***
Резко дернувшись от одного касания альфы, Тэхён распахнул веки, готовый быстро подняться на ноги, но останавливаемый чужой ладонью, что легла на омежье плечо в попытке остановить его. — Чш-ш, Тэхён, это я, всё хорошо, — Дон оглянулся на отряд, что расположился у костра под покровом ночи и отдыхал после тяжёлой дороги. Десяток альф, что уже второй день пребывали в пути достаточно вымотались, оставаясь в глубокой ночи на ночлег, отдыхая несколько часов до восхода солнца, прерываясь на сон и отдых, что каждому из них был необходим. Разбили костёр они рядом с рекой, чтобы пополнить запасы воды, освежиться и смыть с себя усталость двух дней тяжёлого поиска и десятки милей трудного пути. Кто-то из отряда уже давненько спал, восстанавливая утраченные доро́гой силы, кто-то до сих пор обсуждал дальнейший путь по карте и сидел подле костра, на котором совсем недавно приготовили ужин и сварили чай из набранных в лесу листьев растений, а такие как, проснувшийся Тэхён и разбудивший его Дон, коротко переговорив, направились к реке. Альфа подождал, пока оставшиеся из их отряда помоются нагишом в воде, и лишь после, взяв ткани для перевязки и собранную в дорогу сумку омеги, которую тот крепил к седлу на своём жеребце, разбудил уснувшего от устали Тэхёна. ДонЛи пришлось перекидывать омежью руку к себе на плечо, чтобы довести всё ещё сонного Пака до воды, что напрочь стёр ноги в пути и едва ли мог идти от долгой езды верхом, к которой нежное омежье тело ещё не привыкло. Альфа увёл Тэхёна как можно дальше от отряда, чтобы если кто-то всё же и вернётся к реке, то не заметил в ней купающегося поодаль обнажённого омегу.***
Выныривая из-под толщи воды и встряхивая головой, освежившийся прохладной водичкой, Тэхён чуть приблизился к берегу, чувствуя себя значительно лучше. Единственный дискомфорт доставляли запревшие и стёртые до кровавых мозолей стопы, и так же бёдра, какие болели при долгой езде на коне. С отрядом омега за прошедший день проехал десятки миль, позже уже на собственных двоих обходя каждый дом в одной из провинций. Хоть находящийся всегда рядом Дон и поддерживал его, но путь всё равно давался, не привыкшему ко всему этому, омеге тяжко. Единственное, что заставляло терпеть эту боль и дикую усталость, необычное тёплое чувство в груди, какое сопровождало Тэхёна в дороге. Будто бы что-то исходящее из его сердца тянулось к желанной цели, лишая Тэхёна последних мыслей сдать назад и отступиться от своего решения. Он сам захотел отправиться в путь, а значит встав на эту дорожку, уже не отступится, пусть он сотрёт в кровь ноги и вымотается до полного беспамятства, но так просто он не отступиться. Вцепится руками и ногами за последнюю уходящую возможность, не позволяя себе сдаться и свыкнуться с плохими мыслями. Поэтому переборов нахлынувшие слабость и боль, Тэхён в очередной раз окунулся под воду, смывая с себя пот и усталость. Дон же, охраняя голую задницу омеги, пребывал на ближнем берегу. Он разлёгся на зелёной травке, подперев голову руками и взгляд устремив прямо на звёзды. Рядом с ним лежали доспехи Тэхёна, его одежда и шлем, которые он снял лишь перед тем, как войти в воду. На купающегося в реке Пака он не смотрел, лишь время от времени прислушиваясь к тихим всплескам и определяя как далеко от него он уплыл и не утонул ли вовсе. Но к счастью, Тэхён умел плавать, о чём сразу сообщил альфе перед купанием, отчего Дон облегчённо вздохнул, расслабляясь, лёжа на спине и дожидаясь пока моется красноволосый. — Ли, у меня в сумке лежали сменные рубашка и штаны… — как только затихли всплески, подал голос Тэхён. — Я её захватил, перед тем как разбудить тебя. Хочешь постирать сейчас то бельё, в котором был до этого и переодеться в чистое? — быстро догадался о чём хотел попросить его Тэхён Дон, поднимаясь со спины и протягивая руку к лежащей рядом сумке, которую додумался взять с собой омега в дорогу. В неё Пак сложил необходимые для себя вещи, к тому же не забыв о сменном нижнем белье, то есть о лёгкой нательной рубашке и свободных штанах. Так же альфа сразу же вытащил свернутый кусок ткани с листьями, которыми обтирался Тэхён, чтобы сбить свой природный запах. Дон через руку перекинул чистые штаны и рубашку омеги, в одной из рук придерживая повязки для перевези его стоп и бёдер, так же не позабыв и о кусочке свернутой ткани. Он за десять секунд предупредил Пака, что повернётся к нему, отчего Тэхён чуть