***
Определите площадь (м2) соответствующего биогеоценоза, на котором может прокормиться волк массой 50 кг (цепь питания: трава — парнокопытные — волк). Биомасса леса составляет 300 г/м2. Массовая часть воды от общей массы составляет 70%. Антон читает условие задачи снова. И снова. И ещё раз. И опять. И заново. И сначала. И с конца. И через слово. И всё равно не понимает ровным счётом ничего. Пытается найти решение в интернете, хоть Арсений Сергеевич и предупреждал, что идея обречена на провал, и совсем не удивляется, когда обнаруживает, что биолог был прав. — Дим, спасай, — произносит парень, подойдя к Позову в коридоре на перемене. — Мы такие в девятом классе решали вроде, — задумчиво вчитавшись в условия задачи, выдаёт Димка и вынимает из рюкзака блокнот, который использует как черновик. — Так, значит, нам дано: 1 метр квадратный биоценоза равен трёмстам граммам… — озвучивает свои мысли парень и начинает активно выводить «m=50 кг (из них 70%-H2O)» на бумаге и ещё несколько непонятных Антону символов, больше похожих на призыв Сатаны, чем на решение школьной задачки. Позов начинает расписывать решение в четыре этапа, которые занимают собой целую страницу. — Ответ: площадь биогеоценоза составляет 5000 метров квадратных, — вдруг раздаётся знакомый голос над головами школьников, склонившихся над блокнотом, который разместили на подоконнике. Антон дёргается, почти подпрыгивает на месте и смотрит на Арсения Сергеевича широко распахнутыми зелёными глазами, словно его застали за курением травки. — Да, так и получается, — соглашается Дима и уверенно выводит число на полях блокнота, и лишь потом возвращается в реальность, и делает виноватое лицо. — А мы тут задачки решаем, — произносит он, словно вовсе и не при делах. — Молодцы, — отзывается Арсений, скрестив руки на груди и глядя преимущественно на Шастуна, который неловко отвёл взгляд в пол и почувствовал, как начинают краснеть ушки. — Антон, я вот только не понимаю, почему ты решил подойти сначала к Диме, а не проконсультироваться со мной. Мы вроде как договаривались, я занимаюсь твоим репетиторством, раз уж ты решил сдавать экзамен. Или Дима тебе и на ЕГЭ будет задачи решать, м? — поведя бровью, интересуется Попов, смеряя обоих не слишком дружелюбным взглядом. — Извините, я просто думал, что сам справлюсь, — выдаёт Антон, несмело подняв взгляд на учителя. — Сейчас я вижу, что справился Дима, а не ты, — обрывает его оправдания мужчина. — В следующий раз сначала подходи ко мне, а потом уже к одноклассникам. Сегодня в шесть созвонимся по видеосвязи, я объясню принцип решения задач, с которыми у тебя возникли трудности. — Шастун, не ожидавший такого развития событий, лишь тупо кивнул головой, не зная, что ответить. Он подготовился к тому, что его сейчас отчитают и, может быть, дадут по башке, но совсем не ожидал помощи от учителя. Следующим в расписании у них стоит урок с Сергеем Борисовичем, который напоминает, что завтрашний день — последний для записи на экскурсию, которую вроде как назначили на пятницу. — Поедешь? — толкнул его локтем под рёбра Бортник, привлекая к себе внимание Антона. Парень неуверенно пожал плечами, не переставая крутить кольца на своих длинных пальцах, вытянув руки перед собой на парте, поверх раскрытой тетрадки. — Я ещё не говорил об этом с дедушкой. Наверное, нет, у меня карманных денег осталось немного, на поездку не хватит, а деда напрягать не хочу, и так меня содержит, — Лёвка пару раз кивает головой, понимая ситуацию Шастуна целиком и полностью. — А ты? — переводит стрелки парень, бросив взгляд на одноклассника. — А я ещё не решил. Деньги родители согласны дать, но я чёт не вижу смысла без вас с Димоном ехать, — Шаст негромко усмехнулся, переводя взгляд на Позова, сидящего впереди. — Ботан, ты чё, не едешь? — тычет он его в спину кончиком ручки, привлекая внимание друга. — Сам ботан, — фыркнул в ответ Димка, обернувшись через плечо на друзей, сидящих за партой позади. — Не знаю, надоело уже заниматься, может, забью на всё и поеду. Завтра решу, — Антон бы присвистнул, не находись он на уроке. Бортник такого ответа тоже не ожидал. — Ого, а Димка у нас не терпила, он у нас бомбила, оказывается, неожиданно, — Антон тихо смеётся с этого высказывания. — Молодые люди, ещё слово — и я вас рассажу, — обращает на их шумное поведение внимание учитель, пару раз ударяя по доске кончиком указки, вынуждая взглянуть на себя. — Извините, Сергей Борисович, больше не будем, честно, — врёт как в последний раз Бортник, и даже сам себе не верит. Никто в эти слова в классе не верит. Но их всё равно не рассаживают. Матвиенко хороший, всегда на их стороне, хоть и ругается иногда.***
