Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Намджун смотрел в сердитые глазки напротив, утирая тыльной стороной ладони окровавленную щеку. Крови, на удивление получилось много, с губы тоже текло тонкой струйкой. Ай да Чимин, ай да сукин сын (молодец)! Порой, на грани жизни и смерти, даже самые маленькие существа могут больно кусать, причиняя нестерпимую боль и поражая своей живучестью. Ну и Нам тоже несколько поражён, а ещё уязвлён. Обидно, чёрт возьми, что ни говори! А если по чесноку — он и сам не понимает весь прилив своих чувств, он обещал держать себя в руках и не давать волю всяким эмоциям, но рядом с этим омегой… он словно обнажён: его чувства будто совсем с ним же не дружат, они плевать хотели на все его запреты. Ты ставишь нам блок? Тогда получи под дых! Чимин, немного отойдя от первой волны эмоций, теперь смотрел на содеянное уже не так смело и вызывающе, как раньше: чувство неприкрытой злобы на произошедшее (видимо, повлияло всё в совокупности и дало в итоге такой потрясающий эффект) внезапно сменились испугом за содеянное и неким… раскаянием? Видя, как Намджун дёргано размазал кровь от скулы до губы рваной линией, как тяжело он дышит и смотрит на него… с неким разочарованием? (ах, нет, это другое, это просто досада, замешанная на растерянности от собственных непослушных эмоций, что раздирают грудь и мозг) — внезапно потух. Потупив взор, Чимин еле держался на ногах и не знал, что делать дальше. Вода была выключена, и они стояли друг напротив друга, промокшие до нитки, сжавшиеся и потерянные внутри, как какие-то сироты. Обездоленные вмиг, от внезапно обрушившейся в тишине действительности. Кто они друг другу? Это так остро и болезненно, но, вне всякого сомнения, важно. Для понимая себя и всей их, повернувшей непонятно куда, жизни. Пак же, внезапно ощутивший эмоции альфы (в кои-то веки не сдержался наш железный дровосек) — теперь и вовсе растерян от столь интимного момента: что ни говори, а когда ты можешь ощущать то, что происходит на душе у другого — он больше не может считаться совсем уж чужим. Так ведь? И это смущает. И вообще, это так противоречиво! Господи, это лавина внутри — она не пощадила ни кого — ни Чимина, ни Намджуна, а теперь он ощущает, что альфа тоже в раздрае чувств. А он то думал, что тот холодная, ничего не чувствующая скала! Хотя лучше было думать так, потому что проще абстрагироваться и не подпускать близко! А ещё он ощущал, что Намджуна гложет чувство досады, которое он сейчас усиленно в себе гасит. Не привык, стало быть, к такому? Чимин поднимает взгляд и теряется «вот значит, каково действие метки…» Хочется укрыться от этого всего! Зачем, зачем оно всё именно так? Он не готов! А кто готов? Кто-то когда-нибудь к такому готовится? Нет таких школ и даже тренингов не придумано, не встретишь ты и старцев-проводников, которые бы могли объяснить, как ступать за черту чужого мира, которые рассказали бы, как уметь разделять и не потеряться от всего того разрывающего душу потока, что льётся на тебя. Стоит ли вообще на это пугаться или эта растерянность — норма? Почти все живут внутри своих черепных коробок, а чтобы понять другого — для этого нужна работа души и сердца. Но за таким обычно происходит привязка к другому человеку, потому что однажды поняв чувства и мотивы поступков другого — он больше не может быть тебе совсем уж далёким человеком, ты не сможешь его больше ненавидеть как раньше и отгораживаться от его проблем и противоречий. Но это всё мало кому надо на самом деле (зачем такая тяжесть, такой геморрой) — вот все и держат свои миры закрытыми на засовы. Метка не даёт это понимание другого за тебя — она всего лишь истончает покров, позволяя заглянуть за завесу чужих чаяний. Нет, не помещает тебя в голову другого, как порой говорят некоторые (особенно любят об этом разносить байки те, кто этого точно не испытывал), а просто открывает замок в чужой двери — а дальше ты сам. Да, порой в ускоренном курсе приобщения к чужому миру, но всё же… И вообще, метка не панацея. Чимин ощущал происходящее как «ментальный контакт» (он о таком когда-то слышал или вроде читал), разговор через седьмое чувство, которым тебя одарили… не спросясь твоего личного желания. Они с Намджуном подключены друг к другу неким каналом и это так странно… слишком откровенно что ли! Где найти такой шлем, купол на голову, чтобы заблокироваться и не быть таким открытым для другого человека. Для Ким Намджуна! Эмоции омеги вдруг сменяются на испуг и потерянность, до такой степени, что хочется разреветься. И Чимин уже чувствует, как он невольно хлюпает носиком, а глаза наливаются горячей пеленой. — Ну же. Не плачь! — Намджун внезапно обхватывает дёрнувшегося Пака. — Я знаю, знаю! Тебе плохо, обидно и ты меня ненавидишь. Но успокойся, ладно? Он снова гладит его по спине, а Чимин позволяет это делать. Он больше не дёргается, не сопротивляется — вот до какой степени он растерян! Он правда без сил, во всех смыслах — перепахало не слабо. Нама конечно тоже, но он же сильный зверь, к тому же, кто-то должен оставаться на плаву и поддерживать это раскачивающееся судно. Кто, как не он, да?! А Чимин… он не то, чтобы доверяет альфе в этот момент, просто он раздавлен обстоятельствами, а Намджун… он же такой большой и сильный, он ведь знает что делать? Ну, должен же омега черпать уверенность хоть где-то, хоть в чём-то, раз у самого не осталось и капли уверенности. Вот он и пытается, вопреки всему (себе в первую очередь) искать спасение в большом и сильном альфе рядом, чисто интуитивно конечно и только потому, что на него снизошло новое откровение — Намджун тоже что-то чувствует. — Я хочу, чтобы ты мне верил, Чимин! Хоть это и кажется тебе сейчас последним делом. И тогда я тебе всё объясню, хорошо? Ты же дашь мне это сделать? Просто не закрывайся так больше, а то у меня чуть мозг не сварился заживо. Был бы мозг, запечённый в горшочке. Как бы тебе такое понравилось? — Шутить пытается, сам понимает, что не в кассу конечно, но, чёрт возьми, что ему ещё делать? Забалтывать, отвлекать — всё что угодно. С Чимином надо быть осторожным — он как мина замедленного действия: если рванёт, то первый кому разнесёт башку — будет он сам. Ещё ни с кем Нам не обращался так бережно. Не увещевал на максимуме своей проницательности. И не сказать, что это его тяготило — как-то вот даже наоборот, словно и самому становилось легче. Мерно покачиваясь и поглаживая маленького омегу — это так странно и трогательно одновременно, будто в его руках чужая жизнь — такая чувствительная и ни на что не похожая, прислонилась к нему щекой и убаюкивающе доверилась. Доверилась ли? Ах, не важно сейчас — это покачивание, как на волнах, оно утихомиривает нервы не только Чимину. Ну и верно, они же делят