Катрин
Все когда-то идет наперекосяк. Это совершенно нормально, ведь постоянный баланс без черных полос и есть нарушение. Но у нас «наперекосяк» все идет слишком часто. Академия Бесстрашных славится необычным распределением. В отличие от других школ, здесь существовала система кланов. Белый клан выбирает тех, кто отличается самоотверженностью и гибким умом, черный — тех, кто сочетает в себе педантичную расчетливость и твердость характера. Никто не знает точно, что разглядит в тебе зеркало судьбы, но сомнений нет — оно не ошибается никогда. И сегодня зеркало направило сотни новичков по верному пути. Серьезно, первокурсников было много, я в их числе. Кто-то под аплодисменты радостно бежал к белокланцам, кто-то с гордостью надевал черную с золотым мантию. Никто не жалел о выборе: ученики академии всегда сосуществовали в гармонии, кланы никогда не враждовали. Так говорил мне двоюродный брат, когда обучался здесь. Насколько это правда — я знать не могла. Очередные восторженные визги поутихли, сменившись шепотками, и голос помощника директрисы назвал мое имя. Это был очень ответственный момент! Конечно же, я волновалась в полной мере — так же сильно, как и все первокурсники. Но пришлось взять себя в руки. Зеркало судьбы видит людей насквозь, не хочется предстать перед ним с дрожащими руками. Мои родители, Кира и Артем Мещеряковы, учились на Белом клане, и не знаю, рассчитывала ли я тоже попасть туда, либо же для меня это было не главным, но… Но! Зеркало всегда, перед тем, как назвать клан, напутствует, направляет своих учеников. Иначе говоря — нашептывает что-то тихо, подсказывает, помогает открыть свою тайную сторону. Или отвечает на важный вопрос, которым мы задаемся в будущем. И только после того, как минута напряжения в зале проходит, зеркало торжественно объявляет клан. Да, так было всегда. Всегда! Но не сегодня. Я отсчитывала ступеньки, поднимаясь к зеркалу. Один, два, три… Зал затих, все вновь стали ждать. Кто-то перешептывался в самых последних рядах, кто-то не отрывал взгляда от зеркала Судьбы (я, например). Рядом, по обе стороны от меня, стояли деканы кланов. Белый клан представлял высокий парень с забавными кудрями и вежливой улыбкой. Традиционная школьная форма сидела на нем, как влитая, отчего вид декана был еще больше дружелюбным и добрым. Целесообразным было то, что деканша Черного клана носила черный. Девушка, лет двадцати, тоже приветственно улыбалась и рушила все стереотипы о том, как угрюм и жесток их клан. Вздохнув и окончательно осознав, что назад пути нет, я подошла ближе к зеркалу. В нем ничего не отражалось. Ни толпы учеников, ни профессора, ни я. Серебряная оправа, явно с магической защитой, что видно невооруженным глазом, с ярко-красными сверкающими рубинами. Мастер, создавший это зеркало, точно был гением своего дела. Засмотревшись, я протянула руку, чтобы прикоснуться к небольшому драгоценному камню, но пальцы замерли в сантиметрах трех от цели. Я вздрогнула, подавила желание оглянуться и отыскать друзей среди первокурсников. И только сейчас поняла, что в горле пересохло. Звенящую тишину разрезали слова: — Где мне суждено учиться? Насколько я знала от других адептов, это была чистая формальность. Дань почтения многовековым традициям, что живут здесь с тех пор, как воздвигли стены академии. Неокрепший юный маг, по чьим жилам магия текла тонким ручейком, а не полноводными реками, просил совета у древнейшего артефакта. И зеркало становилось его путеводной звездой: направляло туда, где маг наберется опыта, овладеет искусством магии и найдет свое место. Так в академии становились адептами. Пару вдохов, выдохов. Молчание. Я считала это нормой, ведь зеркальной магии нужно время изучить ученика, осмотреть, заглянуть в потаенные уголки сознания. Но. Чертово но, которое никогда не приносило ничего хорошего. Я порывалась оглянуться и замирала, сжимая пальцы от волнения и кусая щеки изнутри. В самые вероломные моменты время насмешливо тянется, но в этот раз, кажется, успела минуть не одна вечность. — Что происходит? — Услышала я где-то позади. Видимо, это первокурсник. Мне вот тоже очень интересно, какого демона тут творится. — Слишком долго. —…Что это с ней? — И почему зеркало медлит? Тогда терпению пришел конец. Я вспомнила, как мама мне рассказывала о сообщнице Вальдемары — Анастасии Воскресенской. Эта девушка была коварной, умной и храброй, потому что в великой битве выступила против своей госпожи. Мама вскользь упоминала ее распределение. Воскресенская долго стояла перед зеркалом Судьбы, ждала ответа. Вместе с ней все ждали. Стены академии запомнили эту ученицу. Черный клан, черная судьба — и белые надежды. Это я так, к слову. Не хотелось бы повторять судьбу Анастасии, очень не хотелось. Но в голову это воспоминание ударило отчетливо, и было таким ясным, будто это происходит со мной. Те же первокурсники, те же недоуменные взгляды. Наверняка Анастасии было не по себе. Она оказалась в центре внимания, причем не самого приятного. Прямо