***
На каникулах Антон не запирается дома, хотя ему этого очень хотелось: первая треть учебного процесса далась сложно, во многом из-за Арсения Сергеевича, который не давал спуску со своей биологией. Но Шастун понимает, что сам виноват целиком и полностью, поэтому старается не унывать, хоть давно и не отдыхал полноценно. У парня есть две недели на то, чтоб отработать свой косяк, и он понимает, что слишком стыдно быть в долгу перед учителем, поэтому в своём решении не сомневается ни секунды. Антон устраивается на подработку на все каникулы. Он изначально приходит на автомойку за тем, чтоб узнать расценки на их услуги и понять, какую сумму задолжал Арсению Сергеевичу, который из своего кармана оплатил помывку машины после того, что вычудил пьяный подросток, однако задерживается подольше, когда в глаза бросается объявление о работе. Юноша узнаёт у одного из парней, работающих здесь, что он вполне может устроиться на две недели и будет получать отчисления с каждой машины, которую успеет обслужить за день, и парня это устраивает. Он созванивается с главным, договаривается о личной встрече и уже через два дня приступает к работе. Просмотрев на сайте стоимость услуг химчистки, Антон понимает, что Арсений потратил на внутреннюю чистку салона примерно три тысячи, добавляет ещё пятьсот рублей за услуги автомойки — и получает долг в три с половиной тысячи, на отработку которого у него две недели. Поначалу сильно болят руки, да и торс, и ноги тоже… если обобщить, всё тело болит с непривычки. Приходится делать свою работу быстро, иначе можно было получить пару неласковых слов в свой адрес от руководства и посетителей. Антон работает с двумя парнями, один из них — студент, который подрабатывает, чтоб хватало на карманные расходы, второй — взрослый мужчина двадцати семи лет, который на свой возраст совсем не выглядит: тощий, высокий, активный и всегда в приподнятом настроении. Антон со стороны дал бы ему не больше двадцати. Парень уходит из дома в восемь утра, возвращается после пяти и каждый раз с неизменной улыбкой на лице, как бы тяжело ни было, говорит дедушке, что день прошёл отлично и он совсем не устал. Дед считает, что юноша работает совсем немного, Антон убеждает его в этом всеми силами. — Сегодня было мало машин, почти всё время с пацанами балду пинали, — улыбается подросток, снимая с себя рабочую одежду и переодеваясь в домашнюю футболку и спортивные штаны. Нет сил даже на то, чтобы принять душ. Руки дрожат от усталости, сегодня был сумасшедший день, казалось, что поток машин стал нескончаемым. Парень сбился со счёту того, сколько успел перемыть. Тем не менее он отлично поработал сегодня и получил свою тысячу всего за день и решил, что возьмёт два выходных дня, чтоб тело успело оклематься от нагрузки. Ломило спину и неприятно тянуло мышцы всего тела. Дедушке Антон говорит, что просто хочет немного подзаработать, чтоб деньги были на карманные расходы, а когда дед предлагает просто дать ему эти деньги, закатывает глаза и выдаёт целую лекцию о том, что он взрослый самостоятельный парень, которому под силу заработать на свои мелкие прихоти. — Ниночка приходила, угостила нас творожной запеканкой, очень вкусная. Тебе разогреть? — Антон выжато улыбается. — Давай для начала я выпью чашку чая, а потом поем, — Антон есть не хочет, но и говорить об этом прямо не хочет тоже. Он слишком устал, он хочет спать, но рано. Арсений ведь, дай Бог ему крепкого здоровья, не поскупился на домашнее задание, поэтому, выпив с дедушкой по чашке чая, юноша убегает в комнату и садится за стол. Включив на ноутбуке музыку, под которую было легче работать, он раскрывает тетрадь с начатым решением одного из вариантов и приступает к учёбе. «Знаешь, Мэри — найтивыход» — Антон улыбается уголками губ, не отрывая взгляд от своего конспекта, когда включается эта песня. Она нравится ему. Он подпевает текст шёпотом и задумчиво выводит формулы на полях, разбираясь в задаче. Засыпает Антон которую ночь подряд как убитый. И впервые за долгое время ему не снится ничего.***
— Молодой человек, можно попросить вас помочь?.. — Антон привык к подобным просьбам на работе, однако, обычно клиенты сокращают формулировку до «Пацан, сюда», особо не церемонясь. Шастун удивлённо переводит взгляд на девушку-водителя, которая не только вежливо обратилась к нему, но ещё и улыбнулась. — Конечно, — отзывается он со всем своим радушием, подходя ближе. На нём синий рабочий комбинезон поверх уличной одежды, а в руках парень нелепо сжимает ведро с губками и щётками, которое так и не успел поставить в угол, где они обычно находятся. Только сейчас он замечает, что девушка беременна, о чём говорит её характерно округлый большой живот. — Пожалуйста, уберите детское кресло в багажник. Я хочу, чтоб вы помыли машину и внутри, и снаружи, — Антон понятливо кивнул