Прости.

      На удивление самого Игоря, он собирался совсем недолго. Ровными стопками разложив вещи на дне чемодана, он быстро попрощался с людьми, которые пришли оценить нанесённый двери ущерб, и вышел из номера. Ему даже в голову не пришло, что нужно кофту надеть, ведь половина парней бродила где-то по территории, а вторая ещё собиралась.       Уже подходя к автобусу, он заметил Саламыча, который разговаривал с кем-то по телефону. В следующую секунду омега почувствовал себя нашкодившим школьником, ведь его рука взметнулась вверх, накрывая метку, а он сам, кивнув головой, быстро заскочил в автобус, где сидел один Дзюба.       — А, это опять ты… — Артём закрыл глаза. Видеть Игоря наедине всегда было чревато, а теперь особенно. Но всё же чтобы усмирить его длинный язык одного успокоительного было бы слишком мало. Альфа невольно потянулся повыше, усаживаясь на сидении. — Опять пришёл сказать, как ты меня ненавидишь? На дорожку, так сказать. Ну давай.       Артём усмехнулся. Он рассматривал омегу внимательно и в кои-то веки не таился. В этом просто уже не было смысла. Всё было не так с самого начала, и вот так закончиться просто не могло.       — Артём, прекрати, а, — шикнул Акинфеев. Около открытых дверей всё ещё мелькала фигура тренера, и не особо хотелось, чтобы тот стал свидетелем из разговора. — Ты ещё начни отношения выяснять, когда парни в автобус придут.       Омега кинул сумку на сидение, которое находилось через два от Артёма, а после сел сам, закрывая глаза и просто надеясь, что альфа засунет свой длинный язык куда-нибудь подальше.       Дзюба в ответ только рассмеялся, прекращая наконец пялиться на своего омегу.       — Напиши мне, когда всё это закончится, — бросил он и зевнул. — Хочу это знать. Сейчас Артём чувствовал усталость. Только на неё старался обращать внимание, игнорируя чёрную дыру в груди, растущую с каждой секундой. Он всё же встал, рискуя совершить очередную глупость, но омега словно напрашивался на это сам, сам же провоцировал.       Зачем, в противном случае, он бы пришёл, если бы не хотел, чтобы его сдёрнули с сидения, затаскивая в самый тёмный угол и жадно прижимая к себе? Как только Артём поднялся с места, сразу стало понятно, что ни к чему хорошему это не приведёт.       — Я не хочу, — горячо выдохнул Дзюба, смыкая руки лишь сильнее, чтобы Игорь не вырвался. — Чтобы это кончилось вот так.       Игорь успел кинуть лишь испуганный взгляд в сторону двери перед тем, как оказаться прижатым к сидениям в конце автобуса.       — Ты что творишь, долбаёб?! — рычал омега, пытаясь освободить руки, которые были прижался к телу. У него только появилась надежда, что у Артёма появились какие-то просветы в мозгу, но, видимо, зря. — Нас сейчас увидит кто-нибудь. Отпусти по-хорошему.       Чужие губы были близко. Так близко, что хочется податься вперёд на пару сантиметров и коснуться их. Почувствовать не ту горечь, которую Игорь ощущал в ту ночь, а что-то кардинально другое.       Артём словно не понимал этого, не понимал, что их могут увидеть. Он сейчас вообще едва ли контролировал свои слова и действия, в мозгу навязчиво маячило, что его омегу отбирают у него, и от одного этого мужчине хотелось выть и лезть на стену. Или поубивать всех мешающих их счастью с особой жестокостью, разве что самоубийство делу не поможет.       — Нет здесь никого, ну, тише, — уговаривал Дзюба, совершенно не намеренный сбавлять обороты. Он хотя бы не буянил, не орал и откровенных глупостей не делал, пусть и хотелось ему наплевать на всё и всех и просто запихнуть Игоря в сумку, чтобы увезти с собой в Питер. — Нам немного совсем осталось, хоть на пять минут прекрати отталкивать меня… Я же вижу, что ты и сам этого не хочешь.       