«This negativity just makes me stronger. We will not retreat, this band is unstoppable!»
Помехами трещит рация, пока не открываем очередную дверь, затем — ещё несколько, оказываясь в шумном районе. Судя по оживлённости, здесь можно надолго задержаться и найти работу, пополнить запасы. Слишком привыкли скитаться, чтобы говорить «навсегда» какому-то из миров, однако... этот — внушает доверие. — Не оглядывайся пока, — Чанбин руку на плечи закидывает и направляет за остальными. — Без восстановления сил от нас никакого проку в поисках. Но мы вернёмся обязательно, нас не остановить. Киваю, изучая глазами асфальт, воспроизводя в голове карту, где был взрыв, куда могла отбросить Чана ударная волна, и где уже более-менее разгребли завалы. Бин удерживает от невольного желания развернуться и отправиться обратно, понимая бессознательность моих действий и крепче обнимая, стараясь вернуть в реальность. Я благодарен, и всё же страх разъедает рассудительность и остатки нервных клеток. — Шансов всё меньше… — тихо-тихо, следуя на автомате позади всех, лишь с поддержкой друга. Это очевидно всем, однако от опрометчивости останавливает банальная мысль — а хотел бы сам Банчан, чтобы мы убивались на его поисках: голодали, болели, сходили с ума, теряя сознание от изнеможения. Для каждого очевидный ответ — нет. И именно это вынуждает переступить через желание жизнь свою положить в том мире, где рация лишь трещит помехами. Потому делимся на группы и убегаем к развалинам по очереди, как бы ни хотелось остаться там, где он. — Мы сможем остановиться здесь, — Феликс сбивает с размышлений — одних и тех же, впрочем, на протяжении последнего месяца — и указывает на незаметное серое, в тон большинству, здание хостела. — Здесь не нужны документы, видимо, для таких пришельцев из параллельных миров, как мы, — закрывает ноутбук. — Я взломал мимоходом несколько счетов и оплатил проживание на неделю. Будь бы с нами Чан, Со начал бы хвастаться, какой у него умный парень, вызывая смех со всех сторон и смущение хакера. Мы бы радовались новому пристанищу и возможности передохнуть, мы бы… Но сейчас словно не цельные, будто каждый утратил возможность испытывать счастье, потому тихо заселяемся в две комнаты.***
Ощущение, словно само сердце бьётся в такт радиопомехам — хаотично, надрывно или вовсе — прекращая. На меня впервые наводит дуло пистолета товарищ, и видно, насколько Сынмину не по себе вынуждать меня вернуться. По-хорошему я не готов оставить этот мир, и все размышления о неправильности подобного поведения летят к чертям, ведь лучше умереть здесь в поисках совсем, чем продолжать разъедать душу вдали от места, где потеряли Банчана. Постоянные кошмары всё равно не позволяют выспаться и продолжают навязчиво подкидывать не улыбки и ласковый взгляд любимого человека, а испуганное лицо в момент взрыва. Я устал просыпаться в слезах и объятиях, пусть дорогих и тёплых рук, однако — не Чана. Не могу отступить и сделать хоть шаг назад, несмотря на то, что подобное противоречит здравому смыслу. Ким не снимает предохранитель и просто опускает оружие, вздыхая обречённо и устремляя взгляд в небо, где две Луны и абсолютный хаос звёзд. Его руки ледяные, все в пластырях и дрожат — у всех нас такие. Чан всегда был тёплым и согревал остальных, и думать в прошедшем времени — больно до очередного града слёз и удушливой истерики, до ослабевших рук, из последних сил старающихся помочь выдержать это испытание. Радиопомехи заглушают произносимое сквозь слёзы: «Я не хочу жить без него».***
На сорок второй день негатив и безысходность настолько разъедают всё оставшееся здравомыслие, что я ухожу — тайком, пусть и понятно, куда. Отступать не намерен, потому с небольшим запасом капсул еды и нормальной воды пересекаю миры, устремляюсь туда, где рация трещит вновь — в руках Минхо. Ли смотрит неодобрительно, однако в итоге сдаётся, понимая — отсылать назад бесполезно. — Разделимся три на три, а ты — за дежурного, — Ли гладит по волосам, ощущая, наверняка, мои отчаяние и вину за непослушание, и отдаёт рацию. Почему-то назначить меня и дать задание легче, нежели просто оставить, ведь очевидно понятно — привязан к этому месту узами любви в любом случае. Наверное, так проще принять моё поведение остальным, старающимся действовать согласно рассудку и не поддаваться панике. Я даже осуждал их за бездействие, однако, поглощённый собственными страданиями, просто не замечал, как ребята валились с ног, исследуя территорию, — и за это до сих пор стыдно. Принимаю новое «назначение» и присоединяюсь к Хану и Феликсу, замечая под обломками свою винтовку. Мы должны быть где-то рядом. Брошенные всеми мирами, привыкшие бродить сквозь пространство, каждый день превозмогая слабости, благодаря преодолеваемым трудностям, не имеем право отступить сейчас и сдаться…Лишь становиться сильнее.