головой и коротко улыбнулся. — Да, конечно, минуту, — дёрнувшись на месте пару раз, он пытается сообразить, куда лучше примостить ведро, отчего девушка старается скрыть свой смех, глядя на его бессмысленные рывки телом вперёд-назад. Антон смущённо улыбается и наконец ставит ведро под стенку, около которой стоял. — Извините, — коротко комментирует он, мысленно ругая себя за свою тупость. — Всё в порядке. Вы очень милый, — Антон удивлённо приподнимает брови, взглянув на девушку, и смущается ещё больше. Обычно ему здесь все говорят, какой он неуклюжий и нерасторопный, иногда угрожают штрафом, но уж точно не делают комплименты. — Спасибо, — просиял Шастун, аккуратно отцепляя детское кресло и бережно укладывая его в открытый багажник. — Сорок минут — и ваша машина будет чистой, — заверяет он, закатывая рукава. — Шастун! Работай, а не трепись! — гаркнул на него Стас — сын их начальника. Хамоватый пацан лет двадцати трёх пару раз в неделю заезжал проверить, как идут дела, и обязательно старался показать всем своё превосходство. Юноша молча закатывает глаза. Стас всех достал. — Антон, забей на него, — негромким голосом подбадривает коллега, проходя мимо и легонько хлопая по плечу. — Да я привык, — вздыхает юноша, вынимая из машины все резиновые коврики, чтоб помыть их на полу. — Шастун? Антон Шастун? — удивлённо переспрашивает девушка, окинув парня долгим взглядом, словно стараясь запомнить его внешность. — Эм… да, — неловко отзывается школьник, растерявшись от такой реакции на свою персону. — Это ты, что ли, ЕГЭ по биологии сдаёшь? — чуть сощурив глаза, вдруг весёлым тоном спросила она. — Извините, откуда вы?.. Что?.. — выпадает в осадок Антон, чувствуя себя так, словно его снимает скрытая камера, и сейчас будет какой-то прикол. — Я Кира, — представляется девушка, протягивая ему ладонь, которую парень не пожимает и виновато показывает свои ладони. — Извините, руки грязные, — объясняет он. — Ой, прости, не подумала… Так вот ты какой, Антон. Честно, я в шоке, что встретила тебя именно здесь, — парень всё ещё чувствует себя героем странного представления, которому забыли сказать, какую роль он должен сыграть. — Откуда вы знаете меня? — спрашивает он, слегка хмурясь. — Надеюсь, Арсений не будет злиться, если я скажу, что он рассказывал мне о тебе… немного, — лукавит она, не вдаваясь в подробности того, сколько раз имя «Антон Шастун» звучало на её кухне. — Оу, — тупо произносит парень, не зная, как ещё должен отреагировать. — Обо мне?.. Очень странно, — неловко фыркнул Антон. — Шастун! Тебе повторить, что я сказал минуту назад? — Антон стискивает зубы, бросает злой взгляд на Стаса. — Простите, уже приступаю к работе, — без толики искренности извиняется Антон. — Извини, я отвлекаю тебя… — виновато произносит шатенка. — Да, мне нужно работать, — задумчиво отзывается Антон, всё ещё думая о том, что Арсений говорил о нём этой девушке, кем бы она ни была. И она беременна. И она называет Арсения Сергеевича просто Арсением. И в её машине детское кресло. И всё это не даёт парню покоя. Кто она — эта Кира?.. — Да, конечно. Поговорим позже, — кивает она головой и уходит. Антон включает кёрхер и направляет струю воды на белый кузов машины. Это странно. Всё это. Этот разговор от начала и до самого конца. Поговорить они не успевают. Антон только заканчивает раскладывать коврики обратно под сидения, как подъезжает следующая машина, клиент которой заявляет, что очень спешит, и даже даёт сотню самому Шастуну лично, чтоб работал побыстрее. Кира, сочувственно улыбнувшись парню, говорит, что была очень рада познакомиться с ним, и уезжает, освобождая место следующему автомобилю.***
— Он снова просрочил время выполнения задания и делает вид, что всё нормально, — недовольным голосом сообщает Арсений, читая новое сообщение на почте от Шастуна. — Он должен был выслать его ещё вчера. А сейчас, на минуточку, уже десять часов. Неужели так сложно распланировать своё время на каникулах и делать всё вовремя?.. — биолог, заблокировав телефон, отбрасывает его на край стола и убирает руки в карманы. Он не собирается ничего проверять в столь поздний час. — Ты про Антона? Того мальчика, что сдаёт экзамен по твоему предмету?.. — Арсений кивает головой и набирает стакан воды из фильтра. Взяв его в руки, он оборачивается лицом к Кире, которая сидит за кухонным столом, и кладёт свободную руку на поверхность кухонной тумбы позади него. — Будь к нему милосерднее. Он ведь работает в первой половине дня, вот и не успевает всё решить за вечер, — Арсений, сделав глоток, ставит стакан на кухонную тумбу с характерным звуком. — Он что? — переспрашивает учитель, словно ему показалось. — О, кстати, я забыла тебе сказать. А может, и не хотела говорить раньше, — с такой улыбкой, что становится понятно сразу, что не забыла, а именно тянула