Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

*** Чимину кажется, что он сходит с ума, что его безумство никуда не делось, не отпустило из своих цепких лап… иначе как объяснить себе то, что куда он не следует, он везде чувствует запах Намджуна. Аромат полыни с ладаном то окружает облаком, то приносится с легким ветерком. Будто вся природа вокруг решила перестроить свой сезон на период цветения артемизии. И если еë он как-то ещё может оправдать, то ладан… это не находит никакого объяснения и выходит за рамки логики. Он будто попал в лоно чистилища, а вокруг тенями снуют персональные бесы, что шепчут навязчивые песни и кружат свои дьявольские хороводы. Они то выглядывают тенью из-за деревьев, то сверкают бликами с горных вершин, то срываются птицами с веток. Пока кто-то невидимой рукой окуривает всё это мракобесие ладаном, будто пытается приобщить к смирению — его самого и его неугомонных бесов — Чимин всё чаще смотрит на домик на высоком склоне, окружённом кучерявыми деревьями, чей острый флюгер на самой маковке крыши изредка мигает при порыве южного ветра. Как сказал Чонгук, заметив периодически кидаемые им взгляды в одну и ту же сторону — «это заброшенный, когда-то гостевой, домик. Там давно никто не живёт и даже дорога к нему поросла буреломом». С каждым днём он манит Чимина всё больше и больше, словно это не старый, забытый всеми смотровой домик, а тайное убежище, полное секретов. Словно там таится что-то настолько важное, что у Пака уже всё внутри черепной коробки чешется, сходить с ума заставляет. Этот ветроуказатель… он будто указывает омеге на что-то большее, чем просто направление — он тянет к себе как магнитом, завывая своей песнью розы ветров — цветком Канахари в груди прорастает. Чимин знает, что это всего-лишь наваждение, разыгравшееся воображение и его больные нервы, но поделать ничего не может. Его накрывают думы, словно толстым одеялом — сворачивают в тугой кокон из забытого, пережитого и чего-то ускользнувшего — под его плотным покровом душно до невозможного, уже нечем дышать, и даже свежий воздух с гор не помогает. Думается о разном, но одна и та же предательская тема раз за разом находит его точные координаты, с тем чтобы обосноваться в самом эпицентре мозговой активности: когда-то Чимин боялся своих чувств к Намджуну, боялся упасть в эту бездонную пропасть, которая открылась, как оказалось, с самой первой их встречи. Боже, сколько возможностей было потеряно, сколько знаков было пропущено… А теперь уже поздно, время утеряно… оно утекло сквозь пальцы прямиком в реку Стикс*. Ах, если бы время можно было повернуть вспять, то в новой альтернативной реальности Чимин бы точно ничего не побоялся. И упасть в бездонную Марианскую впадину тоже — ведь если отразить реальность в зеркале, то падение становится восхождением. __________________________ *Река Стикс — главная река в Царстве Мёртвых. Пак хочет уже наконец-то разбиться, ощутив твёрдую почву под ногами, а не это подвешенное состояние, будто он застрял в чёртовом Лимбо, потому что падая с той высоты, где он находится сейчас внутри себя — твердая почва при падении убивает. Мгновенно. Однако в непроглядном мраке души ему, как ни странно, дана возможность летать и не падать — и вроде у него есть крылья, но они слишком слабы, он ещё не умеет ими пользоваться, до конца не научился. Как и в своём сне… Падать в пучину вместе с кем-то было бы не так страшно, наоборот — это было бы похоже на таинство, интимный танец, который в сокровенной темноте никто не увидит… и только касания самого близкого человека могли бы дать понять, что мрак — это не страшно, это даже… обострённо-приятно. Там, у подножия горы, паук тоже летит в бездну, но увы — у него нет крыльев! и поэтому он никогда бы сам не осмелился на это любовное падение, несмотря на всю свою мощь и силу. Только тот, у кого есть крылья может быть рядом с ним: и этот человек — Пак Чимин, его любимая маленькая бабочка, которая окрылила альфу и дала почувствовать это огромное чувство, которое, кажется, даже шире его бескрайней души. Но крылья Чимина слишком слабы! Или ему это просто так кажется? Омеге страшно лететь одному, он не видит паука рядом, ему не хватает света. Его свет погас, поселив в душе непроглядную ночь. Чимин снова не верит в себя, не может разжечь внутри огонь, который бы помог увидеть, что он на самом деле всё это время… не один. *** «Куда подевался Чимин?» Так звучат основные заголовки первых полос газет и новостных порталов. «После похорон своего так и не случившегося супруга, истинного и соулмейта Ким Намджуна, который погиб при загадочных обстоятельствах от рук киллера, Пак Чимин — наш белый лебедь, как его прозвали в прессе, исчез из поля зрения и из объективов всех телекамер. Куда же он мог пропасть? Его состояние было критическим! Так говорят очевидцы, что дежурили возле больницы. Потеряв сознание прямо во время похорон, Чимин был госпитализирован, его состояние было отмечено как шоковое и тяжёлое по психологическому состоянию. Так же ходят слухи о последствиях потери здоровья белого лебедя. В интернете распространяется новость о том, что некий хакер сломал больничную базу и добыл медицинскую карту с данными о Чимине. В узких кругах распространяется информация, что омега, как и предполагалось из-за перенесённого сильнейшего гормонального сбоя, стал бесплодным. Связано ли это исчезновение с данным фактом или нет, нам неизвестно. Где находится белый лебедь — так же загадка. Однако, по данным, полученным от студентов, вместе с Чимином исчез с радаров и Ким Тэхён, как нам удалось выяснить — это лучший друг Пак Чимина. Ректор института Sinergy, где учатся омеги, отказался от всяких комментариев и предоставлении информации, но по нашим данным, они взяли бессрочный академический отпуск. Стало быть, предположения о том, что Чимина стоит искать рядом с Ким Тэхёном не беспочвенны. Возможно Чимин сейчас проходит реабилитацию по здоровью? Если это так, то мы искренне желаем нашему сладкому омеге скорейшей поправки и выхода из депрессии…» Чимин стоял возле телевизора в пустой гостиной и не мигал. Просто протыкал взглядом светящийся прямоугольник экрана. Его ищут? О нём говорят по новостям и пишут в газетах? Он… бесплоден? Телевизор внезапно погас. Тэхён с пультом в руке неподвижно стоял напротив Пака и с испугом смотрел на замершего друга, не находя сил вымолвить и слова. Он не знал, какой ждать реакции от Чимина — тот теперь как вечно детонирующая бомба — слишком непредстказуем! «Ну почему опять? Почему он вообще вдруг пошёл к телеку и включил его? Он же его вообще не смотрит…» — Чимини, ты скорее всего… всё не так понял… — Испуганно прошептал Тэ, бегая глазами туда-сюда. Увидев спускающегося по лестнице Чонгука, омега моментально протраслировал альфе тревожный взгляд, прося у того помощи и поддержки. Гук тут же прибавил ходу, направляясь к омегам с целью понять, что случилось на этот раз. — Ээээ, что происходит? — Пытаясь быть спокойным, с улыбкой спросил Гук и приобнял Тэхёна за плечи. — Там… — Омега нервно хохотнул. — По этому зомбоящику какую-то хрень несусветную несут… — Какую хре… — Это правда? — Тихим шёпотом прервал альфу Чимин и посмотрел на друга таким взглядом, что тот понял, что он не выкрутится… врать этим бездонным глазам, это выше его сил. — Я больше не смогу иметь детей? — Чими… — Обречённо опустил голову Тэ, сдавая себя таким образом с потрохами, на что Гук чуть ли не выматерился. «Кажется, сейчас что-то будет». — Это правда? — Перевёл глаза Пак с терзающего нижнюю губу Тэ на Чонгука и тот тут же отвёл взгляд, снова проматерившись про себя. Если это игра «правда или ложь», то кажется, лжи и так уже слишком много… Господи, какие они оказались очевидные перед Паком, просто обезоруживающе предсказуемые. Нет слов… А всё потому что не подготовились, потому что попали врасплох, потому что глаза Чимина сейчас, как две сыворотки правды — и