как я сейчас. Но мне оставалось лишь ждать. С замиранием сердца смотреть на зеркало, не видеть в нем отражения. Нечто большее не зависело от меня, и я тихо ненавидела эту истину. Со мной ждали все. Такой тишины я еще не слышала. В те волнительные для первокурсника минуты смотрители четко следили за порядком в зале, но далеко не всегда удавалось сдержать смех старших учеников, шепот новичков и прочий посторонний шум. А вот сейчас никто не смел пошевелиться, но я опять слышала. — Это наследница? — Может, зеркало не хочет, чтобы она училась в академии! — Такого никогда не было? Держать лицо достойно не удавалось. Я начала оглядываться, показывая, что ситуация далеко не под контролем, и мне нужна помощь. Тогда я столкнулась взглядом с деканом «Черных». Ее синие глаза блеснули искоркой интереса. Это было, конечно, приятно, но лучше бы она помогла! Наплевав на манеры, я громко хрустнула пальцами. Отвлечься не выходило, и переживания начали смешиваться с горячим стыдом. Я чувствовала, как неприятный румянец обжег мне щеки, и приложила холодные ладони к лицу. Возможно, стоило сосредоточиться, но я была уже не в силах. По залу в который раз пронеслись шепотки. На этот раз обменивались догадками учителя. —…Катрин, профессор, это дочь правителей королевства Ночи. Удивительно. Декан Черного клана поймала мой взгляд и незаметно кивнула на зеркало. Одними губами прошептала: «Повтори вопрос». Выхода особо и не было. Разве что продолжать стоять, как памятник самой себе, и ждать. Возможно, все проще, чем кажется. Звучало, как бред. И именно поэтому я откашлялась, стараясь придать голосу уверенности, повторила заветную фразу. — Где мне суждено учиться? И захотелось заплакать, потому что зеркало не среагировало после второго, а потом и третьего вопроса. Я слышала каждый шаг следующего ученика, кажется, его звали Кайден Норс. Он выходил на сцену, в предвкушении, но…не стал отодвигать меня от зеркала. Встал в стороне. А я продолжала ждать ответа. — А она точно владеет магией? — Не дури, она ведь наследница. Видимо, тогда директриса решила, что пора действовать. Вовремя. Ее помощник — низкорослый мужчина с длинными волосами и узкими глазами — торопливо вышел из-за кулис, обворожительно улыбнулся и попытался взять ситуацию в свои руки. — Адептка, — я с непониманием в глазах обернулась к мужчине. — Вам повезло! Зеркало Судьбы дает вам право самой выбрать сторону. Удивительно, как он это сказал — не «клан», а «сторону». Словно подчеркнул, так, невзначай, что даже в школе есть плохое и хорошее. Черное и белое — белое и черное. Я с трудом сглотнула ком в горле и вежливо кивнула. Не верю. Такого не могло быть. Издавна магическое зеркало само направляет учеников на свой клан. Если оно может дать право выбора, в чем смысл распределения? Правило не терпит исключений, но те отчего-то всегда появляются. Мужчина осторожно-любезно повел меня за плечи дальше от зеркала. Пока я невольно уступала место Норсу, заместитель тихо прошептал на ухо: — Не медлите, госпожа адептка, идите скорее. Не привлекайте внимания. Я бы могла прямо на сцене разразиться угрозами и обвинениями, но сразу уловила, что здесь что-то нечисто. Помощник директрисы...нервничал. Умело скрывал это, но взгляд его вновь и вновь возвращался к зеркалу, а голос звучал очень беспокойно. Мнительного выбора мне не оставили. Я обнаружила себя около толпы в белом. Лишь на миг я оглянулась к чернокланцам, но выбросила эту мысль из головы. Мои родители учились на Белом клане. Вся моя семья училась на Белом клане. Вполне логично, что и я буду здесь, на своем месте. Декан Белого клана встретил мягкой улыбкой, шепнул что-то вроде «Поздравляю, Катрин! Теперь ты с нами!», я не помнила точно. Голос зеркала величественным эхом вознесся к потолкам, над нашими головами. Кайден Норс успешно прошел распределение. А у меня в голове вертелся один вопрос. Почему меня так старательно игнорировали?***
Аделиан
«...Отвага таится в каждом волшебнике Белого клана! Академия Бесстрашных приветствует вас, адепты! Вас ждут яркий опыт, возможность раскрыть собственную внутреннюю силу и…» Я с фырком откинула брошюру в сторону и, видимо, задела Аделарда. Друг уже вошел во вкус и подмигивал симпатичным сокурсницам. — Дорогая моя Аделиан, прошу не тыкать в меня бумажкой, я уже все прочитал. — Он насмешливо посмотрел на меня поверх брошюры. Рядом прошла очередная жертва флирта Морока. Темноволосая, смуглая, с красивыми карими глазами, она оценила внешность наследника. Похоже, он ей приглянулся. — А она…милая. «Но не лучше Николь» — пролетела в голове мысль. Я не стала озвучивать ее. Аделард с упорством, достойным восхищения, делал вид, что забыл первую любовь и первое поражение. Может, кто и верил, но точно не мы. Бесспорно, изображать беззаботного принца мира Ветров, колко бросающего в друзей шпильками, ему удавалось. Но с Николь мы все встречались часто — как наследники, как дети правителей. И не замечать, как что-то надрывалось, надламывалось, разбивалось