— Что нового? — интересуется дедушка, сидя в излюбленном кресле и перелистывая страницу большой газеты формата А2, на которую Антон косится неодобрительно, ведь привык к размерам экрана гаджета. Антон пришёл в комнату минутой ранее, принеся с собой чашку чая и телефон с открытой новостной лентой в одной из своих соцсетей, и молча сел рядом в кресло, тем самым давая понять, что ему скучно и он открыт к разговору. Дедушка внука понимал без лишних слов в такие моменты. — Да ничего особенного, по лит-ре четвёрку получил за устный ответ, ещё Арсений Сергеевич обещал сегодня созвониться со мной, обсудить решение задач по биологии, — парень произносит это легко и уверенно, хоть внутри его чуть ли не трясёт от осознания этой мысли. Сердце бьётся слишком быстро при мысли о биологе. Удивительно, но его холодный взгляд, в котором парень рисковал однажды замёрзнуть, напротив растопил сердце юноши, словно в голубых глазах он видел согревающий огонь, а не бесконечные льды. В этой любви не было ничего нормального, но, тем не менее, любовь была — в этом Антон был убеждён, пройдя все стадии отрицания и смирившись с решением то ли мозга, то ли сердца — кто из них его так подставил, интересно?.. — Удивительно, — кратко прокомментировал дед, усмехнувшись, и Антон его без лишних слов понял. Действительно, удивительно, что учитель решил помочь, а не продолжать топить по своему предмету, как котёнка в закрытом мешке. — Ну, ещё наш класс едет на выходные на экскурсию, а так вроде всё, больше ничего интересного, — заключает Антон и, отхлебнув тёплого травяного чая с ромашкой из кружки, возвращает внимание к своему телефону, где листал новостную ленту. — И? — спрашивает дед, переворачивая большую страницу газеты с характерным хрустом новой бумаги, только сутки назад вышедшей из типографии, и бросая взгляд из-под очков на притихшего внука. — Что? — переспрашивает Антон, вздёрнув голову, не вникнув в суть столь краткой формулировки вопроса. — Куда едете? — уточняет старший, быстро скользя взглядом по заголовкам газеты, выискивая что-нибудь интересное. — Не, дед, я никуда не еду, дорого. Да и мои друзья вроде тоже не собираются туда. А так, в Нижний Новгород, — махнул рукой, словно ему этот город трижды не сдался, отозвался пацан, хотя, если быть честным с самим собой, он очень хотел поехать, потому что Арсений Сергеевич — один из кураторов. Провести выходные рядом со своим крашем?.. Да такое и во сне не привидится. С другой стороны хорошо, что Антон не поедет — хоть сердечко целее останется. — И почему это ты решил не ехать? — сложив газету пополам, дедушка устало снимает очки, поочередно трёт уголки глаз одной рукой и убирает всё на тумбочку, освобождая руки. Взгляд тёмно-болотных глаз останавливается на внуке, который сидит на диване и что-то листает в своём телефоне. — Восемь тысяч за выходные — это слишком дорого, у меня этих денег нет, да и если были бы — всё равно дорого, — хмыкнул юноша, пожимая плечами. — Да пофиг, чё я там забыл, в этом Новгороде, это ж капец далеко, часов шесть ехать только… — шесть часов в одном автобусе с Арсением Сергеевичем. Видеть его в походной одежде, а не классической форме. Слышать его голос, возможно, смех и шутки. Узнать его не как учителя, а как человека. Нет, лучше совсем не думать об этом. Антон этого уж точно не увидит, нечего и представлять. Парень искренне старается выглядеть незаинтересованным, рассказывая о подробностях поездки, в которую отправиться ему не суждено. — Антон, ты сам-то поехать хочешь? Желание есть? — парень замирает, чуть хмурится, задумываясь. Дедушка смотрит на него проницательным взглядом, подперев щетинистый подбородок рукой. — Честно? — «Нет», — пытается убедить себя он. Юноша задумывается, стоит ли ему говорить правду, и ненадолго отводит взгляд, скользя им по полу и сервантам у дальней стенки. Наконец, вздохнув, отвечает негромко, поднимая взгляд. — Да, наверное, хотел бы. Но ничего страшного, что я не… — Значит, поедешь, — перебивает пожилой мужчина и, поднявшись с места, выходит в коридор, где он вынимает из кармана собственного пальто, висящего около входа на вешалке, кошелёк, отсчитывает купюры и протягивает внуку. — Да