Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

_________________________ Welcome to the Show — vostok _________________________ Что такое апория «летящей стрелы»? Попытайся представить летящую стрелу. Возможно ли это, с учётом того, что ты пытаешься вообразить не статичный предмет, а движение? Возможно ли представить сам процесс движения, но при этом зафиксированный в уме как замерший кадр? Но отдельный кадр и череда кадров — это не есть движение. В этом и состоит апория — наш мир изменчив, а значит подвижен, он не статичная картинка. Всякий раз, когда ты подумаешь о жизни — она уже изменилась, её уже нет прежней, на смену пришло что-то другое. За жизнью никогда не угнаться — даже не пытайся. Чувства — это тоже движение, и они тоже никогда не бывают в замершем состоянии. Чувства — это не жучок, попавший в плен смолы и зафиксированный в янтарном плену на веки вечные. Чувствам присущи изменения, они реагируют на внешние и внутренние события и являются их эхом, что отражаются от стен сердца. Но слышим мы всегда только окончания — увлечённые игрой, проглатываем целые слова, выплёвывая лишь концовки, которые порой искажают истинную суть. Забудь —будь… Ненавижу —вижу… Презирай —рай… Так легко ошибиться… ______________________________________ Намджун не забил на учёбу, просто Намджуну нет надобности сидеть на большинстве лекций. В этом нет смысла — его уровень знаний уже давно перевалил за рамки институтской программы. Лишь отдельные лекции, что из уровня «повышения квалификации» или по авторским методикам от приглашённых профессоров — вот на них он обычно и присутствовал. Всё остальное без особой нужды. При надобности он бы и сам мог тут преподавать, но тяги к этому не испытывал. Нам по своей натуре больше этакий «гениальный учёный, сидящий в бункере и действующий в одиночку», но даже это далеко от правды. Альфа далеко не социофоб, как может кому-то показаться — у него отличные навыки коммуникации — просто он не любит лишние контакты и взаимодействия, его раздражает шум и массовое скопление народа по идиотическим причинам, типа просмотр фильма в кинотеатре или хождение на митинги (для него это одни и те же яйца — вид сбоку и спереди), а ещё он ненавидит тупость, с которой рассуждают о тех или иных вещах и явлениях ничего в этом не смыслящие индивиды (особенно когда они считают нужным обязательно донести до тебя своё «драгоценное» мнение). Намджун может позволить себе хлёстко и жёстко высказаться обо всём что он думает, и не важно, событие ли это, социальное явление или конкретная персона — всё это часто приводит собеседников в замешательство, ступор и когнитивный диссонанс. И тогда окружающие, чтобы им не было так не комфортно, приписывают альфе и его словам «защитную функцию», наделяя его самого чертами грубого и нетактичного человека или того, у кого нет никаких рамок и авторитетов. Такие люди как Намджун сбивают с толку, потому что к ним не подобраться со стандартным набором отмычек: не достать заурядными поддёвками и не запугать, будучи заведомо более слабым игроком. И подходов к подобным личностям, как Ким Намджун, ровно два: первый — быть на голову выше умом, второй — быть настоящим и искренним. А что же на счёт посмеяться? Неужели каменный Нам самый конченый пессимист и отъявленный циник?Пробивать стены могут только камни, а камни, как известно, не улыбаются. Однако у Намджуна тоже есть чувство юмора (хотя порой некоторым и кажется, что вместо шутки в них летит булыжник, пробивающий дно их личности), правда оно немного специфично… Так, например, Нам не посмеётся над тем, что булочка в местной столовой по своей форме напоминает жопу (как любят шутить по сто раз на дню студенты, отчего местные плюшки стали уже легендой). Вот только все ржут, а они всё равно остаются неизменными. В духе Нама больше поюморить о том, что просто местным пекарям на всё посрать — от того и форма булок соответствующая (и потому-то ничего не меняется). Его юмор всё-таки больше саркастичен, он любит жёстко высмеивать закостенелость или шаблонность, ну а когда он в мире программирования — шутки становятся и вовсе специфичными из-за терминологии. ~ На плечо Нама легла рука. — Что, Гуки? — Не поворачиваясь, спокойно спросил альфа. — Откуда ты знаешь, что это я? — Удивился Чон. — Я был абсолютно бесшумен. — С тех пор как ты втрескался, у тебя кажется что-то в мозгу коротнуло. — Покачал головой Намджун. — Твой запах! — Точно… — К тому же, в последнее время, ты испускаешь неконтролируемое количество ферромонов. — Добавил Нам. Чонгук был так сказать «полностью обезоружен и выведен на чистую воду». В долгу оставаться не хотелось. Ах да, на чём же он там сам подловил друга? — Ты что, следишь за Чимином? — Довольно хмыкнул Гук, играя бровями. — Это не слежка, а инвестиция в будущее. — Как это? — Он слишком часто влипает в неприятности, мало того — он создаёт их сам. Это рикошетом отражается и на мне. Я просто стараюсь предупредить любую хрень, которая может произойти. — Умно сказал. Намджун вскинул бровь. — Да понял я всё, понял. Ты не следишь. Ты работаешь на опережение. — Именно. — Инвестор, блин. — Смеётся Гук. — Инвестиции должны быть со смыслом, а самый главный актив — это время. Я инвестирую в зверька своё время. — Отрезал Нам, незаметно наблюдая, как Чимин заходит в аудиторию, на лекцию по экономике. — Видеть тебя здесь, Гуки, в столь ранний час — неожиданно, но весьма бесценно. Что сподвигло? Я думал пока не закончится дело, ты и близко не войдёшь в храм науки. — Ты что, пьес перечитал? Я здесь только из-за тебя. Есть кое-какие вопросы по делу Тэши, обсудить надо. — Ну что ж, идёмте обсудим. — Намджун рукой указал направление. — Прошу. — Чонгук посмотрел на друга, как на чумного, но промолчал «видать ему хуже чем мне», и сменил взгляд на сочувствующий. *** — Ну бляха ты в мухе! — Выругался Нам, явно что-то высмотрев в телефоне. — Что случилось? — Прервался Гук. В принципе они уже закончили разговор, обсудив все важные моменты и сейчас просто вяло трепались о всякой ерунде. — Пока не знаю… Но, зная Чимина наверняка какая-то хрень! Надо срочно найти зверька. — Нам начал что-то тыкать в телефоне. — Знаешь, иногда меня пугает то, насколько ты сталкеришь Чимина. У тебя же уже просто таки премиальный набор для слежки, не хватает только в Пака чип вживить. — Пошутил Чонгук, но увидел как друг на это странно задумался, уставившись в одну точку. — Твой взгляд меня пугает! Да и выглядишь ты не совсем здоровым человеком, скажу я тебе. — Обеспокоено заявил Гук, смотря на несколько задолбанный видок друга. — Не говори ерунды, если бы не вся сложившаяся ситуация, я бы не занимался этой хренью. — Аура Нама моментально сгустилась, и Чон понял, что завернул в своих суждениях явно не туда: но с его другом в отношении Чимина явно творилась какая-то хрень, и он обязательно должен поговорить с ним об этом. Не сейчас, так чуть позже! И если тот и дальше будет утверждать, что ничего к Паку не испытывает, то он уже точно ему наваляет. — Я мало сплю в последнее время, и у Чимина частые перепады настроения. — Нам вздохнул. — У зверька явно шалят гормоны… — А ты не запирайся в себе и почаще говори как есть, и тогда и я не буду играть в догадки, что у тебя и как. Вечно играешь в рыцаря-одиночку, хотя прекрасно знаешь, что я могу помочь. Я между прочим друг тебе, если ты не забыл ещё! — Вскинул бровь Чон, откидывая назад чёлку резким движением. — Поможешь, не сомневайся, будет ещё возможность в скором времени. — Намджун вскинул палец. — Ага, вот