Струны души

      Солнце медленно скрылось за горизонтом. Город снова погружался во тьму. Лишь где-то вдалеке мелькали огни пентхаусов, словно напоминая о том, что она не одна в этом мире.       Алёна сидела на крыше своего дома, свесив ноги, и наблюдала за развернувшимся внизу торжеством. Все гости веселились, беззаботно проводя время, занимались кто чем. Кто-то опустошал уже шестой по счету стакан с пуншем и еле стоял на ногах, весело что-то рассказывая своим спутникам, пытавшимся пресечь дальнейшее употребление напитка. Подобное зрелище она нашла забавным. Кто-то лихо отплясывал в самом центре самодельного танцпола посреди заднего двора под «It's My Life», полностью забывшись и отдавшись во власть песен любимых девяностых, — к слову, и это представление было весьма увеселительным, — а кто-то и вовсе умудрился задремать на шезлонге у бассейна после принятия освежающей «ванны». Честно говоря, Алёна и подумать не могла, что среди взрослых остались еще такие шутники, но также отдала им должное: в её понимании ни одна вечеринка не могла обойтись без сбрасывания какого-нибудь местного неудачника в бассейн.       Парень же этот оказался очень даже адекватным человеком, привыкшим к подобным розыгрышам, поэтому, не придав этой шутке большого значения, спокойно переоделся в одежду, что ему одолжил отчим девушки, и завалился спать. А возможно он был просто настолько пьян, что сил, выяснять отношения с своими приятелями, у него не нашлось. Алёна склонялась ко второму варианту.       Продолжая рассматривать происходящее внизу, она вдруг выхватила среди толпы гостей взглядом виновницу сего празднества. Маленькая девочка, месяца два от рождения, сидела на руках у красивой рыжеволосой женщины, что счастливо улыбалась каждому человеку, подходившему к ней с целью поздравить её с рождением ребёнка. Алёна лишь фыркнула, глядя на это. Она не понимала и не разделяла общего веселья, напротив, даже злилась. Чувство не детской обиды клокотало внутри и не желало отпускать её. В последний раз пробежавшись глазами по счастливому лицу матери, Алёна перевела взгляд обратно на небо.       Чёрное, словно смоль, без единого облака, оно было усеяно мириадами крупных, ярких, таинственных, немигающих звёзд, что казалось, протяни ты руку, сможешь схватить одну из них.       — Так красиво.       — Скучаешь? — раздался над ухом насмешливый голос, и Алёна вздрогнула, не оборачиваясь на источник звука. Ей не составило большого труда определить его обладателя. Саша, как ни в чем не бывало, приземлился рядом, не удостоив девушку взглядом, и неспешно закурил. — Угостить тебя сигареткой?       Получив кивок вместо ответа, он протянул ей пачку, терпеливо дожидаясь, пока тоненькие длинные пальчики аккуратно достанут одну. Когда сигарета оказалась зажата между зубами девушки, Саша наклонился к ней, аккуратно поджигая ту зажигалкой, затем вернулся в исходное положение. Уголёк сигареты заалел, разрезая ярким светом окружающую их темноту.       Алёна вдохнула дым, в горле тут же запершило. Запах его горчил, щекотал нос, но несмотря на это казался ей приятным. Дым полностью окутал её, оседая на одежде, въедаясь в кожу, заставляя раствориться в нем, и Алёна растянула губы в довольной улыбке, понемногу расслабляясь.       Рыжие кудрявые локоны были собраны в небрежный пучок, макияж напрочь отсутствовал, большие карие глаза смотрели с некой заинтересованностью на грани с безразличием к всему происходящему. Она была прекрасна в своей неидеальности.       В её руке сигарета казалась совершенно неуместной, но Саша, затаив дыхание, наблюдал, как нежно губы Алёны обняли фильтр. Ему вдруг резко захотелось ощутить их прикосновение, почувствовать вкус на своих. Захотелось стать сигаретой в этих прекрасных пальцах, которую она выкурит до самого основания, выпьет до дна, словно желая вобрать все до последней капли.       Поймав себя на таких мыслях, Саша нахмурился и замотал головой, отгоняя их прочь. «Меньше пить надо», — усмехнулся он, не желая признавать, что дело далеко не в алкоголе.       — Почему ты здесь? Не любишь вечеринки?       Вопрос прозвучал неожиданно, тут же утопая в ночной тишине. Саша повернулся к Алёне и пристально посмотрел на её лицо, но она никак не отреагировала на это, даже не взглянула в его сторону, увлеченная разглядыванием происходящего внизу. Празднование медленно, но подходило к концу.       — А ты?       Она молчала, не спешила с ответом, наслаждаясь ночной прохладой. Лёгкий теплый ветерок играл с её волосами, глаза блестели в ночи. Запрокинув голову назад и, оперевшись на руки, Алёна прикрыла глаза, прислушиваясь к мелодии ветра. Все посторонние звуки вдруг померкли на её фоне — разговоры и смех, музыка, льющаяся из колонок — всё исчезло. Остался лишь тихий шёпот ветра и шелест листвы ближайших деревьев, дававшие единение с природой.       — Не люблю, — она слабо улыбнулась.       — Я тоже.       В воздухе снова повисло молчание. Правда только между ними, ведь вокруг всё шумело, шевелилось, и жизнь шла полным ходом. Но молчание это не было угнетающим, скорее, напротив, освободительным, в котором можно было найти ответы на давно мучавшие вопросы.       Сидя рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, Алёна откровенно наслаждалась обществом парня. Есть такие люди, с которыми даже молчать приятно. Саша как раз был одним из них.       — Кстати, поздравляю.       Девушка, казалось, удивилась его словам и с полным непониманием в глазах повернулась к нему.       — С чем?       Саша на секунду опешил, пытаясь собраться с мыслями и сообразить, когда успел что-то пропустить.       — Как с чем? С пополнением в семье, — он неловко почесал затылок, словно сказал что-то чересчур сомнительное.       — А, — она кивнула сама себе, а взгляд её затуманился. — Было бы с чем.       — О чем ты? Извини, но я не понимаю, что ты имеешь в виду.       Алёна усмехнулась, но тут же снова стала серьёзной.       — Ты и не поймёшь. Я лишняя на этом празднике жизни.       Услышав подобное, Саша нахмурился и потушил сигарету, повернулся к девушке лицом и устроился удобнее, приготовившись слушать.       — Давай рассказывай.       Она бы хотела отмахнуться от него, сказать, что ничего серьёзного, но что-то ее остановило. С Сашей было легко. Пускай время от времени он и задирал её, но на него всегда можно было положиться. Так легко, как с ним, ей не было с другими. В их общении все было просто. И ей вдруг захотелось поделиться всем тем, что мучило её последнее время.       — Я не хотела, чтобы она рождалась, — голос дрогнул, чувство злости и обиды резко отступили, притупляясь, и на смену им пришли осознание и стыд. — Чёрт возьми, что я несу… — Алёна затянулась, старательно избегая взгляда Саши. Было страшно увидеть в его глазах презрение к ней. Чтобы она не говорила и не делала, ей было далеко не плевать на мнение окружающих.       Но Саша похоже не спешил с выводами.       — Это же твоя сестра. Почему ты так злишься?       Он действительно не понимал её, но очень хотел понять, доверительно заглядывая ей в глаза. Тяжело вздохнув, Алёна попыталась объяснить ему свои чувства.       — Я ощущаю себя брошенной. Мои отношения с мамой никогда не были идеальными, как никак я папина дочка, — она снова затянулась, медленно, не торопясь, словно старалась оттянуть миг признания, пуская небольшие клубы дыма. Но Саша точно знал, что дело в другом — Алёна до сих не смирилась с уходом родного человека. Ей все еще больно. — После того, как она во второй раз вышла замуж, все стало только хуже. Постоянные ссоры и скандалы стали неотъемлемой частью нашей жизни. Мама вечно упрекала меня, винила в том, что из-за меня у нее проблемы и с своим ненаглядным муженьком. Будто я виновата, что он не в состоянии себя контролировать, — она усмехнулась, что выглядело слишком болезненно, и продолжила. — Мы окончательно перестали общаться год назад, когда она сообщила о своей беременности. Я думала, что моя жизнь закончилась. Мысль о том, что этому ребёнку достанется любовь и внимание, которых я была лишена, просто засела мне в голову. Было так обидно. Просто посмотри, что они устроили для нее, — Алёна кивком указал вниз, на начавших расходиться гостей. — Для меня никогда ничего подобного не делали. Да меня, откровенно говоря, и не замечали вовсе. Я им не нужна, Саш. Не была и не буду. Я совсем одна.       Она замолчала, поджав губы. Саша аккуратно взял ее за плечи и заглянул в глаза.       — Не говори глупостей. Ты нужна мне, была и будешь. Для меня ты никогда не будешь лишней, — он слегка улыбнулся, ловко перехватил сигарету из её рук и тут же потушил. — Больше не предложу. Вредно же.       Непрошеные слёзы сбежали по щекам. Алёна посмотрела на небо и незаметно улыбнулась, благодаря ночь за спрятанный в её тени румянец на щеках. Рука Саша нашла её руку, легонько сжимая, и теперь они сидели плечом к плечу, а пальцы их были переплетены в самый прочный замок. Она с удивлением отметила, как уместна её маленькая ладошка в его, расплываясь в улыбке еще больше.       — Почему с тобой так просто?       — Я тоже люблю дым.       Алёна хмыкнула и крепче сжала его ладонь, не переставая улыбаться.       Казалось, звезды засияли ярче, завораживая и приковывая её взгляд снова, в то время как Саша смотрел на неё, несмело улыбаясь и подмечая, что самая яркая звезда уже рядом.