интригу, держа это в тайне до данной минуты, произносит Кира. Арсений хмурится, внимательно глядя на девушку перед собой в ожидании продолжения. — Я видела твоего Антона. Он работает на автомойке, я приехала почистить машину, и там был он. Мы мило побеседовали, — Арсений молчит пару секунд, глядя на девушку, словно ожидая, что она добавит «Шучу-у-у». — Ещё раз. Он — что делает? — сделав глубокий вдох, переспрашивает мужчина. — Моет машины. Мальчик работает, в его возрасте это похвально, — решает Кира, беря из вазочки со сладостями конфету. — Правда, атмосфера там не очень… какой-то мужчина наорал на него за то, что он говорил со мной вместо того, чтоб сразу начать мыть машину. Такой неприятный тип… — поморщилась девушка, вспоминая противный голос человека с автомойки. — Та-а-ак… — запрокинув голову, на выдохе тянет биолог и, хмыкнув чему-то своему, берёт в руки стакан воды и делает пару глотков. — Всё интереснее и интереснее, — комментирует он. — Ты не знал? — удивлённо уточняет Кира. — Не-а. То есть у него экзамены через полгода, а он там работу нашёл… — в голосе прорезались рычащие нотки. Арсению эта новая информация об ученике не понравилась. — И вообще, почему ты этим занимаешься? Могла бы просто мне сказать, я бы отогнал твою машину на мойку. Чё в башке, Кир? — ругает её Арсений, два раза для наглядности ударяя себя подушечкой указательного пальца по виску. — Я беременная, а не инвалидка, — резко ответила ему девушка, выставив вперёд указательный палец. — Дурочка, — закатил глаза Попов, скрестив руки на груди. — Сам такой, — ребячески показала она ему язык. — Антон, кстати, очень милый, а ты отзываешься о нём, как о демоне каком-то, — подмечает она вслух своё наблюдение. — Потому что он и есть демон, — фыркнул Арсений, присаживаясь за стол напротив. — Отличный мальчик, — наперекор ему высказалась девушка. — Безалаберный подросток без чувства ответственности, — вставил свою реплику Арсений. — Очень вежливый и отзывчивый, — гнёт свою линию Кира. — Двоечник и проблемный ребёнок, — дополняет диалог Попов. — Ты придираешься к нему! — возмущается шатенка, слабо ударив рукой по столу. — А ты, я смотрю, уже с ним спелась, — возмутился учитель, махнув на неё рукой, завершая этот бессмысленный спор. — Всё равно он мне нравится, — ставит точку в этом разговоре Кира. — Счастья вам, — фыркнул Попов.***
Антон, едва перебирая ногами, надеется, что до конца смены посетителей больше не предвидится, потому что он уже не вывозит. Он за неделю заработал свои три с половиной тысячи, даже немного больше, и доработать неделю должен только потому, что устраивался на условиях, что проработает четырнадцать дней, среди которых у него будет несколько выходных. Былой энтузиазм уже испарился, как только основная цель была достигнута, поэтому работал подросток вполсилы, и всё равно тело устало от ежедневных нагрузок. Пацан садится на колено, чтоб поправить выбившийся из бантика шнурок на кроссовке, и его коленка, которой он коснулся пола, тут же намокла, ведь бетон под ногами всегда был покрыт тонким слоем воды. Антон уже не обращал внимания на такие мелочи. Вдруг луч бледно-жёлтого света плавно скользнул по мокрому полу, отражаясь от поверхности, и мягкий рычащий звук работающего мотора отразился от стен. Шастун, вздохнув, прикрыл глаза, считая в голове до десяти, чтоб не сорваться. Какой-то мудак приехал за полчаса до закрытия смены. Хотелось завыть от несправедливости. Мысленно Антон уже поставил крест напротив этого дня и думал, что сможет уйти чуть пораньше, чтоб сделать практическое по биологии, которое Арсений Сергеевич выслал утром и подписал, чтоб парень даже не вздумал отправлять решённый вариант позже завтрашнего утра. Антон поднимает голову, всё ещё продолжая сидеть на одном колене, и его взгляд оказывается напротив значка Mitsubishi на капоте машины, которая остановилась в нескольких метрах от него. Юноша, вздохнув, поднимается на ноги, и его глаза подозрительно сощуриваются, когда он понимает, что машина перед ним больно знакомой модели — лансер. Грёбаный чёрный лансер. Фары гаснут. Парень мысленно молится всем возможным богам о том, чтобы за рулем не оказался человек, которого он морально не готов видеть сейчас. Дверь открывается. Шастун в ауте. — Арсений Сергеевич? — спрашивает он вслух, будто не веря собственным глазам. Биолог, ухмыльнувшись такой реакции на себя, несколько секунд наблюдает, как мальчишка перед ним, раскрасневшийся от тяжелой работы, со взмокшими волосами, хлопает глазками, явно удивленный такой встрече, а затем захлопывает дверь машины и подходит к юноше, становясь напротив. Антон чувствует себя придурком в грязном комбинезоне с уставшим видом напротив бодрого и одетого с иголочки преподавателя. — Что ты здесь делаешь, Шастун? — спрашивает он, убрав руки в карманы чёрных джоггеров