он, во дворе за институтом. Пошли. Альфа резко подорвался на месте и, не дожидаясь друга, размашисто зашагал в направлении выхода. — Пиздец… — Только и выдохнул Гук, потопав за другом. ~ Увидев приближающуюся фигуру Намджуна Чимин запаниковал. Он только-только открылся в своих чувствах подруге, даже сам не успел их переварить, а альфа уже тут как тут, ещё и с Чонгуком в придачу. Это слишком скоро, слишком неожиданно! Столько свидетелей его неконтролируемых эмоций… это уже чересчур. Растерянность Пака была на максимальном уровне — он сидит тут и ревёт как какая-то десятилетняя девочка, которой не купили любимую куклу — видок тот ещё! Ну не будет же он говорить Наму по какому поводу его слёзы и терзания мечущейся души. Трясущимися руками, в полном испуге и смятении, Чимин пытается наскоро утереть слёзы. Омеге кажется, что он такой очевидный сейчас, будто весь мир уже знает о его маленьком секрете — по глазам читает о его чувствах. И хотя это не так — из-за паники Пак не может ясно мыслить, а ещё ему ужасно неловко сейчас. Альфа идëт на встречу, шаги его уверенные и сам он весь, хоть и немного уставший, но такой высокий, мощный, преисполненный сногсшибательной энергетики — как обычно, полыхающая аура от которой все вокруг расходятся в стороны — Чимин уверен, что при желании самого Намджуна и континенты бы разошлись. А уж в его собственной груди точно расходятся невидимые прутья клетки — протяни руку и сможешь вынуть оттуда его трепещущее маленькое сердечко. Ему бы такую уверенность, как у Нама! Ах… Он же сам ещё ничего не понял, не осознал толком, не переварил — он не готов встречаться сейчас с этими чёрными, словно паучьими глазами, смотреть в них и теряться так, как никогда до признания не терялся, падая в чёрную бездну. Ручки Пака охватывает тремор, а в глазах зажигается уже неконтролируемая паника, когда Намджун приближается вплотную, оттесняя на задний план Солар одним только своим присутствием. — Что случилось? Почему ты плачешь, тыковка? — Нам присаживается на корточки напротив сидящего на скамейке омеги. Голос его низкий, с хрипотцой — и Чимин не может его слышать сейчас (особенно это милое обращение), потому что от этих частот у него гудит в голове и груди, заставляет его непонятным образом волноваться. Метка внезапно вспыхивает и Пак хватается за шею, надавливая на неё с силой, чтобы перекрыть те жгучие ощущения, что поступают с разыгравшимися в крови молекулами полынных ферромонов. Омеге кажется, словно его сейчас бьют по лицу крапивой и оно всё горит, покрываясь красными пятнами только от одного взгляда Намджуна. С Чимином явно творится что-то неладное и Нам не может не замечать этого. Он берёт щёки омеги в свои руки, а того от этих действий начинает всего колотить и слёзы хлещут уже просто градом — Чимин не может совладать со своими неустойчивыми эмоциями, альфа расшатывает всю его нервную систему. — Что с ним? — Шепотом обращается Чонгук к Солар, на что та отмахивается рукой с таким видом, мол «сами разберутся и вообще, она ничего не расскажет, ибо это не её секрет». — Чими, я пойду, мне готовиться надо. — Солар смотрит на то, как Намджун нежно держит лицо её друга в своих руках, большими пальцами утирая дорожки слёз. — Всё будет хорошо, поверь мне! — Зверёк, у тебя жар что ли, я не пойму. — Намджун прикасается своими губами к его лбу, а Чимин закрывает глаза и умирает — умирает будто взаправду! Хочет прокричать в слух, чтобы тот немедленно прекратил его мучить, издеваться — ещё и при друге-альфе. Но Нам не внемлет, он обеспокоен его состоянием, а стесняться кого-либо здесь, тем более Гука, он не собирается. Да вот только разница у них с омегой в том, что тот напротив — стесняется всего на свете, а сейчас особенно и больше всего — себя и своих чувств. — Я в порядке. — Каким-то потухшим голоском всё-таки кое как выдавливает из себя Чимин, на что альфа отстраняется ото лба и смотрит на него в упор как на явно бредящего больного. — Когда в порядке, не покрываются красными пятнами, не ревут взахлёб и не дрожат. Что случилось? — Настаивает Нам, а Чимин переводит на Чонгука умоляющий взгляд. Гук на это кивает и тут же отходит поодаль, рассматривая небо и близлежащие кустарники. — Я… я. — Заикается Пак, зная, как порой может быть настойчив Намджун. Да и слаб он сейчас перед ним в такой интимный момент. Его словно подловили на чём-то постыдном и очень личном, а теперь ещё и требуют объяснений. Понятно, что альфа волнуется, ведь его видок наверняка далёк от совершенства, но он не готов здесь и сейчас делиться с ним правдой, тем что открыл Солар. — Ну же, зверёк. — «И почему его руки такие большие и приятные на ощупь?» Они гладят его по щекам и заправляют взмокшие прядки за ушки, открывая вспотевший лоб и заботливо вытирая проступившую влагу. «А может я и правда заболел?» — Я кретин! — Что? — Не поняв, нахмурился Намджун. — Идиот я, вот что! — С чего такие выводы? — Потому что это так. Я завалил всё что только мог. Провалился. Я тупень, вот кто я. — Постыдно опустил взгляд Чимин, а Намджун серьёзно посмотрел в личико напротив. Кажется он понял о чём печали омеги. — Ты не идиот и не кретин, Чимини. То, что тебе не даётся экономика, ещё не говорит о том, что ты глуп. — Спокойно пояснил Нам. — Не стоит так из-за неё убиваться, поверь. — Я облажался при всех, понимаешь. Стоило пропустить несколько занятий и всё — я в ней ни в зуб ногой. Профессор сказал, что я позорю тебя только, как будущего мужа. — Намджун слегка покачал головой, а уголок губ немного приподнялся только от произнесённого в его сторону эпитета. «Будущий муженёк переживает за мой статус, глупыш». — У тебя есть я, обращайся в любой момент и я подтяну твои знания. — Мягко улыбнулся альфа, его руки всё ещё гладили мягкие, словно у младенца, щёчки. От этой нежной кожи Нам сходил с ума, убрать ладони было просто невозможно. — А с Ма Донсоком я разберусь. — Нет! — Вдруг вспыхнул Чимин от такого заявления. Не хватало ещё, чтобы Намджун с профессорами из-за него устраивал какие-то там войны. — Не делай этого. — Кроха. — Снисходительно произнёс альфа, мягко улыбаясь на такой жест. — Я сам со всем разберусь, не волнуйся. — Нам закатил глаза, чуть ли не на сквозь видя мысли омеги — в какую сторону крутятся шестерёнки в его головке. — Да не буду я с ним ругаться… или что ты там себе вообразил. — Ну пожалуйста! Мне же ещё дальше учиться, как я ему потом в глаза смотреть буду? Как какой-то жалобщик… — Взмолился Пак, представляя как жалко он будет выглядеть после этого в глазах столь уважаемого человека. — Чимини, я твой альфа, пойми уже это наконец-то. Неужели так трудно просто довериться мне? — Чимин поднял взгляд и столкнулся с чёрными глазами, снова потеряв всякую уверенность от такой непосредственной близости. — Или… знаешь что? — Что? — Не думаю, что тебе вообще нужно учиться на это факультете. — Чимин от такого заявления аж весь замер в напряжении. Он не верил своим ушам. — Может тебе забрать документы? Пак захлопал глазками, всё ещё не понимая и не веря в происходящее. Как? Вот так просто? Пойти и навсегда покончить с ненавистной экономикой и прочим? И он сможет вплотную заняться танцами и творчеством вместе с Тэ? «Нет, это сон?» — Отомри. тыковка. — Усмехнулся Намджун. — Ты вообще слышишь меня? Ты хотел бы этого? — Пак как болванчик замотал головой. — Ну вот и ладненько. Зачем себя мучить, правда? Переведёшься на факультете искусств на очную форму и будешь посвящать себя любимому делу. Так ведь? На лице Чимина медленно расцветала улыбка, разливая