***
Пока у Антона есть немного свободного времени, он набирает дедушку, который рад его слышать. Они общаются недолго, парень просто убеждается, что дедушка в порядке, его состояние здоровья вполне стабильное и что к нему приходила соседка, которая иногда заходит на чай и угощает их разной выпечкой. Приятно знать, что дома всё хорошо. Закончив разговор, юноша умывается в ванной, немного освежаясь, и, переодевшись в красную худи, выходит из номера. Пацаны идут вместе с ним на ужин, и они переговариваются о всякой ерунде по дороге. Антон говорит себе, что нужно поесть, он ведь даже слегка голоден… Но слишком много переживаний за этот вечер, слишком много лишних мыслей, слишком много Арсения в них. Он зачерпывает из тарелки овощное рагу и забывает поднести к губам, затем снова ковыряется в еде, снова зачерпывает, и снова опускает. Шастун не очень любит это блюдо, и потому особого аппетита не испытывает. Зато с удовольствием пьёт какао и съедает яблоко. Обманчивое ощущение сытости наступает почти мгновенно, ведь он выпил много жидкости, даже у Димки отжал его какао. Напиток был несладким и вкусным. Пацаны уже ничего не говорят, они и сами почти не едят, сильно вымотавшись за день, тем более оба налопались в кафе на прогулке вечером, Антон же и там отличился, выпив лишь лимонад и толком ничего не съев. — Ты в номер идёшь? — спрашивает Бортник, отодвигая в сторону половину несъеденного рагу и закусывая яблоком. — У меня допы с Арсением, нужно решать биологию, — покачав головой, отозвался Антон, вытянув под столом ноги и приняв расслабленную позу. — Капец, он даже здесь тебе покоя не даёт? — удивлённо выгнул бровь Лёва. — Хочешь, мы тебя спрячем? И не скажем ему, где ты, — Антон негромко смеётся, снова качнув головой. — Не надо. Я же сам в это ввязался. Так что можете идти, я через час подойду, — отзывается Шастун, бросая взгляд вперёд, где за столиком сидел Арсений Сергеевич и общался с Ириной Васильевной. Он тоже съел только яблоко, не касаясь остальной еды. «Привереда», — скривив губы, думает про себя Антон, отчаянно ища в нём недостатки, словно это поможет разлюбить. «И я такой же», — проносится следом, слегка заставляя грустить. — Ладно, удачи, — сжав его плечо напоследок, произносит Димка. — Спа-а-асибо, — протягивает Антон, не оборачиваясь, когда друзья уходят. Он, ещё пару раз ковырнув рагу, решительно отодвигает его к центру стола. Настроение на вечер — грустно пялить в стол и думать о том, что он у себя очень дурной парень, так глупо спалиться!.. Слава Богу, что Арсений не напомнил ему, как парень назвал его имя, не зная, что учитель рядом… Антон бы, наверное, упал на пол и умер, если бы его прижали к стенке с вопросом, какого хера это было. Потому что у него нет ответа!.. Нет его. Жесть. Надо уделять самоконтролю больше внимания. Шастун мысленно возвращается в номер учителя, перебирает в воспоминаниях их разговор, анализирует его и, о Боже, вспоминает то, о чём лучше бы забыл: — Винстон, да?.. Не слишком крепкие, а? Будь ты моим сыном, то получил бы хорошего ремня за свои выходки. Радуйся, что у меня нет на это права. Будь ты моим сыном?! Он и вправду это сказал? Правильным ли будет сделать вывод, что у биолога есть сын?.. Антон на глазах из скучающего подростка резко перевоплотился в нахмуренного и серьёзного. Что, если у Попова есть семья?.. И тогда и без того аморальная любовь Антона к нему становится ещё более аморальной?.. Антон уже не выдерживает. Ему нужны точные ответы. Он устал гадать и теряться в сомнениях. Что, если у учителя есть семья?.. Это наверняка усугубит и без того ужасное настроение парня. — Ты снова решил, что питаться воздухом — тоже хорошая идея? — интересуется у него Арсений Сергеевич, подойдя к столику, за которым остался сидеть только Антон. — Я поел, — упрямо отозвался Шастун, всё ещё сосредоточенный на размышлениях. Вот он — стоит перед ним во всей красе, и непонятно, холост или женат. Идея спросить напрямую уже не кажется столь суицидальной, как ранее. — Да? Правда? — с явным сарказмом уточняет учитель, бросая многозначительный взгляд на полную тарелку еды. — Ага. У меня сегодня фруктовый салат. Правда, не нарезанный, но тоже было вкусно… — Антон, — прервал его полную иронии речь биолог. — Ты специально не ешь, хочешь добиться какого-то внимания? Или