Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

«Твой поцелуй для меня, как аперитив к основному блюду. Он рождает бурю вкусов на языке и вызывает аппетит внутри мыслей. Ты мой лучший и единственный алкогольный напиток, с которого я действительно пьянею». Ким Намджун (обращение в мыслях) _________________________________ Биты сердца в такт шагам, полированная дверь и насыщенный аромат бергамота за ней — это и есть кабинет главы семейства Кимов. Чимин встревожен, он натянут как струна, и лишь мягкое касание его плеча выводит из мира тяжелых дум и нервозности. Лан рядом и его коричный аромат, что так идеально на взгляд младшего сочетается с бергамотом, является маячком — ты не один! Внутреннее убранство кабинета соответствует общему дизайну дома и тут снова чувствуется рука любящего мужа: заботливо расставленные на полках фигурки, большая кадка с цветком и в дополнение мягкий ковёр. Кабинет хоть и выполнен в светлых тонах, Чимин сейчас ощущает какую-то тёмную ауру — возможно, он просто сам себя изначально настроил должным образом, но только омеге всё равно не спокойно — ему кажется, будто он пришёл не на знакомство с будущим родственником, а на какое-то супер-важное собеседование. Первым же делом Чимин делает глубокий поклон в сторону главы семейства и на некоторое время замирает в таком жесте, ожидая, когда Кёнхо подаст знак. — Аннён’хасэё! * — Произнёс омега мягким голоском. ___________________ *Здравствуйте! — 안녕하세요! — аннён’хасэё! Папа держится рядом и боковым зрением Паку чудится, что тот посылает мужу какие-то настойчивые невербальные сигналы, но повернуть голову он не решается, как впрочем и взглянуть прямым взглядом на главу. Аура Кёнхо довольно-таки сильная, но не настолько, как у Намджуна — и как думается Чимину — тот её при нём ещё всю даже не раскрывал. Поэтому, замечая одобрительное качание головой от альфы, он разгибается и, всё же решившись, поднимает взгляд вверх, тут же встречаясь с глазами немного похожими на Намджуновы, но только более близко посаженными и с россыпью морщин. Тяжёлые брови альфы слегка сдвинуты друг к другу, что придаëт лицу альфы некую суровость и оттенок скепсиса. Кёнхо смотрит испытующе, но вместе с тем заинтересовано, и, что вызвало облегчение — без презрения и надменности. У Чимина как гора с плеч. — Кёни… — По особенному выделяя интонацию, цокает Лан, выпучивая на мужа свои глаза. Альфа тут же, безоговорочно воспряв духом, расправляет плечи и брови, преображаясь чертами в более мягкую версию себя. Это «Кёни», которое супруг не употреблял уже несколько дней, что его так мучало, именно сейчас как глоток свежего воздуха для Кёнхо и стимул действовать в заданном Ланом правильном направлении. О да, альфа супруга понял сразу и решил следовать дружелюбному настрою без всяких оглядок на фамилию Пак. — Добро пожаловать в наш дом, Чимин. — Альфа встал из-за стола, открыв взору младшего омеги довольно сбитую, коренастую, но всë же подтянутую фигуру. Ростом он оказался ниже чем Намджун и это почему-то удивило Чимина — пока глава семейства сидел за столом, тот казался довольно-таки внушительным, по крайней мере выглядел ростом как-будто с Намджуна, это точно. А в итоге — где-то на пол-головы ниже. Кёнхо двинулся в его сторону и Чимин тут же снова поклонившись, протянул обе руки, как научил его Лан. Запечатлев быстрое рукопожатие в четыре руки, альфа коротко улыбнулся. — Спасибо за гостеприимство, господин Ким Кëнхо-сии. — Глаза Чимина забегали, ему казалось, что он еле дышит и всё делает неверно. Однако инструкции от папы он получил и это придавало ему сил и немного уверенности. — Можно просто отец. — Кёнхо кинул быстрый взгляд на супруга и получил от него поощрительный кивок. Для ушей Пака это отец прозвучало так неожиданно, что он просто спешно закивал головой, соображая, сможет ли произнести это слово в сторону этого мужчины. — Мы почти семья, так что… давай будем привыкать обращаться друг к другу как к родным сразу. — Ххоорошо… отец. — Напуганно выпалил Чимин и уткнул глаза в пол, глубоко выдохнув. — Как тебе живётся у Намджуна? Он хорошо с тобой обращается? — Эээ, да! Всё замечательно. Мне всё нравится и Намджунни (тут Чимин осёкся, но решил всё же при родителях жениха, называть его более ласковой версией его имени, потому что, возможно, сухое Намджун, они могли бы не понять) очень добр ко мне и заботлив. — Омега снова поклонился. — Ну и хорошо. — Заключил Кёнхо, чьё настроение явно улучшилось. А когда Лан вдруг подошёл к нему и деловито поправил лацкан пиджака, то вообще засветился как прожектор. — Пройдëмте в обеденный зал? — Намекнул на дальнейшие действия Лан, он явно задавал тон общению и никто от этого не был против. — Безусловно. — Голос Кëнхо будто налился какими-то нотками довольного мурлыканья. — Выпьем за встречу аперитив. Глаза Чимина немного расширились от этого заявления, но он тут же исправил лицо на более спокойное, чтобы не выглядеть перед родителями Намджуна каким-то дикарëм или человеком у которого проблемы с алкоголем. Если так того требует этикет гостеприимства, то он должен принять всë что требуется, а не выказывать капризы в духе «я воздержусь, я вообще не пью». Да у него бы и язык не повернулся, на самом деле. Максимум что он может — это немного растеряно улыбнуться и последовать за старшими. «Надо так надо…» *** На часах было без пяти минут шесть, когда на маленьком подносе прислуга вынесла стопочки с чем-то алкогольным рубинового цвета, а так же порционно нарезанные дольками фрукты: они были насажены на шпажки и разложены в маленькие серебряные тарелочки. Чимин переминался с ноги на ногу и переживал так, будто сейчас должен был выпить чистейший яд (впрочем о последствиях он старался не думать, лучше уж это был бы и впрямь яд, чтобы сразу помереть и не позориться в дальнейшем — проснуться снова без штанов в нелепой позе он очень не хотел). Глава семейства взял запотевшую, явно охлаждённую стопку первым и остановил руку, явно ожидая таких же действий от омег. Лан последовал примеру мужа и посмотрев на Чимина, подал ему глазами знак, чтобы тот не отставал. Дружно выпили. Содержимым оказался сладко-горький ликёр, пахнущий цитрусами, лесными ягодами и травами. Чимин, подсмотрев у старших как они это делают, скопировал действия: он опрокинул холодную, однако, на удивление дарящую тепло горлу мягкую жидкость, осушив посуду в два крупных глотка — благо что в стопке было всего 20 мл. «Думаю, от такого малого количества ничего не будет». — За становление новой семьи и за знакомство. — Бодро выдал Кёнхо со знанием дела и, взяв с тарелочки шпажку, протянул её Лану. Тот немного помедлил, посмотрев на мужа с прищуром, а