тепло внутри альфы. Видеть счастливого зверька — это что-то с чем-то. Он становится таким необыкновенно прекрасным в такие моменты — как лучик света, маленькая звёздочка, танцующий мотылёк. — А как же отец? — Резко вспомнил омега и тут же погрустнел. — Ему это не понравится… — Меня не заботит, что нравится твоему отцу, мне до этого нет никакого дела. Мне важно только то, что нравится тебе. Если у Хуна будут какие-то вопросы или претензии — пусть приходит это выяснять напрямую ко мне. Не бойся, тыковка. — Намджун взял ручки Чимина в свои, утешающе поглаживая их в своих ладонях. — Я твой альфа и будущий муж, теперь я решаю, что для тебя лучше. — Чимин резко одёрнул на последнюю реплику руки, и Нам поспешил поскорее добавить. — После совместного обсуждения. — Пак тут же расслабился и утвердительно мотнул головой. — Но последнее слово за мной. Хочу чтобы ты это уяснил, кроха. Я несу за тебя полную ответственность и поэтому прошу к себе понимания и уважения. Альфа встал на ноги и протянул омеге руку. Тот на неё посмотрел и нерешительно вложил в большую ладонь свою, не переставая улыбаться — даже не кому-то конкретно, а словно всему миру, одаривая его своей мягкой, согревающей энергетикой. «Неужели это всë правда?» Чимин так приободрился духом, что когда они вместе прошли мимо удивлённого такой резкой перемене настроения Чонгука, то даже не заметил, как Намджун переплёл их пальцы. — Спасибо, Намджуни. — Мягко произнёс омега, благодаря за такой невиданный по его меркам жест, отчего его сердце вновь бешено забилось. На щеках альфы появились ямочки. Гук шёл позади них и, как павлин распушив хвост, загадочно лыбился своим мыслям на счёт друга «кажется и на камнях может вырасти цветок». *** Солар бомбило. Ситуация с Чими немного расшатала ей нервы: её малыш теперь стал не только омегой, но и, кажется, влюбился. «Айгу, какая милота», но… она как чувствовала, что так и будет — слишком велико было напряжение между этими двумя с самого начала. Но не это было главной причиной, от чего её штормило — главной являлось то, что грëбаный Чон Хосок так и не прислал ей ни приглашения, ни извинений. «Он что думает, что он бессмертный? Ну я ему устрою!» Бэбэ сидела в клубе радиолюбителей и переписывала приветственную часть речи. Ручка со злостью вдавливалась в бумагу, а из ушей девушки чуть не валил пар. Сам же Хосок сейчас находится в рекреации второго этажа, раздавая последние наставления по поводу предстоящей завтра вечеринки. Все были так поглощены будущей тусой, что совсем забыли, что по регламенту она проводится в честь кандидатов на пост президента студсовета, а в этом году таких кандидата аж два. Ну да, привычки то сохранились — обычно конкуренции у термоядерного Хо просто не было и все по обыкновению дружно отрывались на этом празднике жизни, заранее празднуя победу. — Малу согласился быть диджеем на нашей вечеринке, не благодарите. — Торжественно заявил Чон, на что все дружно загудели и зааплодировали, ведь выцепить такого крутого и довольно известного человека было, по меркам большинства студентов, практически невозможно. Все до последнего не верили в то, что тот согласится, когда Хосок заявил, что сделает всё, чтобы его последний год «правления» запомнился надолго. И начать он решил именно с такого «подарка». Для Хосока нет ничего невозможного, особенно когда он включает все свои связи и личную харизму, выкручивающую нервы. — Тише-тише! — Смеясь, притормозил лидер ликующую толпу, которая уже подняла его на руки и начала подбрасывать в воздух. — Качай его, ребята! — Наш предводитель самый крутой! — Да здравствует президент Чон Хосок! Но как и во всех сказках, во время кульминации счастья внезапно должен произойти великий облом, то есть… перелом сюжета. Вот и в этот раз жизнь решила не разочаровывать своих зрителей: радостное ликование резко прервал голос конкурирующей стороны (о которой все успешно забыли). Звонкий голос Солар долбанул по несчастным ушам Хосока из ближайших динамиков, от чего он скривился, как от боли, а сам чуть не повалился на пол из-за расцепившихся от неожиданности рук. — Дорогие друзья, сокурсники! Все вы знаете, что уже совсем скоро нас ожидают выборы в президенты студсовета. Это значимое событие в жизни нашего университета и не стоит сбрасывать со счетов то, что от нашего выбора зависит качество жизни внутри этих стен. Мы все привыкли к размеренному образу существования и постоянству, которое обеспечило нам действующая верхушка. Хосока ставят (а фактически валят) на пол, как он того и просит. Парень отряхивается, упав на одно колено и, не обращая внимание на что-то бубнящих вокруг него парней, вслушивается в то, что собирается сказать Бэбэ. Тем более она коснулась в своей речи «верхушки». А верхушка — это он… значит ждать чего-то хорошего точно не стоит! — Но дует ветер перемен. И я думаю, что это на данном этапе даже лучше, чем та застойность, что есть сейчас. Она не даёт развиваться, она приучает к лени, а существующие порядки, установленные действующим президентом перестают критиковаться и подвергаться сомнению эффективность управления… Народ вокруг затихает, посматривая на лидера, чьё лицо по мере усвоения услышанного вытягивается. — Я, Солар, студентка второго курса журналистского факультета и я хочу сказать очевидную вещь. Чон Хосок слишком прирос к власти, слишком много на себя взял и сросся с аппаратом до такой степени, что эксплуатирует его и в хвост и в гриву. Хо хлопает глазами и ртом, не в силах что-либо произнести. Он так и знал — сейчас Солар польëт на него из ушата, и отнюдь не чистую водичку. — Наверное почти каждый студент ощутил на себе ауру этого человека. Что он может выдернуть тебя в любой момент, с любого занятия и отправить выполнять свои поручения, какими бы полезными или даже безумными они не были. Он без зазрения совести пользуется своей властью, что держит за горло даже учительский состав, который уже просто боится ему противоречить и идёт во всём на поводу и уступки! Это произвол и с ним надо кончать! Челюсть Чона падает вниз, ударяясь об пол. «Да что несёт эта сумасшедшая?» — Чон Хосок учится последний год, и думаю ему уже нет того дела до нужд и чаяний его членов, мыслями он уже за стенами университета, в своём обозримом будущем, обросший по горло связями и управляющий чем-то более масштабным, под стать своему огромному эго. Я же учусь только второй год, я буду с вами ещё долго, в моих интересах сделать всё самое лучшее, потому что вы, непосредственно вы будете моими критиками и наблюдателями тех перемен что я собираюсь внести. И вот некоторые из них… — Во рубит! — Ага, полощет Хосока почем зря, хах. — У них с энерджайзером давно тёрки. — Он боится её как огня. — Забавная парочка. — И не говори. Этот год вообще горячий на парочки, хехе. — Будет жарко! — Думаю они или убъют друг друга в итоге, или будут вместе. — Вангуешь? — К бабке не ходи, хах. Хосок слушал тираду с открытым ртом. Голос Солар, такой звонкий и въедливый, проникал в самую душу. «Если вся её речь будет выстроена исключительно на моей критике, то это очень глупо и даже, разочаровывает» — думал он. «Но Бэбэ же не глупа, какие бы стычки и взаимная неприязнь между нами не была». Точнее, у Солар к нему, а Хо просто подстроился, хотя если разобраться — ненависти и агрессии к девушке у него не было, а вот у неё к нему — да, и отчего-то очень яркой. А вообще Чон не мог не отметить тот факт, что Солар обладает умом, а ещё… она весьма яркая и запоминающаяся личность. И да, он боится её как огня, потому