Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Завтрак, он же почти обед, подгорел. И у Чимина было ощущение, что подгорело не только на плите — главным образом подгорело у него на душе. В воздухе пахло палёным: трапеза проходила весьма молчаливо — Намджун был несловохотлив, от слова совсем, но ел с аппетитом. Паку было паршиво на душе — он чувствовал, что оскорбил альфу… Частично омега понимал почему — фактически открытым текстом он заставил мужчину подписать петицию о неприкосновенности — и тот пошёл на этот шаг, сделал соглашение легитимным, но явно без удовольствия. Леденящая душу реакция не заставила себя ждать. Неужели теперь он будет одарен холодностью? Чимину было паршиво и тягостная атмосфера не способствовала установлению контакта. Почему у них вечно вот так: то воют стужи, то горят пожары? Неужели спокойная, умеренная погода — это не про них? А ещё на горизонте дня маячила встреча с родными. И это вносило в душу ещё большую сумятицу и раздрай. Воспоминания сна с каждым часом таяли, напоминая о себе лишь отголосками очень живых моментов. Теперь в голове всё было словно на своих местах и Пак чувствовал, что большую лепту в это внёс Намджун — все его успокоительные действия: то как он его обнимал и нашёптывал утешающие слова, то с какой нежностью и заботой отнёсся к его проблеме, выслушал, отпоил и отогрел в своих руках… дал надышаться своим запахом — всё это не прошло бесследно для измучившегося омеги и заложило в его душе некий фундамент. Омега начинал признавать, что альфа начинает его притягивать и интересовать, он чувствовал, как ему нужен запах Намджуна и важно его участие. Это пугало, но в то же время заполняло внутри тёмные пустоты… оживляло. За завтраком Чимин всё чаще кидал на альфу взгляды, наблюдая за его действиями и реакциями, ему стала интересна мимика Намджуна, пусть она и была не богата — ему начало казаться, что он умеет читать на лице альфы то, что не видят другие — малейшие, крошечные изменения и оттенки взглядов, что отражало его настроения. Возможно этому способствовала и их связь, но тем не менее — всё это в совокупности было доступно только ему, Чимин был в этом уверен. Намджун глаз на омегу не поднимал, лишь молча жевал, иногда мыча от вкуса поглощаемой еды, однако подкожно чувствовал все кидаемые взгляды — просто позволял Чимину что-то для себя думать без его вмешательства. После завтрака, альфа поблагодарил омегу за вкусно приготовленные яичные роллы и Паку было по-настоящему приятно от этих слов, словно у него часть тяжести упало с души. Чимин решил хотя бы так компенсировать свою благодарность — готовить Намджуну вкусную еду. А уж что-что, а это он делать умеет — научился за долгие годы творить блюда даже практически из ничего. Но в холодильнике альфы было такое разнообразие, что тут беспокоиться было не за что — Чимин уже чувствовал подступающую гастрономическую революцию. Всё таки он человек благодарный и на добро всегда отвечает добром, что ни говори. И ему, по правде сказать, хотелось сделать альфе приятное. Пак, может, ещё не смирился и не совсем принял свою новую роль будущего мужа (хоть он и знал о своей участи давно, однако то что он станет супругом Намджуна — это ещё больший ком на его голову) — однако то, что он сможет вести хозяйство и помогать альфе в быту, а не мешаться под ногами — он был в этом уверен. Чимин давно привык заботиться о целой семье — на нём всегда была куча обязанностей, помимо учёбы, поэтому для него это не сложно, а Намджуну будет приятно, что в доме уютно. Почему он так легко об этом рассуждал? Он и сам не понимал… Возможно, если не бороться с теми обстоятельствами, которых не изменить, а просто принять их такими какие они есть — от этого будет лучше всем? Во всяком случае Чимину и правда было легче, когда он думал о спокойствии семейного быта. Что же на счёт учёбы… Нам сказал омеге сегодня отдохнуть дома, и что он заскочит помимо дел по работе в институт и предупредит ректорат о том, что из-за предстоящей свадьбы Чимин будет занят и попросит сделать ему на время свободное посещение. Пака удивляло то, с какой лёгкостью альфа решает дела — будто для него нет никаких проблем и преград. Вот так пойти и сказать вышестоящему руководству о том, что его жених побудет какое-то время на вольных хлебах… «видимо он там на высоком счету!» Хотя Чимин и помнил, как свободно и расковано он общался с замминистра… поэтому что удивляться, похоже для Намджуна не существует слова «нет», когда он очень «просит». Сколько раз только его самого альфа обводил вокруг пальца — причём так подстраивал обстоятельства и приводил такие аргументы, что Чимин просто или не успевал уловить связи, или просто подчинялся сокрушительной ауре альфы. У этого мужчины, такое ощущение, всегда громадьё планов, решений и путей — и один изощрённее другого. Как бы Пак ни попадал в сети Намджуна, он не мог не отметить, что альфа ловил его каждый раз весьма ловко и красиво. Ум альфы поражал и восхищал одновременно. Всё это в совокупности невольно заставляло Чимина уважать альфу и… начать прислушиваться к нему. И вопрос с «умелыми ручками» теперь тоже закрыт — Намджун взял всё на себя. Чимин понятия не имел, кто и зачем ему написал, его сердце стучало только от одной мысли, что ему не надо идти в это проклятое место, что альфа обо всём позаботится и решит. Почему-то теперь он уже не сомневался, что для него уладить «это дело» как раз плюнуть — и почему только он сразу повёлся на слова угрозы? Ведь Намджун явно не тот человек, которым можно управлять и помыкать — а ещё он силён не только умом, но и физически. «Как я вообще мог подумать, что справлюсь с этим лучше Намджуна?!» Время после ухода альфы потянулось медленно, сидеть дома одному было свободно (в доме родителей это вообще было его самое счастливое время), но вместе с тем одиноко. Взяв в руки тряпочку, Чимин решил протереть везде пыль — многолетние привычки ведь тоже просто так никуда не уходят — они наше второе Я. Да и всё равно лучше себя хоть чем-то занять, чем сидеть просто так. Он начал с гостиной, и протерев каждую полочку и мелкую деталь интерьера, зависнув на некоторых арт-объектах, перешёл в спальню. Там он неожиданно для себя заметил маленькое трюмо, на котором стояли всякие средства по уходу за кожей и косметика — всё абсолютно новое. «Это для меня?» — завис на коробочках Пак, изучая их как