в глазах Аделарда при виде принцессы севера… было тяжело. По левую руку от меня тяжело опустились на кресло. Катрин выглядела уставшей и помятой даже после душа. — Ну, как тебе…распределение? — Виола высунулась поверх плеча брата. Катрин недовольно дернула щекой. — Впечатляюще. — поделилась подруга, массируя виски. — До сих пор голову ломаю, что не так с этим проклятым зеркалом. — А зеркало-то действительно проклято. — Неожиданно сказал кто-то позади меня. Мы вздрогнули разом. — Николь, не пугай так! — Виола гневно сдвинула брови к переносице, но Николь отмахнулась от нее. Принцесса севера улыбнулась, и кое-кто, не стану сдавать паренька, отвел взгляд в смущении. Те, кто плохо знают Аделарда, могли бы утверждать, что он не умеет смущаться. Просто они не видели его в компании прекрасной Николь. Николь выглядела повседневно, но бодро: собранные в хвост длинные-длинные волосы терялись среди складок традиционной формы белокланца. На лице — ни следа макияжа, даже жемчужного крема, такого любимого для Николь, не было. Все просто, и этим «просто» умели восхищаться. Николь была красавицей. Не зря она входила в пятерку самых красивых юных леди Священного Магического союза. — Так вот, зеркало на самом деле проклято. Очень давно кто-то заточил в него душу, и с той поры ему суждено… Николь выдержала драматическую паузу для эффекта, однако Виола перебила ее. — Что? — Скептически отозвалась та. — Распределять детей по кланам? Я наблюдала за спором друзей, но мне быстро наскучило. Здесь было не так весело, как нам обещали Джек, Алан и Марс. Они уже старшекурсники, и сидеть должны в конце зала, со своими, поэтому расспросить их об академии не было возможности. Стоило отметить, что после удачного (или нет, как посмотреть) распределения добродушный декан объяснил непонятные детали. А таковых было много. Меня обуяло любопытство насчет состязаний лучших, но на декана вдруг налетела Катрин. Измотанная молчанием зеркала, она в своей решительной манере потребовала ответов. Я не стала им мешать. Самым интересным оказалось не зеркало Судьбы, не знакомство с адептами, даже не прогулка до обители белокланцев. Расселение по комнатам — вот, что запомнят все первокурсники на долгие годы. Надо было записывать. Запоминать. Писать картины. Сделать хоть что-то, чтобы запечатлеть этот момент! Галдеж, крики и ругань, а еще много чего запретного вперемешку с магией и искренними пожеланиями из рода «да подавись ты своей комнатой!» и «к оркам тебя! В бездне сгинешь!». Декан хватался за голову, перепуганные старшекурсники поспешно ретировались в свои берлоги и носа не высовывали. К середине этого мракобесия подтянулись преподаватели, разняли кого могли, раздали подзатыльников декану и тоже быстро капитулировали обратно. Ставлю свой хранитель на то, что и они побаивались бешеных первокурсников. Белокланцы, да. Все милые и дружелюбные, да. Кровати отвоевывали с таким напором, что мне, совсем слабой магичке, небезопасно было бы лезть в центр этой битвы. Благо, Николь Черных отстаивала маленькую, но с надежным замком комнатку в самом дальнем от массивных дверей углу, так что на ее предложение быть соседками я согласилась, не задумываясь. Стрелки на изящных напольных часах в главном зале белокланцев пробили семь вечера. На распределение юных адептов ушел весь день. А родители и их «карета, которая непременно отвезет тебя домой», кстати, так и не появились. Хотелось бы мне верить, что это к счастью. Но предчувствие мерзко потирало ладошки друг о друга и хихикало. Покачав головой, я вернулась в реальность. Аделард снова спорил о чем-то с Виолой, а Катрин просила Николь одолжить ей карманное зеркальце. Сразу вспомнилось мое зеркальце, любимое, удобное, маленькое связное зеркальце. Разбитое. А будь оно целым, я сумела бы поговорить с мамой и объяснить ей все! Пальцы сжались сами собой, будто очерчивая рукоять родного клинка. Привычка, выработанная тренировками с Моррис. Я подняла голову к сцене, где еще недавно стояло зеркало Судьбы, и увидела еще одного не очень приятного знакомого, в смысле, гада. И определенно ползучего. Просто традиция в академии бесстрашных гласит, что после тяжелого первого дня для первокурсников устраивают представление. Состязания лучших — это дуэль между самыми успешными учениками двух кланов на клинках или шпагах. А традициям здесь принято следовать. — Кстати, а где ты была? С Марсом? — спросила Катрин, вернув зеркальце Николь. И снова на губах Николь заиграла предвкушающая улыбка. Кто-то рядом прикрыл глаза, опять же, зачем говорить кто, если все догадались. — О, кстати! Я говорила с… Голос помощника директрисы оборвал Николь на полуслове, и та обиженно сдула локон золотистых волос с лица. Я удивленно посмотрела на подругу, ожидая, что она продолжит, но Николь лишь крутанула пальчиком, приказывая смотреть на сцену. На сцене по-прежнему был «господин». Тот, кто испортил мне зеркальце, настроение и, вероятно, отношения с мамой. Заместитель директрисы любезно пожелал