у тебя есть проблемы с этим? — нахмурился учитель, сжимая спинку стула, на которой сидел школьник. Тот посмотрел на него как-то зло и обиженно. — Нет, у меня нет никаких проблем, — почти агрессивным тоном отзывается подросток, и как-то инстинктивно бросает взгляд на своё бедро, под которым спрятан его явно не нормальный секрет. — Лучше не есть ничего, чем то, что я не хочу, — брезгливо скривив губы, добавил Антон. Арсений продолжает смотреть на него недовольно. — И падать в обмороки, да? Хорошо придумал, молодец, в твоём стиле, — Шастун уже ничего против не говорит, устал спорить, только глаза закатывает, показывая своё отношение к этой претензии. — Пойдёмте заниматься, — переводит он тему. — Чем, боюсь спросить? — повёл бровью Попов, откровенно издеваясь. — Арсений Сергеевич! — ощущая, как краснеют кончики ушей, повысил голос Антон, сделав бровки домиком. Ему все эти шутки не нравятся, потому что он себе потом много лишнего фантазирует. — Биологией, — добавляет он на всякий случай. Арсений коротко усмехается и рукой показывает в сторону выхода, намекая, чтоб Шастун встал из-за стола и потопал в заданном направлении. Антон понимает. Антон топает. — Садись, — стоит им оказаться в помещении, к которому Антон уже потихоньку стал привыкать, мужчина кивком головы указывает на стул. Шастун, немного смущаясь от своего нахождения здесь, в учительском номере, послушно занимает своё место и повыше закатывает рукава кофты до локтя, готовясь много писать. Вдруг биолог одной рукой отодвигает в сторону оставшиеся лежать после ухода школьника блокнот и канцелярские принадлежности, а второй передвигает с края стола к центру чёрные пластиковые коробки с низкими бортиками, в которых всё ещё лежат роллы. — Ешь, — коротко комментирует он, кладя рядом комплект бамбуковых палочек в обёртке и запечатанные соевый соус и имбирь. — Молча ешь, — чуть рычащим от недовольства голосом добавляет Арсений Сергеевич, не желая выслушивать несогласие. — Не буду, — всё равно упрямо отзывается парень, краснея и жутко смущаясь того, что вынудил учителя кормить его. — Арсений Сергеевич, пожалуйста… — биолог шумно выдыхает, показывая, насколько устал от препирательств одиннадцатиклассника. — Ты можешь просто слушаться меня, ребёнок? Я ведь понимаю, что еда здесь действительно не особо вызывает аппетит, и поэтому езжу поесть в кафе или заказываю в номер. Ирине Васильевне не говори, она меня загрызёт, — Антон удивлённо оборачивается на биолога. — Когда вы успеваете? — спрашивает единственное, что волнует пацана, ведь у них крайне плотный график, они ведь приехали всего на два дня и постоянно были либо на экскурсиях и прогулках, либо в отеле, а кураторы сопровождали каждый шаг. — Сам меня прикрывал сегодня, — напоминает ему Арсений. Антон, осознав, что мужчина вовсе не развлекался с девушкой, а просто был счастлив, потому что вкусно пообедал в каком-то кафе, несдержанно улыбается. — Вы ездили поесть? Какой вы привереда, — отозвался парень, заметно повеселев. — Ты мне это говоришь? Серьёзно? — изогнув бровь, переспросил мужчина, и школьник смущённо пожал плечами, мол, да, я такой дурной. — Шастун, ешь, не испытывай моё терпение. Надоело смотреть, как ты голодаешь, — Антон, облизнув пересохшие губы, окидывает роллы взглядом. Выглядят аппетитно, даже живот сводит неприятной судорогой от голода. — Арсений Сергеевич, я так не могу. Выглядит, будто я сам напросился. Можно не надо, — взвесив «за» и «против», отвечает Шастун, понимая, что слишком стыдно есть ужин своего биолога, который ему вообще ничего не должен. Это как-то… неправильно. — Котёнок, — Антон ёжится. Антона мурашит. Антона почти колотит от того, как звучит это слово из уст учителя. У него будет нервный срыв от одного этого «Котёнок». Попов никогда не называет его так, если его всё устраивает в поведении одиннадцатиклассника, а значит, парень ходит по охуительно тонкому льду. — Перестань изображать из себя робкую девственницу и просто съешь уже это, пока я не добавил тебе штрафных задач, — парень невзначай думает, что с девственницей Арсений Сергеевич попал в точку. С девственником, точнее. Антон не двигается ещё пару секунд, и когда за спиной возобновляется звук шагов, подаётся вперёд и открывает упаковку с палочками, боясь, что сейчас довыёбывается. Шаги за спиной