Где же ты, моя бабочка?

      Чонгук лежал в постели, а его комната была погружена во мрак ночи. Его организм сильно ослаб и едва ли мог сносить разлуку со своим предназначенным. Вязка с Тэхёном пагубно сказалась на нём. Стоило лишь прикрыть глаза и расслабиться, как перед Чоном возникал прекрасный образ красноволосого омеги, который звал к себе, заманивал в свои сети. Стоило альфе пойти на поводу в желании прикоснуться к чудесному видению, как сон обрывался оставляя в душе дикую тоску и сильное возбуждение. Даже днём в лицах других омег он видел только его, чужие запахи приобретали вишнёвые нотки, окончательно добивая этим Чонгука.       В его комнате всегда стояла чаша с вишней, к которой он не прикасался. Он смирился со своим положением и оставил попытки найти утешение у других омег. Чонгук сначала хотел обыграть всё и найти подобного с таким же запахом и внешностью. Даже попался один, у которого были красные волосы, только цвет был не такой яркий и скорее блеклый, а ещё у него был запах вишни. Он отдавал горчинкой, а не той сладостью как у Тэхёна, чем ещё сильнее взбесил Чона. Сколько бы раз он не старался найти подобных, никто не мог заменить его предназначенного. От этого становилось только хуже, а одиночество сильно изводило его не давая возможности нормально жить. Последние пару дней он не выходил из своих покоев, у него не было ни аппетита, ни желания снова погружаться в мир Морфея, чтобы встретится с искушением в лице недостижимого красноволосого омеги. Он угасал с каждым днём и не мог нигде найти себе места, поэтому продолжал лежать на постели и мучаться от отсутствия своего Тэхёна.       Мин старался помочь другу, но ничего не получалось. Никакое лекарство, ни лекаря, ни время не помогали. Юнги понимал к чему всё это приведёт, если его предназначенный не появится в ближайшие дни. Он уже сам изводил себя тем, что Безликого и остальных не могли найти. ХваГан освоил уже центральную часть, а позже перейдёт уже на другую, но он так и не смог обнаружить сбежавших. На их поиски было потрачено много сил, людей и времени, но результата не было. Мин переживал насчёт омеги, потому что было неизвестно что с ним и жив ли он вообще. Важно было сохранить его, потому что только Чимин был способен дать ему то, на что не способен никто другой. Его будущий наследник и сын — единственный шанс на нормальную жизнь. Ещё давно, когда он был небольшим, но уже отверженным поклялся, что если у него будет сын, то он не будет поступать с ним так же, как и его отец. Он не бросит его на воспитание другим, а будет любить и заботиться. Ему не хватало в детстве самого важного — родительской любви и заботы. Единственный, кто действительно был с ним рядом в тяжёлое время — ХоСун. Этот бета заменил ему родителей, постоянно оберегал и любил его как родного. Только ему Юнги мог поведать насколько альфе было тяжело. Может благодаря ему, Мин был способен на такие сильные чувства как дружба? К сожалению бета был рядом недолго, но даже за такой короткий промежуток времени, маленький альфа смог понять, что не всё в этой жизни потеряно и есть люди способные принять его таким какой он есть. В доказательство этому Чонгук. Несмотря на всю скверность и холодность он разглядел и открыл в Юнги нечто большее.       Мин же мечтал заполнить ту пустоту в душе, которую оставил его отец, настоящей искренней любовью. Он уже не раз разочаровывался в легкомысленных омегах, что даже не стал воспринимать своего предназначенного всерьёз, видя в нём лишь возможность получить наслаждение от их соития и наследника. Ребёнок — вот, что ему действительно было нужно. Он хотел быть противоположностью своего единственного родителя и доказать самому себе, что он ещё способен кого-то полюбить, так как ни разу не испытывал этого чувства ни к кому. Побег Чимина выводил из себя, рушил все планы и заставлял Юнги сильнее ненавидеть этого омегу, который лишал его возможности на нормальную жизнь. Оставляя с пустотой внутри, которая медленно день за днём порабощала его, заставляя покрываться его сердце толстой ледяной коркой.       Мин был уверен, что сбежавшие направились на север, поэтому направлял все силы туда, начиная с провинций. Он каждый день ожидал результата поисков и каждый раз всё сильнее злился, так как его омегу до сих пор не нашли. Ему нужны были только двое: Чимин и этот слуга, на остальных было плевать, поэтому их уже ждала верёвка. Со дня побега прошло пять дней и срок данный ХваГану подходил к концу. Юнги был настроен серьёзно, поэтому в случае, если альфа попытается скрыться его семью уже начали контролировать. Прежние условия сохранялись, время указано, но омеги до сих пор не было.

***

      Тэхён по старой привычке проснулся первым. Во дворце прислуга всегда вставала рано, поэтому часто приходилось полусонным идти работать. Омега встал и переодевшись решил спуститься вниз. Было тихо, так как все ещё спали, а у Тэхёна, как назло, не было сна ни в одном глазу. Раньше он едва ли мог подняться в такое время и постоянно мечтал поваляться немного подольше, а когда у него появилась такая возможность, то спать совершенно не хотелось. Он помнил слова ЛиБина о том, что они отправятся днём за брусникой и был сильно удивлен, когда увидел, что с неба, кружась в лёгком танце, падают белые снежинки. Тэхён быстро натянул тёплую одежду и поспешил наружу. Омега начал улыбаться, идя по хрустящему белоснежному снегу и, присев на корточки, голыми руками начал делать небольшие снежки, а потом кидать в даль. Было прохладно, а щёки разрумянились, но на душе было легко и светло. Он поднял голову к небу и закрыл глаза. Было приятно чувствовать, как маленькие снежинки, падая на лицо, медленно таяли, оставляя капельки воды. Он начал сильнее улыбаться, а позже высунул язык, продолжая им ловить частички снега. Руки начали мёрзнуть, но уходить совсем не хотелось. Чувства возникающие при виде первого выпавшего снега, самые яркие и счастливые. Даже раньше, омега мог часами смотреть на то, как медленно падают снежинки, потому что это ему никогда не надоедало. — Я смотрю, наши планы сорваны таким чудесным природным явлением? — Тэхён засунул язык обратно и, открыв глаза, повернулся к ЛиБину. Пожилой бета так же приподнял голову, смотря на свежевыпавший снег. — Да, похоже что так. Жалко конечно, что нам так и не удалось набрать больше брусники, но нам не под силу управлять погодой. — Это правда, но было бы лучше, если он выпал хотя бы на один день позже. Ушедшие от нас ранее, скорее всего сейчас испытывают небольшие трудности. А нам предстоит более трудная дорога, так как в последующие дни снега станет куда больше. Мало того что это затруднит наш путь, но и ещё мы оставим много следов. Это плохо. — Не стоит переживать, ведь у нас есть время. — Это спорный вопрос, Тэхён. Нужно учитывать, что мы не знаем как расположены отряды, сведения, которые смог добыть ДонИн, изменчивы. К тому же прошло много времени с того момента, как он узнал и доложил нам обо всём. Слишком часто так выезжать нельзя. Это рискованно. — Но тогда мы не сможем, узнавать о их расположении, — омега начал растирать руки. — Поэтому стоит сделать последний такой выезд и собираться отправляться завтра ближе к востоку. — Так жалко, что придётся снова переживать всё это и долго ехать. — Это трудно, Тэ, но только так мы не попадёмся в руки императора, — покачал головой лекарь. — Я всё понимаю, ЛиБин, поэтому стоит как следует подготовиться и сообщить Чимину об этом, — Тэхён развёл руками показывая на снег. — Не стоит пока что тревожить их, пусть побудут вместе, а как только проснутся, тогда и узнают всё сами. Мы ещё долгое время не сможем так отдохнуть, поэтому стоит воспользоваться последним спокойным днём. — И то верно, — уныло произнёс красноволосый омега, смотря на оставленные им же следы. — Пойдём обратно, Тэ, а то ты, наверное, уже замёрз здесь на холоде. Вон какие розовые щёчки, пойдём, не хватало ещё заболеть. Как раз и заварим твой любимый чай, а то вчера ты так растрогался, что даже не сделали его, — пожилой бета мягко улыбнулся, протягивая ему руку. — Верно, — согласился Тэхён и, быстро преодолев расстояние, ухватился за протянутую ему тёплую ладонь. — Ещё и руки отморозил, — цокнул ЛиБин. — Зато ты тёплый, так и согреюсь, — омега улыбнулся своей квадратной улыбкой и вместе с лекарем направился обратно в дом. Уже через пару часов к ним присоединились и все остальные. Чимин был огорчён тем, что они не успели покинуть это место до того как выпал снег. Он сильно переживал за тех, кто отправился в путь вчера и волновался за то, как они завтра будут добираться к востоку.       Как только ДонИн проснулся, то позавтракав, сразу же отправился в небольшую пристройку, где находилась конница. Он большую часть своего времени проводил именно здесь, так как любил этих гордых и прекрасных существ. Как только он со всем расправился, то взяв одного, оседлал и решил объехать округу. Он заранее предупредил Безликого и остальных, а после не спеша отправился разъезжать по деревне, стараясь не привлекать к себе большого внимания.       Когда к обеду все находились дома, то Хосок вместе с Чимином оставили их и, выйдя на улицу, решили остаться в небольшой беседке. Омега оглянулся по сторонам, а после сняв тёмную ткань со своего лица сразу же оказался в тёплых объятиях. — Уверен, что сюда никто не прийдёт? — альфа кончиком носа прикоснулся к румяной щеке. — Ну кому в голову придёт менять тепло и уют на холод? Разве, что ДонИн, но он ещё долго будет ездить, поэтому у нас есть время, а Тэхён и ЛиБин и так прекрасно знают о нас всё. — Кому придёт в голову менять тепло на холод? Разве, что двум влюбленным, которые постоянно прячутся, чтобы о них не узнали, — усмехнулся Хосок и, зарывшись рукой в ярко-рыжие волосы, прикоснулся к пухлым губам. Он целовал не спеша, позволяя омеге вести поцелуй. Альфа начал медленно спускаться левой рукой по стройной спине к упругим ягодицам, аккуратно сжимая их через слой тёплой одежды. Чимин тихо постанывал, прикрывая глаза от удовольствия. Омега трепетал от каждого прикосновения со стороны альфы и никак не мог насытиться вкусом их поцелуя. В воздухе витал ненавязчивый и сводящий с ума запах бергамота, который безумно любил Чимин. К своему, вернее приобретённому, запаху мяты он уже начал постепенно привыкать и он не раздражал так сильно как раньше. Они целовались долго, растягивая удовольствие и наслаждаясь каждой минутой своего уединения. Они разжали объятия только через десять минут, понимая, что не стоит так долго задерживаться и пора возвращаться, к тому же было прохладно и руки начинали замерзать. — Даже природа против, чтобы мы были наедине друг с другом, — усмехнулся Хосок пропуская Чимина вперёд. — Да, если бы не такая погода, то можно было бы остаться здесь чуть подольше — омега вышел из беседки и повернулся к альфе. — Если бы не такие обстоятельства, — Хосок положил руку на невысокие перила, — то я бы тебя вообще никуда не отпус… Чёрт! — Хосок подскользнулся, но вовремя схватился за деревянные перила. Он шикнул и посмотрел на свою левую ладонь. Часть кожи была содрана из-за чего на белоснежный снег начали падать алые капли крови. Чимин рефлекторно взглянул сначала на его руку, а затем на снег окрашивающийся в кровавый цвет. Омега, не отрывая от снега глаз, почувствовал нарастающую тревогу. Ему внезапно стало не по себе. Это не поддавалось объяснению, к тому же возникшее чувство никак не было связано со страхом выступившей стуйки крови. Он не раз проливал чужую и сам получал тяжелые раны, но смотря на то, как она капала на снег, сердце билось чаще в предчувствии чего-то нехорошего. Он начал тяжело дышать, а метка словно обожгла его кожу. Пак поморщился и прижал руку к своим ключицам. — Чимин, с тобой всё в порядке? — Хосок стряхнул руку и другой прикоснулся к плечу омеги. Рыжеволосый улыбнулся сквозь боль. — Всё нормально, просто метка немного заныла. Лучше дай сюда свою руку я посмотрю, — Чимин быстро взял его за пальцы, а после начал рассматривать рану. Укус Юнги тянул, но боль была терпима, омега не понимал, почему именно сейчас метка начала беспокоить его. Раньше она не причиняла столько дискомфорта как сейчас, к тому же тревога усиливалась. Чимин не понимал своих чувств, поэтому решил сосредоточится только на ране Хосока. Кожа была не сильно содрана, а алая жидкость продолжала медленно стекать по ребру ладони. Омега покачал головой и, взяв в руку немного снега, начал аккуратно стирать кровь и прикладывать холод, чтобы быстрее остановить кровотечение. Он смотрел на розоватый снег, который прикладывал к ране и на метку в виде зелёного трехлистного клевера. — Ты даже побледнел, здесь нет ничего страшного, всё быстро заживёт, — Хосок смотрел на Чимина и видел как его руки слегка дрожат, а омега был сам не свой. — Д-да, вижу, просто как-то на душе не спокойно и эта метка… — Время, Чимин, время. Это единственное, что тебя избавит от этого. Всё будет хорошо. — Эту фразу за последнее время я слышал намного чаще, чем за всю свою жизнь, — хмыкнул омега придерживая руку и прижимая к ней снег. — Потому что всё так и будет, Чимин, просто нам нужно время и уже через несколько дней мы не будем ни от кого прятаться, вот увидишь. — Не стоит говорить об этом, иначе имеем неосторожность сглазить все наши планы и удачу. — Удача, — задумался Хосок, — то, что нам действительно нужно. Но главная моя удача это ты, поэтому чтобы не застудить её, пойдём обратно, а то ты уже начинаешь дрожать, — альфа убрал свою руку и, стряхнув ею, приобнял Чимина, направляя его домой. — Ничего я не дрожу, к тому же нужно сразу же перевязать твою ладонь, ты всегда не воспринимал свои раны в серьёз, сколько я себя помню, ты всегда отшучивался и не давал их мне обрабатывать. Но стоило мне где-нибудь пораниться, то ты реагировал так будто мне руку отрубили. — Я просто переживаю за тебя, а это, — он приподнял ладонь, — просто царапина, заживёт и даже шрама не останется, не вижу смысла волноваться по этому поводу. — Ты всегда был таким легкомысленным. К тому же всегда заботился обо мне. — Потому что на момент нашей встречи ты был юн и полон сил, постоянно стремился найти проблемы на свою задницу и видел смысл своей жизни только в мести. Твои глаза блестели, когда ты представлял свержение правительства, а мои блестели, когда я смотрел на тебя. Вот только ты не замечал этого, — Чимин немного нахмурился, начиная улыбаться. — И когда именно ты понял, что испытываешь ко мне что-то большее, чем просто дружба? — Хм… — альфа тихо засмеялся: — Ты можешь не поверить мне, но после того как мы подружились с тобой и у тебя началась течка, я понял, что ты далеко не бета. А когда ты доверился мне и показал своё лицо без маски, то понял, что ошибался насчёт своих чувств. Ещё раньше задолго до этого меня что-то привлекало в тебе, тогда я был уверен, что ты бета. Поэтому недолго думая и не разбираясь, решил всё скинуть на дружбу. А когда всё встало на свои места, то осознал, что те чувства были далеко не дружеские. — Тогда ты понял, что любишь меня? — Чимин вопросительно посмотрел на него. — Именно. — Течка…хм… постой, мне же было только четырнадцать. То есть, ты был влюблён в меня больше четырех лет и всё это время молчал? — Ты замечал только то, что было связано с восстанием, но не со мной. Я много раз пытался признаться, намекал, но ты так ничего и не понял. — Всё это время ты любил меня? Я правда, даже не подозревал этого, но ты мог бы сказать мне прямо в лицо. — Ты не раз говорил о том, что тебе не нужен предназначенный и единственное, что для тебя важно, так это свержение династии Мин. Думаю, даже если бы я решился, то получил отказ. — Четыре года… — омега не мог поверить в это, не понимал как всё это время не замечал чувств Хосока. — Зато теперь ты рядом. Поверь, этого стоило ждать столько времени. Взаимная любовь — самое прекрасное, что может быть в жизни. Страшнее было бы не испытать этой сладости. — Или же потерять её, — Чимин тяжело вздохнул, продолжая пытаться смириться с тем, что четыре года был слепым дураком. — Могу признать, что это мой самый большой страх, — альфа сильней прижал к себе омегу, смотря куда-то вдаль. Пак опустил взгляд и не мог понять почему ему становилось всё хуже и хуже, тревога усиливалась, а всё тело было напряжено в ожидании чего-то страшного. Будто в него засовывали иголочки, которые заставляли его тело дрожать. Сердце билось так же часто, вот только причин переживать не было, разве что это признание и повреждённая ладонь Хосока, а разволновался он как будто кто-то погиб. Омега сравнивал свои чувства с теми, которые он испытывал, когда погиб СуЮн. Они были похожи, вот только почему они возникли так внезапно? К тому же эти алые капли крови на снегу… Они волновали и не давали о себе забыть. Хосоку не раз пришлось позвать омегу, чтобы вырвать его из своих мыслей. — Чимин, тебе похоже нужно отдохнуть, ты слишком напряжён. Это как-то связано с тем, что мы завтра отправляемся в путь? — Нет, уже легче, сам не знаю что со мной, — омега попытался улыбнуться, чтобы успокоить альфу, но улыбка получилась довольно вымученной. — Может это как-нибудь связано с течкой? Раньше ты был так же напряжён и постоянно находил поводы для волнения, может она скоро начнётся? — предположил Хосок. — Вряд ли, иначе запах начал бы проявляться чуть раньше, но его нет. — Ох, Чимин, давай тогда сойдёмся на том, что ты у меня просто слишком чувствительный и слишком часто волнуешься по пустякам, к тому же не забудь про лицо. — Проклятье! — альфа засмеялся, смотря как Пак быстро прикрылся тёмной тканью, которую он достал из кармана. — Так-то лучше. — А теперь… — Чимин схватил Хосока за здоровую руку и быстрее потащил его в дом — …пора заняться твоей ладонью. — Не нужно из этого, — он покачал рукой, — делать трагедию. — Ничего не знаю, пойдём быстрее, — улыбнулся Пак. Уже через пять минут они были внутри и сразу же направились в свою комнату.

