***
Ранее, утром того же дня. Шастун, держа в одной руке булочку с маком, второй перелистывает страницы книги, лежащей на коленях. Он сидит на лавочке, расположенной в десятке метров от входа в школу, во внутреннем дворе, и повторяет выученный накануне материал. Смутно знакомый запах мужского одеколона ударяет в нос, и парень, слегка нахмурившись, прислушивается к нему. Вряд ли он когда-нибудь сможет спутать этот запах с любым другим… Юноша вздёргивает голову, смотрит по сторонам и замечает Арсения Сергеевича, который остановился у него за спиной и внимательным взглядом пробегался по строчкам книги, разложенной на коленках. А под тканью джинсов, всего в сантиметрах двадцати от того места, куда он смотрит, саднят и пощипывают заживающие порезы. Антон невесело усмехнулся этой мимолётной мысли. — Здравствуйте, — здоровается одиннадцатиклассник, удивлённый таким вниманием к своей персоне с раннего утра. — Доброе утро, — кивает ему учитель и переводит взгляд выше, заглядывает в зелёные глаза ученика и даже слегка приподнимает уголок губ в улыбке. — Кто сказал бы мне, что Шастун с утра с учебником по биологии, не поверил бы, — хмыкнул мужчина и, не дожидаясь ответа, продолжил свой путь в школу. Антон пару раз тупо моргнул, глядя ему вслед, не понимая, чего это биолог удосужился подойти к нему вообще. Раньше такой фигни не было. — Ни павериль би, — кривляет его последние слова Шастун, смешно морща лицо. — Шастун! Я всё слышу! — строго произносит Арсений Сергеевич, обернувшись на него через плечо и одарив взглядом сощуренных голубых глаз. — А, ой, — смутился парень. — Извините, — добавил он чуть громче, чтоб быть услышанным. Ему показалось, или он расслышал смех Попова, когда тот уже поднимался по ступенькам наверх?..***
— Живой? — ткнув Шастуна в плечо, поинтересовался Бортник, весь урок наблюдая, как Антон клюёт носом и чуть ли не засыпает. Зелёные глаза то и дело прикрываются на достаточно долгое время, чтоб подумать, что одиннадцатиклассник уснул, но нет, — Шастун вновь и вновь упорно открывал их. — Ай, — тихонько прошипел в ответ парень, потирая то место, куда Лёва так мастерски мог надавить так, чтоб болело ещё минут десять. Какая-то особая точка на руке, рядом с плечом, Бортник много раз пытался объяснить, где она находится, но Антон всё равно не мог найти её. — Живой, — недовольно отозвался он. — Всю ночь сериалы смотрел? — сочувственно поинтересовался друг. — Хуже — учил, — нахмурился Антон, вспоминая треклятую книжку по биологии, которая не давала ему спать до трёх ночи. Арсений Сергеевич обещал допрос с пристрастиями, а Шастун его боится как огня, поэтому рисковать не стал — реально учил. — Учил сериалы? — киношно расширил глаза от ужаса Бортник. — Же-е-есть… — протянул он. Антон на его комедию только глаза закатил и всё же усмехнулся уголком губ. — А если серьёзно, то мне кажется, тебе поспать надо, братан, реально, ты же никакущий, — Шастун вздохнул — он и сам понимал, что надо — и уронил голову на подставленную руку, согнутую в локте. — Ага, прям на биологии, чтоб меня ласково ударили по голове тяжёлым томом, таким, чтоб страниц тыщи две, потому что кто я такой, чтоб спать на уроке Его Величества, — Лёва тихонько засмеялся с такой недовольной, но смешной тирады друга и сочувственно сжал его плечо. — Я принесу тебе кофе на большой перемене, ты только доживи, — пообещал Бортник. Антон, взглянув на него, улыбнулся. — Лучше энергетик сразу, — со знанием дела произнёс юноша. — Как скажешь, — кивнул Бортник, возвращая своё внимание к доске, где за время их диалога уже нарисовалась новая формула.***
Антон думал, что Бортник просто пошутил, ровно до того момента, пока ему в руку настойчиво не впихивают полулитровую жестяную банку чёрного цвета с изображением линии пульса. — Ты реально?.. Блин, спасибо, — смутившись, произнёс Антон, тут же вскрывая банку с характерным шипящим звуком и делая пару быстрых глотков. Газировка бодрит хотя бы за счёт того, что она холодная. — Сколько я тебе должен? — Бортник закатил глаза и взглянул на одноклассника так, будто тот вытворил очередную глупость. — Нисколько, пошли, звонок через минуту, — и подтолкнул его в спину. — Да ну в смысле… — запротестовал Антон, но Бортник только рыкнул что-то недовольное в его сторону и взглянул так, что парень, не задумываясь, замолчал на полуслове. — Вот ты на меня смотришь сейчас как Сергеич… Вас этому взгляду где-то учат? Я прогулял какие-то курсы? Я тоже так хочу!.. Они поднимаются наверх по лестнице, наверху пересекаются с вышеупомянутым биологом, и тот, проходя мимо, явно куда-то спеша, окидывает Антона коротким хмурым взглядом, не заостряя на нём своё внимание и продолжая путь. — Вот он! Вот этот взгляд! — натурально возмущается Шастун. Бортник, не удержавшись, ржёт в голос. — Пошли уже, — настаивает одноклассник, тихо посмеиваясь весь оставшийся путь.***