что не может противостоять ей в личном контакте. Она единственная, кто за все годы бросила ему вызов и решила баллотироваться и это очень сильно обращало его внимание и взгляды в её сторону. Солар была для Хосока девушкой-загадкой. А после того случая с падением со стремянки в его восприятии ещё и устойчиво обрисовались её ножки в гольфиках. Этот образ впечатался в его мозг, и какими бы матами он его не гнал, все рушилось… вместе с рухнувшей на него маленькой стервочкой. Язвительной, гадкой на язык, но и одновременно хрупкой, каким бы маститым цербером она не хотела казаться. Она маленькая болонка, которая считает себя цербером и в этом вся проблема (и для окружающих, в шоке разбегающихся от этой лающей псинки, в том числе). А ещё она эдакий маленький ураганчик, которого он боится, но и одновременно не может от этой стихии отвести взгляд. Точнее мысли. ~ Пока Солар толкала свою речь, сзади к ней подобрался Хëнсок, не раз отвергнутый ею недоухажер — тоже студент факультета журналистики и заодно член клуба радиоведущих (тот самый, что подставил Чимина с запиской). Они когда-то организовали (точнее реанимировали) местный эфир ежедневно выпускали новости, как о ситуации в стране, так и из жизни университета. Также тут была музыка по заявкам, интервью «инересных людей» и оповещение важных событий. Сегодня как раз была его смена, чему парень был несказанно рад, так как посчитал это неплохим шансом «поквитаться» с девушкой за очередное хлесткое отшивание. И пока Солар была увлечена речью, придумал весëлую, как ему показалось, затею: залезть к девушке под юбку. Конечно, что может быть веселее, чем пощекотать кому-то нервы, заставить почувствовать собственное унижение и невозможность повлиять на ситуацию? Ведь не станет же Солар позорно прерывать эфир и вообще как-то выдавать себя посторонними звуками? «Это отличный шанс наконец-то узнать, что скрывает в своих трусиках железная леди» ухмыльнулся Хёнсок, толкая язык за щеку и вальяжно обходя девушку, словно хищник жертву. Солар, конечно, почувствовала неладное сразу, как только этот гад какого-то хрена закрыл дверь на замок во время начала эфира. Но вот лампочка на микрофоне горит зелёным, а она уже читает вступление. Прямой эфир — отступать нельзя. Когда парень оказался сзади, её сердце бешено забилось, чувствуя, что ещё чуть-чуть и случится неприятная дичь. И ощущения её не обманули. Мокрый язык нагло повёл по шее, отчего Бэбэ немного дёрнулась и скосила глаза. Парень сделал жест рукой, чтобы та не останавливалась и продолжала говорить. «Какая наглость, чертов ублюдок!» пыхтела про себя девушка, молясь всем богам, чтобы тот не зашёл слишком далеко. Но парень, видимо решил, что сегодня его день и он пойдёт до конца — уж очень хотелось отомстить холодной недотроге. Рука поползла вниз по спине, нарочно выписывая волны — Хёнсок беззастенчиво лыбился, повернув голову к девушке и демонстрируя над ней свою победу. Он вынул изо рта язык и стал делать им пошлые движения, наслаждаясь видом злых глаз. «Ты в ловушке детка!» — написал он на листке бумаги прямо перед Солар. «Ты труп!» — написала она под ним. «Сначала я тебя до смерти доведу» — Хёнсок резко отодвинул бумажку, не давая больше переписываться. Снова зайдя за спину, он одной рукой обвил талию девушки, а вторую внезапно положил на колено Бэбэ, начиная не спеша вести её вверх. Солар напряглась, а когда решила тихонько спихнуть руку, то парень жёстко смахнул её ладонь, не позволив этого сделать. Началась молчаливая борьба и девушка поняла, что проигрывает, так как чуть не сбилась в речи. К тому же Хёнсок крепко прижал её к себе за плечи — и дёргаясь, она могла бы просто-напросто испортить эфир. Делать ей этого не хотелось, так как до выборов оставалось всего-ничего, а за три дня до них вообще нельзя вести никакой агитации. Да и прилюдно позорится — не в её приоритетах, поэтому приходилось терпеть… насколько это возможно. Солар старалась говорить нормальным голосом изо всех сил, но из-за происходящего под юбкой речь её получалась довольно-таки жёсткой по интонации — произношение было будто сквозь сжатые зубы. Хосоку, слушавшему пункты предвыборной программы даже начало казаться, что Солар похожа на диктатора, который перечисляет список будущих казнённых. Хёнсок пошло ухмыльнулся в шею девушки и, высоко задрав юбку — так, что даже показался край белых трусиков, шлёпнул ладонью по внутренней части бедра. Конечно это услышал и Хо, что его очень насторожило — он слишком хорошо знал Солар (как оказалось), чтобы не знать как для неё важна точность и чёткость, до педантичной маниакальности — она бы не допустила посторонних звуков во время своей речи. А потом Чон уже совсем обратиться в слух, потому что в отличие от остальных он не мог не заметить странного, еле слышимого сопения, будто рядом с Бэбэ кто-то притаился и пыхтит прямо ей в лицо. «Что за хрень там происходит?» нахмурил он брови. И чем дальше, тем подозрения в неладном только усиливались. Но все вокруг будто ничего не замечали и от этого было ощущение, что у него уже какая-то паранойя (Соларонойя) и ему будто начинает чудиться, что Солар посылает именно ему какие-то невидимые для окружающих «послания», говоря в несвойственной ей манере, ставя необоснованные паузы в речи и говоря немного несвязно и нелогично (а вот в такое он точно не поверит, зная как та зациклена на выборах). А ещё Хосок определённо точно расслышал ещё пару шлепков и они, блять, точно с каким-то пошлым оттенком — «так шлёпают по заднице». Под удивлённые взгляды своих помощников, он пошёл наверх, в радио-клуб, просто проверить свои догадки. Когда он уже преодолел один этаж, речь внезапно прервалась и в приглушённом микрофоне (будто кто-то обхватил его, чтобы не было слышно) донесся шлепок пощёчины «а вот это уже точно по щеке» и тихий взвизг, после чего микрофон отключили. Всё — уже не было никаких сомнений, что до Солар там кто-то явно домогается. Хосок понёсся как ненормальный по лестничному пролёту через две ступеньки, желая успеть вовремя. Народ перед ним расступался и ничего не понимал, явно не придав странным звукам в конце такого же значения, как он сам. — Сука! — Ругнулся Чон, подёргав дверь и поняв, что та заперта. Со злым лицом он достал из кармана универсальный ключ-карточку, которую ему лично когда-то запрограммировал Нам (за что Хосок ему сейчас был несказанно благодарен), провёл по замку и резко отворив дверь, влетел внутрь помещения. Его взору открылась неприятная картина: разбросанные по столу вещи, Бэбэ прижата животом к столешнице, одна рука Хёнсока крепко держит её за волосы, а вторая заползла под белые трусики девушки, остановившись ровно в тот момент, когда он ворвался в кабинет. Солар была вся красная от гнева, она явно защищалась до последнего, потому что у парня на щеке был красный след от ногтей и немного помятый вид. Но, естественно, справиться с человеком выше и сильнее себя, Бэбэ не смогла. — Тварь! — Хосок моментально набросился на Хёнсока, впечатывая кулак ему в лицо. Хоть Чон и был ниже его ростом и не таким мускулистым, но он сейчас был на таком адреналине, что мог ушатать, как ему казалось, любого. Обидчик Солар от неожиданности пошатнулся и, цепляясь за что придётся, повалился на пол, явно не ожидая такого мощного удара. Сверху на парня посыпались какие-то бумаги, микрофон и что-то ещё от оборудования — он сидел на полу и с шокированным видом потирал ушибленную челюсть. И пока двое парней были заняты переглядками, Бэбэ спешно поправила бельё и одернула