какие-то космические тюбики. «И почему я раньше не заметил?» Ещё из новшеств — это было красивое резное зеркало в полный рост. И оно явно было не для альфы — потому что отличалось по стилю, было слишком омежье, и Намджун в нём бы точно не уместился, разве что только издалека. С краю спальни на рабочем месте стоял компьютер, и он был… не выключен: на экране мелькали какие-то вкладки, которые, пока омега возюкал тряпочкой, то и дело привлекали его внимание. Они как бельмо в глазу — не давали спокойно трудиться, Чимин периодически скашивал глаза к монитору, но не решался посмотреть повнимательнее, что же там такое высвечивалось. Ему было совестно за свои мысли и желание подсмотреть до такой степени, что периодически он даже давал себе по щекам «нехороший, нехороший омега! Чимини — это неправильно!», однако его так разрывало любопытство — Намджун для него сплошная загадка, и чем он занимается, ведь тоже любопытно… Пак боролся с собой и натирал стол уже не по одному разу, а потом не выдержал и сел за компьютер. Схватив мышку, маленькие пальчики щёлкнули по кнопке, а в углу рта показался остренький язычок. Забыв себя, Чимин открывал одну за другой вкладки, обнаруживая кучу каких-то статей с очень интригующими названиями: «Серия загадочных убийств омег», «дело серийного маньяка или совпадение?» и так далее в таком же роде. Чтиво затягивало — это как ужасные, с кровавыми подробностями триллеры: смотреть одновременно страшно и любопытно. И любопытно в большей степени потому, что это открыто именно у Намджуна. «Почему он это читает? С какой целью интересуется?» Ужасаясь прочитанному, Пак раз за разом ловил себя на мысли, что не хотел бы оказаться на месте этих бедняг — все омеги были истощены, и кто-то словно над ними ставил опыты. «Какой ужас, за что с ними так?» Потом ему попалась уже научная статья о каких-то особенных омегах — и вот тут он завис ещё сильнее. Во-первых это очень интересно (а Чимин любит всё научное), а во-вторых, он будто находит какие-то совпадения с собой… Хотя это конечно бред. Но опять-таки — почему всё это вот так на компе открыто и даже не запаролено? Будто специально для него оставлено… Чимин отгонял от себя эту мысль. Всё выглядит так, словно Намджун занимается каким-то расследованием — и Чимину это не нравится: каким-то необъяснимым чутьём он ощущает, что это как-будто касается и его самого. Но как? «Что за бред! О чём я вообще думаю». Выбравшись из-за стола, Чимин какое-то время походил в задумчивости по комнате, а потом продолжил уборку. Его мысли кружились вокруг ужасных убийств, неких зетах, и странных совпадениях, коих в его жизни уже вагон и маленькая тележка. Его опять накрыли воспоминания из сна и мозг начал услужливо соединять все мысли в то, что ему грозит некая опасность. А потом, опять-таки услужливо, мозг продолжил посылать сигналы о том, сколько раз его выручал Намджун и что в этот раз он ему тоже поможет — только не надо его отталкивать. «Он позаботится обо мне! Ведь так?» По коже пробежались мурашки. Через какое-то время разум всё больше и больше начал заполняться мыслями об альфе, а потом уже дошли и вовсе до невообразимого — о его больших, сильных руках! Как тот ими сжимал его талию, гладил линию подбородка и сминал его ладони. «Боже, почему меня от одних только воспоминаний об этом кидает в жар?» Омега изрядно задумался, пока вытирал в доме пыль — это занятие и правда очень медитирующее, за ним можно убить как минимум час времени и даже не заметить. — Ай! — Вскрикнул испуганно Чимин, подпрыгнув на месте так высоко, как даже сам от себя не ожидал. — Ох боже, прости! Я напугал тебя. Ты был так увлечён… я должен был подумать об этом. — Торопливо затараторил Лан, притягивая к себе растерянного омегу для объятий. — Ох, ничего сонбе, всё в порядке. Я просто увлёкся. — Пак поклонился старшему, замечая, как его сердце и вправду сильно колотится. — Чимини… ну я же просил… — Обидчиво затянул большой ребёнок. — Простите. — Поправился омега. — Папа!.. Я просто никак не успеваю привыкнуть так вас называть. — Смущённо начал оправдываться младший. — Ну ничего, сладкий мой! Ты прощён. Видишь, я не сержусь. — Лан лучезарно улыбнулся и ямочки на его щеках напомнили омеге Намджуновы. У альфы они редко мелькали на лице, хотя в последнее время он, кажется, стал чаще улыбаться. — Ты мне очень нравишься. Давай дружить? — Старший протянул руку. Чимин не сразу понял что папа от него хочет… пожать ему её? Так странно… Лан вообще странный, но искренний, и он вызывает у Пака улыбку. Это хороший знак, хоть папа Намджуна и со странностями — но они милые, и лучше быть добрым человеком с причудами, чем всем таким из себя правильным, но жёстким сухарём внутри… или тем более каким-нибудь деспотом. Чимин протянул в ответ руку и вдруг старший как-то неожиданно по ней хлопнул и сплёл их пальцы. Лицо Чимина вытянулось — видимо это значило, что «они закрепили договор»? Лан слова обнял младшего и похлопал по спине. — Надеюсь это не Намджуни тебя заставил батрачить? У него же была приходящая домработница. — Нет-нет, я сам! Я привык… то есть люблю домашние дела, заботиться и готовить. — Правда? Господи, ты такой милый! Если это так, то это ещё один бонус в копилку моему сыночке. Так редко встретишь рукастых омег в наши дни — я сам-то не из таких, но! — Лан выставил вверх указательный палец. — Я хорошо управляю прислугой, поэтому у меня в доме тоже полный порядок. И как так повезло моему сыночке? Несомненно это рука бога! Я долго молился о счастье Намджуни. Он у меня очень усердный, ответственный, а голова у него вообще… забита наглухо всякими знаниями. Даже страшно порой было за его личную жизнь. Он так мало отдыхает — всё читает да что-то там на компьютере делает. Не знаю как это точно называется… программирует? Старший болтал без перерыва в своей излюбленной манере. Однако Чимина это вполне устраивало — он любил слушать, на самом деле. А Лан был счастлив, что кто-то его так внимательно слушает. Они перешли в кухонную зону и Чимин заварил им кофе, так как папа снова что-то принёс к столу. Пока младший хлопотал у плиты с туркой, папа любовался на стройную фигурку зятька, прикидывая наряды, которые могли бы тому подойти для свадьбы. Он уже прошерстил много каталогов с новыми коллекциями и у него были кое-какие мыслишки, но понаблюдав за Чимином в живую — таким лёгким и невесомым, очень грациозным