потом смилостивившись, стянул зубами фрукт — и всё это под очень довольный взгляд Кёнхо и немного засмущавшийся — Чимина. Такое открытое проявление чувств для Пака — это ново и немножко дико. — Как тебе Кампари, милый? — Обратился к чмокающему в послевкусье губками Паку. — Я очень люблю этот ликёр, он хорошо подготавливает вкусовые рецепторы к еде. К тому же у него не тягучая, а шелковистая текстура. Заметил, как он обволакивает горло приятным теплом? — Да, и правда. Внутри сейчас будто грелка. — Подтвердил младший. — Скоро станет теплее и на душе. — Усмехнувшись на такое сравнение, добавил альфа, довольно прищурившись и взяв ещё стопку. — Чимину на первый раз достаточно, так ведь? — Конечно, Кампари довольно крепок. — Улыбнулся Лан, замечая как розовеют щёчки Чимина. — Правда он прелесть, Кёни? — Очень скромный и тихий для первого впечатления. Неужели такое хорошее воспитание? — Поднял допытливый взгляд на Пака глава семейства. Чимин от такого заявление растерялся — для него это звучит как скрытый упрëк, тут ещё подключились воспоминания об отце, причинившем немалый вред семье Ким, от которых и вовсе стало не по себе. Конечно, кто он такой для этого человека — сын своего жадного до денег отца, а стало быть он есть семя с того же гнилого дерева. Омега опустил глаза в пол. — Перестань, Кёнхо, ты видишь как ты вгоняешь Чимини в неудобства. Может ещё призовёшь этого малыша к ответу за все грехи его семьи? Не думал, что ты такой дутый пузырь. — Лан отошёл от мужа и приобнял за плечики младшего. Развиться семейной «драме» не дало прибытие четы Паков. «Как пунктуально, минута в минуту» — подумал вздрогнувший Чимин, услышавший голос дворецкого, доносящийся откуда-то из прихожей, когда тот доложил о визите, назвав по именам его родителей. Он сразу весь одеревенел и даже успел пожалеть, что не выпил побольше предложенного ликёра, потому что отъедь он немного разумом — воспринимать действительность было бы гораздо легче. Он сразу ощутил себя таким маленьким и незначительным, потерянным в этом огромном доме, да и вообще в жизни — сейчас будут решать его судьбу, обсуждать детали свадьбы, он столкнётся лицом к лицу с равнодушием родителей, или может произойти ещё что-то непредвиденное. Столько мыслей налетело на него разом, что его состояние не ускользнуло от старшего омеги — тот посмотрел на Чимина любопытством и удивлением, отмечая как побледнел омега. «Поскорее бы пришёл Намджун» промелькнуло в блондинистой головке — омеге настоятельно начало казаться, что как только альфа появится рядом с ним, ему станет гораздо проще и легче переносить общество отца с матерью. Пока же у него в союзниках только Лан, которого его родители уже успели унизить — так что не факт, что этого всего не случится и сейчас. *** Кимы спустились вниз, чтобы принять гостей как того требовал этикет, а Чимин под благовидным предлогом, что ему нужно в уборную, быстро ретировался в указанном направлении. Заперевшись на замок, он сел на край ступеньки, ведущей к просторной ванной. Тревожно дыша, омега думал о том, что, наверное, не выйдет отсюда никогда, а если к нему будут стучаться, то скажет… например что ему нездоровится или он умер… да не важно что! Прошло минут десять и его и правда спохватились. Сначала в дверь осторожно постучал Лан — затаившийся Чимин сидел, обняв коленки и как ребёнок просто молчал, не откликаясь… будто если не подавать признаков жизни, проблема решится сама собой. Потом начал стучаться Кёнхо, и всё же пришлось ответить о том, что он себя не очень хорошо чувствует и ему надо ещё немного времени, чтобы привести себя в порядок. Лан с Кёнхо за дверью многозначительно переглянулись. Лица выражали не то что недоумение, а будто одну весьма интересную догадку. — Он случаем… не беременный? — Прошептал на ухо мужу Лан, отчего тот аж пошатнулся и выпучив глаза, начал мычать что-то нечленораздельное. Думать о скорой беременности Кёнхо не хотел — потому что это со стопроцентной уверенностью гарантировало бы такие дополнительные проблемы, что только думая о них — голова шла кругом, а ноги просто подкашивались. «Нееет, это не может быть правдой! Бред какой-то! Да нееет…» Пока глава семейства яростно отрицал внезапно расцветшие бурным цветом пугающие догадки, Лан продолжал увещевать Чимина, чтобы тот всё же не задерживался, ибо только что звонил Намджун и предупредил, что через десять минут будет на месте. _____________ Time — SIVIK _____________ Этот несчастный ребёнок, который был пока ещё только в листе ожидания определённых лиц, уже вызывал вокруг себя такие потрясающие проблемы, что знай о них неосведомлённые родственники со стороны Кимов, то молодую чету, скорее бы благословили не на скорое «и нарожайте как можно больше симпатичных карапузов», как это обычно происходит во время щедрой раздачи пожеланий, а скорее «постарайтесь жить для себя и не торопиться с рождением наследников как можно дольше». Вот такой переход хода. Однако поскольку этот «супер-ребёнок» слишком много кому нужен — стоять со свечками во время зачатия согласилось бы очень много желающих. Например люди из преступного мира во главе с Ханьюлом, поскольку для них этот ребёнок является пропуском в мир огромных денег, или Хун — тоже по причине выгоды (этот вообще был бы готов раздавать детей Чимина, как породистых щенят, если за них будут охотно платить). Для Кёнхо же это оживший кошмар на яву — он и не предполагал изначально, что дело примет такие обороты, а теперь по причине его недальновидности и утопических планов о «светлом будущем» под угрозу поставлена ещë и судьба его же нерождённого внука. Которого, к слову, даже пока нет в проекте. Кёнхо Намджуну не смог решиться сказать всей правды, раскрыв таким образом своё постыдное участие во всём этом генетическом маразме, которым он теперь совсем не гордится. Однако он уверен, что узнай сын всю правду — он, наверняка, даже не то что от него откажется и возненавидит — да Нам его попросту убьёт. Однако, изучив много материалов по зетам и вскрыв базу данных Zetagen Нам уже и сам смог сложить имеющиеся факты и получить на основе них некоторые выводы… Печальные выводы, на самом деле. Это ещё один камень на его шее: иметь детей им с Чимином — очень опасное дело. Это ещё, конечно, не точно — ведь для этого они должны обязаны быть истинными. Однако, если судить по всем данным — это именно так. Почему ни он, ни Чимин её не почувствовали при близком контакте — это вопрос другой, и он уже скорее носит прикладной характер. Важно другое — их будущий ребёнок очень нужен как криминальным структурам, так и (особенно) избранной элите. Он как ключ в мир новой расы людей, никого не будут волновать желания