удачи на состязаниях, и его место занял молодой юноша в черных одеждах. Это был какой-то старший адепт Черного клана. Его приветственная улыбка светила не хуже волшебных фонариков, развешенных по периметру огромного зала. — Приветствуем учеников академии бесстрашных! Будете болеть за свои кланы? Мороки ликующе заорали что-то непонятное, и их голоса потонули в нестройном потоке чужих криков, свистов и аплодисментов. Похоже, эти состязания откликались в адептах волнами энтузиазма и предвкушения. Это было странно. В академии главенствующей целью всегда было обучение владению оружием. Неважно, каким — магией или мечом. Поэтому дуэли, тренировки на клинках и звон стали здесь не просто повседневность — уже приевшаяся рутина. Я любила меч; любила тяжесть оружия в руке, вздохи металла. Но смотреть на чужие поединки или участвовать в них не приносило восторга. Вряд ли здесь кто-то может удивить. «Господин» сдержанно поклонился залу. Даже отсюда была видна его пресная незаинтересованность происходящим. — Белый клан выбрал Николаса Остерманна! Кажется, сумасшествие толпы только усилилось. Николь прикрыла руками уши, но тоже присоединилась к сомнительному веселью и ободряюще закричала. — От Черного клана выступит Файт Столеттон! Поддержите дуэлянтов аплодисментами! Зал взревел с удвоенной мощью. Я вгляделась в рослую фигуру Файта, поражаясь тому, как громоздко и внушительно он выглядел. Явно не второкурсник. — А Столеттон на каком курсе? — Стараясь перекричать зал, спросила я и едва не охрипла. Виола пожала плечами, Николь, похоже, не услышала, а Катрин наклонилась ближе и заорала прямо мне в ухо: — Он на третьем! Я зашипела, потирая ухо, но кивком поблагодарила ее. Значит, на состязаниях сражаются не ровесники. Файт был почти выпускником, если, конечно, не решил остаться в академии до четвертого курса. Но и Остерманн явно не первый день клинок в руке держит. Интере-есно. — Ник упражнялся с миссис Моррис, — восторженно продолжила Николь. — Вы никогда не пересекались, Адель? — Моррис не дает групповые уроки боя, — вяло улыбнулась я, возвращая взгляд к сцене. Николь замолкла. А, впрочем, она рассказывала про него. Так загадочно, скрывая имя и личность. Говорила и ставила в пример.«— Другой мой ученик, — в очередной раз заявляла мне Моррис. — Разработал собственный прием. Возможно, скоро вы встретитесь»
«— Назовите его имя, профессор. — без особого энтузиазма попросила я. — Вы хвалите его, но откуда мне знать наверняка? Может, мы знакомы»
Ладно, догадаться было нетрудно. По крайней мере, теперь. — Так это он не побоялся нахамить принцессе? — спросил Аделард, пристально следя, как дуэлянты обмениваются парой язвительных фраз. — Можно пожать ему руку? Я вздохнула, пообещав когда-нибудь свернуть Аделарду шею. Не сейчас. Чтобы успел пожать Остерманну руку, конечно же. Николь запричитала: «Он и с королем спорить до хрипоты не боится, не то что принцессе хамить», потом, смутившись под парочкой ошалелых взглядов, обратилась ко мне: — Адель, он же не знал, что ты — это ты. Смекнув, как это прозвучало, принцесса севера отвернулась к сцене. Зная Николь, я поняла, что она еще вернется к этому разговору, но не особо волновалась. Будь на моем месте хоть королева, хоть обычная горожанка — это ничего не поменяло бы. Просто некоторые лишены чувства такта и вежливости, и, возможно, судьба обделила таких умом. Но это не мои проблемы. Свет погас везде, кроме сцены, и происходящее там полностью завладело вниманием адептов. Два белых фонаря продолжали освещать соперников, и, судя по выражению их лиц, соперничали они не только на состязании. Блики отражались на тонких лезвиях их клинков; начищенное отполированное оружие сверкало силой и мощью. Поединок обещал быть жарким. Файт — высокий угрюмый юноша с настороженным взглядом и короткостриженными светлыми волосами, — тоже сухо поклонился в зал. Он шагнул на сцену с клинком, уже выставленным вперед, сосредоточенно глядя на противника. На небольшом балконе, расположенном на втором ярусе нашего зала, я увидела миссис Моррис. Она была квинтэссенцией холодной собранности. Вероятно, сегодня она не желала победы никому из дуэлянтов, ведь оба были ее учениками. Моррис просто наблюдала. — Николь, познакомишь потом нас с Николасом? «Аделард, не беси» «Прекращай дуться, он ничего преступного не сделал» — пронеслась озорная мысль Аделарда в ответ. А ведь иногда он бывает умным. — Конечно, я с радостью. — Прощебетала Николь, не отвлекаясь от сцены. «Так, только вот не думай…» «Я и не буду думать, это не по моей части. Я делаю» «Сейчас как возьму шпагу…» «…Раз в семисотый за нашу дружбу. Адель, признай, со шпагами у тебя…не очень» Вообще, прекрасной идеей было установить между нами связь фей, или на простом языке — мысленную привязанность. Так нам под силу обмениваться мыслями, даже не взглянув друг на друга. Эту удивительную связь придумал народ фей, очень давно. Обычно они используют привязь для судов, когда решают судьбу обвиняемого, вслух не