и окинув силуэт подростка взглядом. В помещении было не особо хорошо видно лица, на улице уже темнело, и парень пока не спешил включать свет, надеясь, что проезжающие мимо машины решат, что они уже закрываются, лишь бы не работать больше. Но голубые глаза биолога он видел отлично. — Работаю, — пожимает плечами юноша. — Вижу. Зачем? — вкрадчиво интересуется биолог, окинув взглядом чуть сощуренных голубых глаз просторное помещение с влажными бетонными полами. Едва уловимо поджав губы в недовольном жесте, он возвращает свое внимание к подростку, который стоит перед ним. Антон тихо хмыкает, не сразу отвечая. — Я ведь обещал, что верну деньги за химчистку вашей машины, — Арсений, слегка склонив голову, смотрит на него нечитаемым взглядом пару долгих секунд. — Котёнок, покажи мне, где я тебя об этом просил, — о-оу, кажется, Арсений начинает злиться — Антон такую смену в его интонации быстро высекает, ещё и «Котёнок» не сулит ничего хорошего. — Не просили. Но я не собираюсь игнорировать тот факт, что вам пришлось потратить свои деньги из-за меня. Мне этого не нужно. Я готов вернуть вам всю сумму, Арсений Сергеевич, — Антон держится молодцом, хоть и чувствует себя Золушкой, той, которая страшненькая версия: в старой одежде, которая копается в семенах и делает грязную работу. Именно так он сейчас и выглядит. И Арсений в этой истории — отнюдь не прекрасная Фея, которая преобразит его. А вот с ролью принца учитель вполне мог бы справиться… — Давай ещё раз: ты устроился на работу вместо того, чтоб готовиться к экзамену, к которому я допустил тебя только с условием, что ты будешь к нему постоянно готовиться, чтоб заработать деньги и вернуть мне их за химчистку, которую я оплатил по собственной воле почти месяц назад? — Антон, внимательно выслушав учителя, призадумался на пару секунд и наконец утвердительно кивнул. — Да, именно так, — поддакнул он, констатируя правильность изложенной последовательности. — Котёнок, ты ебанулся? — удивительно ласковым тоном, вопреки строгому выражению лица, вопрошает Арсений Сергеевич, скрестив руки на груди. Антон немного опешил с того, как органично у учителя удавалось сочетать в одном предложении ласковое прозвище, мат и вопрос, используя всего три слова. — Арсений Сергеевич, моя рабочая смена ещё не окончена. Если вы приехали меня отчитать — давайте не здесь и не сейчас, — удивительно, откуда только столько наглости берётся в парне. Наверное, сказывается сильная усталость за день и отсутствие какого-либо желания вести очередную словесную перепалку с биологом. Попов, кажется, тоже немного подвис, не ожидая такой реакции от школьника. В его глазах читалось «Вот как ты заговорил, Шастун?..». Он выгнул бровь, рассматривая подростка, и наконец молча сделал шаг назад. Антон слегка нахмурился, не понимая, как ему на это реагировать. — Почему вы отошли? — спрашивает он наконец, растерянно оборачиваясь на машину, которая всё ещё заграждала помещение. — Я приехал помыть машину. Можешь приступать, — вдруг отвечает ему Арсений, убрав руки в карманы и придав себе беспечный вид. Он облизывает нижнюю губу и слегка ухмыляется, глядя на Шастуна, который с трудом сдерживал свои эмоции. Парню хотелось взять грязную губку и кинуть её в лицо учителю. Да он просто издевается!.. — Вы серьёзно? — выдавливает он из себя. — Более чем, — отвечает учитель. Это унизительно, — думает юноша, вытаскивая из лансера коврики и бросая на пол с особым размахом. — Аккуратнее с моей машиной, котёнок, — слышит он издевательский голос биолога. Кажется, мужчина и впрямь веселится, наблюдая это зрелище. Арсений тем временем взял в автомате стаканчик кофе и стоял около выхода, привалившись плечом к проёму для ворот, куда заезжали машины, и пристально наблюдал за школьником. Антон, обернувшись через плечо, бросил на него злой взгляд. «Мстительный мудак» — со злостью думает Антон, скривив губы, но, бросив короткий взгляд на преподавателя, он чувствует, как сердце предательски тает. Антон чувствует, что это — часть воспитательного процесса, но ему всё равно ужасно неуютно находиться под прицелом взгляда Арсения. Парню не нравится, когда кто-то следит за его работой, он от неё вообще не в восторге. Он грязный, уставший, на голове, наверное, тоже чёрт-те что, а человек, от которого глупое сердце заходится в бешеном ритме, ещё и, как назло, внимательно смотрит. Нехотя включив в помещении свет, в котором он выглядел ещё хуже, Антон принялся за работу. Хотелось, чтоб этот дурацкий день закончился. Хотелось в душ и поесть. И хотелось выпить сладкого латте из кафешки рядом со школой. — И как долго ты ещё собираешься здесь работать? — спрашивает учитель будничным тоном, отпивая свой напиток. — До конца каникул, — недовольно пробурчал в ответ юноша, покрывая чёрный корпус пеной. Антон дёргает на себя шланг, который