Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

*** Тэхён блаженно растёкся в руках Чонгука. Его потряхивало и было такое ощущение, будто он куда-то плывёт. По зелёным волнам бескрайнего поля, в жаркую страну упоения… На самом деле это его нёс на руках альфа, прижимая к сердцу как самое дорогое сокровище. Омеге казалось, словно он пьян: он будто растворился в животно-бальзамическом океане сандала, таком глубоком и туманном, что уже никогда не выбраться. Он поглотил его, заменил омеге воздух и кровь, разнежил и лишил ощущения реальности. Тэ легонько гладит альфу по щекам своими тонкими пальчиками, не может насмотреться и насытиться видом своего любимого. Чонгук, в чьих руках, он сейчас раскачивался, тоже словно пьян — это состояние взаимного погружения друг в друга… когда он ставил метку… они будто слетали на другую планету. А побывав на ней окончательно убедились — лучше чем там, где только они вдвоём — и быть не может. На лице Гука счастливая улыбка, граничащая с лёгким помешательством, он не чувствует под собой земли и в его глазах сплошное розовое марево. Его радужное счастье с острым привкусом перчика — такое сладко-острое, его самое любимое из всех сочетаний — теперь только его! Его Тэша выдержал болезненный ритуал очень стойко, по-другому наверное и не могло и быть — вскрикнул только в самом начале, когда острые клыки альфы вонзились в плоть, а дальше… просто принял эту боль и поплыл по течению общей реки. Ферромоны его закружили, горячие руки обхватили — крепко, но в то же время нежно, а сам Чонгук словно поглотил омегу до самого остатка, до самого дна, делая своим на веки вечные, расписываясь своим генетическим кодом. Губы Тэхёна касаются кожи возле уха альфы, он легонько посасывает её, с наслаждением смакует аромат сандала, которым, такое ощущение, покрыт весь мир. Всё вокруг, словно тягучей глазурью, покрыто этим мускусным, сладко-древесным ароматом — мир сейчас показывает омеге невероятные картинки, в которых одно сплошное счастье, поле, залитое солнцем и яркие краски. Губы не сдаются, губы исследуют крепкую шею Гука, а зубки настойчиво покусывают её, требуя таким образом внимания к своим потребностям. Омегу штормит, он хочет альфу, прямо здесь и сейчас, на этом сочно-зелёном поле — для него словно слетела защитная плёнка с его же предрассудков, а страха так и вообще в помине нет. В чистом остатке — одно нестерпимое желание. Он хочет Чонгука внутри себя, он весь горит и стонет прямо в ухо альфы. — Гуки, возьми меня. — Губы дразнят мочку уха, Тэ шепчет своим низким баритоном, заставляет Чонгука покрываться мурашками и диким желанием. — Малыш, ты весь горишь. — Дышит через раз, но не сдаётся. Он бы и с радостью, но у его Тэши уже начинается горячка, как самая естественная реакция на метку, а брать омегу в таком состоянии — это верх кретинизма. И да, конечно Тэ его хочет, в нём сейчас его ферромонов под самую завязку — он бредит полной принадлежностью своему альфе, он желает его во всех смыслах — по-другому и быть не может! Но истинные так не поступают. Никогда! Поэтому важность метки никогда нельзя переоценивать, так же как и ошибаться в человеке и своих чувствах — если овладеть омегой в таком состоянии, что большой соблазн для альфы, то можно серьёзно подорвать его здоровье. — Да, любимый, ты прав, я весь горю. Мне так жарко! Раздень же меня. — Томно шепчет Тэхён, искушает по-полной. — Я хочу быть голеньким. «Ох, и почему ты мне этого не говорил раньше? Даже за половину смысла я бы слетел с катушек и трахнул тебя так, что только тапки бы в стороны отлетели» думает Гук, вслух же произносит совершенно другое. — Тэшенька, у тебя жар. Сейчас прийдём домой, я тебя уложу в кроватку, раздену и… — Омега впивается губами в шею Гука, довольный услышанным, но тут же кривит мордочку, дослушав фразу до конца. — …и сделаю компресс. — Сделай его внутри