и судьба этого малыша, поскольку в нём видят лишь единственный в своём роде продукт. Не личность, не человека — а именно продукт. Намджун очень сильный человек, и почему-то принято считать, что сильные люди — они как титаны, как роботы — у них нет чувств и они не плачут. А ещё они впрягаются и решают все проблемы, потому что они всë знают, умеют и главное хотят всë порешать сами. Эдакие столпы мира из разряда мифических существ, которые не от мира сего, а потому приписывать им человеческие качества и тем более слабости — абсолютный атавизм. Нам и не плачет — у него на это сейчас просто нет времени, как нет времени горевать и сомневаться. Может быть когда-нибудь потом, когда всë уляжется… В его руках сила и он должен её использовать с умом, коего у него хватает, на благо и счастье своего маленького зверька — такого хрупкого, что порой ему кажется что тот может рассыпаться, когда он сжимает его в своих объятьях. Хрупкая и прекрасная бабочка, которую он обязан сохранить — ради общего счастья! Нам уверен — оно у них будет, они на него подписаны. Во всяком случае он постарается. А ребёнок… он никогда о таком не думал, но впервые представляя в своей забитой до отказа голове это крохотное существо от смысла его жизни, от его Чимини — Намджуна разрывает. Ему впервые настолько больно… Он должен, нет — просто обязан быть прагматиком, и именно ради будущего и положительного исхода — отложить этот момент на самую дальнюю полку. Ведь иметь детей им с Чимином - очень опасное дело. Чимин даже не подозревает, что творится за его спиной. И вот как сказать подобное человеку, только недавно получившему билет в свою настоящую сущность? Обрушить на него новость о том, что он не сможет реализоваться в отцовстве… Пусть и всего лишь на очень неопределённый срок. Но кто знает на сколько он затянется? Это как обрезать крылья бабочке — без них она не сможет летать… Намджун уверен, что такой человек как Чимин — был бы абсолютно счастлив, роди он малыша, а ещё… что он был бы превосходным папой. На самом деле обо всё этом он начал задумываться буквально только-только и не смотря на то, что ему самому это казалось странным и непривычным — на внутреннем уровне градус его гипер-ответственности существенно вырос. Теперь он тем более просто обязан вводить в курс дел своего зверька. Утаивание действительности, как это делал его отец — было бы слишком несправедливо по отношению к Чимину, и вообще, держать омегу в полном неведении — значит никогда не заслужить его доверия. Намджун просто постарается обратить всё это в игру, насколько сможет, чтобы адаптация к правде прошла наиболее легко и без серьёзных последствий для психики, чтобы это не травмировало омегу морально — он и так слишком многого натерпелся. Альфа только надеется… надеется изо всех сил, что его зверёк окажется гораздо устойчивее, чем он о нём думает — что он выстоит и сможет принять всё, что он ему преподнесёт. *** Выйдя через некоторое время (которое Чимин тянул как мог) из своего мнимого укрытия на цыпочках, омега заговорщицки переглянулся по сторонам — «вроде чисто». Он ощущал, словно находится в логове с минотавром — вот сейчас он завернет за угол и тот набросится на него и откусит ему голову. И догадки не застали себя долго ждать: как бы Чимин не готовился к встрече с отцом, внезапно появившаяся скалящаяся улыбка Хуна застигла его врасплох. — Крадëшься прямо как крыса! — Довольный произведённым на сына эффектом, отец посмотрел на него уничижительно и с примесью превосходства. — Ты кем себя возомнил? Принцессой что ли? Уселся там на свой фарфоровый трон, а мы все должны сидеть и смиренно тебя ждать? — Хун расслаблено пошёл на встречу оторопевшему отпрыску. Омега вмиг растерял все слова которые знал, он попятился назад, судорожно вспоминая корейскую речь, но на ум шли только отдельные слоги и буквы. — Ну что, отца родного даже не обнимешь и не поцелуешь? Неужели совсем не соскучился? — Омега слабо замотал головой. — А ну иди сюда, щенок. Чимин весь одеревенел, а из головы не шли все те ужасные моменты, что услужливо подбрасывал сейчас воспалëнный мозг: в них отец над ним издевался и давил ему ботинком грудь до потери сознания, бил не жалея сил и душил собственными руками. И вот в тот момент, когда Хун уже почти настиг свою жертву, пришло неожиданное спасение. — Ааа, папаша! — Пророкотал в тишине коридора раскатистый низкий голос Намджуна, от чего оба повернулись на источник звука — один ошеломлëнно, а второй облегченно. — Что, долгожданная встреча родственников? — Улыбнулся альфа, однако его аура разительно отличалась от того, что создавала сейчас на лице небогатая мимика — она скручивала нутро холодом и обдавала кипятком одновременно и улыбка уже не казалась такой уж доброжелательной — скорее наоборот, она напоминала угрожающий оскал. — Так соскучились по сыну? Знаете, совы с письмами от вас нас просто одолели! — Хун стоял недвижимо и лупил на Намджуна ошарашенными зенками так шокировано, будто он и сам был родственником филина. Удивительно, как буквально за какие-то считанные секунды они с сыном резко поменялись ролями — и вот уже он сам жертва, что попалась в лапы паука. Это была их первая с будущем зятем очная встреча, и на Пак Хуна она произвела неизгладимое впечатление (это вообще по-Намджуновски, производить неизгладимые впечатления, даже когда он относительно спокоен). Мужчина конечно слышал о характере его будущего родственника от сторонних источников, знал о его двойном запахе подавления, но всë это оказалось цветочками по сравнению с реальностью. То ли Намджун просто не пожалел на него самых негативных эмоций, то ли превысил допустимую дозу ферромонов — однако что-то в ауре и взгляде Нама заставило его содрогнуться. Хун и так не жаловал альф, к тому же терпеть не мог всех Минов, особенно Юнги, который открыто выражал к нему своë презрение, но тут… это уже был неприкрытый источник опасности, от которого веяло могильным холодом. Хун вдруг понял, что до чертей боится этого страшного человека: терпеть его присутствие рядом — это сущий ад, ему даже на миг показалось, что Намджун похож на какого-то серийного убийцу или киллера. Породниться с таким… это надо быть либо идиотом, либо безумцем. И кто же тогда он сам? Безумный идиот, судя по всему… Мужчина скосил глаза и заметил пятна крови на манжете рубашки альфы — они были как завершающий штрих к образу маньяка: именно в этот момент к нему и закралась одна очень интересная мысль, а конкретно — «мне хана». Чимин же, быстро отмерев от происходящего, тут же среагировал на сигнал от Намджуна: стоило тому только сделать едва заметный кивок головой, и вот он уже быстрыми шажками лани перебежал