застрял под колесом машины, когда он обходил её, но констатирует, что нужно вернуться и аккуратно убрать его, потому что с этой позиции ничего не выходит. Парень так не хочет этого делать, он вообще ничего не хочет, особенно, когда за ним так внимательно следят. Антон без всякого энтузиазма плетётся обратно, огибая машину, и в следующую секунду абсолютно по-дурацки поскальзывается на пене и падает, словно лишь этого не хватало, чтоб этот день добил его. Парень и сам не до конца понимает, как это произошло, а приходит в себя уже на полу. Он инстинктивно выставил руки вперёд и приземлился на коленки, которые тут же засаднили. Грязно выругавшись матом, парень резко встает, словно и не было этого позора, но Арсений смотрит на него, чуть склонив голову, сощуренными глазами. — Не ушибся? — спрашивает он, и Антон чувствует, что смущается. Блин, он такой неуклюжий. — Нет, — отзывается он, отряхивая коленки, но в этом нет смысла, они все промокли. Шастун замечает, что на ладошках проступила кровь, он поцарапал нежную кожу о бетон, на котором скопилась каменная крошка, которая вымывалась из колёс машин. Сполоснув руки под струёй воды, он возвращается к работе. Новые царапины щиплют от моющего средства, но эта боль для него почти неощутима по сравнению с той, к которой он привык за долгие годы селфхарма. Арсений пьёт свой кофе молча, а когда он заканчивается — берёт новый. Кофеман, блять, грёбаный. — Когда ты успеваешь делать практические по биологии? Ты каждый день работаешь до вечера? — Антон думает, что ему было бы гораздо проще, если бы учитель время от времени не прерывал тишину вопросами. Парень в этот момент прочищает салон от пыли. В лансере опрятно, на самом деле, редко настолько чистые машины приезжают на мойку. — Почти каждый день. Домашку делаю по вечерам, перед сном, — Арсений, поджав губы, едва заметно покачал головой и задумчиво хмыкнул, опустив взгляд. — Почему не сказал? Я бы увеличил сроки. Ты хотя бы успеваешь высыпаться? — Антону сложно одновременно вникать в разговор и заниматься уборкой, он бы хотел, чтоб диалог протекал в более комфортных условиях, но это ведь Арсений — с ним по-другому не бывает. — Куда?.. А, ой. В смысле, да, я нормально сплю, — Антон и вправду спит довольно много — по шесть-семь часов, иногда даже восемь, но всё равно сильно устаёт на работе. — Ясно. Оставшиеся задания я вышлю одним сообщением, покажешь решёнными в конце каникул. Если не успеешь — то дам ещё неделю, — Антон коротко улыбнулся, вылезая из салона, с которым закончил. — С чего такая щедрость, Арсений Сергеевич? — вопрошает он, бросив взгляд на учителя. Стоит там весь такой красивый в чёрной рубашке и джоггерах, опоясанных стильным ремнём из мягкого плетённого материала. — Не хочу становиться причиной твоего недосыпа, — отозвался биолог, отхлебнув кофе из стакана. Антон думает, что это мило. Сердце говорит, что это охуенно мило, судя по ускорившемуся ритму. — Я закончил, — спустя несколько минут тишины произносит Антон, укладывая последний коврик на место. Чёрный кузов машины блестит от чистоты и переливается светом ламп, льющимся из-под потолка. Даже диски на колёсах не забыл помыть. Арсению нравится столь качественный результат. Обойдя машину со всех сторон, учитель убеждается, что Шастун выполнил свою работу на все сто процентов. Вытянув из нагрудного кармана рубашки купюру, он зажимает её между указательным и средним пальцами и протягивает мальчишке. Антон смотрит на неё и не берёт. — Считайте, что за мой счёт, — комментирует он. — Антон, — рыкнул Арсений недовольно. Юноша, не желая и слушать, отвернулся и направился в небольшую комнатку, где мог спокойно переодеться. — Шастун, ты ничего мне не должен. Ты сам себе это надумал, — парень не отзывается на эту реплику. — Котёнок, — Антона торкает. Он тормозит на полпути, оборачивается через плечо на биолога. «Котёнок» — вместо мата, напоминает себе парень. И становится почему-то неприятно и обидно. Он бы хотел Арсения ненавидеть, но пока не получается, хотя ранит его учитель порой сильно, сам того не зная. — Я не возьму, сказал же, — говорит он уверенно и уходит. Стянув с себя грязный джинсовый комбинезон, он бросает его в пакет, чтоб забрать домой и постирать, ведь завтра выходной, и он успеет высохнуть за это время. Рабочую футболку кладёт туда же, меняет её на сменную — белую с пастельным принтом. Натянув чёрные джинсы, он убирает пакет с одеждой в рюкзак и, надев куртку, забрасывает лямки рюкзака на одно плечо. Собираться мешают раны на ладонях, которые всё ещё мелко кровоточат, и парень тупо вытирает их о рабочую одежду — похер, всё равно стирать. — Это за последнюю машину, не успел отдать на кассу. Я ухожу, — сообщает Антон своему напарнику, который уже пришёл на вечернюю смену и остановился рядом, переодеваясь в рабочее. Он