***

      ДонИн ехал не спеша и старался в окружную обходить поселения, чтобы не сталкиваться с людьми. Дом, в котором они находились, был на окраине, чуть дальше от всех остальных, что было им только на руку. Альфа не сильно натягивал поводья и дал себе время насладиться бодрящей прохладой. Он всегда любил первый снег, не смотря на то, что зачастую он становился источником многих проблем. Но сейчас он не мог не признать, что ему нравилась открывшаяся картина: всё вокруг было покрыто свежевыпавшим снегом, к тому же маленькие снежинки, закручиваясь, продолжали падать на землю. ДонИн любовался природой и остановился возле рябин, дабы сорвать несколько гроздей замёрзших ягод.       В последний раз он проезжал здесь пару дней назад и сейчас хотел разузнать об императорских отрядах. На то время они едва ли достигнули северные провинции и начинали осматривать отдалённые от них территории. ДонИн был уверен, что настолько обширные земли они ещё не скоро осмотрят, даже не смотря на то большое количество людей, которые их искали. Альфа взял немного горьких ягод и закинул их в рот, начиная пережевывать. Он любил их, поэтому постоянно ел в детстве. Ин увлёкся этим делом, потому не сразу понял, что где-то далеко от него раздался истошный крик. Он перестал жевать ягоды и остановился, конь немного волнительно начал топтаться на месте и дёргать ушами, тоже прислушиваясь к звукам. Крик раздался издалека, а после послышались и другие. Дон выронил ягоды из своих рук и невольно подумал об отрядах. Они не могли так быстро преодолеть такое расстояние, к тому же эти территории самые дальние. Альфа понимал, что нельзя так просто уходить и нужно убедиться в том, что это были не они, но страх, что их найдут усиливался с каждой минутой, а крики усиливались. ДонИн сильней натянул поводья и быстро направился туда. По мере приближения к источнику шума, конь всё сильнее и сильнее выдавал своё волнение, как впрочем и сам ездок. Альфа немного замедлил ход, прислушиваясь к голосам. Пришлось обходить дома из которых выходили люди дабы узнать, что стало причиной такой суматохи. ДонИн спросил нескольких людей что происходит, но никто из них не знал. Пришлось на свой страх и риск идти прямо к началу деревни. Он не спешил как можно быстрее явиться туда, а схитрил и обошёл в окружную со стороны леса к началу деревни, а после замер. Он сразу понял, что к чему, когда увидел вооруженных людей на боевых вороновых конях. К тому же их возглавлял, по всей видимости, какой-то важный человек ибо он был впереди всех и выделялся своим необычайным ростом и крепким телосложением.       ДонИн был скрыт за деревьями и за всем наблюдал со стороны. Он понимал, что нужно было галопом мчаться обратно и как можно быстрее сообщить обо всём Безликому, но он стоял на месте и не мог не признать, что боялся. Военные подняли переполох, начиная обыскивать дома и расспрашивать людей. Многие выбегали и начинали кричать и пугаться боясь расправы. ДонИн часто дышал и как заворожённый смотрел на этого командующего он был необычайно мощным, к тому же в его руках находился окровавленный меч. Это едва ли можно было заметить на расстоянии чуть меньше одного стадия. Русоволосый начал натягивать поводья и немного отодвинувшись от своего укрытия приблизился к отрядам. Его так же скрывали ветви деревьев, которые давно сбросили листву, но подходя ближе он становился заметнее. Он сильно волновался, но всё же приблизился, чтобы как следует рассмотреть этих людей. Их было больше десяти человек и каждый был легко вооружен, с оружием и боевым конём. Было понятно, что они прибыли недавно и уже допрашивали начальника провинции о их местонахождении. ХваГан вытер кровь с меча об его одежду, а после направил свой отряд на поиски сбежавших. ДонИн приблизился ещё ближе и случайно задел ветку. Снег начал падать, задевая и другие, обрушивая на него белоснежную стену. Альфа отступил, стряхивая с себя снег, а после боязливо взглянул, на отряд. Командующего нигде не было видно, а вот двое других военных заметили его. Они сначала просто смотрели на него, думая, что он один из поселенцев этой деревни, но после как ДонИн, струсив, помчался обратно, чтобы предупредить остальных об надвигающейся опасности, эти двое поспешили доложить о нём своему начальнику. Он показался странным, к тому же так резко сбежал. ХваГан, узнав об этом человеке, половину отряда отправил на его поиски, но, почувствовав что-то неладное, сам присоединился к ним. Они вернулись к тому месту, где он всё это время прятался, а затем по следам вычислили остальной путь.