и пластичным в своих движениях, словно тот был какой-то феей — у него родилась совсем другая мысль на счёт его свадебного одеяния. Лан уже весь пищал внутри и трясся от нетерпения изложить мысли, надеясь что Чимин не забракует его идею и поддержит её. — Чимини, как тебе одежда, что я тебе подобрал? Я смотрю ты выбрал костюм кошечки. — Ээээ, да папа. Все вещи, что вы выбрали очень красивые, столько всяких деталей и эээ… гипюровых вставок… — Обижать Лана Чимину совсем не хотелось, ведь старший потратил своё время, усилия и деньги в конце-то концов. Пак даже не мог представить сколько всë это богатство могло стоить. Да, для него подобного рода вещи — это черезчур… откровенно и неприлично (только представить, как он в чëм-то таком рассекает по дому — да это умереть не встать), но говорить об этом и обижать пренебрежительным отношением старшего — о нет, он так поступать ни в коем случае не будет. — Джин помогал мне с выбором. Он в деле соблазнения альф настоящий эксперт, плохого не посоветует. А ещё его стиль просто идеален. Как ты считаешь? Вы ведь знакомы! — Да папа, Джин-хëн и правда одевается очень красиво, как принц. — Лан на это коротко хохотнул, решив что обязательно потом где-нибудь использует это сравнение. — Джин мне говорил и отзывался о тебе очень хорошо. Ты спас ему жизнь! Божечки, как вспомню этот рассказ, так кровь стынет в жилах… какой ты бесстрашный! — Ну, я действовал инстинктивно, на самом деле… — Пак покраснел в смущении, опять эта похвальба, он к такому не привыкший. — Просто понял, что сейчас произойдёт… а Джин такой красивый и утончённый… я не мог допустить, чтобы он пострадал. — Господи боже, ты такой великодушный, Чимини! Не устаю удивляться на тебя. Да ты бриллиант! Я так счастлив, что именно ты будешь моим зятем. Я уже говорил, что ты мне нравишься? — Да, папа… — Смущённо разливая кофе по чашкам, ответил Пак. — И как Намджун… Ему понравился этот комплект, что на тебе? — Лан игриво посмотрел на младшего и заметил как тот оторопел и его глаза забегали по сторонам. Омега был явно смущён и очевидно размышлял, как поделикатнее ответить. Папа не стал дожидаться ответа — для него дело было ясным — всё закончилось более чем «хорошо». — Айгу! Ты так смущаешься самых естественных вещей. Ну что ты! Мы же оба омеги и почти родные. Прошу, не стесняйся меня! Я тебе многое подскажу в делах любви и помогу советами если что. — Спасибо за доброту и заботу, папа. — Чимин убрал турку в сторону и поклонился старшему омеге. На этот жест Лан уже совсем расчувствовался «какой воспитанный и милый мальчик, сама скромность и доброта». — Почаще одевай их, там есть очень красивый шёлковый комплект цвета чайной розы, а ещё лавандовый. Намджуни помешан на этом цвете и аромате. Удивительно, что и ты пахнешь лавандой. Такое совпадение! Да ещё и двойной запах… уму непостижимо! — И не говорите… — Задумался Чимин. — Вы же знаете, что мы женимся по контракту? — От этого заявления Лан неожиданно застопорился и внимательно посмотрел на Пака. — Да, милый… конечно. А на сколько в курсе этого ты? — Я уже давно знал, что меня обещали какому-то альфе, но кому конкретно — это было тайной. Не так давно, буквально несколько недель назад, я узнал, что есть брачный договор и всё более чем серьёзно. А потом… буквально недавно, этим альфой по контракту оказался Намджун. Удивительные совпадения, да папа? — Отпивая кофе, тоже внимательно посмотрел омега в ответ. — Хм… ты знаешь, ещё не так давно я бы не сказал тебе этого, но в свете некоторых событий — думаю стоит. Ты хороший, Чимини. Я хочу быть к тебе ближе, поэтому… возможно это будет неправильно, но я поделюсь с тобой кое-каким секретом. — Лан перешёл на шепот, будто бы их мог кто-то услышать. — Но только ты никому об этом не говори, пообещай! Потому что этой информацией со мной не делились… По честности сказать… я её подслушал! — Пак замер с чашкой в руках, а потом снова отхлебнул кофе. — Мой муж скрыл от меня правду, много правды. Я думаю — это у него такое своеобразное проявление заботы. И скоро я его возможно прощу, но пока он должен помучиться. Я так понимаю Нами тебе тоже ничего не говорит… это так в духе Кимов! Упрямцы, думающие что скрывая информацию, так они лучше оберегают своих омег. — Лан распалился не на шутку, а Чимин сидел тихонечко и не мешал идти этой словесной лавине рядом с ним, потому что было видно, что папе нужно выговорится — это раз, и сейчас он поделится с ним интересной информацией, которую от него скрывает Намджун — это два. — Я тут был у тебя дома… Да-да, я понимаю, что не должен был так делать в обход традициям, но когда со мной не считаются — я действую по своему, возможно глупо и взбалмошно… я и не говорил, что идеален (на самом деле говорил, пусть и не Чимину)… Ну в общем, меня ужасно встретили, Чими. — Лан перевёл взгляд на младшего — он не смотрел с укоризной или как-то ещё, но Пак моментально почувствовал себя виноватым перед Ланом за свою семью. — Простите, папа, что так получилось… мои родные порой не очень то гостеприимны… — Да брось, Чими, они смотрели на меня как на человека второго сорта. А я ведь Ким! Понимаешь? Кимы — это высший сорт и гордая фамилия, и ты тоже должен будешь нести её с честью и достоинством, помни об этом! Но дело не в этом, пока я был у твоих родных, я понял вот что — они тебя совсем не любят! Если бы не я, о тебе никто бы даже не вспомнил, словно ты этим людям никто и им вообще всё равно где ты и как ты. Они продали тебя с такой лёгкостью… мой мальчик, это ужасно! А знаешь за что они продали? За часть бизнеса моего мужа! Чимин смотрел на Лана поражённо. Глаза его замерли и не двигались. «Как продали за часть бизнеса?» И хотя да, он догадывался и понимал, что за бесплатно его отец бы точно его не отдал, но всё равно… это было как гром среди ясного неба! «И Намджун тоже знает об этом? Как давно он в курсе? Он тоже совместно со всеми составлял договор?». Пак захлопал глазами, а чашка так и застыла возле его губ. Лан вдруг понял, что как-то вообще не так выразился, как хотел, исказив смысл… — Чими, подожди. Всё не так — мы не покупаем тебя. Господи, что я несу… — Старший напугался своих же слов, ведь получалось, будто это так. «Какой же я дурень». — Скажите… — Вдруг подал голос Пак. — А Намджун… как давно он в курсе этого договора и всех деталей? — Взгляд Чимина был словно стеклянным, да и голосок