Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Чимин вываливается из кабинета сам не свой. Его щёку обжигает опаляющим огнём — он чувствует, какая она красная сейчас, как его выдаёт этот предательский жест. «Зачем он это сделал при мистере полицейском?» Вид Пака сейчас, видимо, настолько ошалевший, что заставляет замолчать всех присутствующих, в том числе и уже подоспевшего Юнги. Тот уставился встревожено, пытаясь прочесть по лицу Чимина, что могло произойти там, за этими дверьми, раз он такой встревоженный. Отмершие друзья кидаются к Паку, обнимая его и устраивая допрос. Троице друзей Намджуна остаётся только стоять в сторонке и прислушиваться к сбивчивым речам Пака. Тот говорит урывками, даже какими-то несвязными фразами. Но из всей этой тирады ясно одно — есть какие-то варианты разрешения сложившейся ситуации, и Намджун потому и не вышел следом, что как раз таки сейчас обсуждает там некий загадочный «третий вариант». Друзья переглядываются — делать нечего, остаётся только ждать. Примерно через полчаса из кабинета, с немного отрешённым видом, выходит Намджун — он не сердит, но и не пышет радостью. Интересное сочетание эмоций — не взглянув на Чимина, он подошёл к друзьям, которые глухо потрепали его по плечам. Произошла пересменка: команды поменялись ролями — теперь уже друзья Чимина прислушиваются к тому, что говорит Намджун. Сам же «виновник» сидит с потерянным видом, его немного попустило и в голову полезли разные мысли. В частности о том, что альфа, по сути, снова ему помог — он не остался в стороне. «Как бы ни хотелось это признавать, но Намджун поступил благородно. Я в неоплатном долгу… и должен его хотя бы поблагодарить.» В разгар его размышлений Нам с Гуком вышли проветрится на улицу, а Юнги с Хосоком наоборот — подошли к Паку. — Всё в порядке? — Юнги старался говорить сдержанно, ведь «по легенде» они с Чимином познакомились только сегодня. — Спасибо, я нормально. — Уважительно поклонился Пак. — Чимин… — Начал Хосок, подбирая слова. — Не переживай, всё уже хорошо! Намджун обо всём договорился, и тебе не придется больше сюда ездить… Пак посмотрел на Чона большими от удивления глазами «вот как!» И только Юнги хотел добавить что-то ещё к словам друга, как Чимин уже подорвался с места, взбудораженный такой новостью — ему словно только что сделали укол адреналина — столько энергии выплеснулось разом. Под непонимающие взгляды присутствующих он быстрыми шажочками пошёл на выход. «Я должен немедленно всё узнать!» — мысль о том, что его только что миновала буря, просто разрывала изнутри! *** Альфы стояли на улице, за углом от входной двери. Намджун шумно втягивал ноздрями уже успевший немного охладиться вечерний воздух. Чонгук же прислонился к стене и, изогнув бровь, ожидал более подробного рассказа. — Сигареты не найдётся? — Щурясь, немного отчуждённо спросил Нам. Гук чуть не выпал. — Ты же, вроде как, не куришь… Да и я полгода как бросил. Забыл? — Гук не понимал, что сподвигло его друга на такую просьбу. «Да что у них там произошло?» — Закуришь тут с этим мелким… — Процедил Ким, заставив друга по-настоящему оживиться от интереса. — А что такое? Заставил понервничать? — Чон сложил губы трубочкой. — Он там чуть дуба не дал. Реально тебе говорю! Ну очень слабый он на нервишки. Я словно его личный адвокат распинался — и так и эдак: и воды поднеси, и за руку подержи, и что написать подскажи! Вывалил заботы на десять лет вперёд! — Повествовал Намджун под весьма заинтересованный взгляд друга. — Мммм… — Томно выдал Чонгук. — Но с другой стороны, тебя же никто не заставлял. — Не начинай эту тему, Гуки. Я знаю, куда ты вечно клонишь! Но знаешь, всё сложилось как надо — получилось так, будто я защищал его не просто так, не от большого количества свободного времени, а потому что он мой друг. Конечно, мне пришлось проявить перед следователем заботу к «женишку». — Пояснил Нам, на что Чон только хмыкнул. В этот момент в дверях появился Чимин, крутя головой в поисках спасителя. В его груди пылало необъяснимое