***

      Со страху, ДонИн не подумал и отправился прямо к их убежищу. Уже только на месте он понял свою главную ошибку. Снег. Следы оставленные им… Надо было выбрать другой путь и закрутить, направить отряд в другую сторону, но перепугавшись он не сразу понял это. Но ему ничего не оставалось кроме того, как быстро сообщить о том, что неприятель совсем рядом. Он быстро преодолел расстояние в несколько километров и уже у дома быстро спрыгнул с коня и помчался внутрь. К счастью, он сразу столкнулся с Безликим и Хосоком буквально у входа. Сквозь дрожь и сбитое дыхание он раскаялся в содеянном и вкратце всё рассказал, докладывая о скорой погоне и их численности. Позже подтянулись и всё остальные. Чимин, сразу же сориентировавшись, не поддался панике, а определил людей быстро собирать свои вещи и бежать на улицу. ДонИн вместе с Хосоком поспешили вывести и подготовить всех коней к скорой погоне, а сам рыжеволосый омега предупредил хозяев о том, чтобы они сказали, что пленные насильно заставили принять их и укрыться здесь. Чимин понимал, что если люди императора узнают о том, что эти двое супругов специально помогали им скрываться, то их просто убьют, а так у них был шанс избежать наказания и возможность выжить. Пак помог ЛиБину как можно быстрее покинуть его комнату и посадил его на одного коня вместе с Тэхёном, отправляя их в путь первыми, чтобы они ушли раньше остальных и имели преимущественное расстояние. Они отправились по прямой, хотя красноволосый омега хотел подождать брата, опасаясь за его жизнь, но принимая обстоятельства, решил не спорить с ним. Следующим был другой альфа, Чимин с Хосоком были на разных конях, как и сам ДонИн. Они быстро собрали некоторые вещи и, ещё раз предупредив хозяев о их плане, поспешили вслед за ушедшими. Безликий постоянно оглядывался и подгонял своего коня. Только сейчас пришло осознание того, к чему были все его опасения. Вот почему он так волновался. Он меньше всего предполагал, что всё так выйдет и отряды так быстро доберутся до них. Омега прекрасно понимал ошибку Дона, но так же и был уверен, что если бы не он, то уже к вечеру их взяли тёпленькими прямо в их убежище, а так у них был шанс сбежать. Чимин немало переживал за Тэхёна и ЛиБина. Они отправились раньше и из-за того, что они ушли на десять минут раньше их было не видно, остались только следы. Его брат был юн и не очень хорошо ездил верхом, поэтому Чимин переживал, что скоро они поравняются и начнут отставать. Нужно было что-то придумать и как можно быстрее. Хосок подгонял коня и был рядом с Безликим, Дон был немного позади, а вдалеке виднелся силуэт БанСана, он отправился вторым после Тэхёна и ЛиБина и его быстро настигли.       ДонИн сильно переживал, что не смог так же быстро сориентироваться и так сглупил. Если бы он не струсил, то выиграл бы время, но дело уже сделано, поэтому сейчас все быстро мчались через округ к востоку. Теперь его не восхищал снег, а наоборот угнетал. Следы, их было слишком много и по ним их гораздо легче могли вычислить, к тому же у отрядов вороновые кони, которые намного быстрее и выносливее обычных. Их спасало только то, что за ними отправилась лишь половина отряда. Поэтому альфа, наскоро поравнявшись с Безликим, начал кричать, чтобы сквозь бьющий в лицо холодный ветер его услышали. Он предупредил, что отстанет от них, а позже, когда их преследователи будут совсем рядом и увидят его, то Дон отправится в другую сторону и тогда он точно сможет увести за собой несколько людей, таким образом выбивая для них время и далеко уводя за собой преследователей. Чимину ничего не оставалось как принять его помощь, но он сразу же определил для него дорогу и предупредил как стоит двигаться, дабы вновь воссоединиться только уже позже. Дон согласился и сразу же натянул поводья. Конь встал на дыбы и чуть ли не уронил своего ездока, но альфа удержался в седле. Он развернулся, а после натянул на себя капюшон и как следует завязал его, чтобы тот не спал во время бешеной скачки. Так точно не смогут разглядеть его и возможно смогут принять за Безликого, так альфа сможет повести за собой ещё больше людей, потому что им нужен был именно он. Дон решил не ждать, когда они прибудут сюда, поэтому взглянув на удаляющие силуэты своих предводителей, помчался навстречу к своим преследователям.       Через пару минут его страхи подтвердились. Пять человек и их командующий уже следовали по их следам. Ещё двое остались у того дома осматривая его. ХваГан с замиранием сердца смотрел на следы и не мог поверить своей удаче. Он не сомневался, что это были именно они, вот только он предполагал, что людей будет значительно больше, но по оставленным следам стало ясно, что их осталось совсем немного, но волновал его лишь Безликий. Был отдан приказ о поимке ещё одного красноволосого слуги, но этот омега его мало волновал. Единственный, кто больше привлекал внимание, так это именно Безликий. ХваГан был наслышан на счёт его — несколько покушений на императора, предводитель восстания против власти и зачинщик бунта на Западе. Причём, совершив всё это, он остался жив, так как чудом попал под милость и снисходительность императора. Альфа знал, что он постоянно скрывал своё лицо, поэтому хотел увидеть его без маски. Многие говорили, что оно покрыто многочисленными шрамами, поэтому хотелось взглянуть на него и посмотреть в глаза, кишащие ненавистью и злобой. Слишком много разговоров и слухов ходили о нём, а при том, что они напали на его след и буквально вели их всех в ловушку, то желание совершить задуманное увеличилось. ХваГана охватило то прекрасное чувство, которое овладевает каждым охотником при виде дичи, на которую он охотиться. Его конь мчался впереди всех, а остальные едва ли догоняли его. Ещё вчера он боялся за свою жизнь, а уже сейчас загонял Безликого в угол. Несмотря на то, что они ещё не поймали его, альфа чувствовал всю ту сладость, которую испытает, когда приведёт сбежавшего к императору. Сила и уверенность заполняли каждую клеточку его тела, а они незамедлительно приближались к своей жертве. Но неожиданно перед ними на расстоянии двух стадиев объявился одинокий всадник, он скакал прямо на них, но заприметив их, развернулся и поскакал в сторону. ХваГан хищно смотрел на него, понимая, что он один и что остальные ушли дальше. Альфа знал, что так он хочет отвести их от главной цели, но не оставив сомнения, что это мог быть Безликий, который отправил двух своих людей, а сам продолжил следовать по натоптанной дороге. Снега выпало не так много, поэтому проблем с передвижением не было, но он помогал им отыскать сбежавших по оставленным ими же следам. ХваГан понимал, что всевышний помогал ему, поэтому именно сегодня выпал первый снег и они смогли так быстро дойти до этих деревень, а после тот сбежавший пленный, который как никогда помог им, указывая на нужное место их пребывания. Он верил в него и просил помощи, дабы спасти свою жизнь и жизни своих ближних. И все его молитвы были услышаны, всевышний помог ему. Сейчас оставалось нагнать их. ХваГана охватывали некоторые сомнения по поводу того наездника, потому что из-за большого расстояния его было не рассмотреть и нельзя было с уверенностью утверждать, что он не Безликий. Альфа откинул сомнения прочь, продолжая следовать по натоптанной дороге и вести за собой ещё троих людей.