осел, лишь голову и плечи оставляя над поверхностью воды. Омега находился совсем рядом с берегом, из-за чего альфа, к нему подойдя, прямо в руки кинул бельё, которое красноволосый хотел постирать в речке, не выходя на берег. Дон же опять отвернулся к нему спиной, продолжая стоять со сменной одеждой и всеми остальными вещами для Тэхёна. — Как думаешь, одежда успеет высохнуть до того, как мы опять отправимся в путь? — поинтерисовался Пак, под звездным небосводом и полумесяцем стараясь как можно быстрее прополаскать свои вещи. — Да, над костром они высохнут гораздо быстрее, к тому же у нас достаточно времени, чтобы успеть ещё поспать несколько часов. Но перед этим нам нужно ещё перевязать тебе ноги, а то и вправду не доедешь ни до куда. — Всё нормально, это терпимо, — поморщился от дискомфорта в стопах омега, шеркая ткань своих штанов. — А сам как себя чувствуешь? Я видел, как ты убежал, когда мы только остановились здесь разбивая костёр. Тебя вновь крутило? — вспомнив о том, как в дороге мутило Пака, поинтересовался Дон, понимая, что последствия его беременности будут проявляться в дороге ещё не раз. — Немного. В скором времени это пройдёт. Буду надеяться, что меня не вырвет прямо на коне, — усмехнулся Тэхён, думая о растущем ребёночке под своим сердцем. — В таком случае мы поедем чуть позади отряда, а не в его начале. Мы сможем с тобой чуть отстать от них, если тебе нужно будет очистить свой желудок от его содержимого, а потом уже нагоним всех остальных. Тебе не стоит сдерживать всё это себе, пытая тело не только болью, но и рвотой. Всё равно вывернет, как бы ты не хотел оттянуть этот момент, поэтому если хуже станет, то сразу мне намекни, мы с тобой остановимся, отправив других дальше, — всё так же продолжал стоять спиной к Тэхёну Дон. — Чтобы я без тебя делал, Ли? — выдохнул омега, заканчивая с рубашкой. — Без меня бы ты до сих пор оставался во дворце, в безопасности. До сих пор жалею, что взял тебя с собой и поддался этим уговорам. А что если с тобой и твоим ребёнком в дороге что-то случится? Я же никогда себе этого не прощу, Тэ… — Не ссы, Ли. У меня всё под контролем, — отжал своё бельё от остатков воды Тэхён, направляясь к берегу. — К тому же я всё равно как-нибудь да и ускользул бы к отрядам. — По этой причине я как раз и согласился помочь тебе. Уж лучше ты будешь под моим присмотром, нежели под чьим-то другим, — прислушиваясь к всплескам воды за спиной, Дон прикрыл глаза, руки выше поднимая, чтобы влажные вещи омега повесил на свободное предплечье, а сухие штаны и рубашку натянул на себя. Тэхён, выйдя на берег, остановился рядом с другом, оставляя на его руке свои вещи, а после встряхивая головой и руками пытаясь выжать из волос излишнюю воду. — Для июня вода достаточно тёплая, — перед тем как надеть сухие штаны, красноволосый стряхнул руки и ноги, примеряясь с тем, что по-новой придётся втирать в себя травы, которые он смыл вместе с потом и дорожной пылью в реке. — Это хорошо, иначе пришлось бы тебе купаться в холодной. А зная какие омеги чистолюбивые, то я бы не сомневался, даже если бы ты полез в прорубь. — Не зима, и на этом спасибо, ш-ш, — натягивая штаны, усмехнулся Тэхён, неловко от боли на ногах переминаясь. — Ничего, сейчас перевяжем тебе ноги, легче станет. Ты к таким сапогам просто не привык, да и путь был неблизким. Не удивлён, что ты свои нежные пятки в кровь стёр. — Если я и омега, то это не означает, что я весь из себя такой неженка. Может к походной жизни я и не привык, но ныть из-за этого и отступать от своей цели точно не собираюсь, — ткнув палцем в бок Дона, Тэхён, без верха и прихрамывая, направился к той самой полянке, на которой совсем недавно лежал альфа. — Пошли, козья бородка. — Эй, ну чем тебе моя борода не угодила? — возмутился русоволосый, открывая глаза и направляясь к севшему на задницу Паку. — Нормальная она… и совсем даже не козья! — А выглядит, как самая настоящая козлинная бородка, — засмеялся Тэхён, руки к подошедшему протягивая за повязками и свёртком травы. — Кто бы ещё про мою бороду говорил, — усмехнулся Дон, приземляясь рядом с Паком и тут же взвизгивая от налетевшего с боку омеги, что силой повалив на траву, невзирая на свои вещи в его руках, начал щекотать и щипать тело альфы в попытке отомстить за его глупые намёки.***