останавливаются, видимо, парень вовремя принял верное решение. Положив на «Филадельфию» кусочек имбиря, он окунает ролл в соус и целиком кладёт в рот. Юноша прикрывает глаза и едва ли ему удаётся не издавать ни звука, потому что это просто блаженство — есть вкусную японскую еду после всей той столовочной пытки, через которую он прошёл. Арсений Сергеевич молча залипает в свой телефон, сидя в другом конце комнаты, за что Антон ему крайне благодарен, ведь, если бы он ещё и тщательно следил за процессом, мальчишка совсем не смог бы расслабиться. — Спасибо большое, — смущённо произносит парень, аккуратно складывая уже ненужную одноразовую посуду в единую стопку. — На здоровье. Теперь открывай третью задачу, — даёт указание учитель, положив перед парнем свой телефон со списком ссылок на упражнения. Тем временем биолог забирает теперь уже ненужный мусор и выбрасывает в небольшую урну при входе. — Консультация нужна? — интересуется он. — Нет, пока что нет, — качнул головой Антон, закусив кончик карандаша. — Хорошо, начинай решать, — парень, чувствуя благодарность за вкусный ужин, был настроен на то, чтобы решить как можно больше задач за вечер, чтоб порадовать учителя. «Он меня накормил. Я не выдерживаю», — проносится в его голове, а внизу живота ощущается щекотание. Ох, чёрт, как же он по уши влюблён в этого человека. Но у сытного ужина есть побочный эффект — начинает быстро клонить в сон. Ещё и тепло… И Арсений Сергеевич смотрит какое-то видео на своём телефоне, который забрал, как только юноша переписал все условия, а голос диктора на видео монотонный и очень усыпляющий. Парень, заканчивая решать шестую задачу, на которой мозг уже отказывался с ним сотрудничать, устало опустил голову на подставленную руку, затем положил её на согнутый локоть, почти полностью ложась корпусом на стол, а затем стало трудно контролировать, чтоб веки не смыкались. — Антон, — парень был то ли на грани сна, то ли задремал, когда учитель коснулся его плеча, вынуждая отреагировать. — М? — сонный голос был тихим и очень заспанным, биолог даже умилился, судя по улыбке. — Иди спать, на сегодня хватит. Завтра подъём в восемь, не забыл?.. Последняя экскурсия и после обеда едем домой, — Шастун, заставив себя оторваться от стола, сонно потёр глаза. — М, угу, — немногословно отозвался он, переваривая услышанную информацию. — Пойдём, провожу тебя в номер, а то ещё уснёшь по пути, — закатив глаза, тоном «за что ты мне такой» решил мужчина, придерживая парня под локоть, помогая подняться из-за стола. — Я сам, — Арсений усмехнулся. — Это твоя защитная реакция — быть самостоятельным? Пойдём, Шастун, — Антон, не найдя, что ответить, молча последовал за биологом. Моя защитная реакция — избегать контакта с вами — я же могу ещё сильнее влюбиться, между прочим, — думает про себя парень, вышагивая рядом. Хотя куда сильнее, — проносится следом в мыслях. Открыв дверь, мужчина пропускает школьника вперёд. Парень, стараясь немного взбодриться, трёт глаза рукой и зевает, закрывая рукавом кофты рот. Арсений идёт следом, чуть позади, и парень старается перебирать ножками быстрее, чтоб не задерживать учителя. Дверь в его комнату открывается, навстречу выходит Бортник, бодренько размахивая сжатыми в руке зубной щеткой и тюбиком пасты, а через плечи перекинуто синее полосатое полотенце. Антон, неожиданно для самого себя чихнув, инстинктивно поднёс рукав к лицу, чтоб не слюнявить полы лишний раз. — Чихаешь как котёнок, — весело произносит Лёва. — Будь здоров, — почти одновременно с Бортником говорит Арсений. А потом громко хмыкает. Антона немножко триггерит с «котёнка». — Доброй ночи, Арсений Сергеевич, — отвесив шутливый полупоклон, добавил Лёва, проходя мимо. — Спасибо… И я чихаю не как котёнок, — почти обиженно отзывается юноша, удивленно наблюдая вслед за другом, который, обогнув их, отправился дальше по коридору. — Смотри правде в глаза, — доносится голос учителя из-за спины. — Бортник, куда так бодро пошёл? Ванная есть в твоём номере, — окликает биолог ученика, который уже прошёл мимо них и обернулся на ходу, продолжая идти спиной вперёд. — Димка там засел, он та ещё русалочка, это надолго. Я в общую ванную, — Антон тихонько улыбнулся, ведь слова Лёвы — чистая правда. Арсений закатил глаза. — Дети, — фыркнул учитель на грани слышимости. — Спокойной ночи, Антон, — поравнявшись с комнатой школьника, мужчина остановился. — Спокойной ночи, Арсений Сергеевич, — отозвался юноша, подняв взгляд на него. Такие чистые голубые глаза, каждый раз они завораживают по-новому. «Я люблю вас», — про себя добавляет он. Арсений уходит. Антон взглядом преданной собаки смотрит ему вслед неприлично долго.***