***

      Чимин постоянно оглядывался назад. ДонИн давно скрылся, а погони они, к счастью, ещё не видели. ЛиБина и Тэхёна они догнали довольно быстро, поэтому сейчас скакали с ними наравне. Это немного замедляло их, но быстрее двигаться никак не могли. Они прошли совсем немного прежде, чем Хосок крикнул им ускориться, а сам расположился позади всех, чтобы в случае чего успеть задержать преследователей. В случае чего у него было оружие, так же, как у Чимина и у БанСана. Омега заметил, что альфа начал отставать и продолжал подгонять остальных. Тэхён слишком мало ездил на коне, но уже, немного приноровившись, подгонял его, стараясь не смотреть назад, так как он и без этого сильно дрожал и переживал. Чимин сразу сказал ему, несмотря ни на что, ехать вперёд и не оглядываться, сильнее сжать поводья и продолжать скакать. ЛиБин, так же сжавшись, обхватил омегу и старался приловчится к резким скачкам коня. Тэхён успокоился только тогда, когда они поравнялись с братом, но когда они услышали крик Хосока, то Чимин начал отставать, продолжая кричать красноволосому омеге, чтобы тот двигался вперёд.       ХваГан ликовал при виде пятерых людей и готовился уже схватиться за меч. Он не мог поверить своим глазам, что это свершилось, к тому же двое отставали и по всей видимости, хотели дать отпор дабы защитить тех, кто был впереди. Командующий предположил, что это последователи Безликого, хотят выбить время и спасти его, поэтому спешил нагнать тех двоих, что были впереди всех.       Хосок, сориентировавшись, резко остановил коня, поворачивая его к противнику. Он понимал, что им уже не уйти, поэтому не смотря ни на что поспешил как можно быстрее замедлить их и по возможности нескольких убить. Чимин слишком поздно понял, что он собирается делать, поэтому быстро догнал БанСана и крикнув ему, чтобы он попытался уберечь Тэхёна и ЛиБина, тоже остановился, а после свернув, помчался к Хосоку на помощь.       ХваГан пропустил одного из своих людей вперёд, чтобы тот разобрался с тем смельчаком, вставшим на его пути. К тому же ещё один дурак мчался в их сторону, готовя свой меч к бою. Командующий понимал, что этот Безликий — трус, который послал двоих спасать свою шкуру, а сам из этих троих продолжил свой путь.       Хосок столкнулся с хорошо вооружённым человеком, который прямо на скаку занёс свой меч и был готов к атаке. Альфа, так же схватившись за своё оружие, поднял его, бросая вызов своему противнику. ХваГан быстро последовал дальше, обходя двух столкнувшихся в смертельном бою, и тут же встретился со вторым. Он видел, что тот не собирается отступать и быстро приближался. Этого он решил убить лично.       Чимин видел как Хосок достиг врага и они оба пытались столкнуть своего противника из седла, при этом неистово нанося сильные удары мечами. Омега видел, что осталось ещё трое, Чон задержал одного и всё же смог сбить его и сильно ранить в руку. Пак смотрел на троих, что близились в его сторону и готовился к бою. На него шёл самый массивный и крупный альфа. Он был вооружен лучше, чем другие двое и уже держал свой меч наготове. Чимин не отступал, хотя понимал, что вряд-ли сможет дать отпор и сразиться с ним на равных даже не смотря на то, что он был достаточно сильным противником. Он не сдастся и не повернёт обратно, ни за что. Омега подгонял своего коня, возвышая руку с мечом, чтобы нанести удар первым, но ХваГан был намного сильнее, поэтому с лёгкостью выбил седока из седла, останавливаясь и приказывая своим солдатам следовать вперёд, дабы нагнать Безликого. Сам же альфа решил добить глупого смельчака.       Хосок спрыгнул и продолжал вести бой уже на твёрдой поверхности. Его противник был ранен, поэтому быстро слабел и пропускал всё больше и больше ударов. Те двое, что направились за Безликим, догоняли их. Они разделились, окружая троих с двух сторон. Только разглядев ездоков, они поняли, что что-то было не так. В седле был красноволосый омега, а вместе с ним старик. Второй альфа был без маски и воспользовавшись заминкой солдат, окруживших их, направил своего коня на одного из противников. Военный не предвидел этого и не успел увернуться, как БанСан нанёс удар не по человеку, а по его скакуну. Конь тут же остановился, вставая на дыбы, а после валясь на заснеженную дорогу, придавливая наездника собою. Крупное животное быстро поднялось, оставляя альфу на земле, и начало, прихрамывая, громко фыркать, страдая от боли и льющейся горячей крови. БанСан оставил ему глубокий порез от брюха до шеи. На снег начала капать кровь животного, а оставшийся преследователь вёл бежавших. Он сначала растерялся, не понимая кем был этот наездник. Он был без маски, и являлся единственным альфой, остальные же не могли быть Безликим, разве что омега подходил по описанию того слуги, которого искали, но не более. Старик тем более не мог быть предводителем, а командующий отдал приказ догнать их. Тот, кого они так долго искали, с описания императора, должен был быть рыжеволосым, но никак не черноволосым. Только сейчас до него дошло, что среди этих нет Безликого, но всё же задержал двоих и быстро справился с лже-Безликим. *       ХваГан, усмехаясь, стремительно спрыгнул со своего скакуна, держа меч наготове. Его противник поднялся на ноги и так же взялся за оружие. Впереди продолжалась погоня, сзади слышался шум двух клинков, встретившись в смертельном бою. Чимин быстро взглянул на Хосока, дабы убедиться в том, что всё в порядке. Чон превосходил своего противника и уже практически добивал его, поэтому омега вновь обратил всё своё внимание на командующего. ХваГан хищно улыбался, предвкушая момент, когда снег под его противником окрасится в прекрасный кровавый цвет.       Глупый смельчак был под капюшоном и с тёмной тканью на лице. Когда альфа смог лучше разглядеть его, то в миг засомневался. Он смотрел прямо в блестящие ненавистью красивые глаза и не мог сделать резкого выпада. Он не видел ни лица полностью, ни волос, лишь горящая в больших глазах чистая ненависть. И только его охватила внезапная догадка, как вдруг первый удар нанёс Чимин, что решил воспользоваться заминкой со стороны альфы. ХваГан не растерялся и успел увернуться, вот только он не спешил атаковать, а скорее стремился стащить с него этот чёртов капюшон, чтобы подтвердить свои догадки.       Хосок успел краем глаза заметить Чимина и его противника. Альфа разозлился, что он не послушался и всё же пришёл к нему на подмогу. Он понимал, что Чимину не под силу такой противник, поэтому старался как можно быстрее разобраться со своим и помочь любимому.       Омега держался на расстоянии, чтобы было время увернуться, но делал резкие выпады, если выпадала такая возможность, чтобы попытаться ранить, но каждый раз, когда он атаковал, то ХваГан ловко отбивал. Альфа решил не церемониться, поэтому начал наносить ответные удары, но, к его удивлению, Чимин ловко уворачивался и старался не отбивать атакующие, потому что так он тратил слишком много сил, быстро выдыхаясь, от чего отдавал предпочтение ускользающим приёмам. Он практиковался слишком давно, поэтому прежняя сила и сноровка были потеряны. Омега жалел, что не тренировался, когда у них было время и возможность, сейчас же пришла расплата за всё.       Хосок с криком ринулся вперёд прямо на своего противника и, попав ему в правое лёгкое, ногой оттолкнул от себя уже бездыханное тело, освобождая свой окровавленный меч. Он пару секунд восстанавливал дыхание, смотря на погибшего, а после поспешил к Чимину.       ХваГан оскалился, так как ни один из нанесённых по противнику ударов, так и не достиг своей цели. Он быстро уворачивался, порхая словно бабочка, и когда альфа немного припоздал, то поранил ему левую руку. Командующий хотел вновь напасть, но чудом заметил направляющегося в его сторону второго сбежавшего. Его человек пал в бою, а убийца направлялся к нему и уже занёс свой меч над ним. ХваГан быстро оттолкнул своего противника, а затем отбил сильный удар Хосока. Чимин упал на снег и уже со стороны наблюдал за тем как двое альф начали яростно атаковать друг друга, не давая спуска и боролись, чтобы прикончить каждый своего противника. Омега посмотрел в сторону и вновь вернул себе своё оружие. Поднявшись на ноги, он стал поджидать момента, чтобы напасть и помочь Чону, но тот специально не давал ему этого сделать, дабы уберечь его.       Но не успели они ещё справиться с ними, как к императорскому отряду поспешили помочь отставшие, которые проверяли дом. Их было двое, поэтому омега, недолго думая, направился к ним. Хосок, заметив это хотел окликнуть и остановить его, но ХваГан наступал. Двое военных в миг соскочили, обнажая свои клиники, тут же набрасываясь на Чимина. Омега не рассчитал свои силы, ведь их было двое и они были полны сил и энергии, а он ещё несколько минут назад стоял под натиском сильного соперника, которого взял на себя Хосок. Но даже не смотря на свой промах, он старался ранить хотя бы одного.       Чтобы быстрее справиться с Паком, они решили напасть одновременно. Чимин едва увернулся, но один из них задел его верхнее одеяние и их глазам предстал альфа с мятным запахом и с ярко-огненными волосами. Омега растерялся, пытаясь натянуть его обратно, но один из военных выбил его меч, а второй кинулся в рукопашную, чтобы случайно не прибить Безликого мечом. Тёмная ткань до сих пор оставалась на его лице, поэтому Чимин без страха встретил своего противника. Но стоило ему занести руку для удара, как его быстро толкнул второй. Ему не дали возможности подняться и попытались вырубить, но Пак продолжал бороться с ними обоими.       Хосок лишь на мгновение повернулся, чтобы посмотреть, что с Чимином и замер, когда увидел, что один захватил его в кольцо рук, а другой держал меч. Альфа подумал, что его вот-вот убьют, поэтому хотел выкрикнуть его имя и ринуться к нему, но упустил блеск метала и отвлёкся, давая возможность ХваГану нанести решающий удар.       Чимин пытался скинуть с себя руки и оттолкнуть от себя альфу, который удерживал его, но заметил, что человек стоящий с мечом прямо перед ним начал смотреть в сторону сражающихся. Звон мечей умолк, а сердце омеги замерло. Он перестал бороться, смотря на Хосока и командующего поисковыми отрядами. Чимин остановился и даже не смел двинуться с места, дыхание спёрло, а глаза увеличились в размере от увиденного. ХваГан прижимал к себе Чона, засовывая свой меч по рукоять в его грудь и, провернув, выждал несколько секунд. Он чувствовал как тело противника сильно напряглось, а по его подбородоку медленно поползла кровавая струйка. Альфа широко открыл глаза, смотря прямо в упор на усмехающееся лицо ХваГана. Опустив голову на металлический клинок, шатен неверяще смотрел на пронзившее его орудие, что не давало ему рвано вздохнуть, а вместо слов из горла вырывались тихие хрипы. Хосок чувствовал сильную боль, а в голове вертелось только одно — Чимин.       ХваГан плотнее сжал рукоятку и дёрнул меч на себя, вырывая его из тела альфы. Чон открыл рот в немом крике и сильно зажмурился от нарастающей боли в груди. Командующий оттолкнул его, а после сделал несколько шагов назад, начиная громко смеяться, любуясь своим творением. Он застыл, когда услышал чей-то пронзительный крик, а после повернувшись к тому альфе замер, когда рыжеволосый начал громко кричать и звать погибшего. Он из последних сил ударил локтём удерживающего его военного, что сорвал с его лица тёмную ткань, и, вырвавшись, помчался в их сторону. ХваГан отступил ещё на несколько шагов и уже не смеялся, так как его взору предстал тот самый Безликий. Альфа не понимал кто он. Из восстания говорили, что он бета, когда он сражался с ним, то чувствовал мятный запах и думал, что он альфа, но его лицо… Он не мог быть ни тем и ни тем. Так кто же он?       Чимин уже не помнил как вырвался из крепкой хватки и смог добежать до Хосока, так как сейчас стоял на коленях перед ним и рукой зажимал рану, стараясь остановить сильное кровотечение. Пак дрожал и смотрел в глаза напротив. На окровавленных губах мелькала тень слабой улыбки, а сияющие глаза смотрели на рыжеволосого омегу. Альфа не мог двинуться и чувствовал сильную слабость. Чимин что-то кричал и старался остановить кровотечение, но было слишком поздно. Его дрожащие руки были в горячей крови. Хосок медленно прикрыл глаза, стараясь что-то сказать, но вместо этого по губам стала стекать алая пена. Холод начал окутывать его тело, а затем настало чувство лёгкости и спокойствия. Крики любимого уже доносились приглушённо, будто он находился под водой. Сознание покидало его медленно, оставляя лишь одно умиротворение.       ХваГан нахмурился, смотря на то, как Безликий судорожно хватался за погибшего и пронзительно кричал. Омегу била сильная дрожь, он приподнимал голову Хосока просил открыть глаза, подняться и не бросать его. Он сквозь слёзы обнимал тело, прижимал к себе, захёбывался и задыхался собственным бессилием. Чимин не мог поверить в то, что он погиб, он отрицал это, до крови кусал ребро своей ладони, чтобы этот кошмар наконец-то закончился, а они проснулись вместе, обнимая друг друга и, вновь признаваясь в любви, нежно целовались. — Не умирай, Хосок, не умирай, я без тебя не смогу, — из глаз ручьём лились горячие слёзы, которые обжигали его щёки и крупными каплями падали на мёртвое тело. — Не умирай, слышишь? — он говорил сквозь зубы, тряс его за одежду и ничего не видел перед собой из-за солёной влаги наполняющих его глаза — прошу, Хосок, не оставляй меня, пожалуйста, я не смогу без тебя…       ХваГан усмехнулся, смотря на Безликого, что взахлёб рыдал у мёртвого тела. Не таким он себе его представлял. Слухи на то они и слухи, чтобы приукрашивать и преувеличивать действительность. К командующему подошли те двое, что пытались удержать Чимина, а после по его приказу оседлали коней и направились вслед за тремя сбежавшими. ХваГан ещё несколько минут слушал нытье рыжеволосого, а после подойдя ближе нанёс лишь один удар. Омега перестал плакать и, потеряв сознание, пал возле своего любимого. Командующий в сторону оттащил тело Пака и, расстегнув несколько пуговиц на его тёплой одежде, отодвинул ткань, смотря на цепь и ошейник. Об этом ему тоже было доложено, вот только он перестал усмехаться, как только увидел метку у основания шеи. ХваГан неверяще покачал головой, а затем прикоснулся к ней, чтобы лично убедиться в том, что его глаза не обманывают. Он был уже помечен, а это означало только одно — перед ним омега. Альфа не понимал, почему на нём только один запах и только сейчас осознал, что всё это время он сражался и искал двух омег. Было потрачено много сил, времени, людей и его нервов, а всё это время он должен был найти его. Омега лежал на снегу. Его глаза были закрыты, а щеки влажные от слёз. ХваГан не мог не признать, что подобных он ещё не видел. Но чтобы тратить всё это на какую-то подстилку, было слишком. Альфа не понимал чем он так зацепил императора, что сам Мин Юнги проявил к нему такой интерес. Вся его жизнь зависела от этого омеги, который сейчас без сознания, с опухшими от слёз глазами, лежал на снегу с раскинутыми в разные стороны руками, которые были испачканы в чужой крови. Прекрасного омеги с меткой и ошейником. Уже позже по запаху и цепям он догодался о его предназначенном, поэтому застегнув пуговицы обратно, ХваГан закинул не сопротивляющееся тело к себе на плечо и понёс к коням. Через несколько минут его люди привели и остальных, вернее только двоих — того самого красноволосого слугу и пожилого бету. Черноволосый альфа пал в бою с военным.       Командующий связал Безликого, чтобы тот не доставил проблем в пути и не попытался снова сбежать. Второго омегу так же вырубили, потому что при виде погибшего и рыжеволосого, он начал истерически кричать и плакать, пытаясь дозваться до своего предводителя. Слугу связали и уже бессознательное тело привязали к одному из всадников. ХваГан взял с собой Безликого, так как это был для него своего рода трофей в этих поисках. Остальные остались, убирая следы их боя. А командующий с хорошим настроением, отправился обратно лишь с одним военным. По пути они встретили оставшуюся часть отряда. Через несколько часов их нагнали трое отставшихся, четвёртый после падения коня сломал несколько рёбер и ему пришлось на холоде туго перевязывать грудь. Также ХваГану сообщили радостную весть, что тот человек, который пытался отвлечь их от главной цели, был пойман и так же связан как и остальные. Альфа сначала думал убить его так же, как и старика, но позже подумал о том, что они упустили многих сбежавших, но это было не так важно, так как сам Безликий был у них, но ещё и к этому красноволосый слуга. Поэтому альфа помиловал бету и альфу, решив, что, сохранив им жизнь, сможет отвертеться от ответственности с остальных сбежавших.