не надо… — только и успевает отозваться Антон, смутившись, но договорить не успевает. — Не упрямься. Съезди, посмотри новый город, когда ещё будет такой шанс, — Антон сначала неловко отнекивается, а потом вдруг широко улыбается и обнимает дедушку, понимая, что никто и никогда не будет так озабочен его счастьем, и не будет заботиться так искренне, как это делает его самый родной человек. — Спасибо, дедушка, спасибо большое, — дед мягко похлопывает его по спине и улыбается в ответ. — Думай о других, но никогда не забывай о себе, Тош, — советует старший наставническим тоном. — Это была такая мудрость, которую ты выявил из богатого жизненного опыта? — уточняет парень с оттенками иронии в голосе, выгнув бровь. — Да, это была мудрость, балда, — ворчит дедушка, шаркая тапочками по полу, возвращаясь в комнату. — Спасибо, я запомню! — вслед воскликнул Антон, широко улыбаясь. Дед махнул на него рукой, не оборачиваясь. — Запомнишь ты, конечно… — тоном «Кого ты пытаешься здесь обмануть?» отозвался он. Дедушка дал ему десять тысяч, на поездку и на личные расходы. Парень в приподнятом настроении готовит ужин — тушит куриную грудку с овощами для дедушки, а себе быстренько жарит оладушки, которые оставляет на завтрак, чтоб с утра в спешке не заваривать себе какую-нибудь безвкусную овсянку. Закончив с этим делом, он возвращается в свою комнату и садится за стол, рассчитывая начать разбирать свою домашку, но из телефона вдруг раздаётся мелодия вызова, меняя все планы. Он чуть не забыл про занятие с Арсением… До шести вечера остаётся пару минут, а Антон-то думал, что Арсений наоборот опоздает или, того лучше, забудет. Но биолог, видимо, ничего не забывает. — Здравствуйте, Арсений… Сергеевич, — зависнув на пару секунд, наконец добавляет Антон. Изображение в телефоне прогрузилось не сразу, а когда появилось, парень невзначай подумал, что лучше бы они просто созвонились, потому что вид домашнего Арсения вызвал в нём острый прилив эмоций. Пока не идентифицированных. Пока парень просто чувствовал чувства. Какие-то. Разные. Много. И очень сильно. — Привет, — хрипловатый голос звучит так же привлекательно, как и в жизни, и Шастун, внутренне отчитывая себя, всё-таки делает пару скриншотов. Арсений сидит на каком-то молочно-бежевом диване. Ключицы виднеются из-под чёрной домашней футболки, волосы слегка растрёпаны, взгляд немного усталый, но в целом он всё такой же привлекательный, как и всегда. — Давай начнём, мне ещё нужно успеть проверить штук сорок самостоятельных, — бросив взгляд в сторону, вероятно, окидывая им стопки тетрадей, произнёс биолог. — Да, конечно, — кивнул головой Антон и быстренько вынул тетрадку из стола, намереваясь конспектировать. — Давайте сначала разберём задачку про волка? — Арсений усмехнулся. — Задачку про волка… — тихо повторил он милую формулировку. — И немножко про биоценоз, — добавил он с сарказмом. — Да, давай с неё и начнём, — соглашается биолог, встаёт, подходит к белой магнитно-маркерной доске, расположенной, судя по всему, прямо в гостиной, после чего фиксирует телефон так, чтоб было видно его во весь рост и доску. Антон знатно подвисает, осознавая, что у биолога даже такая вещь дома есть… Круто. Он бы тоже такую в комнату хотел. Рисовал бы всякую херню и радовался этому. Немного подумав, подросток отключает видео, чтоб не светить своим лицом лишний раз. — Не-а, Шастун, возвращай обратно как было, хочу наблюдать твоё сосредоточенное лицо хоть во внеурочное время, раз на биологии ты балду пинаешь, — Антон, закатив глаза, возвращает видео. — На биологии я тоже сосредоточенный, — недовольно отзывается он. — Рассказывай, — фыркнул биолог, открывая маркер и выводя наверху доски «Задачка про волка» вместо базового «Задача №1». Антон сдавленно хихикнул. Ну класс, спасибо, Арсений Сергеевич, за ваше потрясающее чувство юмора. — Так, диктуй условие, я уже не помню… Смотреть на то, как биолог поворачивается спиной и усердно выводит на доске какие-то древние руны, по мнению самого Антона, — та ещё пытка, благо, качество видеосвязи не такое уж хорошее, так что биологу приходится писать очень крупно, чтоб Шастун мог всё разобрать, и слава Богу, что его силуэт передаётся не в HD качестве, а то Антон точно не сконцентрировался бы на задачке про биоценоз… и волка. — Всё понял? — уточняет мужчина, беря в руки телефон. Снова видеть его лицо вблизи было приятно, Антон уже соскучился по этим голубым