Игоря очень хотелось поцеловать. Прижать покрепче, потискать, приласкать немного. Губы уже горели, когда альфа не выдержал просто и прижался к уголку чужих, не целуя даже, а просто потираясь своими.       В животе всё свело от такой непозволительно опасной близости. Как там говорится? Запретный плод сладок? Только если для Артёма этим плодом был сам Игорь, то для омеги сами отношения были под запретом. Он даже думать себе о них запретил, и вот опять.       Акинфеев замер, чувствуя прикосновение губ, а вместе с тем ощущая боль и безысходность перемешанные с безграничным облегчением. Артём опять взял то, что хотел, а омега уже устал сопротивляться. Им действительно осталось мало.       Игорь дёрнулся скорее инстинктивно ещё раз, но после чуть развернул голову, ловя чужие губы и уже позволяя поцеловать себя полноценно, тягуче.       Артём несдержанно всхлипнул, буквально упиваясь ощущением подаренной на миг вседозволенности. Игорь ломался у него в руках, как весенний лёд, и все стены словно рухнули, обнажая то, что никому нельзя было увидеть. В эти, только в эти секунды он был его, целиком и полностью, открытый, поддавшийся. И Дзюба на самом деле боялся передавить, неосторожно сломать, поэтому не напирал, лишь лаская этот восхитительно нежный влажный рот, с упоением и тихим мурчанием вылизывая. Он бы его всего вылизал, зацеловал бы, закутал, спрятал от всего мира и закрыл собой, оберегая, как величайшую драгоценность.       Оторвался Дзюба первым, когда ощутил, что уже на грани, и пьянеет с каждой секундой все больше, рискуя сорваться и забыться.       А Игорь даже не заметил, как потерял счёт времени, сконцентрировавшись лишь на тепле чужих губ и совсем забыв обо всём вокруг. Хотелось просто забыться, наплевав на остальных парней и тренера, которые могу вернуться в любой момент. Хотелось лишь стереть из памяти всю дурь, что натворил альфа, и наконец почувствовать себя счастливым в нежных объятиях мужчины, в чьих глазах плескалась хрустальная вода Байкала и искреннее сожаление. Такому нельзя было не поверить.       — Я вспомнил, — тихо-тихо шепнул Артём благоговейно водя пальцами по тёплой, чуть колючей щеке, и завороженно глядя в самые любимые карие глаза. — Вспомнил то, что ты говорил мне тогда. Мне потребовалось время, но я смог…       Он шумно вздохнул. Горло сдавливало что-то, мешая нормально дышать. Игорь был одиноким, вечно борющимся с самим собой, невероятно сильным всегда и вдруг таким уязвимым в этот самый момент, что Артём без шуток готов был на любые жертвы, только бы уберечь его.       — Прости меня, — едва слышно проговорил он. Было глупо рассчитывать на хороший финал, но альфа не пытался подлизаться. Если бы он мог, он исправил бы всё, только отдуваться за чужие ошибки, как обычно придётся Игорю. — Прости меня, пожалуйста. Мне ужасно жаль, что так вышло.       Впервые за последние несколько дней Акинфеев был готов поверить мужчине в том, что он раскаивается по-настоящему. А, возможно, он просто себя убедил в этом сам. В последнее время у омеги, кажется, действительно поехала крыша, раз ему становится приятно от той своеобразной заботы со стороны Артёма.       Внутри него, спустя какие-то секунды этого нужного им обоим поцелуя, рухнула одна из тех кирпичных стен, что он так бережно и тщательно выстраивал последние годы, заливая их цементом. Первый шаг был сделан, но только непонятно было в какую именно сторону: в сторону свободы собственной сущности, или же в сторону оголения своих слабостей, о чём потом он может сильно пожалеть.       — Просто заткнись сейчас, — выдохнул Игорь в ответ, прислоняясь к чужому лбу. — У тебя ещё будет время попросить прощение, но сейчас я хочу, чтобы ты просто помолчал. Пока здесь никого нет.       