***

            С гонцом было отправлено письмо в котором ХваГан доложил радостную весть о том, что Безликий, красноволосый слуга и ещё двое были пойманы. Поиски были прекращены, а осмотры провинций завершены. ХваГан с небольшим отрядом направились обратно во дворец Мин, а пойманные были с ними. Они быстро проходили обратный путь, но ближе к ночи остановились на ночлег в приближенной к северным провинциям одинокой деревне. Староста с большим гостеприимством встретил нежданных гостей, как только понял что перед ним приближенные люди императора. Четырех пленённых оставили в одной комнате. Она представляла собой что-то хранилища для старых и ненужных вещей. Половина была заставлена разными сундуками, поблекшими тканями и другими предметами. Она была небольшой и всем едва ли хватало места, но другого им ничего не предложили, насильно затащив всех троих. Чимина занёс на плече ХваГан, так как он был без сознания. Им всем связали руки, так как двое — альфа и Безликий, в особенности представляли большую опасность для них. Бету и омегу не брали в расчёт, но всё же решили ограничить в движениях и их тоже. У дверей небольшой комнатушки стоял один из военных, в обязанности которого входило не выпускать всех из виду, всегда быть рядом и при надобности разобраться, если пленники начнут буянить. Их страж находился внутри комнаты, поэтому нельзя было даже заговорить или по другому взаимодействовать друг с другом. Дон, ЛиБин и Тэхён давно пришли в сознание, когда они ещё были в пути, но сам Безликий долгое время находился в отключке. Красноволосый омега не понимал, почему его искали так же, как и самого Чимина практически наравне, ведь он был обычным слугой и не представлял большой ценности. Но позже его посетила догадка, что император хотел лично расправиться с каждым человеком, кто помог его предназначенному сбежать из дворца. Это было одним из более вероятных предположений, ведь времени, чтобы подумать и всё осмыслить было много. Спать им пришлось на полу, поэтому Дон, молча прижавшись к стенке спиной, смотрел на пол и не смел поднимать головы. ЛиБин вновь тяжело перенёс дорогу, поэтому чувствовал себя паршиво. Его усадили рядом с альфой, поэтому, подставив плечо, Дон прислушивался к спокойному дыханию лекаря. Дело близилось к полуночи, а снаружи был беспроглядный мрак. ЛиБин уснул первый, а Ин всё также продолжал смотреть неотрывно в одну точку и долго не мог сомкнуть глаз. Он долго корил себя за свою трусость и не мог не думать об этом. Всё вышло бы по-другому, если бы только завидев войска он ушёл, а не оставался высматривать их. К тому же он запаниковал и не сразу додумался запутать врага в следах на снегу. Даже несмотря на слова Чимина о том, что если бы не он, то всех взяли бы ещё в их убежище, Дон не мог простить себя. Он мог бы выиграть время. Даже та уловка не особо помогла. Когда он отправился как приманка в другую сторону, но не успел сориентироваться в лесу из-за выпавшего снега и был нагнан врагами. Даже тогда он верил, что Безликий и остальные смогут скрыться, но им помешал этот чёртов снег, который выпал так не вовремя и спутал все их карты, вернее оставил следы. Дон долго не спал, так как муки совести сжирали его изнутри, оставляя только поникшую оболочку.       Тэхён был рядом с Чимином. Красноволосый омега также прижался спиной к стене, а на его коленях покоилась голова брата. Руки были связаны впереди, поэтому Тэхён мог аккуратно поглаживать ярко-рыжие пряди. Омега надеялся на то, чтобы Чимин как можно дольше не просыпался и оставался в этой спокойной неге. Он понимал, что они с Хосоком любили друг друга и что его брат очень болезненно перенесёт его утрату, Тэ самому было больно от осознания, что он погиб. Чон был тем, кто когда-то поддерживал его брата, был верным другом, товарищем. Именно он поднимал бунт на западе, понимая, что может поплатиться за это жизнью, это он смог сделать Чимина счастливым, дал надежду, любовь, веру в хорошее будущее и смог поддержать в трудный момент. Это Хосок бесстрашно бросил вызов врагу, потому что хотел уберечь Пака и спасти ему жизнь, жертвуя собой.       Тэхён тихо шмыгал носом, так как было страшно. Страшно не только за себя, но и за брата, Дона и ЛиБина. Он понимал, какая судьба была уготована Чимину, поэтому сколько бы он не пытался сдерживаться, слёзы текли сами. Красноволосый пытался быть как можно тише, чтобы не разозлить стражника, который уже зло поглядывал на него, но слёзы текли, а сердце болело в преддверии чего-то страшного. Связанными по запястьям руками, он вытирал солёную влагу и никак не мог остановиться. ЛиБин и Дон спали, так как была уже глубокая ночь, а Чимин до сих пор пребывал без сознания. В комнате было бы темно, если не оставленная одинокая свеча, которая бросала размазанные тёмные блики на стены и низкий потолок. — Прекрати ныть, — стражника начали раздражать его слёзы. Он тяжело вздохнул, желая услышать долгожданную тишину, но омега продолжал шмыгать носом и копошится сидя на полу. — Что бы Вы делали на моём месте? Когда бы у Вас забрали свободу и погубили друзей, а впереди ожидала неизвестность? — голос Тэхёна дрожал, а тихий ропот едва был различим. — Я никогда не был бы на твоём месте. Ты слабый омега, а значит обязан беспрекословно подчиняться более сильному. Если вы решили сбежать, то должны были прекрасно понимать, что будет если вас поймают. — Разве омега виноват, что родился таким? Почему он не достоин быть кем-то больше, чем просто прислугой? — всё так же тихо шептал Тэхён, которого распирало от такой несправедливости. — Вы рождены для того, чтобы прислуживать, угождать и удовлетворять потребности сильных. — Но Вы рождены от этих слабых и низших существ. Неужели даже они не достойны хоть капли уважения? — шмыгнул носом Пак. — Это их обязанность. — А в чём кроется Ваша обязанность? Если Вы сильный, то так же обязаны защищать слабых, а не пытаться к чему-то навязать своё мнение и сломить их. — Это уже не тебе решать о моих обязанностях. Ты всего лишь сбежавший слуга, поэтому как только тебя вернут, то ты вновь будешь вылизывать ноги и пытаться угождать всем. А сейчас заткнись, если ещё раз пискнешь, то пеняй на себя, я предупредил.       Тэхён блестящими от слёз глазами смотрел на него, опираясь спиной о стенку, и продолжил нежно поглаживать связанными руками рыжие пряди. Омега отвернулся, чтобы не злить альфу и старался привести себя в порядок, успокоиться, даже наблюдал за бликами от свечи, чтобы отвлечься и попытаться уснуть, но как бы он не старался не мог сделать этого. Тэхён изредка поглядывал на альфу, но сразу же отворачивался, чтобы не схлопотать от него. Не хотелось проверять на себе правдивость его слов. Только ближе к утру, от бессилия, переживаний и вымученности он провалился в сонную негу.

***

      ХваГан чувствовал себя намного лучше, чем в предыдущие дни, наполненные страхами, мучениями и бессонницей. В доме старейшины, где их приняли как дорогих гостей, помимо него было ещё пятеро солдат. Когда до их отправки оставалось ещё немного времени, то он лично решил навестить свой налог императору за свою жизнь — Безликого. Когда он узнал, что с того момента, как он приложил его ещё в лесу, омега так и не просыпался, то альфу охватили некие опасения. Он решил добудиться до него и, буквально вырвав несопротивляющееся тело из рук красноволосого слуги, он вновь закинул его к себе на плечо, так как рыжеволосый был довольно лёгким. Остальные подтянулись за ним, чтобы увидеть ради кого рисковали жизнью и обыскивали столько деревень. Безликого вытащили на улицу, чтобы освежить. Его руки развязали. С его тела сняли тёплую одежду, оставляя лишь в обуви, штанах и лёгкой рубахе, а после один из военных, смеясь, притащил небольшое ведро с холодной водой. Двое придерживали Чимина под руки, а третий выплеснул на него воду. ХваГан, так же смеясь, наблюдал за тем, как омега начал судорожно дышать и отходить от сна. Был только рассвет, а за домом старейшины уже собрались все, только трое пленных и один страж ещё были внутри. Сам старейшина и его семья с интересом наблюдали за так называемым Безликим и поражались, что совсем юный омега мог сотворить что-то подобное. Военные же были разочарованы, что из-за этого они рисковали своей жизнью, к тому же погибло несколько людей. Они представляли на его месте то ли альфу, то ли бету, по слухам с исполосованным шрамами лицом, но вместо этого был омега, к тому же с ошейником, цепь которую постоянно натягивали, чтобы полюбоваться тем, как он начинал задыхаться. Снаружи было холодно, к тому же влажная одежда прилипшая к телу, заставляла Чимина сильно дрожать. Ему не давали вырваться, продолжая держать под руки и без того ослабленное тело, которое из последних сил пыталось дать отпор и вырываться. Омега, измученный не только физически, но и морально, едва ли стоял на ногах. Но кто-то решив навести больше смеху, крикнул, чтобы Безликого перед ними поставили на колени на холодный снег. ХваГан так же посмеивался и наблюдал за всем этим. Он решил ещё минут пять понаблюдать со стороны, но потом вернуть его обратно, как никак он был нужен ещё живым. Никто из присутствующих, кроме него, не догадывался, что он предназначен императору, но Безликому хотелось отомстить за то, что он заставил его рисковать собственной шкурой, поэтому молчал, когда другие пытались разговорить его, причиняя при этом боль. Двое удерживали на месте и практически выворачивали, но не ломали руки, третий излюбленно натягивал цепь ошейника, заставляя Чимина краснеть и задыхаться, а четвертый, обойдя со спины, схватил за ярко-рыжие волосы, чуть ли не вырывая их. Они отросли и скрывали пол лица, поэтому один из альф решил всем предоставить вид на его лик. Он продолжал одной рукой сильно сжимать волосы на затылке, а второй убрал часть волос. У омеги были покрасневшие щеки оттого, что цепь натянули, а ошейник сильно сжимал горло, не давая ему продыху. — Лин, не тяни, сдохнет же, — посмеиваясь, отозвался один из тех, кто держал волосы. — Смотрите, а? Какой хорошенький, — задыхающегося Чимина начали несильно хлопать по щеке, — если бы не эта тварь, то были бы мы сейчас во дворце, не зная бед. — Живучая сволочь, — отозвался Лин, ещё раз резко дёрнув за цепь. — Если бы только императору он не нужен был бы, то прирезал бы его на месте. Из-за него погиб Лань, вернее его погибший дружок и прибил. — И зачем такого убивать? Можно было бы для начала пустить по кругу, он же омега, а там когда надоест и прирезать, да, чертяка? — Пак получил сильную пощёчину. — Хотел бы познать сразу нескольких альф, ммм? Наверное только по одному брал, а не сразу нескольких, да? Что молчишь? А тот, которого наш командующий убил, твой дружок был? — Ты бы видел как он у его мёртвого тела ползал, — с разных сторон послышался громкий смех. Чимин стиснул зубы и больше всего мечтал оглохнуть в этот момент. Он не хотел слышать чужие голоса, что забирались в самую глубину его измученного сознания, и каждая подобная фраза прокручивалась в голове омеги ещё несколько раз. Сердце болезненно сжималось, прямо как ошейник на его шее, за цепь от которого продолжали тянуть, лишая возможности нормально дышать. Он сдерживал слёзы, стараясь не вспоминать того ощущения горячей крови на своих руках, потухающего блеска жизни в глазах напротив и невздымающуюся, но ещё тёплую грудь. — Ооо, может он не друг, а его ёбырь? Вон он мятой пахнет, помечен, ещё к тому же на нём и другой запах бергамота, вот только он куда слабже. Значит, с ним сбежал, со своим хахалем. — Да, только вот теперь этого во дворец, а того в землю. — Зачем он вообще императору нужен? — Чимин обессиленно закрыл глаза и начал глубоко дышать, обжигая лёгкие холодным воздухом, и дрожать, чувствуя по всему телу мурашки от влажной одежды и снега, на котором он стоял на коленях. — Так он же пару раз покушался на него. Вот и хочет наверное отомстить. Хотя не понимаю почему изначально оставил в живых. А может он его уже того? — Ну это всегда можно проверить, я не откажусь быть первым, — усмехнулся Лин, отпуская цепь. — Только взгляни какая задница. Грех такого перед смертью не трахнуть. Тем более скорее всего император и поступит, так к чему же не воспользоваться им? Всё равно ничего не скажет, а нам удовольствие принесёт, тогда даже можно будет ещё на часок другой задержаться здесь. К тому же не будем забывать и про второго, тот тоже симпатичный и запах у него потрясающий — вишнёвый. — Рты закрыли, только попробуйте их тут обесчестить, ещё чего не хватало, — ХваГан решил, что веселье затянулось и пришло время заканчивать весь этот балаган. Тем более, если рыжеволосый это предназначенный Мин Юнги, то за эту выходку будет отвечать именно он. К тому же омега околел на холоде, а возвращать больного не особо хотелось. Главное, что Безликий очнулся, а там и ладно.       Омегу подняли со снега и так же под руки потащили обратно. К тому времени он уже практически не сопротивлялся, а шёл на ватных ногах сам, не ведая куда. Его вновь швырнули обратно в туже комнату, оставляя там его верхнюю одежду, которую сняли ещё на улице, когда обливали холодной водой. Они должны были скоро отправляться в путь, поэтому активно собирались и даже решили не связывать рыжеволосого, так как он и без этого был слишком слаб. Тэхён мало что мог сделать связанными впереди руками, но попытался кое-как допроситься до военного помочь одеть Чимина, так как он был не в состоянии и лишь дрожал. Страж отказался, но чтобы не выслушивать этот рёв, лёгким движением кинжала разрезал путы на руках самого Тэхёна. Красноволосый поблагодарил его, не смотря на холодность и злость со стороны альфы, а после начал быстро прижимать к себе брата. Омега подтянул его ближе и быстро снял с него промокшую насквозь рубаху, прикрывая наполовину обнаженное тело с меткой верхней одеждой, чтобы быстрее согреть его. Тэхён косо взглянул на сундуки, а потом на стражника. Военный в недоумении посмотрел на него: — Что пялишься? — Могу я что-нибудь посмотреть там из одежды? Она лежит здесь значит вряд-ли ещё понадобится, а то эта влажная. Он может простудиться. — Мне то что с этого? — Прошу, я правда вас больше не побеспокою. — Как же ты уже надоел мне, тебя нужно обратно связать и кляп в рот засунуть, чтобы молчал, когда повезём обратно во дворец. — Но он же действительно может заболеть, а что если что-то случится и возникнут осложнения? — встрепенулся ЛиБин, смотря на то, как Чимин, оперевшись на брата, прижал к себе ноги и, закрыв глаза, сильно дрожал. — Об этом даже не узнают. Или же хотите, чтобы он ехал столько времени во влажной одежде? — сверкнул глазами Дон. — Пожалуйста, — Тэхён прижимал к себе дрожащее тело и пытался согреть, но остальная одежда тоже была влажная. Альфа поджал губы, злобно смотря на всех, долго не мог решиться. Он понимал, что если не согласится, то этот плакса вновь начнёт ныть и не даст покоя. — Скоро выходить, поэтому у тебя пять минут, — вяло пробубнил стражник и, косо взглянув на Безликого, вышел из комнаты, продолжая стоять у двери только снаружи. Красноволосый омега, аккуратно уложил Чимина на подстеленную им одежду и, быстро поднявшись с пола, начал осматривать сундуки. Найдя более подходящие Чимину вещи, он вернулся обратно и надел на него сухую одежду. Дон отвернулся, когда Тэхён помогал брату со штанами и со всем остальным. Только красноволосый начал застёгивать пуговицы верхней одежды, как вновь вернулся стражник. Через десять минут им дали скудный завтрак, после чего вновь посадили со всадниками, не забыв крепко привязать к себе. Пленного сажали спиной к спине одного из военных, а после крепили двумя веревками, чтобы те не упали.       На протяжении всего пути, путники сделали лишь один привал и то только на полчаса, а затем, уже ближе к вечеру, они приблизились к городу. ЛиБину было плохо, но на это не обращали никакого внимания, отмазываясь тем, что они уже через пару часов будут на месте. Чимину, привязанному спиной к ХваГану, не раз приходилось слушать разные ругательства и обвинения в свой адрес, связанных с проблемами из-за его поисков. Рыжеволосый омега лишь закрывал глаза и углублялся в свои мысли. Он молчал, ничего не говорил, не плакал, так как понимал, что это не поможет вернуть его. Первое время он долго не мог принять этот факт, отказывался, отрицал, а чем дольше думал об утрате, тем хуже ему становилось. Пак был измотан не только физически, но и эмоционально. В какой-то промежуток времени он вовсе потерял нить с собой и с реальным миром, полностью погружаясь в себя и уходя в свои мысли. Чимин никак не реагировал ни на слова ХваГана, ни на его действия, хотя альфа не раз пытался завести разговор и выяснить о его принадлежности к императору, как предназначенного. Но омега ничего не говорил и вёл себя так, как будто душа покинула его бренное тело, а для всех осталась лишь пустая оболочка. Командующий отрядом понимал, что по всей видимости убил далеко не простого друга. — Значит, один из моих людей был прав и тот альфа твой возлюбленный? — он засмеялся. — Запах и метка от одного, а чувства к другому, значит? Красивые омеги необычайно распутные. Уж в этом я убедился воочию. — Скоро прольётся и твоя кровь, — Чимин не понимал почему был настолько уверен в правдивости своих слов. Будто то чувство, которое ещё раньше тревожило его в предчувствии беды, не отпустило. — Сейчас ты связан, а уже к вечеру мы расстанемся и больше не свидимся. И когда ты собираешься расправиться со мной? Мы уже сражались однажды, я видел тебя в бою. Может тебе и удалось когда-то одолеть более сильного противника чем ты, но против меня у тебя нет шансов. — Ты погибнешь не от моего меча и тебе осталось дожить лишь этот день, — спокойно произнёс Чимин. — Сегодня тот день, когда я буду благословлен самим всевышним, ибо ты — залог, который нужно внести за мою жизнь. Мы направляемся во дворец и ты рядом. Срок выйдет завтра, а мы приедем уже сегодня. — Тебе дали этот срок не меня найти, а дожить свою жалкую жизнь. Радуйся чужому горю, пока есть время, ведь позже твоему порадуюсь я. — Думаешь твои слова хоть как-то задели меня? Ошибаешься, ты даёшь мне всё больше и больше поводов радоваться этой жизни, — грозно усмехнулся ХваГан. — Не забывай, смерть идёт по пятам. — Заткнись, если не хочешь, чтобы в добавок ко всему этому тебе завязали ещё и рот, — альфе было уже не смешно. Омега был слишком уверен в своих словах, но командующий старался не придавать этому большой значимости.