протягивает ему купюру в пятьсот рублей. Расчёт за работу производился каждые два дня, поэтому парень отдаёт всю выручку с машины. — Давай, удачи, — отзывается коллега, пожав на прощание руку. — Тебе тоже, — отвечает юноша, возвращаясь в основное помещение. Машина учителя всё ещё стоит на прежнем месте. Сам Арсений Сергеевич стоит около капота, не рискуя присесть на него, поскольку тот всё ещё влажный. — Твоя смена закончилась? — спрашивает он, окинув парня взглядом. — Да, — неуверенно отзывается Антон, до последнего думая, что слова обращены к кому-то другому. — Поехали, отвезу тебя домой, — внезапно предлагает мужчина. Антон уже открывает рот, чтоб отказаться, и тут же затыкается. Он хочет уехать с комфортом. Он не хочет идти пешком по холодным улицам, не хочет ехать несколько остановок на маршрутке. Он хочет в чистый и тёплый лансер. — Ладно, спасибо, — вместо «не нужно, я сам» говорит он. Арсений занимает водительское место, Антон садится на соседнее пассажирское и бросает рюкзак на задние сидения. Учитель заводит машину и выезжает на парковку перед автомойкой. Покопавшись во внутреннем кармане куртки, Антон вынимает сложенные вместе три с половиной тысячи крупными купюрами и протягивает их биологу. Он каждый день носил их с собой на тот случай, когда пересечётся с Поповым. — Вот, за химчистку, как и обещал, — комментирует он. Арсений, медленно переведя взгляд с денег на лицо школьника, сжимает губы в тонкую линию и смотрит так, словно готов с минуты на минуту повысить голос и хорошенько накричать на парня. — Убери их обратно, откуда достал, и больше никогда даже не предлагай, — голос пронизан строгими нотками. Антон тушуется, чувствует себя неловко. — Арсений Сер… — Шастун, я сказал. Убери. Ещё раз выкинешь подобное — и я буду читать тебе лекцию о том, как это неправильно, с ремнём в руках. Понял, котёнок? — явно начиная закипать, повышает голос учитель. У Антона кончики ушей вспыхивают красным и дыхание учащается. — Но почему? — почти жалобно спрашивает он, неуверенно убирая деньги в карман. — Потому что нихрена ты мне не должен! Ты — просто школьник. Я взял на себя ответственность за твоё состояние в тот вечер, и все последствия — осознанный риск, на который я пошёл. Так понятнее? — строгий взгляд голубых глаз на несколько секунд задерживается на зелёных глазах ученика. Антон, закусив губу, кивает головой. — Тем более, спасибо, что помыл машину. Считай, что полностью искупил последствия своего поступка, — парень коротко улыбается уголками губ. — И… Шастун, какого чёрта? — вдруг меняется во взгляде биолог, заметив тонкие ниточки крови на одной из ладоней ученика, которую он поднёс к лицу, чтоб почесать шею. — Всё нормально, — тут же резко произносит Антон, дёргая рукой, словно не успев придумать, куда её спрятать. — Показывай, — рыкнул учитель строго, паркуя машину около выезда с автомойки. Вытянув руку, он ждёт, пока мальчишка протянет свою. Антон, краснея ещё и в скулах, понимает, что никуда ему не деться, кладёт ладонь в руку учителя ладошкой вверх. Мужчина ощутимо сжимает её у основания, притягивая к себе ближе, и включает свет в салоне. Парню с трудом удаётся следить за дыханием. Внизу живота всё стягивается в тугой узел, и мурашки бегут по телу. Руки Арсения тёплые и мягкие. — Это когда ты упал? Почему сразу не сказал? Антон, тебе ведь было больно! — Арсений вздёргивает подбородок, смотрит в глаза школьника, а тот лишь отводит взгляд, не зная, что ему ответить. — И как же твой низкий болевой порог с детства?.. — у Антона сердце пропускает удар. Он помнит. — Маленькие царапинки, подумаешь, — показательно пренебрежительно фыркнул подросток, потянув ладонь на себя, но биолог усилил хватку, не давая вырвать руку. — Вторую показывай, — строго произносит он. Шастун, удивлённо посмотрев на учителя, медленно, словно не до конца понимая, всерьёз ли говорит Арсений Сергеевич, протягивает ему вторую. — Ты дурак? — спрашивает старший, внимательно осмотрев каждую кровоточащую ранку на обеих ладошках. — Нет, — почти обиделся Шастун. — И додумался же промолчать об этом! Моющее же щипало наверняка, — Антон лишь пожимает плечами. — Нормально, — упрямо отзывается он. — Ребёнок, ты временами просто невыносим, — закатил глаза учитель, отстегнул ремень безопасности и, открыв багажник при помощи небольшого рычага рядом с водительским креслом, вышел из салона. — Вы куда? — в пустоту прозвучал вопрос школьника. Спустя полминуты учитель возвращается с аптечкой в руках. — Да ну не надо, — смущённо мямлит Антон, который не привык к заботе посторонних людей. Особенно, если эту заботу проявлял тот, кто ему так сильно небезразличен. — Молчи, — отмахнулся от него Арсений, открывая аптечку и вынимая перекись, бинт и вату. Промокнув ватный диск в антисептическом растворе, он берёт руку Антона в свою и аккуратными