тоже, как разбитый на тысячу осколков кристалл. — Чимини, только не подумай чего плохого о нашей семье… Мой муж, он хороший человек на самом деле, он всегда заботится о нас. Я и сам не знаю, что это за дурацкий контракт такой и почему он был так странно составлен… я не знаю всех тонкостей, правда. Милый прости. — Старший омега потянулся к Чимину, не зная как ещё может сгладить то, что наговорил, да только Пак был в ступоре и даже не реагировал на него, поэтому Лану пришлось осторожно обвить плечи омеги, чтобы сделать хоть что-то. — Я хочу повторить свой вопрос, вы позволите? Намджун в курсе деталей договора? — Голос Чимина вдруг сделался таким убитым и отстранённым, что Лан побледнел. — Думаю… в курсе. — Отшатнулся старший, увидев как размеренно, педантично-аккуратно ставит чашечку на стол Чимин. Он напугался. — Хотя, милый, ты знаешь… когда Намджуни разговаривал с Кёнхо об этом… он так на него кричал, так кричал. Сын был очень, очень взбешён в тот момент! Я никогда не видел его таким злым, правда. В тот день весь дом содрогался, а муж теперь себе места не находит — они поссорились. Я думаю Намджун только недавно обо всём узнал. Чимини, прошу! — Голос Лана задрожал, он отошёл в сторону и замер в нерешимости. «Вот зачем я полез туда, где не смыслю и не умею правильно выражать мысли — только всё испортил, дурак! Хотел быть ближе, называется…» Лану вдруг неожиданно показалось, будто Чимин словно весь осел и сделался ниже, чем был до этого — плечи его опустились, а руки упали под стол — так, будто они были слишком тяжелы для омеги. Папа не знал как это понимать и что творится с младшим, он так сожалел о сказанном. Язык его враг. Неожиданно спинка Чимина затряслась и Лан услышал какое-то странное приглушенное сопение на грани с вырывающимся свистом лёгких. Он не мог понять происходит, но решил всё же подойти поближе и обнять омегу — видеть как по его вине страдает этот цветочек… ему было тяжело. — Чимини, прости пожалуйста. Я так глуп! Ужасно глуп! — Уже чуть сам не заплакал старший. — Прошу, не говорите так про себя. Вы хороший. — Кажется у Пака и правда скатилась слеза. — Просто… я кажется перенервничал. Не то подумал, вот и всё. У меня, кажется, даже руки дрожат. — Голос Чимина дал петуха и он нервно засмеялся. — Намджуни правда тут не замешан, я уверен в этом! Это всё дела моего Кёнхо и твоего отца. Ты знаешь, Хун оказывается когда-то чуть не разорил нашу фирму, хотя муж принял его на работу без всяких испытательных сроков и по дружбе, дал ему хорошую должность. А он вот так поступил. Это был ударом по нашей семье, а у Кёнхо с сердцем проблемы! — Лан снова тараторил без остановки — его мысленный поток нёсся впереди него. Он сидел рядом с Чимином и нервно перебирал его пальчики в своих руках и чуть не плакал, вспоминая тяжёлые времена его семьи. — Папа, прошу не плачьте! Я не знал таких подробностей… Мне так стыдно. Невыносимо стыдно! За все причинённые неудобства и страдания вашей семье… — Чимин поджал губы. Столько информации снова вылилось на него одномоментно — его мозг лихорадочно обрабатывал данные и склеивал куски воедино. — Не извиняйся за своего отца, ты тут не при чём. Я же вижу как ты отличаешься от своих родных. — В том то и дело, что мы одной крови, а они не извинятся никогда. Это не в принципах моих родителей. Поэтому за них буду просить прощения я. — Неожиданно для Лана, Чимин вырвал свои руки и кинулся на пол в глубоком поклоне. — Прошу прощение за всё то зло, что было нанесено вашей семье, сонбе… папа! Я не достоин вашей семьи! — Ты что такое говоришь, мой мальчик! — Старший тоже кинулся на пол, пытаясь поднять Пака. Когда он коснулся рук Чимина, его кожа показалась ему чересчур холодной, а сам омега будто каким-то истощённым, словно все силы покинули его тело. — Наша семья тоже виновата в твоей судьбе. И тогда… я тоже хочу попросить прощения за всё! Даже за то что не всё знаю и понимаю! — Лан попытался сделать поклон, но Чимин перехватил его в районе талии и сжал папу покрепче в своих объятиях. — Прошу, прошу не надо. Не делайте так. Это не правильно! Давайте успокоимся. Мммы не должны вот так думать друг о друге не пойми что и делать преждевременные выводы. Так ведь, папа? Давайте забудем об обидах, обо всём что было. Ппросто… давайте жить дальше с тем что имеем. — Чимини, мой малыш. Почему ты такой не по годам мудрый? Я так рад, что ты такой понимающий и душевный мальчик. Намджуни и правда несказанно повезло с тобой. Мой сын правда заботливый, он будет оберегать тебя и защищать. Я знаю это, а ещё я вижу что ты ему нравишься. Я ведь его папа, я знаю своего малыша. — Чимин на это про себя усмехнулся, представляя гору мышц ростом под метр девяносто. «Да уж, малыш, ничего не скажешь». Хоть Чимин ещё и прибывал в сумятице чувств и противоречий, но он решил не торопиться с выводами… к тому же ему очень, очень хотелось доверять будущему мужу, его альфе. То, как был заботлив вчера Намджун — такое ведь не подделаешь, правда? Он чувствует, что тот и правда не замешан в этом грязном деле. Нам его не покупал, он уверен. Или очень хочет в это верить. Хочет верить Намджуну. *** _________________ Bye Bye — SAFIA _________________ После часа разговоров и просмотров каталогов, которыми просто завалил Чимина Лан, они поехали в бутик, выбранный и оочень сильно рекомендованый старшим. Пак мало что понимал в моде, хоть и засматривался на одежду омег в школе, где он учился. Но несмотря на это годы игры в бету и донашивание одежды за старшим братом сыграли с ним злую шутку. Чимин не знал как и что сочетать, какие сейчас тенденции в моде и что идёт именно ему. Поэтому он решил просто довериться папе — очевидно что у того богатый опыт. Лан очень элегантен и утончён, он спец в брендах одежды и оперирует такими терминами как «овердрессед» и «дропшиппинг», в то время как для него это ругательные слова от мира моды. Возможно когда-нибудь он въедет во всё это, но то что это случится не скоро — это точно. Пусть лучше всё сделает тот, кто в этом как рыба в воде — он готов довериться папе. Папа плохого не посоветует. Как сказал Лан — шоппинг обладает терапевтическим эффектом и когда у него не лады с настроением или что-то не клеится, стоит пройтись по любимым бутикам — и от горя остаётся мокрый след и минус несколько миллионов на счету. Почему, собственно нет? У каждого свои способы расслабления, если