На улице прохладно и вместе с тем очень свежо. Воздух кажется чище, чем дома, и вокруг так красиво, и настроение с утра хорошее… А может, все это лишь побочный эффект влюбленности и взаимодействия с объектом этой любви накануне?.. Антон не хочет в этом разбираться, ему просто хорошо в этот конкретный момент. На нем теплая куртка, которая спасает от замерзания, руки греет стаканчик с латте, все таким же приторно-сладким из автомата, как и раньше, а неподалеку Арсений Сергеевич стоит в расстегнутой черной куртке и пьет не менее черный кофе, который наверняка горчит. Шастун не очень любит вкус американо, но его запах просто потрясающий, такой бодрящий… Он бы хотел просто подойти к Арсению, не как к учителю, а как к близкому человеку, и отпить немного кофе из его стакана, словно так и надо, и чтоб мужчина был совсем не против поделиться с ним… Черт, эта мысль немного выбивает из колеи. Слишком недосягаемая мечта. На экскурсию они едут уже с собранными чемоданами, которые погрузили в автобус. Антону немного тоскливо от мысли, что уже завтра они вернутся в прежний режим, и он снова будет видеть Арсения Сергеевича лишь мельком в школе и пару раз в неделю на уроках и дополнительных занятиях. Но, наверное, оно и к лучшему. Он и так слишком расслабился рядом с учителем, и слава Богу, что он не припоминал ему, как парень назвал его по имени, когда курил. — Что будете завтра делать? — спрашивает Дима, поочередно взглянув на парней, сидящих по бокам от него. Они заняли места в конце салона, где располагался ряд из четырех сидений. — Как всегда — школа, домашка, — пожал плечами Антон, в полной мере осознавая, что очень скоро снова станет прежним собой — парнем, который сидит дома и вздыхает о своей любви. Это нормально. Он привык к этой роли. — То же самое. Сегодня мама звонила, просила забрать малявку из садика завтра, блин, — вздохнул Бортник. Он не очень любил забирать сестру, поскольку в садик приходилось идти пешком двадцать минут от остановки, хотя мама обычно забирала и отвозила ее на машине, но завтра ей нужно будет уехать. Так как родительница считала, что пешие прогулки полезны для обоих детей, денег на такси она не выделила. — Хочешь, вместе сходим? — предложил Антон, понимая, что ему нужно чаще бывать в компании друзей, общение с ними отвлекало от проблем. — Да, спасибо, Тох, так точно будет веселее, — улыбнулся Лёва, благодарно отбивая другу кулачок. — А я к репетитору после уроков, — с сожалением пожал плечами Димка. — Ничё, малой, не кисни, зато точно на бюджет поступишь, ты крутой, — ободряюще заверил его Бортник, несильно ударив кулаком в плечо, стараясь поддержать этим жестом. — Да, ты точно поступишь, — поддержал Антон. — Спасибо, — улыбнулся Позов.***
Антону завтра надо сдать десять решённых задач, в номере у Арсения он успел справиться только с шестью, поэтому парень понимал, что расслабиться в пути не получится. Их недолгая экскурсия по музеям завершилась полчаса назад, и сейчас юноша сидел в автобусе возле окна, на коленях у него лежала тетрадь для записей, в наушниках громко играла старая, но такая жизненная для него «Rixton — Me and My Broken Heart», и как же хорошо, что он мысленно не переводил каждую строчку, иначе совсем поник бы. Арсений Сергеевич сидел в начале салона, как и в прошлый раз, а Шастун — почти в конце, впереди сидели пацаны, а рядом тихая девчонка из десятого класса, которая увлечённо читала какую-то книгу, отчего юноша практически забыл о её существовании. Он задумчиво покусывал кончик ручки, хмурясь и заново перечитывая условия сложной задачи. Музыка в наушниках уже успела смениться на «Halsey — New Americana», а он всё так же продолжал рассматривать задание. Желание написать учителю смс с просьбой о помощи перестало казаться странным, и парень, понимая, что сам не разберётся, а пацаны слишком увлечены каким-то спором и вряд ли захотят вникать в учёбу сейчас, заходит в переписку. Я Я, конечно, дико извиняюсь, но