Где же ты, моя бабочка?

      Расслабленно откинув голову назад, Чимин, с лёгкой улыбкой на лице, блаженно застонал, когда на его оголённые плечи легли чужие руки и начали активно растирать их. Омега по грудь был погружён в тёплую воду в большой лохани в купальне, а вокруг него, как птицы над хлебом, вились слуги, стараясь угодить каждой его маленькой прихоти. Во весь период течки брата, рыжеволосый был нервным, часто срывался на своё окружение и постоянно был напряжён. Рядом с Чимином всегда были слуги, которые всячески хотели задобрить омегу, чтобы тот не выкидывал что-то из ряда вон выходящее, особенно по отношению к императору, который, как ни странно, оказался во всём виноват в глазах своего супруга. Каждый раз его желание побыть на прогулке или же в своих покоях в компании мужа, на период нахождения Тэхёна и Чонгука вместе, заканчивалось отказом. Чимин вновь начал ссылаться на плохое самочувствие, чтобы к нему не приставали, хотя на самом деле ему было так же не очень хорошо из-за припухшей и чувствительной груди и утренних приступов тошноты. Но благодаря отварам ЛиБина, Чимина не рвало и, к общему удовлетворению, рыжеволосый начал постепенно набирать вес, обретая более нежные и мягкие черты своей, когда-то худощавой, фигуры. Румянец на пухленьких щеках заиграл новыми красками, а живот стал едва ощутимее, чем раньше. С первого взгляда нельзя было с уверенностью сказать, что он в положении, но самые мельчайшие изменения в своём внешнем виде омега быстро подмечал. Он всё так же продолжал непроизвольно прижимать к животу руки и уже не особо комплексовал по поводу новой привычки.       Каждый день рыжеволосый под вечер забирал разморенного и уставшего брата из покоев, где был Чонгук, а после этого уводил его в купальню, чтобы усадить в полугорячую воду и позже напоить специальным чаем, который делал ЛиБин. Он был вреден для организма, но Чимин настаивал на этом, так как больше всего боялся, что его брат забеременеет после первой же течки. Он понимал, что позже это обязательно проявится и Тэхён не будет чувствовать себя первое время хорошо, но только так рыжеволосый был спокоен за будущее своего брата. Чонгук знал это и, соглашаясь с Чимином, старался относиться к своему предназначенному как можно нежнее, чаще всего стараясь удовлетворять его руками, а когда Тэхёну было невмоготу, то не отказывал ему в соитии. Так прошло меньше шести дней и, когда красноволосый начал немного отходить от этого сильного воздействия природы, то постепенно утратил сильную зависимость от Чона, довольствуясь лишь его пальцами. Даже Чимину стало легче от этого и в последний раз не решил прибегать к радикальным мерам. Он быстро переговорил с Чонгуком, а после отпустил его обратно в покои, чтобы тот уложил его брата спать.       Зимой власть тьмы распространялась намного быстрее и, уже успев оставить брата и в очередной раз отказать императору в встрече, решил поддаться уговорам слуг вымыться в тёплой воде с добавлением новых масел, которые безумно приятно пахли. Вечер выдался довольно спокойным, да и Тэхён уже через пару дней придёт в норму, у рыжеволосого не было повода нервничать и переживать, поэтому настроение в первые за неделю было хорошим. Ещё через час после завершения письма омега, уже по полной расслабившись, покоился по грудь в тёплой воде, когда на его плечах и шейных позвонках блуждали приятно массирующие руки одного из слуг. Чимин от удовольствия прикрыл глаза, вдыхая чудный запах уже полюбившихся масел. Бета, аккуратно водя по напряжённым мышцам плеч супруга правителя, кивнул второму слуге, показывая на то, что омега находился сейчас в более хорошем расположении духа и вряд ли подобное повториться позже. Сероволосый кивнул. Он опёрся на край лохани и, аккуратно опустив свою руку с загнутыми рукавами своей одежды в тёплую воду, провёл кончиками пальцев по предплечью рыжеволосого плавно спускаясь к кисти его руки. Чимин, почувствовав лёгкое прикосновение к себе второго, встрепенулся, открывая при этом глаза. Бета приподнял из воды правую руку рыжеволосого, продолжая держать его за ладонь, на пальцах которого было всё тоже кольцо с кровавым камнем. Чимин немного напрягся, но руки на его плечах начали двигаться чуть активнее, от чего омега вновь расслабился. — Ваше Величество, вода не слишком горяча для Вас? — аккуратно и с издалёка начал бета. — Нет. Мне это по душе. — Может стоит добавить ещё немного масел? — Не стоит. — Как Вы себя чувствуете? — Намного лучше, чем прежде. — Ваше Величество… — бета приподнял глаза на второго слугу и тот вновь кивнул, чтобы он продолжал, — …Вы знали о том, что ваш супруг не бывал в гареме уже достаточно долгое время? — Меня как-то это должно волновать? — Дело в том, что вот уже как два месяца, ни один из наложников не был в покоях правителя… — Мне это не интересно, — с тем же безразличием ответил омега, довольствуясь приятными прикосновениями к своему телу и напряжённым мышцам. Даже сероволосый начал поглаживать тыльную сторону ладони с красивым кольцом, своей второй рукой, чтобы ничто не вызывало у омеги недовольства. — Дело в том, что ваша брачная ночь была последним разом, когда правитель был с кем-то настолько близок. Но даже в тот вечер он намного раньше покинул покои и Вас… — И к чему всё это? — нахмурив брови, нервно буркнул омега, понимая, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет. — Правитель не хочет никого видеть, ни одного наложника, пребывающего в императорском гареме. Он продолжительный срок обделяет себя вниманием со стороны принадлежащих ему омег, а это плохо влияет на организм альф. — Я тут причём?! Не хочет он кого-то или хочет затащить в свою постель… Мне плевать на это! — раздражённо воскликнул Чимин. — Наоборот, Вы ещё как причём, Ваше Величество, — уже более взволнованно залепетал слуга. — Он никого не может принять, потому что они ему не интересны. Может Вы, как его супруг, поможете правителю? Хоть Вы и в положении, но эта близость никак не навредит плоду, который находится внутри Вас. Наоборот, так Вы поможете императору и сами получите удовольствие от всего процесса… — Чимин большими, от удивления, глазами смотрел на сероволосого, поражаясь наглости этого предложения. От одной мысли, что ему пришлось бы вновь делить ложе со своим мужем вызывало полное отвращение, а при условии, что он должен переспать с ним из-за его неудовлетворённости, больше отталкивало от подобного. Рыжеволосый быстро дёрнул на себя руку, вырывая её из цепких пальцев слуги, а после возмущённо скинул с себя чужие ладони, которые не приносили былого удовольствия и теперь только раздражали. — Никогда и ни за что я более не стану с ним делить своё тело! — Чимин приподнялся в лохани, намереваясь вылезти из тёплой воды, из-за чего беты, страшась его гнева, начали помогать ему, подхватывая под руки, чтобы тот случайно не поскользнулся на влажном полу. Но омега, продолжая пребывать в скверном расположении духа после услышанного, только оттолкнул их от себя. — Ваше Величество, мы не хотели оскорблять Вас подобной просьбой, просто мы подумали, что, будучи супругами, вы могли бы помочь друг другу, — беты разочарованно быстро укутали его в ткани, начиная растирать влажное тело омеги, но тот вырвался из рук, самостоятельно вытирая себя. — Теперь я не хочу даже слышать о том, когда и с кем у него были какие-то связи. Лично меня его похождения никоим образом не волнуют. Пусть хоть весь гарем у него будет разом, мне всё это совершенно не интересно, — Чимин, оставляя влажными только волосы, поспешил натянуть одежду, чтобы как можно скорее уйти от этих слуг, вернее от этого разговора, но его постоянно пытались оттянуть от выхода. — Ваше Величество, но правитель постоянно отказывается от каждого предложенного ему наложника, — сероволосый до последнего старался задержать рыжеволосого, но тот был настроен решительно — сбежать и о подобном больше не заикаться. — Это не моё дело. — Но Вы его супруг… — Это ничего не меняет, — Чимин уже накинул на плечи поверх шёлковой и вышитой красивыми нитями рубахи накидку, а после, встряхнув волосы, поспешил обратно в покои, но прямо перед ним у выхода возник сероволосый бета, трясясь при этом от некого страха, но стоявший твёрдо, потому что лучше вытерпеть пренебрежение к себе, нежели их правитель и дальше будет так отказываться от всех, а после ходить сам не свой. — Но ещё как меняет. Только вы можете ему помочь… — Поверь, я лучше погибну от перерезанной острым лезвием глотки, чем ещё раз разделю с ним ложе. Поэтому выбирайте что лучше: моя смерть или его какие-то там лишения, которые он сам себе и поставил, — рыжеволосый отодвинул бету в сторону и, с гордо поднятой головой, направился обратно к себе. — Но, Ваше Величество, — расстроенно заныл бета, увязываясь вслед за ним, — ну почему же сразу горло перерезать? — Тогда виселица, — усмехнулся рыжеволосый, выбирая более типичную смерть.

***

      С самого утра Чимин ожидал пробуждения брата, он уже успел заменить Чонгука, заставляя того уйти и не мешать, потому что рыжеволосый немного нервничал, что из-за этого могут возникнуть проблемы. Пришлось дожидаться солнечного дня возле постели красноволосого из-за чего вновь пришлось прибегнуть к практике письма. Слуги тихо принесли в комнату чернила, пару книг и несколько пергаментов, чтобы рыжеволосый полезно скоротал время за изучением чего-то нового, а не просто потратил всё впустую.       Когда на постели послышалось глухое мычание, Чимин сразу поднял голову, наблюдая за сонным братом. Он поднялся из-за низкого столика, за которым сидел довольно продолжительное время, и сразу направился к красноволосому, который ещё пару минут отходил от воздействия сна и превозмогал тупую боль в животе. Только теперь не было смазки и не хотелось спариваться, просто всё тело ныло, после первой у омеги течки. Чимин помог брату с трудом натянуть лёгкую одежду, чтобы только скрыть наготу и, отдав приказ слугам, продолжил, обнимая, лежать с Тэхёном на постели. — А больно так будет каждый раз? — Первая течка самая тяжёлая и несомненно последующие будут гораздо легче, поэтому не стоит этого сильно бояться. — Чим, а Чонгук, он… — Я попросил оставить нас с тобой наедине. По поводу возможных исходов из-за вашей связи можешь не переживать, ведь я всё предусмотрел заранее. — Я хотел поговорить не об этом, — смутился красноволосый, лежа так, что его голова мирно покоилась на коленях брата. — Тогда о чём? — Просто мне немного неловко перед ним… теперь. Я понимаю, что он помочь хотел, что поначалу отказывался взять меня, но потом всё же… Я даже расцарапал его, когда… нууу ты понимаешь. Знаешь, только немного стал привыкать к нему и тут эта течка. Теперь мне даже стыдно ему в глаза смотреть. — А почему тебе за это должно быть стыдно? — возмутился Чимин. — Разве ты виноват, что у тебя, как уже у взрослого омеги, началась первая течка? Виноват, что хотел альфу и что именно Чонгук оказался твоим предназначенным? Разве ты в этом виноват? — Нет, но всё же… — Никаких «но», просто не думай об этом и прими как факт, что эта близость ничего, совершенно ничего не решила. Чон просто помог тебе и другими словами это не стоит называть. Просто помощь, о которой стоит забыть, ведь это ничего особо не изменит, верно? — Но на мне нет его следов, даже ни одного синяка, а я его… так… расцарапал. — Это ответный жест на то, что в прошлый раз он пометил всего тебя с ног до головы. Поэтому сейчас лучше постарайся не думать о случившемся, ведь не стоит показывать Чонгуку, что ты чувствуешь себя виноватым. Он может воспользоваться этим против тебя. Главное, что ты сейчас в порядке, по крайней мере почти. Первое время будет болеть всё тело, но уже через неделю ты будешь чувствовать себя намного лучше. — А как мне с Чонгуком себя вести? Как будто между нами ничего не было? Я, думаю, что это не совсем правильно. — Если тебе так будет легче, то конечно лучше просто забыть о случившемся. Я больше волновался, что тебе, наоборот, не захочется даже видеть его после того, как вы переспали. Мне даже на душе стало чуточку легче, что ты не убиваешься по этому поводу, ведь не хочу, чтобы ты страдал… — Всё и вправду в порядке. Я же понимаю, что он не стал бы требовать от меня провести с ним течку, если бы я сам на этом не настоял, не стал бы он и прикасаться ко мне без моего разрешения. Чим, я это понимаю, поэтому не могу не доверять ему и даже сейчас стыдно за своё поведение, хотя понимаю, что в то время я не был самим собой, но всё равно так неловко, когда я думаю, что мне придётся продолжать жить и спать рядом с ним так же, как и раньше. Если можно, то пусть он сегодня у себя и спит, если сможет уснуть, то тоже в своих покоях? Просто вряд ли мне хватит столько времени, чтобы набраться сил на встречу с ним. — Хорошо, Тэ, я думаю, что Чон всё поймёт и дождётся, пока ты сам разрешишь ему прийти сюда. Только помни, что не стоит показывать своей вины перед ним. Ты ни в чём не виноват. — Постараюсь принять это, но ничего не обещаю. У меня уже щеки горят, стоит только подумать о том, что я вскоре увижу его, — всё лицо Тэхёна уже горело от стыда, а Чимин, улыбнувшись, ущипнул его за щёчку. — Знаешь, Чонгук прав. Ты и вправду слишком костлявый и пора тебя действительно начать откармливать, — только последнее слово успело слететь с губ рыжеволосого омеги, как в дверь постучали, а в щёлку быстро заглянул слуга. Чимин кивнул и двери сразу же распахнулись. Двое бет принесли пару подносов, а Тэхён приподнял голову с колен брата, когда двери вновь закрылись, оставляя их одних. — Они что, под дверью стояли и подслушивали, когда ты скажешь эту фразу? — удивлённо приподнял брови Пак. — Мне ли знать? — усмехнулся Чимин, поднимаясь с вороха простыней и одеяла и так же направляясь к столику. — Но как не крути, всё это ты съешь, и пока подносы не будут пусты, то я никуда не уйду. — Чим, ну я же лопну, — Тэхён скривил лицо, замечая большое количество блюд и не спешил подниматься к брату. — И слышать ничего не хочу, — рыжеволосый засмеялся, хватая Пака за щиколотку и оттягивая его к краю постели. Красноволосый взвыл, хватаясь за одеяло, и уже через пару минут сидел с набитым ртом, а Чимин норовился подсунуть в его тарелку ещё больше еды.

