***
Неделя проходит быстро. Пока Лёва с Димой готовятся к его дню рождения, ничего не подозревающий Антон занимается биологией, лелея надежду успешно сдать экзамен, если приложит побольше усилий. Арсений отменяет все дополнительные занятия на неделю вперёд из-за большой занятости в школе; начался период итоговых контрольных для всех классов. Антон тоже пишет итоговую — по биологии. Злая маразматичка, ведущая этот предмет, отсаживает его в конец класса, мотивируя это тем, что ему скоро ЕГЭ сдавать, и он должен привыкать, что списать неоткуда и не у кого. А ещё она забирает у всех телефоны и разрешает оставить на парте только листок и ручку. Антон думает, что ему, вероятно, попался самый сложный вариант из всех. Бросив взгляд вперёд, он замечает, что Лёва что-то шустро пишет на своём листке. Дима тоже, кажется, справляется отлично. Шастун, вновь уткнувшись в свой листок, впадает в ступор. Популяции песцов, обитающие на Анадыре и Аляске, разделены проливом шириной в 120 км. Можно ли получить от представителей этих популяций плодовитое потомство, если препятствие будет устранено? Антон знает, кто такие песцы, догадывается, где находится Аляска, впервые слышит про Анадырь и может себе представить ширину в 120 километров. Но этих знаний недостаточно, чтоб решить задачу. Написав в ответе многозначительное «Можно», он переходит к следующим заданиям. Кажется, в некоторых ответах он даже уверен. Ответив на все тесты, он игнорирует последнюю задачу, которую не понял даже после того, как перечитал условие раз семь, и сдаёт контрольную. — Завтра после школы идём в кафе, а потом на сутки на дачу, — напоминает Бортник, приобняв Антона за плечи, когда они со звонком вышли из класса. Дима, подойдя с другой стороны, хлопает Шастуна по плечу. — Мы всё сделаем сами, просто не умри до завтра, — просит он. — Постараюсь, — с улыбкой отзывается юноша. — Кстати, Арсений сказал, что отвезёт нас, — прибавляет он. И чувствует, как хватка от руки Лёвы на плече становится жёстче. Бортник молчит, но по его сменившемуся настроению можно с лёгкостью догадаться, что он думает об этой затее. — Ты этого хочешь? — только и спрашивает Лёва, бросив короткий взгляд на друга. — Угу, — кивает головой Антон. — Хорошо, — соглашается Бортник, отстраняясь. — Тогда после кафе предлагаю пойти ко мне, чтоб он забрал нас из дома всех троих. В холодильнике мясо маринуется, его нужно будет забрать, а в кафе я его не потащу, — смеётся Лёва. Антон расслабляется от того, что Бортник не злится. — План рабочий, — кивает Димка. — На бензин скинемся? — добавляет тут же. — Арсений сказал, ничего не надо, — вздохнув, отвечает Шастун. — Ого, какой щедрый, — фыркает Бортник. — Он так заботится о комфорте Антона, — с задумчивой ухмылкой комментирует Позов, смущая Шастуна. — Да блин, — бурчит парень. — Он просто… — Он просто что? — переспрашивает Лёва, когда Антон замолкнул, не договорив. — Он просто отвезёт нас, всё, — отмахивается Шастун, не желая разгонять эту тему. — Ладно, не нервничай, — просит Дима, заметив, как разговор стал более напряжённым. — Круто, что отвезёт, спасибо ему, — прибавляет, разряжая атмосферу. Лёва, незаметно для них закатив глаза, просто промолчал.***
Утро четверга начинается с осознания, что с сегодняшнего дня Антон — совершеннолетний. Он не чувствует никаких физических изменений, но внутри что-то словно меняется от этого факта. Он теперь взрослый! По-настоящему. Меняется ли что-то в его жизни от этого? Нет. Но он всё равно рад. — Доброе утро, — потирая ладонью заспанное лицо, здоровается Антон с дедушкой, проходя на кухню в растянутой домашней серой футболке, с растрёпанными после сна волосами. — Доброе, Антон, — с теплотой в голосе, по-доброму отвечает дедушка, рассматривая внука, пока вытирает руки сухим вафельным полотенцем. — Совсем не изменился, — прищурившись, с улыбкой комментирует он. Шастун-младший, улыбнувшись, пожимает плечами