твои карманы позволяют тебе отдых подобного рода, никого это не должно касаться. Чимин даже не думал критиковать и думать о таком высказывании Лана как-то дурно — чужая душа потёмки, как говорится. Папа привык к роскошным нарядам и посещает на пару с Джином модные показы, где у них есть знакомые модели и дизайнеры. Атмосфера нового показа, когда ты сидишь во фронт роу* как почётный гость и лицезреешь новую коллекцию, обсуждая её с какой-нибудь знаменитостью — это очень освежает и будоражит кровь по его словам. Лан рассказывал об этом очень убедительно, ведь это было тем, что его заряжает — он даже пообещал, что обязательно возьмёт с собой Чимина на следующий показ в Милане. Пак только пожал на это плечиками. _____________________ *Фронт роу — это места в первых рядах на модных показах, куда сажают инфлюенсеров. Очень часто именно в первом ряду зрительного зала сажают только почетных гостей, и там может происходить что-то не менее интересное, чем на подиуме. В медиа даже есть жанр фотографии первого ряда. — Если бы не общие стандарты роста, то тебе самому бы блистать на подиуме, дорогуша! — Довольно проговаривал папа, когда Чимин послушно демонстрировал очередной лук от Бриони: кружевные брюки и укороченный пиджак в пару. — Я знаю о чём говорю. У тебя потрясающая осанка! Пока шёл второй час «пыток» Чимин никак не мог начать расслабляться и релаксировать и только думал о том, чтобы это всё поскорее закончилось и они наконец-то пошли домой отдыхать. Но планам омеги не суждено было сбыться, так как, похоже, Лан только вошёл в раж. Следующим пунктом дислокации был бутик Армани и уже тут они зависли часа на три — омежки-консультанты так и обвили их с папой со всех сторон, прям на манер плющей, душащих деревья — как говорится, не продохнуть ни пукнуть. Для Лана же всё это было привычно и в кайф — по его выбору даже принесли заказанную еду прямо с доставкой, и они с Чимином перекусили в отделённом для таких случаев ширмочкой уголке. По задумке папы они делали из Чимина фею. Бог знает, почему именно её, но Лан словно зациклился на этой идее и отступать от своего не желал. Шить что-то на заказ уже не было времени, поэтому Пак послушно мерил всё, что ему предлагали — не спорил, не жаловался, чем только радовал довольного до визгов папу. — Ты такой спокойный по характеру, Чимини, просто удивительно! Думаю ты будешь очень хорошо воздействовать на Намджуни. У него, сразу скажу, очень непростой характер, но я его воспитал как настоящего мужчину и альфу. С ним не пропадёшь. Насчёт подарков не переживай — он в этом плане щедрый и сам хорошо зарабатывает, купит тебе всё, что попросишь. — Щебетал на своей волне Лан, Чимин же слушал в пол-уха, мозг уже плохо переваривал происходящее и входящую информацию. В итоге были выбраны белые обтягивающие брючки с лампасами из кристаллов и шёлковая блуза с воланами на рукавах, тоже отшитая кристалликами. Но не это было главной фишкой — самым изюмом была кристальная портупея, которую Лан увидел в каком-то дорогущем бутике с украшениями и аксессуарами — именно под неё и подбирался основной наряд. Костюм Намджуну, как сказал папа, он потом подберёт сам: он будет ориентироваться на образ Чимина, чтобы они гармонировали друг с другом и всё было идеально. Лан заверил что ему не нужно мерить одежду на сыне — он и так прекрасно знает все его размеры от обуви до трусов и сам частенько покупает сыну какие-нибудь новинки для его гардероба. Ну любит он это дело — никто в семье не может от этого пунктика старшего отвязаться и по итогу просто смирились. — Я знаю вкусы своего Намджуни, он с ума сойдёт когда увидит тебя в этом аутфите. Думаю его челюстью можно будет орехи колоть. — Посмеивался старший, а Чимин на это соучастливо улыбался. Он устал. Очень устал — даже тренировки его так никогда не выматывали. Докупить аксессуары и сделать пробный мейк-ап и укладку решили в другой раз. На часах было уже пол пятого вечера и было решено ехать прямиком в загородную резиденцию Кимов, чтобы не тратить время. Встреча с родственниками была назначена на шесть. До этого времени Чимин должен был познакомиться с отцом Намджуна — с Кёнхо, а ещё Лан хотел проконсультировать зятя по поводу некоторых моментов вечера. На то, чтобы переодеться и приготовится — тоже нужно было время. Чимин начинал мандражировать. Он не знал чего ожидать от сегодняшней встречи в целом, а ещё какой Кёнхо в жизни — такой ли хороший, как о нём говорит Лан. После столь «интересных» подробностей брачного договора, Пак был крайне насторожен насчёт альфы. Фактически ведь именно с подачи этого человека (ну и в совокупности его отца) и заварилась вся эта каша. О Намджуне Чими думать не хотел — он намеренно гнал всякие мысли — как негативные, так и положительные. Решил, что посмотрит в его глаза воочию и всё для себя решит. Он посмотрел на настенные часы: буквально через пол часа должна состояться роковая встреча в клубе института. Как сказал альфа — он со всем разберётся сам, а после прибудет на семейный ужин и «постарается не опоздать». И по правде сказать, Пак его уже ждёт, словно из всех кто там будет, он ему ближе всех. Даже родственники не вызывают радости, как ни печально — на его душе был словно камень в отношению к таким далёким близким. Для них он словно никогда и не был ни сыном, ни братом — лишь прислужкой, удобным для насмешек и издевательств человеком, без прав и недостойный их любви и уважения. Это очень грустно и Чимин чувствовал за свои чувства некую вину… хотя ничего не сделал плохого этим людям, а наоборот — старался изо всех сил быть хорошим и послушным. Да только никому это не было нужно, как он ни старался — не заслужил и грамма любви… Даже от семей друзей он получил гораздо больше чувств, хотя им он по сути никто. Семья Тэхёна так вообще всегда была ему рада. А теперь вот Лан — тоже показывает, как он счастлив и доволен будущим зятем. Даже сказал, что если Чимин этого захочет… будет ему вместо папы, что он всегда мечтал о сыне-омеге. Пак так расчувствовался тогда, во время примерки, что даже чуть не испортил дорогущий костюм своими слезами. Для него любое ласковое слово как бальзам на душу и Чимин чувствует себя от этого каким-то инвалидом. Недокормленным любовью… И теперь будто на любую ласку он готов отвечать преданностью и отзывчивостью. Возможно это и хорошо, но Пак ощущал от этого свою слабость