Смотря вверх, Мин не замечал других звёзд, кроме одной, самой яркой из всех, что были в ночном небосводе. Будто бы вместо этой звёздочки он видел на небе своего омегу, без которого ни сон, ни еда не приносили отдыха и сытости. Без Чимина, обращённый к страданиям Юнги жил лишь надеждой, что он успеет, что обязательно отыщет своего истинного и тогда точно больше никогда от себя и на шаг не отпустит. Запрячет омегу далеко, скроет его от всех, убережёт мужа там, где до него никто не доберётся и уж точно не навредит. Мин готов был сделать всё, всё, чтобы найдя супруга, больше никогда не допустить этого, найдя окружить защитой и вниманием, от которого омега будет задыхаться, но будет рядом с ним, будет в безопасности вместе с их альфочкой. Возвышаясь в седле, на мощном, боевом скакуне, Мин ждал, пока оставшаяся часть отряда закончит поиски в последних оставшихся домах на окраине и примкнёт обратно к ним. Он объезжал своих же людей, отдавая приказ не оставлять ни одно сооружение не обысканным, ни одного человека не допрошенным и неосмотренным ни один клочок земли. Сам он разговаривал со старостами обыскиваемых им деревень. Но на все расспросы, каждый отвечал одинаково: никого похожего по описанию пропавшего не видели и не знали. Всё это лишь сильнее злило и выбивало из белобрысого альфы последние силы. Последним обнадеживающим его фактом, оставалась сама же метка. Чёрная бабочка, что до сих пор оставалась нетронутой на его бледном запястье. Только по ней Юнги понимал, что Чимин и его сын живы, отчего произнесенные шёпотом молитвы ещё ни раз слетали с тонких губ альфы, благодаря Всевышнего за время, которое было у него на поиски мужа. Когда же мрак вновь окутал небо, а после на нём загорелись звёзды, Мин отсчитал пятые сутки, с того самого дня, в который похитили его душу и сердце. — Ваше Высочество, — немного нерешительно начал один из воинов, что спустившись с коня, тихо подошёл ближе к засмотревшемуся на небо правителю. — Опять ничего? Никто ничерта не видел и не слышал? — спокойно спросил Мин, не отрывая глаз от своей яркой звёздочки. Ответ на свой вопрос он знал прекрасно, иначе к чему бы его людям испытывать стыд и отчаяние за безрезультатные поиски? Позади императора начал собираться отряд, прекрасно понимая, что даже передышки им не дадут, и прямо под покровом ночи они снова отправятся в путь. — Никто из жителей не… Всё верно. Никто ничего не видел, — тяжело выдохнул альфа, оборачиваясь на таких же уставших как и он воинов из отряда. — В таком случае отправляемся в путь незамедлительно. К утру мы должны быть за несколько миль отсюда, — повёл поводьями Мин, давая понять своим же о незамедлительном выходе. Альфы, последовав примеру своего правителя, вернулись в сёдла, а Юнги, не отрывая глаз от звезды, отдал приказ следовать вперёд. Прямо к этой самой звезде. Камень от кольца мужа пригрелся на груди, отчего в правильности своего решения Мин не сомневался. — Где же ты, моя бабочка? — почти беззвучно прошептал Юнги. Он чувствовал, что должен был следовать за своими чувствами, теплом внутри себя и звездой, что похитила взор императора, долго не выпуская из своего плена омут чёрных глаз: свято удерживая момент, в который на неё смотрело двое разлученных мужей.***
— Как же порой прекрасны бывают звёзды, — прильнув к небольшому окошку, ставни которых были распахнуты, рыжеволосый вглядывался в небо, высматривая звезды и замечая самую яркую из них. — Чимин, нам стоит поскорее уйти отсюда, — подойдя к омеге и взволнованно оглянувшись по сторонам, МинГи, с перекинутыми через руку полотенцами, схватился за предплечье Пака, уводя его из хола. Встретиться со спустившимся из спальной комнаты Августом не хотелось. Светловолосый боялся, что Чимин и альфа могут лишний раз пересечься, что может повлечь за собой серьёзные последствия. Одно из них было уже на скуле беременного омеги, что немало волновало запуганного побоями МинГи. — Он остался на верху? — Да. — Он сделал это снова? — скорее не спрашивал, а утверждал Чимин, разглядывая на шее светловолосого очередные потемневшие следы от вчерашнего удушья. Август каждую ночь после изнасилования забирал МинГи с собой, заставляя спать с собой, а уже на следующее утро Пак замечал всё новые и новые синяки, которые всячески старался замаскировать запуганный насилием омега. Он едва ходил, постоянно прихрамывая на одну ногу и скрывая свою боль за тёплой улыбкой, не желая отягощать жизнь Чимина ещё бо́льшими проблемами. Тот факт, что МинГи всячески пытался принять на себя результаты