Дочь горы Арреат

      Глубокой осенью в Санктуарии царят невероятно холодные и темные ночи, холодные настолько, что даже тренированные жрецы Ратмы искали живительное тепло огня, чтобы согреть озябшие конечности. Зейл не был исключением. Его зачарованное Кс`и`Лагом одеяние защищало от клинков как настоящая кираса, но не было способно защитить от холода. В прежние времена плененный демон накладывал на плащ Зейла и такие чары, но он в конце концов был отпущен, а нового некромант так и не поймал. И вряд ли когда-нибудь поймает.       Зейл сидел в глубокой пещере, разведя огонь у самого входа. Огонь всегда приманивает животных и демонов, поэтому разводить его без должного укрытия опасно. Но в этот раз выбора не было, да и укрытие имелось.       Сон не шел, но Зейл и не собирался спать, это не в традициях некромантов. Они погружаются в транс. В этот момент он весь обратился в слух.       Со стороны деревьев послышались шаги. Не мягкая бесшумная поступь вендиго, не шаркающие шаги живого мертвеца, и не хаотичный топот демонических существ. Это определенно был человек. Постоянное служение Ратме научило Зейла различать шаги. Но человек мог быть опасней любого зверя. Единственная рука Зейла сама собой сжалась на рукояти костяного кинжала.       — Некромант. — мрачно послышалось с той стороны костра.       Зейл узнал голос.       — Джинвир.       Секунду некромант и варварша смотрели друг на друга, разделенные пылающим костром. Блики играли на их лицах как на изваяния древних враждующих божеств. За прошедшие годы Зейл сменил черный цвет на красный, кожаный доспех на сталь. Длинные темные волосы обрамляли его лицо. Он изменился. Лишь узкие раскосые глаза, как и прежде, отливали серебром. Джинвир же не постарела ни на день. Такая же могучая, высокая, огненно-рыжая. Только шрамов на голом животе и бедрах стало больше.       — Милости прошу присоединиться к охоте на варваров! — разрядил обстановку Гумберт. Зейл усмехнулся, но в лице Джинвир не дрогнул ни один мускул. Хороший знак, говорящий о ее дружелюбии. Иначе она бы сразу же схватилась за топор.       — Пустишь погреться? — мрачно спросила варварша, сдув упавшую на глаза челку.       — Да.       Некромант подвинулся, и Джинвир протиснулась к нему, после чего села рядом, по-мужски разведя колени в стороны. Она отложила топор и сбросила с плеча сумку из воловьей кожи.       — Какими судьбами, девочка? — спросил Гумберт. — Эй, Зейл, достань меня, тут пыльно, темно, и шов щекочет темя. Могу я посмотреть хоть на кого-то, кроме тебя?       Мертвый наемник звучал раздраженно и при этом весело. Даже будучи духом, Гумберт по-прежнему тянулся к людскому обществу.       Зейл опасливо глянул на Джинвир, но та ничего не ответила. Тогда некромант исполнил просьбу Гумберта, положив его на опустевший мешочек так, чтобы он мог видеть варваршу. В эту секунду сердце Зейла пропустило один удар: наполовину скрытая темнотой, с рыжими волосами, закрывавшими лицо, Джинвир на мгновение показалась ему похожей на Сейлин Несардо. Но наваждение прошло и Зейл ощутил печаль, мягко подступающую к сердцу.       «Милая Сейлин, надеюсь ты счастлива в ином мире…»       — Рад тебя видеть, Джинвир, — запустил еще один пробный шар Гумберт, — а мы с Зейлом тут охотимся на вставших из могил покойников, восстанавливаем Равновесие, как сказал бы мой дорогой друг. Ты здесь за этим же или так, мимо проходила?       — Да.       — Что да? Мимо или по делу? Жаль, что ты одна. Интересно, как там дела у наших. У Тираэля, Шанар, Джейкоба…       Джинвир недовольно поджала губы.       — А, — осекся череп, — извини, девочка, что-то я слишком заболтался. Это все Зейл, я с ним скучаю! Из него задушевной беседы и клещами не вытянешь.       — Из меня тоже.       — Ну еще бы. Он как магнит притягивает угрюмых молчунов.       Некромант слабо улыбнулся, почесал бородку и подкинул дров в костер. Попытки Гумберта завязать разговор прекратились, и вся троица осталась сидеть в молчании, слушая звуки ночного леса и треск пламени. Где-то вдали завыл вендиго. Зейлу подумалось, что это тот же самый, с которым ему когда-то посчастливилось сдружиться. А потом он вспомнил, что тот вендиго давно умер.       Зейл хотел что-то сказать, но в итоге с его губ не сорвалось ни звука.       Так они и сидели. Молча. И некроманта, и варваршу не заботило молчание так, как Гумберта. Единая с природой, Джинвир привыкла к тишине, щебету птиц и шелесту деревьев. От природы замкнутая, ей было проще наедине с самой собой, хотя она была не прочь поболтать, но только со своими. Таким же был и Зейл, но по другим причинам. Если Джинвир чуралась всех чужих, выбирая гордое одиночество, то уединение Зейла было вынужденным. Это не он сторонился людей, это люди сторонились его. Глубокий естественный страх смерти надежно отвращал людей от тех, кто нарушал ее законы. И им нельзя было объяснить, что некроманты сражаются за равновесие добра и зла. Один вид любимого человека, поднятого из могилы, всегда ужасает больше, чем орды безликих демонов. К тому же, репутация некромантов не могла похвастаться чистотой, среди них были и свои злодеи. Зейл хорошо помнил легендарного Карибдуса, что решил поддержать Равновесие другим способом. Он не стал бороться со злом, решив наоборот помочь ему. Он говорил, что в мире стало слишком много героев, а значит для баланса нужно создать злодея. Он и стал им, что в итоге едва не привело к уничтожению Вестмарша. Поэтому люди сторонились некромантов. В конечном итоге Зейл тоже привык к молчанию.       Но ведь тишина тоже может быть способом общения. Она распространялась от отдыхающих хорадримов подобно клубам белесого дыма, обволакивала их, они дышали ее холодом. С губ Джинвир сорвалось облачко белого пара.       Белого пара.       Зейл тут же понял, что здесь что-то не так, но прежде чем он успел среагировать, мощный порыв ветра задул костер. На щеках некроманта осела мелкая снежная пыль.       — Джинвир!       Но предупреждение запоздало: варварша уже твердо стояла на ногах, двумя руками сжимая боевой топор.       — Зейл, надо покинуть пещеру, иначе нас зажмут в угол!       Некромант кивнул и под недовольные возгласы Гумберта, они с Джинвир выбежали наружу. Когда глаза привыкли к темноте, им открылась странная картина: все ближайшие деревья были покрыты слоем льда. Желтые и красные листья припорошило снегом. А ведь была всего-то осень. Зима не могла наступить за одну минуту.       Вскоре из-за деревьев показались живые мертвецы, источающие ауру холода. Влажный воздух промерзал вокруг них, и они явились осиянные пылью, сверкающей в свете луны и звезд подобно драгоценным камням. Прекрасное и отвратительное зрелище.       — Твои друзья? — процедила Джинвир.       — Мертвые просто так не покидают могил. Где-то рядом некромант!       — Тогда изрубим покойников на куски, а потом займемся магом!       И без лишних слов хорадримы ринулись в бой.       