чувства пополам, а значит — эмоциональный фон одного влияет на другого. А буквально за такое короткое время произошло столько всего из ряда вон выходящего: побег, эмоциональные гонки, потрясение, истерика, эта его собственная «терапия», которая переросла в нечто более несдержанное, что ещё больше растревожило Пака. Он конечно идиот, но если честно, и сам не понимает, почему не может себя контролировать в присутствии Чимина. Постояв так некоторое время, омега вроде успокоился и даже уткнулся носом в грудь альфы, как будто то ли уснул, то ли утихомирился немного, однако всё ещё хлюпающий носик выдавал эмоции, правда, уже остывающие. Да и сам он остывал: влажная сорочка, что облепила его сжавшееся тельце, неплохо охлаждала, рождая крупную дрожь, что отлично ощущал альфа. Про ноги и говорить нечего — они покрылись крупными мурашками и подрагивали в коленях. На душе у Нама тоже понемногу улеглось, даря долгожданное облегчение. — Прими тёплый душ, а то ты весь продрог. Сменные вещи и полотенце я положу на стул, рядом с раковиной. — Намджун по непонятным причинам всё так же сжимал Чимина в объятьях, хотя надобности в этом, вроде как уже и не было. — Мокрые вещи закинь в стиралку, она слева от душа. Хорошо? Ответа, как и кивка не последовало — Чимин опустил глаза и робко пытался отстраниться, слегка надавливая ладошками на грудь, обтянутую промокшей футболкой. Нам не стал настаивать ни на разговоре, ни на чём-либо вообще — всё потом. Он вышел из душа и, прихватив пару полотенец, одно себе, другое Паку, вышел из ванной, крикнув напоследок, чтобы тот закрыл дверь на замок и спокойно мылся, без всякой опаски. Важно было создать у Чимина чувство безопасности — тот и так напереживался за последние часы, не хватало ещё этому чувствительному существу нервничать по поводу своей интимной незащищённости. Намджун твёрдо заверил себя, что больше не будет делать опрометчивых действий и неконтролируемых выпадов; постарается держать свои эмоции на должном, ровном уровне, хотя уже и сам в этом сильно сомневался. Слишком всё непредсказуемо и нестабильно рядом с этим маленьким омегой — стоит тому попасть в зону его видимости, как сердце почему-то начинает биться учащённее, лишая привычного покоя. *** Намджун обтирал голову полотенцем, когда услышал щелчок замка с внутренней стороны ванны — слегка улыбнувшись одним уголком губ, он приостановил своё занятие и прислушался к тому, что происходит по ту сторону. Да что там, собственно, может происходить? Однако, пока он не убедился в шуме мерно льющейся воды — никак не мог успокоиться и продолжить делать свои дела. Качнув головой, он последовал в гардеробную, размышляя обо всём произошедшем. *** Раздевшись, Чимин долго стоял под душем, как завороженный, и ничего не предпринимал. И всё-таки, наконец-то оказавшись наедине, он смог немного выдохнуть, хоть и продолжал пребывать в напряжении. Расслабиться? О нет, сделать это было слишком трудно, особенно с учётом того, что Намджун был совсем рядом, буквально за стеной. А ещё, он помнил, насколько тот силён — так что, скорее всего, ему не составит труда сорвать с петель эту дверь. Да зачем он вообще об этом думает? «Нет, он так не поступит! Хотел бы — взял сразу. Но, с другой стороны, он же его целовал, что ему стоит продолжить в таком же духе и переступить черту? Оправдание у альфы теперь железное — никто его ни в чём не осудит. Скажет, что просто развлекался со своим омегой. Вот смотрите — у него и метка есть!» мысли прыгали в перевозбуждённой голове Пака как бешеные, не складываясь в целостную картинку произошедшего — такое ощущение, что они вообще не собирались давать ему продохнуть и нормально насладиться помывкой. В кои-то веки он не ограничен во времени (вроде как), душ — просто сказочный, как частичка дикой природы в городских условиях — бери и наслаждайся! Но нет, где там — он то и дело прислушивался к несуществующим звукам снаружи, оглядывался, отдёргивался и был сам не свой. Это утомляло похуже, чем принятие ванной у себя дома. Чимин несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул и подставил личико под струи огромной, висящей сверху лейки. Она создавала ощущение, что он и правда стоит под дождём, тропическим тёплым дождём — очень интересное решение, и такое естественное! В нишах тут и там стояли средства гигиены — шампуни, гели, какие-то пенки и прочая помывочно-ухаживающая атрибутика — похоже Намджун не скупится на подобном и любит принимать душ. Приглядевшись ещё лучше, он понял, что почти всё подавляющее большинство средств имеет один определённый аромат. Лаванда. Чимин так и встал, как вкопанный, осмысливая очевидное. Понятно же и дураку, что если у человека почти всё с одним определённым запахом, то он — его любимый! «Мой аромат тоже наполовину лаванда». Глаза медленно посмотрели по сторонам, будто отыскивая в нишах скрытые камеры или притаившегося альфу, подглядывающего за ним в скрытую щёлочку (на манер фильмов про студенческую жизнь со смешными ситуациями про альф, подглядывающих за омегами). Вот только сейчас что-то совсем не смешно. «Это шизофрения!» — одёрнул сам себя Пак, убрав прикрывающие пах ладошки. «Докатился!» Смешно — не смешно, да вот только то, что его собственный запах для Намджуна очень привлекателен — в этом он может даже не сомневаться. «И что с этим делать?» — а Чимин не знает. Ничего тут не сделаешь, кроме как постараться быть осторожным и держаться на расстоянии (ну да, ну да). *** Вышел Пак из ванны, когда Намджун уже переоделся в домашнюю одежду: мягкие шорты до колена и объёмную футболку без рукавов, демонстрирующую мускулы на открытых руках. Он клеил пластыри на щёку и, услышав шаги босых ног, спешно обернулся. Чимин предстал в обтягивающих леггинсах и его собственной футболке — она свисала до колен, чем ещё больше подчёркивала маленький рост и хрупкость омеги. Пак стоял возле ванной и переминался. — Я заказал покушать. — Спокойно, но немного озадаченно произнёс Нам, опять не удержавшись от сканирования взглядом: от вида на ножки Чимина (пусть и наполовину скрытых) почему-то сильно захотелось пить. Намджун несколько раз громко сглотнул, но тут же опомнился — выглядеть маньяком в его планы никак не входило. Тем более предстоял разговор. Вот в который раз он у них уже в предстоящем режиме находится? — Я не хочу. — Машинально ответил Чимин, однако это прозвучало так неправдоподобно, что он и сам себе не поверил. Да ещё как назло в образовавшейся паузе предательски заурчал живот (это, кстати, классика), отчего он поджал губы и уставился в пол, якобы найдя там что-то крайне интересное. — Присаживайся. Чимин подошёл к огромному дивану и присел на самый краешек, чем только сильнее оттенил его размер: тут таких Чиминов, если аккуратно