Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Ким Кён Хо – отец (альфа, запах бергамота) Ким Лан – папа (омега, запах корицы) В семье Кимов порядок всегда устанавливался тотально главой семейства Кёнхо. Он был властный, сильный альфа, привыкший быть лидером, ну а как же – он же крупный начальник, в подчинении которого сотни людей. И за всех он несёт ответственность, даже не смотря на то, что на всех них он смотрит немного как на личных питомцев. Сомнение, слабость – не те качества, которые помогут поднять крупную фирму, а уж тем более удержать её в конкурентоспособном состоянии. И в этом плане Кёнхо никогда никого не оставлял разочарованным – последовательность его в проявлении правил, прямолинейности и лидерства была с родни хорошим манерам, привитым с детства, и этих манер он не чурался, не смотря на всю свою импульсивность характера. Его полная противоположность – муж Лан. Вот уж кого можно было назвать большим ребёнком: зависимый, любящий когда его балуют и носятся с ним словно с золотым яйцом. Тщеславный, падкий на всё красивое и дорогое, и если совсем откровенно – тот ещё мот. Лан всегда был готов отдать себя в сильные руки, способные о нём позаботиться. И, что удивительно, такие руки нашлись. Принадлежали они Кёнхо, который взял Лана в оборот, не дав тому и опомниться – да тот особо и не сопротивлялся. Удивительно, как при всей противоположности эти двое оказались идеально подходящими друг другу – и вообще истинными. Первый любил контроль и подчинение, второй любил подчиняться любимому мужу, причём не показушно, а получая от этого какой-то свой, не понятный окружающим, кайф и обожал качества лидера Кёнхо, чувствуя себя под тотальной защитой. Кёнхо в ответ баловал Лана, довольный такому принятию с его стороны. Лан был словно пушистый кот, да капризный и способный нассать в тапки, но стоило тому только посмотреть «взглядом» или «потереться о ногу»... - ну что хочет мой пушистик? Дай я тебя затискаю. Ну не идиллия ли? Порядок и контроль в семье преобладали до тех пор, однако, пока не стал подрастать юный наследник семейства Кимов – Намджун. Мальчик, альфа при рождении, с раннего детства проявлял себя человеком с характером, с которым в будущем придётся считаться. Все это понимали и предчувствовали, что что-то будет... Бунта было три: первый в начальных классах, когда Нам не оценил выбранной отцом школы (между прочим, дорогой и элитной), и устроил диверсию по окончанию первого года обучения. Однако за этот год он успел хорошо сдружиться с Чон Чонгуком, так же альфой, который поддерживал его во всех начинаниях, а после перевода в другую школу – так и остался ему другом, другом детства с которым они поддерживали постоянный тесный контакт. Отцу тогда пришлось уступить напору Нама, понимая, что тот не отступит и устроит что-то ещё похуже взорванной лаборатории. Был долгий и жёсткий разговор, по ходу разбора полётов, отец выяснял что же того не устраивает и куда он хочет. И тот всё выложил как есть со свойственной ему настойчивостью, несмотря на малый возраст. А хотел Намджун туда, где давали бы углубленные знания и не смотрели на статус (учителя в элитной школе, запуганные или, наоборот, чересчур обласканные богатыми родителями – частенько смотрели на слабости и уровень знаний детей сквозь пальцы, высокий показатель хороших оценок по школе был лишь притянут искусственно с целью привлечения богатых семей в дальнейшем). А Нам тянулся к знаниям, в них он хотел получить то, что сделает его самого личностью и независимым – тогда он конечно это так не мог сформулировать, и не отдавал себе отчёт в подобной мотивации, однако смотря взрослыми глазами – так это и было. Уже на первом году Намджун пересрался с большим количеством учеников – был бит сам, но и не отставал, поддавая тумаков не зазря. В общем, потратив кучу сил и нервных клеток (и чуть не сделав со стресса тогда второго сына), отец сдался и, приняв во внимание пожелания Нама, устроил его в школу попроще, но с математически-аналитическим уклоном. Там Намджун и проучился до конца, заимев ещё друга Чон Хосока - бету. Второй протест был в подростковом возрасте. Тогда отец хотел его сосватать с омегой из семьи хороших знакомых. По совместительству богатых и респектабельных, что в случае объединения семей в дальнейшем грозило бы разрастанием бизнеса. Тем «несчастным» сосватанным омегой оказался Ким Сокджин, которому Нам, впрочем, приглянулся. Неумелые попытки Джина склонить к себе симпатию Нама не привели ни к чему хорошему, Намджун наотрез не хотел соблазняться. Давление со стороны обоих сторон родителей достигло своего пика и закончилось всё тем, что оба Кима просто набили друг другу морды. Это было странно и смешно (смотря со стороны и по прошествии времени), Намджун правда больше позволял «бить» себя, так как боялся покалечить Джина, так как имел хороший опыт боёв по школе и год хождения в секцию, дабы отточить навыки. Рука Нама была тяжелой, как говорили бывшие участники стычек. Потом Джин признался, что он так настойчив был лишь потому, что на него сильно наседал отец, а сам-то Нам ему нравится чисто как друг. Однако, после произошедшего, их отношения не прервались, а, наоборот, очень даже перекочевали в стан дружеских. Правда иногда казалось, что Джин всё же что-то питает... но это больше казалось, и чаще использовалось как способ друзей поддеть и подшутить над Намджуном, когда тот особо зарывался. Планы семейств потерпели крах, когда Нам выступил против отца в его решительности свести с омегой, не менее твердолобым упорством и жесткостью. Тогда отец был ошеломлён решимостью «наследника» и опять таки уступил ему, под напором характера сына и аргументации, последним из которых был, как вишенка на торте, «что тот должен встретить истинного, как и отец». Хотя это последнее и было лишь продуманным ходом, так как до отношений ему дела не было никакого - у Нама были другие планы, да и сама ситуация что что-то решается без его ведома и мнения - была для него неприемлемой. После такого отец уже не мог ничего возразить, ведь он и карьеру сделал и истинного нашёл... Третий раз был даже не бунт, а чрезвычайная ситуация, финальная точка, после которой отец полностью признал сына: его твёрдость, упрямство, ум и сложный характер. Да, его маленький альфа уже не маленький, и возможно, в скором будущем даже переплюнет отца – и это ли не повод для гордости? И отец втайне (даже от самого себя) стал гордиться и уважать сына. А поворотной же была следующая ситуация: в фирме Кёнхо начала происходить утечка информации, что подобно медленной смерти для любой фирмы. Отец тогда был на ужаснейшем нервяке и обстановка в доме практически напоминала боевую. Подозревали многих, совершали расследование и все нити в итоге обрывались. Хотя имелось косвенное основание полагать, что это связано с какой-то шпионской программой, а никак не с определённым сотрудником (всех приближенных к данным и хоть какой-то более стоящей информации проверили сразу и не по разу). Но кто её установил (если таковая имелась) было совершенно непонятно. Сделать это мог и не сведущий в программировании, просто выполнив указания со стороны, вставив простую флешку и установив маленькую программку или вирус. Дальше оставалось лишь тихо сидеть и передавать нужные данные. А может даже и этого было не нужно, так как программа пересылала данные куда надо сама. Но учитывая защиту в компании всё же подозревали, что информация уходит вполне ногами какого-то сотрудника. Тогда Кёнхо вспомнил о сыне. Ведь он там «что-то в компьютерах понимает». Ну да, так немного и кое что... просто был широко известен в узких кругах спецов по программированию и разработке софта. А так же работал над кое-какими проектами, заказчиками которых были весьма влиятельные люди, периодически консультируясь на специальных закрытых форумах. Отец был далёк от таких сторон жизни своего сына – это тонкости, однако он прекрасно был осведомлён об упорстве и последовательности Нама: учебное заведение он выбрал сам и поступил тоже сам (дело принципа). Да не на одно отделение, а сразу на два: очно на факультет экономики и бизнеса и заочно на факультет информационных технологий и аналитики. Причём второе было ближе натуре Нама и он решил что, уже имея ту наработанную базу, он вполне обойдётся и заочной формой. Первое же отвечало амбициозной натуре и желанию создать собственную компанию (болезненная тема в семье Кимов по сей день). Придя на фирму отца, где его доселе никто не видел, никто и не уловил нить родства, так как молодой человек, студент первого курса, не выказывал прилюдно чувств к отцу и каких-либо «замашек богатенького сынка», вёл себя