пламя признательности за всё, что для него сделал альфа. Однако вдруг услышав за углом слово «женишок», он сразу затормозил, поняв, что речь сейчас идёт именно о нём — никто больше его так не называет. Ноги сами, будто вросли в землю, не пуская вперёд — Пак так и остался стоять на месте. — Большой штраф пришлось оплатить? — Спросил Чонгук. — Чтобы всё было как надо — немалый. — Сухо ответил Намджун. — И за Чимина? — Думаешь после того, как этот зверёк назвал меня перед следователем своим парнем, он бы стал делить счета? — Коротко усмехнулся Намджун. — Как?! Он снова тебя присвоил? Слушай… может ты просто чего-то не знаешь? Ну… или там кусок жизни из твоей памяти вывалился?! Может ты и правда его парень? — Довольно посмеялся Чонгук. — Конечно парень, а ещё скоро и любовником стану! — Зло выпалил Нам. В этот момент Чимин чуть не ахнул, но вовремя успел сжать ладошками рот, чтобы не выдать себя. — Ясно. — Довольно улыбнулся друг. — И как он теперь расплатится-то с тобой? — Немного озабочено, но с некой задоринкой добавил Гук. — Натурой конечно, как же ещё! Раз уж он мой парень, пусть и расплачивается соответствующе… — Сквозь зубы, но вполне серьёзно ответил Намджун, однако желваки на его скулах уже играли. Все эти намёки друга начали уже немного подзаёбывать. На сегодня явный перебор. От услышанного ушки Чимина свернулись в трубочку — он впал в ступор. «Что значит… натурой?.. Это как понимать?» Всё услышанное настолько его поразило, что часть мозга, отвечающая за здравый рассудок, отключилась — поверить в сказанное было просто невозможно! «Это точно неправда!» И тем не менее… В который уже по счёту раз он убеждается в истинном отношении к нему этого демона — «да, он именно тот, кем и является! И всегда такой был. Никакой это не благородный поступок!» Не желая более слышать продолжения разговора, Чимин спешно удалился обратно в здание. — …Ты это хотел услышать? — Скрипя зубами, добавил Нам. — Ладно-ладно, успокойся! — Начал тушить разгоревшееся пламя Чонгук. — И, тем не менее, Чимин не выглядит как человек при деньгах, как он тебе долг то отдаст? — Хрен с ним, главное чтобы он уже перестал везде и всюду трещать о наших, так называемых, отношениях! Я готов уже даже сверху приплатить, лишь бы это помогло! — Безнадёжно вздыхает Намджун, понимая, что это лишь только его мечты. — Правильно, не будь жадным, он тебе всё-таки не посторонний. — Снова заржал Гук, уворачиваясь от пинка Нама. *** — Уходим отсюда! — Заявляет, вернувшийся к друзьям, Чимин. Его сейчас словно окунули в чан с чем-то что-то крайне неприятным. Он раздосадован, смят и выброшен. Точно, его словно пожевали, вытянув все соки, а затем выплюнули вместе с мерзкой на ощупь слюной. — Что-то случилось? — Спрашивает Тэ, замечая перемену в друге. И заметили её, похоже, все. Чимин сделался каким-то отрешённым и немного… опустошённым что ли. Возможно, конечно, он просто устал… — Хорошо, Чими. — Быстро согласилась Солар. — Давайте я вас всех подброшу! — Внезапно предложил свою помощь Юнги. — Ну… — Задумчиво протянул Тэхён, смотря то на Чимина, то на Солар. — Это как-то неудобно. — Потупив взор, ответил Пак. — Наоборот, это было бы для вас удобно. — Мягко улыбнувшись, ответил Юнги. Предложение выглядело заманчивым. — Шуга отлично водит. — Добавил Хосок, решив тоже поучаствовать в диалоге. Солар на это промолчала. — Ну… ладно. — Всё так же смотря в пол, ответил Чимин. Все четверо вывалили из отделения полиции, столкнувшись в дверях с Намджуном и Чонгуком. Чимин решил вообще больше не глядеть на альфу, только поджал губы, выглядя при этом как упрямый ребенок, и протиснулся побыстрее вперёд. Почти тоже самое проделал Тэ в отношении Гука. — И куда это вы? — Удивился Нам. — Я быстренько отвезу всех по домам, время позднее, такси могут уже не взять. — Быстро объяснил массовое движение Юнги, на что альфа только поднял брови. — Тэхёни, я могу сам тебя подбросить! — Горячо выпалил Чонгук, на что все сразу обернули головы. Омега же сжал кулачки до побеления