обронив ни слова. Феи разработали очень сложное заклинание, и нам, чтобы добиться идеального результата (а не расплавить себе голову, скажем), пришлось попотеть. В какой-то момент Аделард напортачил со словами заклинания, и теперь мы слышим мысли друг друга только тогда, когда захотим этого. Об этой маленькой тайне не знает никто, кроме Виолы, которая, собственно, тоже подверглась опасности экспериментов своего брата. Она же и вмешалась: «Адель отлично владеет шпагой, чего не скажу о тебе, дорогуша» «Тогда предлагаю решить вопрос честным способом» — ответил на это почти что оскорбление Ад. «Ну, нет. Снова драться с тобой не стану, не в академии» — и уже в реальности устало поглядела на друга. Не помогло. Ехидное: «Я так и знал» прозвучало, как вызов. «Аделард, ты не забывай, что это уже не твоя мрачная комната, где по одному щелчку пальца за тобой придут убирать» — вставила Виола, — «В академии никто не позволит тебе устраивать дуэли прямо в покоях!» «Никто ведь не пробовал!» Виола выразительно посмотрела на брата, а потом отвернулась к сцене, хлестанув косой ему по лицу. Тем временем Остерманн и Столеттон поклонились друг другу и два раза ударились острием клинков, в знак того, что они готовы к бою. Свет стал чуть слабее, фонарики поугасли и уже не так остро резали глаза. Даже с дальнего расстояния было видно, как они оба напряглись. Расправили плечи, потрясли кистями, зыркнули друг на друга очень недоброжелательно. Они разошлись по разным концам сцены, которая теперь служила полем боя и на которую, судя по общему настроению, скоро прольется чья-то кровь. Остерманн атаковал первым. Он не стал ухищряться. Его преимущество заключалось в молниеносной скорости — это мы поняли уже после его удара. Все произошло за пару секунд. Остерманн стоял далеко от Файта, но стоило сопернику принять боевую стойку — и тот рванул вперед. Быстро. Очень быстро. Свист оружия, рассекающего воздух, долетел и до зала. Катрин рядом рефлекторно дернулась назад. Виола взбудораженно вскрикнула, во все глаза уставившись на дуэлянтов. Белая рубашка Файта окрасилась в алый цвет. Небольшая, но глубокая царапина возле плеча — от таких, к счастью, не умирают. Я, впившись пальцами в подлокотники кресла, с изумлением осознала, что пропустила момент атаки. Остерманн успел не просто оказаться рядом с Файтом. Он успел на него напасть. А Столеттон не среагировал. Вернее, был слишком медленным. Он запоздало взмахнул клинком наотмашь, и защищаясь, и нападая, но у него ничего не вышло. Николас уже скользнул за его спиной. — Так быстро, — пробормотал Аделард себе под нос. — И когда он только появился там?.. Разъяренный Файт метнулся к противнику. Клинок он держал под углом, так, чтобы бить режущими ударами, а не колющими. Остерманн не стал уклоняться, и их клинки столкнулись с оглушительным лязгом. Еще раз. И снова. И снова! Теперь они оба кружили по сцене, как будто намереваясь потанцевать. Файт бил с ожесточением, ведь ему наверняка мешала рана на плече. Остерманн парировал каждый из ударов. Сам пока не отвечал. Защищался. Сколько длилась их молчаливая перебранка — неизвестно, но вскоре Николасу это будто бы наскучило. Он скосил влево, и клинок Столеттона разрубил воздух там, где секунду назад стоял соперник. Я прищурилась, пытаясь уловить каждую деталь. Беру свои слова назад. Этот поединок уже был впечатляющим, и мне не терпелось выяснить, кто из них победит. Заточенное лезвие вдруг полоснуло Файта по спине — там, где лопатка. По залу снова пронеслись вскрики и охи, однако на этот раз обошлось без крови. Клинок Остерманна порвал боевую мантию Столеттону, но его самого не задел. Яростно сорвав с себя лоскут мантии, Файт бросил его на пол и кинулся на Николаса. Тот упал на колено, перекатился вбок, а когда снова уверенно встал на ноги, то был уже далеко от гнева Файта. Так они и остановились: Столеттон, сжимая обеими ладонями рукоять клинка, на одном конце сцены, Остерманн, прокручивая и разминая запястья — на другом. И застыли они надолго. Прошло несколько мучительно долгих секунд, за которые соперники обменивались взглядами. Оба молчали, наставив оружия. Не двигались. Николь подалась вперед, едва не перевернув кресло Катрин. — Да что там у них происходит? — прошептала она. Когда взгляд снова вернулся к дуэлянтам, я почувствовала небывалый холод. Налетевший ледяной сквозняк забрался под одежду, лизнул морозом кожу, окутал неуютными объятиями зал. Катрин тоже зябко повела плечами, а Виола натянула рукава кофты по самые пальцы. И только Николь замерла вместе с Остерманном и Столеттоном. Я недовольно скосила на нее глаза, ведь причиной внезапного холода могла быть только она — сильный маг, ослабивший контроль над собой или поддавшийся эмоциям. Я коснулась ее запястья и нахмурилась. Странно — рука Николь была теплой. И даже в такой волнующей обстановке она не переставала контролировать свою силу. Так кто же… — Столеттон отступает? — Послышалось с задних рядов. Файт отмер, будто бы услышав шепот из зала. Они с Остерманном сорвались с мест одновременно. И теперь, с этого мгновения, уследить за кем-то из них сделалось невозможным. Файт бил по расчетливой технике. Такой идеальной, что не оставалось места импровизации. Чернокланец знал, как надавить на клинок, где нужно напрячь руку или расслабить кисть. Оружие свистело, а сталь играла бликами от фонариков. Файт целился в грудь Остерманну или, чего хуже, хотел снести ему голову. Серия атак. Мимо. Мимо. Мимо. А Остерманн пытался...