и уязвимость — и именно поэтому он и должен быть осторожен. Если Чимин доверится по-настоящему, то потом ему будет худо. Если его предадут — он уже не возродится, зачахнет навсегда, погребённый внутри своей запертой души. Она закроет свои двери навсегда, а он сам изнутри дополнительно заколотит её намертво. Поэтому он так и боится подпускать к себе Намджуна — он это понимает… но одновременно с этим чувствует, что его плотину уже неминуемо сносит. Вода по капле и камень точит… Кажется его защита уже дала течь, иначе почему то, когда Лан рассказал о подробностях брачного договора — у него как-будто почву из-под ног выбило, а тело словно испустило дух? И почему когда Лан заверял, что Намджун здесь ни при чём — он так хотел ухватиться за эту правду, как за спасительную нить, что не даст ему упасть в саморазрушение? Он теперь с этим альфой повязан и знать, что он был для Намджуна купленным по договору товаром — это худшее из возможных зол. Если это так — он умрёт в ту же секунду, он в этом уверен. Он ждёт этот вечер и боится его безмерно, словно на нём его линчуют и предадут смерти. Ему страшно до дрожи — он словно рассыпается на атомы. *** Кому: Тэхёни — Привет! Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Писать можешь? По дороге в особняк Чимин пишет другу, желая узнать как тот справляется, но ответа не последует — ни через пять, ни через десять минут. «Видимо ему совсем плохо» решает Пак. Однако именно сейчас омеге так хочется с кем-то пообщаться, чтобы отвлечься от тревоги внутри, что он незамедлительно пишет Солар. Кому: Бэбэ — Приветики, Бэ, чем занята? — Чими привет. Ничем особо, готовлю речь. Решила последовать твоему примеру и воспользоваться услугами местного радио для связи с общественностью.)) — Ты о выборах? — Да. Хочу охватить как можно большую аудиторию. — Надеюсь тебя не сильно занесёт))) — Не надейся: р — Тэхёни не отвечает, раньше он мог писать во время течек. — Чими, ты как с другой планеты, ей богу. Когда встречаешь истинного — течка всегда протекает болезненнее. Ты что, не знал об этом? — Я как всегда, в танке… — Учи уже матчасть, дурашка. Ты скоро станешь мужем, а в интимных делах ни бум-бум))) «Значит… когда встречаешь истинного, течка протекает с ужасными болями? Но разве может быть хуже, чем было тогда, в мою первую течку? По логике можно подумать, что Намджун уже мой истинный» усмехается и пугается одновременно от своих мыслей Чимин. В это время Намджун уже сидит в клубе умелые ручки, ожидая гостей, которых он желает встретить со «всем радушием» на которое только способен. В развалку расположившись на диване, он аккуратно в ряд раскладывает кунаи, как вдруг слышит оповещение входящих сообщений. Взяв в руки гаджет, он с улыбкой смотрит на монитор: перед его глазами разворачивается переписка его зверька с Солар, которую он сначала решает не читать, но через некоторое время его нервы не выдерживают и он, чертыхаясь снова нажимает на экран монитора. — Перестань, мне даже переписываться неудобно о таком. — Ну а что перестань, Чимини. Ты конечно скромный, это факт, но надо уже раскрепощаться. Тем более у вас же будет первая брачная ночь. — Не говори мне об этом. Ничего такого не будет. — Хм… и чего так? — Для чего нам это? — Объяснить?))) — Мы женимся по контракту, поэтому все эти дела нам делать не обязательно. — Все эти дела))) смешно сказал. И как ты это представляешь? Налево будете бегать? — Не знаю как Намджун, а лично я никуда бегать не собираюсь. Мне вообще это не интересно. — Прям вообще? — Да! — А Тэ мне сказал, что тебе понравилось целоваться с Намом)))) — И что? — Так это правда? : р — Пфф… ну да, понравилось, и опять-таки — что? На этом месте глаза и ноздри Намджуна расширяются, а сердце как бешеное стучит в ушах, заглушая все мысли в голове. Он и сам не замечает, что дышит так, будто пробежал стометровку. — Ну может тогда тебе и всё остальное понравится?)) — Не хочу говорить об этом! — Трусишка))) а о чём поговорить-то тогда хотел? — Я еду к родителям Намджуна. У нас встреча семейств. Обсуждение предстоящей свадьбы и прочего. Мне так неспокойно на душе… увижу своих… — Ох, мда… Не переживай, ты же там будешь не один, там будет семья Кимов. При них, думаю, твой отец ничего не отчебучит. — Надеюсь… Но я так волнуюсь! — Не волнуйся, если подадут вино, выпей глоточек — я разрешаю) — Думаешь можно? Я боюсь… после того случая. — Не бойся! В особняке твоего жениха же нет альф и бет, с которыми ты мог бы проснуться в обнимку как тогда? «Чегоо???» тут лицо Намджуна вытягивается, становясь похожим на какой-то мем. Рука непроизвольно сжимает кинжал, а горло издаёт рычащую вибрацию. Уже через секунду кунаи занимает центральное место в композиции «Пресвятой омега», вышитый крестиком кем-то из бывших владельцев клуба. «Ну зверёёёк… а ещё говорил что никогда не пил!» — Вроде не должно быть… — Ну тогда промочи немного горлышко для бодрости. — Что ж, воспользуюсь твоим советом, если что. — Ну и умничка. Чими, файтин тебе, а мне мне тут по делу надо. Пиши если что. С опозданием, но отвечу. И вообще напиши, как вечер пройдёт. — Хорошо, пока. Целую) *** Поездка в целом заняла что-то около сорока минут. Чимин думал, что встреча будет происходить в Сеуле, но это оказалось не так. Когда местность сменилась с городской на равнинный пейзаж, а вдалеке замаячила гора — он понял — они едут куда-то за пределы столицы. Лан тут же пояснил засуетившемуся на смену локации за окном омеге, что они отправляются в загородную резиденцию, которая располагается в провинции Кёнги, недалеко от Сеула, и что поскольку местом проведения церемонии бракосочетания выбрано именно это место, то было решено и встретится именно там. Машина плавно остановилась, послышался мерный гул разъезжающихся в разные стороны широких автоматических ворот — это говорило о том, что они с Ланом завершили свой путь и прибыли на место. Чимин припал к стеклу автомобиля и открыл от увиденного рот: картина открылась необычайно красивая и вдохновляющая. Перед взором обомлевшего омеги предстал современный, стильный дом чётких линий с мягкими подсветками стен, он стоял в окружении сосен и корейских кедров на фоне закатного неба. Простор реки за домом выдавали то и дело вспархивающие птицы. А довершал чудесное полотно контур горы, мягко растворяющийся в дымке от поднимающегося над рекой тёплого пара. Челюсть Чимина никак не