отвратного настроения альфы, подбешивал рыжеволосого, но сделать он ничего не мог, понимая, что рисковать ему нельзя, ибо под его сердцем был сын, чья жизнь зависела от Августа. — Мы пришли, — не замечая слов Пака, МинГи пропустил Чимина вперёд, в небольшое помещение, где для него подготовили купель. В комнатке было очень тепло, над водой поднимался пар, а светловолосый, пройдя вглубь, оставил полотенца на невысокой скамейке. — Здесь довольно уютно, — разглядывая помещение, Чимин не сразу услышал обращённое в его сторону слово, отчего он удивлённо приподнял брови, когда МинГи, подойдя к нему вплотную, кивнул на одежду. — Неужели собираешься купаться во всём этом? — добро улыбнувшись, омега помог своими дрожащими пальчиками стянуть с беременного верхнюю одежду до нижних вещей. Чимин давно заметил как руки и ноги МинГи постоянно тряслись от чрезмерного стресса в жизни, и уже даже привык к этому. — Знаешь, я никогда раньше даже не задумывался о том, как тяжело быть беременным. В моей голове ещё несколько месяцев назад беременность представлялась чем-то другим, совершенно не тем, что сейчас происходит со мной. И это тяжело, и даже очень, — усмехнулся Чимин, позволяя МинГи раздеть себя до гола. — Не могу не согласиться, — поджал губы омега, беря Пака за руку, — обопрись на меня, да, вот так, — произносил светловолосый, помогая Чимину забраться по маленькой лесенке в купель, — как вода, тёплая или слишком горячая? — Не беспокойся, всё хорошо, — кивнул рыжеволосый, погружаясь под поверхность воды и выдыхая спокойно с того, что он наконец-то полноценно помоется. МинГи пришлось долго уговаривать Августа, чтобы Пака выпустили на час из его покоев и позволили помыться в купели, что была просто необходима Чимину, который сходил с ума от отсутствия былой возможности нормально искупаться. Хоть каждое утро МинГи и приносил тазик с кувшином воды для умывания, этого было мало беременному. — Ммм, — облегчённо выдохнул Чимин, погружаясь по самый подбородок под воду и откидывая голову на край купели. Теплота вмиг окутала его, вселяя в каждую клеточку уставшего тела долю спокойствия, с которым рыжеволосый доверился в руки МинГи. Светловолосый давал редкие указы приподнять или опустить голову, когда намыливал его волосы мыльным порошком, а после смывал, прополаскивая их чистой водой. Для того, чтобы начать обтирать и мыть тело Пака, МинГи выждал минут десять, позволяя тому немного посидеть и расслабиться в тёплой водичке, так времени у них было предостаточно. Поэтому, сев на скамью рядом с купелью, светловолосый смотрел на то, как с полузакрытыми от удовольствия глазами в ней отмокал Пак. — МинГи, я могу у тебя кое-что спросить? — с некой осторожностью спросил Чимин, решившись на разговор, основная мысль которой мучила его который день. — Да, конечно, — тут же согласился МинГи, поддаваясь чуть вперёд и ладони на коленях укладывая. — Почему ты согласился помочь Августу? Я пойму, если ты не захочешь об этом рассказывать, но всё же… — Я хотел свести счёты жизнью, — совершенно спокойно произнёс МинГи тут же продолжая, — дело в том, что он не давал мне этого сделать. Я пытался, но всё было тщетно, пока я находился здесь, под присмотром слуг и самого Августа. К тому времени, когда было совершено восстание, Август узнал, что его предводитель, то есть ты, выжил. Тогда он поклялся найти тебя, чтобы отомстить за несостоявшиеся план и конфликт, произошедший несколько лет назад, результатом которого остался шрам на лице. В тот период, когда ты сбежал, а на твои поиски отправились многочисленные отряды, он ожидал момента, когда тебя поймают и вернут обратно. К тому времени он успел внедрить пару своих людей, простых слуг, что докладывали ему обо всём во дворце. Затем последовала новость о вашем с императором венчании, тогда-то он и понял, что ты не бета вовсе, а омега, к тому же беременный. Это ещё сильнее подогревало желание убить тебя, так отомстив вам обоим. И когда слуги доложили ему, что тебя ссылают в другой дворец, то тут уже настала моя очередь выйти в свет, — опустив голову ниже и рассматривая едва поддрагивающие пальцы на коленях, МинГи сжал их сильнее, дабы унять нервное влияние на своё тело. — По началу Август сомневался в правильности своего решения, но на кону стояло твоё… доверие, которое важно было заполучить, — тут уже омега поднял на Чимина провинившийся взгляд, — и по его мнению не нашлось никого лучше, кто