глазам… Ах, как много романтического хлама помещается у него в голове, просто поразительно. Интересно, там осталось хоть немножечко места для биологии, или биолог всё занял собой?.. — Кажется, да, спасибо большое, — отзывается со смущённой улыбкой, закрывая ручку колпачком и убирая тетрадь на край стола. — Закрепишь пройденный материал, я пришлю тебе ещё пару подобных задач, к пятнице хочу увидеть их решёнными, — Антон тихонечко вздыхает, но понимает, что это пойдёт ему на пользу, поэтому отвечает сдержанным «Хорошо». — Насчёт дополнительного в пятницу — придётся его перенести, я сопровождаю экскурсию, — Антону показалось, или тон учителя поменялся на этих словах, стал более недовольным? — Но не думай, что это значит, что можно расслабиться. Серьёзно, ты получишь, Шастун, если не решишь всё, что я тебе задал, и задам ещё на выходных, — Антон думает, что, если под словом «получишь» учитель подразумевает хорошую порку, то, в принципе, он как бы и не против, если уж говорить совсем честно. На коленях этого мужчины он бы с радостью поёрзал. Мысли стремительно покидали его голову, и Шастун недовольно ущипнул себя за изрезанную кожу на бедре, отчего быстро пришёл в себя и его глаза даже слегка заслезились от боли. Эффективно, но глупо. Больше так лучше не делать. — Арсений Сергеевич, я тоже еду, — отзывается юноша, аккуратно наблюдая за реакцией биолога на его слова, как бы невзначай бросая взгляд из-под ресниц. — Хм, — нахмурив брови, задумался на пару секунд мужчина. — То есть у тебя скоро экзамен, а ты едешь отдыхать? Хорошо устроился, — «Лучше бы молчал», — проносится в голове у парня. — Ладно, думаю, мы быстро наверстаем упущенное. Но помни, что дорога долгая, и просто спать я тебе не дам, так что всё равно будь готов по тем материалам, что я тебе выдал, к пятнице. Ты меня понял? — строгий взгляд доводит до мурашек даже через объектив камеры. — Мяу? — тихо и очень смущённо отзывается Шастун, желая немного разрядить обстановку этим неловким ответом. Арсений, не выдержав, улыбается и вместе с этим отводит взгляд в сторону. Антон даже успевает сделать скриншот. Красивый он, когда… такой. — Отлично. До встречи, — завершает разговор учитель. — До свидания, — отзывается мальчишка негромко.***
— Всё, надоело, я еду, — утром объявляет Дима, отодвигая в сторону решебник по ЕГЭ. Он выглядит реально загруженным и уставшим, под глазами залегли характерные для недосыпа тени. — А как же репетитор по выходным? — смеётся Бортник, припоминая слова Позова, но на самом деле он искренне рад этой новости. — Я тоже надумал ночью, что поеду, чё дома торчать, — делится своим решением Лёва. — Вы ахуеете, но я тоже, — отзывается донельзя довольным голосом Антон, присаживаясь рядом с Димкой. До первого урока ещё десять минут, парни только зашли в класс и стали обмениваться информацией, так что возможности рассказать об этом раньше у них не было, а рассказывать такое через переписку было как-то скучновато. — Внатуре? — переспрашивает Бортник, удивлённо округлив глаза. — Ваще огонь! — ударив Антона в плечо, восклицает он, радуясь. — Ай, — скорее по привычке, чем реально потому, что больно, отзывается Шаст. — Ага, дедушка проспонсировал, — дополняет он. — Это хорошо, без вас там делать нечего, — кивает головой Позов, растягивая губы в улыбке. Сняв очки, он дает глазам немного отдохнуть, и пару раз жмурит веки. Бортник, пользуясь этим мгновением, выхватывает очки из его рук и, откинувшись на спинку стула, надевает на себя. Дима закатывает глаза, но ничего не говорит. — Согласен с очкастым, — поддакивает Лёвчик, картинно поправляя очки на переносице средним пальцем. Антон тихо посмеивается над этим. — Нас троих Арс не загасит, мы вместе сила, как прутики веника, один сломать легко, а много — хер получится. Не получится у него нас дрессировать двадцать четыре на семь, — Антон уже открыто смеётся, а Димка снова закатывает глаза на прозвище «очкастый». — Коты не поддаются дрессировке, у них не развит социальный инстинкт, — отзывается Шастун негромким голосом, скорее озвучивая мысли вслух, чем поддерживая разговор. Он эту информацию вычитал накануне на каком-то биологическом форуме, где подвисал время от времени, пытаясь узнать что-то новое. — А при чём тут коты? — удивляются друзья, спрашивая почти в один голос. — Да так, просто вспомнил, провел ассоциативный ряд… Ну чё, какие шмотки с собой брать будете вообще? — переводит тему Антон, не желая вдаваться в подробности их с Арсением общения. Это слишком… интимно, что ли. Последующие десять минут до начала занятий они активно обсуждают, что обязательно надо с собой взять в поездку, а после урока дружненько подходят к классруку и сдают деньги на экскурсию.***