костяшек и стиснул зубы. — Садись ко мне! — С извращенцами не езжу! — Процедил Тэ, стараясь сдерживаться при людях. — Йааа! Где ты во мне извращенца увидел? Я и пальцем тебя не трону, клянусь! — Распалялся альфа, пока Чимин и его друзья, не обращая внимание на пылкие речи альфы, загружались в машину. Пак сел впереди, а Солар и Тэхён — забрались назад, попутно поражаясь красоте и удобству машины. И вот Майбах с рычанием сорвался с места, скрываясь за поворотом и оставляя после себя облачко выхлопного газа. — Упорхнул… — Вздохнул Чонгук. — Я сейчас правильно понял, что этот зверёк только что уехал на моей машине, а минутами ранее я ещё и выкупил его спокойную жизнь? — Стоя на месте и всё так же смотря вслед уехавшей машине, проговорил Намджун. Чонгук, внезапно отмерев, гнусно ухмыльнулся. — Это так. Но ты не грусти, друг — данность такова, что за своих женихов надо раскошеливаться. — Глумливый смех Гука разнёсся по всей улице, а сам он быстро отбежал от Нама на безопасное расстояние. Ну так, на всякий случай — уж больно взгляд друга был тяжелым и не сулил ничего хорошего. — А ты бы и рад заплатить, да даже шанса не дают? — В ответ поддел Нам. На его губах заиграла ироничная ухмылка. — Один-один. — Гук толкнул за щёку язык, явно о чём-то задумавшись. — Однако… думаю, сюрприз моему ангелу уже доставлен! Так что, как только он его увидит, то тут же растает — я уже буду на коне, в отличие от некоторых. — Будешь на коне… а хотелось бы на Тэхёне? — Осклабился Намджун. — Там я тоже буду! Всему своё время! — Самоуверенно проговорил Чонгук. *** Юнги выстроил маршрут так, чтобы последним подвозить ему пришлось Чимина. Подъехав к его дому, он заглушил двигатель и повернулся в сторону пассажирского сиденья. — Доставил с ветерком. — Улыбнулся Шуга. — Спасибо. — Слегка склонил голову Пак. — Я пойду, а то и так уже поздно… — Одиннадцатый час всего. Или у вас там строгие правила? — Усмехнулся Юнги в желании задержать Чимина и завязать разговор. Однако уловив мигом потухший взгляд, немного опешил. — Эээ, ну хорошо… Знаешь, я просто хотел сказать, что, возможно, Нам что-то подозревает на счёт кольца, так что ты его не показывай. Ладно? Чимин кивнул и потянулся к замку, чтобы разблокировать ремень безопасности, как вдруг почувствовал на своих руках большие ладони Юнги. Всё произошло так внезапно, что оба не поняли, как так получилось. Всё из-за того, что альфа одновременно с Паком кинулся помогать тому с механизмом и не успел вовремя среагировать, как их кисти соприкоснулись. Они на какое-то мгновение застыли, прежде чем отдёрнуть руки. Неловко стало обоим — Шуга тут же что-то пробормотал в извинение, а Чимин ещё больше засуетился с непослушным замком. Наконец, после некоторых неловких попыток крепление поддалось, и Пак облегчённо выдохнул. Он понимал, как нелепо сейчас выглядит, как очевидно он волнуется из-за этой ситуации — выдаёт себя с головой. Но Шуга тактично сделал вид, что ничего не замечает — переведя взгляд в сторону и скользя глазами по салону. — Я просто хотел сказать, что Намджун передал мне это кольцо, и он явно видит ситуацию не так, как говорит об этом на словах. Я не могу залезть в его мозг, он же чёртов гений, а у таких котелки варят как-то по другому… Чимин посмотрел удивлённо, такой эпитет в отношении Намджуна был весьма неожиданен! А от того, что это прозвучало так буднично и просто — складывалось впечатление, что это не просто какая-то дружеская шутка или прозвище. Нет, это было произнесено совсем с другой интонацией — как само собой разумеющийся факт, что именно так оно и есть. «Неужели он и правда, так умён?» Новая информация захватила ум Чимина, но думать об этом именно сейчас — не было времени и возможности. Да и вообще, он был почему-то подавлен и разбит. — …Просто будь осторожнее. Когда он пригвоздил меня тем фактом, что кольцо принадлежит кому-то, кого я подвозил, то мне не оставалось ничего другого, как сказать первое что пришло в голову. Я подумал, что не стоит говорить твоего имени, ведь