движениями обрабатывает царапины. Антон себе в этот момент места не находит: ёрзает, дышит громче обычного, кусает губы и едва ли не скулит. Такой простой процесс вызывает слишком много эмоций. Ему такое и во снах не снилось… — Больно? — сочувственно уточняет Арсений, подняв взгляд на парня, по-своему трактуя его язык тела. Поднеся ладонь Антона к лицу, он дует на ранки, покрывшиеся белой пеной, и парень громко сглатывает ком в горле и непроизвольно делает бровки домиком, наблюдая за этим с чуть приоткрытыми губами, совсем забывая следить за лицом. Боже, у него сейчас сердце расплавится… Арсений Сергеевич впервые за всё время с их знакомства был с ним так нежен. Антону почему-то хотелось плакать от этого. Словно он наконец почувствовал ту эмоцию, которую искал всё время. И ею была забота Арсения. Арсений, закончив обрабатывать вторую ладонь, вынимает из аптечки новомодный «Леккер» — карандаш-зелёнку, который действует по принципу обычного маркера. Он прочерчивает изумрудные линии поверх нескольких порезов, которые больше остальных по длине и размеру. Антона почему-то умиляет то, что биолог носит в аптечке эту вещь. Такими обычно заботливые родители обрабатывают раны детей. Черт. От этой мысли становится как-то тоскливо на сердце. Арсений наверняка хороший отец. Невзначай Антон думает о том, что, если Арсений так реагирует на небольшие царапины, то не дай Бог ему увидеть порезы парня, которые были нанесены собственноручно. Эта мысль вызывает неприятные мурашки, и внутри всё туго стягивается в узел. Страх быть раскрытым сковывает тело на пару мгновений. Арсений никогда не должен узнать о его шрамах. — Бинтом покрывать будем? — спрашивает мужчина, решив узнать мнение самого Антона на этот счёт. — Это лишнее, не надо, — отзывается школьник, считая свои ранки по-прежнему пустяковыми. — Хорошо, тогда просто лейкопластыри, — решает учитель и вытягивает две упаковки лейкопластырей с принтами. — Со зверюшками или с человеком-пауком? — спрашивает он, улыбнувшись, когда Антон тихо смеётся, рассматривая выбор. — С человеком-пауком, — произносит юноша, серьёзно подойдя к ответу. Арсений, усмехнувшись, наносит на его ладони по два лейкопластыря на каждую. — Очень милые, — говорит парень, оценив такой дизайн. — Артём их любит… — не подумав, говорит мужчина и тут же прочищает горло, замолкая, понимая, что сказал лишнего. Антон сделал вид, что ничего не понял, и выжал из себя улыбку, после чего отвернулся к окну. Арсений, кинув аптечку назад, завёл машину и выехал на дорогу. «Артём, значит…», — не может перестать думать об имени сына Арсения парень. До конца дороги они больше не заговаривают ни о чём. Антон слишком устал за сегодняшний день, чтоб вести беседы, а Арсений, видимо, просто не чувствовал в этом никакой необходимости, а потому сделал радио чуть погромче. — Спасибо большое, — произносит школьник, как только лансер останавливается напротив дверей его подъезда. — На здоровье, — отзывается биолог, провожая взглядом парня, который, схватив с заднего сидения рюкзак, аккуратно захлопывает за собой дверь и уходит. — Котёнок, — хмыкнув, произносит он в пустоту салона с лёгкой улыбкой на губах и слегка качает головой из стороны в сторону. Мягко тронувшись, он разгоняет машину и направляется домой.***
— Антон! Как неожиданно встретить тебя здесь… Привет, — Антон дёргается на месте и оборачивается, услышав своё имя. Киру он узнаёт сразу, поскольку девушка не выходила из головы всё время с момента первой встречи. Так много тайн и загадок, ответы на которые он хотел заполучить, и в их эпицентре — эта улыбчивая девушка с красивыми чертами лица. — Здравствуйте, — улыбнулся он неловко, чувствуя себя так, словно его застали врасплох. Он не привык встречать знакомых в садике. Каникулы закончились пару дней назад, и Лёва в середине недели попросил лучшего друга сходить с ним за младшей сестрой, ведь мама снова в ночную. Парень терпеливо ждал его на улице. Юноша сразу замечает мальчишку, которого она держит за руку и ведёт за собой, помогая спускаться по невысокой лестнице. — Ну что ты, я не настолько старая, пожалуйста, давай на «ты», — одновременно и возмутилась, и ласково улыбнулась ему девушка, и Антон, недолго думая, понятливо кивнул. — Это Артём, мой сын, — говорит она, представляя юноше мальчишку в синей курточке и тёплых дутых штанах, которые издают звук «фить-фить-фить» на каждом шагу. Он смотрит на высокого Антона снизу вверх, задрав голову так, что с неё слетел капюшон, и делает шажок назад, прячась за ногу мамы. — Стесняшка, — улыбнулась она, с нежностью глядя на сына. — Приятно познакомиться, Артём, — из вежливости произносит Антон. — Ему тоже, он просто долго привыкает к новым людям, — говорит за мальчишку Кира. — Ну мам, — тихо возмутился ребёнок. — Ты кого-то ждёшь? — спрашивает девушка, убирая