***

      Уже после того, как Тэхён впал в долгий и крепкий сон после сытного перекуса, рыжеволосый оставил за его покоями слуг, чтобы те от его брата не уходили и, в случае чего, сразу же предупредили, как только тот проснётся. По настоянию СуХи, который постоянно твердил о том, что учению Чимину нужно уделять гораздо больше времени в его положении, вновь уговорил рыжеволосого на занятия.       Через несколько часов, не найдя дальнейшее изучение иероглифов интересным, омега, в сопровождении уже неизменной свиты слуг, не спеша разгуливал по дворцовым длинным коридорам, находя это занятие более привлекательным, так как не до конца знал место своего пребывания. СуХа не стал спорить с ним, понимая, что омеге тяжело жить новой жизнью, поэтому был даже рад такому необычному желанию развеяться. Перед Чимином постоянно кланялись в знак уважения и часто оборачивались, с интересом наблюдая за омегой, о котором уже расползлось куча слухов, овеянных ложью и преувеличением их рассказчиков. Поначалу из-за отказа правителя от гарема, ещё до его замужества, начали говорить о неком любовнике, которого прятали от чужих глаз, но при этом знали и то, что во дворце, а вернее в одних из многочисленных покоев держали Безликого, но этих двух личностей никак не связывали. Неизвестный омега, спрятанный где-то в недрах дворца, продолжал оставаться неизвестным, а вот Безликого постоянно оговаривали уродливым бетой, скрывающим лицо за маской, но также некоторые утверждали, что бета имел привлекательную и вообще не свойственную его положению красоту. Все постоянно спорили, так как никто так и не знал всей правды. Уже после известного всем побега и его возвращении обратно, многие предположили, что бету убили, ведь больше о нём не было слышно, как в тот период того неизвестного омегу вывели в более доступную слугам и лекарю среду. После того, как правитель в течении нескольких дней отсутствовал из-за течки своего истинного, а после было объявлено о скором бракосочетании, то сомнений не осталось: Безликого скорее всего убили, а вот самого тайного омегу открыли в свете, ибо к всеобщему обозрению был поставлен рядом с императором потрясающей красоты рыжеволосый молодой человек, который в последствии практически не выходил из своих покоев. Только от слуг, окружающих омегу, о супруге правителя узнавали все остальные и чаще всего из уст в уста передавали черты его чудесной внешности, делая большой акцент на его огненно-рыжих волосах.       Когда же омега сам вышел из собственных покоев, дабы развеять нахлынувшую на него скуку, то многие с неподдельным интересом разглядывали столь редко появляющуюся личность. Чимин немного оторопел от того факта, что стоило ему лишь пройти часть пути, как его рассматривали, а после что-то бурно обсуждали между собой. Позади некоторые выглядывали из-за угла, чтобы лицезреть его, но в большинстве случаев на него поднимали глаза только тогда, когда он проходил мимо слуг, потому что каждый имел небольшой страх перед этим омегой, так как слухи о его неповиновении перед правителем были уже ни для кого не тайной. О сорвавшейся первой брачной ночи тоже знали, знали и то, что омега сам выгнал своего новоиспечённого супруга с брачного ложа. Тогда многие от услышанного были в шоке, но вот самого виновника этого деяния не знали в лицо. Только некоторым слугам доводилось видеть его, поэтому, когда омега сам соизволил выйти из своих покоев, то уже не мог отделаться от большого внимания к своей персоне. Из смотрящих никто ничего не говорил и не делал, все они лишь наблюдали со стороны боясь встретиться глазами с рыжеволосым. Чимин старался не обращать внимания на наведённый им же переполох, поэтому шёл прямо, с высоко поднятой головой. Лишь его приближённое окружение смело вести с ним разговоры, показывая и рассказывая о разных путях, по которым они могли прогуляться. Несмотря на отказ Юнги, Чимин всё же не удержался от искушения поинтересоваться тренировками императорских войск и был знатно огорчён, услышав, что им запретили рассказывать о чём-то подобном именно ему. У омеги сразу же упало настроение от осознания, что его вновь ограничивают, поэтому дальнейший путь был менее интересным. Видя, как огорчился беременный супруг, слуги всё же решились на несколько минут показать ему место, в котором только император использовал практику меча. Рыжеволосого сразу наставили, что об увиденном он ничего и никому не поведает и как только все сошлись на одном, то омегу, лишь на несколько минут, повели по другому длинному коридору, в котором так же наблюдали за Чимином. — А как часто правитель бывает здесь? — рыжеволосый быстро шёл за своими приближенными, придерживая полы расшитой пышной юбки и уже старался выглядывать вперёд, надеясь увидеть что-то крайне необычное. Он чувствовал себя неловко из-за больших широких рукавов, но на таком облачении настаивали, зато макияжа больше не наносили, вернее один раз омега вышвырнул всех, кто хотел когда-то его накрасить, и уже с тех пор с пудрой к нему не приближались. — Крайне редко, причём здесь он бывает только с советником, — бета улыбнулся, понимая, что омеге явно по душе всё происходящее. — Это даже лучше, ведь так мы останемся не замеченными, к тому же как ещё долго идти? — ускоряя шаг, омега быстро оглянулся, проверяя, что за ними не идут. — Осталось совсем немного, пара поворотов и скоро мы будем на месте. — Тогда поторопимся, — улыбнулся Чимин, задергивая рукава до локтей и выше поднимая подолы своего ханьфу, в котором он постоянно заплетался. — Ваше Величество, Вам не предстало так выглядеть, верните юбки обратно, — сероволосый прикрыл ладонью рот, а второй слуга уже хотел поправить подол одежды Чимина. — Тут же всё сейчас скину, если остановимся. Мне надоело постоянно волочится с ними. Кто вообще придумал такую одежду? Это же так неудобно, далеко с этим точно не убежишь, — возмутился рыжеволосый, придерживая чуть ниже колен полы светлой ткани с красивой каймой. — Возможно, Вам за это долгое время до сих пор непривычно носить подобное, но это же часть нашей культуры. Омеги вашего положения обязаны облачаться подобным образом, поэтому нужно немного потерпеть. К тому же они совсем не предназначены, чтобы в них бегали, лучше сбавьте шаг, мы успеваем, поэтому не стоит ТАК торопиться, — заныл сероволосый, останавливая Чимина и поправляя его юбки и пояс. — Даром всё это. Я сейчас умру от нетерпения, ну же скорее идём, — омега, смеясь от нытья слуг, только сильнее раззадорился, поднимая при этом юбки ещё выше и пускаясь в бегство от них прямо по коридору. Беты увязались за ним. — Но, Ваше Величество, давайте помедленнее? Вы же в положении… — Я родом из простой семьи, не из высшего общества, поэтому эта небольшая дерзость мне простительна, — звонко смеясь, воскликнул рыжеволосый, добегая прямо до конца коридора и всё же опуская полы своей одежды и замедляясь, переходя на шаг. Ему слишком нравилось вот так играться с чувствами беспокойства своих слуг, что он часто устраивал подобные ситуации, веселясь с их реакции. Это было одним из немногочисленных развлечений, которые он мог себе позволить при своём положении. — И всё же, теперь Вам нужно уважительнее относиться к своему статусу, — Чимин не слушал, продолжая и дальше опережать своё окружение, состоящее и четырёх слуг, которым он более менее мог доверять. — Ваше Величество, Вы же даже дороги не знаете, не бегите вперёд, остановитесь, иначе мы просто не дойдём. — У меня, к удивлению, за последние три месяца пребывания здесь, хорошее настроение, поэтому скорее идём, пока ему не пришёл конец. — Мы уже совсем рядом, — один из бет вышел вперёд, показывая на дверь после поворота в конце коридора. — Чудно, — Чимин, с довольной улыбкой и румяными щеками, выпрямился и уже с величественной осанкой и плавно походкой направился к той самой заветной двери. Только все пятеро скрылись за поворотом, как двое омег, приглядывающие за ними со стороны, быстро побежали в противоположную сторону, намереваясь о всём рассказать советнику. У них было поручение, которое дали намеренно, ибо император знал, что даже те, кто обязан оберегать его омегу, могут поддаться слабости перед упёртостью рыжеволосого.