юбку, смотря при этом то на одного, то на другого — ей потребовалось несколько секунд на осмысление действительности и принятия решения. Резко подскочив к Хёнсоку, она неожиданно для обоих со всего маху зарядила носком туфли в живот точно не ожидающему такого подвоха «коллеге». Парень взвыл и согнулся пополам, а Хосок с округлёнными глазами посмотрел на Солар — да так, словно только сейчас родился на свет и вообще впервые её видит. — Тебе не жить, грёбанный кэджащик*! — Завизжала она и ещё раз вскинула ногу, попадая тому уже по лодыжке. Она хотела вдарить ещё, но неожиданно её остановили руки Хосока, что схватили её сзади, крепко обвив за плечи и талию. Солар задергалась, судорожно замахав ногами и показывая, как отчаянно она готова пинаться и лягаться и дальше и что никто её не остановит. И конечно же Хо прилетело от всех этих телодвижений — локоть впечатался ему прямо под рёбра, но он подавил болезненный стон, удивляясь на проворность и юркость девчонки. ____________________________ *кэджащик — (с корейского) сукин сын — Успокойся, Солар! Ты что, хочешь его покалечить? — Хочу? Да я этого жажду! — Орала распалёная девушка, продолжая вырываться из рук. — И чего ты добьёшься? Он же накатает на тебя за превышение самообороны. — На такой аргумент Солар тут же сбавила обороты, задумавшись. Обоснованные факты всегда действовали на неё положительно, тем более она и сама то и дело апеллировала к закону и прочим инстанциям. Заметив, как пыл девушки немного спал, Хёнсок поднял взгляд и гнусненько ухмыльнулся, вызвав неприятие в груди у Хосока. — Отсижу, но покалечу! — Снова взревела на эту мерзкую, издевательскую улыбочку Бэбэ. Потрясая кулачком, она дёрнулась в сторону лежащего на полу парня, от чего у того аж вытянулось лицо «сумашедшая». — Успокойся уже. С такими ублюдками надо по другому. — Голос Хосока вдруг изменился на тот самый управленчески-административный, который знали все в институте. Глаза Хёнсока нервно забегали. — Ты же на последнем курсе учишься, так? Я правильно всё помню. — Чон вбуравил взгляд на всё ещё лежащего парня, а тот уже начал понимать к чему тот ведёт, это было ему знакомо — президент студсовета и личная язва на теле института в действии и во всей своей красе. И вот сейчас энерджайзер скажет именно то самое неприятное, от чего посыпется вся его карьера. — Ты же ещё практикуешься на tvN, насколько я знаю? У меня там знакомый работает главным редактором… — Что ты хочешь этим сказать? — Испуганно спросил Хёнсок, выпучивая глаза. — А то, что ты туда больше ни ногой, придурок! — Зло подсказала Солар, жестом показывая, чтобы Хосок её выпустил из объятий. — В институт тоже можешь больше не приходить. — Расцепляя руки, добавил Чон, отчего у Хёнсока совсем всё упало и он отрицательно замотал головой. — Со, ты всё не так поняла, я просто хотел быть к тебе ближе! Зачем ты меня всё время так жёстко отшивала? Я просто не выдержал, понимаешь? — Срывая голос заверещал парень, вставая на колени и обращая жалобное лицо к девушке. — Ты совсем идиот? Это харассмент, это насильственные действия! Да я тебя за решётку посажу! У меня и свидетель есть! — Зарычала Солар, наступая, отчего Хёнсок совсем вжался в пол. — Прости, прости! Я был не в себе от чувств! Я согласен на исключение, только прошу, не подавай в полицию! — Парень внезапно заревел, понимая всю бедственность своего положения. — Ссибаль нома*, как ты жалок! Чот кка**! — Плюнула в его сторону Бэбэ, а Хосок, притихший в её тени, снова смотрел на девушку с той самой опаской, к какой привык. Он отошёл от волны первоначальных эмоций и теперь воспринимал происходящее без собственного героического оттенка, словно он спаситель несчастных дев. Солар метала молнии и готова была убивать, а ещё жестко ругалась матом. Да, он сейчас ей помогает и они вроде как заодно, но… вдруг эта самка богомола сейчас развернётся и просто на эмоциях откусит голову и ему самому? Хосок сглотнул. _________________________ *ссибаль нома — (с корейского) мудак ебанный **чот кка — (с корейского) иди на хуй ~ Спустя 10 минут. Это так странно, стоять вот так недалеко друг от друга и смеяться над произошедшим… пусть и неуверенно со стороны Хосока, но всё же. А ведь буквально пол часа назад никому весело не было, особенно ему: Чон всё ещё помнил, какой испуг его охватил, когда он понял в чём дело и мчался наверх спасать Солар. — И вон там убери. — Пальцем указала девушка и Хо послушно пошёл в заданном направлении. Это словно затишье перед бурей и он не верит в мирный настрой Бэбэ. Нет-нет, ни за что верить в это не стоит! — А как ты влетел, я думала дверь с петель слетит. А ведь тут было закрыто. — Солар хитро прищурила глаза, отчего у Хосока тут же пошли по спине мурашки. — У меня есть универсальный ключ… — Почему-то сразу и как на духу выдал он, начиная прибираться усиленнее. Хо кажется, что если он соврёт Солар, то получит от неё, как от мамочки, ремня по заднице. Он уверен, что она именно так и сделает, его пугают свои же собственные мысли и он даже вздрагивает, потому что Бэбэ так быстро материализуется рядом с ним, что кажется — она точно умеет перемещаться в пространстве (или просто кто-то слишком сильно задумался) или мысли его прочитала. Тряпка из его рук падает на пол и оба переводят на неё свои взгляды. Они смотрят продолжительное время и ничего при этом не говорят. — Поднять не хочешь? — Звучит немного в приказном тоне, хотя может так лишь кажется в воспалённом мозгу Хосока? В тишине кабинета голос Солар ещё более звонкий, отскакивает от стен и рушит всю его отвагу и решительность — разбивает его уверенность в себе как стеклянный бокал на множество осколков. Они летят под ноги предводителя, рассыпаясь тысячью острых стрел и вонзаясь в пол хрустальным кругом. «Надо наклониться» — думает Хосок и ощущает от этого какую-то странную тревогу, она бетонирует его ноги, разливает тяжелым свинцом ниже поясницы — он и сам не понимает, что с ним, почему у него такая острая реакция на просто маленькую девчонку. Если так подумать — он сильнее её, выше, старше… по всем параметрам она ему не ровня, и тем не менее — он трусит. — Боже, Хосоки! Ты боишься что ли? А вот это уже вызов. Он что, и правда боится? Взгляд парня наполняется решимостью, вперемешку с чем-то необъяснимым и, он медленно, не отводя взгляда от девушки, присаживается на корточки, нащупывая рукой тряпку. Долго не находит, только руки режет об острые грани своей разлетевшейся к чёрту мужской гордости. «Где же она, проклятая?» Внезапно внизу оказывается и Солар, а Хосок переводит наконец-то взгляд вниз, видя, что вот она родная — оказывается была совсем рядом с ним. Он тянет быстрее руку, но в ту же секунду её накрывает и рука Бэбэ, поверх его. Оба снова замирают, смотря друг на друга и не мигая. А у Хосока, кажется, туда же вниз к ногам ухает и сердце. Строгое лицо Солар так близко от его, сканирует немигающим взглядом, проникает в душу, вспарывает низ живота. Чон чувствует как маленькая ладошка Солар слабо сминает его руку — и ему это точно не мерещится. Но какого дьявола тут происходит? У него снова рвутся все шаблоны насчёт этой девчонки! Она что сейчас, заигрывает с ним? Но так не может быть… И это не она должна так делать, а он. ОН! Но он бы никогда так не сделал, признаётся в ту же секунду. А Солар делает — и смотрит при этом будто даже нагло, с вызовом. Какого чёрта они поменялись ролями? Какого хрена вообще всё это? Перепуганный Хосок резко вырывает свою руку из горячего плена и отшатывается в сторону, замечая