Ее бог

Атанасия стоит перед его дверью и ей вдруг приходит в голову, что сейчас час ночи и Лукас, наверное, уже спит. Эта мысль, вообще-то, очень неожиданна, но кажется здравой. Поэтому она не использует звонок, а просто стучит, молясь всем и вся, чтобы он не спал, иначе не уснет она. Звук выходит очень звонким и режет уши, отражаясь эхом в пустом подъезде. Она считает про себя. "Раз. Два. Три." Доходит до пятнадцати и дверь открывается. В голове туман и непонятно, Лукас спал или нет, но в любом случае Атанасия просто входит в его квартиру под удивленный взгляд, и тянется к нему. Приходится привстать на носочки, чтобы обнять его за шею и медленно коснуться губами самого уголка его губ. Лукас не двигается. Думает, что пусть делает что хочет. А потом закатывает глаза и тихо говорит ей. - Ты пьяна. Она поднимает на него глаза. Весь мир кажется ярче, а одурманенный мозг просто лишён скорости мышления и реакции. Поэтому она ждёт пару секунд, чтобы спросить: - Думаешь? Он выдыхает, и теснит девушку к ванной. По пути старается не сшибить ею тумбочки и стены. Хочет, чтобы она умылась. - Думаю. Атанасия не помнит, что они с девчонками пили. Помнит, что после этого стало немного легче дышать и разум прояснился. Правда, она понимает, что у этого есть побочные эффекты по типу шума в ушах и ваты вместо конечностей, но, на ее взгляд, это не плохо. В остальном, вроде бы, чувствует себя как всегда. А потом в глазах становится очень ярко, - Лукас включил свет, - и она жмурится. И ловит губами его изумлённо "О Боже". Целует, кажется, для того, чтобы успокоить, но успокоить не выходит. Он сажает ее на стиральную машину и осматривает лицо в свете яркой лампочки, не веря глазам. На щеке расцветает неплохой такой синяк, и губы разбиты в кровь. - Что произошло? - тихо спрашивает он и идёт на кухню за ватой, перекисью и льдом. Просто даёт время придумать ответ. Атанасия понимает, что придумывать незачем, поэтому говорит правду: - Меня ударили. Она болтает ногами, как ребенок, и избивает пятками машинку. Сама при этом радостно улыбается и почти не чувствует боли. Чувствует Лукаса рядом, но он на боль не похож. - Дай телефон, я позвоню твоим родителям, - говорит Лукас и хлопает ее по карманам. - Не надо, - отвечает Атанасия и пытается спихнуть его руки, но эта попытка выглядит так жалко со стороны, что хочется плакать. Ей хочется плакать. Слишком быстрая смена настроения. Ещё один минус алкоголя. Она делает мысленные заметки на корочке мозга. - Почему это? Они волнуются. Лукас видит, как она опускает глаза в пол и они подозрительно блестят. Чувствует, как она сдерживает отчаяние, но не может скрыть дрожь в голосе: - Отец меня убьет. Посмотри на меня! Приперлась домой ночью, напившаяся и побитая. Здорово. Она берет лёд и прикладывает его к онемевшей щеке, слышит вздох Лукаса. Он мочит вату холодной водой и осторожно стирает с губ кровь. Для того, чтобы не заплакать, приходится считать от одного до пятидесяти и искать причину слез в своей голове, которая, так некстати, оказывается пустой. Она шепчет в тишине: - Прости. Он смотрит на нее снизу вверх, сидя на притащенной из кухни табуретке. - Почему? - Мне, наверное, не стоило приходить... Она говорит медленно, затихая с каждым словом. Лукас усмехается. Как обычно: колко и ядовито. Но это не мешает ему позволить себя обнять и порыться в ее карманах. Как только он находит телефон, то сразу потихоньку от нее отстраняется и удивляется, как она не замечает этого. Думает, что она уже засыпает. А потом переписывает номер Дианы из ее мобильного в свой и пытается вспомнить, не