у меня есть проблема с решением задачи с нахождением нуклеотидов в ДНК. Можете подсказать формулу? Антон, нервно отбивая подошвой кроссовка об пол, покусывает нижнюю губу, сомневаясь в правильности принятого решения. Может, не стоило беспокоить учителя, а проще было залезть в интернет и пытаться найти ответы на свои вопросы?.. Но с другой стороны биолог ведь сам когда-то сказал, что готов консультировать его по вопросам, да и вообще он вызвался его репетитором!.. И всё равно было страшновато. Когда телефон вибрацией уведомил о новом сообщении, парень не решился сразу читать его. Когда вибрация повторилась, он насторожился. Стало как-то не по себе даже. Не хватило одного смс, чтоб высказать всё, что он думает об ученике — какой он тупой и как сильно достал, например?.. Краш Могу подсказать, но сомневаюсь, что ты сам разберёшься. Пересаживайся ко мне, буду объяснять. У Антона сердечко ёкает и пропускает удар. Он замирает на половине вдоха, и пару раз перечитывает строки, чтоб окончательно убедиться, что Арсений действительно сказал ему сесть рядом с ним. Снова. Как и в пятницу… Сердце било тревогу. А Шастун уже быстренько собирал в охапку свою тетрадь, портативную зарядку, наушники и ручку. — Пацаны, я к Арсению Сергеевичу, буду задачки с ним решать, — Лёва сочувственно покачал головой. — Ещё немного, и я подумаю, что вы жить друг без друга не можете, — не удержался от комментария Лёва. — Как я без Димона, — добавил он тут же, дурачась, и притянул Позова в объятия, как если бы старший брат хотел подоставать младшего. — Дурак, — смеётся Позов, выпутываясь из его рук. Антон лишь закатил глаза, не акцентируя внимание на этой шутке, и, аккуратно выкарабкавшись в коридор, чтоб не помешать чтению десятиклассницы, двинулся вперёд. Арсений Сергеевич пахнет одеколоном, кофе и мятным гелем для душа. Хотелось отбросить в сторону свои конспекты и увалиться на него всем телом, прижаться щекой к груди и обниматься. Вместо этого Антон делает сосредоточенное лицо и протягивает ему тетрадь, где от руки выведено условие. — Будем разбираться, — Антону тепло просто от того, что он слышит голос учителя. От того, что сидит рядом с ним. От того, что ему готовы помогать здесь и сейчас. За час с небольшим Арсений помогает ему справиться со всеми задачами, не остановившись на решении одной проблемной, с которой юноша к нему и обратился. Антон тает от осознания этой мысли. — Молодец, Шастун, справился со своим наказанием, — короткая улыбка тронула уголки губ биолога. Антон тоже не смог удержаться от того же. — Ещё раз увижу с сигаретой — и перейду к серьёзным мерам, — на тон тише произносит он, чтоб не быть услышанным другими, и голос становится строже. Антон отводит взгляд, смотрит в пол, чувствует себя снова провинившимся. — Я брошу, — только и отвечает он. — Мне вернуться обратно?.. — неловко спрашивает следом школьник, не понимая, что делать дальше. — Если хочешь, оставайся, ты не мешаешь, — Шастун, закусив щеку изнутри, кивнул головой и принялся распутывать наушники, намереваясь остаться, раз его не прогнали. Странно, но молчать рядом с Арсением хотелось больше, чем говорить с друзьями. Приезжают они затемно. Родители встречают своих детей, некоторые сразу заказывают такси. Пешком или на маршрутке никого не отпускают, ведь кураторы всё ещё несут ответственность за своих учеников и не хотят, чтоб вечером с ними что-то произошло. На улице было морозно, лужи превратились в лёд, из-за чего стало довольно скользко. — Арсений Сергеевич, вы же на машине? — уточняет Ирина Васильевна, оглядываясь на парковку, где стояла одна-единственная чёрная Mitsubishi Lancer, принадлежавшая биологу. Он оставил её на школьной парковке на выходные, зная, что двор охраняется и прослеживается на камерах. — Да, — отвечает он, понимая, к чему всё идёт. — Вам же в сторону Советской улицы, да? Антоша там живет неподалеку, вам ведь по пути, отвезёте? Чтоб не тратился на такси… — Антон, не подозревая о разговоре, который образовался между кураторами, прощался с друзьями, которых родители приехали забирать на машинах. Его-то забирать было некому, поэтому решение вызывать такси было очевидным, и он уже даже построил нужный маршрут. Что же, на маршрутке, конечно, было бы в десять раз дешевле, но он понимает все опасения учителей и готов