желала принимать исходное положение — ему казалось, что он попал в сказку. — Как тебе? — Вырвал из мыслей таинственно заговорщецкий голос старшего омеги над самым ухом, отчего Пак взрогнул, приходя в себя. Лан улыбался, видя насколько впечатлён младший. — Очень… — Чимин словно лишился дара речи, а воздух в лёгких резко закончился. Он поглубже втянул носом и спешно закончил фразу. — …красиво! — Я долго выбирал место. Правда тут как на курорте? А ещё за домом есть бассейн — в нём можно плавать и любоваться видами даже зимой, потому что он с подогревом. Чимин был заворожён абсолютно всем: природой, самим домом, ароматным запахом с примесью хвои, умиротворяющей атмосферой. Это была даже не сказка — это был фантом, в который он не мог поверить. Папа что-то щебетал на заднем плане и отдавал приказы подоспевшей на встречу хозяина дома и его гостя, слуг. Те выгружали вещи с покупками, коих оказалось немало, так как Лан не ограничился свадебным нарядом и попутно прикупил те вещички, что ему особо понравились на Чимине, но которые не вписались в придуманный им образ феи-жениха. Пак понял, что папа тот ещё мот, но он его не осуждал — просто принимал таким какой есть, он ему нравился. Лан, решивший выступить в роли экскурсовода, показывал и рассказывал всё о доме и чувствовалось, с каким трепетом он к нему относится. Как он сказал — дизайн был продуман в соответствии с его личными пожеланиями и эскизами. Саму резиденцию построили на севере участка, а гостевой дом — на юге. Планировка дома была условно поделена на зоны. Кухня, ванная комната, прачечная сосредоточены в середине дома, главная спальня находилась на востоке, а дополнительные спальни — на западе. Для создания стильного внешнего вида был выбран черный бетон, который помог сформировать ощущение плитки, используемой в традиционных домах в корейском стиле. А с панарамных окон третьего этажа можно было любоваться видами на реку и гору. Чимин тихонько ступал за папой и только и крутил головой по сторонам, как завороженный. Он никогда в жизни не видел такой красоты. Дом был огромный, просто шикарный, но всё же для него было здесь слишком много нарочитости и лоска — обстановка квартиры Намджуна всё же ему нравилась больше. У альфы было много диковинных и очень интересных деталей интерьера и их хотелось подолгу разглядывать. Особенно ему полюбилась душевая (которая по мнению Чимина — эталон красоты и гармонии) и светильники с растениями. От предстоящей встречи с главой дома у Пака начался мандраж и он не мог его скрыть. — Всё будет хорошо, Чимини! Я буду рядом. Это всё формальности, их надо соблюсти — к тому же Кёнхо сейчас как шёлковый, хотя обычно он строг. Пока Чимина приводили в порядок, небо за окном перекрасилось в сумеречное покрывало с россыпью робко мерцающих звёзд. Помимо знакомства с отцом Намджуна, омегу заботили мысли и о нём самом — как проходит встреча в клубе, что он сейчас делает, всё ли идёт хорошо… не пострадал ли… За всем этим он даже не заметил, как ему сделали укладку и мейк, нарядив в выбранный Ланом лук. Чимина подвели к зеркалу во весь рост и тут он словно очнулся от спячки: на него смотрел милый юноша, правда с довольно-таки детским на его взгляд лицом, которое самому Чимину всегда казалось незрелым — не по внутреннему возрасту, «как сопливый школьник» (так он постоянно сетовал на самого себя, не понимая, что выглядит при этом чертовски мило — этакая гремучая смесь невинности и сексуальности, именно тот убийственный пороховой заряд, от которого внутри у Намджуна постоянно детонировало и взрывалось). Он захлопал удивлёнными глазками, подчёркнутыми лёгкими стрелками и слегка подкрашенными ресничками — от чего глаза стали просто огромными, а ресницы напоминали длинные стрелы купидона. Знал бы Чимин, что они уже давно изрешетили чьё-то непробиваемое сердце. Волосам придали лёгкий объём и, сделав косой пробор, зачесали с боков. «Необычно» — решил Чимин, проводя пальчиками по локонам — такой укладки он на себе никогда не представлял. На нём была надета белая блуза с глубоким V-образным вырезом, который хотелось поправить или прикрыть рукой, узкие брючки-дудочки цвета спелой сливы и лаковые туфельки с пряжками. На шее висела тоненькая подвеска, придающая утончённости и аристократизма. По мнению Лана, наблюдающему за реакцией Пака, тот выглядел как маленький принц Сент-Экзюпери. Папа сжимал у подбородка руки и выглядел немного задумчивым, словно на него напали какие-то воспоминания. — Доложите мужу, что мы с Чимини прибудем через пару минут. — Тихо распорядился старший и улыбнулся обернувшемуся зятю. — Ты сказочно прекрасен! *** — Стоять! — Голос альфы рявкнул так страшно и повелительно, что Вонхо и Тэмин, уже было дернувшиеся от увиденного силуэта в полумраке кабинета, тут же застыли. Возле окна на стуле в расслабленной позе нога на ногу сидел Намжун. Он хищно улыбнулся одним уголком губ. — Намджуни? — Испуганно пропищал Тэмин, на что получил настолько холодный взгляд, что у омеги, кажется, заморозились не только пальцы рук, но и все внутренности. — Какого ху… — Речь была неожиданно прервана — рядом с ухом Вонхо тревожно завибрировало нечто. Медленно повернув голову, он увидел покачивающуюся рукоять воткнутого в стену кинжала. Он перевёл ошарашенные глаза на альфу. — Ещё одно движение и ты лишишься уха. Желаешь испытать себя на удачу, паскуда? Она сегодня явно не на твоей стороне. Говорить буду я, а вы, мои маленькие любители заговоров, только слушаете и отвечаете когда вам позволят. — Намджунии… — Заскулил омега, но альфа даже не повернул в его сторону голову, отчего тому стало и вовсе не по себе. — Итак, с какой целью вы здесь? — Вертя кунаи в руке, задал риторический вопрос Нам. — С хера нам тебе об этом говорить? — Плюнул под ноги Вонхо, решая, что он сегодня склонять голову перед своим ненавистным врагом не будет. Однако внезапно правое ухо пронзила острая боль. Тэмин завизжал, увидев как точно брошеный кинжал, отсёк у него край мочки. Кровь хлестнула на шею, а кусочек уха упал на пол. Тэмин поджал ноги и до неприличия округлил глаза — такого убийственно-страшного Намджуна он видел впервые. Вонхо же замычал от боли сквозь зубы, схватив ухо рукой и со злобой посмотрев на врага. — Вопрос или бросок? Что из этого тебе повторить? — Спокойно произнёс Нам, ловко крутя очередной кунаи между пальцев. Оба заговорщика, что стояли