***

      Чимин, с лёгким восхищением, рассматривал просторное светлое помещение и некоторое время без слов просто обходил всю площадь, любуясь сложными орнаментами рисунков на полу и высокими потолками. Здесь было достаточно места, чтобы тренироваться сразу нескольким людям и первым, что бросилось омеге в глаза, было именно оружие, расположенное вдоль стен. Чимин, всё так же держась от своих слуг на расстоянии, долго обводил взором мечи и остановился на одном, особо отличающемся, от других, клинке. Он лежал отдельно от всех остальных, на специальной, украшенной драгоценной камнями, подставке. Беты не вмешивались и за всем наблюдали со стороны. Чимин, недолго думая, сразу оказался подле понравившейся вещицы, начиная с неподдельным интересом рассматривать небывалой красоты клинок. Он был достаточно лёгким для обычного меча, но в тот же момент был гораздо прочнее. Чистое лезвие отражало свет, отчего возникало ощущение, что он немного светится. Омега, слегка дрожащей рукой, сначала провёл по богато украшенной рукояти, а уже после намного смелее взял его в свою ладонь. Драгоценные камни были преимущественно светлых оттенков, ближе приближенные к белому, как к коже его обладателя. Особых трудов не составило понять кому именно принадлежит эта чудесная вещичка. Чимин завороженно осматривал меч в своих руках, даже не обращая внимания на то, что один из слуг внезапно окликнул его. Рыжеволосый, закончив рассматривать рукоять, взглянул на тонкое острое лезвие, которое было безупречно чистым и без единого отпечатка пальца или постороннего следа, в нём отражалась часть его лица. Карие глаза, пухлые розовые губы и огненно-рыжие волосы. Омега улыбнулся, слегка проворачивая рукоять и замечая в отражении за своей спиной белобрысого альфу. Чимин, немного приоткрыв рот, обернулся, встречаясь с темнеющим омутом глаз императора. По его спокойному лицу нельзя было сказать, что он негодует, по поводу присутствия своего супруга не в том месте где он должен быть. Вот только слуги, которые стояли позади правителя, знатно нервничали, молясь о том, чтобы на них не пал гнев альфы за ослушание, ведь именно они позволили омеге прийти сюда, хотя ему это было категорически запрещено. Рыжеволосый даже не думал оправдываться или вообще как-то объяснять своё присутствие здесь, поэтому он продолжал спокойно держать в руках его же меч и без лишнего страха взирать на императора.       Двое омег, которые хотели найти советника, наткнулись не только на Чонгука, но сразу и на правителя, поэтому Мин узнал о всём первым. Долго идти в заветное место не пришлось, вот только стоило зайти внутрь, как слуги сразу же встрепенулись, склоняя перед Мином головы в поклоне, а один даже окликнул рыжеволосого, но тот никак не отреагировал, продолжая изучать чужой клинок. Лишь через мгновение он тоже обернулся, не выпуская миновский меч из рук. — Разве ранее я не говорил тебе, что я не позволю брать тебе меч в руки? — голос был спокойным, хотя омега с лёгкостью понял, что Юнги всё это было явно не по нраву, но альфа старательно не показывал этого. — Как видишь, я не тот, кого можно усмирить словом и, как бы ты не хотел, я всё равно буду продолжать делать всё по-своему, — Чимин продолжал стоять на месте, сжимая рукоять меча чуть сильнее. — По крайней мере на этом осмотр моих владений для тебя окончен. Только из-за твоего положения, ты уйдёшь отсюда совершенно безнаказанно, но при этом сейчас же возвращаешься в свои покои, Чимин, — руки императора были заведены за спину, а слуги, стоящие позади его, приподняли головы, махая омеге рукой и подзывая его к себе. Рыжеволосый, поджав губы, недовольно нахмурился, понимая, что он пробыл здесь лишь пару минут. Хотя каким бы серьезным взглядом на него не смотрел правитель и как бы сильно ему не махали, Чимин продолжал упорно стоять на месте. — Безнаказанно? А за что меня наказывать? — омега опустил клинок, от чего металлический кончик едва ли не касался пола. — Здесь я нахожусь лишь несколько жалких минут. За это, не будь бы я беременным, меня наказали? — Ты ослушался моего приказа, — Юнги не сводил с него чёрных глаз, прожигая в омеге не иначе как дырку. — Я всего лишь хотел осмотреть дворец и место своего заточения. Разве за это можно меня в чём-то упрекать? — Я ясно дал тебе понять, что оружие ты в руки не возьмёшь… — Чимин тут же хмыкнул, поднимая руку и указывая на его же меч в своей ладони. — Ещё как возьму. — Верни его на прежнее место и возвращайся обратно в свои покои. — Нет. — Чимин… — Нет! — рыжеволосый упорно продолжал стоять на своём, не двигаясь с места и не выпуская острого клинка. Сердце отчего-то начало быстрее биться, а руки сильнее задрожали, но омега ни за что не отступит от своего, только не с Юнги. — Значит так? — Мин приподнял одну бровь. — Совершенно верно, — рвано выдохнул Чимин, облизывая подсохшие губы. По телу пробежались мурашки от волнения, но омега не показывал ни капли страха. — Будь по-твоему, — Мин улыбнулся, а затем, к дрожи в руках рыжеволосого, направился прямо на него. Омега непроизвольно сделал шаг назад, но когда Юнги уже был на расстоянии трёх шагов, то внезапно Чимин выкинул правую руку вперёд, направляя на императора острие его же меча. Мин остановился, явно не ожидая такого от своего истинного и, уже поняв, что супруг был настроен решительно, усмехнулся. С ненавистью в глазах, омега бросал ему немой вызов, а слуги, понимая чем всё это может окончиться, как можно скорее подбежали к своему господину, желая его вразумить, но Чимин, не разрывая зрительного контакта с Юнги, громко крикнул, останавливая их на месте. — Не вмешивайтесь! — рыжеволосый судорожно сглотнул, сжимая, нагретый от тепла тела, металл в правой руке до побелевших костяшек, а Мин, не намереваясь так же отступать, кивнул, делая пару шагов назад и не смотря за спину. Ему стоило только вытянуть руку, чтобы взять более простой меч, прямо со стены, и дать молчаливое согласие на этот поединок. Оба не проронили и слова, а слуги не смели даже возразить, прижимая от страха руки к своим ртам. Чимин, находясь прямо перед вооруженным правителем, начал делать шаги ближе к центру, но при этом, окружил его, находясь к Мину только лицом, чтобы в случае чего, можно было быстро увернуться от нападения. Слуги тихо ныли, отходя чуть подальше. Они уже несколько раз пожалели о своём решении показать это место, несмотря на запрет. — Отступай сейчас, потому что потом будет слишком поздно. Всё равно этот бой закончится моей победой. Ты омега, ты слабее, тебе давно пора принять этот факт, поэтому уходи прямо сейчас или же я вновь докажу, что ты сделал неправильный выбор. Причём в случае поражения… то условие, что ты уйдёшь отсюда безнаказанно, потеряет своё значение. — Игра слишком далеко затянулась, к тому же вряд ли мне в будущем вообще выпадет такая возможность — кинуть тебе вызов, поэтому всё же пойду до победного конца, — прошипел Чимин, находясь на небольшом расстоянии от альфы. — Ты хотел сказать до моего победного конца? — До моего, — воскликнул рыжеволосый, бросаясь вперёд и замахиваясь мечом. Юнги даже не пришлось уворачиваться, лёгкий взмах клинком и удар сбит. Чимин лишь поморщился, вновь отступая на шаг назад. Как он и думал, за такое время бездействия его удар непозволительно стал слабее, неразогретые мышцы правой кисти заныли тупой болью, а Мин усмехнулся. — Ты безнадёжен, Чимин, слишком самоуверен в своих действиях и поступках. Прими тот факт, что ты омега и не иди против своей природы. Я никогда не считал ваш пол сильным и никогда не буду. Твоё сопротивление больше забавляет, нежели восхищает. — Но при этом ты не можешь справиться со мной и это вовсе не касается поединка, — Чимин продолжал держать расстояние, поджидая более подходящий момент. — Такого как ты слишком просто сломать, у тебя много слабостей, но я не стану этого делать, пока не получу от тебя желаемого. Ты не сильный, ты вредный и глупый. Другой омега просто не ввязался бы в эту игру. — У другого просто не хватило бы смелости, — зашипел рыжеволосый, отходя немного подальше и развязывая левой рукой пояс, продолжая при этом держать наготове своё оружие. — Какой же ты, однако, забавный. Собрался раздеться прямо здесь? — омега не мог не заметить, как взгляд альфы быстро скользнул по его телу. Чимин, откинув полоску ткани куда-то в сторону, начал снимать с одного плеча верхнюю накидку, но со второго так и не решился, потому что боялся, что именно в этот момент нападёт Юнги. — Хоть это и бессмысленно, но даю тебе минуту, — белобрысый опустил меч, отходя пару шагов назад и давая омеге возможность скинуть с себя лишнее. Он продолжал просто наблюдать, как раздевается в такой момент его супруг, а слуги не умолкали со своим тихим нытьём из-за страха повторного случая с угрозой жизни ребёнка. Рыжеволосый, пользуясь моментом, скинул с плеч накидку, просто меняя положение меча и рук, а после снял ещё несколько слоев тканей, в которые его завернули. В конце на нём осталась лишь белая, ближе к обнажённому телу, рубаха и такой же ткани штаны. Юнги уже не улыбался и не смотрел в карие глаза своего предназначенного, любуясь исключительно его телом, которое до сих пор скрывала скудная одежда. Бой вмиг стал не интересен, а Чимин, закончив раздеваться, откинул всю одежду в сторону, чтобы та не мешала передвигаться. Разочарованно поджав тонкие губы и подняв к омеге глаза, Юнги вновь сделал несколько шагов вперёд, проворачивая руку с мечом. Рыжеволосому хватило лишь несколько секунд, чтобы подготовить правую руку и настроиться на последующую атаку и вот в мгновении ока он уже бросился вперёд и вновь его удар сбили. Альфа не нападал, лишь защищался, уберегая омегу от неловкого движения, ибо сейчас важно не навредить ему. То, что предназначенный носит его ребёнка и что он чуть его когда-то не потерял, не выходит из белобрысой головы, постоянно мерцая перед глазами. Чимин не успокаивался, продолжая наносить сильные удары и загонять императора ближе к одной из стен. Мин позволил рыжеволосому взять на себя некоторое время лидирующую позицию, но уже через несколько нападений резко отбил один из многочисленных ударов и, быстро развернувшись, зажал в угол уже омегу. Чтобы не попасть в ловушку, Чимин сначала вновь хотел нанести несколько выпадов, но ему уже не позволяли сделать это, принуждая защищаться и уворачиваться. Только омега хотел быстро рвануть в сторону, но один взмах мечом и он уже вжимается спиной в каменную поверхность. Попытка нанести резкий удар закончилась выбитым прямо из рук мечом, а идея вновь вернуть его с пола обратно к себе — прижатым рядом с его лицом острия клинка. Ещё один омежий громкий вздох и острое лезвие приподнимает его за подбородок. — И чего ты ожидал, когда бросал мне вызов? — Юнги злился, что Чимин в который раз попал в опасную ситуацию и постоянно делал всё по-своему, совершенно не думая о второй жизни, находящейся внутри него. Альфа продолжал удерживать его голову, а рыжеволосый уже не смел дёргаться с места. — Что ты позволишь мне заниматься прежним делом. Когда ты поймёшь, что я совершенно не тот, кого ты привык видеть? Я не смогу быть как те омеги из гарема, я никогда не смогу смириться с чем-то, что меня не устраивает, я никогда не смогу беспрекословно подчиняться чьим-то приказам, и я не смогу жить с тем, что всю оставшуюся жизнь мне придётся ходить в этих глупых одеждах и ограничиваться только своими покоями. Я уже связал свою жизнь со всем этим и желание свободы от меня тебе не отнять. Просто пойми, что я всегда, словно загнанный в угол зверь, буду бороться до конца. Я не смогу быть частью течения, даже если я омега. Ты можешь считать мой пол слабым, но я, не те омеги из гарема, до последнего буду не повиноваться тебе. Хочешь — ломай меня, хоть сейчас прирежь этим же мечом, но я никогда не буду подчиняться тебе, как другие. Я не тот, кого можно приручить. — Стоит только захотеть. Силой это сделать не так уж и сложно, — Мин слегка наклонил голову, скользя кончиком лезвия вниз к его шее и к белому воротнику верхней части омежьей одежды. — Но в чём-то ты прав. Подобных тебе ещё я не встречал, но всё равно рано или поздно, ты добровольно склонишь передо мной голову. — Юнги припустил край белой ткани, открывая вид на ярко выраженные ключицы и свою метку, оставленной у основания шеи. Её нужно было вновь обновить, так как запах на омеге стал слабее, вот только Чимин до этого так близко к себе не подпускал, а через силу альфа не смел к нему прикасаться, хотя сейчас это не имело особого значения, ведь перед ним был полный доступ к его чудной шейке, которая так и манила своим прекрасным запахом. Мин, с тяжелым дыханием, спустился глазами к медленно вздымающейся омежей груди и тем же клинком опустился ещё ниже. На нательной накидке не было пуговиц, а вместо этого был лишь пояс, поэтому лёгким движением меча альфа немного отодвинул ткань. Чимин следил за вытянутой рукой альфы и не мог двинуться, ибо к его коже сразу же прижали бы острое лезвие. Омега был уверен, что белобрысый не поскупится оставить хоть один маленький порез на его коже, поэтому стоял ровно, вжимаясь спиной в камень. Слуги, решив, что пора вмешаться, уже поспешили начать уговаривать правителя остановиться и убрать меч в сторону, но император даже не выслушал их, приказывая уйти и оставить их одних. Омега вздрогнул, когда давление на ложбинку между ключицами увеличилось, а Юнги неотрывно смотрел на часть оголившейся кожи и метки. Беты попытались ещё раз уговорить императора, но тот лишь повторил приказ. Больше они не смели пробовать и с огромным разочарованием оставили омегу во власти правителя. Они понимали, что вновь Чимин напросится на неприятности, а альфа вновь не сдержится, но ничего не могли поделать с этим.       