спустить свои карманные деньги на то, чтоб приехать домой. Тем более, он так устал в поездке, и мысль поехать с комфортом была приятной. — Шастун, поехали, — неожиданно раздаётся голос учителя совсем рядом. Антон дёргается и оборачивается на него, не ожидая такого вторжения в свои мысли. — Куда? — спрашивает он с непониманием, оглядываясь по сторонам, словно ища ответы на вопросы где-то среди окружения. — Домой тебя отвезу, — усмехнулся биолог, замечая растерянность школьника. — Нам в одном направлении. — Да не нужно… — тушуется юноша, ощущая себя в очередной раз слишком неловко от того, насколько сильно учитель проявляет участие к его персоне. — Шастун, — вздыхает мужчина устало, словно заранее ожидая такой реакции. — Пойдём, не стой столбом, — биолог хочет поскорее сесть в машину, прогреть её и поехать домой, купить по дороге пиццу и расслабиться за просмотром фильма, а не убеждать упрямого школьника. — Я уже такси вызвал, — врёт Антон, ведь он лишь проложил маршрут, но не отправил заявку на сайт. Арсений, недовольно рыкнув, обернулся на него через плечо, уже направляясь к машине. — Отменяй, Антон, ты едешь со мной, — парню хочется скулить и кусать свои губы в кровь. Его всего каждый раз внутренне передёргивает с этого рычащего тона голоса, который Арсений так ловко использовал против него. Биолог явно просёк фишку с тем, что парень становится как шёлковый и готов согласиться на любые вещи после такого строго-командного обращения к себе. — Арсений Сер… — всё же предпринимает последнюю попытку мальчишка, но мужчина даже не дослушивает, делает шаг в сторону парня, равняясь с ним, и, схватив за капюшон, как котёнка за шкирку, тащит за собой к машине. — Что вы делаете? — почти хнычет подросток, чувствуя себя крайне неловко и уязвимо. — Думаю о том, что тебя надо перевоспитывать, ребёнок, — строгий голос производит на парня неверный эффект: внизу живота начинает приятно тянуть, и он весь почти подрагивает от накатывающих эмоций. Каждый раз, когда мужчина включает режим строгого учителя, парень чувствует себя ненормальным, потому что, как бы он ни старался показать обратное, ему это нравилось. И если бы в таком состоянии Арсений сказал ему снять штаны и лечь к себе на колени, чтоб отшлепать за плохое поведение, Антон бы сделал это. Ох, чёрт, как же ужасно становиться таким податливым, как маршмеллоу над костром. — Я сам, — заявляет юноша, и Арсений на удивление даже молча отпускает свою хватку, позволяя идти рядом. Юноша шмыгает носом и недовольно хмурится, а руки прячет в карманы. Весь он выглядит так, будто злится. Но злится лишь на себя и свой тупой организм, который совсем с ним не дружит и так неправильно реагирует на происходящее. — Не злись, я делаю это для твоего же блага. Ночь на улице, а в такси не всегда встречаются порядочные водители, — лучше бы Арсений вообще ничего не говорил, чем это. Каждый раз, когда он проявляет заботу, Антон влюбляется ещё больше. И ему потом будет так больно осознавать это наедине с собой, что наверняка он ещё не раз достанет свой нож из рюкзака. — Просто я не хочу вас напрягать, — спустя недолгую паузу, отзывается юноша. — Думаешь, мне сложно сделать одну остановку по пути домой, чтоб высадить тебя? Такого ты обо мне мнения, Шастун? — весело хмыкнул учитель, снимая блокировку с машины и залезая в салон. Антон садится на пассажирское рядом. — Ну, не думаю, что вы в восторге от моей компании… Извините, молчу, — запнувшись, когда заметил на себе взгляд учителя, тут же замолк парень, пристегиваясь ремнём безопасности. Чёрт, биолога, наверное, бесят эти пустые разговоры. — Я не против твоей компании, мне нравится наблюдать, как ты меняешься, как меняются твои оценки по моему предмету, наверное, впервые в лучшую сторону, — учитель проворачивает ключ, заводит машину, включает обогрев салона и стекол. Приятное рычание мотора, когда машина заводится, запомнилось Антону. Он нечасто ездил на иномарках, в прошлом у дедушки была простенькая нива с заедающей второй передачей, которая заводилась не с первого раза, и дед тогда ещё учил его водить… до того, как оказался в больнице. Машину пришлось продать, но на ней удалось заработать лишь копейки, которые несильно помогли. Благо, у дедушки были деньги на «чёрный день», чтоб выкарабкаться из своего состояния и