мог бы с этим справиться, как я, — голос МинГи стих, а Чимин, откинув голову на деревянный край купели, тяжело вздохнул, примиряясь с ситуацией, и ни в коем случае не обвиняя в случившемся омегу. — И что же было дальше? — Потом, получив некое подобие свободы, я думал совершить то, ради чего носил с собой кинжал. Вот только, когда в том дворце появился ты, и когда я узнал как в действительности обстояли дела, в отличии от того какие слухи были о тебе с правителем… — А какие слухи были о нас с Юнги? — перебил омегу Чимин, заинтересовано поднимая голову и открывая веки. — Тогда думали, что свершилось великое событие, ибо император обрёл истинного и зачал будущего наследника, продолжая свою династию. Отправку же тебя в другой дворец была понята ими как попытка защитить тебя во время маленького срока беременности. Народ знал лишь хорошую сторону ваших отношений, к тому же император изменился с твоим появлением. На тот момент, не зная тебя, я думал точно так же. Но когда ты появился в том дворце и всё тайное стало явным для меня, то я понял насколько сильно мы были похожи. Не знаю, что именно правило мной в то время, но я пообещал себе, что обязательно сделаю всё возможное, чтобы не погубить твоё дитя своими руками. Я сам пережил смерть собственного сына, и этого я никому и никогда не пожелаю. Именно из-за этого я переосмыслил свои цели, решил уберечь вас. Хоть и понимал, что если сдамся, то кто-то другой из людей Августа навредит тебе, из-за чего тянул время. Но так как я знал, что если хоть что-то пойдёт не по плану и ты родишь до того момента, как тебя смогут похитить, то твоего ребёнка и тебя погубят… — Как будто этого не произойдёт со мной через несколько дней. — Я всего лишь пытался оттянуть момент, — поднялся на ноги МинГи, продолжая оправдываться. — Думал, что смогу уговорить Августа не поступать так с тобой, но всё оказалось тщетным. Я не представлял, что всё так получится, до последнего момента надеялся, что вас с ребёнком будет можно спасти… — Но ты ошибался, — сглотнул Чимин, стараясь избавиться от подступившего кома в горле. Хоть паника и накрывала его с каждым уходящим днём, всё ближе и ближе приближая недельный срок до конца его недолгой жизни, но Чимин всё же несмотря на это верил в чудо, в то, что его успеют найти. Ведь Юнги обязательно искал его, омега не мог не верить себе в этом, прекрасно зная своего альфу. Муж ищет его, и он обязательно найдёт. Верить в другое не хотелось, хоть сердце и скреблось о рёбра загнанной птицей, от неприятного предчувствия. Всё его существо рвалось домой, туда, где была его семья: Юнги, Тэхён и ЛиБин, но всё так же оставаясь в особняке на самом краю одной из северных провинций, омега был вынужден ждать. Вот только освобождения или конца? Такая правда была известна лишь Всевышнему, отчего Чимин слепо верил в спасение, стараясь не думать о плохом. — Но я ошибся, — растерянно кивая головой, МинГи отвёл взгляд на скамью, где сидел ещё недавно. В голову закралась мысль, от которой руки задрожали ещё сильнее, но виду особого он не подал, всё больше и больше думая о последней возможности спасти Чимина и его альфочку. Решив, что всё же стоит попробовать ещё раз поговорить с Августом, светловолосый вернулся к мытью Пака, ведь времени осталось не так уж и много. К тому же желание вновь попробовать найти выход во спасение Чимина хотелось как никогда. Вину за похищение брал на себя МинГи добровольно, пусть в этом и был виновен не он, отчего хотелось оправдать себя в глазах рыжеволосого омеги, что, поглаживая к купели свой животик, говорил со своим сыном.***
Минги стремился искупить свою вину в похищении Чимина, из-за чего, закончив с мытьём беременного, омега уложил его в постель, дожидаясь пока тот уснёт, а после вернулся в покои, которые делил с брюнетом. — Удивлён, что ты раньше обычного здесь. Думал, что придётся опять тебя тащить сюда, — усмехнувшись, Август поднялся с постели, намереваясь подойти к вошедшему омеге, на что светловолосый сам сделал несколько шагов к альфе. — На то есть одна причина, — уже менее уверено произнёс МинГи, сглатывая, когда брюнет остановился прямо напротив его. Единственное, что не давало ему отступиться от задуманного — спящий в одной из его комнат Чимин, за жизнь которого он боялся больше чем за свою. — И какая же? — подняв одну бровь, удивлённо спросил Август, уже заглядываясь на омежью шею и медленно глаза ниже