Как только Мин остался наедине с рыжеволосым, то без особых нежностей дёрнул острие клинка в сторону и вот Чимин уже стоял у стены с обнажённым левым плечом и одной грудью. Юнги прищурил глаза, рассматривая ярко выраженные венки, ведущие к припухшей груди и вздёрнутый, уже сжавшийся в маленькую жемчужину коралловый сосок. Альфа сглотнул, проходясь холодным металлом по белоснежной ткани и снова скидывая её со второго плеча. На этот раз омега дёрнулся, чтобы прикрыться и поправить свою одежду, но Мин лишь надавил кончиком клинка на его солнечное сплетение, заставляя оставаться стоять смирно. Белобрысый, с лёгкой жадностью, вновь начал любоваться открывшимся видом и, уже не сдерживая себя, опустил меч, подходя ближе. Чимин тут же взялся за края накидки, желая скрыть своё тело, но его оба запястья перехватили, сжимая одной рукой, клинок откинули в сторону, а пояс начали развязывать. — Что ты творишь? — омега не успел вырвать и развести руки в стороны, как его по запястьям быстро связали тем же белым поясом, всё так же прижимая к стене. — Просто хочу увидеть то, что принадлежит мне по праву супруга и предназначенного. Я всего лишь полюбуюсь твоими изменениями в результате беременности, вреда тебе я причинять не собираюсь, — Юнги ловко прижал Чимина за шею к стене, надёжно фиксируя его голову, и свободной рукой немного грубовато прижался к одной из его чувствительной груди, от чего омега глухо застонал. Мин тут же убрал ладонь, осознавая насколько сейчас у него чувствительная грудь, и уже более лёгкими прикосновениями коснулся его кожи. — Подумать только… Уже через несколько месяцев ею ты будешь вскармливать моё дитя, — он, рисуя большим пальцем узоры вокруг чувствительного соска, слегка надавил на маленькую коралловую бусинку, от чего Чимин зажмурился, начиная болезненно мычать. Давление медленно спало и омега вновь открыл глаза. — И всё же зарождение новой жизни прекрасно. — С груди, пальцы спустились ниже и, оттянув край штанов, Юнги убрал руку от шеи, придерживая выше связанные омежьи запястья, которые хотели его оттолкнуть. Ладонь вновь прикоснулась к едва заметному животу и начала нежно поглаживать его: — осталось не так много, когда на свет появится мой наследник, мой альфа, — Юнги продолжал с тем же самозабвением легко улыбаться, представляя светлый образ своего будущего сына. — Альфа? Тогда я буду молиться, чтобы на свет появился омега, ты же так их ненавидишь, верно? Каково тебе будет, когда твоим сыном окажется слабый омега? Тоже возненавидишь его или убьёшь, как только он появится на свет, чтобы не обвеять себя позором рождения не наследника? — запястья вмиг оказались за рыжей головой, а Юнги убрал руку от его живота. Не хотелось вновь вот так ссориться со своим супругом, но, казалось, Чимин просто не мог жить спокойной жизнью, чем сильно выводил из себя. — Какого будет мне? Я не потерплю сына — омегу, но при этом ты вновь будешь обязан вынашивать второго ребёнка и это лучше тебе молиться о том, чтобы он был альфой, — Чимин стиснул зубы, понимая, что при таких условиях он в безвыходном положении и что ему и вправду стоит верить в будущего наследника, а не в омегу, как не хотелось бы отомстить Мину.       Чимин оставался зажатым между стеной и альфой, с оголённой грудью и заведёнными за голову связанными руками. Он не раз пытался вырваться, но Мин лишь переложил руку на его шею, чтобы омега не дёргался, оставаясь на одном месте. — И что же собираешься делать теперь, находясь в безвыходном положении? — Чимин повернул голову в сторону, чтобы только не видеть альфу, а белобрысый прикрыл глаза, утыкаясь носом в его висок. От омеги слишком приятно веяло мелиссой, что всё желание надавить на предназначенного из-за этого проступка начало понемногу угасать. Почувствовав тёплое дыхание слишком рядом, рыжеволосый мотнул головой, вновь встречаясь с чёрным омутом. Омега сначала хотел вновь накричать на императора, но вдруг до него дошла слишком простая истина. То, что его сейчас связали и прижимают к стене, не делает его положение безвыходным, всё это временно, как и сама беременность, но вот сам Юнги… Это он нуждается в наследнике, это он не может продолжать нормально жить как раньше, без присутствия своего истинного и его запаха, это сам император связан по рукам и ногам. Кукла обыграла кукловода, а Чимин, расслабившись и слишком масляно улыбнувшись, по-другому взглянул на своего супруга. Теперь даже тот факт, что он полуобнажен, никак не волновал омегу. Юнги не раз видел его тело, не раз прикасался к нему, поэтому смысла пытаться прикрываться или противиться, лежащей руке на нежной коже шеи, не было. Чувство гнева и загнанности вмиг угасло, а на его место пришло спокойствие и умиротворение. Осознание своего небезвыходного положения даже веселила, что сразу же заметил Юнги. Он продолжал удерживать Чимина в том же положении, хотя тот уже не дергался и стоял ровно, смотря на альфу со скрытым превосходством. — В безвыходном? Возможно физически я и ограничен, но ты ограничен мною, как бы не хотел этого признавать. Я знаю, что ты сильно зависишь от меня, поэтому я буду пользоваться этим безразмерно. Теперь твои угрозы и шантаж братом уже бессмысленны, настало твоё время страдать и быть игрушкой в моих руках. Я отомщу за всё, что ты сделал со мной, с моими людьми и Тэ. Как тебе такой ответ? — Чимин лишь успел задать вопрос, как вдруг его шею отпустили, но рот накрыла большая ладонь, лишая омегу возможности говорить или даже просто двинуть головой. Юнги слишком плотно обхватил лицо рыжеволосого, сильно сжимая пальцы на его мягких щеках. Белобрысый приблизился совсем близко, едва не касаясь своим носом носа Чимина и смотря в карие глаза практически в упор. Омега даже не отвёл взгляда, смелость, движимая глупостью, заставляла его несмотря ни на что поддерживать этот зрительный контакт, ведь главной целью было отстоять своё слово. — Уверен, что сможешь мною управлять моим же ребёнком? Полагаешь, что из-за этой метки, — альфа приподнял правое запястье, показывая оставшиеся следы от заживших укусов, — станешь единственным омегой, чей запах я смогу переносить? Лишь по щелчку пальцев я найду кучу подобных тебе с тем же запахом. Думаешь, раз смог пометить меня, то без тебя я даже дня не проживу? — рыжеволосый прищурился и лишь приглушённо замычал. — Ещё раз повторюсь, ты уверен в этом? Хотя, думаю, что лучше продемонстрировать всё на деле, нежели просто попусту болтать, — Мин резко убрал ладонь, отпуская не только его голову, но и руки. Чимин, всё с теми же связанными запястьями, лишь ненавистно посмотрел на него, а после опустил руки и осмотрел узел, который крепко держал его. — Готовься, ведь завтра ты отправляешься в другое место. Думаю, там у тебя будет время всё переосмыслить и понять, что я легко обойдусь без тебя. Вот только отправишься ты туда без своего брата и будешь под постоянным контролем слуг. Там тебе самое место, — прошипел Юнги, подбирая свой клинок и направляясь к выходу, где их уже ждали, успевшие наволноваться, слуги. Они позакрывали рты, когда голоса стихли, а дверь резко распахнулась. Мин не церемонился, поэтому, отдав приказ отвести своего супруга обратно, быстро покинул их. Он был настроен серьёзно отправить Чимина в старый дворец, куда его когда-то ещё совсем молодым отправил прошлый император, его отец. Он находился относительно недалёко и к тому же был обитаем большим количеством людей, так что вопроса о сохранности его предназначенного, а вернее его беременности не могло быть. Мин был уверен в одном, если сейчас не остановить Чимина, то в будущем он принесёт гораздо больше проблем, что было совсем ему не на руку. Юнги знал, что без мелиссы долго не протянет, но и оставлять эту ситуацию просто так не смел. Нужно было оставить омегу в старом дворце, чтобы показать, что он также зависим от императора и что в его руках он — вещь, которой Юн вправе распоряжаться так, как только ему угодно. Поэтому, стоило только наткнуться на Чонгука в тронном зале, как брюнет был сразу же посвящён во всю суть и уже начал отговаривать Мина от этой глупой затеи, ведь понимал, как это может отразиться на императоре и на самом беременном омеге. Юнги был непреклонен и только отмахнулся. Чону ничего не оставалось как повиноваться и предупредить обо всем СуХу, который присматривал за Чимином. К тому же нужно было поговорить обо всём и с Тэхёном, но омега, после проведённой с ним течки, не хотел его видеть и это сильно настораживало. Альфа больше всего боялся, что его предназначенный вновь начнёт отдаляться от него, так как прямо на следующий день Чимин сам поведал о желании брата, чтобы Чонгук не приходил к нему в покои, пока Тэхён сам этого не захочет. Но сложившаяся ситуация была явно не в пользу обоих братьев, поэтому брюнет решил сразу рассказать всё Паку, чтобы у того было время простится с Чимином, ведь срок, на которой его отправят в другой дворец, был неизвестен никому, даже самому Юнги.       Первым делом Чон нашёл СуХу и рассказал об отправке супруга правителя в другое место, причём он сам должен был сопровождать своего подопечного, как и лечащий его лекарь. Наставник был явно не в восторге от услышанного, поэтому поспешил узнать причину столь внезапной перемены и по итогу был недоволен вдвойне. Он даже не думал, что такая, казалось бы, безобидная прогулка по дворцу закончится этим. Этот рыжеволосый омега был просто притяжением всех возможных и невозможных проблем, но ослушаться приказа своего правителя СуХа не мог. Когда Чонгук оставил его, то вскоре слуги вернули и самого виновника этого деяния. Омега, злясь на себя и на императора, даже не удосужился надеть всю оставшуюся одежду обратно. Беты лишь поспешно успели натянуть на него часть тканей и пару юбок, прямо в том зале, где Мин оставил его, но не расшитой накидки и нескольких других элементов своего одеяния омега не пожелал даже трогать. Хотелось поскорее добраться до своих покоев, чтобы вновь сорваться на окружение слуг и успокоиться от произошедшего. СуХа понимал, что нужно было обсудить всё это, но начал издалека, сначала аккуратно погружая омегу в то, что он будет выслан в другой дворец, который находился не так далеко и что с ним поедут его лекарь, он сам и много других слуг, которые исполнят любую его прихоть. В тот дворец пошлют гонца, который заранее предупредит о приезде столь важной личности всех его жильцов и всё успеют приготовить к его появлению. Бета старался сделать акцент на том, что омегу не будут в чём-то ограничивать, но с ним всегда будут люди, которые станут его оберегать, будут везде сопровождать и всячески развлекать его. Даже так Чимин был не особо рад, ведь о такой высылке он и не предполагал, он в принципе не предполагал, что Юнги так обыграет и всё перевернёт в свою пользу. Рыжеволосый полагался на другой, благоприятный для себя исход, но ничего не получилось, он вновь остался крайним в этой игре. Но даже отправка к чёрту на кулички не волновала так, как то, что Тэхён останется здесь один. Император дал ясно понять, что его брат ни в коем случае не поедет с ним, ведь Мин желал оставить при себе своего советника и не собирался отпускать его далеко от себя. Юнги понимал, что без своего омеги из-за сильной вязки Чон быстро загнётся, поэтому вопрос о том, что Тэхёна останется здесь был уже решён.       Когда император бросил Чимина там, в зале, то омега сначала отказывался верить в правдивость всего происходящего, но плачущие слуги, которые думали, что с омегой произошло что-то страшное, быстро привели его в чувства. Они сначала осмотрели его, помогли развязать руки и накинуть часть одежды, попутно расспрашивая о причине случившегося, но рыжеволосый как всегда молчал, не желая никому ничего рассказывать. Первое, что крутилось в голове, так это то, что его оставят совсем одного где-то далеко, но позже, по пути в свои покои, слуги кратко пояснили о сущности приказа и о будущем месте его временного пребывания. Затем и СуХа рассказал обо всём. Так же на душе стало чуточку легче, что ЛиБин будет сопровождать омегу, но так его брат оставался совсем один, в полном доступе Чонгука, что не могло не огорчать, ведь Чимин прекрасно знал в каком положении находился сейчас Тэхён и эта скорая отправка портила все планы.       Император был сильно разозлён и омега это прекрасно понимал, ведь уже завтра его отправят в другое место. Рыжеволосый не жалел, что высказал ему всё прямо в лицо и вновь сделал бы это будь бы у него такая возможность.       