Одним могучим прыжком Джинвир преодолела разделяющее их с врагами расстояние, занесла топор и обрушила его на голову первого мертвеца. Его череп раскололся, лезвие омыла кровь, тут же застывшая красно-синим инеем, вмораживая в сталь кусочки кости и налипшие волосы. Волна холода каленым железом ожгла руки Джинвир. Но противоестественная стужа лишь усилила ее ярость подобно огню, пылающему ярче после порывов ветра. Так и ее ярость стала перехлестывать за край. Джинвир издала рев и ворвалась в гущу мертвецов, расшвыривая их одного за другим. Кто отлетал без руки, без ноги, а кто с отсеченной головой. Те, кто мог встать — вставали, но таких было немного. Даже отмеченные жизнью после смерти не могли пережить гнев истинной дочери Арреат. Мертвецы лезли к ней со всех сторон. Джинвир описывала топором широкие круги, и руки зомби, что протискивались к ней отовсюду, отлетали в кучу мертвых, но двигающихся тел. Один ретивый мертвяк сумел подобраться к ней поближе и уже был готов прыгнуть на нее, как тут его голова взорвалась подобно переспевшей ягоде. В вое ветра и хрусте льда появился новый звук — тонкий свист клинка. Костяной кинжал Зейла нашел цель и метнулся к следующей, вертясь в воздухе как юла и прорубая мертвую плоть как горячий нож нежное масло.       — Их слишком много! — рявкнула Джинвир, увязая по колено в трупах. Ей буквально некуда было ступить. Каждое движение тонуло в болоте тел и вспененных мозгов. — Найди некроманта, Зейл!       Костяной клинок вернулся во вскинутую вверх руку, и Зейл скрылся в чащобе леса. Его концентрация была на пределе, он сам превратился в сгусток обостренных органов чувств, стал эссенцией магического поиска. Он быстро перестроился на холодный логический анализ. Зейл как никто знал, что для того, чтобы так руководить мертвыми, нужен зрительный контакт. Значит, противник где-то поблизости. Поблизости нет холмов или гор, с которых просматривалась бы местность. Значит, враг прячется где-то за ближайшими деревьями. Но Зейл так и не увидел своего врага, а Гумберт, помогающий в таких ситуациях магическим зрением, остался в пещере. Значит, оставалось одно. И Зейл побежал.       Джинвир полностью отдалась ярости, она нападала, рубила, отступала, вертясь волчком в отчаянной попытке сдержать живых мертвецов. Молниеносно раскрутив топор, она рванулась вперед и отсекла головы сразу нескольким трупам. Их кровь брызнула ей в лицо и в рот, распахнутый в безумном крике. И горячая кровь сорвалась с ее бедра, когда когтистый палец распорол ей мускул. Джинвир развернулась и отбросила неприятеля мощным пинком, и получила за это еще одну рану в бок. Другой мертвец прыгнул ей на спину, обжигая своим холодом. Варварша почувствовала, как мороз отнимает ее силы, как конечности становятся вялыми и неуклюжими. Из последних сил Джинвир взревела, сграбастала труп за загривок и отшвырнула его в толпу. Несколько мертвецов упали, но их место тут же заняли новые.       Джинвир сгорбилась. Рыжие волосы, испачканные кровью и потом, закрыли ей лицо, оставив видимым только презрительный оскал. По ее могучим рукам и ногам текли карминовые струйки. Джинвир чувствовала, как вместе с кровью ее покидают силы, но она не собиралась сдаваться. Пока еще нет. Хотя усталость была так сильна…       — Девочка, дерись! — прокричал Гумберт, — Зейл скоро разберется, только держись!       Джинвир услышала Гумберта.       — Тебе есть за что сражаться!       Это было правдой. Когда в памяти всплыло лицо Джейкоба, мужчины, которому варварша отдала свое грубое, но любящее сердце, решение проблемы пришло само собой. Ее кровь, предательски покидающая тело, ей и поможет. Лишь бы еще раз увидеть Джейкоба.       Варварша рывком подняла голову, и ее глаза полыхнули алым. В это мгновение она была похожа на древнюю языческую богиню, черпающую силы из веры своего народа. В этот миг она почувствовала рядом плечо своего отца и деда. Где-то на краю зрения мелькнула светлая коса ее матери. Позади, прямиком с того света она услышала голоса своих далеких предков. Генетическая память сохранила каждого. А ее воля придала им форму. А их опыт приведет Джинвир к победе!       