Сад увядших роз

      Ступор и страх перед предстоящим, вот что первое почувствовал выживший. В таких то ситуаций, кажется что разум потихоньку ускользает, а ноги становились ватными. Страх — это то самое что ком в горле, при котором тело окутывает в холод, то ли в жар. Ты чувствуешь азарт, желание жить, либо выжить…       Дернувшись, Карл крепко сжимает рукоять чемодана в руке, медленно поворачиваясь и подходя к окну. Трава под ногами тихо шуршала, а все обломки от здания он грациозно переступал. Одно неверное движения, либо звук и поминай как звали. Сейчас, возникшее в голове решение, казалось самым выгодным. Точнее единственным которое могло хоть как-то помочь. Осталось только понять, откуда появится охотник, и в нужный момент попытаться скрыться.       По телу тут же проходит холодок, когда сердце заметно участило ход. Смахивая с лица прядь волос, он слышит странный звук позади деревьев. Ждать не пришлось, и в туже секунду он видит самодовольное лицо аристократа, что уверенно шёл в его сторону.       Белоснежные волосы как всегда беззаботно завязаны в бант. Такие запомнившиеся черты лица. В ушах отчётливо послышался тихий смешок.       Карла окидывает табун мурашек, после которых он искренне проклинает всё случившееся с ним за сегодня. Даже день начинался не с самых чудесных моментов. Сейчас же глаза выжившего нервно блуждали вокруг, ищя выход для спасение. И увидев наполовину разрушенную стену неподалеку, парень решает зайти за неё.       Присев и закрыв перчаткой рот, он томно дышал, пытаясь привести разум в порядок. Сейчас как никогда нужно мыслить трезво…       И, кажется, Джозеф его не заметил. Так как сердце вроде утихло, а тех самых шагов уже нельзя было расслышать. — My dear, люк совсем в другой стороне. — Слова звучали как шёлк возле уха выжившего, а тело отказывалось как либо пошевелиться. Казалось, что в сердце засел некий камень, болезненно сдавливая внутренности. Было трудно дышать. Медленно осевшие руки на его плечах и ощутимая улыбка на лице аристократа. — Ч-что… — Кажется, этот вопрос, Эзоп задавал самому себе. В голове творилась полнейшая каша, из-за которой мыслить было почти невозможно. Но как тот мог так резко появится? Он был полностью уверен, что больше не слышал разрывающий звон сердца. Разве Эзоп мог ошибиться?       Поднявшись, Джозеф прошёл к бальзамировщику, присев на корточки уже перед испугавшимся выжившим. Из опущенных, пепельных ресниц, Эзоп увидел утончённые, в конце заострённые голубые туфли на каблуке и застежке. После, его взгляд медленно поднялся, по пути заостряя свое внимание на всех мелких деталях. Камзол с красивыми, вышитыми золотом узорами, такой же кафтан, белая рубашка и кружевные манжеты. Пока глаза не добрались и до самого лица.       Фотограф вроде и не был против таким гляделкам, но повисшая тишина его немало раздражала.       По виду, Эзоп уже сливается со стеной, повезло что она из-за своей старости ещё не повалилась назад. Парень был напуган, поэтому и вжался в неё. И как бы тот не скрывал этот факт, Дезолье это и так поймёт. Ему нравилось за ним наблюдать, некоторые особенности его тела, в тех или иных ситуациях были забавными.       Подумав что после матча у охотника вряд-ли будет возможность начать беседу с Карлом, он решает воспользоваться моментом. — Я вижу тебе понравилась та роза? — Джозеф даёт себе возможность пустить тихий смешок. Нет, не из-за насмешки, скорее забавности и умиления. — Ты постоянно лелеешь за ней.       На лице выжившего появился мимолётный румянец, но тот в мгновение берет себя в руки сведя брови к переносице. — С чего бы ты так решил?       Француз пожимает плечами, поправляя спавшую прядь с лица Карла. — С того, что я видел, ma douce. — Кажется, Француз решил окончательно добить Карла своими бархатистыми словами и не спадающей никогда, лёгкой улыбкой. — Ну же, согласись уже с этим фактом. — Хохотнул Дезолье, поднося руку к лицу и положив на неё голову, продолжил наблюдать за гневным мышонком.       Появившаяся в воздухе атмосфера немного… Хотя нет, очень раздражала Эзопа. Этот приторно сладкий запах дорогих духов. Эти вопросы. Жесты, что постоянно сопровождались каждой фразой охотника. Да и вся эта возня в целом. Хмыкнув, он больше не собирался быть вежливым, хотя для него это было не по чём. Поэтому, продолжая сверлить взглядом аристократа, бальзамировщик продолжил разговор. — Была бы у меня возможность, я бы вышвырнул его через окно.       Ответ ни как не совпадал с ожиданием Джозефа, а резко возникшая уверенность, напоминала лёгкое опьянение, при котором ты и не задумываешься о последствиях.       Карл умел совершать ошибки, мог с лёгкостью подпортить себе репутацию. Сам для себя он не понимает что такое беречь. Скорее не видит это.