***

      Гонец с письмом вернулся во дворец намного раньше и о приезде командующего Мин прекрасно знал. Во дворце их уже ждали с минуты на минуту. Юнги был в тронном зале, где находилось ещё несколько стражей и слуг. Император уже дал указание по приготовлении специальной комнаты для Чимина. Он решил раз омега вновь находится в его руках, то теперь не станет ждать, когда его природа проявится сама, поэтому захотел ускорить процесс. От прошлого лекаря он узнал достаточно, теперь уже другой беспрекословно приступил к приготовлению нужного отвара. Он не стал отнекиваться и даже заикаться о возможных последствиях, так как понимал, что это может стоить ему жизни.       Чонгук был в своих покоях и уже был предупрежден о скором возвращении сбежавших. Он мучился ожиданием, хотя понимал, что уже совсем скоро Тэхён будет рядом. Сомнений насчёт того, что он является его предназначенным, не осталось. Из-за слабости в теле он находился у себя и ждал возвращения сбежавших.

***

      Путники остановились у конюшен. Им помогли развязать верёвки и ссадить людей. Как только ноги Чимина коснулись земли, он едва ли не упал полностью обессиленный и вымотанный. Его подхватили и по приказу ХваГана, омеге связали руки спереди, что сделали и с остальными. На одного пленного приходилось по двое стражников. Каждого брали под руку и вели к императору. Всю эту колонию возглавлял довольный собой ХваГан, который шёл впереди и уже чувствовал, как представит их Мину в знак того, что смог за данную ему неделю, найти сбежавших. Его совершенно не волновало то, что он упустил больше половины, главное — это был Безликий и красноволосый слуга. Оба омеги.       Они шли через длинные коридоры, сопровождаемые копошением и гулкими шагами. Уже через десять минут они находились в тронном зале. ХваГан низко поклонился императору и, провозгласив, что в данный им срок он выполнил приказ и привёл сбежавших в числе которых был Безликий, красноволосый слуга, лекарь и один бывший пленный. Затем повернувшись, он кивнул головой и, двое военных, удерживающих Безликого, отпустили его. Сам Чимин продолжал также молчать, только теперь он, не отрываясь, бесстрашно смотрел прямо в омут чёрных глаз, кусая внутреннюю часть щеки. ХваГан подхватил его за руку и ближе подвёл к императору, который поднялся со своего места и не разрывал зрительного контакта со своим предназначенным. Чимин смотрел на Юнги и видел лёгкую усмешку, превосходство над ним и власть, которая безмерна во всём Китае, вот только не смотря на это его же омега не собирается подчиняться этой самой власти. Чимин начал чувствовать нарастающую злобу и ненависть. Постепенно в его пустую оболочку возвращалась душа, и к омеге начали приходить те утерянные силы и энергия, которые оборачивались против него самого, ведь возвращалась не только жизнь, но и боль от утраты любимого человека. Перед глазами вновь замелькали отрывки из вчерашнего дня, к горлу подступил горький ком, а глаза начали обжигать невыплаканные слёзы. Чимин сдерживал их, ибо никогда не посмеет плакать и унижаться перед этим человеком. Только он хотел съязвить, как ХваГан подтолкнул его вперёд, отчего омега повалился на колени. Подняться ему не дали, но дали возможность поклониться императору в знак уважения, вот только Чимин не собирался делать этого и начал вырываться. К ХваГану на помощь пришло ещё двое и уже перед Юнги было четверо людей один из которых его предназначенный.       Мин нахмурился, так как сразу почувствовал запах бергамота на своём омеге. Запах был отчётливым и задержавшимся, он не принадлежал никому из присутствующих, но как только он хотел что-то сказать, то ХваГан пояснил: — Как нам удалось выяснить, Безликий имел некую близкую связь с одним из пленных, он погиб когда покушался на мою жизнь. — Близкая связь? — протянул Юнги, злобно прищуриваясь. — Да, но как я и сказал ранее, — он погиб от моего ме… — не успел договорить ХваГан, как Пак перебил его: — Ты сдохнешь этой же ночью ты слышишь меня?! — Чимин попытался подняться с колен, продолжая кричать и проклинать командующего. Альфа же напротив был горд своим поступком. — Заткнись! — рявкнул Мин, подходя ближе к Чимину и хватая того за волосы. Омега сильно поморщился, так как один из военных уже чуть ли не выдрал ему клок волос, в надежде получше разглядеть его личико. Двое стражников приподняли Чимина, чтобы тот стоял наравне с императором, но не смог ничего сделать. — Стоило тебе лишь на неделю покинуть пределы этого дворца, как ты уже бегаешь за всеми, как последняя продажная тва… — Да, я последняя продажная тварь, — Чимин уже не мог сдерживаться от переполнявшей его злобы, — так же тебе больше нравится, ну что, что ты чувствуешь, когда твой предназначенный такой распутный? Хочется меня брать после всех предыдущих? Хоче… — вскинув руку, Юнги, не задумываясь, наотмашь ударил омегу по лицу, не желая слушать продолжение. — Не трогайте его! — Мин оторвал взгляд от краснеющей щеки Чимина и взглянул на красноволосого омегу, что поёжился от холодного взгляда чёрных глаз. Юнги прищурился и, усмехнувшись, повернулся к рыжеволосому: — Похоже ты нашёл не только того, кто воспользовался твоим телом, но и сторонниками обзавёлся среди слуг в моём дворце? — Мин медленно, словно паук ползущий к очередной жертве, направился к красноволосому, обходя Чимина и приближаясь к омеге, который бледнел сильнее по мере приближения императора к нему. Он едва ли мог находиться в сознании, когда Юнги встал напротив него и немного подался вперёд, всматриваясь в лицо. — Тэхён? — омега шумно сглотнул, судорожно кивая головой. По коже прошёл жуткий холодок, стоило лишь императору хмыкнуть: — Где-то я тебя уже видел, вот только не припомню где и когда, хотя сейчас это совершенно не важно, — Чимин дёрнул плечом, смотря себе за спину и наблюдая за действиями Мина. Он вздрогнул, когда увидел кинжал в руках Юнги, направленный в сторону его Тэхёна и начал вырываться пуще прежнего. — Не смей его трогать, он ни в чём не виноват! Я уговаривал его помочь мне, он тут совершенно ни при чём. Не трогай его, он мой брат! — Юнги сначала повернулся к Чимину, а затем вновь вернулся к белому, как полотно, Тэхёну, глаза которого округлились при виде кинжала, находящегося так близко от него. Мин не сомневался в правдивости слов своего предназначенного, потому что хорошо знал рыжеволосого омегу. Он не тот, кто прикрывается за чужими спинами и всегда пытается спасти то, что ему дорого. В этом его и погибель. — Думаю... — двери в тронный зал открылись, а внутрь зашёл Чонгук. Позади него было ещё двое слуг. Он встал как вкопанный стоило лишь завидеть до боли знакомую красную копну волос. Запах был смешан, поэтому запах вишни путался в нём. Альфа перевёл взгляд на Юнги, который стоял напротив Тэхёна, а после вновь на красноволосого, подходя ближе к ним. — Думаю, что это решать уже не мне, как поступать с ним, — Мин одним резким движением острого кинжала срезал путы веревок с запястий Тэхёна, а после, схватив его за левую руку, убрал рукав, срывая повязку с ладони, рана на которой только начала заживать. Он быстро взглянул на его метку, а затем усмехнувшись, взял за место чуть выше запястья и, несильно сжав, поднял, показывая подходящему другу белое перо на смуглой коже. — Теперь можешь забирать его себе на полном основании. Двое братьев и оба предназначены нам, — засмеялся Юнги, смотря на то, как Чонгук жадно хватает красноволосого за руку и несколько секунд всматривается в маленькую похожую как у него метку. Тэхён ничего не понимал, поэтому попытался вырвать свою руку из мёртвой хватки брюнета, чем только сильнее провоцировал альфу, побуждая к действию. Юнги отдал Чону кинжал со словами: «ещё пригодится», а после вернулся к своему омеге, не обращая внимания на громкие визги красноволосого. Чонгук подхватил Тэхёна на руки, как пушинку, а после понёс в свои покои сопротивляющееся тело, которое извивалось и кричало в надежде вырваться из сильных, лапающих его тело, ненавистных ему рук. — Не смей прикасаться к нему! — Чимин беспомощно бился в руках стражи, смотря на то как его брата схватили и куда-то потащили. Он не верил в то, что они предназначенные, но даже если это действительно было так, то всё равно рыжеволосый не хотел, чтобы к Тэхёну прикасались эти гадкие руки. Он продолжал кричать, проклинать и обзывать Чонгука, требуя вернуть своего брата и не трогать его. Но Чон не слушал его и быстро скрылся с визжавшим Тэхёном на руках, который уже бился в сильной истерике. — Отпусти его, — Юнги вновь встал напротив тяжело дышавшего Чимина, который не оставлял попыток сбросить с себя руки стражи. — Он здесь совсем ни при чём… — альфа обхватил рукой его лицо, сжимая щёки омеги и приближая его ближе к себе. — Ещё как при чём. Он является слугой, а значит и моей собственностью. К тому же Тэхён помогал тебе в побеге, в этом я более чем уверен, значит он должен понести наказание за это. И самое главное — он является предназначенным омегой Чонгуку и у них уже вязка, поэтому не упущу возможности расправиться с ним подобным образом, отдав Чону право распоряжаться с ним так, как только его душе угодно. — Он совсем юн! — поморщился Чимин, понимая, что сейчас может произойти с Тэхёном, от этого становилось больно, к тому же Юнги сильно сжимал пальцы на его щеках, лишая возможности нормально говорить. — Думаю, Чонгуку это будет не важно, когда он… — Нет… — пробубнил рыжеволосый, пытаясь сбросить с себя его руку. — Ещё как да, — оскалился Мин, — переживаешь за своего брата, хотя даже не представляешь, что ждёт тебя самого. Мои требования сохраняются, вот только теперь будут другие условия. Мне плевать, хочешь ты этого или нет. Своим поступком ты только испытал моё терпение. Теперь я не буду ждать, когда начнётся твоя течка, для тебя уже подготовили комнату, в которой тебе придётся жить всё это время, поэтому, начиная с сегодняшнего дня, для тебя начинается крайне веселая и полная приключений жизнь. — Я ненавижу тебя! — из последних сил пролепетал Чимин. Лицо саднило от крепкой хватки, было больно, но омега продолжал бесстрашно смотреть в омут чёрных глаз. — Мне не нужна твоя любовь, — прищурился Юнги. — Ваше Высочество, вы же понимаете, что вмешательство в его цикл принесёт много проблем его здоровью, — ЛиБин едва ли мог говорить и уже тяжело дышал. Его сердце болело за этих двоих, к тому же крики Тэхёна до сих пор звенели в ушах, отзываясь болезненным эхом. Он прекрасно понимал, что планы императора губительны для Чимина, но Юнги лишь косо взглянул на бету и альфу позади своего предназначенного, приказывая увести их. Сам он остался с Чимином и ХваГаном, который молча наблюдал со стороны, двумя стражниками удерживающих омегу и ещё с несколькими слугами. — Своим побегом ты подставил не только себя, — продолжил Мин, — но и тех, кто дорог тебе. Даже тот человек с которым у тебя что-то было, погиб из-за тебя! — Чимин начал мычать и закрывать глаза в попытке скинуть с себя руку императора, но Юнги сильнее сжал пальцы, продолжая говорить. Он даже не понимал, что сейчас каждое сказанное им слово оставляло на сердце омеги глубокие кровавые полосы: — Ты всему причина. Причина смертей многих восставших, смерти моих людей и смерти того человека, которым по всей видимости дорожил, — Мин так же продолжал стискивать щеки Чимина, но вдруг из едва приоткрытых глаз, начали капать крупные горячие слёзы. Было видно, что Пак старался сдерживаться, но эта горькая правда, слова сказанные с целью ранить его, попадали четко в цель. Чимин начал дрожать, содрогаясь всем телом от сильных судорог в животе. Он закрыл глаза и чувствовал, как щёки начало щипать из-за солёной влаги. Император лишь брезгливо хмыкнул, чувствуя тепло его слёз на своей руке. — И всё же ты слабый, никчёмный и распутный омега. Но мне плевать даже на это, потому что совсем скоро ты будешь совсем одинок. У тебя не будет никого, даже твоего брата и того лекаря, будет лишь время... Время, когда ты будешь жить только своим прошлым, в котором погубил много невинных жизней. Надеюсь за этот период поймёшь насколько ты ужасен. В отличие от тебя, я не ношу маску и не скрываю своего лица. Я не прикрываюсь благодетельностью, совершая ужасные вещи. У тебя будет время обдумать мои слова, — чуть ли не в плотную приблизился Юнги, разрезая душу омеги в клочья своим ядовитым шёпотом. Но Чимин уже ничего не видел из-за пелены слёз, ничего не чувствовал и не слышал, проваливаясь в спасительную темноту.       Когда тело омеги обмякло в руках стражи, Мин отпустил его лицо и ещё несколько секунд смотрел на него. От чужого запаха на теле Чимина, руки непроизвольно сжимались в кулаки, от осознания, что он всю эту неделю был с другим и возможно уже переспал с ним, воротило. Юнги шумно сглотнул и попытался успокоиться, чтобы не задушить омегу на месте. Он смотрел на его лицо, шею, торчащий ошейник и цепь, думая о том, что ко всему этому прикасались чужие руки. Мина выворачивало от подобного, поэтому он отдал приказ, чтобы Чимина хорошенько отмыли и на нём не оставалось никаких посторонних запахов кроме его мятного. Новый лекарь же должен был осмотреть его тело не только на случай каких-то ранений, полученных при их поимке, но и на вероятность того, что он был с кем-то близок помимо самого императора. Тело омеги подхватили на руки и понесли сразу же в купальню, чтобы избавиться от запаха бергамота, осмотреть, а позже перенести его в новую комнату, где ему предстоит жить ближайшее несколько дней.