Как только Чимин разобрал с СуХой и ЛиБином все вопросы, то уже хотел направиться в покои своего брата, но только его успели переодеть в другую, более лёгкую и комфортную для него одежду, как в двери быстро постучали, а вскоре и Тэхён обеспокоено заглянул внутрь. Позади него был советник, поэтому Чимин всё понял. Было неприятно, что Чон всё же посмел ослушаться приказа не приходить к его брату раньше положенного срока, но возможно это было не так уж и плохо, раз Тэхён всё же пришёл сюда. По обеспокоенному родному лицу рыжеволосый понял, что Тэхён был явно против этого и уже сильно волновался от чего у него сильно тряслись руки. — Чим, это правда? Ты правда уедешь? Но почему, почему тебя отправляют в другое место, что случилось? — тихий голос дрожал, а глаза уже были на мокром месте. СуХа косо взглянул на слуг, кивая на дверь и сообщая Чимину, что у них есть время на то, чтобы поговорить. ЛиБин же остался, подходя к красноволосому ближе и приобнимая его за плечи. Он знал, что омеге будет тяжело оставаться здесь один на один с Чонгуком, который сейчас продолжал ждать его снаружи, но изменить ничего уже было нельзя. Лекарь, к сожалению, не мог остаться с Тэхёном, ведь у него был беременный Чимин, которому предстоял изнуряющий путь, поэтому оставлять его на попечительство других бета даже не смел. Единственное, что он мог сделать для дрожащего омеги, так это усадить его на постель и попытаться успокоить, дать ему уверенность в своей сохранности, и что Чимин быстро вернётся обратно. Сам рыжеволосый омега, сел на колени у ног брата и обнял их, укладывая свою непутёвую голову и чувствуя через ткань его одежды, что брат немножко стал помягче, ведь теперь у него были побольше бёдра и кости не выпирали так сильно как раньше. Тэхёну стало легче, что его окружили и что брат из-за всех сил пытался поддержать его, стараясь не показывать при этом собственного волнения. ЛиБин всё пытался уверить, что омега будет в полной безопасности на момент их отъезда и дальнейшего проживания в другом месте, чему Тэхён старался очень сильно верить. — Тэ, всё будет хорошо, я надолго там не задержусь, ведь император совсем скоро передумает о своём решении. Без меня он просто не сможет и уже через несколько дней, я вновь вернусь, а с Чонгуком я сам поговорю. Главное, что я хочу от тебя, так это веры. Запомни, когда меня не будет рядом, тебя не тронут. Я позабочусь об этом заранее и лично перегрызу глотку каждому, кто посмеет тебя обидеть. — Чимин сжал ноги брата сильнее и поднял голову выше, чтобы он видел его, полный уверенности, взгляд: — Знай, мысленно, я всегда буду с тобой. И прости, что из-за моих поступков всегда страдаешь ты. Просто я не могу по-другому и больше всего боюсь навредить тебе. Эти вещи связующие, если потянуть за одно, то другое потянется следом, этого не избежать, а разорвать эту нить невозможно, поэтому придётся учиться думать, прежде что-то делать. Прости, но я не могу сказать, что в дальнейшем подобное не повторится, потому что порой мой нрав впереди моего разума. Я постараюсь реже сталкиваться с проблемами, но не могу обещать, что их не будет. — Я давно привык к этому, Чим, поэтому всё понимаю. Но я боюсь, что когда-то ты ввяжешься не в ту игру, поэтому просто будь осторожен. Я всегда волновался за тебя, волнуюсь сейчас и буду волноваться за твоё будущее. Меня так же как и тебя не изменить. Просто я родился таким: слабым и беспомощным. — Ты не родился таким, а таким тебя сделали другие люди. — ЛиБин плотнее приобнял омегу: — На протяжении десяти лет твои чувства, мысли, выбор — подавляли, старались сделать из тебя послушного раба, который только беспрекословно исполняет чужие приказы. Но только вспомни, как ты отважился пойти наперекор другим, как несмотря на страх помог сбежать… — Это сделало положение Чимы ещё хуже, — шмыгнул носом красноволосый, смотря на брата у своих ног. — Мы смогли спасти многие жизни, но пожертвовали другими, а беременность для Чимина была, к сожалению, неизбежна, — лекарь тяжёло вздохнул, но позже он вновь мягко улыбнулся Тэхёну: — Но всё это показало, что в тебе за столько лет осталось приглушённое чувство смелости, которое нужно лишь раскрыть. Ты такой же, как и Чимин, такой же смелый, отважный… — И постоянно попадаешь в неприятности, — грустно улыбнулся Чимин. — К сожалению, это тоже верно. Вы слишком сильно похожи, но выросли по-разному. На самом деле ты не слаб, Тэхён, тебя подавляли с самого детства, лишая воли и выбора. Настала пора раскрыться и позволить миру увидеть себя настоящего, а не продолжать показывать результат чужих насмешек над тобой. Просто эта возможность выпала на плохое время, ведь для всех нас настала пора, пусть и временной, но разлуки. Просто нужно начать постепенно скидывать с себя груз, который возложили на тебя за столько лет. Принять себя ни как слугу, а как омегу, который имеет право на счастье и безопасность. — Думаю, Чонгук всё же смог достичь за это время то сознание, с которым он будет более разумен и больше никогда не позволит себе совершить что-то ужасное. — Чимин рефлекторно отвёл косой взгляд на дверь, где снаружи оставался советник, ожидая возвращения своего истинного. — У нас нет выбора, как вверить тебя в его руки. Я понимаю, что после течки будет намного сложнее воспринять его, но если что, то ты можешь с просьбой обратиться именно к нему. Не позволяй ему пересекать черту дозволенного, пусть ещё побольше пострадает, — невольно омега расплылся в улыбке, но встретившись со взглядом ЛиБина, Чимин кашлянул, продолжая смотреть на колени брата. — А вдруг, добившись моего доверия, он вновь станет прежним? — красноволосый слегка покраснел. — Чонгук не тот человек, который стал бы притворяться столько времени, — ЛиБин покачал головой. — У него просто не хватило бы терпения ждать и уж точно, с наступлением твоей течки, без раздумий, воспользовался бы твоим телом, но он до последнего противился чарам своего течного омеги. Об этом тоже стоит подумать. Даже вязка… Она лишь не позволяет быть с другими и привязывает обоих альфу и омегу воедино. Советник не сможет быть с кем-то другим из-за вязки, но из-за вязки он не полюбит тебя вынужденно. Он может стать зависимым от тебя лишь физически, но уже проявление заботы и каких-то других чувств, никак не связаны с этим. Ты можешь верить в то, что всё что он делает для тебя — результат вязки, но это совершенно не так. Ранее он лишь довольствовался обилием омег, воспринимая их как красивое тело, которое может удовлетворить, также поначалу было и с тобой. Уже после покушения он пересмотрел свои взгляды на тебя, а с течением времени он начал принимать своего предназначенного не как тело, а как единственного истинного на всю оставшуюся жизнь. — Но даже несмотря на это, Тэ, продолжай держаться от него на дистанции и не позволяй ему ничего лишнего, — Чимин до последнего не мог смириться с тем, что его брат предназначен Чону и уж тем более не смел забыть, что тот с ним сделал. Память до сих пор хранила изнеможденный образ Тэхёна, которого привели к нему тем самым вечером, чтобы угрожать ему его жизнью. Те синяки и раны на теле родного человека Чимин никогда не посмеет забыть, он никогда не простит этого Чонгуку и уж тем более ни за что не станет оправдывать этот поступок влиянием сильной вязки и продолжительной разлукой. Чон смел посягнуть на самое ценное, что было у Чимина, и теперь он никогда не завоюет его полного доверия. Даже то, что приходилось полагаться на брюнета — было вынужденной мерой. — А я могу поехать с тобой? — Тэхён протянул руку, хватаясь за тёплую братскую ладонь. — К сожалению, нет, Тэ. Чонгук без тебя не протянет, он сильнее привязан к тебе, чем ко мне император. Если поедешь ты, то и он тебя не отпустит, следом увяжется. А Мин тем более не захочет своего советника от себя не отпускать, это замкнутый круг, которому придётся подчиняться. — Подожди, может можно ещё всё исправить, уговорить правителя пересмотреть это решение, чтобы он тебя никуда не отправлял? — Чимин опустил глаза на сжатую в своих ладонях руку брата и покачал головой. — Нет, Тэ. Я не стану просить его сжалиться надо мной. К тому же я наговорил ему слишком многого, за что он точно меня не простит. Думаю, даже Чонгук не сможет переубедить его. — Но почему он отправляет тебя в неизвестность, ты же ждёшь ребёнка, а если что-то случится по пути? Я же не выдержу, переживая за тебя здесь. — С тем, что меня постоянно будут окружать люди и рядом будет ЛиБин ничего не произойдёт и я в этом более чем уверен, а что насчёт его, — рыжеволосый выдержал короткую паузу, — то я не стану унижаться и выпрашивать прощение. Если сдамся сейчас, то он окажется прав, что я будучи омегой — слаб. Я не позволю ему так думать, я буду стоять до последнего, до конца, но ни в коем случае не сдамся. Прости, что я такой, просто меня уже не переделать. Гордость — штука странная, когда-то она помогает добиваться поставленных целей, а когда-то тянет вниз на самое дно или же вовсе лишает человека жизни. — Но ты же не собираешься… — Тэхён напрягся, накрывая сверху руки брата второй ладонью. — Пока под моим сердцем находится будущий наследник династии — я буду жить, и император не тронет меня, но за дальнейшее будущее я не могу сказать уверенно, что со своим характером меня не повесят на следующий же день после родов. Хотя скорее всего так и будет, — Чимин не удержался, начиная звонко смеяться, а красноволосый напротив закусил губу и, шмыгая носом, начал лить слёзы, боясь за судьбу брата. — Ну ты чего? Я же пошутил, Тэ. К тому же молоко родного родителя не заменит никакое другое, поэтому я ещё поживу и тем более не факт, что сейчас внутри меня альфа, ведь у наших родителей не было альф, а только две омеги, один из которых сейчас плачет и переживает за своего непутёвого братца. Тэ, ну кто мне навредит? Даже Мин не посмеет угрожать мне моим здоровьем и жизнью, когда я в положении. Ему и прошлого раза хватило сполна, — рыжеволосый пристал с коленей, устраиваясь рядом с Тэхёном: — Ну же, Тэ, не плачь, к тому же ты можешь остаться здесь со мной вплоть до завтрашнего дня. — Но Чонгук… — Я с ним поговорю, не переживай, если хочешь, то могу сделать это прямо сейчас. — Не стоит, не хочу прятаться за твою спину, — Тэхён уже хотел подняться с постели, но Чимин потянул его обратно. — Я сам. К тому же мне нужно обсудить с ним пару деталей, — рыжеволосый отпустил уже влажные и жаркие ладони, а после, обхватив руками тэхёнову голову, нежно поцеловал в лоб. — Но, Чим… — Я скоро вернусь, — рыжеволосый поднялся с постели и, посмотрев на брата и лекаря, подмигнул им поворачиваясь и направляясь к выходу, где и их ждали. Было неприятно, когда резко распахнув двери, Чимин чуть не столкнулся с двумя слугами, которые прижавшись подслушивали их разговоры. Они быстро отпрянули от дверей, склоняясь в низком поклоне и прося прощение. Чонгук, который стоял поодаль от них, оживился и, подойдя ближе, начал заглядывать за спину рыжеволосого, в надежде увидеть Тэхёна, но Чимин, поджав губы, отстранил его, прикрывая за собой распахнутые двери. — Не очень хочется уделять тебе своё время, но ради Тэхёна я готов это сделать. Поэтому иди молча за мной, — Чимин с презрением окинул брюнета тяжёлым взглядом, а после, не смотря назад на альфу, пошёл вперёд в покои своего брата, ибо здесь перед слугами не хотелось обсуждать столь важные вещи. По пути Чон нагнал омегу и, поравнявшись с ним, пытался расспрашивать про своего предназначенного, но рыжеволосый даже не удосужился взглянуть на него, не то что ответить на заданные ему многочисленные вопросы. Чимин наслаждался тем, что брюнет выглядел растерянным и что его сильно волновало состояние Тэхёна, поэтому он держал интригу их разговора и даже замедлил ход, мягко ступая домашними туфлями по полу и шурша менее пышной юбкой своей одежды. — Ах, такой чудесный день выдался, не правда ли? — не желая выслушивать ответ советника, Чимин сразу же продолжил свой монолог: — Утренние лучи солнца не слепили мне глаза, когда я только проснулся, как это случалось раньше. Меня даже не мучила утренняя тошнота и совсем не рвало. Благодаря ЛиБину я даже пополнел, он постоянно пытается откормить меня, как, впрочем, и все слуги. Он меня обрадовал и тем, что тошнота совсем отступит уже ближе к трем месяцам, по крайней мере возможно. — Чимин понимал, как был напряжён брюнет, поэтому ещё сбавил шаг, а ведь они и не прошли половины пути: — Я раньше наивно полагал, что быстро разбухну, становясь большим и неподвижным шариком, но сейчас, когда моя беременность в два месяца и пару недель никак не видна, я могу предположить, что будучи на девятом, я буду менее толстым, чем предполагал ранее, — проходящий мимо Чонгука и Чимина слуга, остановился и поклонился в знак уважения, скромно интересуясь здоровьем его величества. Омега сначала решил никак на это не отреагировать, но быстро взглянув на нервного Чона, обрадовался возможности задержаться и помучать его ещё подольше. — Как моё здоровье? — рыжеволосый улыбнулся, поворачиваясь к Чону, брюнет покачал головой, намереваясь иди вперёд, но омега сразу же залепетал, обращаясь к слуге, который ухаживал за ним, уже больше двух месяцев, — Я чувствую себя просто превосходно, особенно сейчас. К тому же грудь практически не болит, что просто не может не радовать особенно в это время. — Ваше Величество, мы можем начать собирать вещи, для вашего сопровождения в другой дворец? — бета уже прижимал к своей груди, какие-то свёрнутые ткани. — Думаю, да, к тому же не стоит так волноваться, ведь мы там долго не задержимся, — довольно кивнул Чимин. — Ну это вряд ли, — теперь улыбался уже Чонгук, а рыжеволосый только цокнул языком. — Можешь идти, — омега махнул слуге рукой, а тот, вновь поклонившись, поспешил исчезнуть, оставив Чимина с брюнетом. — Значит вряд ли? — Вы остановились на том, что вас перестали мучать боли в груди, Ваше Величество, поэтому продолжим наш путь. Я в нетерпении жажду услышать все ваши изменения в период беременности, но только если мы немного поторопимся, — Чонгук аккуратно подхватил рыжеволосого под руку, утягивая его за собой.