льётся из них прямо в душу, выворачивая нутро. «Ох, кажется, сейчас и правда что-то будет». Тишину комнаты внезапно разрезал сдавленных смех, сначала тихий, сдерживаемый, а потом усиливающийся с каждым внутренним нажимом, с каждым осознанием правды… как лезвием по нервам, как молотом по чувствительным зонам мозга. Ну что с этим делать? За что? Одно за одним… Гора Пукхансан, ты всё ещё стоишь? Пак уже заходится в смехе и это обескураживает и Чона и Кима — они стоят как два придурка — ну, из тех, что снимают себя на видео на фоне пятиметровой волны. Улыбайтесь, больше вам этого делать не предвидится. — Чими! — Внезапно хватает в охапку друга Тэхён, подлетая как истребитель. Он облепляет его руками, будто это именно Чимина сейчас смоет беспощадной волной, будто не Пак тут сейчас в роли накрывающей всех с головой стихии. Попахивает безумием? Попахивает сдвигом по фазе. Звонкий смех, такой искренний и чистый, будто Чимин… радуется этой новости? Он и впрямь доволен… Прямо как младенец, впервые открывший для себя, что такое смех — наслаждается новой возможности своего организма. Что за бред? Тэхён уже во всю ревёт, заливается слезами и целует друга куда попадёт: в висок, в плечо, подбородок — как судорога лицевых мышц прихватила. А Чонгук стоит рядом — снова в полном шоке. И Чимин — вишенкой на торте этой странной драмы — заливисто смеётся. — Не стоило. И. Начинать. — Сквозь смех, кое-как выдавливает Пак, унимая спазмы в горле. Тэ оцепенело отлепляется от друга, чтобы сквозь завесу слёз взглянуть на лицо Чимина. Что он там хочет увидеть? Он и сам не знает… — Что не стоило начинать? — Шмыгая носом, спрашивает Тэ и непонимающе ждёт ответа. — Не стоило даже начинать пробовать быть омегой. — Расцветает улыбкой Чимин, что выбивает Чонгука и Тэ полностью. — Я счастлив. Парочка переглядывается, глаза по пять копеек. Всё ли они догоняют? Тут сейчас всё нормально? И кто вообще нормален из них всех? Может тут искривление пространства произошло? Чимин так до странности спокоен… и будто и впрямь доволен услышанным. Доволен всем, в отличии от всё так же шокированных Тэ и Гука. «А может он просто принял нейролептики и поэтому так реагирует?» Тэхён ещё раз шмыгает носом и, успокоившись в одну секунду, кидается в объятия Чонгука. Он смотрит на друга с сомнением, разглядывает его — вдруг это не его Чими, а какая-то подделка. — Чимин, с тобой всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? — Хмурится Чон и на всякий случай обхватывает Тэ посильнее, отгораживает, будто Пак заразен безумием. Вообще то, что Пак заговорил впервые с момента похорон — уже само по себе невероятное явление. И голос то вроде всё тот же что и был, но понять логику сказанного омегой… слишком трудно. Чему он радуется? И правда тому, что не может больше иметь детей? Или тому, что этим самым снова приравнял себя к бетам? ЧЕМУ? — Теперь да, хорошо. — Спокойно отвечает Чимин и смотрит своими серыми глазами на альфу и омегу попеременно. Причём так умиротворяюще, что может показаться, что рехнулись здесь именно что только они! — Быть омегой и правда не моё. Это принесло мне только горе. А теперь я счастлив. Это мой путь избавления. — И снова пауза. И снова тишина. Путь избавления? Тэ в непонимании встряхивает головой. Как реагировать на всё сказанное — ни Тэхён, ни Чонгук не знают. У Пака какая-то своя спасительная логика — это очевидно. И она такая жуткая, по честности сказать… что только оттеняет всю ту настоящую боль, что творится внутри него и которая до сих пор там, не смотря на все слова о счастье. «Вот дерьмо! Намджун не будет всему этому рад…» цокает Гук и принимается поглаживать своего ангела по волосам, плотно прижимая блондинистую голову к своей груди. — Я пойду. — Спокойно улыбается Чимин. — Прогуляюсь. — Я с тобой… — Порывается Тэ, но друг останавливает его своим мягким взглядом, о который, правда, можно спокойно порезаться. — Я прогуляюсь. — С небольшим нажимом повторяет омега, и снова улыбается. ~ — Я боюсь за него! — Взвывает Тэ, с силой обхватывая Чонгука поперёк спины. — Гуки, что с ним? — Я вообще не вдупляю. — Поражённый случившимся, отвечает альфа. — Но думаю, надо дать ему время на переваривание информации. Всё таки узнать, что ты бесплоден… — Чонгук протяжно вздыхает. — Чёрт бы побрал всех этих долбаных журналюг! — Нет, я всё-таки потихоньку пойду за ним, послежу издалека. — Дёргается в руках Гука Тэхён и, получив поддерживающий чмок в носик, кидается на выход. ~ __________________ Burn — VersaEmerge __________________ Он не сможет иметь детей. Утро подгоняет маленькие ножки, облачённые в мягкие кроссы, ускоряет темп ходьбы и ритм сердца. Свежий воздух с гор, ещё не успевший прогреться под лучами зевающего солнца, вдыхается как кристаллический порошок — не отрезвляет, а только царапает изнутри горло и кружит голову маревом новой, жестокой действительности. «Не страшно и ничуть не жаль». Он же рад. Радость? А что это такое и какова она на вкус? Забыл. Не вспомнить. Для Чимина она теперь с привкусом горечи и крови на руках. И эта кровь обагряет не только простреленный живот Намджуна, но и его собственный — бесплодный и пустой. Реалии радости теперь стёрты, а грани размыты. У радости Пака злобный оскал и водянистые глаза. А могли бы быть жгуче-чёрные, проникающие в самую глубь существа, а могли бы быть с вздёрнутым уголком губ и ямочками на щеках, что появлялись так редко… Чимин не то чтобы рад этой новости, но… видимо это, и правда, его способ покончить с болью, который ему подкидывает сама жизнь? Раз у него больше не будет течек — его гормоны подуспокоятся и метка начнёт затихать? В жизни ведь всё закономерно, так? Подлые закономерности жизни… Вот она подкинула тебе шанс быть счастливым с альфой, создать семью, а когда-нибудь и завести детей… ведь у них был такой разговор с Намджуном… Когда-нибудь, когда все перепитии с зетами бы закончились… Такая перспектива была. Была ведь? И вот жизнь отняла этот шанс. А вместе с этим и саму возможность быть омегой. Полноценным омегой… И вот кто он теперь? Снова калека, недоделанный, инвалид. Видимо это его удел, видимо и не стоило пробовать, стараться… Зачем он только запустил Намджуна в своё сердце, зачем полюбил его, зачем пустил в нём корни? На это нет ответов, жизнь их не даёт… что-то навсегда остаётся в тишине, недосказанным, с безымянным обелиском на кладбище надежд. Но он должен попробовать принять это — ведь это же подсказка от самой жизни, так? Ключ… И он так идеально подходит к его чёрному ящичку в голове — НЕ СТОИЛО И ПРОБОВАТЬ! Жестоко? Да, без сомнения. но зато теперь он наконец-то понял правду и больше не будет играть в эти игры. Они больше не про него! Он уйдёт в творчество и найдёт там свой приют, выразит свои переживания через танец, выразит все свои чувства и проживёт в этом всю свою жизнь. — Это правильно. — Непонятно кому сурово шепчет Чимин, хмуря бровки и сжимая кулачки. — Решено. Омега ловко огибает ниспадающие ветки с листьями-звёздочками, перепрыгивает небольшой ров, что перерезает дорогу и спрыгивает в небольшой овраг, полный прошлогодних листьев и молодой травы. Он выразит свою любовь к единственному альфе в своей жизни через танец, через творчество! Так тому и быть! Он не упадёт и не погрязнет в зыбучих песках забвения и отчаяния, он пронесёт это светлое чувство и приумножит его. Ведь оно светлое, оно настоящее, и оно может помочь поднять голову кому-то ещё. Ведь он видел этих больных детей на иппотерапии, калек и отброшенных к самому краю существования — многие из них не теряют веры, они находят свою мотивацию в самом малом, они стараются цепляться за те капли радости, что даёт им жизнь, и приумножать их, делясь с каждым неравнодушным человеком настолько искренне, насколько не могут даже самые щедрые люди этого мира… Так чем же он сам хуже? С этого момента Чимин решает ещё больше посвятить себя помощи больным и может быть… самому тоже