на этот комментарий. — С днём рождения, дорогой, — убрав полотенце на край стола, дедушка подходит к нему, шаркая тапочками по полу, чтобы по-отечески поцеловать в щёку и обнять. Антон, чувствуя себя защищённым в объятиях самого родного на свете человека, расслабляется и утыкается носом в плечо дедушки. — Спасибо, — смущённым голосом негромко отвечает он. Дедушка накрывает на стол, и они завтракают в уютной семейной обстановке. Дедушка торжественно вручает внуку красивую чёрную бархатную коробочку, внутри которой Антон находит часы. Шастун не признаётся, что не умеет ориентироваться во времени по стрелочным часам, но от внешнего вида подарка в восторге. Часы смотрятся на его запястье пафосно и дорого. — Не теряй свои минуты попусту, — комментирует дедушка, с улыбкой наблюдая, как внук с восторгом крутит перед лицом свою руку, рассматривая, как часы обхватили запястье. — Это прозвучало очень мудро, — смеётся мальчишка. — От тебя всё так звучит, — добавляет он. — Это потому что я старый, ты тоже будешь, обормот, — машет на него рукой дед. — Постараюсь не упустить эту минуту, — посмеивается парень, косясь на часы. — Вот уж постарайся, — беззлобно ворчит дедушка. Вскоре приходит тётя Нина — соседка — со свежеиспечённым тортом для именинника. Дедушка, кажется, рад этому даже чуть больше, чем Антон, которому предназначался подарок. На кухне тепло и уютно от разговоров двух близких друзей, а Антон просто ест свой торт, вполуха слушая их беседу. В комнате вкусно пахнет мёдом и фруктовым чаем. Антон только и успевает, что зайти в школьный двор, когда в него с двух сторон летят конфетти. Испугавшись, он подпрыгивает на месте и вскрикивает, а Лёва с Димкой громко смеются, довольные тем, что застали его врасплох. — Придурки, — беззлобно ругается он, картинно схватившись за сердце. — С днём рождения! — хором отвечают парни. — С днём инфаркта! — подхватив их интонацию, отвечает Антон так же громко. — Или так, — смеётся Лёва, налетая на друга с объятиями. — Совсем большой стал, — комментирует он. Антон, улыбнувшись, кивает, и, когда Лёва отходит на шаг назад, его обнимает Димка. Ощущать, что у тебя есть настоящие друзья — лучший подарок на любой праздник. Лёва дарит ему красивое серебряное кольцо, а Димка — какую-то большую замудрённую энциклопедию по биологии, за которую Лёва с Антоном будут стебать его до конца дня, и кожаный браслет с чёрной металлической мордой волка. Кое-как отсидев день в школе, они убегают с последнего урока и идут в кафе, чтоб устроить себе праздничный обед. А затем, как и договаривались, идут к Лёве и ждут, когда позвонит Арсений. Мужчина приезжает вовремя, как и обещал. Антон, замявшись у подъезда, подходит к машине последним. Лёва с Димой уже укладывали вещи в багажник, когда Антон остановился около пассажирской двери. Арсений стоял на улице, ожидая его. — Привет, — произносит биолог, рассматривая парня, чуть склонив голову. — Здравствуйте, — здоровается Антон в ответ, чувствуя на себе пристальный взгляд. — Спасибо, что приехали, — добавляет тут же. — С днём рождения, котёнок, — произносит учитель на полтона тише и, склонившись к его лицу, оставляет нежный поцелуй на щеке юноши. Антон, опешив, не сразу чувствует, как чужая рука оттягивает карман его джинсов и что-то в нём оставляет. — Спасибо, — благодарит он, и щёки вспыхивают румянцем. Арсений отвечает ухмылкой. — Садись, — говорит он и обходит машину, чтоб занять своё водительское место. Антон, вспомнив о прикосновении, вытягивает из кармана джинсов серебряную цепочку с подвеской в виде силуэта кота. Ухмыльнувшись, он тут же надевает её на шею и лишь после этого садится на соседнее с Арсением место. Учитель, заметив на нём свой подарок, не смог сдержать улыбку. Дима с Лёвой, закончив упаковку вещей, садятся на задние сидения. Лансер выезжает со двора. Арсений включил радио погромче, и дорога прошла без разговоров. Вскоре они выехали