превратить бой в обычную игру. И, надо признать, у гада это получалось! Он знал, насколько силен его соперник, но быстро вычислил его слабость. Файт полагался на мастерски отточенный план боя. Да, такому плану его учила Моррис. И меня учила. Но самое главное — и Остерманна тоже. Я уставилась на Файта, гадая, когда же он поймет. Но Столеттон продолжал наносить заученные шаблонные выпады, не додумавшись до того, что Остерманн знает эту технику так же хорошо, как и он, Файт. Он не ведал, что его противнику известен каждый его шаг. Если Файт срочно не поменяет стратегию, то корона победителя уйдет Остерманну. На секунду я подумала: даже если бы Остерманн не имел преимущества над Столеттоном, то все равно имел бы все шансы его одолеть. Я не старалась его хвалить, но не признать такое высокое владение оружием не могла. Моррис действительно лучший наставник. За таким зрелищем можно было наблюдать вечно. Николас пригнулся, уворачиваясь от удара разгневанного Столеттона. Уходил из-под клинка в последний момент, кромсал воздух в опасной близости к лицу Файта. Оружие в его руках было послушным и ни разу не дрогнуло. Файт забросал Остерманна градом атак, и каждую тот успешно парировал. Но тем не менее, Николас отступал. Бросок! Защита! Шаг назад! Файт упал на одно колено, резко, словно пружина, выпрямился. Одно быстрое движение — Николас видел его. Видел, не мог не увидеть, он ведь знал о следующем шаге Файта! Острый кончик клинка сверкнул молнией у чужой шеи. Зал застыл восковыми фигурами. Каждый затаил дыхание. Каждый. Белокланец с отстраненным выражением лица посмотрел на свою ладонь, где остался отпечаток крови, и снова приложил руку к красной линии на шее. Файт. Он целился в горло, чтобы…перерезать его. — Да что не так с учениками этой академии? — Потрясенно усмехнулся Аделард, очевидно, сам не ведая, что сказал это вслух. У Столеттона не раскаивался. Он даже не старался оправдаться, что не хотел покалечить его. Хотя, о чем я — Остерманн первый задел Файта. Жалости между ними не осталось, если она когда-нибудь вообще была. Так на соперника не смотрят. Так смотрят на врага. До меня только начало доходить, что сидела я, скованная холодом, страхом и ужасом, задерживая дыхание. Но на этом ничерта не закончилось. Движение показалось мне смазанным...может быть, из-за потрясения, что витало в воздухе и заражало всех неподдельным волнением. Клинок выпал из рук Файта и отлетел в другой конец сцены. А сам он упал на спину, изо всех сил сопротивляясь напору Остерманна, но все попытки были тщетны. Их безумные взгляды скрестились и стали острее любого меча. Клинок Остерманна замер в миллиметре от шеи безоружного Файта. Краем глаза мы заметили, как к сцене стремительно стекались преподаватели. И они были в скверном расположении духа. Перепачканные в поту и крови дуэлянты, похоже, тоже увидели обозленных профессоров во главе с заместителем директрисы. Остерманн поднялся первым и протянул сопернику руку: — Будем считать, что ничья. —Мы оба проиграли, — донеслось со сцены. Я только спрятала усмешку в плече Аделарда, отвернувшись от этих сумасшедших. Это было до ужаса забавно, и теперь меня распирал смех. "Оба проиграли", сражаясь не на жизнь, а на смерть. Безумцы какие-то. «Разве можно ранить на школьных показательных выступлениях?» «И мне интересно, сестрёнка» Будь эти двое были просто дуэлянтами — никто бы не стал сражаться до крови с таким исступлением. И все же, это была странная традиция.***
Джек
Чернильная тьма. Луна за тучами. Далекие тихие голоса. Они просили… Они звали… Они… Это была окраина древнего Волшебного леса. Не узнать его было невозможно — только здесь росли редкие, ядовитые цветы. Их еще в народе называют Звездными. Такие цветы росли повсюду в этом странном, мрачном месте. Лес. Небольшая открытая местность. Ядовитые, красные бутоны. Два огонька-фонарика. — Это точно здесь? В теплом свете фонарей показались лица: два паренька в темных грязных одеждах и пустыми мешками за спинами. Из-под капюшонов выглядывали светлые отросшие волосы, а глаза сияли синими искрами страха. — Прекрати дрожать, Лиам. У меня все верно. Сейчас должна появиться наша знакомая…— ответил один из близнецов, слегка щурясь. — Вот… Здесь… Едва уловимый шорох — то была ветвь дерева, с которой спрыгнул силуэт в черной мантии. При прыжке новый гость не издал ни одного звука. Один из близнецов заулыбался. — Какая встреча. Лет пять вас не видела, братья. — вдруг прозвучал задумчивый женский голос. — У нас