— Извините!.. — с этим восклицанием Антон залетает в класс, но к своему удивлению обнаруживает, что всё-таки не опоздал, хотя был уверен в обратном. Арсений, стоя около учительского стола, отвлёкся от своих бумаг, которые до этого сортировал по нескольким стопкам, и несколько вымученно взглянул на раздражителя в лице ученика, который нарушил тишину помещения. Иры ещё нет, а вот Димка, судя по всему, только пришёл, так как занимался раскладыванием необходимых для урока принадлежностей на парту перед собой. — А, ой, — добавил он, понимая, что до начала занятия осталось ещё три минуты. У Антона на щеках румянец от бега, а волосы мокрые, так как он забегал в туалет умыться прохладной водой. А бегал он, собственно, в магазин, за ещё одним энергетиком, так как прошлый себя исчерпал, а в сон снова начало клонить. Арсений его по головке не погладит, если он бестактно уснёт. — Необязательно говорить так громко, у меня проблем со слухом ещё нет, но с тобой они рискуют возникнуть, — голос у Арсения размеренный и даже беззлобный, так — уставший разве что. Антон про себя думает, что Арсений прав — слух у него в порядке, утром же как-то расслышал. — Извините, — шепнул уже негромко и смущённо, поправляя на себе лямку рюкзака и проходя за парту к Позову. Димка молча выдвигает перед ним стул, Шаст легонько улыбается ему уголками губ и занимает место рядом с другом. — Ты подготовился по тем темам, что я задал? — Шастун пару раз кивает головой и, подняв взгляд, смотрит в глаза Арсению Сергеевичу, который таким ответом не удовлетворён. — Говори, пожалуйста, словами, — и вот даже его «пожалуйста» звучит как-то ни разу не вежливо и не мило, скорее — пассивно-агрессивно. Антон сглатывает несуществующий ком в горле. Он чувствует себя так, словно находится под прицелом, и любое неверное слово может обернуться против него. Это… неловко. Некомфортно?.. Даже, скорее, неуютно. — Да, — отвечает он, отведя взгляд вниз, к рюкзаку, который стоял на полу рядом с партой. Арсений, удовлетворённый ответом, вернулся к своим бумагам, а Шастун вытянул из бокового отсека жестяную банку с энергетическим напитком и поставил перед собой. — Между вами такое напряжение, — тихо комментирует Позов, обернувшись на друга. Антон пожал плечами. — Что есть — то, собственно, есть, — согласился он таким же тихим шёпотом в ответ. Парень смотрит на Арсения Сергеевича, тот с задумчивым видом смотрит в свои многочисленные листы, перебирает их, что-то вычитывает, бегая глазами по бесконечным строчкам текста. Убедившись, что учитель окончательно потерял к нему интерес, он пальцами подцепляет край жестянки, подтягивает к себе, и, держа её на уровне груди, вскрывает банку одним быстрым жестом, та характерно шипит. И, вместе с щелчком открывшейся жестянки, взгляд холодных голубых глаз вдруг резко перемещается на руки школьника, которыми тот удерживает на месте энергетик. Антон замирает и не двигается, словно это каким-то наивным образом скроет его из поля видимости учителя. Он себя ощущает в эту секунду по меньшей мере травоядным зверем, затаившимся перед хищником, который вот-вот набросится. Ёбаная, блядь, лань на водопое. Мужчина выпрямляется, до этого склонившись над своими бумагами, а затем, словно передумав, лишь едва заметно качает головой, словно вытряхивая из неё лишние мысли, и лишь недовольным тоном произносит вслух: — Я надеюсь, это первый и последний раз, когда я вижу тебя с энергетиком. Лучше уж пей кофе, чем это, — Антон, сделав самый невинный вид, на какой только был способен, легонько кивнул головой и, как только взгляд Арсения вернулся к изучению документации, сделал большой глоток. — Пронесло, — фыркнул он еле слышно, словив на себе взгляд Димки, который беззвучно усмехнулся. — Знаешь, я передумал, давай-ка это сюда, — внезапно произносит учитель, выпрямляясь и в несколько быстрых шагов оказываясь