за город. Наконец они доезжают до посёлка, где находится дача. Дима объясняет, куда учителю следует свернуть, и через пять минут лансер останавливается около частного дома. — Спасибо большое, — благодарит Позов, выбираясь из салона. — Спасибо, — повторяет за ним Антон. Только Лёва выходит молча и, забрав самые тяжёлые пакеты, заносит их во двор. — Приезжайте, если сможете. Я буду рад, — говорит Шастун прежде, чем выйти вслед за друзьями. Забрав часть вещей, он машет свободной рукой на прощание, и учитель отвечает тем же. И уезжает, как только калитка за Антоном закрывается. Лёва сразу принимается разводить костёр, Дима нарезает салаты, а Антон приходит к Бортнику с бутылкой домашнего вина и двумя стаканами. — Выпьем? — спрашивает он, разряжая обстановку. — Давай, — с улыбкой соглашается Бортник. Выпить с Антоном он всегда рад. Они громко включают музыку во дворе и занимаются пьянством и накрыванием стола. Даже Дима немного выпивает за компанию. Тёплый майский день радует солнцем и отсутствием ветра. Они поднимают очередной бокал под «Вечно молодой, вечно пьяный», и Антон чувствует себя счастливым.***
Арсений стучит костяшками пальцев по дверному косяку, обозначая своё появление в комнате. Антон, обернувшись, удивлённо расширяет глаза, рассматривая биолога, одетого в белую рубашку и классические брюки. Так… официально. Юноша, бросив короткий взгляд на бокал вина в своих руках, словно рассчитывая, что он исчезнет, снова смотрит на Арсения Сергеевича, рассчитывая, что, раз фокус с алкоголем не сработал, то хоть учитель исчезнет. Нет, магия не получилась. Затем, осознав, что ему сегодня, вообще-то, восемнадцать исполнилось, и он имеет на это законное право, Антон улыбается самой довольной улыбкой из арсенала улыбок. — Котёнок, а ты времени зря не теряешь, — усмехается биолог, сделав несколько расслабленных шагов вперёд. Антон, кивнув, делает глоток из своего бокала. Взгляд Арсения становится строже. — Смелой воды попил? — осведомляется он, поведя бровью. Шастун, усмехнувшись, пожимает плечами. — Мне восемнадцать, могу теперь себе позволить, — отзывается он. Речь расслабленная и замедленная. Арсений, взяв из его рук бокал, ставит его на край стола. — Это не отменяет того факта, что я всё ещё твой учитель, — сообщает Попов, поднеся руку к лицу школьника. Коснувшись подушечкой большого пальца его уголка губ, он стирает капельку вина и подносит палец к собственным губам, слизывая алкоголь. — Уже не мой… — со вздохом отзывается ученик, намекая на то, что Попов у них больше не ведёт, и тут же растерянно замирает, когда видит, как биолог проводит кончиком языка по подушечке пальца, которым стёр алкоголь с его губ. Что-то внутри переворачивается от этого жеста. — Что… — добавляет он, сбитый с толку. Арсений, ухмыльнувшись так, что сердце забилось чаще, слегка прищуривает глаза, рассматривая юношу. — Что? — хриплым и тихим голосом переспрашивает он с улыбкой. Антон, почувствовав, как краснеет, сглатывает ком в горле, справляясь с эмоциями. — Выпьете? — понимая, что диалог зашёл в тупик, неловко интересуется Шастун, взглянув на биолога из-под ресниц. — Я за рулём, — отвечает мужчина. — Арсений Сергеевич? — удивлённый голос Бортника раздаётся за спиной биолога, и мужчина оборачивается на него. Антон, урвавший секунду спокойствия без пристального взгляда голубых глаз, хватает бокал с края стола. — А я выпью, — шепчет он себе под нос, в несколько крупных глотков осушая стакан. Ему не помешает сейчас. — Здравствуй, Лёва, — произносит учитель, кивнув ученику. Бортник, вздохнув, нехотя кивает в ответ и уходит, передумав проходить на кухню. Арсений, нахмурившись такому поведению парня, тут же забывает о нём, когда периферическим зрением замечает движение слева от себя. — Антон! — рычит недовольным голосом биолог, обернувшись на ученика. Выхватив у него уже пустой стакан, он с громким звуком ставит его на край стола. — Я