кто знает, что бы он подумал… — Продолжал рассказывать Юнги. — А почему он должен думать о том, кого ты возишь на своей машине? — Не понял Пак. — Нет, Чимин — это не моя машина. Это машина Нама. — Пояснил Шуга, и только сейчас до него дошла вся суть. «Получается, что Намджун нашёл его кольцо в своей машине? Вот оно как! И отдал он его Юнги, получается, не сразу… А собственно почему? По каким причинам? Так странно. Ещё и меня так подозрительно спрашивал, не моё ли это кольцо… Хотя нет, тогда всё вышло случайно… Ох, как всё сложно… Мозг совсем не варит!» — Хорошо, я не буду его надевать. — Задумчиво ответил Чимин и потянулся к двери, но остановился от того, что Юнги схватил его за локоток. — У тебя всё хорошо? — Вопрос прозвучал так внезапно, собственно как и то, что он его уже не просто касается, а удерживает. Пусть и не сильно, но всё же с неким нажимом. Во взгляде альфы промелькнули нотки беспокойства. — Да. — Тихо прошептал Чимин, медленно переводя взгляд со своей руки на Юнги. Крепкие пальцы всё ещё сжимали его локоть и как будто пытались осторожно, но настойчиво приблизить его к себе. Глаза Пака начали расширяться по мере сокращения расстояния — весь его мир внезапно сузился в одну маленькую точку, где чётко было написано «БЕГИ». Дыхание Чимина участилось — дышать стало просто невыносимо, да и Юнги будто прибавлял градусов внутри салона. «Почему он так смотрит?» — глаза напротив словно просили на что-то разрешения и боялись услышать нет — бегали по его лицу и не верили в то, что их хозяин творит в эту минуту. Чимин же оцепенел от страха — кровь в его жилах, такое ощущение, что застыла, а сам он — лишился жизни. — Что ты делаешь? — Зазвенел испуганным голоском Пак, словно вынырнув из сковывающих сетей собственной паники. Он замахал перед собой ручками, таким образом высвобождаясь из захвата и образовывая более приемлемое пространство, приводя этим самым Юнги в себя. — Прости, Чимин! Прошу, только не сердись! — Раскаяние альфы выглядело так искренне, что не поверить ему было просто невозможно. Паку даже стало жалко Юнги, он словно ощутил всю ту боль, о которой он говорил тогда, на квартире. «Похоже, он настолько любил своего истинного, что не смог смириться с его потерей. Даже не так — он его до сих пор любит!» Говорят, что настоящие чувства сродни болезни, помешательству — возможно Шуга, видящий в Чимине Тиена тоже немного помешался? Как бы там ни было, но сейчас альфа недоумевал, как так вышло, почему он такое допустил и захочет ли Пак с ним после этого продолжить общаться. — Йя-я не сержусь. Йя-я понимаю… — Теперь мольбу можно было совершенно отчётливо прочитать во взгляде Пака. Юнги сделалось не по себе от этих глаз: они были словно укол трезвости. — Мне правда надо идти! — Прости! — Выдохнул Юнги и, сжав губы, отвернулся в противоположную сторону. — Иди скорее, тебя, наверное, ждут. — До свиданья. — Пролепетал Чимин, и спешно открыв дверцу машины, спрыгнул с высокой подножки. Он буквально понёсся как угрелый к дому, будто боясь, что Юнги сейчас за ним побежит, снова схватит и посмотрит этим щемящим сердце взглядом. И снова начнёт тосковать по своей любви в лице Чимина, надеяться на что-то невозможное, а так же приводить в смятение душу маленького беты. А ведь он не омега, чтобы отвечать ему хоть на какие-то знаки — Чимин не ребёнок и понимает, что они явно не из разряда невинных. «Похоже, Юнги совсем не смущает, что он бета — настолько сильна его тоска»… — Идиот! Какой же я идиот! — Шипел на себя Шуга, опираясь на руль и смотря вперёд себя невидящим взглядом, проводившим крошечную фигурку, скользнувшую за оградку и скрывшуюся за кустарником. *** Как только Тэхён зашёл в дом, его чуть не сбило ударной волной благоухания. С самого порога почувствовался такой божественный и свежий аромат цветов, что его ноздри затрепетали от восторга, а лёгкие наполнились эйфорией. «Какой аромат!» — он был такой внушительный и всепоглощающий, что казалось, будто Тэ попал не к себе домой, а в оранжерею — ощущение, что где-то совсем рядом находилось целое море цветов. — Тэхени! — раздался восторженный голос папы откуда-то издалека. — Ты пришёл! Тэ стянул с ног кроссы и быстро прошёл к гостиной на голос родителя. Открыв дверь, ему открылась картина, которая буквально потрясла всё его воображение — мозг Тэхëна, как собственно и он сам — завис, а сердце омеги застучало так быстро, что казалось — оно сейчас выскочит из груди и пустится вскачь. Это было просто невероятно! Тэ, словно против всяких правил и законов природы, попал в волшебную сказку, о которой не мог даже и грезить. Нет, не так: будто он открыл дверь своей обычной гостиной в своëм привычном доме, а попал… в Нарнию! Только вместо елей и зимы — сад с цветами и тропики. Их тут, наверное, было тысячи — количество не поддавалось исчислению: розы разных сортов, которые, в основном, и преобладали по количеству, пушистые гортензии с гиацинтами поражающие своими шапочками, похожими на сладкую вату всевозможных расцветок и огромные соцветия кудрявых пионов. Цветы были повсюду — на полу, на столе, окне — вообще на всех мыслимых поверхностях — мебель, как и папа с отцом просто утонули во всём этом великолепии. А кульминацией этой нереальной картины было мандариновое дерево в огромной кадке под самый потолок: на ветках уже зрели плоды ярко-оранжевого цвета, что так контрастировали с тёмно-зелёной листвой. «Откуда всё это? Как?!» — мысли Тэхёна кружили, а сам он словно парил, превратившись в ребёнка, которому разом подарили все-все игрушки, о которых он только мечтал и даже сверх того. «Это со мной так клуб расплатился? Странно конечно, но зато так необычно! И воспоминания всегда дороже денег!» — неконтролируемая улыбка блуждала по лицу Тэ, ощутившим себя принцессой — он и правда, словно в сказку попал. — Кто такой Чон Чонгук? — Раздался голос отца, подобно молоту, одним взмахом разрушающим все хрустальные фантазии. Небесная музыка разом стихла, а у скрипки порвались все струны — рай в одно мгновение превратился в обычный дом, где на него смотрели выжидающе-удивленными глазами родители. Ах, как больно падать, особенно когда ты этого совершенно не ожидаешь! Ведь как может оказаться обрыв прямо посередине цветущего луга? Легкий ветерок, что только что ласкал кожу омеги, вмиг сменился удушливым зноем, сдавливающим кричащие от нехватки кислорода лёгкие — хотелось кричать от гнева, и даже не понятно на кого больше: на себя, допустившего легкомысленные фантазии и поддавшегося опьяняющей эйфории или на этого гада, который не пойми что о себе возомнил! «Купить меня решил, как богатенький папочка? Кобелина мерзкая! Ненавижу!» Это был такой феерический шлепок по щеке Тэ, словно насмешливый ответ на его же недавнюю пощечину. Не объясняя ничего родителям, кто же таков этот загадочный «мистер Икс», Тэхён, под не понимающие взгляды родителей, поднял ближайший к нему вазон с флоксами и потащил его на улицу. Совершенно не заботясь о судьбе цветов, он грохнул их возле порога и вернулся в гостиную, собираясь повторить тоже самое с каждым горшком и вазоном — выкинуть за периметр дома все ненавистные цветы, которые теперь не то что не приносили радости, а наоборот — раздражали! Для Тэ они буквально кричали о том, что наглый мерзавец Чонгук вот таким завуалированным способом желает заявить на него права, показывая, что он может купить всё что захочет! «И кого захочет!» А ещё, что Чонгук уверен в том, что абсолютно любой омега от такого щедрого жеста кинется на него с объятиями и поцелуями, выражая безграничное желание и зависимость от альфы. Ну а потом, конечно, по закону жанра — к нему в постельку? «Этот гребаный мачо так уверен в своей внешности и деньгах?! Ну я ему устрою!» Тэ был ужасно зол и взбешен, он с такой яростью создавал цветочную кучу, что Ханыль и Мэнхо даже немного испугались за сына. Но главное, они всё сразу поняли — это был неугодный ухажер: и как бы им не было жалко цветы, как бы они не были поражены перемене настроения своего Тэхёни — они всегда были на его