разговаривал ли он с ней. Кажется, нет. Он выдыхает, прокашлявшись. Долгие гудки. Один. Два. Три. Четвертого нет. Вместо этого раздается растерянный голос женщины: - Алло? - Здравствуйте, - тихо говорит Лукас, - я звоню по поводу Атанасии. Голос в трубке чуть оживает и женщина взбодренно проговаривает: - Да-да? - Моя сестра притащила ее к нам домой, но я не уверен, говорила ли она об этом Вам. Просто звоню предупредить на всякий случай. - он вздыхает и понижает голос, - Они уже спят, поэтому она сможет поговорить с Вами только утром, наверное. - Хорошо, - проговаривает расслабленно голос, и в нем слышится облегчение, - спасибо, что предупредили, а то Атти часто об этом забывает... - Да, конечно. Женщина его ещё раз благодарит, и Лукас сбрасывает. А потом возвращается к девушке, которая, кажется, уже успела задремать в ванной. Он легонько треплет ее за плечи и шепчет в ухо: - Пошли спать. Она что-то мычит и крепко ухватывается за его шею, не открывая глаз. На часах половина второго ночи. Время и алкоголь усыпляли. Лукас легко подхватил ее на руки и пронес в комнату, усадив на кровать. - Ты спишь? Атанасия качает головой и чуть приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но протяжно зевает. Он цокает. - Тебе надо переодеться... - Не хочу. Она медленно открывает глаза и видит - как странно! - перед собой двух Лукасов. Он расстёгивает пуговицы на ее джинсовке, видит под ней ветровку и ворчит что-то про то, что на ней сейчас одежды больше, чем у него было за всю жизнь. Она кивает и позволяет себе вытащить руки из рукавов. И снова. И снова. У нее просто много курток. Летних тоже много. Лукас оставляет ее в футболке и опускается на колени, чтобы помочь ей разуться. Атанасия, в общем-то, не против. Она отставляет руки на кровать и откидывается на них. Кроссовки летят далеко и надолго. - Все, давай, ложись, - шепчет он ей на ухо и помогает ей закинуть ноги на одеяло. - У тебя только одна кровать... - шепчет она в ответ, но снова зевает. Голова касается подушки и Атанасия чуть тут же не заснула, но вдруг открыла глаза. - Где ты будешь спать? Лукас укрывает ее сверху каким-то лёгким пледом и закрывает окна, чтобы девушку не продуло. - У меня есть кухонный стол. Его голос звучит, как всегда, иронично и ядовито, но он все равно наклоняется и целует ее куда-то в волосы. - Останься со мной... - Давай, спи. Тебе ещё завтра звонить родителям. Она хватает его за руку и пытается держать глаза открытыми. Выходит плохо, но это, кажется, его удерживает на месте возле кровати. - Не уходи. - требует она и Лукас сдается. Осторожно ложится на самый край, пытаясь не задавить собой гостью. Складывает руки на груди и пытается занимать меньше места. Атанасия хватается за него, держит так, будто, если он уйдет, она может навсегда остаться одна. Ее голос разрывает тишину: - Я не понимаю. Он старается дышать размеренно, чтобы она быстрее уснула, и тихо спросил: - Что? - Кто ты? Она уже на грани сна, но все равно продолжает думать об этом. - Я? Я думал, что ты знаешь, как меня зовут. Он усмехается и снова прикрывает глаза. Сам хочет уже спать. - А для меня? - Что? - Кто ты для меня? Лукас замирает, но она не продолжает. Просто молчит и дышит. Он ждёт пару секунд, притворяется спящим, чтобы избежать подобного разговора, но она неожиданно сильно щипает его руку и спрашивает ещё раз: - Кто ты, Лукас. Он выдыхает и зевает. - Я не знаю. И хочу спать. И если ты продолжишь на меня давить, то я упаду. Потому что я лежу на краю. Она улыбнулась от его колкости и закрыла глаза. - Спокойной ночи, Лукас. - Спокойной ночи, принцесса.