уже взрослый! — возмущается парень, решая, что лучшая защита — это нападение. — Ничему тебя жизнь не учит, — качает головой учитель, вспоминая, как однажды притащил домой пьяного в стельку мальчишку. Ему не хочется, чтоб Антон на утро не мог вспомнить свой день рождения. — Да ладно вам, не будьте занудой, — просит мальчишка, внезапно сделав шажок вперёд и уткнувшись лбом в плечо биолога. Арсений, удивлённый этим нежным жестом, гладит парня по волосам. — Ладно, не буду, — подозрительно легко соглашается он. — Правда? — мальчишка, обняв мужчину поперёк торса, поднимает взгляд, рассматривая биолога. — Правда, — с усмешкой отвечает Арсений, опустив голову, глядя в зелёные глаза. В них так много… преданности. Абсолютно незаслуженной и наивной. — Вы шашлыков-то нажарили? — интересуется он. — Да, на заднем дворе. Будете? — сияет парень. — Буду, — кивает Арсений. Они вышли во двор. Тёплый майский воздух пропах свежескошенной травой и лёгким запахом дыма от костра. Было тихо и так спокойно, что на душе становилось легко от одного лишь нахождения здесь. Небо было тёмно-синим, каким бывает только в тёплое время года сразу после заката солнца. Кое-где летали мошки и пока ещё редкие комары. Во дворе во всём чувствовалось умиротворение. На улице стоял накрытый стол, за которым прошёл праздничный ужин, и ещё кое-что осталось из еды — немного мяса, жаренные на костре грибы и картошка, салаты из овощей, нарезка сыра и бекона, немного солений, последний кусочек торта. Чуть поодаль, на земле, за пределами бетонной дорожки, расположился потушенный костёр, по обе стороны от которого были разложены кирпичи, на которых двумя часами ранее клали шампуры с мясом. Грязная сетка из-под жареных шампиньонов лежала рядом. Тут же, на заднем дворе, чуть поодаль цвёл молодой виноград, переплетаясь лозами с металлической оградой. Юные светло-зелёные побеги витиеватыми узорами обвивали слегка поржавевшие столбики. Где-то на окраине посёлка лаяли собаки, и звук эхом доносился до двора. Полупрозрачный остроконечный месяц повис в небе блёклым, но чётким контуром, словно серебряный клинок. На дереве звонко галдели птицы, создавая живой фоновый звук, который был таким ненавязчивым, что даже не замечался, пока нарочно к нему не прислушаешься. Вечер был… по-настоящему майским. Тихим, тёплым, по-особенному уютным. Антон, разморённый выпитым накануне алкоголем, чувствует, как расслабляется тело и разум. Ему хорошо. Здесь, сейчас. В таком состоянии. Коснувшись рукой плеча Арсения Сергеевича, он медленно поднимает на него взгляд. Учитель смотрит на него с лёгкой улыбкой и интересом. — Вино было крепким, да? — спрашивает он, поведя бровью и видя, насколько затуманены зелёные глазки. — Домашнее, крымское, — улыбается Шастун, проведя ладонью выше. Положив её на шею биолога, над воротником рубашки, он поглаживает кожу кончиками пальцев. Арсений, вздохнув, накрывает руку мальчишки своей, удерживая на месте. — Тш-ш, не делай глупостей, — просит он негромким шёпотом. Они стоят посреди двора в окружении майского вечера и тишины, и каждый борется со своими внутренними демонами. Антон, томно вздохнув, приподнимается на носочках и, ткнувшись носиком в шею биолога, нежно целует под скулой. Арсений, покрывшись мурашками от этого трепетного прикосновения, посильнее сжимает челюсти, справляясь с желанием запрокинуть шею и позволить мальчишке снова сделать это. — Антон, прекращай, — просит он низким рычащим голосом. Шастун, проведя кончиком носа вдоль его шеи, снова целует и даже слегка прикусывает зубками — едва ощутимо. — Что ты творишь… — чувствуя, как сбивается дыхание от выходок ученика, комментирует учитель, намереваясь отстраниться, но Антон, словно предчувствуя это, кладёт свободную руку на его плечо, впиваясь короткими ногтями. — Я же ваш котёнок, так приласкайте, — просит он, буквально выпрашивая немного нежности. Шастун просто хочет, чтоб его любили. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Он хочет быть нужным. — Антон, ты пожалеешь утром, — взывая к его совести, качает головой из стороны в сторону мужчина. — Арсений Сергеевич, я вас люблю, — отвечает парень, ведя губами по его чуть колючей от щетины коже. Прикусив уголок скулы Арсения, он довольно улыбается, когда слышит шипение. Это больно, он знает. Но он так любит кусаться… — Ты пьян, Антош, — Арсений снова пытается отойти, но Антон, схватив его свободную руку, кладёт её на свою грудную клетку. — Чувствуете, как быстро бьётся? — спрашивает он, прищурив свои глаза. Арсений замирает. Что творит этот мальчишка?.. Стоило отобрать у него последний бокал вина, он явно стал лишним. Но от его прикосновений кожа будто горит. Хочется ещё. Хочется ласкать эти нежные губы, сминать податливую бархатную кожу, прижимать к себе худое тело. — Чувствую, — хриплым голосом соглашается Попов. Антон, подавшись вперёд, снова припадает губами к его шее, и на этот раз Арсений, не сдержавшись, запрокидывает голову, позволяя ласкать свою кожу. — Не делай этого, — просит он, ведь понимает, что у самого не хватит силы воли, чтоб закончить всё. — Антош… — хрипло шепчет он, когда мягкие губы поднимаются выше, целуют его подбородок, щёку, тянутся к губам. Не выдержав этой пытки, Арсений сам накрывает юношеские губы поцелуем. Они у Антона вкуса сладкого вина. Мужчина прижимает к себе мальчишку, заводит руки за его спину, буквально вдавливает в своё тело, не позволяя сохранить дистанцию, и жадно целует снова и снова. Антон плавится, млеет от этой настойчивости, впивается пальцами в плечи учителя. Лишь спустя несколько бесконечных минут Арсений прерывает поцелуи, чувствует сильнейшее напряжение и знает, что это не закончится ничем хорошим, если вовремя не остановиться. Антон смотрит на него влюблённым взглядом, и Арсению становится больно от этого взгляда. Он такого слепого обожания точно не заслуживает. — Тебе лучше прилечь и отдохнуть, — говорит Попов, облизывая влажные губы. Антон без его опоры слегка пошатывается от выпитого накануне. Парень, осознав сказанное, пару раз бездумно кивает. — Идём, — учитель, с лёгкостью подхватив его на руки, несёт мальчишку в дом и заносит в спальню. Сняв с него обувь, он накрывает парня тонким одеялом. — Поговорим об этом, когда проспишься, — добавляет он, огладив контур скулы школьника. — Ты любишь меня? — спрашивает он с тихим отчаяньем в голосе. — Поговорим завтра, — замерев на пару секунд от неожиданного вопроса, отвечает Попов и, подхватив обувь мальчишки, выносит её в коридор. Ему срочно нужно покурить. Мужчина выходит в основную часть двора, расположенную перед воротами, и хлопает себя по карманам. Сигареты он оставил в машине. Вздохнув, он окидывает взглядом праздничный стол, находит пачку серого винстона, но она оказывается пустой. Котёнок совсем страх потерял, — думает он про себя, бросая пачку обратно на край стола. За спиной раздаётся характерный звук зажжённой о коробок спички. Обернувшись, Арсений натыкается на холодный взгляд серо-голубых глаз. Лёва смотрит на него недружелюбно, и его глаза презрительно сощурены. Он стоит, привалившись спиной к стене позади, прижавшись к ней запрокинутой головой, отчего смотрит как будто бы свысока, хотя в росте и уступает. Парень сжимает в одной руке жестяную банку с каким-то алкогольным коктейлем из разряда спиртовой бодяги с запахом фруктов и в этой же руке сжимает в двух оттопыренных пальцах тлеющую сигарету. — Не думаешь, что курить и пить в присутствии школьного учителя — плохая затея? — интересуется Арсений беспристрастным тоном, вздёрнув бровь, словно для проформы, полностью обернувшись на ученика. Лёва медленно, вальяжно даже, поднеся к губам напиток, делает глоток и, переложив его в другую руку, затягивается сигаретой, прикрыв глаза на секунду. — Терпеть вас не могу, — говорит он вдруг и кажется искренним в своих