стороне. Переглянувшись и вздохнув, родители, без лишних слов включились в работу, сгребая цветы и относя их на выход. *** Уставший и взмокший Тэхён рухнул на свою койку. «Зла не хватает на этого придурка! По милости этого прибабахнутого мне весь вечер пришлось впахивать как ломовая лошадь! Ещё и отец ни за что пострадал… (пока Ханыль отстаивал право дерева остаться в доме, по причине его обожания аромата мандаринов — завязалось «перетягивание каната», в результате которого отцу нечаянно отдавили ногу огромной кадкой). Покряхтев от неудобоваримых мыслей ещё минут пять, Тэ решил, что с него на сегодня хватит — надо принять душ и ложиться спать. Включив телефон, чтобы одним глазком просканировать его на предмет входящих, он обнаружил три сообщения от неизвестного номера. /22:45/ — Привет! /22:36/ — Ты дома? /22:53/ — Тэхёни, ответь. С тобой всё хорошо? Закрались очень смутные сомнения на счёт принадлежности этих строчек кое-кому не столь приятному, особенно после трудовой вечерней деятельности. Но всё-таки омега решил рискнуть и проверить свои гениальные подозрения. /23:24/ — Здравствуйте. Кто вы? /23:25/ — Почему так долго не отвечал? Я волновался! /23:25/ — Или вы назовётесь, или я добавляю вас в чёрный список. /23:25/ — Не сердись.) Сейчас. /23:26/ /23:26/ — Приветик, малыш! Значит, ещё не спишь) /23:27/ — Как тебе мой сюрприз? Понравился? /23:30/ — Почему не отвечаешь, Тэхёни? Так сильно впечатлён? /23:30/ — Или помучить меня решил? Так знай — я терпеливый!) /23:32/ — Ну же, малыш, просто скажи — понравилось или нет. Одно слово! /23:35/ — Не молчи, перчинка. ((Я же просто хотел тебя порадовать. /23:35/ — Я восхищён тобой и твоим голосом! Твоё выступление было лучшим, что я видел в своей жизни! /23:36/ — Ты прекрасен! Хочу, чтобы ты знал — я пленён тобой, мой ангел! /23:36/ — Не бойся меня, слышишь. /23:40/ — Акгрр… Коварный мучитель!) Сердце мне выкручиваешь.)) /23:45/ — Ну что ж, увидимся завтра! Спокойной ночи, малыш. Хороших снов! ; * — Бесячий Чонгук! Слов совсем не понимает! — Рычал в душе Тэхён, садистски натираясь мочалкой. Он решил полностью игнорить этого приставучего самца и не отвечать на его сообщения. — Пусть идёт к чёрту со своими льстивыми словами! Взлохмаченный и сердитый, он надел голубую пижамку и снова достав телефон, добавил номер Чонгука в чёрный список. *** ________________________________ Talk To Me (Co Nen Dung Lai?) — Chi Pu ________________________________ Для Чимина это было слишком! Всё произошедшее его через чур эмоционально раскачало — он и сам не понимал, почему сейчас так расстроен и опустошён. Из-за чего? Маленькой и бесшумной тенью он поднимался по лестнице наверх, погружённый во тьму притихшего дома. То, что его никто не встретил — это конечно прекрасно, но Чимин слишком хорошо научен этой науке — он знает, что за таким спокойствием не может стоять ничего хорошего. Но даже это сейчас не так касалось его измученного разума. Возможно, он сегодня слишком много пережил и устал, чтобы впускать ещё хоть какое-то событие? Даже допустить просто мысль — уже значило перегрузить мозг окончательно. Нет, конечно, понятно — такое обилие событий в один вечер не могут проходить для нервной системы даром: драка, полицейский участок, обидные слова Намджуна, действия Юнги… — всё это давило сверху, выползая кашей мыслей из ушей. Темнота поглощала страх, и Пак не мог понять — что из всего этого действовало на него сильнее и почему он так опустошён. Маленькие ножки несли его на чердак — в свою спасительную обитель. «Уснуть и забыть обо всём!» кричал разум. Казалось, что если он будет думать о произошедшем ещё хоть немного, то взорвётся. Тишина, спасительная и обволакивающая — окружала его маленькие владения, его пристанище, где долгими годами он находил как жестокую боль, так и успокоение — привычное окружение из старых и забытых вещей, заброшенных на запылённые полки, как и он сам. Даже во тьме он мог различать, что и на каком месте находится — всё изучено до бессвязной слепоты: вот