попробовать эти курсы на себе? Вдруг они и ему помогут? Он должен показать миру, что он живой, что он может дать часть себя нуждающим! Он вытащит себя и разделит с этим миром, растворяя свои чувства в самовыражении. Ведь кто знает, где на самом деле пролегают его пределы допустимого? Вот он и проверит. ____________ Giver — K.Flay ____________ Ноги сами несут вглубь какой-то чащи, забор из деревьев становится всё плотнее, сменяя подлесок уже более плотным завесом, где и тропа становится еле видной. Ветви клёнов сплетают свои длинные пальцы над головой Чимина, а запах отчего-то становится ещё более манящим и концентрированным — словно в нём растворили гормон счастья с характерным послевкусием артемизии. В голове омеги образуется зелёная пелена, смутные сомнения обволакивают разум — всё его существо внезапно тянется к чему-то… до боли знакомому! Омега и сам не понимает, что его несёт прямиком в сторону гостевого домика, тянет за какие-то невидимые нити — приближает к логову паука. И словно квантовая клетка-двойник, в этот же самый момент, Намджун задевает дёрнувшейся словно от прострела рукой кружку с горячим кофе. Напиток падает на пол и разливается тёмной лужей. Альфа как по щелчку пальцев весь напрягается, всё его нутро вмиг замирает, взбудораженное необъяснимым приливом гормонов и отчаянной тягой. В воздухе, словно тайными рунами, выписывается лавандово-кардамоновый аромат — настолько реальный, насколько только существо Нама умеет считывать эти древние феррамоновые письмена. Квантовый магнит начинает беспощадно тянуть альфу на выход — туда, где расположен его скрытый источник жизни. Нам больше не знает как справляться с этим жутким наваждением — оно настолько сильнее его самого, что все защитные барьеры внутри альфы просто-напросто рушатся. Намджун нетерпеливо крутит колёса кресла и, глубоко вдыхает ноздрями воздух — ЕГО ЗВЕРЁК ГДЕ-ТО РЯДОМ! Он открывает дверь дома и его воля моментально сминается, словно жестяная банка под невероятным давлением. Вокруг дома бушует настоящий феррамоновый шторм. Это безумство гормонов, чувств и ароматов, это текучее притяжение, что сильнее самого «горизонта событий», это чёрная пустошь космоса, где две квантовые частицы вторят друг другу, находясь в точке суперпозиции*. ________________________ *В квантовой физике состояние суперпозиции хорошо выражает парадокс Шрёдингера. Два разных, порой диаметрально противоположных состояния существуют не параллельно, а одновременно в определённой точке. В так называемой точке суперпозиции. Всеми известный кот Шрёдингера был одновременно жив и мёртв. Примерно то же состояние испытывают Чимин с Намджуном — «и живы и мертвы» одновременно. У Чимина раскалывается голова и кричит нутро, он почти дезориентирован — не понимает ни где он, ни кто он сам! Куда же он забрёл? Омега кружится на месте, смотрит в небо, что стайкой светлячков проглядывает через плотную паутину веток, и покрывается слоем мурашек в тот момент, когда где-то слева от него, вроде даже не так далеко, раздаётся заунывный вой. Такой протяжный и впивающийся в саму душу. Это словно охота — его выследил зверь и вот-вот нагонит. Пак резко оглядывается по сторонам, ему кажется, что он заблудился, но нет — эта поросшая дикой травой узкая тропа ведёт к подножию горы — она словно живая и каждым своим поворотом хочет что-то сказать. Он должен бежать! Скорее! И когда Чимин только успел так далеко зайти? Сзади снова раздаётся протяжным завыванием — омега вздрагивает и сминает на груди ткань блузы — сердце в груди бешено бьётся. Неужели зверь его поймает? И куда ведёт эта загадочная тропинка? Почему его вообще сюда занесло? Дорожка вихляет, обвитая корнями деревьев, будто пытающихся ставить омеге подножки, но Чимин стойко обходит все препятствия, зорко смотря под ноги. Вот уже среди клёнов появляются колючие сосны, а это значит, что гора всё ближе! Тропа ведёт Пака возле крутых, неприступных скал, возвышающихся словно огромные каменные великаны, мимо склонов, покрытых сосновым лесом. «Кажется, это… дорога к заброшенному гостевому домику!» Пульс на максимум. На лице Пака появляется безотчётная улыбка, метка начинает пульсировать, будто говоря в унисон с внутренним чутьём — ты идёшь верным путём, продолжай. И Чимин бы продолжил, но кто-то вдруг с силой мохнатых лап толкает его в спину и от неожиданности омега шумно валится на живот, неудачно выставив вперёд руки и исцарапав их об коряги корней. Сверху над спиной что-то зарычало, прерывисто засопело и снова раздался вой. Он рядом! Над самой душой! Кто-то дышит ему в самый затылок, предупреждая рыком не вставать и не поворачивать голову. Чимин лежит смирно, стараясь не дышать и не делать лишних движений, однако уже готов разреветься от страха в любую секунду. Он разодрал правое колено, разбил руки в кровь и кажется на его животе будут гематомы. Но всё это ерунда по сравнению с тем, что притаилось сзади него, а так же то, что оно может с ним сделать в следующую секунду! «Вот и всё» думает дрожащий, как кленовый лист Чимин, и с силой жмурит глаза, слыша горловое рычание у самого уха. — Бэтти, ко мне! — Раздаётся громогласный голос запыхавшегося Чонгука и Пак тут же обмякает, ощущая как большой и влажный язык прошёлся по его вздыбленному затылку. ~ — Чими, как же ты так далеко забрался? — Осторожно спрашивает Тэ, обрабатывая рану на колене друга. Омега попеременно дует на ссадину и поглядывает на задумчивое, обескровленное лицо друга. В комнате омеги приоткрыты окна и лёгкий ветерок приятно обдувает омег, расположившихся на кровати под воздушным пологом. Чонгук вовремя спохватился, поняв, что Тэ тоже излишне задерживается. Тогда он взял свою самую умную из всех имеющихся собак, суку породы ротвейлер, отличающуюся превосходным чутьём и сообразительностью, и рванул в ту сторону, куда по очереди ушли омеги. По пути ему встретился переполошённый Тэхён, задыхающийся и еле вяжущий слова. Уже и без слов альфе было понятно, что тот потерял друга из виду. Свистнув Бэтти, Гук вернулся в поместье и, схватив в спальне Чимина первую попавшуюся вещь омеги, дал понюхать её своей ищейке, которая мгновенно взяла след. — Мы насилу тебя нашли! А случись что? Гук говорит, в этих местах водятся змеи. Зачем ты пошёл этой дикой тропой? — Обеспокоенно тараторил Тэ, он всё ещё мандражировал по поводу случившегося. Ведь с момента, как друг ушёл «спокойной походкой» в неизвестном направлении, прошло примерно три часа! Тэхён себя всеми словами за это время обложил: и за то, что проморгал не в меру мелкого, но шустрого друга; и за то, что не догадался телек грохнуть как только приехал; и за то, что солнце слишком ярко светит. Короче, досталось всем! Даже Чонгуку, когда встретил его на обратном пути. А у Чимина и нет ответов — его просто поманило, повело само… он даже отчёт времени потерял. Загадочно всё это… туманно. — Кто живёт в гостевом домике? — Неожиданно вопрошает Пак. — Что? — Не понимая вопроса, хлопает глазами Тэхён. — Ты о чём? — В том гостевом домике на склоне горы. Там кто-то живёт. — Звучит даже не как вопрос, а как утверждение. — Я… я не знаю, разве там кто-то живёт? Почему тебя вообще интересует этот заброшенный дом? Зачем ты пошёл туда? Как ты нашёл к нему дорогу? — Тэ бросил ватный диск в сторону и взял лицо Чимина в свои руки. — Что было бы, потеряйся ты в этих местах? Что бы я без тебя делал? Ты хоть понимаешь, какому риску ты себя… — Я должен туда отправиться вновь. Там кто-то скрывается. — А Чимин всё о своём, он друга словно не слышит. — Боже, Чими, ты словно одержимый! Ты меня уже пугаешь! Эта утренняя новость… — Она тут ни при чём. Она меня не подкосила. Я и сам уже почувствовал изменения внутри. Я бесплоден, да. Но без Намджуна мне этого и не надо. — Не говори так… — Заскулил Тэ, выпуская личико друга и беря широкий пластырь, чтобы наклеить его на колено. — Это слишком жестоко по отношению к самому себе. Для любого омеги… — Я