как в ту же секунду меняется лицо девушки от немного игривого и уверенного к разочарованному и злому. Они встают, отряхиваются, покашливают — делают вид, что всё нормально, но Хосок то знает, что ненормально! На лице Бэбэ девичья оскорблённость, но она гордо задирает подбородок и снова щурит на парня свои карие глаза. — Так значит? — Цедит она. — Что так? — Неуверенно переспрашивает Хосок. Он, конечно, догадывается, что именно, но не желает развивать эту тему. — Я по твоему кто? — Довольно жестко спрашивает Солар, от чего у Чона глаза бегают по сторонам, он ищет за что бы зацепить взглядом, на что отвлечься — находится в одном помещении с Солар, вот так один на один — слишком для него. Это напоминает ему тот случай в гримёрке, когда они так же остались одни… и тогда же он был поставлен в тупик неоднозначным поведением девушки, но тогда он списал это на свою больную фантазию и паническую атаку, но сейчас… нееет… кажется, что ему не кажется, и Солар к нему… ПОДКАТЫВАЕТ ЧТО ЛИ? Но как это возможно? даже так — ЗА ЧТО? Почему именно он? Где мир успел повернуть не в ту сторону? Когда эта бестия просто изводила его придирками, мучала обидными оскорблениями и преследовала, руша планы — он это кое-как, но всё же сносил… а что теперь? Это ТЕПЕРЬ во много раз хуже, и он не понимает, что со всем этим свалившимся пониманием делать. Слишком тяжёлая ноша! — Ты — Солар. — Неуверенно отвечает он, почему-то прижимаясь к краю столешницы. — А ты кто? — Я Хосок. — Ты — идиота кусок! — Отрезает Бэбэ и Хо снова роняет тряпку. Но на этот раз он её поднимать не будет. Ну уж нет, увольте! — А ещё ты слепой крот! Вот ты кто. Повтори! — Рявкает Солар и Чон отклоняется назад, так как девушка уже почти напирает на него. — Я слепой крот. — Сглатывая слюну, вяло шевелит губами Хосок. — Запомни это! Потому что я уж точно запомню, Хосоки! — Девушка неожиданно опускается вниз, отчего Чон пугается так сильно, на миг решив, что та садится на карачки перед его пахом, что чуть не теряет сознание. Однако Солар тут же поднимается с тряпкой в руках и видя почти обмякшего парня, кидает в него кусок влажной материи, попадая прямо в грудь. Хосок судорожно хватает тряпку и наблюдает, как девушка чеканным шагом маленьких туфелек, удаляется в дверном проёме. Можно выдохнуть, да не выдыхается ни черта… Хо оседает на близлежащий стул, и ничего не видя и не понимая, утирает зажатой в руке тряпкой своё лицо, шумно при этом выдыхая и опирая на ослабевшие руки голову. Ощущение, что пробежал марафон длинной в жизнь… *** ___________________ LMLY — Jackson Wang ___________________ Это танец непослушных мыслей, это страстное танго овердрайв, где сплелись страсть и непокорность, любовь и страх. Заточенная своими чувствами, словно цепями — бабочка танцует на краю обрыва. С закрытыми глазами. Один неверный шаг и мысли поскользнутся и утянут его за собой в чёрную пасть Марианских впадин глаз. И в них хочется упасть! Впервые в жизни… хоть и страшно невероятно. В душе Чимина творится весенний ураган и ему мешают собственные крылья. Они смяты и никак их не расправить, потому что они заточены под собственными страхами и предрассудками. Для полёта бабочки нужно пространство, свобода доверия, ведь она уже так давно жаждет полёта, рвётся в бескрайние дали — непослушный мотылёк его души. «Ты дитя, поцелованное небом» — словно говорят обсидиановые глаза напротив, посматривая то украдкой, то напрямую — «ты два моих крыла». Они с Намджуном едут домой, в машине тихонько играет обволакивающая мелодия — тёплая, но немного грустная, а на душе ламповая атмосфера. Из приоткрытого окна, со стороны Намджуна в салон проникает лёгкий весенний ветерок и может это и есть тот самый пресловутый ветер перемен, что дарит надежды не успокоенным душам? Как бы то ни было, никто из двух пассажиров нарушать эту идиллию не смеет, каждый улыбается самому себе, думая свои мысли, которые как тот же весенний ветерок, проникает в их беспокойные головы. «Я забрал эти документы, поверить не могу!» На душе праздник с нотками лёгкого беспокойства, и пока Намджун просто рядом и так мягок, не предпринимает лишних телодвижений — всё будто настолько хорошо, что лучше и быть не может. Чимин пока не знает как ему действовать, что говорить и как себя вести — ему нужно время, чтобы собрать себя воедино, чтобы прочувствовать то что он понял получше, чтобы он утвердился, а мысли проникли своими корнями поглубже. Но Чимин не знает, что время — не их союзник, время в их случае большой шутник. В отличии от омеги, Нам знает прекрасно, чего стоит каждая минута и час, проведённые вместе, особенно вот так, как сейчас. Безмятежность, разрезающая дорогу машина, лёгкий ветер и рядом тот, кто заполняет это всё смыслом без остатка. Будет грустно, если что-то в его планах пойдёт не так… Нет, не так — бесконечно больно. Возможно они встретятся в следующей жизни, кто знает, но до скручивающих живот жгутами хочется в этой! Потому что ещё ничего и не было, даже малой части общего существования не распробовано. — Намджун. — Перебивают мысли нежный голосок. — Ммм? — У нас дома есть что-то поесть? Или может стоит заехать в продуктовый? — Спрашивает Чимин, а альфа хитро улыбается, слегка откашливаясь в кулак и смотря на омегу со странным задором в глазах. — Что? Я сказал что-то не так? — Ты сказал у нас дома. — Глаза смотрят внимательно, улыбаются, а Чимина внезапно прошибает пот «как? Боже, я оговорился?» — Всё правильно, тыковка, не волнуйся, это теперь и правда наш дом. Надо привыкать. Чимин ничего не отвечает, только и слушая как бьётся собственное сердце и скрипит заевшими шестернями время вокруг. Погода сегодня необыкновенная, ласковая, солнечная, обволакивающая и у Пака словно немного кружит голову от пьянящей свежести воздуха. А может от чего-то ещё… — Приходящая домработница должна была что-то приготовить вчера и прибраться. — Снова смотря на дорогу, отвечает Нам, позволяя таким образом Чимину поглазеть на себя. Уголок его губ коварно взмывает вверх, что не уходит от взгляда омеги, на что он тут же отворачивает голову, будто ничего не было. Эх, а так хотелось снова посмотреть на эти ямочки на щеках… — Зачем же лишние траты? — Забеспокоился омега, водя пальчиком по приборной панели. — Это наверное дорого. Я мог бы и сам готовить… — Мило бубнит Чимин, покрываясь румянцем, он смотрит в окно, ведь смотреть на альфу непозволительно страшно и волнительно. — Я помню яичные роллы в твоём исполнении, тыковка — они были божественны. Если ты и всё остальное так же вкусно готовишь, то я боюсь, что на твоей еде я быстро раздобрею. — Усмехнулся Намджун. — Прекрати смущать меня. — Чимин всё ещё не поворачивается, смотрит на виды из окна. — Я же серьёзно говорю. Я умею планировать бюджет и экономить. Знаешь, не всегда надо брать самые дорогие ингредиенты, чтобы получилось вкусно… есть масса рецептов… — Пак не договаривает, так как машина притормаживает и его прерывает поцелуй в щёку. Он вздрагивает, но не отгораживается, краснея ещё сильнее. — Ты такой заботливый и хозяйственный, кроха. Уверен, ты будешь прекрасным супругом. — Томно шепчет альфа в самое ухо, от чего у Чимина по шее и голове пробегают мурашки размером, наверное, с кулак. Ему неловко сейчас до ужаса, даже руки дрожат, но при этом приятно. Паку кажется, что любой его жест и слово — срывают с него покровы и выдают с головой, он же знает, каким порой может быть очевидным. — Следи за дорогой. — Смущённо ёжась, шепчет в ответ омега, он безотчётно терзает нижнюю губу и перебирает