***

      Вновь поддерживаемый рукой ворох юбок был опущен и поправлен, а омега негодовал, что его так быстро протащили по всем коридорам дворца прямо в покои брата. Чонгук уже ждал, что скажет Чимин, но тот не спешил отвечать на заданный про Тэхёна вопрос. — Начнём с того, что срок, на который отправят меня в другое место не известен, брата взять с собой я не вправе, но и здесь оставлять не хочу, хотя придется. Он единственный родной человек, который остался у меня, поэтому я не позволю никому его обижать, даже тебе. Мне глубоко наплевать, на то, что ты его предназначенный, мне плевать, что ты «изменился» и что ты вновь начнёшь петь баллады о том, что больше никогда не посмеешь его осквернить или даже притронуться без разрешения своими руками. Для меня ты навсегда останешься тем грязным, подлым и развязным человеком и даже не надейся на то, что я приму тебя как его альфу. Не смей об этом думать или просто мечтать. На время, что меня не будет рядом, огороди его от всего внешнего мира, не позволяй его прошлому проникать в настоящее. Следи за тем, чтобы он хорошо питался, ведь я его знаю, он часто не ест, когда сильно волнуется. Чтобы отвлечь от плохих мыслей, займи его тем же учением, будет лучше, если он начнёт выходить на прогулки, ведь во дворце он находится довольно давно и так же давно он не был снаружи. Пусть вокруг него будут слуги, чтобы с ним ничего не случилось, но к тому же не давай ему слишком долго быть на холоде, Тэхён крайне не любит морозы и легко может подхватить простуду. ЛиБин ещё просил упомянуть, чтобы его перед сном поили чаем, заваренным на сушенной ромашке, так он быстрее и крепче уснёт, — Чимин начал ходить по комнате и говорил, несмотря на Чонгука, вспоминая каждую деталь, которая касалась его брата. — Надеюсь, что ты понимаешь, как Тэхёну тяжело общаться с тобой из-за проведённой вместе течки, поэтому старайся даже не упоминать этого в разговоре с ним, покажи ему, что тебя это никак не задело, ведь он был крайне смущён от воспоминаний своей смелости и желания в этот период. Если всё же он сам захочет это обсудить, то… — Я сам решу, что мне сказать на счёт этого и поверьте, Ваше Величество, мой ответ не будет оскорбительным, я понял вас и постараюсь помочь вашему брату, ведь знаю, в каком смятении находится сейчас Тэхён. — Буду верить, что ты понял меня не только насчёт этого, но и примешь остальное как должное. Повторюсь, я не прощу даже одной его пролитой слезинки из-за тебя. Теперь, хочу поставить тебя перед фактом, Тэхён останется сегодня у меня и спать ты будешь в обнимку с подушкой один. Увидишь его только завтра, а на сегодня оставь его в полном покое. — Вы всегда будете решать всё за него? — Чонгук был не особо рад такому известию, к тому же манера Чимина — пренебрежения по отношению к альфе не могла не раздражать. — По-твоему, я добровольно захочу отдать своего единственного брата в руки человека, который когда-то взял его через силу прямо в пыточной? Ты обвинил его в том, что он не делал, наказал совершенно невинного человека, ещё к тому же и надругался над его телом, насилуя беззащитного омегу, которого намеренно обвинили в краже. Ты даже не захотел разобраться в чём дело, не выслушал его, позарился на то, что он не сможет дать отпор и воспользовался им! — сжимая кулаки и, не вынося этих тяжёлых воспоминаний, Чимин сорвался на крик, медленно, шаг за шагом, походя ближе и продолжая выкидывать Чонгуку всё прямо в лицо: — Хочешь сказать, что если на его теле зажили раны и он смог немного оправиться от всего этого ужаса, то он забыл всё, что ты сделал с ним? Думаешь я когда-нибудь смогу забыть это?! — Чимин стиснул зубы, резко замахиваясь рукой и сильно ударяя брюнета ладонью по лицу. Хлопок был достаточно громким, пальцы вмиг онемели, а ладонь вспыхнула жаром. Омега поморщился, сжимая ноющую руку в кулак и понимая, что не рассчитал силы и чуть не переломал собственные пальцы. Чонгук лишь немного дёрнул головой, но руку к щеке не прижал, продолжая смотреть на омегу. Кожа быстро начала покрываться пятнами и вскоре на его левой щеке, горел яркий и довольно чёткий след от ладони омеги. Чон не собирался жаловаться или оспаривать поступок Чимина, он знал, что заслужил это, поэтому продолжил молча выслушивать рыжеволосого, что остановился на одно лишь мгновение, но вскоре вновь начал говорить: — Никогда, слышишь, никогда, ты не сможешь оправдать себя в моих глазах, поэтому делай так, как тебе сказали, иначе я сделаю всё возможное, чтобы в дальнейшем ты даже не смог увидеть, почувствовать или же просто поговорить с ним. Поверь, я смогу это сделать и даже император меня не остановит, — Чимин выдохнул, продолжая сжимать ноющую ладонь и смотреть на советника. Рыжеволосый более не хотел видеть этого человека, поэтому, сразу обойдя его, направился к двери. — Ваше Величество, я тоже хотел бы кое-что сказать… — Теперь меня это никак не волнует, — омега даже не обернулся, чтобы взглянуть брюнета. — Но это насчёт вашего брата. — Я всё сказал, что ты должен сделать по отношению к нему, когда меня здесь не будет, поэтому не считаю нужным больше слушать тебя, — Чимин уже хотел уйти, но вдруг Чонгук, нагнав его в двух шагах от дверей, за руку резко развернул к себе лицом и, внезапно для омеги, встал перед ним на колени. Рыжеволосый, хмурясь, сначала опешил и хотел отойти на шаг назад, но Чон ухватился за часть его юбки, не отпуская от себя и заставляя остаться в этих покоях. — Прошу, выслушайте меня, это займёт лишь пару минут вашего времени, — брюнет так отчаянно пытался остановить Чимина, что рыжеволосому всё же пришлось его выслушать. — Я понимаю, что совершенное не забыть и никак не исправить, но я попытаюсь всеми силами помочь Тэхёну пережить вашу разлуку, я буду оберегать его и клянусь, что больше никогда не посмею причинить ему боль, не допущу, чтобы с ним что-то случилось и буду рядом, чтобы помочь. Вы и он можете помнить это до конца моих дней, я ни за что не буду искать оправданий и тем более просить у Тэхёна простить меня, ведь знаю, что подобное нельзя прощать. Я клянусь, что сделаю всё возможное ради него… — Чимин лишь хмыкнул, качая головой и смотря куда угодно, но только не на брюнета у своих ног. — Слова… Всего лишь пустые слова, которые позже не будут иметь никакого значения, — рыжеволосый дёрнул за свою юбку, вырывая ткань и чонгуковых рук и отходя от него на два шага назад. — Мне не нужна твоя ложь и твои напрасные клятвы. Всё, что хотел, я уже сказал, поэтому больше я не вижу смысла оставаться здесь, — тихий ворох омежьего одеяния за спиной, лёгкие, практически неслышные шаги и вот Чонгук в этой комнате совершенно один. В покоях, где ещё витал лёгкий запах его любимой спелой вишни, было тихо, а постель в которой лежал его омега не заправлена. Чон ещё несколько минут продолжал сидеть вот так, прямо на коленях и думать только о своём белом пёрышке, который, раз за разом выскальзывая из рук, улетал от него, оставляя за собой лишь лёгкий шлейф невинного и такого прекрасного чистого запаха. Чонгук знал, что Тэхён не примет его, но продолжал упорно верить в лучшее.

***

      В этот день ни слуги, ни лекарь и ни Тэхён не могли найти покоя, лишь Чимин был от чего-то совсем спокоен и даже не высказывал волнения, спокойно принимая свой скорый отъезд. Беты копошились, страшась что-то забыть, поэтому пересматривали все вещи по несколько раз. К вечеру всё было готово, оставалось лишь переночевать последний раз в стенах дворца и уже завтра они отправятся в путь, оставляя императора позади. Слуги лишь раз в тот же вечер пытались вновь уговорить правителя оставить беременного омегу здесь, но Мин, всё так же продолжая беситься из-за развернувшейся ситуации в том зале, даже не выслушал их просьбу до конца. Альфа аргументировал это тем, что супругу нужно было показать своё место, хотя сам понимал, что по большей части пытался привыкнуть к его отсутствию, вернее отсутствию мелиссы в своей жизни. Чимин был прав о его зависимости, поэтому Мин хотел доказать ему и себе, что способен жить как раньше и без мелиссы. Юнги знал, как его будет ломать, но гордость не позволяла отменить сказанное слово. Было слишком поздно, к тому же давно стоило укоротить уверенность Чимина, ибо то, что он думал и говорил, было гранью, за которую он успел заступить и получить своё наказание. Даже Чонгук не мог повлиять на это решение, поэтому Юнги продолжал уговаривать себя в полной правильности своего решения. Он уже успел позаботиться о сохранности плода, поэтому в дорогу было выслано несколько десятков людей, которые не допустят, чтобы с ним что-то случилось по пути, так же вместе с Чимином будет лекарь, а во дворец уже было передано с гонцом послание. Само место было одной из самых охраняемых частей страны и там было тихо, спокойно, а главное безопасно, поэтому о сохранности супруга император в том месте даже не волновался. Юнги был там, вот только возвращаться туда больше никогда не собирался, ибо одно упоминание этих треклятых стен резало по сердцу острым клинком, оставляя неизгладимые раны, которые никогда не затянутся, как и прошлые, когда-то давно оставленные родным отцом.

***

      ЛиБин всё время был подле Чимина и боялся оставить его одного. Он видел, как омега был спокоен, но прекрасно понимал, что на самом деле он сильно волновался за брата, а Тэхён за него. Красноволосый не выходил из покоев Чимина и по его же уговорам остался ночевать вместе с ним. После разговора с Чонгуком, рыжеволосый испытывал смешанные чувства, но полностью довериться ему не мог. Омега даже успел подговорить одного из своих слуг, который был рядом с ним уже несколько месяцев, остаться во дворце, на той основе, что он якобы простудился и не смог поехать с супругом правителя в другой дворец. Сероволосый согласился и выслушал все наказания, давая слово, что Тэхён будет под его присмотром всё это время. Чимин не мог полагаться только на Чонгука, поэтому принял такую своеобразную меру предосторожности. Было намного легче оставить брата с тем, кого знаешь продолжительное время, чем с его предназначенным или же с другими, посторонними ему, слугами. А так и Тэхён хорошо знал СеНуна, поэтому Чимин был очень доволен своим выбором.       Рыжеволосый сразу предупредил брата о том, что он может обращаться к его поставленному человеку чаще, чем к самому Чонгуку, ведь доверял ему намного больше. Тэхён лишь смазано поблагодарил за такую заботу, не переставая думать о том, что его скоро покинут. Уже с наступлением мрака за окном, они долгое время продолжали вести разговоры при свечах, а когда слуги начали ворчать, что для этого слишком поздний час и что Чимину давно следовало лечь спать, ведь перед дорогой нужно было набраться сил и энергии, то оба омеги в обнимку улеглись в постель, не желая разъединяться. ЛиБин в последний раз навестил их, а уже после задул свечи, когда убедился, что Чимин, чувствует себя хорошо и что его и Тэхёна ничего не тревожит.       Омеги, даже будучи в постели и в полном мраке, поддались воспоминаниям далёкого и когда-то утраченного детства, делясь самыми светлыми воспоминаниями. Они разговаривали долго, копаясь в своём прошлом, Тэхён даже раз успел всплакнуть из-за того, что прекрасно помнил тот последний день, на что Чимин, обнимая его вновь успокаивал.       Было непонятно через сколько часов такой болтовни они уснули, ведь казалось, что прошло совсем немного времени, как их уже начали потихоньку будить, говоря о том, что нужно вставать. Чимин с трудом поднялся первым и чувствовал себя уставшим и невыспавшимся, поэтому, приложив палец ко рту, не позволил будить Тэхёна, давая ему лишнее время на отдых. У самого омеги оставалось буквально несколько часов до того, как его увезут, поэтому он пару минут смотрел на сладко спящего брата, а после, аккуратно выбравшись из-под одеяла, получше укутал красноволосого.       Все оставшиеся слуги, которые не переносили вещи и были уже собраны, начали подготавливать к дороге и самого Чимина, наряжая его в очередные неудобные юбки и красивые, вышитые сложным узором и дорогими нитями, накидки. Все присутствующие передвигались тихо и приглушённо перешептывались, чтобы, по приказу рыжеволосого омеги, ненароком не разбудить спящего в этих же покоях Тэхёна. Ушло полтора часа на то, чтобы Чимина сначала одели и подобающе накрасили, украсив его при этом небольшим и не слишком тяжёлым головным убором и красиво уложенными в причёску волосами. Больше времени ушло на макияж, вернее на бурное перешептывание с Чимином, который до последнего отказывался от этого элемента в своей внешности, но всё же согласился, «случайно» портя при этом, то нанесенную на лицо пудру, то нарисованные брови. Когда всё же смогли угомонить омегу и уговорить его не мешать этому варварскому процессу, то причёску сделали лишь за несколько минут. По итогу его кожа лица и шеи вновь были выбелены, брови тонко подведены, как и сами глаза, а губы окрашены красной краской. Рядом с губами на коротком расстоянии подрисовали две точечки, а после нанесли лёгкие румянца на мягкие щёки. Чимин терпеливо сидел с прямой спиной и до жути хотел стереть с лица прямо руками всю эту раздражающую пудру, но старался сдерживать свой ярый порыв, ведь уже успел наслушаться от слуг, что там нужно появится в подобающем его статусу виде. Только закончив со всем нарядом, рыжеволосый, с тяжёлым вздохом, попросил всех покинуть его покои. Настало самое время будить Тэхёна, ведь все были собраны, повозки уже заканчивали подготавливать к скорому отъезду и даже правитель с советником ждали его появления. Больше всего Чимин не хотел, чтобы брат вновь начал оплакивать его, будто омега уезжал отсюда навсегда, но и оставить его здесь спящим, не попрощавшись, не мог. Сев рядом и прикоснувшись дрожащей рукой до братского плеча, рыжеволосый слегка покачал его. Тэхён поморщился, начиная сонно причмокивать губами и приглушённо мычать, поворачиваясь на спину. Красноволосый нехотя приоткрыл один глаз и через пару секунд открыл второй. Сон сняло как рукой, ведь рядом с ним сидел уже готовый отправиться в путь Чимин, на что Тэхён обеспокоенно приподнялся, непроизвольно хватаясь за его руки. — Чим? — спросонья хрипловатый голос дрожал, а Пак начал осматривать его одежду и неприятно накрашенное лицо. — Мне пора, Тэ, — Чимин слегка поджал губы, чтобы не пустить слезу и не испортить нанесённую на лицо краску. — Так рано? Но… но… — Тэхён начал взглядом искать ту зацепку в комнате, в рядом сидящем Чимине, в его наряде, за которую можно было замедлить этот чёртов отъезд, попытаться что-то придумать, чтобы не отпускать брата, но голова была пуста, а в дверь постучали не заходя внутрь, показывая таким образом, что уже пора уходить. — К сожалению, — рыжеволосый вымученно улыбнулся, стараясь поддержать Тэхёна, чьи глаза вновь были на мокром месте. — Чим, скажи, что это просто страшный сон, скажи, что ничего этого нет и что ты остаешься, прошу, — красноволосый начал утирать рукавом ночной рубашки слёзы, но всё равно продолжал видеть перед глазами расплывшийся силуэт из-за мутной пелены солёной влаги. — Как бы мне этого хотелось, Тэ, — в дверь постучали второй раз из-за чего пришлось подняться на ватные ноги, продолжая держать Тэхёна за его тёплую ладонь. — Пожалуйста, не уходи… — Я вернусь, Тэ, я приду тогда, когда ты будешь спать в постели, чтобы так же сесть рядом и вновь разбудить. Просто нужно подождать, меня будет греть мысль о том, что ты меня ждёшь и только из-за тебя я буду ждать своего возвращения обратно, но сейчас мне пора, моё солнце, — Чимин вновь присел на край постели, прижимая к себе брата и сильно, словно в последний раз, стискивая в своих руках. Рыжеволосый так же внезапно отстранился, целуя крашенными губами Тэхёна в лоб и быстро поднимаясь обратно на ноги. Омега знал, если задержится с ним ещё на одну минуту, то точно не сдержится и, наплевав на этот чёртов макияж, разрыдается в голос. Поэтому удерживая немного помутневший взгляд, Чимин направился к двери. Он изо всех сил держал себя в руках, чтобы не обернуться на крики Тэхёна не уходить и вновь до металлического привкуса прикусил внутреннюю часть щеки. Даже у дверей он не смел оборачиваться, ведь слышал, как скользнуло по полу одеяло, а красноволосый быстро побежал к нему. Чимин, проскользнув к трём слугам, быстро закрыл за собой дверь. Пришлось оставить одного бету, чтобы придерживать их. Тэхён начал стучать кулаками, прося брата остановиться, но рыжеволосый, прижав по два пальца к ушам, спешно направился за двумя оставшимися слугами, начиная чуть ли не бежать, так было невыносимо слышать пронзительные крики позади себя. Сердце разрывалось на части, но Чимин не смел поддаваться этой слабости, хотя сам с большим трудом удерживал подступающие слёзы. Только столкнувшись с СеНуном, который спешил сообщить, что ждут только его, Чимин не выдержал, снимая с руки кольцо с кровавым камнем и отдавая его слуге. — Прошу, отдай его Тэ, когда меня уже здесь не будет. Скажи, что я очень сильно его люблю и пусть он хранит его до моего возвращения, — омега сильно сжал ладонь сероволосого с кольцом, смотря на него с мольбой в блестящих глазах, а после вновь поспешил к выходу, оставляя позади растерянного бету, который остался стоять и смотреть ему в след. Крики Тэхёна были слышны на этаж, поэтому СеНун быстро отошёл от этой неожиданной ситуации и, осмотрев кольцо с красивым камнем, спрятал его в нагрудном кармане, бережно прижимая к сердцу дорогую вещь и направляясь к бете, который с трудом удерживал двери и за одно, пытающегося вырваться наружу красноволосого омегу.