не омега, Тэ! И никогда им не был. — Чими, опять ты за своё… — Сморщив личико как от кислого, обречённо простонал Тэ. — Ну хочешь, я спрошу у Гука ещё раз, что это за домик. Он отведёт нас туда и ты сам убедишься, что там никого. — Вздыхает Тэ, не в силах уже бороться с упрямым другом. Чего-чего, а упёртости Чимину всегда было не занимать. Однако, как бы там ни было, Ким во всей этой обстановке рад хотя бы одной вещи — друг снова стал разговаривать! Чёрт, даже в хреновом порой находится хорошее. Пак оклемается, Тэ уверен в этом — друг переварит эту новость о себе, как-то примет её и… и начнёт относиться к ней более адекватно… просто нужно время! На всё оно нужно. Так ведь часто бывает: о многих вещах сегодня ты думаешь — «не может быть», а завтра они уже случаются, как будто так и должно было быть. — Я хочу ходить на иппотерапию. — Неожиданно выдаёт Чимин, от чего Тэ чуть не валится на пол от такого заявления. — Это… это отлично! Я рад! — Вдруг кидается с объятиями Тэхён, но тут же отстраняется, боясь за свою чрезмерную реакцию. — Хочешь, я тоже буду с тобой ходить? Как группа поддержки… или тоже вместе заниматься. Чимин закивал, а Тэ ещё раз обнял друга, радуясь такому положительному сдвигу. *** Этим же вечером по видеосвязи позвонили Хосок с Солар, поинтересовавшись вестями с полей, а так же сообщили о том, что в выходные они приехать не смогут, так как у Бэбэ заболела сестрёнка, а родители всё ещё «в отпуске». Так вот Хо ей помогает, в связи с чем капитально прописался вместе со своими вещами у девушки дома (о том, что вероятности отказаться от этой миссии попросту не было, парень умолчал). Чон спит в комнате с младшим братиком Бэбэ (так как больше свободных комнат не оказалось, а с Солар, по соображениям морали, он в её доме при её же родных спать не согласился). Хо забирает пацана из садика, ходит за продуктами и помогает по уборке дома. Как сказал Хосок «я и сам не понял, как так плотно вписался в семейную жизнь», за что тут же получил подзатыльник и связь отключилась. ~ Мысли о гостевом доме всё не покидали голову Пака, но появлялись они лишь изредка, в моменты коротких передышек — в целом же Чимину было совершенно некогда заниматься какими бы то ни было походами и поисками тайн, поскольку он был завален делами, которыми сам себя и обложил, как подушками безопасности. С утра он на конюшне и помогает в чистке денников. Затем идут процедуры по приведению шкур и грив лошадей в порядок — это занятие Пак с каждым днём осваивает всё с большим успехом. Тэ тоже рядом с другом, но трудится в режиме «лайт» из-за повреждённых пальцев, да и Чонгук ему строго наказывает не перетруждать руку — бдит и следит. Затем Пак бежит к Арэму и занимается им: разводит специальную смесь и кормит жеребёнка из соски каждые пол-часа. Между кормлениями он учится запрягать и распрягать лошадей. Помогает в этом ему Донхо — сын управляющего. Пак сдружился с альфой-подростком, который сразу проявил к нему интерес и симпатию — парнишка оказался весьма забавным: с одной стороны он простой и отходчивый в общении, и говорит он сразу обо всём о чём думает, как есть. А с другой стороны — подросток с амбициями, он не хочет идти по стопам отца, а желает быть или тату-мастером, или кибер-спортсменом. И конечно отец против его интересов, однако малец упрямый — назло родителю он продолжает гнуть свою линию и делает очередной прокол — уже в носу, планируя при этом (в мыслях конечно же), что в скором времени он набьёт себе татуху, чтобы у отца уже окончательно челюсть отпала. Возрастной конюший, под чьим началом находится Донхо — его не переваривает, считая все эти выкрутасы блажью и дурью, а ещё — что парнишка просто выделывается на правах «сына управляющего». Однако подросток прикалывается и над ним, порой ставя вредному альфе палки в колёса и называя его «милым» сленговым сокращением мо-ссол*. Чимину же он во всём помогает и заботится о нём, даже приносит тому перекусы, чтобы омега не мотался далеко до поместья. ___________________________ *모쏠 (МО-ссол) — Это тот, у кого никогда не было парня или подруги. Это сокращение для 모태 솔로 (mo-Tae-sollo), или буквально: «Соло с момента нахождения в утробе матери». — Чимин-хён, ты вообще обалденный омега! Ты мне нравишься, давай дружить? — Так сразу и заявил Донхо при первой встрече. Он вообще не видит смысла говорить что-то в обход своим мыслям и чувствам, и именно этим он сразу и подкупил Чимина. Тэхён подростку тоже, кстати, понравился, но с ним он всё же держит дистанцию в общении, так как уважает господина Чон Чонгука. — Не хочу составлять Чонгуку-сси конкуренцию и вызывать у него необоснованную ревность. Он и так весь как на иголках. — Смешит Чимина альфочка. — А я слишком сасный парень, ещё не дай бог Тэхён-сси влюбится в меня. — Донхо встаёт в крутую позу и закидывает назад свои голубые волосы, на манер как это делает Чон Чонгук. — А господин молодец, такого клёвого омегу себе выбрал, красавчика! Но ты Чимин-хён всё равно вне конкуренции, у тебя губы очень целовательные! — Пак округляет глаза, а Донхо, словно не замечая этого, продолжает нести всё подряд. — А я между прочим, давно заметил в Чонгуке-сси перемены, да только никто мне не верил, что господин влюбился. Слепцы тупоголовые! А я то такие вещи на раз считываю, у меня глаз-алмаз! Как говорится чутьё и харизму не пропьёшь. Донхо любит поболтать, он сплетничает обо всех работниках конюшни — кто и что из себя представляет, чем занимается на работе и за её пределами, у кого какой характер, семейное положение и так далее. Так же подросток постоянно делится разными происшествиями на конюшне и подслушанными разговорами за спинами омег, приправляя всё своим забавным подростковым жаргоном. По его словам, все альфы на конюшне поделились на несколько лагерей: первый — облизывается на Чимин-хёна, второй на господина Тэхёна, а третий — конченые дорки, мечтающие о каком-то тройнике. У Чимина от этих откровений уши в трубочку заворачиваются и глаза из орбит выкатываются, но Донхо так смешно и без утайки обо всём рассказывает, что возмущаться или обижаться на всё сказанное просто невозможно. Так-то так, однако Чимин теперь даже и не знает, что ему делать со всей этой информацией, как себя вести и реагировать на конюших и берейторов, зная всю подноготную? Как находиться в окружении всех этих альф, что смотрят на них с Тэ и думают о всяких там тройничках? Пак в растерянности. Ему бы с Тэхёном поделиться, посоветоваться, однако Чимин как всегда решил всё по-своему: держать в себе и разбираться самолично. Тэ, соответственно, он ничего говорить не стал, чтобы не травмировать друга — тот только стал более-менее спокойно реагировать на альф, да и с Гуком у них всё хорошо… уж он то знает, сам несколько раз случайно натыкался на парочку, зажимающуюся и целующуюся по всяким углам. Причём Тэ активно отвечал Чонгуку, а значит — прогресс был налицо. Чимин всё больше старается одеваться скромнее и держит глаза в пол, особенно когда нужно пройти между зданиями или по коридору, потому что там на него тут же начинают кидать заинтересованные взгляды. День ото дня альфы всё меньше конспирируются, выбирая моменты, когда господин Чонгук ничего не видит. Паку все эти взгляды и призывные ферромоны в тягость — он бы предпочёл вообще их не чувствовать. Но, к сожалению, обоняние его хуже не стало, хотя омега и рассчитывал на это, думая, что если уж он стал бесплодным, то и все сопутствующие омегам «особенности» постепенно сойдут на нет… Но, как на зло, произошло всё с точностью до наоборот — его чутьё запахов стало ещё более острым. Да и его собственный двойной аромат, кажется, только усилился — это даже Тэхён заметил, удивившись такому странному «поведению организма». Конечно всё это не на благо его нервам, ведь он помнил слова Намджуна о том, что его двойной запах очень ценен и приоритетен у альф… вот только ему это на кой? И за что только его