оплатить лечение. — Но я всё ещё сомневаюсь, что твоя идея сдавать экзамен была хорошей, — опускает его с небес на землю учитель. Ну да, а Шастун уж успел обольститься, но куда же без критики. — Это мы ещё посмотрим, — нахохлившись, как воробей, бухтит Шастун, уткнувшись в свой большой вязаный шарф. Арсений усмехнулся. Машина тронулась с места спустя несколько минут прогрева. Арсений не делает одну остановку по пути, как говорил ранее. Он заезжает во двор, где живёт ученик, и отвозит к нужному подъезду. Антон пытается убедить его, что в этом нет необходимости, но учитель считает, что взял на себя ответственность и должен убедиться, что парень сегодня попадёт домой. Поблагодарив учителя, юноша поднимается в квартиру, думая о том, что за эти два дня они взаимодействовали с Арсением больше, чем за годы в школе. — Я дома-а-а! — с порога громко произносит Антон, обозначая своё появление. Дом встречает его вкусным запахом запечённого мяса. — Антоша вернулся, — голос дедушки пронизан теплом. Он выходит в коридор, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, и обнимает внука. На кухне сидит тётя Нина, их соседка, а на столе тарелка с пирожками, которые пахнут чем-то сладким. В духовке доготавливается утка с яблоками и картошкой. Шастун чувствует уютную домашнюю обстановку, и ему хочется улыбаться. Ему рады. — Как прошла поездка? — Антон, вспоминая преимущественно моменты с участием Арсения, широко улыбается, пряча взгляд, быстро моет руки, и садится за стол. Тётя Нина целует его в щёку, и парень слегка краснеет от такого нежного приветствия. Домашняя атмосфера согревала его. — Отлично, очень понравилось! — бодро сообщает юноша. — А где были? В каких музеях? — спрашивает тётя Нина, глядя полными искреннего любопытства глазами на мальчишку. Антон, начиная в деталях вспоминать поездку, рассказывает все в подробностях, активно жестикулируя, а дедушка тем временем вынимает из духовки утку и нарезает овощной салат, чтоб подать на ужин. Шастун, решив помочь, разрезает горячую запечённую утку. В комнате приятно пахнет едой, травяным чаем и мёдом.***
Арсений, включив в коридоре свет, бросает ключи от машины на тумбочку. Сняв с себя куртку и обувь, он проходит вглубь квартиры, на ходу включая в каждой комнате свет. В комнатах тихо и холодно. Включив отопление, он проходит в спальню, снимает с себя одежду, в которой был в поездке, надевает удобную чёрную кофту и спортивные штаны, проходит на кухню, ставит греться чайник. В холодильнике кусочек сыра, пропавшее за выходные молоко, которое он выбрасывает в мусорку, и различные соусы в боковой дверце. Поставив на стол пакет с покупками из магазина, мужчина загружает в холодильник свежие продукты, открывает пиццу, которую купил по дороге, заваривает зелёный чай и ужинает в своей комнате, пересматривая на плазме первую часть «Властелина колец».***
— То есть, ты реально хочешь сказать, что сделал домашку? — Антон недоуменно смотрит на Позова, изогнув бровь. Бортник, сидящий рядом, в этот момент пьет сок из трубочки, и раздается характерный звук, дающий понять, что напиток закончился. — Да, а вы нет? — искренне удивляется в ответ Дима, повернувшись к ним корпусом, сидя за партой впереди. Лёва, снова потянув воздух из трубочки, своим упорством достает со дна последние капли яблочного нектара, и смотрит на одноклассника такими глазами, словно вообще не понимает, о чем речь. — Естественно, нет, — вынув трубочку изо рта, отозвался Бортник. Антон кивнул, соглашаясь с этими словами. — Так мы же в десять уже все по домам были, вся ночь впереди, — фыркнул Позов. Шастун, громко вздохнув, закатил глаза. — Уверен, ты единственный, кто так подумал, я вот лично поел и вырубился, — отозвался Антон, покачав головой. — Главное, что мы поспали, — согласился Лёва, кивнув. — Главное, что мы поели, — добавил Шастун. Лёва снова кивнул. Димка прыснул от смеха, наблюдая за сосредоточенными лицами двух друзей, которые быстро нашли оправдание несделанной на сегодня домашке. — Зай, дай списать, — елейным голосом протянул Бортник, подавшись корпусом вперед, и понижая голос до интимного шепота. — А я тебе просто дам, — говорит он томно. Антон, поперхнувшись воздухом, громко ржёт в голос. Бортник такой дурак временами, просто вау. Лёва тоже смеётся, не выдержав, и Димка сыпется