***

      Приближаясь к собравшимся людям, Чимин пытался собраться и всеми силами показать, что он никоим образом не огорчён, ведь там был и он. Большая часть слуг, как и сам император с советником, ждали его в тронном зале. Омега приостановился, идя не спеша, с лёгкой походкой и прямой величественной осанкой, несмотря на дискомфорт вызванный его неудобной одеждой и этими проклятыми юбками. Свои руки омега упрятал под рукавами, чтобы не показать отсутствия кольца на пальце, подаренного императором в день их помолвки. Чимин даже нашёл в себе силы улыбнуться мягкой улыбкой правителю. Он настойчиво игнорировал намёки со стороны слуг, которые нашептывали и показывали руками, чтобы омега поклонился своему супругу в знак уважения. Рыжеволосый даже под угрозой смертной казни ни за что бы не поклонился ему в данный момент, когда его отправляли в совершенно другое место от брата. Он даже специально повыше вздёрнул голову, намекая и ярко показывая свои намерения не выказывать правителю своего уважения. Зная скверный характер обиженного омеги, Юнги не обратил на это особого внимания, поэтому, поднявшись с трона, он приблизился к рыжеволосому, заводя свои руки за спину. — Вижу ты готов к своему отъезду. — Мой супруг так проницателен, что вот-вот пронзит меня своим всеведением, — улыбнулся Чимин. — Сопровождающие меня люди готовы, и я уже успел попрощаться с братом, поэтому не вижу смысла оставаться в этом месте и с Вами, — с особой долькой презрения протянул омега, — дольше положенного. — Я тоже не вижу в этом никакого смысла, поэтому хочу пожелать тебе терпения, ведь оно тебе ещё понадобится, — Юнги кивнул головой, рассматривая под слоем пудры лицо своего мужа. Ему это совершенно не нравилось, не нравилось и то, что омега так радостно улыбался. — Как чудно, что наши с вами пожелания совпадают, ведь терпения вам понадобится гораздо больше, чем мне. — Рыжеволосый наклонился чуть ближе к альфе, чтобы тихо зашептать ему прямо в лицо: — Впервые не жалею, что тогда, во время течки, пометил тебя. Буду надеяться, что ты загнёшься быстрее, чем я успею доехать до этого чертового дворца, — отстранившись, Чимин ещё шире улыбнулся. — Буду сильно-сильно скучать по Вам, муж мой ненаглядный, — омега невесомо коснулся своими губами его скулы и отстранился, любуясь красным пятнышком на его обычно бледном лице. Юнги поджал губы, стойко смотря в карие глаза напротив и едва ли не прикрывая свои от обилия мелиссы вокруг себя. Запах дурманил, манил и заставлял желать собственного омегу. Было невыносимо думать, что его вот-вот лишат всего этого, но дело было сделано, поэтому Мин со спокойным лицом отдал приказ проводить своего супруга к повозкам и также продолжал стоять, не высказывая никаких лишних эмоций. Слуги сразу же накинули на омежьи плечи утеплённую накидку с мехом, располагаясь по несколько человек у каждой руки и сопровождая омегу наружу. Чимин, выходя из тронного зала, вновь начал чувствовать себя потерянным из-за такого расставания с братом, но, несмотря на это, продолжал идти навстречу ослепительным лучам солнца.       Его со всех сторон окружали люди, именно поэтому он даже не мог разглядеть ЛиБина, который позже появился прямо из ниоткуда и, взяв омегу за руку, повёл к одной из нескольких повозок. Лекарь ехал вместе с рыжеволосым, чтобы если что-то случится, то быть рядом с ним. Также с ними была ещё пара слуг из распоряжения Чимина, которые сообщили, что всё готово и пора отправляться. Кони уже в нетерпении топтались на снегу, а рыжеволосый с каждым мгновением чувствовал себя более потерянным. Он сжимал правую руку, рассматривая оставшийся след от кольца на пальце и думал только о Тэхёне, которого оставил запертым в своих же покоях, чтобы тот ненароком не увязался следом за ним.

***

      Перед тем, как войти внутрь тэхёновых покоев, СеНун негромко постучал в дверь. Был уже вечер, поэтому бета решил прийти чуть раньше советника и застал красноволосого омегу на постели, полностью закутанного с головой в одеяло. После отправки брата, Тэхёна долгое время не выпускали из комнаты, чтобы тот успокоился и смог смириться с этой разлукой, но на протяжении двух часов омега продолжал лить слёзы, а оставленное Чимином кольцо Пак не выпускал из левого кулака, продолжая прижимать руку к груди и игнорировать всех окружающих его людей. Чон не раз пытался говорить с предназначенным, как, впрочем, и другие слуги, но итог был всегда один.       Сероволосый проскользнул внутрь покоев, прикрывая за собой тяжёлую дверь и намереваясь любым способом разговорить Пака. Он понимал, что просто бессмысленно срывать с него одеяло и вынуждать что-то сказать путём принуждения, ведь это могло лишь сильнее усугубить и без того нехорошую ситуацию, поэтому СеНун лишь молча присел рядом, начиная спокойно поглаживать едва заметно поднимающуюся груду ткани. Тэхён не прогонял, лишь притаившись ждал, когда его оставят одного в покое. Было жарко и душно находиться под толщей одеяла на протяжении долгого времени, но делать даже небольшую щёлочку для свежего прохладного воздуха совершенно не хотелось. Сжатая в кулак ладонь с кольцом давно вспотела, но омега не смел выпускать небольшую драгоценность из своих рук, страшась утратить частичку своей родной крови, своего брата, которого через силу оторвали от собственного сердца. СеНун продолжал сидеть рядом и прислушиваться к тихому дыханию и редким всхлипам, которые Тэхён старательно пытался сдерживать. Бета начал аккуратно, сначала приподнимая краешек одеяла, а после открывая своему взору покрасневшие щёки и припухшие глаза омеги. Реакция Тэхёна была слишком предсказуема на это действие, поэтому СеНун не дал встрепенувшемуся красноволосому вновь скрыться под тканью и в очередной раз скрыться от всего мира под одеялом. Такая давняя привычка Пака не могла не огорчать, но по-другому омега не мог, так как нуждался в уединении от всех людей. — Оставь меня в покое, я лишь хочу побыть один, — красноволосый потянул одеяло на себя, но СеНун с тяжёлым вздохом не дал ему вновь скрыться. — Это никак Вам не поможет. Ваш брат оставил Вас лишь на небольшой промежуток времени, поэтому не стоит думать о том, что больше вы никогда не увидитесь. К тому же Вы остались здесь не одни, — Тэхён, надув губы, посмотрел на бету немного раздражённо, ибо сейчас он хотел побыть в одиночестве, но по всей видимости у СеНуна были свои планы на этот счёт, — у Вас есть я, ваш предназначенный, который постоянно пытается Вас поддержать и успокоить, но по итогу всегда остаётся отвергнутым. Ваши страдания точно не смогут вернуть Его Величество обратно, поэтому может стоит попытаться успокоиться, ведь ваш брат вряд ли оценил бы эти муки, которыми Вы старательно обременяете себя. — Я хочу остаться один. — Его Величество дал мне приказ не оставлять и оберегать Вас, поэтому, к вашему сожалению, я не смогу выполнить этой просьбы, — сероволосый сделал акцент на том самом приказе, чтобы хоть как-то вразумить обиженную омегу. Тэхён лишь тяжело выдохнул, продолжая сжимать кольцо брата в руке и смотреть на СеНуна. Он понимал, что слуга был прав, что у него был приказ и что по-другому он поступить просто не мог, но даже несмотря на это, продолжал желать остаться один на один со своими отягощающими душу мыслями. — Вы ничего не ели сегодня, лёжа на постели весь день. Я могу что-нибудь принести? — Не стоит, я не голоден, — безразлично ответил Тэхён. — Но так нельзя. Желаете истощить свой организм или хотите устроить голодовку? Несмотря на ваше нежелание, я всё равно заставлю Вас поесть и не отстану, пока Вы этого не сделаете, — сероволосый, игнорируя протесты со стороны Тэхёна, вновь ускользнул за дверь, возвращаясь обратно через десять минут и с полным подносом. — Господин Чон скорее всего задержится и вряд ли успеет застать Вас не спящим, поэтому я сам проконтролирую, чтобы Вы всё съели. Ну же, поднимайтесь, Вам не к лицу такое выражение, — СеНун оставил поднос на столике, а сам обратно уселся рядом с Тэхёном. Он, улыбаясь, начал убирать одеяло, но встретившись с недовольной миной и слабым сопротивлением, сдёрнул ткань с омеги, вынуждая того, подтянуть к телу ноги, так как лежал он лишь в одной до бёдер рубахе. — Я не хочу… — Надо. Ваш организм едва оправился, а тело только-только начало обретать более приятные черты, как Вы тут же начали отказываться от еды. Хотите сказать, что все старания Вашего предназначенного — напрасны? — омега невольно покраснел при упоминании Чонгука и вновь перед глазами начали всплывать те картинки, где они вдвоём, совсем нагие и прямо на этой самой постели. Посмотрев на свои бёдра, красноволосый едва ли не взвыл, вспоминая черноволосую голову меж своих раздвинутых ног и краснея ещё сильнее. СеНун быстро смекнул, что к чему, поэтому старательно перевёл щекотливые мысли омеги на еду, уговаривая его что-нибудь попробовать. Пак дал молчаливое согласие, кивнув головой, но всё равно не мог больше выпустить из головы мыслей о своей первой течке, проведенной с предназначенным ему альфой.