рядом. Жестяную банку ловко выхватывают из худых пальцев. — Арсений Сергеевич! — возмущённо воскликнул Шастун, даже слегка привстав со своего места, но мужчина, коснувшись его плеча, легко вернул в исходное положение, надавив. — Поговори мне ещё, — сощурив свои голубые глаза, произнёс старший с хрипотцой в голосе. — Никаких энергетиков, Шастун, — добавил он, теряя интерес к возмущённому ученику и возвращаясь к своему рабочему месту. Жестяная банка оказывается на краю стола биолога. — Ну, класс, спасибо, — саркастичным тоном тихонько отозвался раздосадованный такой несправедливостью школьник. — На здоровье, — вполне серьёзно ответил биолог, услышав недовольный голос школьника. — А, ой, — смутился Антон, не думая, что обращение дойдёт до адресата. Димка прыснул со смеху и подался корпусом вперёд, утыкаясь взглядом в тетрадь с конспектом. — Повтори тему про генетику, мы на прошлом занятии её начали рассматривать, — посоветовал собеседник, находя нужную страницу в тетради и подталкивая её соседу по парте. Антон, благодарно улыбнувшись ему, начал вчитываться в сложный почерк Позова. — Ты будешь прекрасным врачом, — констатировал он, щуря зелёные глаза, пытаясь понять, буква «г» перед ним или «т». Дополнительное занятие проходит ожидаемо плохо-хорошо. Что-то Антон действительно выучил и смог пару раз неуверенно мяукнуть, отвечая на поставленные вопросы, но в большинстве своём тащили Ира и Дима, которые, словно роботы, назубок знали всё, о чём заходила речь. Арсений пару раз посмотрел на Антона взглядом, который парень буквально мог трактовать: «Учись как надо, балбес». Когда речь заходит о той литературе, которую Арсений лично задал парню выучить дома, Шастун справляется неплохо, и Арсений даже одобрительно кивает пару раз, выслушивая ответы на свои вопросы. У Шастуна от каждого такого кивка в животе появляются те самые бабочки, о которых так любят рассказывать в фанфиках, которые он пару раз читал в свободное время. Видеть в голубых глазах что-либо, вместо холода, строгости и раздражения было приятно. «Я люблю вас, пиздец как, вы бы знали», — невольно думает он, глядя на учителя наверняка щенячьими глазами. Словив себя на этой мысли, Антон нарочно придаёт себе безразличный вид, боясь выдать свои чувства с потрохами. «Вовсе я в вас не влюблён. Кто влюблён? Я не влюблён. Нет-нет, это точно не про меня», — хаотично проносится в мыслях, когда он отводит взгляд в сторону и слегка прикусывает щеку изнутри. — Поздравляю, программа восьмого класса тебе пока даётся. Но не забывай, что это даже не минимальный уровень знаний одиннадцатого, — Антон понимал, что учитель прав, но эти слова всё равно раздосадовали его. Слышать от него критику в свой адрес было в разы больнее, чем если бы это сказал кто-либо другой, кто угодно. Каждое слово Попова он воспринимал остро, как самую правдивую в мире истину, просто потому что Арсений — это Арсений. Антон старается, правда, очень старается, ему банально нужно больше времени и хотя бы немного веры биолога, и тогда, он хочет верить, всё получится.***
— Арсений Сергеевич, — Антон остаётся в классе последним. Ира и Дима уже собрали вещи и ушли. Арсений поднимает на парня взгляд, скрещивает руки на груди, отчего рубашка натягивается, выгодно подчёркивая его фигуру. — Что ещё, Шастун? — безэмоциональным голосом интересуется биолог, слегка поведя бровью. Шастун думает о том, что ему нужно собраться и перестать мысленно пускать слюни на этого невероятно красивого человека. Голубоглазые брюнеты в классической одежде — его слабость. — Объясните, почему передумали. Почему разрешили сдавать экзамен. Вы же не из тех, кто так запросто меняет решение, — Арсений даже усмехается уголком губ и на миг отводит глаза в сторону, вверх, почти закатывая их, но сдерживает свой порыв. — Тебя это решение не устраивает? — спрашивает, посмотрев прямо в глаза. Антон неуютно поправил лямку рюкзака, ощущая на себе слишком много пристального внимания пронзительных голубых глаз. — Я просто не понимаю, — произносит он в ответ, пожав плечами. — Ты и биологию не понимаешь, мне её тоже тебе стоять и объяснять до рассвета теперь? — снова в ироничном жесте повёл бровью учитель. — Это другое, — начиная раздражаться, цедит Шастун, и даже его взгляд меняется в это мгновение, становится более осознанным и почти злым. — Просто ответьте уже на мой