словах. Арсений, к таким откровениям не привыкший, удивлённо хмыкает. Это тебе не миленький Антон с его уступчивостью, разок пригрози — и усмирится. Бортник всегда был с характером, чего так сразу и не поймёшь за мишурой из юмора и улыбок. — За что же? — сделав шаг по направлению к юноше, интересуется Арсений, убрав руки в карманы брюк. Лёва даже не дёргается, как это наверняка сделал бы Шастун. То ли бесстрашный, то ли глупый, хотя в последнем биолог сильно сомневается. Бортник валял дурака так же умело, как вытягивал аттестат на четвёрки и пятёрки. — Вы Антону жизнь испортили. Он из-за вас убивается. Вы — мерзавец, Арсений Сергеевич, и упиваетесь этим. Скажете, что вы тут ни при чём — я вам ни на секунду не поверю. Вам нравится, что он за вами бегает. Вы наслаждаетесь своей властью, как настоящий подонок, — Лёва говорит это достаточно спокойным голосом, чтоб понять, что он высказывает свои мысли не от того, что пьян. Он вполне осознаёт, кому и что говорит. И Арсений практически очарован этой отчаянной честностью. Он и не думал, что Бортник может так открыто вступаться за своего друга перед учителем. — А Антон, по-твоему, мягкий и пушистый, да? — вздёрнув бровь, интересуется биолог. Ему хочется узнать, чем этот разговор закончится. Ему вдруг стал интересен Лёва. Обычно он был почти незаметным, так, тенью, бегающей за Антоном по пятам, а теперь внезапно вышел на первый план, перетянув одеяло внимания. — Антон хороший, намного лучше вас. Вы его не заслуживаете, никогда не заслужите, — Арсений, ухмыльнувшись, вытягивает вперёд ладонь и ловко выхватывает из губ Бортника сигарету, когда тот в очередной раз затягивается. Парень даже не дёргается, лишь молча вынимает новую из пачки в нагрудном кармане. Арсений затягивается его синим ротмансом и, отвернув лицо, выдыхает дым в сторону. — Антон, если я его правильно понял, тебя бросил. Променял на меня. Он тебя считай, что предал, как только я из Крыма вернулся, а ты всё ещё его выгораживать пытаешься после этого. Или разбитое сердце не болит?.. — холодно интересуется Арсений, взглянув в глаза Бортнику. Он впервые видит, как в этих спокойных глазах напротив, вечно искрящихся счастьем, бушует шторм. Лёва не показывает, как ему больно, но Арсений это чувствует. Хватало жизненного опыта. — Антон за мной волочится, потому что сам для себя это выбрал. Ему нравится, что я с ним веду себя так, как веду. Ему не нужны спокойные, адекватные отношения. Ему нужно поиграть в спасателя и жертву, я тоже не сразу это понял. А ты ему, дорогой мой, никогда не будешь нужен, пока не начнёшь вести себя так, словно он тебе не нужен. Мы втроём попали в треугольник Карпмана, мои искренние поздравления, — добавляет Арсений, сделав последнюю затяжку, и, бросив сигарету под ноги, тушит носком ботинка. Бортник молчит. Он не знает, что говорить. Он растерян. — Вы хоть любите его? — спрашивает он, медленно подняв взгляд серо-голубых глаз на биолога. Арсений, убрав руки в карманы брюк, ровно держит осанку и выглядит излишне статным для ситуации. Лёва задумчиво затягивается, глядя в глаза преподавателю. Мужчина, отведя взгляд, проводит кончиком языка по губам, собирая горький вкус осевшего на них табака, и на короткую секунду закусывает краешек нижней губы, задумавшись над ответом. — Я люблю в нём, как он любит меня, — наконец, произносит он, и эти слова звучат, как приговор. — Невозможно оставаться равнодушным, когда на тебя смотрят так, как это делает котёнок, — Бортник морщится от этого неприятно прозвучавшего прозвища. Арсений над Антоном не более, чем издевался всё это время. Не любил даже. Просто мучил. Играл с его чувствами. И даже кличка эта — котёнок — не более, чем издёвка. Ведь действительно, он с мальчишкой поиграл как с уличным котёнком, пару раз приласкал, но в любой момент готов бросить, как только ему надоест взгляд преданных зелёных глаз. И он даже не боится так открыто говорить об