собственное тело так его предаёт? Чимин «обороняется» от лишнего внимания как может: ведёт себя тише воды, ниже травы, где может прихватывает с собой Тэ. Когда друг с ним рядом, то наступает мгновенный штиль — таращиться и испускать свои «половые гормоны» при омеге господина никто не смеет. Но стоит остаться одному — тут же начинается ферромоновая атака со всех сторон, даже голова болит от многочисленных концентрированных ароматов. Мало этого всего, так по утру в деннике с Арэмом Чимин начал обнаруживать цветочки, воткнутые в щели между дощатых стен. Но он их не берёт, даже не прикасается просто понюхать. «Пусть вянут, может и сами альфы отстанут!» Но, увы, на следующий день его обязательно ждут свежие букетики. «Твою ж налево!» Один раз даже венок из цветочков был, одетый прямо на шею его жеребёнка — вот тут уже этот элемент декоративно-прикладного искусства пришлось взять в руки, чтобы снять. И только Пак прикоснулся к венку, как из него тут же выпала записка. Нахмурившись, омега мгновенно смял бумажку и выкинул её в урну, даже не читая. — Меня тут просят некоторые альфы, чтобы я тебя с ними познакомил. — Закатывает глаза Донхо. — Но я сказал, что Чимин-хён уже занят, что он ждёт моего совершеннолетия. — Смеётся подросток и игриво подмигивает качающему головой омеге. К Паку Донхо, в отличии от остальных половозрелых альф, относится очень трепетно и по-дружески — для него Чимин, как хрупкий цветок, такой маленький и чистый, он тот кто пережил большую трагедию в своей жизни и, не смотря ни на что, пытается держаться на плаву и не рассыпаться. Пример идеального омеги. ~ — Чимин-хён, а ты в курсе, что тебя уже сватают? — Пак перевёл ошарашенный взгляд на парнишку, что как раз затягивал подпруги под брюхом лошади. — Да, прикинь, на каком-то там зажопинском канале хотят даже выпустить шоу, где альфачи будут бороться за свидание с тобой. Ваще крышей поехали, да? Сказать, что Чимин был в шоке от этой новости — ничего не сказать! «Это уже переходит все границы!» И почему всем вдруг так приспичило устроить ему личную жизнь? «Неужели вокруг омег мало? Почему я?» Кто сказал, что всем нужна эта пресловутая личная жизнь? Кто сказал, что без партнёра и жизни нет? Откуда такие стереотипы? «Вот мне лучше и комфортнее одному! Никакой альфа мне не нужен!» Омега сначала проверил всё в интернете, а когда это оказалось не вбросом «фейк ньюс», самой настоящей правдой, Пак поделился этим с Тэ. Пилотное название шоу было обозначено как «Саранхэ». В нём десять альф должны будут проходить всякие испытания за звание «лучшего из достойнейших», а победитель должен будет получить свидание с белым лебедем. Основная миссия шоу — помочь сладкому омеге Пак Чимину найти свою новую достойную любовь. Правда, каким образом организаторы хотят заманить его на свидание, Чимин не понимает от слова совсем. Да он бы и не пошёл ни на какие свидания! Да никогда в жизни! — Вот как так можно, а? — Сокрушался Тэхён, зло уминая вторую порцию чапчхэ. Вообще, надо сказать, повара искренне полюбили Тэхёна, а всё потому что тот мало того, что обожает покушать, так ещё и на все лады расхваливает их кулинарные навыки. Тэ ест всё, что ни подадут, с удовольствием дегустирует что-то новое и облизав пальцы, бежит на кухню, чтобы пообщаться с работниками. А кому такое не понравится? Чистые тарелки и сытая душа — лучший комплимент для любого повара. — Человек, можно сказать, только-только альфу своего схоронил, а они ему уже нового ищут. Козлы педальные! Чтоб им всю жизнь ежей рожать! — Всё возмущался Тэхён, после того как Чимин, поклевав как птичка, удалился к себе. — Чонгуки, передай тарелочку, ту что рядом с тобой. Я ещё не пробовал такое. Это что? — Как не пробовал? А вчера? — Искренне удивился Гук, передавая панджон. — А, да? — Удивился омега, вспомнив как уплёл три куска жареных блинчиков с луковой начинкой. — Ну всё равно подай-ка сюда, я сравню ощущения. Вчера, кажется, другая начинка была. — Да, пожалуйста. Вот. Кушай сколько хочешь, я тогда попрошу шеф-повара, чтобы уже просто побольше готовили и всё. — Усмехнулся Чонгук и тоже навалился на блинчики, дабы не отставать за прожорливым ангелочком, что своим чавканьем только распалял в альфе аппетит. — И это… я сам погофорю с Чимином на фчёт этого шоу… — Активно жуя, добавил Гук. — Фсё ему буквально на пальцах пояфню. — Хорошо, Чонгуки. Только ты поделикатнее там, ладно? — Сыто улыбнулся Тэ и откинулся на спинку стула. — Деликатность — моё фторое имя. — Ещё один кусок блина отправился в рот альфы. — Пфф, ну да конечно! — Со скептицизмом протянул Тэхён, вспоминая как альфа порой заставляет его содрогаться, шепча всякие откровенные словечки во время ласк. — Чёрт, я кажется переел, щас лопну! — Ничего, сейчас в спаленку поднимемся, сможешь уже избавиться от этих надоедливых штанишек. — Заиграл бровями Гук. — Фу, пошляк. — Закатил глаза омега, улыбаясь. — Хотя и правда надо бы освободить своё пузико из этих оков. — Омега оттянул пояс брюк и выдохнул. — Да какое пузико? О чём ты вообще? Ты же сколько не съешь — всё такой же стройный. У тебя там случаем внутри чужой не живёт? — Усмехнулся Чонгук, наблюдая сытую мордашку Тэ. — Чужим внутрь меня путь заказан! — С умным видом выдал Тэхён, и только через несколько секунд по довольному прищуру глаз альфы догнал, какую неоднозначную шутку сморозил. — Очень правильные слова, детка. — Коварно улыбнулся Гук, вызывая смущение и табун мурашек у омеги. — Ой всё, я к себе! — Цокнул Тэ, розовея щеками. — Отдыхай, малыш, я скоро приду. — Облизнул масляные губы альфа. Чуть позже, посетив обитель своего ангела и расцеловав любимое «пузико», Чонгук постучался к Чимину. Не решаясь пройти вглубь комнаты, альфа рассказал Паку о шоу. — Это просто такой пиар-ход и хайп — по итогу свидание с тобой не так и важно. Организаторов больше интересует участие самих альф, которые отстегнут отличные бабосы за своё участие в шоу, ведь для них это тоже пиар и хайп. Ещё для шоу важны вливание от инвесторов и рекламодателей, а они будут выделять средства только если будет гарантия успеха шоу. А поскольку ты сейчас весьма популярное лицо в СМИ, то являешься отличной приманкой для привлечения внимания. — Пак нахмурился и Чон тут же поспешил разъяснить свою фразу. — Да, это мерзко, но так устроен мир шоу-бизнеса… Сейчас всё, где упоминается твоё имя — газеты, интернет, телевидение — тут же поднимается высоко в рейтингах. Поэтому твой образ и имя используют все кому не лень. Это обычное дело. Пройдёт немного времени, всё успокоится и о тебе забудут. Вечно длиться эта суета не будет. Так что, Чимин, не парься, оно не стоит твоего внимания. После пояснений Чонгука Чимин успокоился. Ну действительно, подумаешь — шоу и шоу, таких сотни куда ни плюнь, омега даже забыл о нём через несколько дней, однако вскоре оно напомнило о себе само: на нескольких телеканалах вышла новость о том, что «Саранхе» в эфир не выйдет, да и вообще на том малоизвестном канале теперь долгое время ничего не выйдет: кто-то напрочь снёс все сервера — телеканал флопнулся, а инвесторы понесли колоссальные убытки. Преподнесли всё это безбразие как «закрытие на реконструкцию». Чонгук на это только загадочно хмыкнул и закатил глаза. «Мда, если кто-то решит выпустить ещё подобное шоу про Чимина, то такими темпами у нас скоро всё телевидение накроется». Как бы Тэ с Гуком ни хотели оградить Пака от телемусоропровода, случиться этому было не суждено. Новой фишкой ежевечернего времяпрепровождения Чимина стал каждодневный просмотр теленовостей. Омега специально заканчивал все дела в одно и то же время и подгадывал своё прибытие в поместье аккурат к главному выпуску новостей по KBS 1. Гук этому ни разу не был рад (Тэ тоже, но альфа, по понятным причинам, особенно) — ему от подобного «опасного занятия» сплошная головная боль и напряг седалищных мышц. Хрен знает, что ещё такого выйдет в эфир и как на это отреагирует