опуская. — Сохрани Чимину и его сыну жизнь, — тихо произнёс МинГи, ожидая самую неприятную реакцию на эту просьбу. Альфа же, услышав слова омеги, сначала улыбнулся, думая, что это какая-то глупая шутка, но поняв по лицу светловолосого, что это не так, брюнет в непонимании свёл брови. — И как мне это понимать? — Так, как оно есть. Я прошу тебя пощадить их двоих. Спрятать его от императора, запрятать куда-нибудь, увезти из страны, скрыть — сделать всё возможное, но сохранить их жизни. Я прошу тебя… — МинГи прикусил щеку, когда его речь прервал раскатистый смех альфы, что не веря в происходящее смотрел на него, как на посмешище. Омега терпел насмешки и ждал момента, когда брюнет успокоится и наконец-то ответит, вот только врасплох его взяла накрывшая горло раскрытая ладонь. Смех резко стих. Август схватил его за шею, ближе к себе притягивая и в глаза заглядывая, пытаясь показать, что в своей жизни он ещё никогда так сильно не ошибался, прося о чём-то альфу. — Кажется, что ты что-то попутал, — стиснувшие пальцы вокруг шеи надавили ещё сильнее, отчего задыхаясь от нехватки воздуха, светловолосый схватился за руку Августа, инстинктивно пытаясь разжать хватку на горле. — Право что-то просить я тебе не давал, а это буду рассматривать как дерзость и неподчинение. А ты прекрасно знаешь, что бывает за подобное, да, Цветочек? — Н-не называй меня так, — зажмуриваясь и раскрывая рот от усилившейся хватки, МинГи начал задыхаться, отчего его щеки покрылись пунцовыми пятнами. — Не нравится, сука? Нравилось, когда мой братец тебя так называл? Да?! Говори! — швырнув неугодного омегу на пол, воскликнул альфа. МинГи глухо замычал, неловко ударившись головой о деревянный пол и чувствуя резкое головокружение и помутнение в глазах. Но даже это мало останавливало его, ведь другой возможности могло было и не быть. С похищения Пака прошёл пятый день, и уже днём Август обговаривал решение о том, чтобы в скором времени дать весточку о себе правителю. И понимая то, что возможно совсем скоро альфа приведёт свою угрозу по отношению к Чимину в исполнение, МинГи, рассеянно смотря на своего мучителя и пошатываясь, поднялся с пола перед ним на колени. — Я прошу тебя сохранить им жизнь. Ты можешь потребовать с правителя выкуп, отрезав прядь волос, по которой он убедиться, что это волосы его супруга, если он не поверит словам. Можешь взять его и не отдавать мёртвых омегу и сына взамен, а оставить их здесь. После, как получишь своё, то мы можем скрыться все вместе с Чимином, и он не станет этому противиться, только прошу не убивай их, — моля о пощаде, омега подполз на коленях к ногам альфы, обхватывая одну из них, и прижимаясь к колену щекой, смотря в глаза Август снизу вверх. Брюнет этому усмехнулся. МинГи умолял его на коленях. Ничего не вызывало большего возбуждения, чем слёзы и мольбы этого омеги, которого он силой забрал у собственного брата. — И на что же ты способен, чтобы защитить его? — протянул слова альфа, наслаждаясь чужим унижением. Рассматривать высказанный вслух вариант развития событий он не спешил, но вот использовать омегу ради собственного удовольствия хотелось сильно. — На всё… Я сделаю всё, что ты только пожелаешь, только прошу об одном — пощади их обоих, — чуть ли не взвыл МинГи, хватаясь за ноги альфы ладонями и продолжая смотреть на него глазами полными невыплаканных слёз. — Всё говоришь? — усмехнулся таким словам Август. — Тогда можешь приступать, и возможно я даже подумаю, над твоим предложением, — схватив омегу за светлые кудри, альфа буквально потащил его по полу к постели, после дёргая его голову к верху, заставляя подняться на ноги, а после лечь на кровать. На очередное насилием МинГи не сопротивлялся. Терпеливо ждал, когда с его тела сорвут вещи, швыряя всё на пол рядом с ложе, а после силой поставят на колени, давая понять, что он будет делать за свою просьбу. Август же полностью раздеваться не стал, лишь скинул со своего верха рубаху и схватил омегу за подбородок, заставляя смотреть на себя всё таким же жалостливо просящим взглядом. — Ты так смело заявляешь, что готов на всё, но уверен ли ты в том, что выдержишь? — расмеялся альфа, насильно раскрывая рот МинГи пальцами. — Вытяни свой грязный язык, сучонок, — как только омега сделал это, Август, без всяких предупреждений, собрал смесь слюны в своём рту и плюнул прямо на выставленный язык. — Глотай! Суке, подобно тебе, наверное, нравится такое, я