вопрос!.. — повышает голос парень, теряя терпение. — Пожалуйста, — добавляет сдержанно, понимая, что глупость сделал. — Это что такое, котёнок? Зубки мне свои решил показать? — Арсений Сергеевич чуть склоняет голову набок, и Антона всего мурашит от этого «Котёнок», хоть и говорит это биолог с пренебрежением и без всякого положительного окраса. — Спрячь, пока я добрый, — и тон у учителя почему-то звучит угрожающе, или же парень себя тупо накрутил. Антон чувствует, как кровь приливает к лицу, как щеки и уши краснеют. «Котёнок» — слишком, слишком, слишком для его восприятия. Слишком интимно, спонтанно, обманчиво-ласково и в то же время предупреждающе, что парень стоит на грани равновесия. — Если я вас правда так сильно раздражаю, то зачем вы согласились со мной заниматься? — снова гнёт свою линию Антон и притихает, опустив голову, но при этом продолжая аккуратно подглядывать за реакцией мужчины со своего неудобного ракурса из-под ресниц. Он казался сам себе отчаянно и неоправданно смелым, когда открывал рот. — Шастун! — не сдержавшись, рыкнул преподаватель, несильно ударяя рукой по краю стола, как делал на уроках для привлечения внимания аудитории, отчего парень вздрагивает, не ожидая такой реакции. — Ты забываешь, с кем общаешься, — ставит его на место одной фразой, смотрит строго и выглядит раздражённым. — У тебя, видимо, сформировалось неправильное самомнение, и ты вдруг решил, что можешь позволять себе быть со мной таким, как тебе захочется, и говорить, что вздумается, но я сейчас сообщу для тебя в первый и последний раз: у тебя худший уровень знания предмета во всём классе, идея сдавать экзамен — самая провальная из всех, что ты только мог придумать, ты сломаешься и полностью забьёшь на биологию, потому что я тебя насквозь вижу, а потом я буду выслушивать, что не должен был допускать тебя, когда твоя несдача отразится на репутации всей школы, — и каждая фраза словно гвоздями по живому вбивается в Антона. Парень мелко вздрагивает от интонации учителя, которой он обращается к нему, потому что голос звучит один в один как в тот самый день, когда биолог узнал о его решении сдавать ЕГЭ по его предмету. — Я бы не стал менять своё решение, если бы меня об этом сильно не попросили. То, что ты сейчас здесь и допускаешься к экзамену — не твоя заслуга, Шастун, — заканчивает свою тираду учитель и замолкает, рассматривая притихшего одиннадцатиклассника. Антон закусывает нижнюю губу и из последних сил старается держаться молодцом, лишь бы не показать здесь и сейчас, насколько больно его ранит любая критика Арсения Сергеевича, а тем более это ужасно обидное «Не твоя заслуга». — И кто же попросил за меня? — севшим голосом тихо спрашивает Антон, с трудом заставив себя отвести взгляд от пола и посмотреть в голубые глаза. Парень, видимо, выглядит достаточно разочаровавшимся, раз взгляд Арсения меняется и становится мягче, словно он осознаёт, что сказал лишнего и ему не стоило перегибать палку. — Неважно. Иди, ты свободен, — переведя взгляд на дверь, словно указывая направление к выходу, пытается поставить точку в их разговоре старший. — Сергей Борисович? — Антон, сжав в руках лямки рюкзака, переброшенные через плечи, делает это с такой силой, что внутренняя сторона ладоней белеет, а от ногтей остаются следы-полумесяцы на коже. — Антон, тема закрыта, — парень хмыкает и сжимает челюсти покрепче, лишь бы с губ не сорвалось лишнего слова или лишнего вздоха. — Мой дедушка приходил, да? Больше никому нет дела до меня, — Арсений, глубоко и шумно втянув носом воздух, снова перевёл взгляд на школьника, всё ещё по непонятным ему причинам стоящего напротив. — Значит, я прав, — по-своему трактуя молчание учителя, приходит к выводу старшеклассник. — Шастун… — но Антон слушать биолога больше не хочет, не может, слишком сильно внутри царапают по живому скопившиеся эмоции. — Я понял, Арсений Сергеевич, я ухожу, — рвано вздохнув, перебил его парень, и Арсений вновь удивлённо ведёт бровью, ведь заткнуть учителя было довольно смело и безрассудно. — Только знаете… — снова подаёт голос старшеклассник, замерев перед дверью. Он оборачивается через плечо, бросая взгляд на биолога. — Вы не правы, я не сдамся, — внезапно уверенно произносит он и, не оборачиваясь больше, уходит, громко закрыв за собой дверь. Арсений, ещё пару секунд глядя в одну точку в классе, внезапно для самого себя громко хмыкнул и взглянул на дверь, перед которой ещё десять секунд назад стоял его ученик. «Котёнок оказался с характером», — думает он про себя совсем беззлобно. Без задней мысли мужчина берёт с края стола энергетик и делает пару глотков, лишь спустя полминуты осознавая, что напиток принадлежал его ученику. Чертыхнувшись, он выбрасывает жестянку с напитком в мусорное ведро перед входом и возвращается к неразобранным документам.***