Пак. А ведь чем больше проходит времени, тем всë больше возрастает вероятность выхода нежелательных, с точки зрения подозрительности Чимина, новостей. А тот будто нарочно ждёт чего-то подобного и смотрит в голубой экран с особым усердием, не давая Чонгугу даже шанса на расслабление. У Гука одно лишь утешение в жизни — это его милый ангел, который настолько к нему привык, что уже сам ласкается без всякого повода, чему альфа, конечно же, безмерно рад. Они с Тэхëни в обязательном порядке вместе проводят время перед сном — это их святое личное время, которое они негласно решили посвящать исключительно друг другу. Во время него парочка много шутит, весело общается и играет в различные настольные игры типа Уно и Монополии, потому что Тэ уж больно любит это дело, а Гук не может ему отказать, да и за победу каждый раз полагается приз в виде выполнения задания проигравшим. Итого: Тэхён уже несколько раз кормил Чонгука с живота, делал альфе полный массаж ног, одевался в короткие шорты с чулками во время игры в Твистер*, кушал фрукты изо рта Гука и кормил его ими из своего. ________________________ *Твистер — напольная игра, в ходе которой игроки принимают самые замысловатые и необычные позы. Альфа же, проигравший только два раза, получил такие задания: первый раз — катал Тэ на своей спине по всему дому, изображая коня, чем потешил Шина и прочую прислугу; во второй раз — надел на конюшню костюм цыплёнка, чем вызвал аплодисменты и абсолютный фурор у всего коллектива. После таких чудачеств подчинённые стали чуть ли не молиться на омегу господина, подарившего им столько незабываемых воспоминаний (и фото). Даже Чимин, наблюдавший со стороны все эти безобразия, не выдержал и посмеялся. Несколько раз альфа делал попытки предложить Тэхёну поиграть во что-то более «интересное и взрослое», например в карты на раздевание, но омега категорично отказался, хотя по мнению Чонгука — «только такие игры и имеют смысл». Ну и конечно же для парочки это было время нежностей, ласк и поцелуев — от невинно-игривых до настолько пылких, что между истинными аж искрилось. В одну из таких забав распалённые страстью Тэ и Гук так увлеклись друг дружкой, что даже не заметили, как остались в одном нижнем белье. И казалось бы, вот оно — до счастья уже рукой подать… но по ней, по этой плутовке-руке, заползающей под кромку розовых трусиков, неожиданно шлепнули, а самого хозяина грубо оттолкнули в сторону. В общем, дым страсти моментально развеялся — так же быстро, как и распалившийся пожар. Тэ неожиданно дал заднюю, перетрухнув, ну а Чонгук от величайшего облома (ведь он уже почти ощутил под пальцами оголённую попку) на нервах вспылил. В итоге завязался «разговор» на повышенных тонах, в ходе которого альфа чуть не вылетел из комнаты омеги, как есть в одних трусах. Ну а когда Гук, уже совсем психанув заявил, что омега его уже откровенно говоря динамит, Тэ сам не понял как неожиданно прописал своему истинному двойной джумок-чириги* прямо в солнечное сплетение, пригвоздив Чонгука прямо к дверному полотну. ___________________ *В тхэквондо прямой удар кулаком вперёд. Удар получился весьма чувствительный — определённо, его ангел знает толк в причинении боли и удар у него поставленный — никогда не стоит об этом забывать! Гук закашлялся и закряхтел, повалившись на пол жопкой кверху, а Тэ тут же подорвался к нему, не на шутку перепугавшись за здоровье альфы. Омега моментально раскаялся в содеянном и принялся восстанавливать свою карму всем доступным арсеналом действий: на свою кровать Чонгуку улечься помог, поцелуями оздоровительными окропил и даже рядом с собой спать уложил, позволив полностью оплести своё тело руками и ногами. Конечно же альфа такой перспективе был нескончаемо рад, тут же всё простив и воспользовавшись своим «раненым состоянием» на полную катушку: облепил Тэхёна ногами, как какой-то коала-переросток, сжал его в своих могучих руках, плотнёхонько прилепив к своему телу и тискал омегу всю ночь, не давая даже малейшей возможности освободиться и нормально выспаться. Короче Гук возместил ущерб своему организму по-полной. *** Время шло своим чередом, Чимин продолжал соблюдать режим, который сам же себе выстроил, к прочим делам подключив иппотерапию. Её проводили в отдельном крытом манеже — вместе с Тэ и детьми, они выполняли специальную верховую гимнастику и тактильные упражнения. Чонгук распорядился, чтобы тренерами у омег были исключительно беты, настрого запретив альфам даже приближаться к персонально им отобранным для Тэши и Чимина лошадкам. Закончив со своим занятием омеги шли помогать следующей группе детей, получая от этого так же дополнительный лечебный эффект. ~ Кроме всего остального Чимин в обязательном порядке навещал хотя бы раз в сутки своего щенка, подаренного ему Чонгуком — малыш породы вельш-корги, прямо как тот, что когда-то у него был… это совершенно очаровательный щеночек и омега давно бы забрал его себе в комнату, но пока малыш кормится молоком мамы и живёт вместе с ней и своими братьями-сёстрами — ему там лучше всего в столь малом возрасте. «Вот подрастёт и окрепнет чуток, и я заберу его себе!» Частенько Пак не выдерживает и срывается к семейству корги при любом удобном случае, а Тэ его при этом сопровождает. Ему тоже достался щенок, потому что узнав о том, что его альфа презентовал лучшему другу маленького питомца сразу встал перед Чонгуком в стойку и немедленно потребовал от него аж двух, нет — трёх щенят! В ходе долгих переговоров, решающим звеном которого стал звонок родителям, сошлись на том, что Тэше тоже достанется щеночек. Один! Рыженьких, похожих на маленьких лисят щенков, омеги назвали Бублик и Плюшка — всё потому, что их так и хотелось скушать, такие уж они были аппетитные и мягкие комочки. Чонгук на это только кривился, мол как можно животным вообще давать подобные клички, но промолчал, махнув рукой. Лишь бы только омеги уже были счастливы! *** Десять дней спустя. — Я не понимаю, зачем Чонгук постоянно ходит в этом обтягивающем трико! Это что, самые удобные штаны на свете? — Меря комнату друга отборными шагами, пыхтел Тэхён. — А ещё у него, представляешь, новый стайл с постоянно растёгнутыми рубашками. Вот прям на четыре пуговицы! Даже грудь видно! Это ваще ни в какие берега! Чимин на это ничего не отвечал, просто следил за перемещениями омеги взглядом и дул щёки. Хотелось покоя! Это была уже не первая тирада Тэ — друга в последнее время вообще было слишком много, поэтому для своей же безопасности Пак часто просто-напросто отключался из действительности. И не сказать, что Тэхён этого не замечал и ничего не понимал, но… и долго молчать такой непоседливой натуре как он, слишком тяжело и обременительно. У него же из друзей тут только Чими, а Гуку всего не расскажешь… Особенно о том, что он его ревнует! И пусть Чимин не совсем тянет на слушателя, однако как говорят — на безрыбье и рак — рыба. — И что мне делать? Вечно как какому-то школьнику обходить его стороной и даже думать не сметь таращиться на накаченные бёдра и грудь? — Сотрясает руками Тэхён. Он уже в таком состоянии, что ему очень хочется кого-нибудь побить, лучше всего конечно этого Рэя, что вечно трется около Чонгука. Прописать так, чтобы какое-то время дома посидел, полечился. Кимом правит гнев и ревность, которые не могут найти разумный выход. Все на конюшне знают, что Чон Чонгук — его альфа! Его! Поэтому… КАКОГО ЧЕРТА? Ещё и этот мачо-мэн портит всю картину, заставляя всё внутри Тэ шевелиться — и по-хорошему и по-плохому. Омега полыхает и его фитилёк медленно но верно подбирается к пороховому складику. Тэ боится себя выдать — показать, насколько у него всё внутри кипит при виде альфы, что Гук — паразит и гад, заставляет его всячески страдать своими брачными играми! «И что, в конце-концов, подумают люди вокруг?» Раскусят, что он какой-то больной (и недолеченый, ага), омега-девственник, боящийся своего альфу? Да и репутацию