пальчиками ремень безопасности, готовый провалиться сквозь землю от такого близкого контакта со своим ухом — оно даже будто стало ещё более чувствительным. — Тебе понравился мой подарок? — Внезапно огорошил Нам и Чимин, тут же вспомнив об украшении, тут же прикоснулся к подвескам на цепочке. — Признаться, я ещё даже не посмотрел, что там… — Пак стыдливо отвёл глаза. — Так посмотри сейчас, в этом нет проблемы. — Альфа указал на зеркало заднего вида, что висело впереди них. — Вот здесь. — Он протянул руку и немного наклонил его, чтобы был достаточный угол для обзора, и омеге не пришлось привставать. Чимин перевёл глаза на своё отражение и немного оттянул цепочку, чтобы получше увидеть что же там такое. На цепочке и правда было три золотых кулончика, как он и определил тогда на ощупь: это были иероглифы, а посередине красный камушек в виде сердечка. Омега немного изогнул голову, чтобы прочитать перевёрнутые зеркально слова. Первое означало 지민 — Чимин, а второе 남준 — Намджун. Пак выпучил глаза и открыл рот, не зная что на это сказать. Это было так смущающе, особенно вспоминая те слова, что при этом говорил альфа «прикоснись к ним, когда будет грустно и я буду рядом» — Чимин мгновенно покрылся алым багрянцем, отворачивая лицо в сторону. -------지민❤남준------- — Ну как? — Расплылся в улыбке альфа, уже довольный получаемой реакцией от омеги. — Краси… кхм… — В горле предательски встал ком, ломая голос. — Красиво. Очень… — Последнее слово Пак уже прошептал, не в силах даже взглянуть на Намджуна. — Рад, что тебе настолько понравилось. — Хитро улыбнулся альфа. — Может… в благодарность поцелуешь? — Намджун словно заполнял сейчас собой всё пространство салона — физически, морально, феромоново — в противовес сжавшемуся в комочек Чимину, чей аромат еле пробивался сквозь завесу смущения. Такая разительная перемена в настроении омеги, по сравнению с утренними выкрутасами, конечно просто поражала альфу — сначала Чимин играл в дерзкого недотрогу и делал вид, что он ему безразличен, потом специально дразнил своими прелестями и морозил мозги равнодушием, хотя сам же и страдал от своего поведения, а затем случилась эта истерика, завершением которой стала абсолютная сконфуженность зверька. «Это точно гормоны или я даже не знаю…» — В щёчку, зверёк. Просто в щёчку. — Уточнил Нам, осторожно проводя пальцами по скуле омеги, он уже боялся сделать что-либо не так, вызвав тем самым неожиданную реакцию у омеги. Слишком уж Чимин сегодня непредсказуемый. Пак нерешительно повернул голову в сторону альфы и задумчиво на того посмотрев, слегка подался вперёд. Намджун весь напрягся в ожидании дальнейших действий Чимина. Он зорко следил за дорогой, хотя мысли его сейчас были лишь об одном — поцелует или нет? И когда его щеки, наконец-то, коснулись мягкие губы, просто таки выдохнул внутри. «Господи, это просто эмоциональные горки какие-то. Я так скоро рехнусь». После первого чмока внезапно для Нама последовал и второй короткий поцелуй, а потом и третий. На четвёртый Намджун резко повернул голову так, что чмок прилетел в губы. Чимин охнул от такой неожиданности и осел вниз. — Так нечестно. — Надул губки Чимин. — В делах поцелуев не может быть честного и нечестного. Запомни это, зверёк. — Довольно ухмыльнулся Намджун, наблюдая нахохлившегося омегу, что лупил на него своими большими глазками. — А в делах любви? — А вот это было настолько неожиданно (даже для самого Чимина), насколько это вообще возможно. — А в делах любви… честность — единственное условие, при котором возможно будущее счастье. — Серьезно посмотрел на Чимина альфа, сканируя того вдоль и поперёк и будто ища скрытый шифр в его лице, интонациях или мимике. Пак тоже смотрел соответствующе и тоже, явно что-то выглядывал. И затем оба резко отвернулись в разные стороны, словно каждая дальнейшая секунда переглядок грозила каким-то страшным разоблачением или раскрытием заговора вселенского масштаба. Дальнейшая поездка прошла в тишине, где каждый под лёгкую музыку по радио улыбался и думал о своëм. *** — Чон Чонгук! Объясни мне, почему водолазка, которую мне от тебя передали, такая влажная? Ты чего там такого делаешь, что так потеешь? — Привет, ангел мой. Как твоë самочувствие? — Не переходи на другую тему, отвечай на вопрос. — Ангел чем-то обеспокоен? — Так ты скажешь или нет? Я тут должен лежать в обнимку с мокрой вещью, хочу знать причину того, почему ты так сильно взмок. — Просто приходится много работать в последнее время. — У тебя офисная работа, что ты мне заливаешь! К тому же ходить в водолазке, при том что у вас там дресс-код… Ты меня за идиота что-ли держишь? — Ты ревнуешь, малыш?))) — Просто я ненавижу, когда мне лапшу на уши вешают! Я тут значит страдаю! По твоей милости, между прочим, самец ты гребаный! А ты там якобы «работаешь»? Ещё и идиота из меня делать пытаешься?! — Тэшенька, успокойся. В тебе сейчас просто играют гормончики, попей успокоительного, понюхай мою вещь и подумай логически — стал бы я так откровенно перед тобой палиться? А? — Не буду я ничего нюхать, озабоченая ты скотина! Выкину щас твою тряпку, А кровать сожгу нафиг и с концами! — Тише, тише малыш! Ты у меня очень темпераментный и горячий омега, мне это очень нравится в тебе, детка. Но постарайся мне просто доверять и не ревновать так сильно. — Ты там с какой Луны упал, придурок! Чтобы я, ревновал? Ты ошалел совсем? Я щас не посмотрю на свою течку, выйду, найду тебя и завалю! — Вау, прям настолько сильно хочешь меня?))) — Убъю! Всё, решено! Выйду из заточения и ушатаю тебя! Готовься, Чон Чонгук! — Малыш, я всегда готов. Умереть от твоих рук, под тобой — великое счастье для меня!)) Только не распаляйся, ладно? Ещё животик заболит не дай бог. Честное слово, я много работаю, клянусь тебе, ангел мой! — Как же я хочу тебя — Вау! Ангел, как мне это нравится! Я тоже хочу тебя! — Я не дописал, рука дрогнула и раньше времени отправила. Я хотел написать: как же я хочу тебя убить! — Твоя рука мудрее своего хозяина) — Заткнись, иди себе потей дальше! — Тэшенька, ну я правда клянусь тебе, что я и в мыслях тебе не изменяю! — С чего бы мне вообще о таком думать? — Я как белка в колесе сейчас верчусь, даже поесть некогда. Я нагрузил себя сейчас делами, чтобы только не сорваться к тебе, понимаешь? Выматываюсь к концу дня так, что моя батарейка на нуле, даже рукой пошевелить не могу. Конечно, если бы ты попросил, я бы для тебя нашёл резервный источник энергии, а так… только завалиться в койку и уснуть. Снова одному… — Умеешь же ты по мозгам проезжать. Даже жалко тебя стало. Точно клянëшься? — Клянусь! — Чем? — Век секса не видать! — Хмм… в твоëм случае это весомый аргумент. Господи, какой же ты всё-таки озабоченый кобель. — Но я же нравлюсь тебе именно таким, какой есть?) — Я щас глаза закатил. — Они у тебя красивые) — Пришли своё фото. — Ух, мне нравится когда ты такой прямолинейный и требовательный. — Заткнись, мне просто нужно успокоиться… — Ладно-ладно, я всё понимаю, Тэша, во время течки это нормально. Рад, что именно мои фото тебя успокаивают) — Так ты дашь? — Ммм, как звучит!)))) — Дебил! — Дам, дам малыш. Тебе просто лицо или попикантнее?))) — Вот урод. Ненавижу. — Понял, значит второе. — Лови: — Ау, где ты там? Рассматриваешь? Ну смотри-смотри, любуйся.) Но, знаешь, мог бы хоть раз и своё фото прислать. — Нет, я сейчас не в лучшем виде. — Одно твоë существование уже лучший вид для меня.) — Всё, давай спать. — Звучало бы хорошо, если не было так грустно. Ведь я совсем один… — Ох, ну ладно, пришлю я тебе своё