за ухо прядь волос. — Да, моего друга, он пошёл за сестрой, — зачем-то отчитался парень, не видя смысла скрывать правду. Как только он произнёс эту фразу, Лёва вышел из садика и, держа мелкую за руку, направился прямиком к нему. — Хеллоу, — махнул он рукой незнакомке. Кира улыбнулась в ответ и поздоровалась. — Лёвчик, — представился он, протянув руку. Антон, приоткрыв рот, возмущённо обернулся на друга через плечо, удивляясь такой бестактности по отношению ко взрослой беременной девушке, с которой он говорил так, словно они были одногодками. — Кира, — улыбаясь, она пожала его руку. Теперь Антон недоумённо уставился на девушку. То есть вот такое общение ей норм?.. Боже, девушки. Антон никогда их не поймёт. — Мам, — снова подал голос ребёнок, желая уже поскорее сесть в машину и поехать домой. — Сейчас, сынок, — отозвалась она. — Ребят, вас, может, подвезти куда?.. Я на машине. — Да! Мы не откажемся, — тут же отозвался Бортник. — Лёва! — рыкнул Антон, ткнув его в плечо. — Мы сами, спасибо, — смутившись, добавил он тише. — Да ладно тебе, Шаст, — фыркнул Бортник. — Кира, предложение ещё в силе? — девушка улыбалась, не стараясь скрыть своей веселости, наблюдая забавный по ее мнению диалог лучших друзей. — В силе, Лёв, — отвечает она через улыбку. — Поехали?.. — Завались, Шастун, я задолбался пешком ходить туда-сюда, — шипит ему на ухо Бортник, не давая вставить слова. Антон сдаётся. Через минуту все оказываются в тёплом салоне авто. Младшая сестра Лёвы садится у окна и не отлипает от него всю дорогу. — Вас куда конкретно?.. — спрашивает Кира, выезжая со двора. — До ближайшей остановки, дальше мы на маршрутке, — отзывается Антон раньше Лёвы, пока тот не выцыганил поездку до самого дома. Бортник, оценив положение, кивает головой, соглашаясь с таким раскладом вещей. — Кира, если не секрет, какая неделя? — Антон старается сделать вид, что его нет в машине, потому что бестактность Бортника сегодня просто поражала. Они были знакомы с девушкой всего пару минут, а он уже лез в настолько личное… — Тридцать пятая, — отзывается она так, словно этот вопрос давно стал для неё будничным, на уровне с «Как спалось?». — Ого… Моя мама, когда мелкую вынашивала, на этом сроке уже легла на сохранение, — отозвался Лёва. — И как? На какой неделе родила? — заинтересованно спросила Кира, бросив взгляд в зеркало заднего вида, где отражались школьники. — На тридцать шестой, за шесть часов. — Я хочу до последнего побыть дома с Артёмом, но Арсений скоро точно устроит мне взбучку, давно уже говорит ложиться, а я пока ещё думаю… — Антон рвано выдыхает, словно имя учителя вышибло весь воздух из лёгких. Лёва удивлённо покосился на него. — Арсений — твой муж? — Антон, не выдержав, пинает Лёву по ноге, взглянув на него с возмущением и раздражением в глазах. — Это не наше дело, — прошипел юноша, чувствуя себя неловко за друга. — Нет, он не мой муж, — и улыбка на губах девушки промелькнула отнюдь не радостная на этих словах. Шастун замер, словно ему могло послышаться, и медленно перевёл взгляд на Киру, которая в этот момент парковала машину около остановки. Лёва, прошипев возмущённое «Что?», адресованное другу, до конца поездки больше не задавал вопросов. — Спасибо большое, — первым произнёс Бортник. — Надеюсь, ещё поговорим как-нибудь, — улыбнулся он, напоследок легонько коснувшись плеча девушки. Кира, обернувшись к парням, тепло улыбнулась. — Надеюсь, — повторила она. — Спасибо, — пробубнил Шастун, всё ещё не придя в себя после новой информации. — Спасибо, — поддакнула сестра Лёвы. — Хорошего дня, — напоследок произнесла Кира и, как только двери за ребятами захлопнулись, продолжила путь. — Ну что, Тёма, поехали к Арсению? Он сегодня посидит с тобой. А мама съездит к доктору, хорошо?.. — ласковым голосом обратилась она к сыну. — У меня скоро родится сестла? — букву «р» мальчик выговаривал с трудом, и многие слова звучали смягчённо. — Да, уже скоро, — с волнением отозвалась Кира, громко вздыхая. Предстоящие роды сильно волновали её. Она боялась, что сильный стресс на первых месяцах беременности мог отразиться на будущей дочке… Она переживала сильнее, чем когда была беременна первым ребёнком. И от этого ещё больше боялась ложиться в больницу. Дома она хотя бы может отвлечься от этих мыслей, но в больничной палате останется наедине с собой и своими переживаниями…***
— Ты чего дикий такой? — спрашивает Лёва, окидывая задумчивого Шастуна взглядом. — Арсений — это Арсений Сергеевич, — объясняет Антон коротко. — А… ой… Не знал. Тупанул. Извини… — замялся Бортник, осознав свой косяк. — Так, минуту… То есть в смысле Кира — не его жена? Я ничего не понял, — нахмурился Лёва, беря на руки сестру, чтоб зайти с ней в подъехавший к остановке троллейбус. — Вот и я, Лёв… — со вздохом ответил юноша, вынимая мелочь на проезд из кармана.