Гука, почему-то подставлять не охота. В конце-концов все в курсе, что у них с Чонгуком — отношения, а это предполагает хоть какой-то телесный контакт (интимный конечно же — ведь не может же такого быть, чтобы у такой горячей парочки ничего не было)! Тэ уже стыдится самого себя — ну нельзя же пялиться на своего же альфу вечно рдеющими щеками… а ещё выдавать себя тем, что слишком откровенно уводит от Чонгука взгляд. Это ли не странно? А вот кто совершенно не стесняется кидать абсолютно лишние и никому не нужные взгляды, думая что его никто не заметит, так это один оборзевший омега — помощник конюшего. Тэхёну бы самому таким взглядом на своего альфу смотреть, а он только и делает, что уводит взгляды, искусывает себе губы и внутренние стороны щёк и подлавливает этого деревенского сталкера. И главное, тот каждый раз делает такое невинно-удивлённое лицо, стоит только Тэ поймать Рэя на откровенном разглядывании Чонгука или показательном вилянии своей задницей. «Он реально уже бесит!» Нет, понятное дело — эти трико Гука просто часть костюма для верховой езды, но почему они такие, будто альфа вовсе без исподней ходит? Почему в них видно каждый мускул на его чёртовых ногах и заднице? Это что, такой план по соблазнению? Ладно, он удался, но наполовину — потому что вторую половину Тэхёна занимает испанский стыд. И за себя, и за Гука, ходящего среди загонов и манежей таким павлином, что даже по меркам местных, судя по их прифигевшим взглядам, это перебор. ~ — Мы с Чимином идём на реку. — Хмурится Тэ на Чонгука, стоя возле забора у открытого манежа. Через плечи омег перекинуты махровые полотенца, оба они в шортах (правда у Тэхёна какие-то чересчур обтягивающие) и хлопковых рубашках с шитьём. На Чимине дополнительно соломенная шляпа с бантиком, а у Тэ в руках объёмная льняная сумка. Чонгук, что только что с видом победителя гарцевал перед омегами на чёрном коне, выделывая всякие трюки на потеху (и оценку) своему ангелу, как раз эффектно спрыгнул с Нуара и подошёл к омегам. Действительно впечатлил! Тэхён зло кусает губу и проклинает себя за то, что излишне задержал свой взгляд на длинных ногах альфы. — Прекрасно! Я с вами. — Улыбается во всю ширь Гук. Он немного вспотел и волосы влажными змейками ниспадают на его глаза, а по шее плавно стекают блестящие дорожки пота, скрываясь за воротом рубашки и снова продолжая своё течение вниз к накаченной груди. Рубашка тоже бесстыдно прилипла в самых ненужных местах, демонстрируя всю силу и брутальность альфы. — Как раз и освежусь. — Да что ты говоришь! А я так не думаю. — Тэ отпускает руку друга и скрещивает их на груди, в то время как Чонгук подходит к омегам вплотную, выдыхая горячим воздухом из перегретых, ходящих ходуном, ноздрей прямо на лицо Тэхёна. Он почти касается губ омеги своими, но тот легко подаётся назад, не давая совершить поцелуй. — Не будешь же ты смотреть на голого Чимина?! — Заявляет в лоб Тэ и снова берёт маленькую ладошку. Пак дёргается от полученной информации, мгновенно выползая из своего мира. — Всмысле? — На миг подвисает Гук, хлопая глазами. — Вы что… голышом купаться собрались? — А что такого? Мы хотим быть ближе к природе! — Чуть ли не как на митинге выдаёт Тэ, в его груди бушуют непонятные пожары, потому что он вновь уловил взгляд проклятущего Рэя, что с улыбкой забрал коня Чонгука под уздцы и повёл того в отдельное стойло. Так гордо, словно какую-то великую миссию выполняет. Вечно трётся где-то рядом и уже сильно действует на нервы. Голос Кима звучит чуть ли не как вызов, что Гуку совсем не понятно, ведь он ничего такого не сделал. — Так ведь, Чими? Тэ разворачивается к другу и глазами создаёт такой отчаянный взгляд, что Пака этой волной просьбы о помощи чуть с ног не сносит. Он немного не следил за происходящими перипетиями, и уж тем более не в курсе противостояния двух омег, которое негласно межу теми развернулось… но то, с какой мольбой смотрит на него друг — чуть ли не как на единственное в мире спасение, не оставляет Чимину ни единого шанса. Ну как отказать этому человеку? Пак тихонько кивает, ощущая как левый глаз снова задёргался. — Вот видишь! — Гордо разворачивается Тэхён, ощущая себя победителем. Только он не очень понимает в чём. — Нууу… — Озадачено тянет Чон, не понимая чем именно вызвано недовольство омеги. — Ладно. Приму тогда душ в доме. Только вы это… будьте поосторожнее. — Снова ярко улыбается Гук, словно что-то просёк. — В чём? — Вдруг останавливается Тэ, переводя взор на зачёсывающего чёлку альфу. — Там змейки иногда плавают. Вдруг какая ненароком решит, что повстречала дружка. — Пожимает плечами Чонгук и ловит округлившиеся глаза обоих омег. С секунду висит пауза, а потом Гук делает фривольную волну указательным пальцем и разражается смехом. «Подловил, гад!» сжимает челюсти и кулаки Тэхён, уже думая о том, что он ему тоже что-нибудь в отместку придумает. «Ха, змейки! Я покажу тебе змейки!» — Пошли, Чими. Не будем терять время на тех, у кого чувство юмора в стадии зачатия. — Ким высоко задирает носик и поправляет махровое полотенце. Весь его вид говорит о том, что он птица гордая и его подобным не заденешь. Он тянет зазевавшегося Пака на себя и заботливо приобняв за плечико, хмыкает, зная, что альфа сейчас точно пялится на его ножки в коротких шортах. Чонгук провожает омег взглядом — те сходят с дороги, огибающей манеж по всему периметру и держат путь к реке через пролесок. Там есть пешая тропа, которой пользуются местные, поэтому заблудиться нереально. На последнем повороте Тэхён неожиданно останавливается и разворачивается в пол-оборота, кидая на так и стоящего на прежнем месте Чонгука хитрый взгляд. Омега поднимает руку, делает знак V и, просунув юркий язычок в пространство между пальцами, создаёт им волну. «Вот тебе моя змейка!» говорит его победный взгляд, с радостью отмечая как падает челюсть альфы и округляются его глаза. Затем Тэ делает движение бёдрами и исчезает за кустарником, виляя попкой. — Блять! — Выругивается наконец-то отмерший Гук. Он ударяет кулаком по деревянному ограждению и смотрит на руку с лёгкой степенью грусти и понимания. — Ну что, друг, пойдём в душ, потрудимся. — Обращается он к кулаку. — Снова нас возбудили, но не дали. ~ Омеги идут заученной дорогой, которую им же когда-то показал Гук. Солнце уже высоко в небе и марит нещадно, откуда-то свысока раздаются крики диких птиц, а со стороны гор веет приятный ветерок. Погода настолько хороша, что может поднять настроение даже мёртвому. Краски полей, полных диких трав и цветов, невольно вызывают искреннюю улыбку даже у Чимина. Но Тэхён этого не замечает — он трещит без остановки, выкладывая другу всё как есть, что накопилось на душе. Может Чимин и не будет слушать, но ему это сейчас и не важно — Тэ слишком переполнен, прям под завязочку. Но на удивление Пак его слушает, немного как фон, потому что уж больно увлекают крики птиц, но всё же общая суть до него доходит: Тэхён влюблён, а ещё он сильно ревнует. И это открытие, помимо вечно обуревающих его мыслей, очень удивляет Чимина. Взгляд его делается немного задумчивым и растерянным. — Главное, ты понимаешь, он думает, что я ничего не замечаю, гадёныш лопоухий. Постоянно кидает на Чонгука свои сальные взгляды, да так, чтобы никто его не видел, из-за всяких укрытий. Его что, вообще манерам не учили? Такое бесстыдство! Даже я себе такое не позволяю! — А ты позволь. — Неожиданно, но при этом спокойно произносит Чимин и Тэхён останавливается так резко, что даже пыль под его сандалями поднимается. — Что ты теряешь? — Пак так серьёзен сейчас, что поражённый Ким даже не знает как на это всё реагировать. Он мечет по другу взглядом, пытаясь понять, не шутит ли друг. Кажется не шутит. — Что? — Хлопает глазами Тэ. — Позволь себе то, на что никогда не решался. — Так же тихо повторяет Чимин. — Это же так просто. Не теряй времени на всякую ерунду, как это делал я… — Эээ… да… То есть нет! Что ты такое