селфи, но на многое не рассчитывай! — Ты делаешь меня счастливым!) — Держи и спать. — Только теперь я не усну!))) такой милый пупсик, уфф)) так бы и облизал тебя, ягодка) — Фу, озабоченный. — Я озабочен тобой, малыш. — Данное сообщение автоматически создано программой-ботом. Дальнейшая переписка не имеет под собой никакого смысла и будет перемещена в раздел «спам-рассылок». Всем доброй ночи. — Спокойной ночки, мой ангел! Хороших снов, мой ревнивый автобот))) — Я не ревную, иди к черту! — Данное сообщение автоматически создано программой-автоботом. Дальнейшие сообщения в стиле «я не ревную и мне всё равно» не имеют под собой никакого смысла и будут перемещены в раздел «спам-рассылок». Доброй ночи. — Придурок! -)))))) *** __________________ Dead Girl! — Au/Ra __________________ Окончание дня бывает разным, но то, как он может завершиться у Намджуна и Чимина… наперёд не знает никто. Даже те боги, что следят за ними и могут влиять на ход событий, кажется кайфуют от того, что потешаются игрой в «случайное происшествие», вытягивая карточки из золотой колоды судьбы. Вот и сегодня была сделана ставка в самый последний момент. Ставки сделаны, ставок больше нет. А ведь ничто не предвещало и вторая половина дня проходила вполне себе обычно. По приезде домой оказалось, что в плане еды у них и правда всё уже было наготовлено домработницей и они мирно покушали, не размениваясь на готовку (хотя один и любил готовить, а второй с удовольствием бы поучаствовал в процессе). Пока они ели, Намджун ухаживал за Чимином, отчего тому было очень непривычно… до нервной дрожи. Он подкладывал омеге закуски и выводил его на нейтральные разговоры, а один раз Наму даже удалось покормить зверька «с рук» (точнее палочек). Мило смущаясь и опуская взгляд, Чимин всё-таки сдался под настойчивостью альфы и взял губами кусочек, вызывая тем самым у старшего прилив нежности. Ещё они немного посмотрели телек, просто тыкая по каналам и даже толком не вникая в то, что там показывают, а потом каждый занялся своим делом: Нам сидел за компом, а Чимин делал упражнения на растяжку, чтобы не терять форму (теперь, когда он будет учиться только на одном факультете, ему надо взяться за себя более серьёзно). И, конечно, это не могло не отвлекать альфу от дел: он то и дело прохаживался мимо того места, где занимался омега, якобы по своим делам — то попить воды, то в туалет, то ещё за чем-то незначительным. Пропустить такое зрелище, как Чимин в обтягивающих лосинах, изгибающийся в невероятных, поражающих воображение позах — Намджун просто не мог. Красота, эстетика и фантастическая гибкость младшего заставляли альфу нервно сжимать и разжимать кулаки и то и дело посильнее сжимать ноги, что есть сил подавляя возбуждение. «Держись, Намджун, держись — ты сильный, ты кремень!» Ему только и оставалось, что облизываться на сексуальные изгибы, как коту на недоступную ему птичку. Чимин, впрочем, тоже был сам не свой сегодня — он внезапно сделался очень рассеянным и до странности неуклюжим, что ему вообще не свойственно: его то и дело подводил собственный язык, словно присыхая к нёбу, когда надо было что-то ответить, или не слушались руки, роняя вещи — о ногах и говорить нечего! Во время разминки он даже умудрился баланс потерять, с шумом повалившись на пол — и именно в тот момент, когда Намджун в очередной раз проходит мимо него в зону кухни (видимо того до изнеможения сухость во рту замучала). А Чимин как раз в этот момент был в позе «попой кверху» и только решил вытянуть назад ногу, мимо скользнула тень — и всё, качнулся и бухнулся на бок, ударяясь левой ягодицей об пол. Конечно тут же к нему всебдящим «спасателем Малибу» подлетел Нам, беспокоясь о его самочувствии и предлагая чем-нибудь помочь. И, как и ожидалось, у Пака снова заклинило рот, будто это капкан — он только и замотал головой в тот момент, когда альфа уже поднимал его с пола, словно пушинку. А уж когда большая ладонь прикоснулась к его ушибленой половинке, нежно её оглаживая, то с ним и вовсе случился паралич всего тела — омега даже дёрнуться не смог, просто тупо смотря на Намджуна и ощущая, как сильные пальцы делают круговые движения по его пятой точке, почему-то начиная «залечивать боль» и справа — там, где её даже не было. А когда омега всё-таки пришёл в себя, начиная очень нерешительно (будто боясь обидеть) убирать со своей попы руки альфы, тот прижал его к себе ещё сильнее. — Больно? — Прошептал Намджун в лицо. Пак отрицательно закачал головой. — Может посмотрю, нет ли синяка? — Приближая лицо и тяжело дыша. Чимин выпучил глаза и чуть не испустил на это дух, не в силах что-либо вымолвить. Телефонный звонок разрушил всю атмосферу сближения, когда омега уже почти сдался под напором сильной ауры альфы и его затягивающих в омут чёрных глаз, когда губы почти коснулись губ, а он весь задрожал в горячих объятиях, облепленный в круговую мощными руками. — Ащщщ… — Только и протянул Нам, наблюдая, как быстро удаляется фигурка Чимина в сторону спальни. ~ Но говорят звёзды сходятся, когда чего-то очень хотят, а ещё когда желают предречь какое-то событие… Да вот только не понятно куда сегодня смотрело их личное созвездие и что оно имело ввиду, когда вечером, приняв душ, Намджун вышел из ванной комнаты в одном полотенце, накрученном на бёдра, просто потому что забыл прихватить с кровати комплект белья. А так же неизвестно куда смотрели звёзды, когда Чимин, находящийся в этот самый момент в спальне, внезапно обернулся и застыл, увидев открывшуюся картину с полуголым альфой, тянущимся к какому-то свёртку на кровати. Он так и встал как вкопанный, таращась во все глаза на мощные плечи и торс альфы, покрытые капельками воды… Открыв рот, Пак смотрел на то, как медленно они стекают с груди, вниз по ярко-очерченному прессу — прямо туда… ещё ниже, по дорожке волос, что начинались от самого пупка и словно указателем направляли взгляд на нужный путь. Эти маленькие капельки убегали по своим неведомым дорожками и, встретив барьер, растворялись в махровой ткани. Уж не известно о чём думали там наверху, складывая сегодня их личное созвездие в весьма причудливую форму, да только Чимин честно хотел отвернуться, чтобы не пялиться на Нама так откровенно, или лучше вообще уйти из комнаты… но только впервые увидев столько открытого мужского тела и в такой непосредственной близости он растерялся и, сделав шаг, споткнулся о собственную же ногу. Тело полетело вперёд, как подкошенное, а руки, лишь чисто из-за инстинкта самосохранения, вытянулись вперёд, стараясь зацепиться за всё что придётся, лишь бы спасти хозяина от полного провала. Но провал ждал впереди, когда маленькие пальчики, нащупав таки то, за что можно задержаться, ухватились… но не за что нибудь, а за пресловутую пушистую ткань. И вот финал: Чимин эпично упал под ноги альфы вместе со стянутым полотенцем. Несколько секунд он лежал у ступней Нама, подминая под себя нового махрового друга и боясь выпустить его из рук — омега судорожно пытался осознать то, что только что произошло, но так до конца и не смог. А вот когда он уже приподнялся наверх и сел на колени, очутившись лицом на уровне паха альфы — вот тогда-то Чимин и узрел всю правду бытия: перед ним абсолютно голый Намджун, да-да, как есть — прям вот без всего… совсем-совсем, то есть совершенно! Вот тут-то все звёзды и сошлись перед его глазами разом, ударив звонкими колоколами в уши и рассыпав чудесными радугами в глаза. И сошлись они сегодня на вечернем небосклоне, совершенно очевидно, выстроившись в «созвездие пениса».