к своему источнику спасения и встал за крупную фигуру альфы, вцепляясь маленькими пальчиками в ткань его рубашки. Он слегка прижался к его спине, отчего Намджун отчётливо почувствовал, как Чимина потряхивает. Глаза альфы налились кровью. — Ну что, теперь заживём долго и счастливо, да? — Нам вколачивал каждое слово в голову Хуна словно боксёрскими перчатками, и мужчине плохело от каждого нового заявления. — Будем друг к другу в гости ходить, дарить на дни рождения носки и обсуждать новости по зомбоящику. Как вам? — Мужчина забыл как дышать. — Хотя… я тут вот что решил… знаете, не стоит вас утруждать — пожалуй я буду сам вас навещать… как можно чаще. Как вам моя идея? Небось рады, да папаша? — Нам «по дружески» похлопал тестя по плечу, от чего его ноги подогнулись, а пульс Хуна подскочил так резко, будто блоха на батуте — мужчине начало казаться, что он падает на пол. Перспектива, представленная альфой вымораживала его полностью: чтобы этот дьявол заявлялся к ним в гости? Да ну нафиг, такого счастья ему точно не надо — лучше сразу в гроб. — Мама, кстати, отменный кисель у вас варит. — Снова оскалился альфа улыбкой маньяка. — Какой кисель? — Вообще не понял Хун, пребывая в коматозном состоянии. — Тот что течёт и не капает. — Улыбка с лица Намджуна исчезла как по щелчку, а тон голоса вдруг так резко изменился, что даже Чимин за его спиной слегка вздрогнул. Больше никакой весёлости и наигранности — ни в тоне голоса, ни в каменном лице. И только последующая гробовая тишина мягко намекала о том, что ещё чуть-чуть и отсюда точно можно будет выносить один труп. Хун не хотел бы, чтобы это был он, но судя по сгустившейся именно над его головой атмосфере понимал, что больше из них троих некому. — Ну что ж… ладно… пойду пожалуй. Там всё-таки ждут… — В тот же миг тесть, провожаемый тяжёлым взглядом альфы, усвистал, кажется, со скоростью звука. — Ну вот и познакомились. — Мягко улыбнулся Намджун, теперь его лицо было абсолютно другим. Он развернулся к Чимину и одним движением притянул его к себе, осторожно приобнимая. — Никогда не видел отца таким напуганным. — Поражённо заявил омега, поднимая вверх голову, чтобы взглянуть наконец-то в глаза альфе. — Привыкай, теперь так будет всегда. — Усмехнулся Нам. — Сам-то как? В порядке? — Вполне. Я так-то привык… Хотя ты вовремя, я тебя ждал. — Правда? — Искренне удивился Намджун, отчего Чимин тут же пришёл в себя, испугавшись за вольное высказывание. — Ну дда… без тебя же вечер не начнётся. — Быстро исправился омега, выдавая своё волнение бегающими по рубашке альфы глазками. И только тут Нам заметил, что они у него слегка подкрашены. — Не убирай личико, посмотри на меня. — Намджун взял засмущавшуюся мордашку его зверька за подбородок и когда его лицо оказалось полностью обращено к нему, омега моргнул несколько раз длиннющими ресницами, смотря прямо в глаза напротив и пробивая тем самым в груди альфы огромную дыру размером с кулак. — Надеюсь ты осознаёшь, что делаешь? — Чимин непонимающе моргнул ещё несколько раз. — Ты своими ресничками, как стрелами, пригвождаешь меня сейчас к себе так сильно, что я попросту не могу отвести от тебя взгляд. — Что ты такое говоришь… — Зашептал уже совсем смутившийся, но слегка улыбающийся Чимин, ощущая как альфа начинает всё сильнее прижимать его к себе. В этот момент его сердечко заколотилось с такой силой, будто захотело вот прямо сейчас выпрыгнуть из его груди на пол. — Говорю, что чувствую, тыковка. И тебе советую делать то же самое. — Чёрные глаза бегали по личику Чимина, выявляя всё новые изменения: слегка сияющая кожа, подчёркнутые стрелками огромные глазища, лёгкий тинт на губках и в довершение — собственный румянец цвета «розовый нектар», который нужно непременно слизать с этих щёчек. Намджун читал во всём этом природное совершенство: чёткость линий пленяли взгляд, а естественная мягкость манили как самое желанное лакомство. Пауза затянулась. — Кхм… Может пойдём? — Дёрнулся в сторону омега с явным намерением сбежать. Он даже успел сделать пару шагов, как был неожиданно схвачен одним рывком и подтянут к альфе двумя мощными руками с явным намерением заполучить себе всё его внимание. — Ой. — Ты читал статьи у меня на компе? — Я? — Моментально теряется омега. Такой проницательности от Намджуна он не ожидал. — У меня что, на лице написано, что я садился за твой компьютер? — Конечно, на твоём личике вообще много чего прочитать можно. — И что же, например? — Что ты немного выпил и тебя ведёт от моего запаха. — Нагло улыбается Нам, подходя ближе. — А ещё, что ты был бы не против объятий… — Альфа неожиданно перехватывает Чимина в районе талии, от чего тот тихонько ойкает. — Вот так. Тебе нравится когда я сжимаю тебя в своих руках? — Прекрати, вокруг люди. — Нервно шепчет Чимин в грудь альфы. — Никого нет, не выдумывай. — Ухмыляется демон, поблескивая глазами. — К тому же нам нечего скрывать и стесняться, кроха. Мы почти женаты, так ведь? — Почти, но ещё не женаты. — А если будем, что тогда? — Ухмыляется Нам, будто играет. Сам понимает, какие глупости несёт, но остановится не может — выражение лица Чимина — это тот ещё бонус. — Ты же пообещал. — Не сдаëтся омега, пытаясь сдержать натиск альфы. — Я обещал не заходить далеко, про остальное речи не было. — Налегая сверху, таинственным голосом шепчет Нам. — Прекрати, прошу. — Ёрзая в руках и нервно усмехаясь, торопливо бормочет омега, смотря по сторонам и боясь выдать их «непристойное» поведение окружающим. — Хорошо, давай тогда ближе к делу, Чими. Раз ты сидел за компом, значит прочитал статьи — что же ты из них вынес? Резюмируй. — Отчеканил Намджун, слегка ослабляя хватку, но не выпуская из рук. — Если статьи правдивы, то есть новый вид омег — зеты. А ещё, есть убийства омег. Это ужасно… Серия убийств, в которых есть что-то общее… — Неужели ты не открыл файл с моими выводами и объяснениями, зверёк? Я что, зря стараюсь для тебя? Подкладываю улики и прочее… — Вздыхает несколько театрально альфа, замечая нужную реакцию от омеги. Пак округляет рот и глаза, бешено соображает. — Так… это всё-таки специально. И что же ты хотел этим донести? Я и правда не почитал тот файл. Одно дело статьи из интернета, но другое — личные файлы… Я не стал в них рыться. — Надул губы в возмущении Чимин. — Это похвально, тыковка. Такой хороший мальчик… Правда в этот раз это не сослужило мне должной службы. Где же твоё омежье любопытство? — Снова стал прижиматься Намджун, наткнувшись на возмущённые, но не очень сильные тычки маленькими кулачками в собственные бока. — Прекрати меня смущать и напирать, скажи уже как есть свои выводы сам. — Хорошо, слушай внимательно. Зеты — это новые омеги, как