Игорь больше не сопротивлялся, совсем. Дзюба мягко обнял его, привлекая к себе. Сейчас уже не надо было удерживать его силой, и Артём прижался лбом ко лбу омеги, ласково водя по его шее подушечками пальцев. Ему даже не хотелось ничего большего, просто стоять вот так вечность, ощущая это блаженное гипнотическое тепло и тихо млея от возможности вдыхать едва-едва уловимый родной запах. Даже хорошо, что Акинфеев запретил ему говорить, потому что альфа просто не знал, что ещё сказать, слишком боялся неосторожным движением испортить момент.       Игорь, подумав буквально секунду, опустил свои руки на плечи Артёму и расслабленно закрыл глаза. Он просто млел от нежных, тёплых и таких осторожных прикосновений. Ему никогда не нравилось, когда с ним обращались, как с хрусталём, но сейчас это всё было совершенно неважно.       — Ты такой херни натворил… — Игорь неосознанно прижался ближе. — А я всё равно нахожу тебе оправдания. Взрываюсь, злюсь, посылаю, но в итоге это всё приводит к… этому.       Обнять Игоря за талию, вплотную вжимая в себя, оказалось невероятно удобно, словно они созданы друг для друга. Артём позволяет себе уткнуться лицом в чужую шею, невесомо пройтись губами по собственным почти сошедшим отметкам. Это всё, этот разговор был чертовски не вовремя, и альфа почти молился, чтобы в автобус никто не зашёл прямо сейчас.       — И как же ты меня оправдал? — всё же спросил Дзюба, переставая дышать. Ему и вправду это было важно.       — В сотый раз пытаюсь убедить себя в том, что в тот момент ты действительно не мог себя контролировать, а не потому, что просто было плевать на меня, — Игорь не хотел открывать глаза. Не хотел, чтобы это всё исчезло. Он имеет право просто несколько минут не думать обо всех вокруг, а просто подумать хоть раз о себе. — Мне хочется верить, что так оно и есть.       Омега не отталкивает. Он просто еле касаясь, проводит носом по чужой шее, вдыхая аромат феромонов, которые так нужны были организму.       — Мне никогда не плевать на тебя, но какое это имеет значение? — Артём неосознанно сжал руки крепче, прижимаясь лбом к плечу омеги. Нужно было сделать над собой усилие и отпустить, но альфа всё никак не мог. Он только урвал себе хоть немножко тепла и теперь не готов был этого тепла лишаться. — Я только всё порчу. Господи, Игорь, я ведь правда на что угодно готов ради тебя, но чем больше я получу — тем больше ты потеряешь… Так глупо. Черт, ну вот зачем ты такой? Было бы проще, если бы ты и дальше отталкивал меня и проклинал.       Игорь и хотел, может, возразить, но в этом не было смысла. Артём прав: они не могут быть вместе. По крайней мере прямо сейчас. Это было бы слишком опасно. Конечно, омега уже привык скрываться, и делал это достаточно хорошо, но ему не хотелось сейчас отгораживаться от этого мира ещё больше. Да и Артём не всегда держал свой язык за зубами, так что Акинфеев просто боялся. Боялся, что его просто выкинут за борт, когда правда откроется, но и забыть эти дни было бы слишком сложно.       Как бы Артём не старался, Игорь не мог довериться ему вновь. Не мог подпустить близко и тем более простить. Он видел, как Артём бесился каждый раз, когда Акинфеев не грубо отвечал, давая понять, что не считает альфу хозяином положения. Объяснять альфе, что под него стелиться не будет, Игорь не собирался. Это было ни к чему. Дзюба должен понять это сам.       Не то чтобы омеги, считавшие, что альфа главный, бесили Игоря. Он просто придерживался другой точки зрения. В его отношениях не будет ведущего и ведомого. Ему хватило опыта, когда им крутили, как хотели. Он ведь не сразу закрылся ото всех.       Дзюба же был благодарен врачу сборной за тот в сердцах сделанный укол успокоительного, потому что оказалось, когда он не срывается на омегу и не орёт, они вполне себе могут мирно общаться.       