прав? — ощутимо огрев омегу пощечиной за промедление, альфа дождался, когда МинГи кивнёт головой, а после проглотит всё это. — Вот так, ты обязан всё отработать по полной, не смей закрывать рот. Август совсем не обращал на слёзы светловолосого никакого внимания, стягивая с себя штаны и являя тому всё своё естество, которое в скором времени он хотел засунуть в тот же омежий рот, чтобы отыметь МинГи не только сзади. — Шире! — скомандовав, альфа вновь собрал и сплюнул на язык омеги слюну. Вот только, когда тот прикрыл рот, чтобы проглотить её, брюнет нанёс по его щеке хлёсткий удар, а после жёсткой хваткой вцепился в мягкие кудри, заставляя откинуть голову назад. В это же мгновение МинГи пересёкся взглядом со стискивающим зубы Августом. — Кто тебе разрешал закрывать рот, сучонок? — рвано выдохнув, брюнет залепил ему ещё одну пощёчину, что была сильнее предыдущей. — Открывай! Настал твой черёд отрабатывать свои слова, — со стекающими по покрасневшим щекам слезами, МинГи едва успел приоткрыть рот, когда длинный член протолкнулся к омежьему языку. Проходя путь к глубинам влажного рта, светловолосому не дали времени даже привыкнуть ко всему действию, отчего он начал давиться, но и это повода Августу остановиться хотя бы на несколько секунд не давало. Он погружался всё глубже и глубже, и вскоре с губ сорвался удовлетворённый вдох, пока альфа легонько толкался внутрь меж раскрытых губ. Брюнет ещё не полностью вошёл в рот омеги, а тот уже лил горькие слёзы, сдерживая свои рвотные порывы и стараясь не задохнуться от нехватки кислорода. Когда же Август на мгновение отодвинулся от него, МинГи с трудом сглотнул накопившуюся слюну, чтобы смочить пересохшее горло. Он продолжал держать во рту солоноватую от предэякулята головку, и когда Мин попытался протолкнуть влажный язычок под член по мягкому нёбу, альфа толкнулся глубже, скользя прямиком вниз по его глотке. — Вот так, бери глубже, сука, — ворчит брюнет, наблюдая за тем, как парень у его бёдер и с его же членом во рту давится и хрипит, поджимая пальцы на ногах и с силой стискивая в ладонях ткань, что покрывала постель. Он безрезультатно мычал, выкатывая глаза, когда Август, набирая скорость, продолжал толкаться тазом вперёд, погружаясь в его глотку на ту же глубину и не выходя из чужого рта, пытая омегу отсутствием возможности просто вздохнуть и набрать в лёгкие кислорода. И только тогда, когда МинГи совсем краснеет и уже содрогается от судорог в теле, брюнет даёт парню мгновение на передышку: за многострадальные волосы оттягивая его кудрявую голову от своего члена, чтобы тот глотнул воздуха и успокоил накатившую дрожь. Омега на такое радушие отозвался лишь сбитым дыханием и очередной порцией слёз. Горло нещадно ныло, и МинГи чувствовал как он на грани истерики и вот-вот сорвётся, но даже несмотря на это, он продолжал упорно бороться со своими страхом и болью. На отдых ему было отведено всего полминуты, после чего Август вновь натянул его на себя за волосы, без нежностей трахая его рот с большой скоростью, отчего МинГи невольно подумал, что уголки губ сотрутся до крови, когда альфа закончит с его ртом и приступит к заднице. Омега через собственное нежелание уговаривал начать себя добровольно сосать солоноватую плоть, чтобы попытаться сбавить скорость альфы и уровнять своё дыхание через нос, чтобы не задохнуться от грубых толчков. Но всё идёт не так, потому что ладонь на затылке вновь сжимает волосы и вот омегу почти носом заставляют коснуться чёрных волос на лобке, с членом во рту, что был засажен в самые глубины его глотки. Через несколько минут такой долбёжки в рот светловолосый не чувствовал свою глотку и челюсть, насчёт существования языка он сомневается также. К тому времени, когда его лицо стало практически пунцовым от попыток выдержать темп альфы, он перестал чувствовать всё то, что не было плотью в его рту, что быстро выходила, а после так же резко вторгалась, повторяя раз за разом одни те же действия. МинГи слышал, как альфа что-то говорил ему, вот только полностью сосредоточенный за тем как бы не вывалить остатки ужина на свою же постель, он не прислушивался к словам. Понял всё он лишь через пару минут. Почувствовав как член в его рту начался чуть увеличиваться, а горло сильнее саднить, омега сначала зажмурился и вздрогнул, когда почувствовал первые струи тёплой спермы, ударяющей по стенке горла, а после заполняющей практически всю полость. Горькой