ты верно выразился и у них изменённый геном — у них лучше со здоровьем, они почти не болеют. Прям как ты, да? В твоей медицинской карте, которая кстати уже успешно появилась в официальной базе, по пальцам можно пересчитать сколько ты болел от рождения и по сей день. И то, какие-то незначительные простудные. Неверояяятно, Да Чими? — Омега ощутил горячее дыхание у себя на макушке, когда начал судорожно соображать. Глаза забегали из стороны в сторону — Нам ведь неспроста это говорит, насколько он успел его понять, да ещё таким загадочным голосом. Так жирно намекает. — Я… зета что ли? — Громко охает Пак, но его тут же с силой прижимает к своей груди альфа. — Шшшшш, чего кричишь, кроха. — Чимин недолго елозит лицом по рубашке Намджуна, куда его уткнул альфа, словно котёнка. А потом быстро затихает, кивая головой, показывая, что он всё понял и не будет кричать и сопротивляться. Хватка ослабляется и Пак поднимает голову вверх. — А те убитые омеги? — Шепчет омега, уже совсем забыв обо всём и включая процессор в голове по полной. — Если следовать логике и твоей игре в детективов, что ты затеял… Я бы так никогда не сделал такой вывод, да и никто бы не сделал… Но… неужели все эти омеги… зеты? — Чимин уже совсем переходит на шепот, сам сильнее прижимаясь к альфе и тихонько следуя след в след за отходящим за угол Намджуном. — Бинго, зверёк. — Склоняется над омегой альфа в непосредственной близости глаз. Но Чимин взгляд не убирает и только смотрит судорожно, тревожно, а потом вдруг накрывает рот ладошкой, делая неутешительный вывод. Альфа снова прижимает Чимина к себе покрепче и чувствует как тот мелко подрагивает, а сердечко омеги бешено бьётся в его маленькой груди, передавая свой ритм ему. — Всё, всё, тихо, спокойно. Ты под моей защитой. Ты в норме? — Нет, я не в норме. — Убирает ото рта ладошку Чимин и шепчет в складку рубашки, улавливая усилившийся природный запах полыни и ладана. Вцепляется пальчиками в ткань и упирает носом в грудь, дыша так глубоко и жарко, что у Намджуна повышается кровяное давление и подскакивает пульс. — Я хочу, чтобы ты до конца поверил мне. А для этого ты должен прочитать брачный контракт сам. Он весьма любопытный, думаю он откроет тебе глаза на некоторые вещи и будет доказательством лучше всяких слов. К тому же, думаю там должно быть ещё более любопытное приложение, которое так мне и не удосужился показать отец. — Что за приложение? — Пока и сам не знаю, но думаю, что если увижу его — пойму всю игру вокруг тебя окончательно. — Что за игра? — Чимина уже откровенно потряхивает. — Всё постепенно, моя тыковка. Ты хоть сколько-нибудь мне доверяешь? — Намджун снова поднимает опустившуюся голову Чимина за подбородок и пристально смотрит на него взглядом чёрных, прожигающих нутро омеги глаз. Пак в ответ качает головой, смотря как заворожённый и не в силах разорвать зрительный контакт. Он ощущает, как сильнее переплетаются сзади него сильные руки альфы. — В таком случае, кроха, поиграем? — Что на этот раз? — Выдыхает Пак. — К договору надо ещё пробраться, он в кабинете отца в сейфе, понимаешь? Если зайти туда открыто — значит раскрыть себя и свои планы. Нам выгоднее, чтобы все вокруг думали, что мы знаем как можно меньше. Это игра на опережение и информированность. Ясно? — Совершенно не вырывающийся из рук альфы Чимин задумчиво кивает, на что Нам поднимает уголок губ. — Надо пробраться туда как бы случайно, так… словно мы и не планировали. — И как это сделать? — С любопытством включается в обсуждение омега, чем радует довольного Намджуна. — Надо просто продолжить играть в парочку, как мы всегда делали. Но только придётся повысить ставки. — Загадочно улыбается альфа, а Чимин смотрит на его показавшийся изо рта язык, что нагло обводит по нижней губе. Как завороженный, он обмозговывает сказанное и внезапно встряхивает головой. — То есть… — Округляет он глаза. — Сыграем по крупному и сорвём банк. А нет, то останемся в дураках. — Резюмирует альфа и пронзительно смотрит на омегу. — Хорошо… — Шумно выдыхает Чимин. — Что нужно сделать? — Умница, тыковка. — Намджун проводит большим пальцем по нижней губе омеги и не почувствовав сопротивления, кладёт большую ладонь на его мягкую ягодицу, от чего тот вздрагивает и начинает слабо елозить, ошарашено смотря в глаза альфе. — Понял, о чём я? — Чимин выпячивает челюсть, сжимает губы и, храбрясь из последних сил, с вызовом отвечает понятливым кивком. — Просто подыгрывай мне и не сопротивляйся, ясно? — И снова сжимает мягкую половинку в ладони. Намджун отмечает про себя, как та аккуратно и очень удобно легла у него в руке — будто прямо под его ладонь на заказ делали. Он начинает сминать упругую ягодицу, смотря на реакцию Чимина, сам еле держа себя в руках. Но ему нужно проверить — на сколько тот ему доверяет и как далеко готов зайти — сможет ли выдержать и сыграть свою роль. Чимин держится неплохо, смотрит в ответ, однако видно что сильно напуган и переживает, но старается не выдавать себя — не желает отступать. Нам чувствует лёгкую дрожь в теле омеги, как скатываются капельки пота под его блузой, как она постепенно прилипает к взмокшей спинке — он рукой собирает ткань и создаёт воздушный поток, чтобы проветрить кожу Чимина и слегка погасить жар его тела — ему и самому уже жарко. — Я буду стараться. Каков план? — Неожиданно твëрдо выдаёт Пак, будто приняв игру. — Мы с тобой сумашедшая парочка, так ведь? А ещё, мы очень страстная парочка — как двое неразлучников, знаешь таких птичек? — Чимин кивает альфе, всё так же чувствуя, как пальцы Намджуна сминают его попку, но уже более страстно, теснее прижимая к себе и своему паху. Чимин шумно сглатывает «ну что ж Чими — это просто новый уровень игры, будь хорошим актёром и умницей, ты сможешь — ты же хороший ученик» и тоже прижимается ближе к горячему, словно плавящая его лава, телу. Послушно льнёт и прогибается в пояснице, приобнимая за широкие плечи. — Так хорошо? — Приподнимается на цыпочках Чимин и чувствует, как неожиданно взмывает над полом — от этого ему приходится обхватить ногами торс альфы, чтобы не упасть. А вот такого он не ожидал — снова охает и смотрит удивлённо. — Очень хорошо, кроха! — Жарко отвечает Нам, слыша невдалеке шаги и нарочно со всей страстью прикладывает омегу к стене, наваливаясь сверху, ощущая, как у Чимина от неожиданности даже ноги разъезжаются, расцепляясь за его спиной. Он прикладывается губами к метке, жадно целуя место укуса, от чего Пак моментально славливает в глазах звёзды — в его животе тоже что-то взрывается и он издаёт протяжный стон, откидывая назад голову. — Да, вот так. Постони ещё, тыковка. — И снова влажный язык накрывает шею, вытворяя невероятные