Чувствуя рядом своих соплеменников, варварша с новыми силами бросилась в атаку. Призрачные фигуры помогали ей отыскивать уязвимости в стане противника, подсказывали как правильно двигаться. В ее лезвии скрестилась ярость множества поколений и их боевое мастерство. Джинвир снова стала ловкой и сильной. Гибкой как булатная сталь. И когда она разила противников, вместе с ней это делали еще с десяток призрачных клинков.       Лишь одна из теней, — красная — покинула Джинвир. Это Зейл скользил промеж деревьев. Стук крови в висках и густо растущий лес надежно отсекал все звуки битвы, они слышались будто из-под воды. Но Зейл мог различить крики Джинвир, хруст ломающихся костей и истошные вопли Гумберта. Со своей стороны Зейл дополнял симфонию битвы шелестом травы и хрустом инея под сапогами.       Между деревьев мелькнуло что-то белое.       «Нашел!»       Отступник Ратмы стоял на месте, будто ждал прихода Зейла. Он был облачен в костяную броню, блестевшую в лунном свете и выделявшую его из окружающей тьмы. Отступник оглянулся — узкое бледное лицо в рамке сальных седых волос.       — Это ты легендарный Зейл?       — Откуда ты знаешь мое имя?       Зейл на бегу сделал замах, и метнул кинжал в голову неприятеля.       — Весь Кеджистан его знает. — лениво ответил некромант, играючи отведя атаку наручем. Кинжал отскочил в траву, и Зейл вновь призвал его в руку. — После того, как ты убил Карибдуса, поистине великого мастера нашего ордена, ты стал считаться легендой среди нас. Как же, человек с такой тяжелой судьбой, случайно убивший родителей, — следующую атаку он отвел таким же образом, — как невежливо, мэтр Зейл, перебивать собеседника. Так вот, простой некромант одолевает не кого-нибудь, а самого Карибдуса, и доносит до наших стариков весть о том, что он, вы только представьте, свернул с пути Ратмы. Хотя путь Ратмы, — и тут в голосе некроманта сквозь фальшивую вежливость прорезалась злость, — это не прямая как стрела дорога, это широкое поле, где каждый сам выбирает, как его пересечь. С чего это один некромант стал судьей для другого?       — Ты был учеником Карибдуса? — спросил Зейл, чтобы потянуть время. Он пока не представлял, как одолеть противника, но пока тот был увлечен разговором, его контроль над мертвецами ослабевал. А значит, Джинвир должно было стать легче. — Личным учеником?       — Да. Меня зовут Мортис. К твоим услугам.       — Твой учитель передал тебе… широкие взгляды.       — На самом деле нет.       Зейл стал медленно двигаться вокруг Мортиса, силясь выгадать для себя наиболее выгодное положение. Тот не спеша поворачивался вслед за Зейлом.       — Я всегда отвергал его философию, и наши пути в конце концов окончательно разошлись. Поэтому меня не было с ним, когда ты его прикончил. Но после его смерти я осознал, что он по большому счету был абсолютно прав. Подумай, мастер Зейл, что такое наше Равновесие. Тебе представляются весы, когда ты слышишь это слово? Мне — да. Чтобы оно установилось, на каждую чашу весов надо класть одинаковый вес, одинаковое количество чего-то. Подумай. Ты убил Карибдуса, что предотвратило возвращение демона-паука. Победа того, что вы называете Светом. Нефалемы вновь одолели Диабло. Две победы. Вы украли черный камень душ и предотвратили развращение Небес…       — Откуда ты знаешь…       — Это не имеет значения. Мы уже насчитали три победы. И вот нефалемы низвергли Малтаэля, ангела смерти. Уже четыре. И это из последних событий. А что на другой чаше весов? Ничего! — запальчиво выкрикнул Мортис. Он уже и думать забыл о своем собеседнике, казалось, он спорит со всем миром. Когда Зейл сдвинулся еще на несколько сантиметров в сторону, Мортис даже не заметил этого.       «Еще чуть-чуть, — подумал Зейл, — еще чуть-чуть.»       — Кто вы такие, чтобы отметать в сторону чистые цифры и точный подсчет? Вы решаете в какую сторону качнулось Равновесие только исходя из своих ощущений. Не слишком ли высокомерно ставить собственные суждения и чувства во главу угла?       Зейл ступил за столп лунного света.       — А может, это вы ошибались, а не мой учитель Карибдус?       Едва прозвучал этот вопрос, Зейл метнул кинжал. Полированная кость отразила свет и поле зрения Мортиса на секунду скрыл серебристый розблеск. Он инстинктивно защитился, подняв вверх руки, и ему чудом удалось блокировать удар. Еще ослепленный, в защитной стойке, Мортис услышал клацанье кинжала по камням. Но когда он глянул, Зейла перед ним не оказалось. И его треклятый нож лежал совершенно неподвижно.       — Где ты? — прошипел Мортис, оглянув прогалину. Он обернулся к пещере, видневшейся промеж деревьев, с намерением закончить начатое — прикончить рыжую полуголую суку. Но тут же Мортиса смел вихрь костей, ударивший его в лицо и грудь. Одни кости отскакивали от других, не нанося Мортису вреда. Но на его лице не было защиты, и оно тут же превратилось в месиво.       Мортис откатился на несколько метров, тут же вскочил, отер глаза. В одном застрял обломок кости, но другой уцелел. Лицо отступника исказило бешенство, смешанное пополам с восхищением.       — Ты использовал останки, которые я прекратил анимировать после уничтожения целостного тела! Я даже не думал о таком варианте. Ты и правда мастер, мастер Зейл.       — В чем был твой план? Ты здесь ради меня?       — Нет, я нашел тебя случайно. А план очень прост. Я терроризирую Вестмарш, чтобы отравить его жителей страхом.       — Зачем?       — Ради уничтожения города.       — Я не вижу в этом логики. Почему Вестмарш?       — А почему бы и не он? Чем он хуже других городов? — возразил Мортис. — Вестмарш был целью Карибдуса. Я же продолжатель его воли!       — Вот как. — тихо сказал Зейл.       Секунду он смотрел на Мортиса, после чего без лишних слов снова бросился в атаку. Он направил еще один поток костей в лицо своему врагу, но тот закрылся доспехом, разросшимся на манер громадного щита. Мортис торжествующе улыбнулся. Наконец он нашел способ противостоять Зейлу! Но тут же сбоку, обходя преграду, коротко свистнул кинжал. Он рассек шею Мортиса в области сонной артерии, описал дугу и бумерангом вернулся к хозяину. Костяной щит Мортиса осыпался в кровавую лужу. Отступник упал на колени. Сил у него почти не осталось, но все еще цеплялся за жизнь.       Зейла обжег ненавистный взгляд.       — Вот так… просто?!       — Мортис, — тихо сказал Зейл, — сперва я думал, что ты одержим призраком Карибдуса. Но его дух навечно запечатан в Луне Паука. Знай, твой учитель был опасен за счет своего ума, терпения и интриг. Он не действовал так грубо, как ты. Вот что вас различает даже сейчас, когда ты принял его философию. Действуй он как ты, Вестмарш никогда бы не оказался под угрозой.       — Ты недостоин называться настоящим некромантом… — из последних сил прошипел Мортис, зажимая рукой разорванную глотку, — Ты… не… достоин…       Его единственный глаз закатился, и он медленно осел на месте, повесив голову на грудь.       — Думаю, в этом мы с тобой солидарны, Мортис. — искренне ответил Зейл. — Но я правда стараюсь. Если бы ты понимал Равновесие как положено, ты бы это понял.