Пятница. Долгожданная пятница. Уроки тянутся как будто медленнее обычного, хотя так, наверное, кажется только тем, кто после седьмого уезжает на двухдневную экскурсию. Таких видно сразу невооруженным взглядом — сидят полностью собранные в поездку, в удобной одежде, в кроссовках и с тёплыми кофтами, рядом с ними на полу стоят заполненные доверху рюкзаки. Наконец, звонок. Антон останавливается напротив большого комфортабельного автобуса белой расцветки, заехавшего во двор школы, и наблюдает, как Арсений Сергеевич, недовольно буравя взглядом толпу школьников, совещается с Ириной Васильевной, помогая ей сверять список присутствующих. Он не выглядит таким же весёлым и беззаботным, как его коллега, и этот контраст сильно бросается в глаза. Анна Михайловна, директриса, тоже стоит рядом с ними, наблюдая за процессом. — Ну, можем отправляться, — оповещает Ирина Васильевна. — Арсений Сергеевич, я тогда в конец салона сяду, а вы впереди, чтоб в случае чего мы быстро могли среагировать на любую ситуацию, — мужчина без особого энтузиазма кивает головой. — Арсений Сергеевич, ну вы хоть улыбнитесь, — ласково обращается к нему Анна Михайловна, легонько коснувшись плеча. Биолог выжимает из себя наигранную улыбку. — Вам понравится, вот увидите, — добавляет она. «Очень сомневаюсь», — проносится в голове учителя. — Дети, внимание! Садимся в автобус, по двое, не спешим, аккуратненько, — у Арсения от этого сладкого обращения Ирины Васильевны к детям зубы сводит. Он так сюсюкаться не умеет и не станет. Толпа старшеклассников сдвигается с места, и подростки заваливаются в автобус. — Задние места уже заняли, так что кто-то сядет вдвоём, а кто-то рядом — назад или вперёд, — наставляет Бортник друзей, не желая далеко разлучаться. — Я могу сесть рядом, мне всё равно биологию зубрить, не смогу поддерживать разговор, — отзывается Антон, вздохнув. Не с этого он хотел начать свой уикенд, конечно… — Хорошо, — кивнул головой Дима. — Мы поможем, если что, — добавил он, сжав его плечо на секунду в поддерживающем жесте. Шастун коротко улыбнулся, взглянув на парней. Бортник закивал головой, поддерживая слова Позова. Но вдруг, стоило парням подойти ко входу, как мужская рука крепко легла на руку юноши, который уже было занёс ногу для шага, обхватывая пальцами вокруг его предплечья. Арсений Сергеевич, словно так и надо, потянул его на себя, отталкивая в сторону от двери, и парень удивлённо взглянул на учителя, оказавшись рядом с ним. — Сядешь со мной, — произносит он тоном, не терпящим возражений. «С какой стати? Я сейчас такой скандал учиню!.. А, ой. То есть в смысле — сяду с тобой?..» — со скоростью света проносится в голове мальчишки одной сплошной строкой. — А-а… хорошо, — не найдя, что сказать, послушно отозвался Шастун, в принципе, не возражая, а, напротив, ликуя внутри такому исходу событий. Дима с Лёвой оборачиваются на Антона, не понимая, что им делать, и он даёт отмашку, мол, идите, пацаны, не ждите меня, я пал в этом бою, и дальше вы сами. — Пойдём, — кивнул головой в сторону двери учитель, пропуская юношу первым, поскольку они остались на улице последними. Антон неуверенно останавливается в коридоре, ища взглядом пацанов, а мужчина тем временем садится на первое место, сразу у двери. Дима с Лёвчиком недалеко — через проход и на два ряда дальше, машут ему руками, словно они давно не виделись. — А можно я у окошка? — неловко спрашивает Шастун, возвращая своё внимание к биологу. Арсений поднимает на него нечитаемый взгляд, смотрит так пару секунд исподлобья, а когда парень, смирившись, уже хочет сесть на свободное, встаёт и уступает ему. — Спасибо, — отзывается с широкой улыбкой Антон, открывая шторку на окне на полную, желая видеть всё, мимо чего они будут ехать. Строгость Арсения от этой улыбки пошатнулась, он позволил себе немного расслабиться и даже коротко улыбнуться, пока юноша не видел и возился со шторой. — Выучил? — короткая формулировка вопроса ясна как никогда. — Да, только можно повторю перед тем, как начнётся допрос с пристрастием? — припоминает Арсению его же слова, улыбаясь уголками губ. Арсений на секунду засматривается и тут же отводит