рядами уложить — человек восемь поместится. Нам усмехнулся своим мыслям, на что омега сразу состроил мордашку независимой личности, горделиво задирая подбородок, отчего стал похож на котёнка, который свято верит в то, что он самый храбрый и сильный котяра на свете. Намджун не выдержал и прыснул на это в кулак, на что Чимин вытянул шею и оскорблённо-недоверчиво выпучил глаза. Нет, ну правда — он милый, просто до невозможности! — Чего смешного? — Вмиг ощетинился омега. — Вот вспомнил Чонгука. Тот тоже вечно битый Тэхёном ходит. Удивительно… близкий друг и карма тоже похожая. — Он потёр большим пальцем правой руки немного распухшую нижнюю губу. С пластырем на щеке и синей губой Намджун выглядел, на взгляд Чимина, ещё более брутально, но в то же время несчастно. Он сам не понимал почему у него рождаются такие ассоциации — ну зачем ему его жалеть? Может потому, что Пак воспитан так, что за всё ощущает свою вину? Кто знает… Однако, на заявление альфы Чимин удивился и навострил ушки: одно лишь упоминание о Тэхёни заставило трепетать его сердце — это раз; странный мессендж о сомнительных переплетениях карм альф (связанных не с кем бы то ни было, а с ними в главных ролях) заставило задуматься — два. Что он хотел этим сказать, какие параллели проводил? Как бы то ни было, но комментировать это заявление Пак никак не собирался — надо будет, они с Тэ будут на пару лупить зарвавшихся альф и дальше — пусть хоть трижды там по ним эта карма проедет. — Знаешь… — Начал было Намджун, но его речь была прервана внезапным входящим видео-звонком. *** — Приветы! Хобби-Бобби на связи! Как делища, дружище? Как там твои Чимини? Ты ходил к нему в больницу? — Хо, как обычно, в своей манере, ни здрасьте, ни до свидания. Орёт как потерпевший. А у Нама ведь тут рядом «его Чимини», а ну как щас этот язык без костей проболтает лишнего про всякие там кольца всевластия. Да и так, уже слишком много сболтнул. А Чимин то сразу весь подобрался, потому как очень интересные дела нарисовались: альфа, значит, намеренно ходил в храм излечения, да не по своим делам тяжким, а прямой наводкой к нему. Спрашивается — зачем, с какой целью? Откуда вообще Намджун в курсе, что он именно там был? А ещё, что интересно — в курс поставлены его друзья. Прямо целая миссия-комиссия по его душу. Всё эти размышления и несостыковки, конечно, уверенно читались на лице Чимина, что вызвало у Нама прилив дикой «благодарности» другу-непоседе в жопе по торпеде. — Чимин тебе сейчас сам привет передаст. — А вот так, простой перевод стрелок, который ещё никогда не был так кстати. Намджун передаёт эстафетную палочку омеге и в тот же миг лицо Хосока вытягивается до состояния огурца, да и цвет становится примерно похожим. Чимин ошарашенно машет рукой с дивана в монитор, а мистер-тамада вмиг отмирает, в его голову одним махом закачиваются тонны гигабайт информации, она в секунду обрабатывается и всё это по итогу выдаёт потрясающий результат — громкий ор. — ЧИМИНАААА! — Массовик-затейник в одночасье оглох и ослеп (как и Намджун от его децибелов), узрев объект номер один. Его «звезда вечера»! Хосока будто кувалдой долбануло: двусмысленная картинка напротив не воспринималась. Его будто вообще не волновали обстоятельства вокруг, не говоря уж о деталях внезапного «воссоединения» двух одиночеств: не смущали ни «брутальный» внешний вид друга (словно тот поцеловался с хищной кошкой), ни домашний внешний вид Чимина (и почему он так до боли напоминает футболку друга), а ещё, что у обоих влажные волосы (вот тут вообще подстава-подстав). Да он вообще ничего не видел! — Я ГОРЮ! — Остынь, парень! Твой огонёк что ли никто давно не тушил? Зачем такие громкие заявления? — И как всегда у Нама, из-за его покерфейса не поймёшь: то ли он прикалывается, то ли на полном серьёзе заявляет. Однако Чимин сдержано улыбнулся, уловив подтекст сказанного. — Чимин-а, послезавтра концерт! — Не обращая внимание на альфу, обращается к Паку обескровленный устроитель мероприятия. — Пожалуйста, скажи, что ты будешь выступать и мне не придётся самому под потолком крутиться? Пожалуйста!!! У меня морская болезнь, знаешь ли — это чревато неожиданным поворотом в сценарии! К тому же, там будут важные люди, даже из министерства, которые приедут на выступление именно из-за тебя. Знаешь кто ещё? — Хо загадочно подмигнул. — Ким Нагиль! Чимин аж подпрыгнул на месте, подбежав поближе к Намджуну и его гаджету. — Дэбак! Это правда? Он там будет? — Чимин вцепился в смартфон поверх пальцев Нама, ничего не замечая вокруг. — Да! Он в курсе нашей совместной постановки и очень, слышишь меня, ОЧЕНЬ хочет на тебя посмотреть и оценить то, как ты вырос с последней вашей встречи. Он будет горд за тебя, ведь постановка бомба! «Он и сам ходячая бомба» — беззастеничиво думает на это альфа. — О боже, это такая честь! — Чимин даже невольно поклонился в монитор, ощущая весь трепет момента и преисполняясь невиданным чувством радости и благодарности. — Конечно, я буду! На Нама никто не обращал внимание, а тот про себя уже рычал «Хо, хренов энерджайзер, все планы мне рушишь». А в планах альфы было держать Чимина у себя на хате до выяснения всех обстоятельств. Он конечно не сильно представлял, как того можно удержать (только насильно разве что, приковав наручниками) и не возымеет ли это обратный эффект (хахх), но на данный момент обстоятельства складывались так, что надо было быть более осторожными. А тут, его омегу, да сразу на передовую, в гущу событий. Творят, что хотят! «И Чимин вписался в эту концерную деятельность не спросясь» — Нама несло. Хорошо пока только в мыслях… — У нас ведь даже до конца отрепетированного номера нет, я уже просто на молекулы рассыпаюсь! Господи, это будет или полный провал или триумф. Я желаю второе! Ну ладно, раз ты говоришь, что в деле — я тебя из программы не вычёркиваю! Слава всем богам и тебе Нам, что ты его привёл! — Чимин моментально перевёл взгляд на альфу (вспомнили называется, наконец-то, папочку Намджуна). — Всё для вас! — Низким, с хрипотцой голосом, отрапортовал Намджун, сверкая недобрым глазом, и в этот миг Пак осторожным движением снял свои лапки с рук альфы. Тот тоже неотрывно смотрел на омегу, одаривая его прищуром чёрных глаз. — У вас всё хорошо? — вдруг прокашлялся Хосок, почуяв, что запахло жареным. — Чимин, как у нас? Всё хорошо? — Переспросил Нам. не отрывая взгляда и приподнимая одну бровь. Снова Чимин в центре выводов и заключений. Он как доктор: «дышите-не дышите, жить будете, но хреново». — У нас… — На этом междометии голос дал петуха, но не от испуга, а от того, что он внезапно вписался в странную игру, так блестяще навязанную альфой и сам того не подумав, согласился с этим глупым, неправильным, сжигающим заживо «мы». На самом деле Чимин