полки с вещами, отобранными самим Чимином, вот его чемодан-тумба, вот матрасы, а на матрасах… какой-то объект? Его, на самом деле, не видно — он выделяется в чёрной плотности этой густой темноты только лишь одной небольшой погрешностью. Мизерной. И даже её не определить — разве что кошка могла бы узреть хоть какие бы то ни было черты, но Чимин готов был поклясться, что с его «койкой» что-то не так! Нутро его кричало, выдаваемое послевкусием ужаса — застывшим в расширенных зрачках. Трясущимися руками, он достал из заднего кармана телефон и без всякого желания, опасаясь самого худшего, включил фонарик, направив тот в сторону матрасов. От неожиданности Чимин взвизгнул и подпрыгнул, отшатываясь назад, как от приведения. И если бы там было именно оно… Нет, для Пака там было кое-что похуже, ведь что есть привидение? — бестелесный дух, пугающий одной лишь неопределённостью намерений — там же, не двигаясь, и совершенно очевидно что ожидая его прихода, сидел отец. Глаза Хуна не дрогнули от яркого света — злой прищур буравил в сыне дыру, раскрывая суть предстоящего вечера: будет линч. Но Чимин и не предполагал, что сегодня затеяно было что-то гораздо более мерзкое. Да, Хун всегда был изобретателен касательно наказаний, но сегодня ему нужно было другое… совершенно отличающееся от обычного морального и физического подавления. — Раздевайся. — Произнёс он гробовым шёпотом, не сводя взгляда с сына, и включил прикроватную лампу. Абажур рассеял тьму, окрасив надвигающуюся беду оттенками сиреневого цвета — в тон старенькой ткани, что обтягивала лампу. Сейчас этот цвет придавал растерянному лицу Чимина какой-то особо нездоровый вид, прокладывая на его лице устрашающие тени. Что он хочет от него? Что задумал? Об этом знал только доктор Мин, с которым накануне разговаривал Хун. Отец требовал от него решения насущной проблемы — уверяя, что им надо поторопиться, убеждая, что скоро будет поздно. И доктор Мин поддался уговорам, передав нужные «таблеточки». Знаете, как говорилось ранее, Чимину и правда сделалось так безразлично и пусто внутри, что, не смотря на выскрёбывающее нутро отчаяние, он без лишних слов подчинился и тут же начал раздеваться. Страх отступил — на смену пришло равнодушное отупление. Без особого труда на пол полетели широкие штаны и безразмерная кофта, а потом уже и футболка с гольфами. И вот, склонив вниз белокурую голову, с пустыми глазами, смотрящими на розовые пальчики своих ног, Чимин стоял напротив отца… в одних трусиках абрикосового цвета. И сейчас проще всего было поскорее уйти в себя и перетерпеть, потому что смысла в сопротивлении не было. Чёрная вязкая жидкость снова полилась из открывшейся дыры, из самого центра груди Чимина, обволакивая нефтяным, несмываемым пятном тельце маленького человечка. Отец встал напротив сына и с каким-то больным интересом стал вглядываться в его тело. Изучающе, будто он на рынке рассматривал только что освежеванную для его собственных нужд тушу: Хун кружил вокруг, словно стервятник — вонзая в Чимина, то свои глаза, то пальцы — пронзая насквозь, ощупывая, поднимая ручки и раздвигая ножки. Было в этом что-то очень маньячное — отец словно боялся пропустить хоть один сантиметр кожи сына. Чимин же боялся пошевелиться, превратившись в сплошной монолит — в нём потихоньку просыпались чувства, воздушным пузырём поднимая из глубин на поверхность колкую ненависть и режущую горло боль. Зайдя сзади, Хун вдруг резко сдёрнул вниз трусики, отчего сын легонько дёрнулся, но с места не сошёл — ягодицы Чимина сжались, он запрокинул голову вверх, закусив губу до крови — из глаз потекли незапланированные тёплые дорожки слёз, беззвучно скатываясь по подбородку и с грохотом разбиваясь об пол. Резинка внезапно шлёпнула по пояснице, вернув предмет белья на место — от чего Чимин прерывисто и нервно заскулил дрожащим голоском, не веря в то, что его сейчас пронесло в одном миллиметре от чего-то ужасного. Он мелко затрясся всем телом и, будто задыхаясь, стал рыдать короткими, несдержанными