***

      Лёгкое прикосновение к плечу и приглушённый шёпот лекаря быстро вывел рыжеволосого из оков внезапно напавшего на него сна. Омега, морщась от головных болей, прижал руки к вискам, не понимая, что повозки остановились и они уже находились на месте. Всё это время он спал сидя, расслабив тело и уложив свою голову на плечо рядом сидящего слуги. Они ехали долго из-за чего Чимин даже не заметил, как задремал, а беты не стали его будить, понимая, что в положении омега стал более сонливым, чем раньше.       ЛиБин ещё немного потормошил омегу за плечи, чтобы тот окончательно отошёл от сна и осознал, что ещё минуту назад им следовало выйти наружу. От неудобного положения болело всё тело, голова раскалывалась на две части, а к горлу вновь подступил противный тошнотворный ком. Чимин, не без помощи, смог выбраться из повозки, но стоило ему лишь показаться на глаза других слуг, как его сразу же окружили незнакомые люди, среди которых промелькнул СуХа. ЛиБин не переставал поддерживать слабо стоящего на ватных ногах омегу за руку и сразу же предупредил черноволосого с небольшой сединой бету, что Чимину нехорошо и что это знакомство с дворцовыми людьми ему точно не выдержать.       На свежем прохладном воздухе стало легче, отчего омега быстро огляделся по сторонам, замечая другие остановившиеся повозки и выходящих из них его людей и всех своих сопровождающих. Темнота быстро окутала просторы дворца, но рыжеволосый не мог не проигнорировать высокие стены, которые скрывали их от чужих глаз и благодаря которым они были в безопасности. На холоде быстро замёрзли руки, когда омегу вели во внутрь каменных и крепких возвышений, то ЛиБин, заметив это, посоветовал сложить ладони вместе, а позже сильнее подтянул его рукава, скрывая от мороза нежные руки рыжеволосого. Чимина по левую руку вёл лекарь, а по правую СуХа, позади же были слуги и другие люди разбирающие все вещи. Омега, за рассматриванием новых стен своей временной «тюрьмы», не сразу заметил пристроившегося рядом альфу, который был довольно высокого роста и уже завёл с СуХой разговор, слегка отдалившись от самого Чимина. Они что-то обсуждали, а когда омегу ввели внутрь, то СуХа с альфой покинули их, а на место учителя под правую руку пристроился довольно миловидный омега со светлыми золотистыми локонами. Новый сопровождающий был красив и особенно доброжелателен, на его лице сияла счастливая улыбка, а изящные кисти рук поддерживали Чимина, чтобы тот не упал от слабости в теле. Не нужно было его о чём-то спрашивать, ведь омега быстро представился МинГи и пояснил, что он поможет довести рыжеволосого до его новых покоев. У него был чудный нежный голос и потрясающая лёгкость в каждом движении, шаге или повороте головы. Непривычно изумрудные глаза завораживали, Чимин даже не заметил, как они дошли до нужных дверей, так как весь путь невольно восхищался этим прекрасным существом с переливающимися и вьющимися локонами. МинГи не отпускал рыжеволосого из своих рук и также помог ему на пару с лекарем опуститься на постель, омега ловкими и быстрыми движениями пальцев начал снимать с Чимина тёплую меховую накидку и несколько связывающих и ограничивающих его действия вещей, попутно расспрашивая о самочувствии. — Сейчас лучше, но всё равно хочу отдохнуть. — Ваше Величество, — невинно улыбнулся МинГи, — лучший отдых — это сон, особенно в вашем положении. К тому же, — омега повернулся к лекарю, вопросительно приподнимая свои брови, — могу я узнать ваше имя? — Это ЛиБин, — Чимин улыбнулся, сжимая руку пожилого беты чуть сильнее. — Он не только мой лекарь и сопровождающий, но и очень хороший друг, которого я ценю, — МинГи кивнул, подмечая, что этот человек явно не чужой Его Величеству, поэтому так же дружелюбно улыбнулся ему. — Рад познакомиться и хочу сообщить, что Вам тоже стоит осмотреть свои новые покои. Они рядом, в соседней комнате, пойдёмте, я Вас провожу, а позже быстро вернусь к Его Величеству, чтобы помочь ему лечь. — Это ни к чему, я помогу Чимину сам… — ЛиБин желал остаться с омегой как можно подольше, но МинГи настойчиво хотел сопроводить лекаря в свои покои, Пак лишь усмехнулся, наблюдая за тем, как светловолосый подхватил бету за руку и уговаривал показать ему его комнату. — ЛиБин, тебе и правда нужен отдых, я же знаю, как ты тяжело переносишь такие поездки, к тому же, у меня будет время познакомиться с новым окружением. Непонятно сколько ещё времени мне предстоит провести здесь, прежде чем меня вернут обратно, поэтому стоит послушать МинГи. — Всё верно, поэтому пройдёмте, я уверен, что Вам понравится ваше новое место, — омега всё же смог убедить и Чимина, и лекаря расстаться, после чего светловолосый быстро увёл бету из покоев Пака. На это время, что рыжеволосый остался один, он быстро осмотрел довольно светлую комнату, которая уступала размерам предыдущей, но отличалась неким уютом, что делало её намного комфортнее. Постель была мягкой, с расшитым покрывалом, на котором был изображен феникс, отчего омега кистью руки начал водить по золотистым нитям, выстилающим необыкновенные узоры. Для него уже были подготовлены на столе какие-то свёртки и книги, чтобы в дальнейшем продолжать его обучение, а необычные струнные инструменты, лежащие в углу на небольшом возвышении, подсказывали, что мучать его будут долго и не жалеючи. Чимин даже забыл о своём макияже, когда невзначай провёл рукой по щеке, а после с недовольством смотрел на белую в пудре руку.       МинГи вернулся быстро, а следом за ним пришло ещё несколько слуг, которые начали заносить сундуки с вещами, но помимо них было ещё одно новое лицо. СуХа и тот самый высокий русоволосый альфа дождались, пока лишние люди покинут покои, чтобы обговорить с самим Чимином его дальнейшее пребывание в стенах этого дворца. МинГи же остался вместе с ними, попутно закрывая двери после уходящих из комнаты слуг. Он шустро прошмыгнул, становясь рядом с альфой и с поддерживающей улыбкой смотря на Чимина. — Ваше Величество, хочу представить Вам смотрящего за этими владениями, — русоволосый чуть выше приподнял голову, — это Сан БэйЧан, — Пак сразу заметил, как альфа с интересом рассматривал его, изучая с ног до головы, а по лёгкой улыбке на лице Сана было понятно, что омега ему понравился. Чимин кивнул СуХе, поднимаясь с постели и обращаясь уже к самому Бэю. — Буду надеяться, что Вас уже уведомили о причине, по которой я здесь, потому что в будущем не потерплю, чтобы кто-то из моего окружения смел это обсуждать или интересоваться подробностями. Также я не собираюсь терпеть навязанного порядка, я не подчинялся им там, поэтому буду нарушать их и здесь. Не буду терять надежды и на то, что в скором времени я покину это место, поэтому не советую Вам думать, что вы сможете заставить меня каким-то образом выполнять новые порядки. И да, ко всему тому, знайте — я не притронусь, — омега кивнул в сторону струнных инструментов, — к ним. Ещё хотелось бы узнать насчёт воды, чтобы смыть с лица всё это безобразие, которое я больше наносить не собираюсь, — рыжеволосый провёл двумя пальцами указательным и средним по напудренной щеке, а после показал их Бэю и СуХе, МинГи лишь опустил голову ниже, прикрывая ладошкой свои губы, чтобы не хихикнуть и не привлечь к себе нежелательное внимание. — Как только мы оставим Вас, то сюда принесут всё нужное для ваших нужд, — Сан выглядел удивлённым, так как с подобным столкнулся впервые. СуХа, по приезде во дворец, сразу же поспешил предупредить его о неспокойном характере омеги и о эмоциональных перепадах из-за беременности, вот только альфа до последнего думал, что этот омега будет более сдержанным, но всё получилось с точностью наоборот. Чимин в первую же минуту их встречи начал диктовать свои права, что было совсем не присуще его слабой сущности, хотя благодаря этому не составило труда понять императора, который отправил его сюда. — Если Вы не против, то хотелось бы затронуть тему вашего дальнейшего обучения. Вы и мы понимаем, что только с позволения императора Вы вернётесь обратно, но как долго всё это продлится никому не известно, поэтому, я считаю, что ни в коем случае не нужно бросать начатое и нам стоит продолжить изучение тех книг, которые мы начали недавно. Входя в ваше положение, мы можем начать занятия послезавтра, чтобы у Вас было время привыкнуть к окружающей обстановке и новым людям, — СуХа готовился к новым возражениям со стороны Чимина, но их не последовало. — Рано или поздно придется всё это освоить, не вижу смысла отягощать себя бременем ожидания, — Чимин зажмурился, потирая переносицу и ещё сильнее пачкаясь в пудре. Голова до сих пор кружилась, с дороги подташнивало, а глаза слипались. Смирившись с плохим самочувствием Пака, БэйЧан повернулся к МинГи, коротко сообщая, чтобы омега позаботился о Его Величестве и сделал всё, что нужно. Светловолосый кивнул, вновь шустро проскальзывая за дверь. — Прошу прощения за потраченное время. — БэйЧан поклонился: — Завтра с утра Вам предстоит познакомиться с остальными людьми, которые будут заботиться о Вас, поэтому нужно набраться сил. Если Вам что-то понадобится, то обращайтесь к МинГи, он поможет. — Непременно, но могу я узнать территорию своего заключения? Где я могу быть, а где нет. Просто когда-то это незнание привело к довольно плачевным последствиям, — Чимин косо взглянул на СуХу. — Сочту за честь показать Вам всё это лично, но только завтра. — Это даже лучше, чем я ожидал, — Пак повернул голову к внезапно открывшейся двери, узнавая четырех своих слуг с подносом, на котором был расположен сосуд с тёплой водой и чистые ткани. — Не смею больше отвлекать Вас, отдыхайте, — Бэй поклонился, направляясь к двери, а СуХа задержался, чтобы также пожелать Чимину хороших сновидений. Бета сильно волновался из-за возможной агрессивной реакции на этот переезд, но всё прошло очень даже спокойно, чему он был несказанно рад. Уже через минуту он покинул Пака с чистой душой, сталкиваясь при этом в дверях с МинГи, который, улыбнувшись, вернулся к своему господину. Чимин с такой же ответной улыбкой встретил омегу, не понимая почему ему так быстро приглянулся именно этот слуга. — Ваше Величество, давайте Вам помогу, — светловолосый косо взглянул на брюнета, который придерживал обеими руками серебряный поднос и, взяв мягкую, приятную на ощупь ткань, опустил её в чашу. Сначала омега усадил Чимина обратно на постель и помог ему снять неудобный, но красивый головной убор, отдавая драгоценную вещь с тем же пренебрежительным взглядом рядом стоящему слуге. После МинГи, мило улыбаясь, повернулся к Паку и помог приспустить ткань его одеяния, стаскивая с него слои дорогой ткани и расшитые накидки, ловко развязывая узелки на поясах и расстегивая маленькие пуговки. Светловолосый отдавал слугам одежду, освобождая Чимина от неудобства и переодевая его в белое, длинное, прямо до щиколоток одеяние. Омега такими же лёгкими движениями рук, отжал влажную ткань и начал с чёрных бровей, оттирая краску и придерживая лицо Пака за подбородок. Рыжеволосый прикрыл глаза, вдыхая успокаивающий запах жасмина и вновь улыбнулся нежным прикосновениям к своему лицу. Ему всё больше и больше начинал нравился новый слуга, а МинГи, замечая это, расцвёл, часто бросая на рядом стоящих бет насмешливый взгляд. — Ваше Величество, Вы голодны? Путь был длинный… — Нет. Ничего не хочу, по крайней мере сейчас, — Чимин поморщился от упоминания еды, так как его до сих пор крутило, а тошнота не отпускала, набирая обороты и заставляя противиться от всего съестного. — Тогда я помогу Вам расстелить постель, — МинГи вновь ополоснул ткань в воде и провёл ею по красным от краски губам, — сколько длится ваша беременность? Судя по вашей фигуре нету и двух месяцев. — Как раз наоборот. Два с половиной, — Пак вновь накрыл рукой свой живот, который стал чуть-чуть заметнее, чем раньше. — А так и не скажешь. Но уже на четвёртый и пятый будет всё видно, поэтому придется менять одежду, переходя на более удобные и мягкие ткани, чтобы ничего не мешало и не стесняло движения, — МинГи убрал остатки белил с лица и перешёл к шее, так же аккуратно водя влажной тканью по выбеленной коже. Чимин продолжал сидеть с закрытыми глазами, чувствуя, как его постепенно обволакивает сонливость, хотелось завернуться с головой в одеяло и уснуть беспробудным сном, но приходилось сидеть ровно, чтобы как можно быстрее с него смыли макияж.       Когда МинГи закончил, то Чимин уже клевал носом, чуть ли не падая на спину в желании свернуться в комочек и уснуть в таком положении. Светловолосый, вернув влажные платки обратно на поднос, молча указал рукой бетам на дверь, намекая на то, чтобы они оставили Пака на его попечительство. И когда слуги, недоумевая от такого отношения к себе, всё же решили послушаться и уйти, то омега поспешил легонько потрясти Чимина за плечо, чтобы тот приоткрыл глаза и немного приободрился. МинГи, в желании угодить, помог рыжеволосому подняться на ноги, предварительно откинув часть покрывала, а после укладывая сонного Пака под тёплое одеяло. Чимин сразу же уснул, а МинГи ещё долго сидел возле него, рассматривая не только предназначенного императора, но и когда-то правившего восстанием Безликого.