по своей траектории виражи. Чимин, красный как рак, проигрывает войну самому себе — ввязался не пойми во что! Но игра уже идёт — и не на жизнь, а на смерть — и одна эта мысль заставляет выворачиваться кишкам наружу. От мыслей о том, что он в большой опасности и только Намджун ему может помочь, он сейчас в этом убеждён (или это он под натиском ферромонов и жарких ласк так думает — Пак уже не знает) — он согласно выполняет все поручения, что так жарко шепчет ему властный низкий голос. — Мммм… ахх… ммм… — Мягко и протяжно стонет Чимин, ему и правда не хватает уже сил сдерживать эти неведомые ему порывы. От Намджуна словно исходит адский огонь — такой горячий, что обугливает его изнутри. Альфа просто заражает этой невероятной ферромоновой скачкой — внутри всё бурлит, как в котле. Как-будто у того есть какая-то общая кнопка, которую он включает и внутри неожиданно подскакивает общий уровень гормонов, который давит на его волю, отключая голову и разум. А может это всё-таки действует тот аперитив? Альфа делает толчок бёдрами и омега подскакивает на них с неожиданным вскриком, посильнее обхватывая бёдра Нама своими ножками, боясь упасть от такой мощной встряски. Затем новый толчок, словно это имитация фрикций, и ещё — Чимин уже в полном ауте от происходящего. — Айщ… — Слышится голос Кёнхо, что пришëл позвать к столу задержавшихся молодых, однако увидев страстно зажимающуюся в углу парочку он тут же меняет свой курс на сто восемьдесят градусов в обратном направлении. — Отлично! — Переставая целовать шею, в неё же шепчет альфа, отчего горячее дыхание приходится по мокрой коже в месте поцелуя. Всё тело Чимина покрывается роем мурашек и он чуть не оседает в руках Намджуна, скатываясь по стеночке к которой тот его прижал. Но Нам держит крепко, не отпускает и улыбчиво смотрит в лицо омеги — глаза зверька всё ещё прикрыты, веки с лёгкой сеточкой капилляр подрагивают, а влажные розовые губки приоткрыты и призывающе заманивают в свои коварные сети — «запутаться бы в них и увязнуть навек». Нам дует на лицо омеги, от чего тот наконец открывает глаза и закрывает приоткрытый рот, промаргивается и краснеет ещё больше. — Я справился? — Тоненьким голоском тянет Чимин. — Ты шикарен! Ты в курсе, что стонешь будто порно-актёр? — Скалится довольный альфа. Зверёк может и скажет, что всего лишь играл, как он его и просил… но тело то не обманешь — Чимин слишком отзывчиво подаётся на все его ласки, плавится от всего, что он делает. И Пак, если говорить по правде, не настолько и актёр, как он сам считает — невинный птенчик — да, но никак не опытный в деле любви омега. И только при условии, если тыковке и правда настолько хорошо (пусть тот это и не признает) — только поэтому у него всё и могло получиться настолько прекрасно и естественно. Намджун доволен — проверка прошла успешно. С Чимином можно творить всё что угодно — он как пластилин, к тому же очень чувствительный — сплошная эрогенная зона. Ему от его зверька просто голову кроет. — Прекрати. Будешь так говорить, я отказываюсь играть! — Возмущенно пыхтит Пак, еле как выравнивая сбившееся дыхание. — Хорошо-хорошо. Я пошутил. Прощаешь? — Улыбается Намджун и тыкается как провинившийся пёс в грудь Чимина, на что тот, опешив, спешно гладит альфу по волосам. — Ээээ, да, хорошо. Значит у нас всё получится? — Если будем действовать вот так, как сейчас — более чем. Отец нас увидел, приманка съедена — останется только подсечь. В общем план такой — нам с тобой снова сносит голову и до такой степени не терпится заняться любовью, что мы вваливаемся в первую попавшуюся дверь и закрываемся там. — А попадётся нам кабинет твоего отца? — Заключает Чимин. — Совершенно верно. Там мы имитируем бурную сексуальную деятельность. — Омега вздрагивает. — Не волнуйся, просто имитируем! — Дополняет Нам, почувствовал волну испуга. — Придётся снова как следует постонать, кроха! Окей? — Постараюсь. — Покраснев, наклонил вниз голову Чимин. — Если что, я помогу. — Ухмыльнулся Нам. — Импровизация приветствуется, но в рамках плана и законов Южной Кореи. — Насмешливо дополняет альфа, щёлкая омегу по носу и помогая встать на ноги. Чимин только сейчас понял, что всё это время так и обхватывал бёдра альфы своими ногами. — А ты довольно азартный, как оказывается. — Насмешливо улыбается Нам, вкладывая руку Пака в свою и поддерживая его, потому что ноги омеги явно подкашиваются. — Сам в шоке. — Усмехается Пак, пытаясь снять наваждение и разрядить обстановку. — Ну что, игра начинается? — Заговорщицки заявляет Намджун и ловит вмиг вспыхнувший взгляд Чимина. *** Ужин проходит напряжённо — будто это встреча Монтекки и Капулетти: по правую сторону стола Кимы, по левую — Паки. В воздухе витает торжественная неловкость и мировая скорбь, словно не свадьбу собрались обсуждать, а похороны. Впрочем, Намджун довольно-таки весел и бодр, расслаблено смотрит на всех по периметру, хищно улыбается уголком губ в своей излюбленной манере. Чимин тихонько поднимает взгляд, чтобы произвести быструю разведку и, встретившись с чёрными глазами, получает игривое подмигивание. Тут же утыкается обратно в тарелку и наматывает на вилку спагетти в сливочном соусе. Младший напряжён, ещё и по причине того, что он постоянно наблюдает за действиями Лана, как они условились, и повторяет всё за ним — какой взять нож, как держать бокал, чтобы не попасть впросак. Кроме того — в его мыслях постоянно крутится задуманный совместный план. Только вот как его привести в действие? Из-за стола же не встанешь — это как минимум неловко и как максимум — неуважительно. Да и повод… Какой выдумать повод? Не объявишь же о том, что им с Намджуном срочно нужно отлучиться по причине того, что приспичило позаниматься любовью. «Это немыслимо! Да и кому может настолько прижать с этим делом, что ты будешь срываться посреди важного мероприятия?» Намджун бы подсказал наивному Чимину кому и в какой степени порой прижимает, но только омега этого пока не поймёт (пока не попробует, ага). Младший сидит и настолько усиленно думает (будто вот прям сейчас находится в шаге от раскрытия мирового заговора), что это явно отражается на его лице. «А может Намджун сам что-нибудь придумает?» — рождается гениальная мысль в его голове и омега поднимает на альфу задумчиво-отягощённый взгляд, ловя в ответ лёгкую улыбку и хитрый прищур. — Выпьем за молодых! — Внезапно произносит Лан, чем разрывает мрачную тишину и скребущие о тарелки приборы останавливаются. В бокалы, у кого пусто, внезапно наливает вино не пойми откуда взявшаяся прислуга. Никак материализовались? Чимину тоже наполняют бокал — по этикету положено. Все поднимаются из-за стола и с закисшими лицами чокаются