толчками. Что-то в нём лопнуло с громким «вух», предательски обнажая страх и унижение перед родителем. Чимин ощутил себя товаром! Но с ещё более грязной стороны — товаром для собственного отца. Но в планах Хуна на сегодня не входила пощада — у него был чёткий план, и он его намеревался довершить. Убедившись, что на теле сына нет ни одного синяка и засоса — он удовлетворённо хлопнул Чимина по попе. — Увижу на тебе хоть один синяк — убью! — Он жёстко схватил его за подбородок и строго посмотрел в зарёванные глазки. — Ты понял меня? — Дождавшись нервного кивка, он продолжил. — Теперь бить тебя не в моих интересах. Ты должен быть чистым, как стёклышко! Тебе это ясно? Никаких альф, мелкий поганец! Если ты порушишь мой план — я тебя своими же руками порешу без раздумий! Хун всё так же сжимал Чимина за скулы своей большой ладонью, не давая тому и возможности пошевелиться — изъедал его душу пронзительным и злым взглядом. Но делал он это уже не так сильно, как всегда — видимо боялся оставить следы. Чимин понял, что у отца на него теперь какой-то срочный, горящий план — и что для него это… «конец». Видимо прочитав в глазах сына опасения — Хун хмыкнул, но тут же стерев с лица улыбку, оттолкнул того на матрасы. Чимин споткнулся и рухнул вниз, словно мешок с песком. Собственное тело казалось ему через чур тяжёлым и неприподъёмным. — Хватит валяться! Вставай и пей то, что я тебе приготовил. — Приказным тоном оповестил отец. Чимин приподнялся на локтях и заозирался: в его поле зрения бросился бокал с водой, что стоял на чемодане, а рядом лежала какая-то красно-белая капсула. Глаза его расширились — «что он задумал? Что будет если я её выпью?». Нарастала паника: нет, конечно, убивать он его не будет — теперь это ясно, но вдруг он станет после этого каким-нибудь инвалидом или ничего не соображающим овощем? Да мало ли чего ещё! — Потарапливайся, долго мне тут с тобой вошкаться? — Нервно рявкнул отец. Чимин мешкался, глаза его быстро бегали — он не решался и оттягивал момент — страх скручивал конечности, не давая и возможности пошевелиться. Тут Хун не выдержал и, схватив Чимина за волосы, с силой нажал на мышцы скул, чтобы тот рефлекторно раскрыл рот. Впихнув в него капсулу, он потянулся за стаканом. Начала происходить молчаливая и суровая возня: один подавлял и, не церемонясь, пережимал тело — другой пытался вырываться и бешено колотил воздух ножками, глухо мыча в сопровождении тяжелого сопения отца. От всех этих грубых действий Чимином овладела паника повторения злосчастного вечера, даже не смотря на слова о том, что тот больше не будет его бить. Он забарахтался всем телом, жалобно кряхтя и пытаясь сопротивляться, впивался своими ослабшими от страха пальчиками в руки отца. Но тот, словно не замечая его слабых попыток, начал вливать в горло воду. Чимин закашлялся от большого количества поступившей жидкости, грозясь тем самым выперхнуть наружу всё содержимое, вместе с лекарством. Хун быстро зажал его рот, перекрыв рот и нос широкой ладонью — Чимин затряс головой, захлёбываясь и истеря что есть мочи. Вода брызгала во все стороны: через щели пальцев, не выдержав напора, и из ноздрей, опаляя их ужасным огнём. Рука отца не ослабевала, крепко пережимая дыхательные пути — силы покидали тело сына — воздух стремительно кончался. Наконец, сделав долгожданный, громкий глоток, Чимин закатил глаза и обмяк в руках отца — утопая в тяжёлом, чёрном безмолвии. — Идиот! — Запыхтел Хун, спиной откидываясь вместе с потерявшим сознание Чимином, на матрасы. — Ну ничего, вот теперь-то твоя течка уж точно придёт! Ещё два раза повторим — и дело в шляпе! Давно надо было так сделать, и чего только этот придурок Мин раньше не посоветовал? — Он глухо засмеялся, радуясь проделанной работе и скинул тельце сына в сторону, переводя при этом дух и поднимаясь на ноги. — Возможно, ты теперь не сможешь забеременеть, но мне то что! Я так долго ждать не могу. Пусть они уже сами с тобой разбираются. — Он отречёно махнул рукой. — Моё дело передать чистый товар!