Антон садится на пол, рядом с раковиной, опирается на стену позади себя спиной и затылком и обнимает колени руками. Он прикрывает глаза, и перед ними пролетают воспоминания прошедшего дня. Это был плохой день. Он вернулся из школы полчаса назад и всё так же хочет есть, спать и причинять себе боль, но мысленно даёт себе затрещину, лишь бы не потянуться в рюкзак, лежащий рядом, за канцелярским ножом. Он стал слишком злоупотреблять этим, и это пугало. Он много думает. Думает о том, что, будь на месте Арсения любой другой учитель, Антон бы и ухом не повёл, а потом рассказал бы пацанам, вместе посмеялись бы. Потому что ему глубоко всё равно, когда на него ругаются другие преподаватели, когда откровенно в него не верят. Думает о том, что, будь на месте Антона кто-либо другой, да тот же Бортник, он бы вёл себя с Арсением гораздо проще. Подумаешь, наехали — как ни в чём не бывало ушёл бы из класса и пошёл кушать пирожки в столовой с прежним аппетитом. Но они оба — на своих местах. Антон всё так же влюблён, Арсений всё так же холоден. Парня это ранит настолько, что уже сил нет думать об этом, перебирать в голове раз за разом и снова расстраиваться. Краш Твой дедушка просил меня о том, чтоб я не говорил тебе, что он просил допустить тебя к экзамену. Но, по сути, ты и так сам это понял. Но, наверное, будет лучше, если он не узнает, что ты в курсе. Антон начинает тихо смеяться, когда внезапно получает сообщение от Арсения Сергеевича. Шастун впервые видит столько иронии в слове «Краш», ведь в переводе оно означает сломить. Арсений действительно ломает его. Я Я не собирался говорить ему об этом, не переживайте. Ваша репутация в его глазах по-прежнему чиста. Антон не может удержаться от злого яда внутри себя. Арсений постоянно делает ему больно, и хочется хоть самую малость уколоть его в ответ. Краш Шастун. И больше он не пишет ничего. Только его фамилию с этой тупой точкой. И Антон видит в этом сообщении всё — раздражение, злость, неприязнь, укор, строгость. Шастун. И всё. Парень резким движением открывает рюкзак, вынимает канцелярский нож и быстро, словно в спешке, расстёгивает ремень и стягивает джинсы до колен, а острый кончик лезвия приставляет к коже и резко ведёт вниз, оставляя кровавый росчерк на бедре. Шастун. Шастун снова делает глупости и со злостью бросает нож обратно в рюкзак. Кровь тонкой струйкой пролегает через бедро и капает на кафельную плитку. — Идиот, — шипит он, устало откинув голову назад, упираясь затылком в стену. Антон устал быть сильным рядом с другими. Быть слабым наедине с самим собой он устал тоже. В мыслях образ учителя. Антон представляет себе, с каким раздражением он пишет ему это короткое «Шастун». Наверняка он парня терпеть не может. Шастуну обидно, он ведь ничего такого не сделал, он ведь просто пытается восстановить свою репутацию в школьных стенах, которые не посещал почти два года, и постараться сдать экзамен. Антон просто хочет почувствовать хоть немного поддержки вместо злых упрёков со стороны учителей… со стороны Арсения. Но всё, чего он пока достоин — это просто «Шастун». С точкой, конечно же. Чтоб осознать всю серьёзность. Обработав и перевязав рану бинтом, который он предусмотрительно приобрёл на днях и всегда носил с собой в том же рюкзаке, пацан собирается с мыслями, ещё раз умывается холодной водой и нехотя идёт на кухню, где заваривает себе чай. — Я ничего не приготовил, чувствую себя не очень хорошо, но в холодильнике есть молоко и йогурты, а ещё я купил свежих булочек утром, с клубникой, будешь? — добрый дедушкин голос вызывает у парня выжатую улыбку. Мужчина треплет его по голове, проходя мимо, и парень жмурится, чувствуя себя ребёнком. Дедушкина забота — наверное, единственное, на чём он вообще вывозит свою жизнь. — Я поел в школе, — врёт он, желая лишь поскорее дойти до комнаты и упасть лицом в подушку. У него сердце крошится, ему как-то совсем не до еды, он даже голода не