всё просто преувеличивает в силу своей натуры, и никто даже не обратил бы на это внимание, пока… пока омега сам не сакцентировал. А зачем спрашивается? Ответа, наверное, снова не будет… Чимин смотрел в глаза Намджуну и отвечал сейчас даже не Хосоку, а именно ему. — У нас всё хорошо. — И тут же покраснел. Милотааа. А Намджуну нравится — уголок губ дёрнулся и даже хмурка разгладились. Затем он перевёл взгляд на Хосока, нарисовав на своём лице такую убийственную улыбку, что друг так и застыл с открытым ртом, мол «я нихрена не догоняю, но верю, только не улыбайся так больше». Но Хо, как принято считать, и правда не спец по вербалике амурных дел, поэтому он кратко кивает в ответ, мол «хорошо и хорошо» и бог с вами. А Чимин в ответ щурит глаза на альфу и злится про себя, что он такой простак-дурак, снова вписался в недоотношения, как это уже произошло в тренировочном зале, когда он от испуга согласился на всё и сразу — слишком сильна была аура альфы, слишком закрутились обстоятельства. И он сам, САМ по своей воле, во всё это влез… и увязает ведь дальше всё глубже и глубже. А в планах вроде как было «ненавидеть за поставленную метку!» — Вы мило смотритесь. — Заключает Хосок, чем только подтверждает подозрения омеги о том, что все… все-все уже считают их парой. Он сам это подтвердил, не стоит забывать об этом: прилюдно, можно сказать, признался в любви. Забавно, но его альтернативная личная жизнь гораздо более насыщена романтическими событиями, нежели настоящая. Там настоящая любовь-морковь каротином витаминизированным пышет, а в настоящем — борьба за выживание. Испытывает ли он по этому поводу грусть или зависть? Кто знает… но внутри что-то щекочет, определённо. Кому не хочется настоящих чувств? — Спасибо. — Тихонько шепчет Чимин. А что, блин, ещё скажешь! Хосок смотрит хитрым взглядом, на что Нам цокает и закатывает глаза. — Не размазывай соплями по асфальту, Хо, вываливай всё добро из карманов — мы с радостью подивимся на твои дары. К тому же Чимин уже хочет кушать и спать. — Омега на это хлопает глазами и немного роняет челюсть — нахрапистости Намджуна, что ни говори — нет предела. Вот так, Чимин — и этот человек «твой так называемый альфа». Живи, радуйся — наслаждайся жизнью! — Я не хочу спать. — Хмурит бровки Чимин. — А кушать, значит, всё-таки хочешь? — Припечатывает в обратку простой вывод Нам. И снова выиграл. Чимин захлопывает рот и надувает щёки. Хосок же расплывается в загадочной улыбке. — Нами, ты родителей то уже осчастливил этой потрясающей новостью? Думаю, старики узнав, что у их сына, этого волка-одиночки наконец-то появился омега, случится сердечный приступ радости. — Лицо Нама невозмутимо, в отличие от Пака: тот впадает в панику «какие ещё родители? Нет, нет, нет! Не надо родителей! И доводить ситуацию до семейных уз не надо!» — Конечно, милый, два часа с телефона не слазил — всех подружек и родственничков обзвонил, чтобы поделиться благой вестью. — «Это у них такие приколы?» недоумевает Чимин на взаимный обмен любезностями. Выглядит всё как фразы из мини-пьес какого-то автора-горемыки. Но всё же забавно. — Ладно, кушайте, спите — всё как положено. Чимин-а, жду тебя завтра в час дня на контрольном прогоне! Приходи обязательно! — Хосок улыбнулся самой светлой из своих улыбкок, а потом поменял лицо на саркастичное и уставился на друга-альфу. — Намджуни, уж пожалуйста, будь любезен! А что «любезен» — не пояснил и сразу отключился. Ну, видимо, это тоже какие-то «свои дружеские фразочки» — Намджун нисколько не озадачен сказанным — значит понял. *** В дверь неожиданно позвонили — прямо день полон чудес: доставка прибыла. Еды оказалось очень много, ею был завален весь стол! Тут были и различные вкусные сеты на выбор: несколько гарниров (рис, макароны, картофель, тофу), несколько мясных и рыбных блюд, маринованные овощи и вкуснейшие соусы. Так же отдельно: шашлычки, паста, кимчи, онигири (рисовые треугольники с начинкой из рыбы, мяса, овощей). Потом, несколько видов отдельностоящих снеков (из тех, на которые Чимин всегда глазел с неподдельным желанием в супермаркетах): фруктовые чипсы, печеньки и хрустящие трубочки с вкусной посыпкой. Ну и конечно бутылочки с напитками, чтобы всё это запивать (в том числе было и пиво в банках). У Пака выкатились глаза, когда он увидел всё это пиршество — даже слюна чуть не закапала. Но он стоически делал вид, что не голоден и ничуть не удивлён такому изобилию. Хотя внутри (на самом деле) держался на пределе сил и почти дрожал от исходящих на него ароматов. Да, его обоняние всё-таки изменилось (оно стало острее) и сейчас данный факт нисколько не помогал в деле моральной устойчивости. Ну и что, что он сейчас всем своим видом напоминал оголодавшего ребёнка, увидевшего свою любимую вкусняшку — это нисколько не было смешно: бедный Чимин никогда не наедался вдоволь, а многого из того, что присутствовало на столе — он вообще даже не пробовал. Намджун поглядывал на омегу и вбирал в себя его эмоции горстями: он никогда не видел ничего более потрясающего — Чимин просто таки источал ауру борящихся внутри между собой противоречий. То, как омега был восхищён (мать его так, восхищён простой едой!) и как сильно он пытается себя сдерживать — на всё это альфа невольно заулыбался, просто потому что… ну невозможно обаятельно ведь! Одним подобным видом этот маленький, оголодавший зверёк может вызывать тахикардию. А у альфы и без того уже в груди учащённо стучит. И вообще, это совсем не законно иметь такое личико и глазки, а ещё такую богатую мимику, что расписывает прелестные черты всем спектром очаровательности. «Господи, что со мной творится?» думал Нам и продолжать давить лыбу (вообще невиданное дело, кстати). — Присаживайся. — Указал он жестом на стул. — Кушай, что понравится. Чимин стоял в нерешительности и поджимал губёхи, желание сорваться с места и накинуться на еду уже не казалась ему такой уж неприличной и неправильной (типа, вроде как ведь… не едят из рук врагов), «а, к чёрту гордость» — плюнул омега и с еле сдерживаемой дрожью в руках и ногах, сел на предложенный стул. Он протянул к еде пальчики и застыл, посмотрев на альфу. Тот положил голову на плечо и смотрел на него в упор. — Ну же. — Подбодрил он не решительного омегу, словно тот его непослушный пёсик, которого он приручает, умасливая вкусной едой. А на самом деле Нам просто хотел продолжения «банкета», который мог преподнести ещё больше впечатлений. — Я поем. Но только потому, что и правда голоден! — С вызовом заявил Пак. — И другого способа восполнить запас сил у меня нет. — Сказал, прям как отрезал. «Очень справедливо и убедительно! Ну же, кушай, малыш! Порадуй папочку!» — И, тем не менее, это никак не компенсирует тот ущерб, что ты мне нанёс. Не думай, что