для тебя новая игра, Селена. — ответил ей тот самый, улыбчивый и более уверенный. — Захватывающая, интригующая. Без тебя никак. — Я не граблю дома ради удовольствия, к твоему сведению. — недовольное шипение и капюшон мантии спал на плечи. Лунный свет осветил ее короткие черные волосы, которые теперь отливали серебристым. Два злобных зеленых огонька сверкнули, когда Селена, уперев руки в бока, сказала: — Я помогу вам. За плату. Тот близнец, что заговорил с девушкой, тихо рассмеялся. Ночной лес отозвался тающим эхом. — Деньги? Ты хочешь денег? Забавно, я всегда думал, что твоя семья достаточно богата. Но Селена лишь раздраженно мотнула головой. Посмотрела на второго, молчаливого парня. Снисходительно улыбнулась. На деревья налетел ветер, где-то, ломая ветки, промчался дикий зверь, рядом зашуршала трава… Столько звуков. Странно. Снова голоса. Тихие, стонущие… « — Госпожа-а…» — голосили они. « — Помогите нам…» — просили они. « — Здесь так холодно…» Это была самая гиблая часть леса. Здесь нередко находили мертвых животных, нежить, нимф. Голоса погибших сводили с ума многих случайных путников. Но эти трое держались уверенно, а девушка, казалось, совсем не боялась жуткого места. — Шутишь? У тебя нет столько денег, сколько бы я попросила за это дело. — деловито поправив рукава мантии, Селена подошла ближе. Почти лелейно погладив молчаливого близнеца по голове, она сладко, медленно произнесла: — Мои условия куда проще. — Селена… — вдруг подал голос Лиам — он боязливо оглядывался по сторонам, но делал это незаметно для глаз своего брата и девушки. Его синие глаза смотрели с укором, его напряженная спина выдавала укор, его сжатые кулаки… Он стоял, молча осуждая Селену. На лицо сообщницы легла тень. Она опустила глаза вниз, но всего на мгновенье, и вскоре самоуверенная улыбка вновь тронула тонкие губы. Она будто бы страшилась осуждения, но не хотела этого показывать. — Хорошо, — сдался под взглядом Селены парень, имя которого так никто и не произнес. — Каковы твои условия? Селена не ответила; она опустилась на корточки, подставила лицо лунному свету, от чего сделалась похожей на призрака, устало прикрыла глаза. — В Чарограде сегодня празднование Лунной ночи. Никто не спит. Так что аккуратнее наживайтесь драгоценностями. — бросила девушка, сводя к переносице брови. Братья мирно ждали. Их странная знакомая не спешила с ответом. Голоса молили о спасении, но их успешно игнорировали. Неуловимое движение в сторону, слегка размытое — и Селена стоит впритык к брату Лиама. Их носы едва не соприкоснулись, хитрая ухмылка расцвела у обоих. Лиам отвернулся, с горькой усмешкой пнув небольшой камешек. — У меня заказ на важный товар, — ее ухмылка стала шире. — Очень, очень важный товар. Близнецы подняли удивленные взгляды на Селену. Лиам скорее простонал, нежели сказал: —Селена… Больше паренька никто не слушал: магичка достала из кармана мантии один золотой, подбросив его, второй близнец поймал. Они пожали друг другу руки, после чего «заказчик» поцеловал тыльную сторону ладони Селены. — Товар должен быть отправлен в академию бесстрашных целым и невредимым. Я заплатила. И я помогу. Я проснулся в холодном поту, резко садясь на кровати. Бешеное сердцебиение вызвало звон в ушах. Стало неприятно, сразу замутило. Это был сон. Непохожий на другие, слишком реальный, слишком правдоподобный. Я четко запомнил Селену — плавные черты лица, тонкие губы, зеленые глаза, мягкие чёрные волосы, мантию, подвязанную поясом; я увидел близнецов — одинаковый рост, светлые волосы, голубые глаза, вальяжная улыбка… И место, где они были, я помню. Даже знаю. Потому что живу там. Увлекшись кошмаром, даже не заметил, как рядом оказался Ник. Он мгновенно вскочил с постели — реакция настоящего защитника короля, что поделать — обеспокоенно взглянул на меня. Будучи моим другом и соседом по комнате, Остерманн уже привык к моим постоянным ночным кошмарам. — Джек, что тебе снилось? У тебя глаза вновь…потемнели. И ты кричал. Нащупав остатки восковой свечки на прикроватной тумбочке, я зажег огонек. Аромат воска немного успокоил, а комната обросла причудливыми тенями. Я сонно потер глаза. — Потемнели, говоришь? Ник кивнул. К такой особенности друг тоже быстро привык. Я встал с постели, подошел к небольшому зеркалу на письменном столе. Осмотрелся. Радужка глаза полностью окрасилась в черный. Плохо. Перед сном, то есть часа три назад, они были зелеными. Странная штука, в общем — ничего стоящего. Когда эмоции слишком сильны, то они могут перерасти в магическую энергию, а значит — в силу. Тогда мой цвет глаз меняется. Чем сильнее переживание, гнев, ненависть, страх — тем темнее. Я залпом осушил стакан с водой и устало опустился на постель. Мокрые от пота каштановые волосы прилипли ко лбу. — Ник, мне срочно нужно связаться с родителями.