у стены, молчали. — Что ж… — Мы тут из-за Чимина. — Не выдержал Тэмин, зашмыгав носом. Он не мог молчать, боясь за последствия… Однако его персону снова проигнорировали — такое ощущение, будто Нам его просто не замечал, смотря прожигающим взглядом на альфу. — Да, блять! — Рявкнул Вонхо. — Ты же всё уже знаешь, раз ты тут! Сука… — Альфа уже вскрикнул от боли, так как его плечо пригвоздило остриё кинжала. — СУКА… БЛЯТЬ, СУКА!!! — Понимаю, не меня ждали, да? Обидно наверное до боли… — Нам сузил глаза. — Пока ты чувствуешь боль — ты жив. Знаете такое изречение? Вы вдвоём, похоже, забыли, что такое быть людьми, а я здесь затем, чтобы вам об этом напомнить. — Да пошёл ты, философ хренов. — Рявкнул Вонхо и сразу же застонал, истекая кровью. Плечо пронзило острой болью от того, что он шевельнулся. — Не важно, что знаю я. Важно то, что скажешь ты. В этот раз ты не обойдёшься простым изгнанием из института, ты же это понимаешь? — Намджун положил голову на плечо, смотря на альфу с интересом, будто давно уже всё решил, а всё здесь происходящее просто игра — он просто макает их в какашки, как нашкодивших котят. — Ну и зачем тогда весь этот спектакль? Чего тянешь? Делай уже то, что задумал и дело с концом! — Зажимая плечо цедит сквозь зубы Вонхо. — Это ты верно заметил. Дело с концом. И ещё ты верно говоришь о том, что этот конец надо сделать короче… — Неудавшийся насильник внезапно ловит на непроницаемом лице Намджуна странный блеск в глазах и начинает пятится назад, к двери, словно находится сейчас в одном помещении не с человеком, а с перевоплотившимся оборотнем. Аура Нама была так сильна, особенно в этом замкнутом пространстве — казалось, что они попались в самую страшную ловушку, было ощущение, будто на головы альфы и омеги сверху давит бетонная плита. Концентрированный аромат полыни выжигал верхние дыхательные пути, а ладан заставлял подчиняться и рождал в умах страшные картинки. Чудилось, будто тень смерти скользнула по потолку, притаившись в укромных местах, выжидая момента, чтобы накинуться как оголодалый падальщик. Сегодня не она будет вершить — смерть сегодня лишь подбирает остатки со стола Аида, чью роль услужливо уступил на вечер Намджуну бог подземного царства. Смертельно страшен — такова сегодня его роль. — Ты о чём, блять? — Вонхо вдруг не на шутку перепугался. «Он же это не в серьëз?» — Заканчиваю спектакль по заявкам телезрителей. — Ты рехнулся что ли? Ты же шутишь? — Еле сдерживая боль в плече, процедил Вонхо. Проигнорировав вопрос, Намджун спокойно встал, вытаскивая из-за ремня «чёрный коготь» — дамасская сталь на клинке тут же заиграла тёмными разводами, пугая обоих заговорщиков. Нам медленно надвигался на альфу, посвистывая какую то мелодию — и всё это казалось словно каким-то вырванным кадром из фильмов-ужасов про маньяков. Тэмин забился в угол, думая, что скоро лишится рассудка от всего происходящего. — Это же уголовка! Ты чего? — Я тут покопался в архивах камер наблюдения, зная где ты любишь ошиваться, и знаешь — наткнулся на очень любопытную запись. На ней ты и твои дружки — лица видно очень отчетливо. — И? — А ещё там был сопротивляющийся омега, которого ты не пощадил и пустил по кругу. Ты прав, дружок, это уголовка, не меньше. — Спокойно ответствовал Нам и подошёл к Вонхо вплотную. — Что выбираешь: или я отправляю видео в полицию и ты присаживаешься лет так на двадцать, или… — Или? — Или немного поиграем в папу Карло и его Буратино! Слегка подрихтую тебе твой обрубок. — Оскал Намджуна заставил Вонхо содрогнуться. А когда на его плечо легла тяжелая рука и вовсе подогнулся в коленях. — Основная функция сохранится, не переживай. В целом будешь жить… не совсем как прежде, конечно, зато на свободе, честно заплатив за содеянное. Ну, возможно, иногда будешь ходить под себя, но это не так страшно, как сидеть в тюрьме с клеймом насильника. Правда ведь? Ты ведь в курсе, что там тебя с такой статьёй скорее всего будут долго… дооолго иметь? Только не по кругу, а по петле Мёбиуса. На морду ты привлекательный, думаю завсегдатаям тюремной жизни ты понравишься. Вонхо вспотел как бешеный. Глаза его бегали из стороны в сторону — было видно, как сильно он нервничает. — Да ты блефуешь. Нет у тебя никакой записи! — Errare humanum est*. — Намджун приложил остриё ножа к щеке Вонхо, тот прижался к стене, тело его постепенно слабело от потери крови. — Я ещё даю тебе выбор, хотя по идее должен сделать с тобой и то и другое. — Намджуни, перестань говорить такие вещи, ты ведь не такой! — Зарыдал из своего мнимого укрытия в углу омега. — Думает, что знает меня. — Ухмыльнулся в лицо альфе Нам, указывая кончиком ножа в сторону Тэмина. — Если вы решили, что я тут в игры играю или решил пошутить таким странным способом, то уверяю вас — сегодня не хэллоуин и вы нехера не поняли. Я не пытаюсь запугать — мне нужны признания и факты. — Какие, блять ещё факты? — Застонал Вонхо, боль скручивала плечо и правая рука потеряла чувствительность, вися безвольным обрубком. — Какие же вы тяжёлые… — Устало-разочарованно вздохнул Намджун. — Да-да-да! — Не выдержал перепуганный альфа. — Мы хотели заманить Чимина. По факту я хотел его трахнуть, а этот твой фанат-долбоëб снять на камеру и использовать как компромат. Не видишь что ли — он ебанутый на всю голову, решил что сможет вас таким образом разлучить и занять место на троне жениха. Мне вообще посрать на его грандиозные планы, я тут лишь за попкой… — Закончить не удалось, так как Намджун одним рывком вытащил из плеча Вонхо клинок, вызвав тем самым неконтролируемый поток крови и боли и молниеносно воткнул окровавленный кунаи в другое плечо, а затем, не давая даже вскрикнуть и опомниться, тут же взял альфу за лицо и ударил его головой о стену. Всё произошло настолько быстро, что Вонхо ничего не успел понять, тут же рухнув вниз как подкошенный. Намджун медленно перевёл взгляд на омегу и тот от этой убийственной ауры испуганно заскулил. _______________________________________ Талио́н (лат. tālĭo, от talis — такой же) — категория юриспруденции и морали, также известная как равное (симметричное) возмездие. Принцип назначения уголовного наказания за преступление, согласно которому мера наказания должна точно, буквально соответствовать вреду, причинённому вследствие совершения преступления («око за око, зуб за зуб»). *Errare humanum est (лат.) — человеку свойственно ошибаться