говоришь! — Лихорадочно начинает подбирать слова Ким, отлично понимая смысл слов друга. И от их смысла аж мурашки по коже. — Боже, Чими! — Всё нормально. — Спокойно смотрит на друга Пак, от чего тому аж душу выворачивает. Тэхёну делается не по себе от взгляда друга — он не понимает… Словно до этого он разговаривал с человеком в коме, думая, что то ничего не слышит, а тут… слышит, понимает и даже делает выводы. И ему почему-то становится дико стыдно за себя и за свои мелкие проблемы. Он обнимает Чимина, а тот обнимает в ответ его. Омеги какое-то время стоят неподвижно посередине тропы, пока Тэ не отстраняется и не целует друга в щёку. — Люблю тебя! Что бы я без тебя делал? — Ким шмыгает носом и усмехается. — Всё наладится. А теперь… пойдём искупнёмся, смоем с себя весь негатив! — Хорошо. — Кивает Чимин. ~ Тэхён словно рыба — шумная, смеющаяся и постоянно плещущая водой на друга, дабы разбередить того на веселье. Однако Чимин так и не соблазнился ступать в воду, предпочтя мокрому купанию сухие солнечные ванны. Заголившись до пояса и подстелив под спину полотенце, Пак растянулся во всю длину, немного прикрыв лицо шляпкой. Ему нормально просто быть, вот так: слушая радостные крики сошедшего от радости с ума друга и ежесекундные всплески воды. Вокруг ни души, разогретый песок горячит вытянутые ножки и ручки, напоминая собой жар кожи Намджуна, а с деревьев раздаëтся неопознанная трель каких-то птиц. И в целом всё неплохо, как вдруг… словно кто-то стал оглаживать его обнажённый торс невидимыми руками — ласково и щекочуще приятно. Чимин посильнее зажмурился. Внезапно подувший с юга тёплый ветер так же неожиданно принёс вместе с собой отчётливый аромат полыни и ладана. Снова. Как наваждение, как проклятие… самое мучительное и долгожданное. Пак мгновенно напрягся всем своим существом, затаившись под соломенной заслонкой, словно в ожидании чего-то непонятного… что обязательно должно вот-вот случится. Когда Тэ, наконец-то наплескавшись, вышел из воды, у Чимина уже жгло на груди так, словно солнце выжигает там что-то своими лучами. Тайное послание? Ким подошёл к Паку вплотную, отбросив на миниатюрном теле цвета сливок длинную тень. Почувствовав разницу в смене освещения, Чимин слегка приоткрыл глаза, сдвинув шляпу в сторону, и не читаемым взглядом посмотрел на Тэхёна. Ему внезапно сделалось тревожно. Но не затемнение вызвало у Пака это волнение — в центре груди, там где сердце, необъяснимо неритмично забилось, будто предвещая что-то неминуемое и грозящее опасность. — Чими! — С ужасом в голосе вскрикнул Тэ, подпрыгивая на месте и дрожащей рукой тыкая в сторону груди друга. Взгляд его был такой ошалелый, будто он увидел ползущего по телу друга паука, не меньше. — Что у тебя с меткой?! А что у него с меткой? Чимин резко подскочил, принимая сидячее положение, он начал лихорадочно отряхиваться и шарить по груди руками, будто силясь нащупать там ужасное насекомое, рану или какой-нибудь ожëг. Но ничего подобного не опрелелялось — поверхность кожи была всё такая же гладкая, только дико зудела. Тогда Пак посильнее наклонил голову вниз и даже вывернул её на бок, чтобы получше рассмотреть то, что так ошеломило друга и внезапно вскрикнул, падая на спину от увиденного. У него больше не было его метки, его бабочки! Точнее она была… но окруженная черными лапами огромного паука! Монстр обвил мотылька, будто заключив того в объятия и создав собою неприступную броню. Чимин ошеломленно моргал ресницами, кривя лицо и ничего не понимая… Как так вышло, что его метка в одночасье так кардинально изменилась? Что происходит вообще? В ту же секунду к нему кинулся поражённый и обеспокоенный Тэхён, убирая от груди друга закрывающие обзор маленькие пальчики и стал рассматривать метку вблизи так внимательно и с таким умным видом, будто он в этом настоящий эксперт. — Чимини, когда она начала изменяться? Как давно? Почему ты мне ничего не говорил? — Осторожно щупая кожу вокруг паука, завороженно спросил омега. — А она что, может меняться? Это нормально? — Встревожился Пак. — Может конечно! Ты разве не знал? Но такое редко бывает… Это дополняющиеся метки, кажется так их называют. Я слышал о них, они проявляются до своего конечного состояния в самые важные периоды жизни человека, или если произошло какое-то знаковое событие… или особо сильное психологическое потрясение. — Тэ всё ещё неверяще вглядывался в новую композицию на груди друга. — Я не знаю… — Чимин затравлено посмотрел на Тэ. — Я не заметил когда она начала изменяться… мне как-то всё не до этого было… — Да-да, конечно. Прости за глупый вопрос! — Утешающе провёл по щекам друга Тэхён. — Так и было, ведь ты столько всего пережил. Ты и правда мог не обратить внимание на сигналы. Зуд, жжение… — Подожди. — Внезапно прервал Кима Пак. — Я припоминаю что-то подобное. У меня и правда были и зуд и жжение в груди, но я не обращал на это должного внимания, слишком много всего навалилось, а в последнее время… — Чимин внутренне сжался. — …моё состояние вообще не давало мне возможности объективно оценить хоть что-то в своей жизни, не говоря уж о сигналах организма. На фоне общей боли — душевной и физической, удушающих спазмов от метки на шее, запаховых галлюцинаций, кошмарных снов — не мудрено даже себя потерять, не то что почувствовать зуд в груди. Чимину постоянно казалось, что это так болит его умирающее сердце… да и в целом омеге было так плохо после смерти Намджуна, что разобрать и отсортировать виды боли было просто невозможно. Это сейчас он немного оклемался и может хоть сколько-то логично размышлять, но не две недели назад! — Боже, это невероятно, Чимини! — Неверяще вертел головой Тэхён. — Она окончательно оформилась! Ты понимаешь? Чимин не особо понимал, хмуря бровки и отрицая всякую возможность каких-либо перемен. Они ему не нужны, точно не нужны, только не сейчас… — Это же… Что же значит… — Тэ обдумывал поступающую мысль буквально несколько секунд, потому что ответ уже горел яркой лампочкой над его головой, только и ожидая момента быть озвученным. — Где-то здесь… — Омега аж задыхался от осознания всей правды. — Где-то тут рядом… Находится твой соулмейт? Тэхён даже захлопнул рот ладонями от осознания данного факта. Его так распирало, что он даже не сразу заметил испуг в глазах друга. Глаза Чимина облепила солёная поволока, в голове неприятно загудело, а сам омега продолжал отчаянно мотать головой. — Ведь если она активировалась именно тут, то значит на неё подействовал твой соулмейт. Он где-то рядом. О бооожеее… — Восторженно затянул Тэ. — Нет… — Тихо и надломленно зашептал Пак, словно ему только что рассказали о его неизлечимой болезни, зачитали смертный приговор. — Нет, нет, нет… Бубнеж на одной потрясенной ноте не прекращался — Чимин как заведенный шептал об отрицании этого ужасного факта, что он не хочет его принимать, не хочет в него верить. Ему никто не нужен! Никакой соулмейт ему нафиг не сдался! Он уже решил посвятить себя искусству и памяти своей любви. Тэ онемел, выпучив глаза, это была явно не та реакция что он ожидал — обычно подобное явление вызывает восторг, приятное потрясение и если и слезы, то только радости. Ничего подобного в случае друга не наблюдалось. — Чими, почему нет? — Удивленно, но в то же время осторожно спросил омега. В его представлении — это была открытая перспектива для друга, ведь появился тот, кто сможет залечить его душевные раны. — Не надо, не хочу… — Зарыдал Чимин, хватая Тэхёна за грудки. — Как это убрать? Как мне это убрать? — Уже чуть ли не кричал омега, начиная довольно-таки чувствительно трясти друга. — Я хочу вытравить это! Как её удалить? Ответь мне!!! У Пака снова случилась истерика. Тэ, отчаявшись успокоить друга самостоятельно, со всех ног сорвался домой за помощью Гука, вынужденно оставив кричащего и бьющего себя в грудь Чимина одного. _________________ Арт-бонус: https://www.wattpad.com/myworks/199098462/write/1114264784