чувствует в последнее время. — Я сделаю уроки, а потом сварю куриный бульон на ужин, — обещает парень, обернувшись через плечо. Он не хочет делать ничего из этого, но понимает, что не может быть таким эгоистом и на нём лежит ответственность. — Ты думаешь, я так беспомощен, что не прокормлюсь без твоей помощи? — Антон по ворчливой интонации дедушки понимает, что он не всерьёз предъявляет ему эти слова, но всё равно считает нужным ответить: — Ничего такого я не думаю, дед. Просто я сам хочу куриный бульон, и сам его сварю, как я люблю, — ловко выходит он из ситуации. — Ишь, самостоятельный какой, ещё и привереда — видите ли, как он любит… — кривляет его дедушка смешным голосом, и Антон улыбается, помешивая чай в кружке. — Пойду новости почитаю, — привычно сообщает он о своих намерениях, взяв подмышку газету с кухонного стола и вазочку с галетным зоопеченьем. — Потом расскажешь, что в мире творится, — отзывается Шастун, направляясь в комнату. — Ага, щас… Сам читай, если интересно, — Антон тихонько и беззвучно смеётся. Дедушка такой дедушка. И всё равно парень уверен, что вечером он расскажет обо всех интересных новостях, о которых прочтёт. Вечером одиннадцатиклассник уделяет час прочтению литературы по биологии, решает пару тестов для восьмых классов, которые проходит почти на отлично, а позже выходит на видеосвязь с Бортником и Позовым. Они болтают о всякой ерунде и играют по сети в популярную игрушку про зомби, а ближе к двенадцати часам расходятся спать.***
Утром в понедельник Шастун чувствует себя вымученно. Он всё ещё не в настроении после разговора с Арсением Сергеевичем. Он только и был занят эти два дня тем, что пытался самому себе доказать, что не так уж и много биолог для него значит. Так, мимолётная симпатия, просто временная влюблённость… Влюблённость, которая длится уже не первый месяц и, кажется, будто продлится ещё вечность. Парень много времени провёл за учебниками, потому что он не мог позволить себе ударить в грязь лицом после всех громких заявлений, которые он сделал в присутствии Арсения, а потому давать заднюю было категорически нельзя. Он обязательно покажет ему свой характер, и Арсений ещё будет им гордиться. Антон готов отдать всё — и свои бессонные ночи, и усталость, и постоянную нехватку времени, — лишь бы узреть удивление на лице учителя, когда получит свои результаты за экзамен, и они будут намного выше, чем кто-либо мог бы предсказать. — На тебе лица нет, — подмечает вслух Лёва. — Шоколадку будешь? — предлагает он, протягивая надкусанный им же сникерс. Антон с пятницы толком ничего и не ел, так, лишь раз для виду поел суп, который, как и обещал, сварил в пятницу, потому что дедушка на этом настоял. Как-то не до еды было — сначала просто настроения не было, потом бесконечные параграфы и конспекты мелькали перед глазами до тошноты, а затем как-то уже и не хотелось — от еды воротило. Его комплекция говорила сама за себя: «Я — Антон Шастун, выгляжу как худая вешалка и могу месяцами выживать на воде». Когда шёл долгий судебный процесс по лишению мамы родительских прав, а затем пришлось долго помогать дедушке встать на ноги после инфаркта, юноша научился обходиться без еды сутками, потому что на это действительно не было ни времени, ни сил, ни желания, потому что постоянные стрессы и тревоги вытесняли всё второстепенное. — Нет, спасибо, я бы лучше чая выпил. Я просто не выспался, — оправдываться за своё состояние Антону не привыкать. Он не хочет, чтоб кто-то волновался за него, это делало парня слишком уязвимым и слабым. — Я в столовку после урока, тебе зелёный или чёрный? — просто поинтересовался Бортник. И Шастуна это по-настоящему тронуло. То, как просто и безвозмездно его друг был готов помочь, при этом воспринимая это как обыденность. — Чёрный. Спасибо, — Бортник кивнул и вернул своё внимание к тетради, в которой дописывал домашнюю работу, а точнее списывал её у Шастуна, поскольку сам просто забыл о её существовании. Краш Подойди ко мне после урока, я буду в классе. Я подготовил для тебя несколько практических заданий, в пятницу сдашь решённые. Антон слабо улыбается уголками губ, когда на экране телефона, словно в издёвку, всплывает сообщение с контактом «Краш». Это ж надо было над самим собой так поиздеваться, подписывая учителя таким образом, — снова ловит он себя на этой мысли. Я Хорошо. Быстро напечатав