в воздух «за молодых». Ну не тянуться же с фужерами через весь стол приличным людям. Чимин делает глоток красного и снова поднимает взгляд на Намджуна. Тот даже не пригубляет, а лишь загадочно улыбается, после чего посылает воздушный поцелуй. Щёки Чимина розовеют, но он стоически принимает этот жест и делает тоже что-то похожее на ответный поцелуй. Игра и вправду началась. Задержавшиеся на молодых взгляды внезапно рассыпаются в стороны, стоит только парочке разлепить взгляд и обернуться по сторонам. — Кхм… — Кашляет Кёнхо, явно собираясь что-то сказать и призывая к тишине. Намджун медленно поворачивает к отцу голову и укладывает подбородок на переплетённые пальцы, делая «заинтересованное» лицо. — Мы в нашей семье чтим традиции (ага, а ещё право на свободу от выбора). — Тут старший альфа делает паузу, осмотрев всех присутствующих поверх сдвинутых бровей. — И они для Кимов отнюдь не пустой звук. Поэтому отдавая долг нашим предкам и традициям, просим принять в дар с нашей стороны, как родителей альфы, в чей дом переберётся ваш омега (на этом месте Хун хмыкает, натягивая ехидную улыбочку, показывая всем своим видом, что мол… все же всё понимают, а кое-кто уже заранее перебрался на хату к своему трахарю, так ему не терпелось — даже из больницы от него сбежал), подарки и угощения. — После этих слов в гостиную зону входят несколько слуг с «дарами» в руках. Кёнхо хмуро делает знак рукой и их складывают на стол у стены. — Мы с удовольствие принимаем их. — Произносит благодетельственным тоном Хун, вставая с места и слегка кланяясь. Делает он это вяло, и видно, что чисто по «протоколу». Чимин смотрит на своего отца и удивляется — насколько ему всё равно, и сколько фальши во всех его действиях — ему так неудобно сейчас за эту ядовитую гримасу на лице родителя… что от всего этого фарса хочется просто исчезнуть. Не выдержав внутреннего напряжения, омега берёт бокал и делает глоток, определëнно точно чувствуя при этом на себе взгляд не безызвестных обсидиановых глаз. Ему теперь даже не обязательно видеть Намджуна, чтобы безошибочно определить — смотрит на него альфа или нет. Когда Намджун прожигает его кострищами своих глаз — у него в голове будто чьë-то присутствие и волны тока вдоль позвоночника прокатывают. Однако теперь, что замечает в самом себе Чимин — это больше не вызывает ни страха, ни неприятия. Его это, скорее, будоражит… прямо как вино, что разливаясь по крови, дарит предвкушающее чувство чего-то интригующего. — Надеюсь с вашей стороны у вас к нам нет претензий? Мы соблюли все пункты договора… — Продолжает вещать Хун, не без удовольствия замечая как напрягается Кёнхо. Чимин тоже, на этом моменте неожиданно сосредотачивается — «о каких таких пунктах он говорит?» — Мы, так сказать, старались, растили этот прекрасный цветок… — Хун делает небрежный жест рукой в сторону Чимина. — И вот он вырос и созрел. Вы довольны качеством? — Спрашивает старший Пак с такой интонацией, будто говорит сейчас не о собственном сыне, а о каком-то товаре. Гостиная неожиданно погружается в гробовую тишину, где как электрические провода, кругом натянута неловкость. Чимин от неверия в услышанное прикрывает веки. — Чимин почти идеален. — Неожиданно тишину разрезает низкий, припечатывающий к земле голос Намджуна, на что Чимин резко открывает глаза и удивлённо смотрит на альфу. Хун вздрагивает и замирает, поражённо смотря внутрь себя — так, будто он только сейчас обнаружил присутствие альфы за общим столом (что очень опрометчиво с его стороны — не стоит заигрываться в присутствии хищника, тем более в его логове), а затем осторожно поворачивает голову в сторону будущего зятя, будто боится увидеть там сейчас не человека, а какого-то демона. — За исключением одного маленького пунктика. — Добавляет Нам, смотря на мужчину в упор, и делает паузу на осознание своих слов. Чимин в этот момент весь вытягивает по струночке. — Какого же? — Нервно спрашивает Хун, уже пожалевший о том, что давеча вякнул лишнего, потому что он явно чувствует подвох в словах альфы. — Что он не сирота. — Спокойно отвечает Намджун и смотрит на чету Паков как на какие-то живые трупы, чьи дни на земле уже сочтены. А ещё будто он уже продумал план по устранению этого маленького пунктика от и до. Хун плюхается обратно на стул, судорожно поправляя воротник. Он залпом выпивает бокал вина и начинает неловко улыбаться окружающим. — Намджун, что ты такое говоришь! — Делает замечание сыну Кëнхо, но явно не без удовольствия, которое ему не совсем удаëтся скрыть в голосе. *** Дальше вечер проходит более ритмично, и всë больше в обсуждениях о предстоящей свадьбе, в которые Намджун не вмешивается, просто слушая с таким флегматичным взглядом, будто считает всë происходящее лишней тратой времени. Хотя по сути так и есть: Пакам вообще всё равно — где, как и что будет происходить. Важнее — кто это будет оплачивать! И судя по лицам и тону голоса Хуна и Ёнсо — они в это вписываться не считают нужным. Мол если что, они будут согласны и на самое обычное бракосочетание — чик-чик, подписались и готово. Но Кимы не могут согласится на чик-чик: во-первых женится их любимый сын и им для такого события ничего не жалко, а во-вторых — будет пресса, и потому ударить в грязь лицом нельзя ни под каким предлогом! Партнёры по бизнесу этого никак не поймут, да и вообще… никто не поймёт, особенно учитывая медийность сладкой парочки в последнее время — уж слишком многим интересна их судьба. Ну а то, как они будут при этом одеты на собственной свадьбе, сколько там будет перемен блюд и кто что подарит молодым — это интересно даже ещё больше. Колонки под светскую хронику уже забронированы во всех крупных изданиях — их специально не заполняют материалом, а редакции договариваются с организатором свадьбы о лицензии на допуск съёмки с тем, чтобы отснять мероприятие во всех подробностях и передать страждущим до чужой жизни все мельчайшие детали. Препирательства и споры затягиваются и Чимин впадает от всего этого в состояние удушающей меланхолии. Слушать, как его родители жадно торгуются, словно они сейчас на рынке и хотят во чтобы то ни стало сбить цену на кимчи до максимума — уже просто нет сил. Такого количества неловкости за близких и неадеквата с их стороны он не испытывал, наверное, никогда в жизни. Это просто «испанский стыд»… и перед родителями Намджуна, и перед ним самим, хоть альфа и не выражает никакого неудовольствия на лице — у него лишь каменный покерфейс. Ну а если всё равно Намджуну на все эти склоки, то чем он хуже? И сам того не замечая, омега начинает делать глоток за глотком, потом выпивает ещё пол-бокальчика и… начинает немного дуреть головой. Нам, опять-таки, не