***

      Тэхён пытался вырваться из рук Чонгука, но всё было тщетно. Альфа быстро принёс омегу в свои покои и швырнул его на кровать. Он расположился рядом и завёл его руки за голову, зафиксировав всё его тело, не давая возможности отвернуться или сбежать. — Отпусти меня! — Тэхён сопротивлялся изо всех сил и старался скинуть с себя тяжёлого альфу. — Ты мой омега, поэтому мне решать что с тобой делать. Единственное на что ты имеешь право находясь в этой комнате, так это умолять меня двигаться быстрее и глубже, не более, — омега начал быстро вертеть головой из стороны в сторону и продолжал вырываться. — Всё это время я страдал из-за тебя! Теперь настал час расплаты, поэтому пора приступить к делу. Твоё сопротивление не поможет, это бесполезно. Не будь дураком и прекрати это делать, если конечно не хочешь, чтобы я порвал тебя, когда я завладею твоим телом. Тебе же понравился наш прошлый раз, не так ли? Мне уже не терпится вновь услышать эти сладкие стоны. После нашего соития прошло много времени, будешь ли ты таким же узким и горячим как в первый раз? — его глаза блестели нездоровым блеском. Чонгук дышал рвано и прерывисто. Мысль о том, что Тэхён снова рядом и он является ЕГО омегой сильно возбуждала. Усилившийся вишневый запах заполнял все лёгкие и дурманил голову альфы. Сдерживаться было уже невозможно, поэтому Чонгук положил руку на подбородок омеги и, приоткрыв его рот, быстро завладел мягкими губами, углубляя поцелуй. Тэхён запищал, продолжая отталкивать его от себя, упорно не отвечал Чону и пытался впиться зубами в его язык в попытке не быть повторно изнасилованным. Чонгуку это не нравилось, хотелось взаимности и чтобы омега сам принял его, но собственное желание было неконтролируемым и куда важнее омежьего. Он будто в один момент отбросил всё человеческое, обращаясь в зверя, которого волновала лишь одна мысль — быстрее завладеть этим стройным и юным телом. До белой пелены перед глазами хотелось покорить его, поставить метку, не оставить ни одного сантиметра его кожи не исследованным и трахать до тех пор пока не пропадёт это чертовски сильное желание. Он не мог больше тянуть и, разорвав поцелуй, убрал руку с его подбородка. Альфа начал лихорадочно срывать с него одежду и целовать, немного приоткрывшуюся от этой схватки, шею и грудь. На глазах омеги появились слёзы, он прикусил губу и откинул голову назад. Тэхён понимал, что из-за безумия Чона его сопротивление ничего не значит. Он решил схитрить, поэтому перестал бороться с ним и обмяк в руках Чонгука.       Альфа чувствовал, что предназначенный смирился со своей судьбой, но всё же продолжал некоторое время удерживать его руки за головой. Немного выждав, всё же отпустил запястья, чтобы быстро развязать на нём пояс. Чон снимал одежду, расстёгивал пуговицы, раздевал свою вишенку, продолжая судорожно цепляться за шею, целовать и вылизывать её. Что-то пришлось даже рвать прямо на Тэхёне, чтобы поскорее стянуть все эти ненужные тряпки. Чонгук изнывал от сильного возбуждения и с облегчением вздохнул, когда на самом прекрасном теле напротив осталась лишь одна большая серая рубаха, которая была ему по длине — до середины упругих бёдер. Только он схватился за края, как вдруг омега резко дёрнулся и толкнул его в грудь. Он быстро подполз к краю кровати в надежде спрыгнуть и побежать к двери, но Чонгук схватил его за щиколотку и потянул на себя. Рубаха от такого резкого движения задёрнулась до пояса, оголяя бёдра и ягодицы. Тогда Тэхён перевернулся на спину и второй хотел ударить альфу в живот, но Чон перехватил её и уже за обе ноги притянул его обратно к себе, при этом как можно шире раздвигая стройные ноги и становясь между ними. Чонгук расположил одну руку напротив красноволосой головы и хотел опять обездвижить его, но совсем отчаявшись, омега не задумываясь и исподтишка замахнулся, а после со всей силой ударил Чонгука ладонью по лицу. В комнате раздался громкий звук пощёчины. Тэхён тяжело и очень часто дышал, продолжая лежать в скудном одеянии и с широко разведёнными ногами. Он сильно дрожал и не мог отвести взгляда от яркого розового следа от его ладони на левой щеке Чонгука. Альфа даже не моргнул, когда омега ударил его. Он как будто проснулся от того сна, которым управлял его внутренний зверь и смотрел на вмиг побледневшего Тэхёна перед собой. Чон ничего не делал. Он не пытался снять с предназначенного последнюю рубаху, не целовал и не домогался, он продолжал смотреть на омегу уничтожающим и темнеющим от негодования взглядом.       Воспользовавшись заминкой, Тэхён на дрожащих руках резко приподнялся и отполз от альфы. Он быстро спрыгнул с постели и, запутавшись в своих же ногах, рухнул на пол. Громко вскрикнув, он посмотрел на дверь и, превозмогая ноющую боль в коленях, подбежал к ней. Чонгук продолжал стоять на том же месте и, выпрямившись, прикоснулся к горящей щеке. Альфа не мог поверить в то, что омега посмел ударить его. В глазах потемнело от ярости, а его руки непроизвольно сжимались в кулаки. Он ещё никому не позволял подобного и не хотел прощать этого даже предназначенному.       Тэхён был обескуражен тем, что дверь не поддавалась, тогда от отчаяния он стал стучать по ней и умолять, чтобы его выпустили. Он кричал и просил помощи, но никто не пришёл и не отозвался на его крики. Тем временем Чонгук без слов взял небольшой, украшенный драгоценными камнями, кинжал, тот самый который дал ему Юнги ещё в тронном зале. Он лишь бросил на омегу быстрый взгляд, а после взял обшитое красивыми и сложными узорами тонкое покрывало начал отрезать одинаковые по ширине полосы. Услышав треск ткани за спиной, Тэхён обернулся и начал плакать ещё сильнее. Он вновь повернулся к двери, продолжая стучать и звать на помощь. Отрезав четыре полосы, Чонгук начал крепко привязывать один конец к кровати, а другой оставил для того, чтобы немного позже закрепить конечность своего предназначенного. Он проделал тоже самое и с остальными тремя. Закончив, он взглянул на заплаканного омегу, который не переставал кричать и звать на помощь. Чонгук отбросил кинжал куда-то в сторону и, развязав пояс, скинул с себя всю одежду. Когда Тэхён повернулся, чтобы посмотреть, что делал Чон, то начал истерить при его обнажённом виде. Пак уже понимал, что его вновь изнасилуют, но в этот раз ещё привяжут к постели. От такой участи хотелось лезть в петлю, но заприметив недалеко от себя вазу, быстро побежал к ней, взяв в руки, ударил о стену и схватил самый большой осколок. Омега стиснул его слишком крепко, так что по правой руке от ладони и по локтю полилась тонкая кровавая струйка. Тэхён повернулся к стене спиной и направил остриём прямо на приближающегося к нему альфу. Чонгуку было плевать на угрожающий ему кусок вазы, поэтому он быстро сокращал расстояние между ними. Омега понял, что это его не остановит, поэтому приложил осколок к своей шее и немного приподнял голову, давая Чону возможность лицезреть, как на его смуглой коже из небольшой раны появляется алая кровь. Альфа остановился напротив него, буквально врастая в пол и не смея ступить даже шага. Тэхён дрожал и продолжал прижимать острый осколок к своей шее. Он чувствовал лишь лёгкое покалывание и не мог оторвать глаз от лица Чонгука. Чон прищурился, внимательно смотря на омегу и медленно переводя взгляд на его быстро вздымающуюся грудь. От раны к ключицам текла кровь, пачкая серую ткань его скудного одеяния. — Ты не сможешь этого сделать, — Чонгук прищурился смотря ему прямо в глаза. Он был совсем близко лишь в нескольких шагах от него. — Откуда тебе знать?! Я не собираюсь отдаваться тебе и никогда не приму тебя как своего альфу, слышишь?! — по его щекам без остановки текли слёзы, а глаза покраснели. — Ты не сделаешь этого, — уже более спокойным голосом повторил Чонгук и сделал один шаг к омеге.— Ты собираешься оставить Чимина одного, здесь? Хочешь уйти из жизни, оставив своего единственного родного человека совсем одного? Как думаешь, какого будет твоему брату, когда он узнает, что ты сам вспорол себе горло? — он медленно приближался, бросая в лицо омеги провоцирующие слова: — Так почему же ты не делаешь этого? Не можешь или боишься? — он насмехался, наблюдая за искаженным от сомнения лицом. Тэхён смотрел в карие глаза напротив и понимал, что Чон прав. Как только омега лишь на секунду отвлекся и опустил взгляд к полу, то Чонгук быстро рванул вперёд, выворачивая правую руку красноволосого, в котором был осколок. Тэхён громко вскрикнул и выронил остатки от вазы. Он пытался ослабить хватку альфы и вырвать свою руку, но Чон дёрнул его на себя и резким движением сорвал с него последнюю одежду. Омега визжал, брыкался и вновь пытался ударить его, но Чонгук перехватил его руку и, сам, замахнувшись тыльной стороной ладони, нанёс сильный удар. Тэхён вскрикнул и на мгновение перестал сопротивляться, пребывая в бессознательном состоянии. Воспользовавшись моментом, Чон принёс его на постель и, уложив посередине, взял его правую руку, по которой на постель капала кровь, начиная фиксировать её самодельной лентой.       Когда омега немного оклемался, то Чонгук уже полностью связал его, заканчивая с левой рукой. Он взглянул с ухмылкой на Тэхёна и, не разрывая зрительного контакта, прикоснулся своими горячими губами к белому перу, так чётко выделявшемуся на его смуглой коже. Он оставил лёгкий поцелуй на левом запястье и, встав прямо напротив его раздвинутых ног, начал осматривать юное тело омеги.       