ответ, Антон возвращает своё внимание к доске, где уже начали выводить новое уравнение, пока он отвлёкся на минуту. Долгожданный звонок прерывает негромкий голос учительницы, и она отпускает всех так быстро и легко, словно только этого и ждала, даже забывает задать домашнее задание. Напоминать об этом никто не стал, все вскочили со своих мест и дружно покинули кабинет. Бортник отправился в столовку вместе с Димой, а Антон — в кабинет биологии. Парень чувствует лёгкость в теле из-за того, что давно ничего не ел, но вместе с этим сильную усталость. Наверное, пора прекращать это дело и хорошенько поесть после уроков, потому что так недолго и в голодный обморок навернуться, и тогда уж от стыда не отмоется. Он не кисейная барышня, ему незачем таким образом привлекать к себе внимание, как-то это… неправильно. Он же парень. Взрослый уже. Антон тут же досадливо хмыкает, понимая, что резаться ему эти аргументы почему-то не мешают. Коротко постучав в дверь, старшеклассник, поправив лямку рюкзака, уверенно проходит внутрь, понимая, что на перемене в классе быть никого не должно. Так и есть, только Арсений Сергеевич стоит около подоконника и держит в руке картонный стаканчик кофе с логотипом кофейни «Хитрый лис», расположенной неподалёку от школы. Антон тоже любит их кофе, а ещё у них фирменный чай крутой, но он со льдом, и осенью его пить не особо хотелось. — Здравствуйте, — здоровается первым парень, подходя ближе и упорно стараясь вообще не смотреть на биолога. Он с порога заметил на нём чёрную рубашку, брюки-чиносы в классическую клетку и чёрные замшевые дезерты. Антон просто хочет одним глазком взглянуть на гардероб учителя, потому что какого чёрта, откуда у мужчины столько вещей, неужели ему искренне нравится шоппинг?.. Лично Антон предпочтёт что угодно этой пытке. — Доброе утро, — отзывается Арсений. Мужчина, оставив стаканчик с кофе на подоконнике, подходит к своему столу и, убрав в сторону несколько тетрадей, поднимает стопку листов А4. Быстро пробежав взглядом по тексту, он протягивает их школьнику. — Здесь шесть практических на основе контрольных работ седьмого и восьмого класса и немного из программы девятого, надеюсь, тебе хватит времени, чтоб разобраться в задачах, посмотри решения в интернете, если нужна будет консультация — напиши мне, встретимся во внеурочное время, — Антон думает, что биолог ведёт себя весьма дружелюбно, ну, относительно их обыкновенного общения на повышенных тонах. На столе Арсения, поверх школьного журнала, лежит чёрная ручка. Его, Антона, ручка. Эта деталь вызывает краткую и почти незаметную улыбку на губах парня. — Спасибо, надеюсь, что справлюсь сам, — Антон жалеет о сказанном, ведь, наверное, прозвучало грубо. Арсений усмехнулся уголком губ, но никак не прокомментировал. — Кроме практических, не забывай о темах, которые ты обещал сдавать мне каждую пятницу. На этот раз изучишь параграфы с четырнадцатого по двадцатый и ещё почитаешь дополнительную информацию на этом сайте по темам параграфов, — Арсений протягивает ему розовый стикер, на котором аккуратным почерком выведены названия и номера разделов, а также короткая ссылка на сайт, написанная так же от руки. Как старомодно, — мимолётно думает парень. — Хорошо, — слабо кивает головой ученик, стараясь незаметно для биолога посильнее обхватить пальцами край учительского стола, поскольку его голова неожиданно слегка закружилась, а в глазах потемнело на несколько секунд. Чай, нужно скорее выпить крепкий сладкий чай. Пора бежать навстречу к Бортнику и реабилитироваться после своего безалаберного отношения к здоровью. — Что-нибудь ещё? — стараясь потянуть время до момента, когда его «отпустит», спрашивает Антон. — Нет, на этом всё. Можешь идти, — взмахнув рукой в воздухе, дал вольную биолог. Шастун, закусив щеку изнутри посильнее, до крови, чтоб почувствовать отрезвляющую боль, сделал осторожный шаг назад и развернулся к двери. Дойти до неё, правда, не смог, но отчаянно пытался, честное слово. Ноги подгибаются, когда он делает шаг, и парень понимает, что падает на пол. Пытается схватиться за край парты, но не успевает. — Шастун! — восклицает учитель где-то над ухом, не ожидавший такого. Антон мысленно ругается матом. У него темнеет в глазах всего-то на пару секунд, но этого хватает, чтоб очнуться уже на полу в горизонтальном положении. Он не теряет сознание, но явно теряет