подчёркнуто по-деловому. Однако поставил себя сразу жестко и немного дистанционно, отсекая возможности смотреть как на новичка. «Что за надменный малый, шептались вокруг. Какой гонор, что он себе позволяет? Да кто он такой?» Неделю Намджун шерстил базы данных, серваки и компы сотрудников, вызывая волну недовольства, вперемешку с ощущением превосходства того над всеми вокруг. Впрочем, Намджун не намеревался задруживаться на тот момент в сложившихся обстоятельствах, а вопрос надо было решить как можно быстрее – расшаркивания и деликатность были лишние, он намеренно транслировал ауру лидерства, чтобы минимизировать давление со стороны окружающих и одновременно проводя психологическую разведку. Окружающие недоумевали, но и не спорили с молодым человеком, что ощущает себя в компании если не самим директором, то точно его главным замом. По окончании трудовой недели – Намджун засел в комнате админа, окончательно выведя того из состояния равновесия, заблокировав доступ к сети и убежищу извне. Колдуя сутки без сна и, не дожидаясь понедельника, он велел отцу по-тихому доставить админа обратно в его обитель под любым предлогом. В час дня тот прибыл вместе с отцом, наполненным эмоциями разного рода: трепетом разоблачения и ужасом разорения семейного бизнеса - под самую крышечку. Сопровождали их люди неясной профессии, но видно очень необходимые люди для дальнейших действий, поскольку чутьё отца говорило, что раскручивание клубка не будет делом простым, тем более учитывая интонации сына, когда тот просил ускориться. Сначала админ строил недоумевающий вид с нотками превосходства, будучи уверенным в том, что он себя полностью обезопасил, но под тяжелым взглядом Намджуна и выкладываемыми аргументами на одном им понятном языке – лицо админа начало киснуть, осознавая, что наткнулся на не простого любителя, а вполне себе шарящего в теме спеца. Когда же Нам разделал под орех защиту последними фактами – тот резко изменился в лице и бросился к компьютеру в какой-то только ему понятной, но жалкой попытке что-то стереть или удалить... чем сдал себя окончательно. Дальше за дело взялись люди, пришедшие с отцом. Как узнал Намджун – дело распутали и нашли того, кто дёргал за верёвочки пешки-админа. Кто это - отец не распространял, а семье не говорил конкретной фамилии, было лишь ясно по его опустошенному виду, что этот кто-то был не простым смертным. Лан, как впрочем и Намджун, не настаивали на подробностях, не желая бередить какую-то непонятную рану отца, было достаточно, что дело улажено и теперь всё в порядке. Особенно радовался успешному исходу дел папа – его Намджунчик показал себя «красавчиком», как говорил Лан и что он чуть ли не единолично спас всех их от участи разорения, не дал семейству рухнуть в нищету. Папа так нахваливал Нама перед отцом, прожужжал все уши, что тот не выдержал и прилюдно в офисе высказал слова почтения своему сыну при всех сотрудниках. Тогда уже стало известно о том, что фирма была на грани и всех их, в случае печального исхода, ждала потеря рабочих мест (с учётом хороших зарплат и не очень гладкой ситуацией с рабочими местами в стране – облегчение так и витало в воздухе). А после заявления, что этот молодой человек – сын президента, сотрудники окончательно прониклись безоговорочным уважением. От себя же отец ещё добавил в подарок дорогущую машину Мерседес-майбах (Mercedes-Maybach G650 Landaulet), чтобы тот всегда «быстро и беспрепятственно добирался до своего учебного заведения» (забавный аргумент, но настоял на нем опять таки папа - у того порой наивные объяснения и решения, но в семье к ним относятся с долей иронии и любви). Не то, чтобы он не мог купить машину раньше, но упёртый отпрыск вечно отказывался под разными предлогами – не от скромности конечно, а просто не любил водить и не был увлечен тачками (страсть Намджуна - воздушный транспорт). Прилюдно же отказываться от подарка Намджун конечно же не стал, подарок принял, но прописал его в гараже. Однако отец впервые так настаивал на езде отпрыска на элитном авто, что нанял ему личного водителя, как компромисс. На том и порешили. Водителем стал Мин Юнги, тот в отличие от Нама был спец по машинам, обожал тачки и скорость. Майбэби – так Юнги прозвал майбах, на котором стал возить Намджуна, отношения с которым в скором времени переросли в дружеские.