взгляд, придав своему лицу безразличный вид. — У тебя час, — легко соглашается биолог, намереваясь немного отдохнуть. Антону вот не до отдыха. Арсений сидит рядом, его запах бьёт по обонянию, и он так близко, так, блять, близко, просто руку протяни… это сбивает с мыслей. На учителе вместо привычной рубашки черная ветровка, застёгнутая до горла, и брюки-карго цвета хаки. Антон хочет просто смотреть на него и восхищаться. Целовать его почти всегда недовольно поджатые губы. Смотреть в глаза, заполненные льдом и зимним холодом. Держать его руку, зная, что в этой руке сил больше, чем когда-либо сможет быть в Антоне, даже, если он пойдёт в качалку. Быть рядом с ним. Любить его. Быть любимым им. Глупые несбыточные мечты — их так много, они кружат голову и оставляют неприятное послевкусие, потому что никогда не станут реальностью. Парень старается отвлечься от них, смотрит в окно, наблюдает, как автобус выезжает с парковки и направляется на выезд из города. Вздохнув, юноша принимается за учебу, понимая, что время идет. Спустя час Антон честно отвечает на все вопросы, хоть это и сложно делать в сложившемся гуле, но он искренне старается. Арсений даже как будто не так сильно валит его, как это бывало обычно, наверное, тоже устал, проведя весь рабочий день в школе. Мужчина даже не старается выдумать формулировки посложнее, а говорит почти теми цитатами, которые указаны в учебнике, отчего задание упрощается в разы. Ответ можно понять даже интуитивно. — Хорошо. Что с задачами? — биолог, немного опустив спинку кресла, удобно устраивается в нём и прикрывает глаза, даже не глядя на ученика, который немного теряется от такого ослабленного внимания к себе. Что, вот так просто, Арсений Сергеевич? Даже не будете прожигать своими невозможными голубыми глазами, будто намереваясь заморозить заживо? И не будете сексуально вести бровью, выслушивая чушь, которую Антон временами несёт вместо правильных ответов? Вау. — Вы, кажется, очень устали, — после небольшой заминки негромко отзывается юноша, сочувственно улыбнувшись, хоть биолог этого и не увидел. — Задачи я решил, ответы сошлись, я проверял по решебнику, вы же их из сборника по ЕГЭ задали, я нашёл его в интернете. Если не верите на слово, то могу сейчас достать из рюкзака тетрадь с расписанным решением, но он на верхней полке, и вам придётся встать, чтоб я мог его взять, — Попов даже приоткрывает глаза и сощуренными голубыми смотрит на ученика, который произносит эту относительно долгую речь. Биолог молча смотрит на него, повернув голову вправо, секунд пять, а затем одобрительно хмыкает и, коротко улыбнувшись, вновь прикрывает глаза. — Ладно, можешь поспать или послушать музыку. Занимайся своими делами. На сегодня мы закончили, — коротко подытоживает учитель. Антон хотел бы все оставшиеся пять часов пути говорить с Арсением, но по учителю видно, что он на это совсем не настроен. Биолог надевает наушники, ставя точку в диалоге. Шастун смотрит в окно всю оставшуюся поездку. Красивые виды занимают его внимание, а в наушниках уже, кажется, в сотый раз повторяется песня «Noize MC — Вселенная бесконечна?», которую он не хочет переключать. У Арсения в это время в наушниках играет «Noize MC — Любимый Цвет». Учитель невольно бросает взгляд на ученика, уткнувшегося взглядом зеленых глаз в окно. Антон этого жеста не замечает. На место они приезжают уже вечером, в девятом часу, когда на улице уже стемнело и ощутимо похолодало к этому времени. Арсений Сергеевич первым выходит на улицу, разминает затёкшие плечи и направляется к стойке регистрации, чтоб сразу решить вопрос с заселением, а не терять на это время позже. — Ужин мы, конечно, пропустили, но сейчас соберёмся все вместе в зоне отдыха, я заварю на всех чай, поедим печенье и бутерброды, тем более три часа назад уже кушали в кафе. Так что не разбегайтесь, через полчаса буду устраивать перекличку, прошу всех быть! — бодрый голос неугомонной Ирины Васильевны раздался, как только все покинули салон автобуса. Наверное, она когда-то была вожатой в детском лагере, иначе откуда в ней это?.. Антон накинул на голову капюшон куртки, спрятал руки в карманах и топтался на месте, согреваясь. Лёва, встав рядом, молча приобнял его одной рукой. — Как-то это по-гейски, — прокомментировал Дима, смеясь с парней, ведь сам взял и шапку, и шарф, и вовсе не трясся из-за холода, как ребята. — Я тебя щас засосу при всех и посмотрим, что такое