Артём словно просыпается и утягивает Игоря в самый дальний угол, усаживая его на заднее сиденье и садясь рядом с проходом, чтобы закрыть его собой. Их вещи остались на полке в салоне, но автобус ведь был большой, они вряд ли кому-то помешают.       — Давай просто сделаем вид, что всё хорошо, — сорванным шёпотом просит он, обводя выступающую косточку на запястье Акинфеева. — Через несколько часов всё закончится.       — Хорошо… Даже делать вид не придётся. Сейчас же действительно всё нормально, — Игорь отворачивается к окну, чувствуя себя школьником, который, нарушив какие-то правила, теперь прячется от всех.       В чужие глаза он так посмотреть и не смог, но крепко сжал чужую ладонь, словно говоря, что сейчас не время болтать. Наконец его организм был в полном порядке. Игорь больше не отталкивал альфу, не нервничал, не огрызался, и в итоге сам почувствовал, что даже дышать стало легче       За этот самый момент Артём душу готов был продать. Он наконец ощущал то хрупкое, о чём мечтал столько времени, доверие, принятие. Дзюбе хотелось так о многом попросить, извиниться, хоть он и говорил, что не станет этого делать, и понимал, что это не имеет никакого смысла, уговорить остаться ЕГО омегой. Но Дзюба просто молчал, сжимая пальцы Игоря в ответ. Расстаться будет правильно им обоим, необходимо, но так больно, словно кислород им перерубит.       Когда в автобус начали заходить другие парни, даже не обращающие на них внимание, Артём быстро накинул на сцепленные руки полу кофты, чтобы никто ненароком не увидел этого, аккуратно выводя на тёплой ладони омеги кончиками пальцев «Я тебя люблю».       Игорь еле заметно улыбается. Его будто холодной водой обдало после этих нежных касаний. Наверняка причиной того, что омега сам начал тянуться к Артёму послужило то, что ему раньше никогда не уделяли такого внимания, а здесь появился Дзюба, который если хотел, то просто брал. Со стороны это всё выглядело немного по-звериному, но, кажется, с Игорем уже нельзя по-другому. Он бы просто не смог бы подпустить Артёма близко, если в нём не было столько напора.       В конец автобуса мало кто садился, поэтому они чудом остались незамечены. Акинфеев понятия не имел, как проходит процедура по выведению метки, но он был уверен, что это точно не самое приятное чувство. На секунду в груди что-то защемило от безысходности. Артём смотрел так искренне, что омега был готов действительно начать сначала, но жизнь явно была против этого.       С каждой секундой времени оставалось всё меньше, и альфа сейчас чувствовал это особенно остро. Пока они ехали, руку Игоря он так и не отпускал, наслаждаясь этим «всё хорошо» на грани, но потом, когда автобус остановился, пальцы разжать всё же пришлось. Артём даже не посмотрел в сторону Акинфеева, когда поднялся на ноги и пошёл к выходу, по пути прихватывая свои вещи и стаскивая с верхней полки тяжёлый чемодан омеги, чтобы тому не пришлось тянуться самому. Позаботиться о нём сильнее он не мог при остальных. Пока они поднимались по трапу самолёта, Артём отстал от парней, поравнявшись со своим любимым омегой, и уже отработанным движением отодвигая его в хвост самолёта. Сидеть Игорю отдельно он просто не мог позволить.       Акинфеев всё же успел перекинуться парой слов с парнями прежде, чем альфа вновь утащил его в конец самолёта, но он и не был против. Внутри начало томиться какое-то сожаление. Сожаление о том, что не подпустил Артёма раньше. Но Игорь продолжал одёргивать себя. Нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя подпускать близко. Нельзя.       — Самые неудобные места выбрал, — омега сказал это без злобы, больше даже посмеиваясь над тем, что Артёму теперь даже ноги не вытянуть. — У нас прямой рейс до Москвы, — Акинфеев закрыл глаза, кончиками пальцев оглаживая руку мужчины. Этими касаниями словно пытаясь стереть все те ссоры, за последние три дня, чтобы в первую очередь, самому успокоиться. — Как до Питера добираться будешь?       — Прямым из Москвы, — Артём чуть пожал плечами, остро сожалея, что они не одни в салоне. И хорошо, что успокоительное было сильным, но его действие заканчивалось быстро. Ему было бы чертовски обидно проспать весь полёт, когда омега наконец сам к нему потянулся без принуждения и применения силы. Он тихо вздохнул и придвинулся ближе, на грани слышимости предложив:       — Я могу остаться, если хочешь. Помочь тебе, да хотя бы довезти из клиники домой. Я не претендую ни на что, правда, просто хочу хоть что-то сделать, чтобы тебе было легче… Игорь перестал улыбаться, слыша то, что так тихо шептал альфа. Его изнутри немного согревала мысль, что за него переживают.       — Останься, — так же еле слышно выдохнул он. — Тёма, — Акинфеев бегло осматривает салон, облегченно выдыхая, ведь все заняты своими делами, а кто-то уже дремлет. Никому не было дела до того, что происходило на последнем ряду.       Он чуть приподнимается, выпрямляя спину и пытаясь собрать все свои мысли в кучу. То, что он сделал в следующую секунду было просто глупостью, граничащей с безумством, но Игорю так хотелось, что он даже не стал бороться с собой.       Омега подался чуть вперёд, прислоняясь своими губами к чужим, ощущая тот терпкий вкус вновь, понимая, что такого в его жизни может уже больше не быть. Он крепко сжимает чужую ладонь, окончательно теряя голову.       Артём податливо приоткрыл губы навстречу мягким губам омеги, но скорее от удивления. От Игоря он такого точно не ожидал, тем более здесь. Альфу тихонько потряхивало изнутри, когда он на пробу толкнулся языком чуть глубже. Где-то внутри сам собой рождался тихий голодный рык, который мужчина смог подавить лишь сильнейшим усилием воли.       — Эй-эй, тише…       Дзюба оторвался сам, с огромным трудом, но сейчас ему помогало понимание, что этот поцелуй точно не последний. Он оглянулся по сторонам и торопливо расправил плед, накрывая им омегу и себя, чтобы можно было аккуратно обнять его за плечи и привлечь к себе.       — Игорёк, солнце моё, притормози, я с тобой, слышишь? — Альфа коротко прижался губами к нежной коже за ушком Акинфеева, пока пытался говорить как можно тише, чтобы не привлечь лишнее внимание. — У нас всё ещё будет, дай только до дома добраться. Я о тебе позабочусь.       Игорь и сам еле оторвался, приложив немало усилий. И, как всегда, всё у них было не вовремя: и это своеобразное примирение не вовремя, и поцелуи не вовремя.       — Не разговаривай со мной, как с идиотом, — омега коротко облизал губы, подаваясь легонько вперед и еле ощутимо проводя носом по щеке с колючей щетиной. — Позаботься лучше о том, чтобы твоих успокоительных до конца перелёта хватило. А то я по лицу вижу, что сейчас набросишься на меня, — уголки его губ дёргаются, а на лице появляется снисходительная улыбка.       Артём не смог сдержаться и тихо захохотал, прячась за уголком одеяла, чтобы не выдать себя. Игорь был безусловно прав, он не был трепетной и нежной омежкой, которому подходили бы эпитеты «маленький» и «беспомощный». К этому стоило привыкнуть.       — Если не прекратишь меня подкалывать, я прямо тут и наброшусь, — полушутя пообещал Дзюба и тихонько щёлкнул омегу по кончику носа. — Может, фильм посмотрим, пока летим? — предложил мужчина, прямо ощущая, как они вот-вот выйдут на опасную дорожку снова.       — Я включу с телефона, хочешь?       — Ну давай, — Игорь кивнул, удобно устраивая голову на чужом плече. Спать уже не хотелось, поэтому он был не против посмотреть что-нибудь. Сейчас они выглядели со стороны, как самая настоящая парочка. — Только выбери что-нибудь поинтереснее.       