вмешивается в этот процесс пития, а просто наблюдает. Ему просто интересно знать, каковы «алкогольные пределы» его зверька: сколько тому нужно выпить, чтобы дойти до той или иной кондиции, и то, каким омега становится, когда пьянеет — это тоже небезынтересный вопрос. Ведь о человеке в хмельном состоянии можно многое узнать — даже то, чего по трезвой голове никто не выдаст и сам в себе не заподозрит. Плюс, знать норму Чимина ему, как его альфе, жизненно важно. А ещё у Нама есть один неразрешённый вопросец о том, чего и сколько тогда выпил этот ходячий сборник приключений на свою прелестную попку, что умудрился проснулся в обнимку с альфами (и что вообще тогда произошло — вот тут хотелось бы подробностей). А вытянуть данные незаметно для омеги можно только если тот будет в режиме «был пьян, ничего не помню» (ну не палиться же о том, откуда он узнал эту интересную информацию). Время тянется и на Чимина начинает накатывать задорная весёлость — ему делается по барабану на всё — пусть хоть предки его бесплатно продадут, плевать на их алчность и всю эту клоунаду. Омега начинает беспричинно улыбаться и уже просто откровенно пялится на Намджуна, получая в ответ коварные улыбки и заинтересованные взгляды. Дальше хуже! И всё потому, что моргающий через раз, разморённый Чимин начинает обрушивать на своего жениха уже тяжёлую артиллерию в виде флирта (как ему самому кажется, уровня Бог) — подмигивает двумя глазами (да-да), хихикает над всем подряд и «эротично» поглощает еду — всё это, без сомнения, Нама очень забавляет, а попутно и Лана, изредка кидающего взгляды на всё это «безобразие». А на моменте, когда Чими пьяненько изображает пантомиму, где он якобы невидимой верёвкой арканит альфу — тот не выдерживает и прыскает. Как говорится, у молодых своя атмосфера и Чимин уже даже будто пританцовывает в такт только ему слышимой песне. Очевидно ему её прямо в уши сейчас льёт сам Дионис. Чимин немножко пьян. А может и не немножко. Собственно, он уже дошёл ровно до той кондиции, когда ты пьян, но не в стельку, а лишь до той степени, когда тебе легко, весело и море по колено, а внутри просыпается внутренняя раскрепощенность, которая начинает настойчиво шептать тебе о том, что ты точно актëр от Бога и круче тебя только титановые яйца. И кто такой Чимин, чтобы не верить такому уверенному в себе внутреннему голосу? Правильно, он тот кому этот этот голос очень в кассу, так как может помочь привести в действие великий план Намджуна. А посему… — Намджуни! — Внезапно произносит омега таким голоском, будто хочет поведать или спросить что-то настолько важное, что это никак не терпит. Остальные внезапно замолкают от такой неожиданности. — Да, милый? — Спокойно отвечает альфа, промакивая губы салфеткой и обращая свой взгляд и внимание маленькому затейнику. А в том, что Чимин что-то затеял, он не сомневается. — Ты… хочешь?.. — Брови альфы поднимаются вверх. — Хочешь это… меня? — Невинно заявляет пьяный голосок. Кто-то там, помнится, размышлял о всяких поводах и о том, как это немыслимо не то что заявлять о подобном, но даже думать. К черту всë — алкоголь творит чудеса и делает невозможное возможным. В этот момент Лан роняет ложку, а Ёнсо начинает откашливаться, явно чем-то подавившись. Нам делает паузу, внимательно рассматривая личико Чимина — тот сложил губки в подобии капризного жеста (актёр, чё), попутно пытаясь при этом флиртовать глазками, хотя по сути вместо гениальной игры получается некая пародия от актёра погорелого театра. Но Намджун тем не менее наслаждается каждым жестом и запоминает каждую деталь — всё происходящее слишком эксклюзивно, чтобы даже пробовать усреднять. Внутренний плеер нажат на REC — сохранение в долгосрочную память идёт по полной. — Конечно, детка. Я всегда тебя хочу, ты же знаешь это. — Томно произносит альфа, предвкушающе откидываясь на спинку стула — вид его не скрывает удовольствие над всем происходящим и похотливого взгляда. Кëнхо багровеет лицом, а челюсть Хуна сжимается так плотно, отчего скулы на его лице начинают ходить ходуном. Однако высказать что-то вслух никто из старших мужчин не решается. — Я тоже тебя хочу. Так хочу, что еле сдерживаюсь. — Мама Чимина никак не может откашляться и на помощь ей наконец-то приходит Хун, хлопая той по спине. — Тогда пойдём. — Серьезно заявляет Намджун, смотря на Чимина прожигающим взглядом чёрных глаз. И омега, что смотрит на альфу немного замылено, точно видит там огни первобытных костров и дикую страсть. Но он ничего из этого не пугается — омега сейчас в том состоянии, когда он может принять внутреннего зверя Намджуна, что так отчетливо тянет к нему собственные когтистые лапы и рычит утробно и с диким желанием. Пьяный Чимин — это тактильный Чимин. Пьяный Чимин — это ласкучий Чимин. А так же он весельчак и любитель любых игр и авантюр. Возможно это и есть он настоящий, тот кто разрешает себе всë то, на что в реальности у него куча установок и правил? Он ведь и сам себя толком не знает на самом деле, но пока пьян, готов кое-что в себе проверить и позволить. — Вы куда? — Непонимающе заявляет Кëнхо. — Вы тут общайтесь, думаю в итоге всë равно все расходы возьмёт наша сторона. А у нас есть дела поважнее. Не могу отказать своему жениху. — Намджун встаëт из-за стола и смотрит на омегу так животно, что у того сводит низ живота и ноги. Он подаёт Чимину руку и тот вкладывает в большую ладонь альфы свои миниатюрные пальчики, затем встаëт и чуть не заваливается. Однако Нам его тут же подхватывает за талию. — Тшшш, малыш, не теряй голову, потерпи чуток. — Не могу терпеть, Намджуни, я весь горю. — Бровь альфы взмывает вверх, он бы уже прям здесь засмеялся на все эти потрясающие реплики от младшего, но надо держать лицо и соответствующую ауру, чтоб не провалиться. А к провалу они и правда близки — только слепой не уловит во всей этой «агонии страсти» подвох. — Хорошо-хорошо, пойдëм, я тебя потушу. — Слегка усмехается Намджун и сильнее вжимает в себя уже и само льнущее к нему тело омеги. — Намджуни, ты мой лев! Мой большой и сильный лев! — Чимин издаëт что-то вроде львиного рыка (мини-рыка мини-льва) и альфа не выдержав, отворачивает ото всех лицо, поджимая губы и еле подавляя желающий вырваться смех. — Всем доброго вечера. — Салютует альфа, уводя из гостиной пьяненького жениха, что смотрит на него с нескрываемым пьяным восторгом и вожделением. — Да, всем адьёс, а мы пошли чпокаться. — Весело и с задором подводит черту Чимин и икнув, хлопает Намджуна по заднице. ______________________________________ Аперити́в — напиток, подаваемый перед едой и вызывающий, и подготавливающий рецепторы для восприятия пищи, стимулирующий выделение желудочного сока.