если я ем в твоём присутствии, то я тебя простил. — Просто еда. — Намджун поднял руки в сдающемся жесте. — Просто еда! — С нажимом утвердил Чимин. Ну раз получен зелёный свет… Омега накинулся на закуски отчаянно и беззаветно. Да, можно сказать — Пак слетел с катушек. И этим всё сказано. Он отхватывал палочками по кусочку то от одного блюда, то от другого, он с аппетитом чавкал и довольно кивал головой, а ещё он облизывал пальчики и запачкавшиеся соусами губы. Омега ни кого не щадил — ни еду, ни нервную систему альфы. Намджун сидел и смотрел на представление с открытым ртом, по каким-то неведомым причинам его челюсть заклинило. Если бы он мог, то попросил бы кого-нибудь в данный момент постучать ему по затылку, потому что было стойкое ощущение, что что-то застряло в горле — вот прям колом встало поперёк. Аппетит Чимина поражал! Но больше всего поражало то, что Чимин сам вызывал в Намджуне внезапно проснувшийся аппетит — захотелось съесть этого кроху, прям всего целиком, здесь и сейчас — разложив на столе и обмазав этими треклятыми соусами. Сделалось невероятно жарко. Нам поправил горловину и без того свободной футболки (она же майка, по мнению Чимина), стряхнул головой наваждение и открыл банку с охлаждённым пивом, осушив его в один глоток без продыху. Пустая банка стукнула по столу и Чимин поднял голову, оторвавшись от еды, поскольку услышал сбившееся дыхание альфы, как будто у того дыхалку разрывает после длительного марафона. Намджун смотрел на него странно, будто бы помутневшими глазами. Нам внезапно сморгнул и посмотрел на губы Чимина — «он снова испачкал их соусом». Голову закружило. И то, что происходило дальше — не поддавалось никакой логике. Чимин, этот невинный цветочек, который недавно так яростно защищал свою честь… сейчас он смотрел на него полуприкрытыми глазами, полными глубоко скрытых желаний. А затем внезапно начал… медленно, оооочень мееедленно… будто специально играя на нервах — облизывать блестящим розовым язычком свои пухлые губки. Под слоем слюны и соуса они знатно так умаслились и заблестели в свете стоящей напротив лампы. «Что. Блять. Происходит?» Нет, это конечно ему кажется?! Ведь пиво не могло так повлиять! С одной банки его никогда в жизни так не крыло! Да никого и никогда одна баночка не отправит в эротический нокаут! Правда ведь? Однако коварный омега напротив взял в свои пальчики хрустящую трубочку и с томным взглядом вложил её в свой ротик, невинно (а по сути — вожделенно, чертовски сексуально) обхватив её губками — вроде как он просто обсасывает любимый снек и сейчас откусит его и всё на этом прекратится (а то, что тебе там кажется — это твои проблемы, твой персональный глюк). Но нет — проблемы только начались, потому что проказник и не думал останавливаться — он томно игрался с проклятым снеком, просто издеваясь. Знал ли омега, как пошло он выглядит в этот момент? Конечно нет! Откуда ему знать — он сейчас сидит в нормальной реальности и вообще ничего не понимает. Зато всё это видит Намджун и ощущает внизу тянущую боль. О да, это ни с чем не спутаешь — это кровь со всей силой прилила к его паху, создавая собой уже совершенно не маленькую, а большущую такую проблему. Чимин смотрел на Намджуна с тревогой — альфа просто застыл со странным выражением лица и будто ушёл в себя. «Ему плохо?» вдруг забеспокоился Чимин и решил осторожно подойти и подёргать того за плечо, чтобы тот наконец отмер и не пугал его так. Намджун и правда отмер, не сразу поверив, где он, что происходит и почему Чимин стоит рядом с ним. Больше никакого обольстительного взгляда и прочих завлекающих штучек — просто беспокойство на встревоженном личике. Но зато есть другая штучка, которая упёрлась в край шорт и грозит своим видом испортить мирный вечерний ужин. — Ты будто отключился. — Пояснил своё действие Пак, убирая руку с широкого плеча и осторожно отходя на своё место. — Я… просто резкая головная боль. — Нам резко взял ещё одну холодную баночку и демонстративно приложил её ко лбу, делая вид, что лечится. А потом опустил руки на колени (опять же вместе с баночкой), ну так, будто просто временно поставил, а сам типа о чём-то задумался. Но баночку слегка передвинул поближе к паху. — Ешь-ешь. — А ты почему… — Было хотел спросить Чимин, но альфа его перебил. — Не, я что-то не хочу пока. — «Какой-то он чересчур напряжённый» — Ах, наивный Чими, ещё никогда в своей жизни он не сталкивался со стояком альфы (а то бы прочитал скрытые знаки). Да и Нам не хотел его сейчас с ним знакомить — не хватало ещё второй волны истерики. Нет, он конечно не стесняется этого проявления желания самого по себе, но ведь есть уместные случаи для подобного, а есть совсем нет. Вот как сейчас, например! И почему его так вштырило только? Аж от жара до сих пор отойти не может. — Точно всё нормально? Ты выглядел так странно. — «Вот зачем я вообще беспокоюсь? Да что с ним будет!» — Да, всё норм. Посижу и отпустит. — Сердобольный Чимин в этот момент почувствовал ещё больший укор совести. Намджун выглядит совсем как побитый хозяином пёс, такой растерянный, ещё и с этими пластырями… — Спасибо, я наелся. — Нашёлся что сказать Чимин и замолчал. — Чимин, помнишь, когда ты очнулся в прошлый раз у меня в квартире… — Чимин резко поднял голову и испуганно посмотрел на Намджуна. — …Я тебе кое-что сказал про то, что с тобой произошло там в зале. — Чимин отрицательно покачал головой (память частично съела события того дня). — Тогда, в гимнастическом зале, произошло событие, выходящее за рамки разумного понимания. — Чимин сделался серьёзным, а главное, он молчал и не перебивал, что было альфе только на руку. — Так вот, у тебя произошёл выброс ферромонов, причём без запаха. Не просто выброс, а такой зашкаливающей силы, что всем альфам, кто там был — снесло напрочь головы. У них помутнел рассудок и они хотели тебя… Нам коротко взглянул на Чимина, оценивая состояние омеги: вроде тот пока воспринимает нормально, можно продолжить дальше. — Что они меня? — Не совсем понял омега. — Хотели. — Нахмурился Нам. — В смысле? — Неверяще пропищал Пак. — Как хотят альфы, Чимин? В сексуальном плане они тебя хотели. — Чимин открыл поражённо рот. — Это странно, но они вообще не соображали, что делали и они бы взяли тебя прямо там, всей толпой! Потому что сопротивляться было невозможно — я пока не понимаю, что это было, но точно какой-то феномен. Чимин, мне пришлось утащить тебя в раздевалку от них всех, чтобы спасти и уже там придумать какое-нибудь решение. — И ты его придумал. — Окаменевшим голосом даже не то чтобы спросил, а больше констатировал омега, имея ввиду метку. — Да. — Твёрдо ответил альфа, прямо и без утайки смотря в глаза напротив. — И не жалею об этом. Если бы я тебя не пометил, всё могло бы плохо