Тэхён отвернул от него голову и прикрыл заплаканные глаза. Ему было безумно неловко лежать нагим в таком положении перед Чонгуком. Было стыдно не только за это, но и за то, что сам альфа был обнажён. Пак был полностью обездвижен и уже не мог дать отпор. У него была возможность лишь совсем немного согнуть ноги в коленях и руки в локтях, но этого было недостаточно. Чон сделал это лишь для того, чтобы немного приподнять его под ягодицы и не более. Лицо саднило от пощёчины и вновь стало влажным из-за слёз.       Чонгук с большим трепетом и обожанием смотрел на своего голого предназначенного. Он был прекрасен, как та нимфа из его снов: изящные изгибы тела, манящий к себе усилившийся запах спелой вишни, впалый живот, ярко выраженные рёбра и небольшой под стать омеге член с темно-розовой головкой. Чон шумно сглотнул и плотоядным взглядом продолжил исследовал его тело. Его эрекция пульсировала, а дыхание участилось, поэтому альфа вновь вернулся к своему омеге, располагаясь меж раздвинутых ног Тэхёна. Лоскуты из покрывала хорошо удерживали того на месте, не давая возможности увернуться от жадных прикосновений со стороны Чонгука. Он носом провёл от низа живота к шее, вырывая приглушённый всхлип. Чон шумно втягивал вишнёвый запах, а руками гладил его соски, грудь и живот. Брюнет языком начал слизывать кровь из небольшого пореза на шее, оставленный осколком от вазы, чем немного облегчил боль омеги, но и усилил панику перед предстоящим соитием. Тэхён не оставлял попыток докричаться до него, всё так же продолжая рыдать, проклинать и умолять ничего из задуманного не делать с ним. Но Чонгук сосредоточился только на теле и не слышал, что говорил сам омега.       Закончив с порезом, он вновь спустился к низу живота и, расположив голову между раздвинутых ног, начал целовать внутреннюю сторону бедра, легонько покусывать и тихим рычанием тянуть на себя, вызывая громкие визги. Чонгук, продолжая покрывать поцелуями и засосами бёдра, сжал одной рукой член омеги, а второй начал массировать его сфинктер, наблюдая за тем как он импульсивно сжимается. Тэхён смотрел на голову брюнета у низа своего живота и хотел сжаться, сдвинуть ноги вместе, но не мог. Альфа продолжал языком изучать его, кусать и целовать, не забывая при этом ласкать омежий орган, особо сильно сжимая тёмно-розовую головку. Тэхён рвано дышал в попытке сохранить самообладание, но его более слабая натура, сдала позиции, когда Чон начал поглаживать небольшую в сравнении с альфьей мошонку. Теперь как бы не старался отрицать Пак — ему начали нравиться эти наглые прикосновения к своему телу, в особенности поцелуи на внутренней стороне бедра. Чонгук тоже понял это, когда омежий член начал набухать и твердеть, к тому же выделилось немного смазки, усиленно пахнущей всё той же вишней. Своя эрекция пульсировала давно и не давала покоя, но Чон, сосредоточившись на теле уже недевственного омеги, начал подготавливать плотно сжимающий альфьи пальцы сфинктер. Первый палец со смазкой вошёл легко, затем пошли второй и через несколько минут третий. Когда смазки стало ещё больше, то Чон добавил четвёртый и, соединив мизинец и указательный пальцы, затолкнул их до упора. Когда они начали поддаваться легче, то Чонгук выскользнул из омеги и, решив больше не тянуть, приставил собственное возбуждение к разработанному входу. Тэхён напрягся, когда почувствовал, что Чон готов воссоединиться с ним, и громко вскрикнул, когда он всё-таки вторгся в его тело. Омега вновь сжался, вырывая из уст альфы гортанный стон и получил за это три глубоких по самую мошонку резких толчка. — Не причиняй ни себе, ни мне дискомфорта, несносный омега! — хрипло протянул с закрытыми глазами Чонгук, пытаясь привыкнуть к узости и судорожно сжимающимся мышцам вокруг его члена. — Отпусти меня, — так же хрипло и замученно пролепетал омега. Он заметил как на лице альфы заходили желваки и уже через мгновение последовали новые грубые толчки, от которых на глазах выступили слёзы. — Мне больно! — И мне тоже, прекрати сжиматься, — последовало ещё несколько глубоких проникновений, от которых Тэхён всеми силами попытался расслабить мышцы. Но из-за того, что стало легче проникать внутрь, Чонгук ускорился и уже через пару минут минут он лихорадочно вбивался в теплое нутро омеги, лежащего под собой. Пак мотал головой, тяжело дышал и плакал, продолжая задыхаться от слишком быстрых и резких движений. Он не раз просил остановиться или же двигаться медленнее, но Чон не слушал и уже начал вылизывать шею и ключицы омеги. Брюнет в блаженной неге стонал, продолжая наслаждаться связанным по рукам и ногам телом, желая в скорую разрядку пометить Тэхёна, окончательно сделав своим. Он не мог насладиться этим прекрасным мгновением, не мог надышаться вишнёвым запахом, что буквально укутал его, и не мог свыкнуться с тем, что перед ним его предназначенный. За долгое время ожидания и постоянные видения во сне и наяву, он сомневался в происходящем, но эти полухрипы-полустоны доказывали, что всё более, чем реально. Чонгук проникал в омежье тело раз за разом и не мог насытиться их близостью и отсутствием каких-либо границ. Хотелось всё больше и больше, он даже положил руки на талию и, сжимая до синяков, начал насаживать Тэхёна ещё глубже, буквально натягивая на свой член, чем вызывал бо́льшее сопротивление и плач.        Красноволосый метался на постели, пытался выдергивать руки и ноги, плакал, кричал, так как Чонгук проникал в него чересчур быстро, но даже то, что он изредка попадал по простате, не особо спасало положение. Тэхён попытался смириться с происходящим только тогда, когда Чон сжал омежий член и начал надрачивать ему, меняя угол проникновения и попадая только по этому комочку нервов.       Чонгук чувствовал, что вот-вот наполнит нутро истинного своим семенем, отчего сбавил скорость и перешёл на медленные, но более глубокие проникновения, не забывая про омегу и его удовольствие. Попутно альфа продолжил вылизывать заветное местечко у основании шеи, рядом с ключицами. Тэхён, не подозревая о альфьих намерениях, откинул голову назад, продолжая неспешно утопать в накатывающих волнах болезненнего удовольствия и приятных поцелуях к вздрагивающей от всхлипов шее. Он прикрыл глаза, упиваясь цитрусовым запахом альфы и собственным стыдом, который продолжал испытывать находясь полностью обнажённым под альфой.       Чонгук же чувствовал пульсирующую жилку и уже готовился прокусить нежную кожу. Он и омега были на пределе, поэтому Чон сделал ещё несколько глубоких проникновений, а после излился внутрь своего предназначенного. Тэхён рвано вздохнул и напрягся всем телом, открывая рот в немом крике от сильных судорог, что скользнули по всему телу, заставляя дрожать и извиваться молоденькое связанное тело. Он излился на свой впалый животик и только хотел расслабиться, как почувствовал жгучую боль рядом с ключицами, от приникнувших в его плоть зубов. Чонгук из всех сил стиснул челюсти на приятно пахнущей жилке и не спешил отпускать, наслаждаясь таким сокровенным моментом. Затем, отстранившись, брюнет начал осматривать свежую метку на своём омеге, не обращая внимания на то, как тот из-за пелены слёз уже не видит ничего перед собой. На месте укуса начали выступать алые капельки крови, которые Чон тут же облизал своим языком, смакуя металлический привкус. Тэхён же быстро-быстро моргал, пытаясь слёзы по щекам размазать, чтобы сквозь мутную пелену на Чонгука взглянуть, что вновь отстранившись, не мог оторвать глаз от своего творения. Он также продолжал оставаться внутри омеги и не спешил выходить, наслаждаясь приятными и такими долгожданными ощущениями.       Тэхён чувствовал чужой укус, прекрасно понимая, что он означает, и, обречённо повернув голову на бок, закрыл глаза. Он понимал, что это конец и теперь ничего не исправить, но глубоко ошибался, полагая, что брюнет после всего случившегося выйдет из него и оставит в покое один на один со своими мыслями. Когда Чонгук насмотрелся на покрасневший участок кожи, то с громким стоном вышел из Тэхёна. Он долго наслаждался видом спокойно вздымающейся груди и этим меняющимся смешанным запахом вишни и цитрусовых.       Красноволосый ещё минут пять пребывал в связанном положении с закрытыми веками, пока не почувствовал, что путы на ногах ослабли, а потом и вовсе спали. Чон отвязал руки истинного и, осмотрев правую, покачал головой. От того же осколка он поранил и руку, но об этом альфа решил позаботиться чуть позже.       Когда Тэхён почувствовал свободу, то с трудом перевернулся на бок спиной к Чонгуку и притянул к себе ноги, плотно сжимая их. Чонгук усмехнулся и притянул Пака обратно к себе, и уже хотел потянуться к его лицу, желая поцеловать, но омега шарахнулся от него, как от огня. — Тебе всего этого было мало? — Тэхён хотел отстраниться, противясь чужим прикосновениям, но брюнет не дал этого сделать. — Какой же ты ещё однако наивный, мой хороший, думаешь что этого достаточно? Я слишком долго ждал тебя, бредил о твоём теле, днями не спал, изнывая от дикого желания… И как только ты вновь вернулся ко мне, то думаешь, что я обойдусь одним разом? — альфа с особым удовольствием огладил ягодицы и бёдра Тэхёна, смотря в глаза полные страха. — Это только начало, — поддавшись вперёд, Чонгук прикоснулся к тёплым губам и рукой зарылся в красных волосах.