Даже на душе было легче, когда они не ссорили и не собачились. Было приятно просто сидеть рядом с мужчиной, не думая ни о чём.       Артём нашёл на телефоне старые комедии с Джимом Керри, наугад нажимая на первую попавшуюся, потому что все они были хороши. Он молча дал омеге один наушник и включил комедию, удобно откинувшись на спинку, жалко, что ноги было не вытянуть со всем комфортом. Но зато Дзюба приобнял Игоря за плечи, жест почти дружеский, только вот альфа прекрасно помнил сколько они прошли до этого момента, поэтому на душе теплело. Могли ведь и ругаться сейчас, а вместо этого сидели тихо-мирно под одним пледиком.       Вставив один наушник в ухо, Игорь накрылся этим самым пледом, удобно устраиваясь в кресле. Благо, он был чуть меньше Артёма, а значит, ему было удобнее.       — Я же вижу, что тебе неудобно, — тихо произнёс омега, спустя где-то полтора часа, когда фильм уже подходил к концу. — Сходи, пройдись до туалета, — с тихим смешком произнёс он, вытягиваясь так, чтобы спина прохрустела.       — Да иди ты! — Артём отложил телефон и всё же поднялся на ноги, со вкусом потянувшись. Хоть Игорь и сказал то, что сказал, с насмешкой даже, но это было самой настоящей заботой с его стороны, что альфа искренне ценил, поэтому он от дальнейших комментариев удержался. Слишком уж не хотел вспугнуть и оттолкнуть от себя обычно ершистого Акинфеева. — Я сейчас уйду, а ты тут расположишься!       Мужчина потоптался на месте, возвращая затёкшим ногам чувствительность, но быстро плюнул на это гиблое дело. Ему эти полумеры не помогали.       — Ой, да к чёрту всё, — махнул рукой альфа и просто лёг на узкое сидение, а головой на чужие колени. Ноги остались торчать в проходе, но так он смог хотя бы вытянуться.       — Я вижу, ты хорошо устроился, — Игорь тихо хмыкает, пытаясь хоть как-то вытянуть собственные ноги, которые начали затекать, а тут ещё и альфа улёгся. — Удобно? — он недовольно пробурчал, опустив руку на чужую грудь.       Лететь было еще часа два, а спать совершенно не хотелось. Да и как тут уснешь, когда тебе в стопы будто сотня маленьких иголок впивается?       — Зато я не разговариваю с тобой, как с идиотом, — иронично отозвался Артём и как можно более незаметно потерся щекой о тёплое бедро омеги.       — Я только завтра утром поеду, — Игорь произносит тихо, не уточняя никакие детали, ведь они оба понимали, о чём идёт речь.       Альфе было не слишком удобно в таком положении, потому что тело так и норовило соскользнуть с сидений, а шея очень быстро начала затекать, ведь Артём всеми силами старался не давить, но вседозволенность того стоила. Дзюбе даже пришла в голову дурацкая мысль задрать футболку Игоря и лизнуть его живот, чтобы на практике проверить как много его дурачеств подобревший Акинфеев готов стерпеть, как тот произнёс последнюю фразу. Дурачиться сразу расхотелось.       — Завтра? — Артём ощутил, как у него внутри всё обрывается. Да, он прекрасно знал, что это неизбежно, но лишнее подтверждение всё равно отозвалось глухой болью. Он даже не сразу сообразил, что омега даёт ему время, отсрочив сведение метки хоть на чуть-чуть. Или же ему просто хотелось в это верить. А хотелось верить очень сильно.       — Ты уже… записался?       — Нет, — он мотнул головой, запрокидывая её. — Не хочу на ночь глядя ехать куда-то. Уже завтра с чистой головой поеду и запишусь. Еще не факт, что её мне сведут в скором времени. Там ведь, наверное, очередь какая-то, да и нюансов много       Игорь неуверенно поджал губы и закрыл глаза, чтобы не смотреть на изменившееся лицо мужчины. Омега не хотел затягивать с этим, но понимал, что ждать придётся в любом случае, а им с Артёмом скоро разъехаться придётся. Как бы ему по итогу не пришлось проходить через эту неприятную процедуру одному. На секунду в голове промелькнула мысль о том, что оставь альфа метку на месте, которую не видно из-под формы, он бы ещё подумал по поводу её выведения, но сейчас уже ничего не сделать.       — Твою мать, — произнёс Игорь, шевеля одними губами. В какой момент он вообще решил, что будет нормально оставить эту метку? Это определённо был звоночек, причём уже не первый.       Артём, не расслышав чужой шёпот, протянул наверх руку, прижимая пальцы к тёплым сухим губам омеги. Это было неподходящее время и место говорить об этом, ведь кто-то мог услышать и даже правильно понять их, да и просто не хотелось Дзюбе сейчас о грустном.       — Я с тобой поеду, — шёпотом проговорил мужчина, ребром указательного пальца мазнув по губам, словно погладил, прежде чем убрать ладонь. Он даже не спрашивал уже, просто констатировал факт. — Подожду в машине… Тебе неудобно же!       Мужчина чуть повозился снова и сел, мимоходом поцеловал чужое запястье, когда снимал с себя руку Игоря.       — Может, ты ляжешь? Я и так и сяк не помещаюсь здесь, а ты влезешь.       — Ага. И как придурок буду на твоих коленях лежать. Я же не маленький ребёнок. Потерплю немного, — он говорил это не в упрёк. Омега лишь вновь начал щетиниться, оказавшись неготовым к проявлению заботы. Как только колени освободились, Игорь чуть сполз вниз, надеясь, что хоть так будет удобно, но и такой позы хватило не на долго. Он прекрасно замечал все эти мимолётные касания и поцелуи, но внешне оставался более-менее холоден, хоть глубоко внутри вековые льды начали еле-еле трескаться.       Артём только засопел, в свою очередь поёрзав на сидении и кое-как пристроившись. Почти все парни уже спали, а кто не спал, те залипали в телефоны или сидели, заткнув уши.       Домой хотелось всем, даже самому Дзюбе, который всё сильнее проявлял нетерпение с течением времени. Он не был совсем уж отчаянным оптимистом и всерьёз не верил, что колючий голкипер нырнет к нему в объятия, едва за ними закроется дверь в квартиру, но всё равно изнывал. Альфа вроде бы пристроился к тёплому боку Игоря, уронил ему голову на плечо и сделал вид, что кемарит, нагло пробравшись под его футболку и выводя узоры кончиками пальцев, потом сорвался побродить по салону, и, когда уже практически на потолок лез, получил свою касалетку с едой. Только сейчас Артём понял, насколько проголодался.       Пока Артём бродил по салону, Игорь всё же на минуту растянулся на креслах, блаженно прикрывая глаза. Им несказанно повезло лететь скоростным рейсом, так что вместо пяти часов они летели около трёх или четырёх. Проголодаться он не успел, плотно позавтракав с утра, но всё же решил перекусить за компанию.       Артёма не было рядом, а омега принялся накручивать себя вновь и с новой силой. В голове набатом била мысль о том, что он слишком рано подпускает альфу близко. Так близко, что боялся вновь обжечься. Он не знал, как себя вести и как правильно подать. Со временем в его характере всё ярче выражались черты присущие альфам: холодность, серьёзность, инстинкты завоевателя, поэтому и сейчас не мог расслабиться, словно зеркаля мужчину.       — Может хоть в карты поиграем? Или в города? — Дзюба с энтузиазмом принялся жевать, даже немного развеселившись. Он не знал, чего ждать после посадки самолёта и это его немного напрягало, так что мужчина хотел отвлечься.       Он поднял бровь, но ответа на свой вопрос так и не получил. Игорь выглядел каким-то загружённым, привычное в последнее время зрелище, которое меньше от этого напрягать не стало.       — Ну, молчанка так молчанка, — Артём легко пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему вообще всё равно, хоть это было далеко не так. Альфа был просто уверен, что Акинфеев успел передумать и теперь на порог квартиры его не пустит. Проблема была в том, что в этот раз Дзюба даже спрашивать разрешения не собирался. С одной стороны он видел, что омега начинает и сам нуждаться в нём, а с другой эгоистично хотел разобраться во всём до конца. Без скандалов и очередного применения силы. К Игорю нужен совершенно другой подход, и Артём постепенно начал это осознавать. Малейшая грубость в чужой адрес — и ты точно получишь в ответ, только в несколько раз хуже. — Я тогда посплю.       — Что, прости? Я задумался, — пробормотал Игорь, словно выныривая из собственных мыслей. — Да, поспи, если хочешь.       Оставив контейнеры на небольшом откидном столике, он поправил сбившийся в один комок плед и ссутулился в спине, пытаясь устроиться хоть как-то, чтобы шея не затекала. У них была ещё пара дней отдыха, а потом уже начнутся тренировки в командах, поэтому со всеми навалившимися проблемам нужно было разбираться в экстренном режиме.       Артём посмотрел на омегу иронично, а потом поднялся на ноги, снова заходив по салону. Если в автобусе они устроились вполне себе комфортно вместе, то тут только мешались друг другу. Игорь сидел даже визуально совершенно неудобно, а вот альфе было не сесть даже так. Оставалось только свернуться в комок и попытаться не обращать внимания на то, что ему просто тесно. Ну, или уйти от омеги, чего Дзюба никак не мог себе позволить.       Наконец он просто взял второй плед и свернул в трубочку, без лишних слов подкладывая его под шею Игоря, чтобы тот так не корячился и сел поудобнее, а потом улёгся обратно, устроив голову на его коленях. Если не обращать внимания на свисающие ноги, которые просто некуда было поджать, можно было лететь.       Игорь был польщён такой заботой. Даже сейчас, когда лететь было неудобно обоим, Артём заботился о нём, и это не могло не греть душу. Хоть он и относился к таким порывам весьма скептически, но от этого, как-никак, становилось теплее.       — Спасибо, — шепнул Игорь, помогая альфе удобно устроиться на своих коленях, чтобы его голова постоянно не сползала вниз. Он осторожно придерживал его, еле ощутимо поглаживая шею Дзюбы подушечками пальцев.       Через час они уже будут в Москве, а Акинфеев только сейчас подумал о том, что будет как-то некрасиво с его стороны отправлять Артёма ночевать в отель. Не то чтобы альфа отличался красотой своих поступков, но того стоило впустить в квартиру хотя бы для того, чтобы всё обсудить. Всё же у него просторная квартира, так что места должно хватить им обоим, да и вряд ли альфа удивится, если ему постелят в комнате для гостей.       Хоть альфа и не хотел спать, он всё же задремал и проснулся лишь к тому времени, как самолёт совершал посадку. Все напутственные речи уже были сказаны, поэтому после рейса все расползались кто куда. Отмахнувшись от одноклубников, которые звали лететь вместе, Артём подхватил свои вещи. Он попрощался с парнями достаточно тепло, задержавшись на какое-то время, лишь потом пошёл к выходу из аэропорта, поймав Акинфеева в поле зрения. В Москве оставался не он один, так что альфа надеялся, что его неожиданно тёплая дружба с капитаном лишних вопросов не вызовет. В это время Игорь задержался на выходе, не видя вблизи альфу, и, встав в стороне, быстро написал смс родителям, обещая приехать в скором времени. А Артём не стал задавать никаких вопросов, просто нагнал своего омегу и пошёл с ним плечом к плечу.       — Куда сейчас? — бросил Акинфеев, когда Артём поравнялся с ним, и направился к ближайшему в поле зрения такси. Искать варианты подешевле не было смысла, ведь с деньгами проблем не было, да и поскорее хотелось оказаться дома.       — К тебе, — без тени сомнений отозвался альфа. Он приехал сюда не для того, чтобы уехать в гостиницу и ждать у моря погоды. Если Акинфеев заартачится опять, Артём, конечно, мог без всяких проблем уйти, но сейчас им бы просто сесть и поговорить не помешало бы.