закончиться. — Я не верю. — Внезапно обрушил свой вердикт Чимин, отчего Намджун даже немного опешил. — Чему именно ты не веришь? — Взгляд альфы вмиг потяжелел. — Не стыкуется. — Горько хмыкнул Пак. — Ты сказал, мой уровень ферромонов был запредельным и никто из альф не мог устоять… — Он тоже посмотрел сосредоточенным взглядом серых глаз. — Да, это так. — Нам с подозрением прищурил глаза, понимая к чему тот ведёт. — Тогда почему ты не взял меня там же, вместе со всеми? — Вот это, как говорится поворот. Ну, во всяком случае, формулировка вопроса получилась выше всяких похвал. Желваки Нама вновь заходили ходуном (отчего-то сделалось прям очень неприятно) — этот мелкий снова встал на свою тропу предубеждений и недоверия, это так напрягает и утомляет. Альфа устало потёр переносицу. Друзья вот ему поверили сразу, а этот несносный… Ну да, на то они и друзья, чтобы верить — они его прекрасно знают, вдоль и поперёк. Но Чимин то нет! — А должен был? — Намджун немного привстал, начиная потихоньку злиться «это просто немыслимо!» — Что? — Не понял (или не поверил в то, что услышал) Чимин. — А я должен был взять тебя? Прямо там? — Нам уже разъярен, «как можно быть таким слепым?» Повисла странная пауза, в напряжении которой каждый думал о своём. У Намджуна клокотала противная злоба (как тот вообще мог подумать, что он мог бы так поступить. Взять его вместе со всеми? Хотя вывод-то резонный)… У Чимина же снова подступало — этот демон, мало того, что выдумывает всякую несвязную чушь, так ещё даже не утруждается сделать её хоть немного более реалистичной и правдоподобной. Видимо считает его совсем глупым? А возможно и всех омег таковыми считает! — Неужели я, на твой взгляд такой жалкий, что не заслуживаю правды? — Чимин тоже привстал, упираясь в края стола и начиная тяжело дышать. — Неужели считаешь, что мне можно скармливать всякую брехню так же, как эту еду? — Нам остолбенел от такой подачи, а Чимин остёр на язычок (внезапное открытие, ага). — Чем тебе еда не по нраву? Ел только что, аж за ушами трещало! — Процедил сквозь зубы альфа, мышцы на его руках начали своё движение, подрагивая и сокращаясь. — Поэтому думал, что и твою сказку слопаю? — Не отступал оскорблённый омега. — Откуда такая злоба и недоверие, а Чимини? — С сарказмом в голосе. А то! — он ведь снова задет! — Думаешь, мне в кайф было тебя спасать? Думаешь, я с радостью принял на себя роль твоего альфы? Прям так хотел испортить себе жизнь, ввязавшись во всё это? — Ох, ёёёё… ну не то и не так ведь хотел сказать! (эх… Семён Семёныч). Теперь настала очередь столбенеть Чимину. Омега выпучил на такие слова глаза и пару раз потрясённо сморгнул «вот это уже больше было похоже на правду!» Но какую… Какая бы причина не побудила Намджуна его пометить, он этому не то что не рад — для него это карма (как он там говорил), тяжёлая карма и обречённость! Меренговые глазки напротив заблестели и, разлившаяся горечь внутри Чимина, вмиг обожгла едкой желчью внутри альфы. «Твою мать!» уже чуть не взвыл внутри Намджун, но в полном объёме пожалеть о сказанном он не успел, так как что-то прилетело ему в лицо. Это Чимин, не выдержав накативших чувств и не желая снова плакать (экая честь), просто взял рукой горсть риса и кинул её прямиком в обидевшего его противного альфу. Нам тут же закрыл веки и, не шевелясь, неспешно отпыхивался от отваливающихся с лица рисинок. А затемон начал медленно открывать уже абсолютно чёрные глаза. И тут Чимин реально испугался — всё-таки Намджун страшен в гневе! И нет вот чтобы с такой же прытью защищаться от нападок дома, но нет — вся его смелость и дерзость просыпаются почему-то именно с этим демоном воплоти. Ну да, где там дома… дома он подавлен полностью с самого детства — спору нет, а тут… тут он внезапно смелая и независимая личность. До поры до времени, конечно. И именно сейчас это время и настало. Какой же будет ответный ход альфы? Чимин уже сто раз пожалел, что швырнул в него ни в чём не повинную еду (на его взгляд, разбрасываться пищей вообще кощунство, сами понимаете по каким причинам), но его тоже рядом с Намджуном кроет не по-детски! Это у них вообще, похоже, взаимно. Намджун щурит глаза и, хватая онигири, швыряет его в Чимина, попадая точнёхонько в лоб. Тот от приложенной силы аж пошатнулся (упс, не рассчитал силу). Чимин выпучил глаза и протёр место ушиба, убирая кусочки риса и овощей. «Вот как?!» — губы его предательски задрожали — «война так война!» И вот уже Пак хватает всё, что попадается ему под руку (бедная еда, тебя предали) и начинает метать ею в ненавистного альфу. Вот и Нам не отстаёт и тоже забрасывает омегу всем подряд. Ну а что, на войне, как и в любви — все средства хороши! На кухне царит полнейшая вакханалия — заигравшиеся детки не знают пощады и отыгрываются друг на друге весьма изощрённым способом — это называется кулинарное тхэквондо (ох, сюда бы Тэхёна с Чонгуком — они те ещё бойцы). Прикрывая одной рукой лицо (передовую значит защищает), альфа подбирается полубоком к омеге и, схватив банку с пивом, хорошенечно её взбалтывает и внезапно открывает перед самым лицом Чимина — того в тот же миг охватывает струя пенного, обильно смачивая волосы и футболку. Чимин потрясённо хлопает ртом и промаргивается, смотря на довольного Намджуна и, снова убеждаясь какая же он всё-таки сволочь, хватает с тарелки увесистый кусок кимчи и заяривает им, как хвостом рыбы, альфе прямо по щеке. И снова вышло звонко и смачно, и снова по тому же самому месту, где уже имеется ранение. Получилась своеобразная пощёчина, но уже с национальным оттенком! Намджун от такого приходит в абсолютную ярость — снова, мать его пощёчина? Он хватает Чимина под ягодицы, поднимает — на что омега начинает яростно визжать и брыкаться — просторная футболка задирается, он пытаться её подтянуть, но из этого мало выходит. А Нам уже ослеплён (все поняли уже, что рядом с Паком он не может себя контролировать?), он перекидывает омегу через плечо и смачно хлопает ладонью по попе (а попа то, на минуточку, без трусишек — они же промокли и теперь покоятся в стиралке), на что тот вскрикивает высоким голосом (у альфы тоже смачно получилось, а у Намджуна то ещё и рука тяжелая). — Отпусти! — Орёт не на шутку перепуганный омега, прикрывая одной рукой пятую точку. Но альфа его словно не слышит. «Да что он задумал?» — Чимин дёргается и так и эдак, но разве из этих больших граблей возможно вырваться? Ха, Чимин уже пробовал как-то (и не раз) — ничего не вышло. Так почему должно получиться сейчас? — Не трогай меня! Отпусти, демон! — Ух, вырвалось любимое прозвище. Намджун ухмыляется, мол «да, я демон, бойся теперь» и, перехватывая омегу поудобнее, начиная идти к дивану. — Лучше молчи! Ты дикий, не приручённый зверёк (тоже любимым прозвищем