жидкости было слишком много, из-за чего смешанная с семенем слюна начала стекать от подбородка по шее, что сильно напряглась, принимая член альфы особенно глубоко, когда он кончал в омежью глотку. Прошло достаточно времени, но даже тогда Август не спешил покидать тёплый и влажный рот, продолжая обмякая в остатках чужой слюны и собственной спермы. — Вот так, этого достаточно, — удовлетворённо выдыхая, альфа огладил нежную, но покрасневшую от пощёчин щеку и недавний синяк на скуле собственной работы. На касание МинГи рефлекторно дёрнулся, ожидая удара, но его не последовало. Вместо этого Август кивнул ему, без слов давая понять, чтобы тот лёг на постели на спину и развёл для него ноги, — Быстрее, хватит тянуть время, — с долей раздражения произнёс старший, угрожая рукой, чтобы Мин перестал медлить и уже наконец-то затраханный в рот сделал так, как от него требовали. На хорошую и безболезненную растяжку МинГи даже не надеялся, отчего всё так же претерпевая боль от проникновений в мало влажный задний проход, омега стискивал зубы, чувствуя всё тот же вкус чужой спермы на губах. Август удобно расположился меж разведённых в разные стороны ног, не давая светловолосому свести их или же просто сдвинуть. За любые попытки сделать нечто подобное он шлепал парня лежащего под собой по чувствительной внутренней стороне бедра, тем самым заставляя его вздрагивать, а после морщиться от дискомфорта при растяжке. Когда же вход омеги был более менее подготовлен, альфа навалился на МинГи сверху, придавливая своим весом тело под собой и входя в него без всяких промедлений. — И чей же член лучше, Цветочек, ммм? — слишком резко и грубо вторгался Август в чувствительные и нежные стеночки анала, что плотно облегали плоть альфы, который схватился за омежий подбородок, заставляя смотреть на себя. — Я тебя спрашиваю, чертова подстилка! — резко толкнувшись по самую мошонку, брюнет наблюдал за тем как гримаса боли исказила лицо МинГи. — Не слышу ответа! — Я не… не б-буду от-вечать на… х… на этот воп-прос, — зажмурился омега, стискивая зубы и стараясь не завизжать от того как резко, с особой грубостью начал его натягивать на себя Август, желая так за неповиновение отомстить. — Мало я видно, сука, ебал тебя, недостаточно больно раз смеешь не слушаться? — хлёстким ударом по щеке всё же вырывая хрип из уст светловолосого. — Тебе не нравится? Может быть тебе больно? Нет? А как тебе было с моим братом? Наверное хорошо, верно? Я же прав, Цветочек? И это прозвище… хах… Это же он его придумал для тебя, потому что ему нравился твой запах. А ведь и мне тоже нравился твой запах, и сейчас нравится. Вот только оглянись, кто тебя сейчас ебёт? Я, не мой глупый братец, а я! — врываясь в покоренное силой тело, повышал голос Август, срываясь на крик. Он насиловал беспомощного МинГи, не заботясь о его чувствах так же, как когда-то и он, ещё несколько лет назад отвергнул признание альфы, разбивая чужое сердце вдребезги. А ведь брюнет долго не решался высказать омеге всю правду, боясь отказа. Но даже несмотря на то, что чувства оказались невзаимными, он поклялся заполучить его любой ценой. Хоть к пути к МинГи ему и пришлось убить многих, но сейчас, грубо трахая парня на постели, где когда-то его имел его истинный, альфа ни о чём не жалел. Образ привлекательного омеги с запахом жасмина накрепко засел в его голове ещё многие годы назад, отчего выбросить его и избавиться альфа не мог. Ноздри давно были наполнены запахом любимых цветов, отчего запах МинГи Август чувствовал даже там, где его не было. Сходя с ума от того, что он принадлежал не ему, а его брату, брюнет обливаться страшной завистью к чужому предназначенному. Свой истинный омега альфу никогда не интересовал, отчего Август бредил лишь одним, желая заполучить любой ценой желанный приз. Но даже сумев обрести его, пришлось хорошенько постараться, чтобы МинГи стал послушным и не дерзил, пусть даже тому ценой было убийство ни в чём неповинного омеги, которого родил светловолосый. Альфа направлял все силы на то, чтобы уничтожить всё самое дорогое, чтобы он сам был единственным, кто смог бы окружить МинГи и быть всегда рядом. Но казалось омега не оценил поддержки, а после отказывался делить своё тело с новым хозяином, отчего его пришлось брать силой. Пусть светловолосый его и ненавидел, пусть проклинал и боялся, но он всё равно был рядом с Августом, а тому ничего другого и не нужно было.