— Остерманн поднял взгляд на меня. — Это серьёзно. Я почти уверен, что не ошибся. Если это так — нам всем грозит кое-что очень плохое. Пару секунд Николас не понимал, что от него требуется, но после… — Держи, — он протянул мне свое связное зеркальце — без украшений и каких-то сложных завитушек, с крепкой ручкой и чистой серебряной оправой. — Через мое быстрее будет. Благодарно кивнув, я сел удобнее, а Ник тактично вышел из комнаты. Прошло ровно тридцать секунд с момента вызова, я считал. Считал, прокручивая в голове отрывки из сновидения. «Товар должен быть отправлен в академию Бесстрашных…» «Я думал, твоя семья достаточно богата…» «…Я заплатила. И я помогу…» Образ мамы появился в зеркальце ещё через секунд пять. Потемневшие от сна зеленые глаза, усталый вид, небрежный хвост и спальная одежда. — Джек? Сынок, все хорошо? — королева Мария потерла лицо ладонью. В полумраке комнаты я слышал мерный стук часов, мамин голос… И слова, засевшие глубоко в сознании: «Я заплатила» «И я помогу» — Мама, вы проверяли границы Волшебного леса? — первый и единственный вопрос, который меня волновал. Мария непонимающе хлопнула ресницами, окончательно отгоняя сонливость. Створки окна в нашей с Ником комнате распахнулись, впуская поток теплого ветра, который сразу же потушил свечу. — Конечно, Джек. — ответила она мне. — Наши стражи всегда патрулируют границы леса. — Как давно был сделан последний обход? Она не понимала, к чему я клоню, и от того ее взгляд стал очень обеспокоенным. Когда молчание затянулось, мама с нажимом проговорила: — На закате. Этого я и боялся. Если бы мне не было известно, кто эти два близнеца — продолжил бы спокойно досыпать. Но, к несчастью… «Низшими ищейками» их называют не просто так. Ловкости таких ребят позавидовал бы любой, но одна часть подобных ловких и быстрых пошла по честному пути, а другая стала мнить себя избранными. Они пронюхивали места, где можно украсть ценности, поэтому их назвали ищейками. Низшими ищейками. Грязными ищейками. Они безжалостны и беспринципны. Они все измеряют золотом. Тихие убийцы, готовые сделать паршивую работу за плату. «Заказать» можно все, что угодно: убийство, месть, грабеж, доставку чего-то важного. Девушка из сна, Селена, заказала доставить важный товар в академию. В нашу академию. А эти близнецы… Кажется, я удостоился чести увидеть ищеек вблизи. — Мам, нужно проверить кое-что. — Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить сердцебиение и подобрать слова. — Кажется, на нашу территорию наведались ищейки. Мария в изумлении распахнула глаза. Не стала переспрашивать. Не задавала лишних вопросов. Она раздумывала недолго — даже посреди ночи в сонливом состоянии она могла здраво мыслить. Именно такой должна быть королева. — Я разбужу отца. Бить тревогу не нужно… — У них появился заказ. Мама снова судорожно вздохнула, осмотрев меня, насколько это возможно со связного зеркала. — Ясно. Усилим охрану. Мне вспомнилась ухмылка Селены из сна, той таинственной заказчицы. Кто ж знал, что скоро мы свидимся в реальности.***
Лиам
— Селена дала слишком сложный заказ. С другой стороны, ее помощь весьма ценна. Защита такого влятельного и пронырливого мага. Симпатичного, к тому же... — с противной ухмылкой бормотал про себя высокий светлый парень, любуясь рассветом. —Лиам, братик, почему ты такой злой? Приревновал? Лиам взглянул на него безо всякого интереса и напоролся на собственное отражение — так сильно они были похожи. Ничего удивительного, впрочем, не было. Лиам всегда знал, что быть копией ищейки-безумца — трудная задача. — Ты в курсе, что она хочет сделать? — не выдержал Лиам, стремительно разворачиваясь к близнецу. Они сидели на горном выступе, укрывающем их от лишних глаз. Награбленное богатство складировали здесь же: мешки с золотом, древнейшие книги, которые можно продать недешево, шкатулки великих ювелиров. Еще один грех низших ищеек — ненасытность. — Ты про освобождение вассала Вальдемары? — улыбнулся брат, обнажив ряд белых зубов. — Мне нет дела до академии. Пусть развлекается девочка, один раз живет. Лиам сжал кулаки. Так хотелось вмазать этому гаду. Так хотелось образумить Селену... Чертова Воскресенская. Чертов брат. Чертова судьба ищейки. Юки-Онна. Страшный дух, заточенный когда-то сильнейшими волшебниками в старинный кувшин. Дух снежной бури. Демон холода. Кто сможет ее победить? Кто посмеет? Никто. — За нами уже идут. Местная стража. — пренебрежительно бросил брат, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. — Интересно, и как они про нас прознали? Вытащив из одного мешочка золотую монетку, парень подкинул ее в воздухе, ловко поймал и положил на землю — на то место, где он только что сидел. — Оставим след, братишка? — своей садисткой улыбкой он пугал Лиама. — Запудрим этим садовникам то, что растет у них вместо мозгов? Для него это была игра. Он играл, когда заключал сделку с Селеной. Играл, когда держал в руках легендарный кувшин с опаснейшим существом внутри. Играл, посылая его в академию. И Селена... Чертова Воскресенская. Лиам подавил единственное желание расплакаться. Скрашивал его тяжелую судьбу только прекрасный рассвет. Такой же алый, как еще не пролитая кровь.