кинулся)! Но поверь, я тебя сейчас приручу! — Он и сам не понимает, что собирается делать, в глазах просто света белого не видно. Из ноздрей пышет огонь — как есть дьявол. — Не смей! Не трожь! — Чимин уже просто дико паникует! Что там ещё за приручения? А ведь у альфы ещё и наручники есть, как только Пак мог об этом забыть? И возможно этот вечер бы закончился как-то весьма непредсказуемо и плачевно, но как хорошо, что у развлекающихся наверху вершителей судеб на происходящее свой расклад — они просто взяли и нажали сериал на паузу. У Намджуна снова затрезвонил смартфон. Спасение! Холодненькая водичка по разгорячённым головам! Слава всем богам! Не видя и ничего не соображая, Нам просто принимает вызов. А он оказывается не просто звонок, а видео-вызов (вот прям приспичило сегодня всем по видеосвязи болтать). В этот раз пообщаться решил другой верный друг — Чонгук. Правда тот так и застыл с открытым видом от открывшейся картины маслом. А как тут не удивиться, когда во всю ширь экрана видишь лицо друга, покрытого рисом, в волосах у него какая-то капуста, а сбоку, на плече дёргается попа Чимина (да, Гук уже в курсе, кто там у Нама в гостях — Хосок ему доложился). И вид у друга такой распалённый, вот прям не на шутку! И вот хрен знает, что у них там произошло! — ДАА?! — Орёт в экран Намджун, даже не смотря толком, кто там ему названивает. — Ээээ… — Мычит потрясённый друг. — Что у вас там за ролевые игры? Глаза Нама совершают хаотичное движение туда-сюда, потихоньку начиная осознавать происходящее. Чимин тут же замирает, всё так же прикрывая попу ладошкой. — Мы тут веселимся. У нас внеплановый Чусок. — Бесстыже заявляет Нам, даже не пытаясь выдать это за правду. Ну а что, изобилие продуктов на его лице и так говорит само за себя. — А Чимин в курсе? — Вытягивая шею, спрашивает Гук, будто это поможет заглянуть за спину другу. — Чимин, ты в курсе, что у нас сегодня праздник? — Встряхивает плечом Нам. — Сейчас вот ещё на кладбище поедем, следуя всем традициям. — На последнее предложение омега дёрнулся. — Заживо меня закопать решил? — Испугано произнёс он, что, впрочем, разгорячённому Наму очень понравилось. «Бойся меня, раз сам дьяволом нарёк». — Ну что ты! Просто помянем как следует твою прошлую жизнь. — Пригвоздил альфа. — Не хочу. — Злобно пробурчал Чимин из-за спины. — Что не хочешь? Прощаться с прошлой жизнью не хочешь? Так вот знаешь, она уже попрощалась с тобой сама! Только ты это никак понять и принять не желаешь! — Снова припечатал Намджун. Сегодня он прям правдоруб! — Если моё будущее — жизнь с тобой, то лучше сразу похорони заживо. — И всё-таки Чимин остёр на язычок, Наму даже в такой момент это нравится. — Хосок был прав, у вас нихрена не хорошо. Слушайте, я не знаю, что у вас случилось, но не доводите это всё до цугундера! — Чонгук, мягко говоря, охреневает с этих двух меченых на всю голову. Слетают с катушек и даже не пытаются хоть как-то это скрыть, ну или начинать лечиться… — Чего звонил-то? — Вдруг переводит разговор Нам, а омегу не выпускает — тот так и висит, поддерживаемый одной рукой чуть выше коленей, попой к зрителю. Ну а что? Нормально так… Это же так естественно, стоять и разговаривать с человеком на плече, словно тот просто сумка. — Да уже не важно. Хотел поделиться, что я с родителями Тэши познакомился. — О как! Ну молодец. И как тебе знакомство? — Чимин снова прислушался, разговор пошёл о друге. — У него охренительное семейство! Я в восторге! Лучше не придумаешь. Мир, дружба, оладушки. — Чонгук широко и очень довольно заулыбался. — Оладушки — это хорошо. — Подтвердил Нам. — Не то слово! Милейшие люди. Приняли как родного, не то что Тэхёни… И вот ей богу, уходить не хотел! Папа Тэ просто мировой человек! Я думаю — он на моей стороне полностью, я ему понравился. — Хмыкнул Чон. — А отец? — Отец — тоже мужик что надо! Строгий, но с понимаем. Когда прощались, даже по плечу меня похлопал. — Думаю, твою кандидатуру одобрили. Собирай сватов. Что скажешь, Чимини? — И снова это елейное обращение. Омега заелозил на плече. — Поставь меня. — Зашипел омега. Намджун исполнил просьбу, потому что уже немного остыл (и в душе был, на самом деле, благодарен так вовремя позвонившему другу), а ещё потому что не хотел даже думать о том, чем бы всё это могло кончиться… Чимин предстал под удивленный взгляд Чонгука с намокшими, взъерошенными волосами, в прилипшей к телу наполовину промокшей футболке и тоже весь в каких-то пищевых остатках. И только сейчас он охватил весь масштаб бедствия: Нам вообще красавчик — с его то губой и наполовину отвалившимся пластырем, демонстрирующим запёкшуюся царапину. — Ебааать… — Не удержался он от комментария. Что впрочем, хоть и ёмко, но очень точно отражало ситуацию. — Не слушай плохих слов от чужих альф! — Как в насмешку пожурил Пака Намджун и закрыл тому ладонями ушки. Чимин конечно сразу отдёрнул его руки, ибо нефиг потешаться. — А ты не выражайся при моём омеге! А то научишь ещё его плохим словам. Он у меня и так не в меру дикий. Чонгук протяжно выдохнул. Ребятки, кажется, рехнулись окончательно! Особенно дружище Нам… — Дурак! — Сразу выразился на альфу Чимин. — Ну вот, всё… научил. — Воззрился он на друга. — Вся жизнь театр, а люди в ней актёры. — Констатировал Гук известную фразу из Уильяма нашего Шекспира. — Я вообще не догоняю, что у вас за постановка, но вроде занятная. Комедия ошибок*? Укрощение строптивой*? Всё это прекрасно конечно, только не заигрывайтесь, окей? — Конечно, дорогуша. — Улыбнулся Намжун, желающий уже свернуть разговор. Да и вообще — всё свернуть и лечь спать. Вот прям вымотал его сегодня Чимин. — Ну всё, отдыхайте. Потом ещё поговорим, профессор Кимпаб! — Гоготнул Гук. — Всё, вали нахуй. — Вырубил связь Нам и обернулся к Чимину. ______________ * Названия произведений У. Шекспира На чём они там остановились? Ах да, войнушка. Ну и наломали они дров конечно — кругом одно сплошное гастрономическое побоище. Он тоже хорош — занесло, так занесло! Оглядев жалкий вид надутого и немного пришибленного Чимина, остатки боевого духа как-то сразу рукой сняло. Протянув рукой по волосам, он смахнул кусочек капусты и, беззвучно ругнувшись, пошёл в сторону спальни. Чимин же как стоял, так и не двигался, обдумывая произошедшее. На душе было погано: от всего и сразу — и от слов этих всех обидных, и от этой недо-правды и от того, что этот неуравновешенный дикарь плюёт на все его чувства и мнение — только играется да потешается. Захотел пометил, захотел в дом уволок, захотел… и просто таки обесчестил его рот — и ни за что даже капли сожаления! А он ещё какие-то чувства у него ощутил… Глупец, какой же он жалкий глупец! Снова пришедший Намджун кинул в обескураженного Пака новую футболку. — Иди в душ и спать. — И