следом. Смех — единственный источник бодрости на этот день, ведь все на самом-то деле не выспались и были уставшими после долгой дороги накануне. — Я тоже дам, присоединяюсь, дай списать, — сквозь смех выдавливает Антон, подняв вверх указательный палец, привлекая к себе внимание Позова. — И что мне с вашим гаремом делать? — закатил глаза Димка. — Два дурака, — фыркнул он, посмеиваясь с того, как искренне и дружно ржали пацаны, навалившись друг на друга, резко повеселев от своих тупых шуток. Антон уткнулся лбом в плечо Бортника. Молча вынув три тетрадки с расписанными домашками, он кинул их на парту перед парнями. — Боже, храни Позова, — воскликнул Бортник, хватая химию. — Спасибо-о-о, — тянет Антон, беря в руки алгебру. Оба погружаются в трепетный мир списывания. Школьный день подходит к концу. После хороших и насыщенных выходных уроки кажутся долгими, нудными и просто бесконе-е-ечными… Антон искренне рад, когда после звонка они собирают вещи, уходят и вместе с Лёвой едут на маршрутке двадцать минут, а потом ещё столько же идут пешком через большой парк. — Она так быстро растёт, будто ест только растишку, — рассказывает о своей сестре Бортник, пиная опавшие листья под ногами. — Я бы хотел, чтоб у меня была сестра, — делится с ним своими мыслями Шастун, задумчиво рассматривая золотисто-коричневый коврик из листьев под ногами. — Ты не знаешь, о чём просишь, — смеётся Лёвчик. — Может быть, — неопределённо пожимает плечами юноша. Они подходят к садику. — Это машина Арсения Сергеевича? — вдруг останавливается на месте как вкопанный Антон, замечая знакомый чёрный лансер на парковке перед зданием. — Вроде похожа, но вряд ли, чё он тут забыл бы, — пожал плечами Лёва. — Так, я за малой, ты тут стой, а то воспитатели не любят, когда незнакомые заходят, — Шастун понятливо кивает головой и отходит в сторону, под хвойное дерево, ветки которого почти касаются его капюшона, где он никому не будет мешаться. Он всё же не может перестать бросать взгляды на машину. Неужели, показалось?.. А через минуту Антон чувствует, как ком подкатывает к горлу и сердце разрывается изнутри, так больно колотясь о клетку из рёбер. Потому что через минуту вопрос о машине получает свой ответ. — Ну-ка, рассказывай, как твои дела? — голос Арсения Сергеевича непривычно мягкий, очень ласковый и тёплый, полный неподдельного интереса. Учитель спускается по лестнице, слева от которой стоит Антон, и держит на руках мальчишку в голубом тёплом комбинезоне и шапке с ушками, как у мишки. — Халасо, — отзывается ребёнок в его руках. — Я и не сомневался в тебе, — тихо смеётся биолог. — Сейчас поедем к маме, она та-а-акой вкусный торт приготовила, — мальчишка в руках весело взвизгивает и смеётся, обрадованный такими новостями. Арсений усаживает ребёнка в детское кресло на заднем сидении и садится за руль. Машина выезжает со двора. Антон чувствует себя ужасно. Словно в лёгких появилась крошка из стекла. Он с трудом делает вдох, и воздух кажется колючим. У Арсения есть семья, которую он, кажется, очень любит… Это разбивает Антону сердце. Это оказывается намного больнее в жизни, чем представлялось в мыслях. Он сразу кажется себе таким грязным и отвратительным. Он не сделал ничего такого, за что ему могло бы быть стыдно перед семьёй Попова, кроме разве что одной мелочи — он по уши влюблён в отца их семейства. И ему так стыдно, больно и просто тошно от этого. Ему так жалко себя. — А это Тоша, мой лучший друг, помнишь его? — Антон не смотрит на сестру Лёвы, ему внезапно становится так безразлично, насколько она подросла и как изменилась. Ему так безразлично… — Да! — хлопает в ладоши малышка, внезапно обнимая Антона за худые длинные ноги. Шастун молча опускает взгляд, и девочка, задрав голову, смотрит на него своими большими серо-голубыми, как и у Лёвы, глазами. — Привет, — выдавливает парень на грани слышимости, и его голос кажется блёклым и совсем бессильным. — Ты чего? — спрашивает Бортник, подхватывая сестру на руки и обеспокоенно рассматривая друга. — Что-то случилось? — Пойдём домой, — выдавливает Антон, не желая говорить об этом. Домой он доходит как в тумане. Антон запирается в ванной, громко включает музыку на телефоне, включает в душе воду, чтоб заглушала, как громко он всхлипывает, сидя на кафельном полу и обхватив худые коленки руками.