гейство, — непринуждённо отзывается Бортник, показывая язык в конце фразы. — Фу, как некрасиво, — смеётся Позов в ответ. — Посмотри, как Антоха смотрит на Попова — вот, где гейство, если ты понимаешь, о чём я, — поиграл бровями Бортник, откровенно веселясь тому, как в секунду смутился Шастун, пряча румянец за капюшоном. — Ахуел? Неправда, — отзывается Антон недовольным голосом. — Да-да, я тоже видел этот взгляд, у них там не биология, а химия, — шутит Дима, и Лёвка угорает с этих слов и отбивает другу кулачок, заценив фразу. — Да чё вы гоните, — Антону уже не смешно даже, а внутри сердце начинает стучать быстро-быстро. Ему не нравятся эти шутки. Ему больно выслушивать эти слова, потому что его любовь — самое болезненное и интимное, как и порезы на бедрах, что у него есть. — Да мы шутки шутим с Димоном, не обижайся, — встряхнул его Бортник, теснее прижимая к себе. — Чё ты так дрожишь, грейся давай, я тёплый, — а Антону не холодно. — Заходим, — голос Арсения Сергеевича кажется Антону спасительным светом в конце туннеля. Идя на шаг позади друзей, он заходит в отель под пристальным взглядом биолога, который придерживает всем дверь и пересчитывает учеников. — Антон, ключи от комнаты возьми, не спи. На втором этаже, 144 номер, — парень вздёргивает подбородок, отзываясь на голос учителя. — Спасибо, — не нужно быть психологом, чтобы заметить разницу между тем — утренним — Антоном, который был весел и даже заботлив, и этим — вечерним — тихим и каким-то отстранённым. — Ты себя нормально чувствуешь? — всё же решает спросить Арсений, слегка нахмурив брови. — Да… да, всё хорошо, — отзывается несмело ученик, не сразу поняв, что вопрос адресован ему. — Через полчаса собираемся в зоне отдыха, помнишь? — Антон кивает и больше не говорит ничего. Арсений не хочет думать об Антоне и его изменившемся настроении, но почему-то думает. Комнаты рассчитаны на трёх человек, так что думать долго не приходится, с кем сожительствовать — Бортник и Позов заходят в номер следом, не оговаривая этот вопрос. — Я у окошка, — Лёва ловко закидывает сумку с вещами на выбранную кровать ещё на входе, не приближаясь к ней. Матрас под тяжестью сумки прогибается и жалостливо скрипит. — Я тут тогда, — произносит Дима, занимая кровать справа от входа. Антон молча кладёт сумку на свободную слева кровать. — Какой большой выбор, — коротко отшучивает парень, лишь бы что-то сказать. — Я курить, — сразу заявляет Бортник. — Надеюсь, никто не спалит, — добавляет он, вынимая из кармана куртки пачку LD с двойной капсулой. — Я думал, ты бросил, — удивлённо замечает вслух Антон. — Я тоже так думал, — усмехнулся Лёва. — Но в поездках без сиг всё ещё не могу, а дома нормально, не хочется даже, но сейчас прям зубы сводит. Со мной? — Антон качнул головой из стороны в сторону. — Холодно там, — отозвался парень, не желая выходить на мороз. Он слишком разморился в теплом салоне автобуса и отвык от холода. — Я видел в холле автомат с кофе. Тоха, будешь? — спрашивает Позов, вынимая деньги из рюкзака. — Нет, спасибо, — снова отказался парень, желая максимум выпить воды. Хорошо, что в комнате к их приходу стояло три полулитровых бутылки обычной негазированной минералки с брендовой этикеткой отеля. — Ну мы тогда на улице пока будем, — произносит Дима, накидывая на плечи куртку. — Хорошо. Оставшись в комнате один, парень выключает свет и в тишине ложится на кровать. Смотрит в потолок и слегка кусает губы. Значит, взгляд у него влюблённый… Интересно, многие заметили? Или только пацаны? И как давно? Антону страшно и тоскливо от мысли, что ребята всерьёз разоблачат его. Он грёбаный семнадцатилетний парень, влюбившийся по уши в своего учителя. Идиот. Он просто полный придурок, который не умеет контролировать чувства. Ему нужно быть чуточку серьёзнее, взрослее, умнее, рассудительнее. Ему нужно быть лучшей версией себя. Ему нужно перестать любить Арсения Сергеевича. Ему нужна его любовь. Нет. Нетнетнет. Глупость какая. Это пройдёт. Это всё однажды пройдёт. Одним прекрасным утром Антон проснётся, посмотрит в окно, за которым уже встанет солнце, и осознает, что его отпустило это чувство влюблённости. Он широко улыбнётся и обязательно сделает в этот день что-то хорошее. Может быть, приютит котёнка с улицы, он ведь так давно мечтает о домашнем животном. Однажды это утро настанет. Но не сегодня. Антон надевает наушники и включает последнюю из скачанных песен «Лилу45 — Восемь», намереваясь заглушить свои мысли. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь» — беззвучно, одними лишь губами повторяет Шастун в тишину комнаты за женским голосом, который поет о любви. В дверь раздаётся стук, который парень благополучно пропускает. Тогда дверь открывается. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь» — Антон резко распахивает глаза, периферическим зрением уловив чье-то появление справа от себя. «Стой! Давай сыграем в любовь» — строки бьют в такт музыке ровно в тот момент, когда юноша дёргается, вырванный из мира собственных мыслей, а голубые глаза учителя пристально смотрят на него из полумрака помещения. — Здрасьте, — неловким, чуть хриплым голосом произносит Антон, вырвав наушники из ушей. Приподнявшись на локтях, он смотрит на мужчину. — Ты один тут, что ли? — голос Арсения Сергеевича пробирает до мурашек с первых секунд. Не выключенная музыка в наушниках едва заметно разносит по комнате слова «Игра непростая, но должно получиться». Хочется закрыть глаза и заплакать от безнадёжности ситуации, потому что у сердца очередная внеплановая вечеринка, оно колотится, будто парень пробежал кросс без остановки. — Да, — отвечает он, облизнув пересохшие губы. — В темноте? — добавляет ещё один вопрос учитель. — Да, — констатирует пацан. — Я, пожалуй, не буду спрашивать, что ты тут делал, — учитель беззвучно хмыкнул, глядя на парня сверху вниз. — Арсений Сергеевич, — сильно смутившись и вмиг покраснев, негромко откликается Антон, резко садясь на кровати. — Да ладно, это норма… — Арсений Сергеевич! — на тон выше произносит школьник, перебив учителя. — Я просто лежал, всё. Музыку слушал. Ничего я не делал, — биолог тихо, но отчётливо смеётся, стараясь скрыть этот смех, но в абсолютной тишине у него это плохо получается. В темноте его силуэт слегка подсвечен лунным светом из окна. — Ладно, как скажешь. Через десять минут собираемся на первом этаже, я по пути перехватил Диму, думаю, он уже передал Лёве, и они оба идут туда. Вот, совершаю обход по комнатам, всем напоминаю, чтоб пришли. Ты последний остался, так что пойдём, нас уже ждут, наверное, — Антон, снова облизав пересохшие губы, смотрит преимущественно в пол и отчётливо понимает, что никуда он не хочет идти. Сидеть в людном месте, есть какое-то печенье… ему это всё нахер сейчас не сдалось. Он устал, ему бы лечь поспать. Он не привык к дальним поездкам. — Арсений Сергеевич, а можно без меня? Пожалуйста, — учитель слегка хмурится, чего в темноте не видно, и щёлкает выключателем. Свет на секунду ослепляет оттого, что Антон от него отвык. Парень морщится, прикрывает глаза руками и недовольно шипит. — Нельзя, Шастун. Тебе напомнить, как ты грохнулся в голодный обморок? Пошли, — Шастуну хочется натурально заскулить. — Это был не обморок, — в очередной раз настаивает школьник. — Я не хочу есть, мы ели три часа назад, тем более я не люблю печенье, вообще никакое, и есть не буду. И выключите свет, пожалуйста, — Арсений Сергеевич закатывает глаза и всё же просьбу выполняет, легонько ударяя по выключателю. — Спасибо. — Не придёшь завтра на завтрак — надаю по ушкам, — Антон улыбнулся, зная, что в темноте этого не видно. Ласковое «ушкам» тронуло его. — Хорошо, я вас понял, — Арсений, ещё недолго постояв рядом, всё же ушёл, оставляя парня в одиночестве. Антон падает головой на подушку и закусывает нижнюю губу. Два дня в обществе биолога. Он просто сдохнет на этих эмоциональных качелях. Через пятнадцать минут в комнату возвращаются друзья. Дима тащит в руках три картонных стаканчика с горячим чаем, которые донёс в целости каким-то чудом, и даже не все пальцы обжег. Лёва же, донельзя довольный собой, под шумок спёр целую пачку печенья в шоколадной глазури с кокосовой стружкой, которое продемонстрировал Антону, помахав упаковкой в воздухе. — Мы принесли поесть, — Антон лишь закатил глаза и тихо рассмеялся. Еду сгребли на его прикроватную тумбочку. — Так и знал, что ты не придешь, — добавил Бортник, беря свой чай. — Ага, и заставил меня тащить сюда ужин, — добавил Позов. — Так что ешь — или вылью чай на твою голову, — добавил он угрожающим тоном. Антон фыркнул, но послушно подтянул к себе картонный стаканчик с зелёным гринфилдом в пакетике. — Спасибо, — отозвался Шастун, не рассчитывающий на такой широкий жест заботы со стороны друзей. Еще около часа они обсуждают разные темы, не несущие никакой смысловой нагрузки, а потом ложатся спать.