снова распоряжается! — Тебе не обязательно заботиться обо мне, если тебе настолько всё в тягость! — А обида в голосе такая едкая. Нет, ну правда — заявляет, что чуть ли не жизнь свою загубил тем, что сплёл их судьбы, а теперь ещё и пытается казаться рачительным, заботливым альфой. Одолжение он тут, видите ли, ему делает! — Божее… — Замычал Нам. Нет, у него уже на полном серьёзе крыша съезжает — никогда голова не болела, а тут нате! Вот только этих омежьих капризов ему ещё не хватало для полной картины дня. И вроде понимает же, что сам-то наговорил вообще не то, что думал на самом деле (вот совсем неправильно выразился, мерзко даже), да и наделал за сегодня много лишнего… но оправдываться и продолжать разговор просто нет сил. — Спать будешь на диване! — Можно подумать, я бы стал спать на твоей кровати! — Хмыкнул Чимин. — А что не так с моей кроватью? — Он просто зарвался и не хотел уже отступать — да и сейчас просто решил показать несносному Паку, что вот мол твоё место — не заслужил настоящей кроватки. Так-то ему без разницы самому где спать — диван вон тоже роскошный. Просто указать захотелось, ткнуть как котёнка, потому что… ну дурак потому что, вот и всё! А Чимину из принципа его кровать не нужна, тем более слишком памятно всё на одно событие. Что они там творили… Он на ней просто напросто даже не сможет уснуть! — Всё с ней не так! — И понимайте как хотите! И Намджун прекрасно понял и даже ухмыльнулся уголком губ. — Яяясно. — Растянул он со значением, на что Чимин расширил глаза и раздул ноздри, в который раз краснея. Не говоря больше и слова, поджав губы, он побежал в ванную. Хорошо, хоть у одного хватило ума не продолжать эту битву. Дверь захлопнулась и Намджун обречённо рухнул на диван. Он вымотан! Выжат! Сил никаких, даже убираться не хочется. Хрен с ним — всё завтра. «Тоже приму душ и спать!» Решено. Вынув одеяло с подушкой, он положил их на диван, а сам уселся рядом в ожидании. И пока ждал (чего просто так сидеть) — решил продолжить чтение статьи профессора про «особенных омег». Так он их сам называл, но не по причине, что они чем-то больны, а по тому, что рождены от двух бет — и это оказывается мутация. Не в плохом смысле — так то все люди есть результат мутаций. В каждом человеке их дофига и больше: вот ты ходишь и думаешь что весь такой из себя «чистое порождение природы»? Ха, как бы не так! Ну например различные группы крови — по некоторым теориям, это те же мутации: когда-то была только первая группа, а потом что-то пошло не так (шутка) в итоге изменений жизнедеятельности и рациона постепенно появились и остальные группы. Ну или, например: веснушки, голубые глаза или даже умение сворачивать язык трубочкой — это всё тоже мутации. Мы все — мутанты с большой буквы М (не путать с мудаками). Вот и «особенные омеги» — когда-то таких и в помине не было. А потом, где-то с начала нулевых, они начали появляться — сначала единичные случаи, а потом их становилось всё больше и больше (если их общее число вообще можно отнести к понятию «больше»). Что ещё более интересно, со стороны хромосом: если у мужчин-бэт хромосомы — XY, у женщин-бэт — XX, у альф — XYY, у омег — XXY, то у особенных омег — XZ. Вот такая занимательная анатомия. С этого момента профессор перестаёт в своей статье называть омег особенными, а нарекает их Z-омегами (или зетами). Намджун поднимает брови, пытаясь осмыслить и привыкнуть к новому названию. — Занятно. Значит ты зета. — Намджун цокает. «Точно, зверёк новой породы, даже не омега, а некая загадочная зета!» Но профессор настаивает на том, что это всё-таки омеги, просто для удобства и различия — проще называть их зета. «И на том спасибо». А вот в чём отличия таких омег, Намджун прочитать не успевает — из ванный выходит Чимин в более короткой футболке (подыскал максимально меньшую из всех, и всё равно она на нём как мешок). Причём вышел какой-то уставший, зажатый и словно побитый жизнью. Аж сердце сжалось. — Вот одеяло с подушкой. — Указал альфа, нахмурился ещё сильнее и без слов проследовал отмываться. Душ не дал должного расслабления и облегчения. В груди саднило, на душе было погано: словно чем-то прогорклым измазали и оставили гнить под палящим солнцем. Под струями воды было о чём подумать и по большей части всё сводилось к тому, что он наговорил такие слова, которые вообще не являлись правдой — они прям били и били в виски глухим набатом. «Думаешь, я с радостью принял на себя роль твоего альфы? Прям так хотел испортить себе жизнь, ввязавшись во всё это?» Это ж каким идиотом надо быть, чтобы в порыве гнева так не дружить с головой и напрямую заявить тому, кого собирался оберегать и приучать к себе — сделать всё с точностью до наоборот. «Язык мой, враг мой» — вот во всех смыслах: и говорит не то и лезет не туда (хотя последнее всё же так или иначе приносило приятные воспоминания). Выйдя из ванной, Намджун обнаружил Чимина свернувшимся в клубочек и с головой накрытым одеялом. Тяжко. Непомерно тяжело смотреть на такого кроху, обиженного судьбой — маленького и незащищённого. А он, большой человек, только подлил масла в огонь, обидел. Ему правда тоже досталось: недоверие, неприятие, пощёчины и полное отчуждение. Чимин отмахивается и воротит от него нос, как от какой-то прилипшей к ботинку какашки. Нам тяжело вздохнул, ещё раз бросив короткий взгляд на комок в углу дивана, и поплёлся к себе в комнату. Он честно пытался уснуть, искал удобную позу, ворочался по всякому, ворчал на всё подряд, выходил подышать воздухом. Ничего не помогало — вот тошно и всё. И сна ни в одном глазу. Проклятая связь, держит за горло, перекрывая кислород и не давая нормально дышать. Чимин тоже метался как в бреду, ему было ничуть не легче — жизнь катится в непонятные дерби, на душе просто кошки скребут, хочется закричать от несправедливости. Нигде не найти ему приюта — теперь даже податься некуда! Не выдержал по итогу, заревел в подушку. Жадно, захлёбываясь слезами, кленя себя и свою никчёмную жизнь. Намджун всё слышал, прислонившись ухом к двери. Нутро разрывало от ответной боли. И он уже хотел было выбраться из своей берлоги и поддержать это маленькое, метущееся существо, обнять его в конце концов, плюнув на некое мнимое уязвленное самолюбие, как услышал шёпот «ненавижу, ненавижу». А кого ненавидит? Его конечно! Ну и правда, что он Чимину хорошего сделал (ну, кроме того, что спасал периодически и вытащил из больницы из лап семьи) — теперь ведь это его ответственность, а он всё испортил. Но его ненавидят и от этого в грудине что-то противно колет и жжётся. Даже собственная метка заныла — всё сошло с ума и слетело с катушек. Так и промаявшись почти всю ночь, оба сморились только под утро — сон всё же взял своё, решив подарить хотя бы пару часов отдыха.