контроль над своим телом на пару мгновений. — Извините, всё нормально, — шипит он сдавленно, пытаясь подняться, но руки дрожат и в ногах нет сил, нужно немного времени, чтоб прийти в себя. — Нормально? Это — нормально? — голос у Арсения одновременно строгий и взволнованный. Тёплые руки биолога внезапно ложатся поперёк его груди и на лопатки, помогая приподняться и сесть. Антон упирается спиной в одну из парт и тяжело дышит, но старается делать это как можно тише, чтоб не выглядеть совсем слабым. — Посмотри на меня, — уже тише, но строго произносит учитель. Шастун качнул головой из стороны в сторону. Он отказывается соблюдать это требование. Нет уж, не будет он ни на кого смотреть. — Шастун, тебе повторить, что я сказал? — реакции от Антона не следует, он только сильнее хмурится и отворачивается в сторону, и Арсений, вздохнув, крепко обхватывает его пальцами за подбородок и поворачивает на себя, вынуждая смотреть в глаза. — Тебе плохо? Можешь встать? — Шастуну стыдно, у него краснеют кончики ушей и появляется румянец на скулах, и почему-то отчаянно хочется плакать и резать свою кожу, потому что он — придурок, и ему так хочется провалиться сквозь землю прямо сейчас. — Отвечай, Антон, — парень дёргает головой назад, желая вырваться из хватки биолога, и больно ударяется затылком об деревянную парту позади себя. — Дурак, — очень точно констатирует его диагноз Попов. — Просто в глазах потемнело на секунду. Я могу встать. Мне нормально, — отвечает подросток, быстро тараторя слова, и, оттолкнувшись руками от пола, пытается подняться. Арсений молча обхватывает его за предплечье и тянет вверх, помогая. — Извините, — добавляет он пристыженно и виновато. — Ты завтракал утром? — спрашивает учитель, взглядом прищуренных голубых глаз проходясь по худому силуэту. — Нет, — Попов закатывает глаза на секунду. — За что ты мне, наказание? — спрашивает он риторически, обращаясь, видимо, к судьбе. — Сядь, — указав на стул за партой, произносит учитель. — Я лучше пойду, — глядя в пол, стараясь не смотреть в глаза, заявляет Антон, но его лишь снова берут за предплечье и чуть ли не силой сажают за парту. — Нет, Шастун, не угадал, — Арсений возвращается к столу, что-то вынимает из шкафчика, затем берёт стаканчик с кофе с подоконника и через полминуты на парте перед школьником появляется шоколадный батончик и ещё горячий напиток. Антон, сжавшись за партой, пристыженно смотрит вниз, упираясь взглядом в парту перед собой, и безостановочно кусает губы. — Надеюсь, тебя устроит мой латте. Я не успел сделать глоток, можешь не брезговать. Ты не выйдешь отсюда, пока не съешь и не выпьешь, — предупреждает он заранее, словно предугадывая реакцию юноши. — Ну Арсений Сергеевич, — почти хныкает Антон, отчаянно краснея. — Не у меня здесь обмороки на ровном месте, и не я здесь забиваю на своё здоровье, так что не спорь. Теперь неудивительно, что ты такой худой, — Шастуну ещё больше хочется провалиться под пол. — Я не упал в обморок, у меня просто на секунду в глазах потемнело, вот и всё, — насупился подросток, злясь на самого себя и мир в целом. Так опозориться перед Арсением!.. Пиздец, он просто ужасен в своих попытках казаться взрослым и самостоятельным. — Я не спорю. Всё равно ешь, — и Антон, смирившись со своей участью, ест. И пьёт латте. Свой любимый латте. Становится легче. Лучше. — Пожалуйста, не говорите никому, — просит вдруг мальчишка, неловко подняв взгляд на биолога. Смотреть на учителя стыдно после такого события. «Я неисправим в своей тупости», — с грустью констатирует Антон про себя. — Ладно, — легко соглашается он. — Но с условием, что сделаешь все практические в срок, и задачи тоже. В интернете ответы можешь даже не искать, их там нет, — Антон на это условие соглашается, оно его устраивает. — И попробуй ещё хоть раз выкинуть подобное, и я не буду спускать тебе это с рук. Ты должен лучше заботиться о себе. И тебе нужно больше есть с твоей комплекцией. Ты меня услышал? Скажи «мяу», если всё понял, — и мягкая улыбка в конце даже не кажется издевательской. Антон, покосившись на учителя, словно тот откровенно издевался над ним прямо сейчас, не сразу отозвался робким голосом: — Мяу, — очень тихо произносит в ответ юноша. — Спасибо большое, — добавляет он, поднимаясь из-за парты и, на ходу выбросив обёртку и пустой стаканчик в мусорку, выбегает из кабинета, не прощаясь.