этом Бортнику. — Вам от себя не тошно? — рычит Лёва, от злости сминая в пальцах жестяную банку, в которой алкоголя осталось совсем на донышке. Бросив жестянку под ноги, он переводит дыхание, чтоб не сорваться и не наделать глупостей. — Ничуть, — отвечает учитель с расслабленной ухмылкой. — Все мы эгоисты и думаем только о себе, — добавляет он. — Нарцисс ты, а не эгоист! — от злости перейдя на «ты», выпаливает Лёва, сделав резкий шаг вперёд, сам не понимая, что собирается делать дальше. Алкоголь и сигареты слегка затуманили рассудок. Арсений же, среагировав быстрее, делает шаг вперёд и, схватив парня за руки, толкает обратно к бетонной стене и, перехватив его запястья одной ладонью, заводит их над головой школьника и пригвождает их крепкой хваткой к стене. — Не делай того, о чём пожалеешь, — низко, угрожающе произносит учитель, склонившись к его лицу. — Антон не оценит, — добавляет он, и ведь чертовски прав. — Не трогай меня! — выпаливает Бортник, дёрнув руками, но Арсений, превосходящий его в силе, с лёгкостью удерживает парня на месте. — Успокойся, Лёв. Подыши чистым воздухом, — с ухмылкой произносит Попов. — И послушай меня внимательно. Антон прекрасно осведомлён о том, что я за человек, я никогда не пытался скрыть это от него. Но его, видишь ли, ничего не останавливает. Я его оставлю, он мне не нужен, у нас с ним будущего нет, но знаешь, что начнётся, м? То же, что было, когда я уехал в Крым. Он меня не любит, он от меня зависим. Хочешь ему помочь? Дай ему самому побарахтаться в этом болоте. Пусть тонет, не нужно его спасать. Я сделаю всё, что от меня зависит, чтоб он справился и не наделал глупостей, буду присматривать с безопасного расстояния, но ему нужно пройти через этот этап одному. А ты ему помочь не сможешь, ты — не я. Антон это уже осознал, твоя очередь понять это, — Арсений рассказывает ему все эти вещи таким тоном, словно ведёт очередной урок по биологии, где всё работает по своим законам и не нуждается в эмоциональной оценке. А у Бортника внутри всё кипит от его спокойствия. — Да пошёл ты! — не выдержав, кричит он сорванным голосом, и с таким остервенением тянет на себя руки, желая их освободить, что с силой проводит тыльными сторонами ладоней по шершавой стене. Цена спасения — мгновенно налившиеся кровью десятки царапин. Арсений, замерев, расширившимися от удивления глазами наблюдает, как руки парня покрываются кровью, которая начинает капать на землю. — Лучше бы тебя никогда не было в его жизни, — добавляет он, толкая учителя от себя, освобождая личное пространство. Арсений, понимая, что перегнул, с беспокойством заостряет внимание на ранах школьника. Нужно было отпустить его прежде, чем он вытворил эту глупость. — Стой, — он пытается словить в воздухе его ладонь, но Бортник дёргается от него в сторону, как от прокажённого. — Не трогай меня! — рычит он и выглядит действительно разозлённым в эту секунду. И ни на секунду не подаёт вида, насколько ему физически больно. Арсений, привыкший обрабатывать раны Антона, немного сбит с толку нежеланием Лёвы получить помощь. Они разные, — в очередной раз подтверждает для себя биолог. — Никогда. Не трогай. Меня, — произносит он, тяжело дыша. Арсений молча смотрит в его полные боли глаза и ощущает себя виноватым. Лёва уходит так быстро, что учитель не успевает и слова вслед сказать. Арсений, сглотнув ком в горле, сжал зубы с такой силой, что желваки заходили под скулами, выступая чётким рельефом под кожей. Опустив взгляд, он какое-то время смотрит перед собой на неровную бетонную дорожку, затем на капли крови и ощущает, как ему становится неприятно от самого себя. Обернувшись через плечо на расположенный за спиной дом, где сейчас — он надеется — спит Шастун, мужчина понимает, что натворил достаточно дел для одного вечера и не стоит дальше испытывать судьбу. Выхватив из кармана брюк ключи от лансера, он спешит уехать отсюда. Так для всех будет лучше.