меня. Там я даже горячее. — Тэша, прекращая меня провоцировать, мне и так тяжело. — Улыбается Чонгук, смахивая назад отросшую чёлку одним движением головы. — Мне тоже тяжело, мой альфа! — Мило дует губки Тэхён, а у Гука от этого обращения, такого томного и неприкрыто совращающего, аж кадык задëргался. — А помнишь ты с утра кое-что говорил… — Тэ на миг делает загадочный вид и прикусывает губу. — Что? — Можешь и ниже полизать. Я запомнил. — Чонгук шумно сглатывает, не сбавляя хода. «Блять! Вот бляяять!» — Так вот я мог бы сделать это для тебя. Хочешь? Я полижу! Тэ хитро щурится, видя смятение на лице альфы — то как он борется сам с собой — это всё так откровенно прочитывается на его лице, что у омеги дух захватывает. Его уровень возбуждения мгновенно подскакивает. Да, секс после метки не рекомендован, но на счёт минета никто и никогда не говорил! Эта мысль буквально плавит Гуку мозги. Искушение так велико, что его просто-таки трясёт от того, что это и вправду можно было бы провернуть, но… у Тэ повышается температура, и если они тут под палящим солнцем задержатся, то как бы это не вышло боком. — Бляяяять. — Выругивается Гук, перехватывая омегу поудобнее и ускоряя шаг. Нуар, зараза такая, как назло ускакал, а Марен бедняга — полёг, изнывая от разрыва лёгких. Отличный был конь, очень жаль его — он спас его любимого ценой собственной жизни — да, она оказалась жестокой, но это был даже не вопрос выбора, только не для Чонгука… Альфа бы даже оставил жеребца, и пусть загнанных лошадей обычно усыпляют, так как они не живут долго, становясь инвалидами и мучаясь от сильной одышки и болей. Но он бы дал Марену всю медицинскую заботу и полный уход. Он это заслужил! Однако жизнь распорядилась по-другому… Жеребец издох в мучениях почти сразу как они с него спешились. Тэхёну об этом, конечно, лучше не знать, потому что он сильно расстроится. А Нуар… Нуар побегает, отойдёт от стресса и вернётся, дорогу он знает. — Гуки… — С придыханием шепчет омега, водит руками по загривку альфы, впускает в чёрные локоны свои пальчики, не желает облегчать Гуку задачу и отступать тоже не желает. — Я так хочу тебя. Очень сильно хочу. — Малыш, отдохни, тебе сейчас нужен… покой. — Прикрывает глаза Чонгук и молит всех богов, чтобы те уняли его разыгравшиеся гормоны. — Покой нужен не мне, а твоему достоинству… — Коварно лыбится Тэхён, чувствуя как ему в бок упирается твёрдый член альфы. — А мне нужен ты, а не покой! — Омега буквально пытается уговорить альфу, кидая в него аргументы и Гук просто таки рычит внутри себя «ну ничего милый, скоро покой тебе будет только сниться». — Я могу помочь справиться с этой проблемой и сделать тебе хорошо. — Тэшенька, ну почему же ты такой… — Какой? — Неуёмный. — Я тебе ещё покажу, какой я неуёмный. — Двигает бровками Тэ, на что Чонгук в очередной раз тяжко вздыхает. — Покажешь, чудо моё, покажешь. Отоспишься и уж тогда ответишь за каждое своё слово. — Обещает Гук, прижимая омегу посильнее к себе и проводя языком по кромке зубов. На этом Тэ странным образом успокаивается. Его кидает из крайности в крайность: вот сейчас, например, уже тянет в сон, и он поудобнее укладывает голову на плече альфы, прикрывая глаза. Улыбка так и не сходит с лица омеги до самой конюшни, где их уже встречает чуть ли не целая делегация из обеспокоенных работников, во главе которых оказываются Ким Нагиль и Чимин. — Тэхёни! — Тут же кидается к другу обеспокоенный Пак, но Гук его моментально осаждает. — Тшшш. — Показывает он взглядом на посапывающего Тэхёна. — Не буди, он сильно вымотан. — А что с ним? — Шепчет опешивший Чимин, не понимающе хлопая глазами. В отличии от омеги всем присутствующим альфам как раз таки наоборот — всё предельно ясно. Мужчины — кто понимающе качает головой, кто показывает одобрительный жест большим пальцем. Нагиль же в свою очередь подходит к своему ученику и, приобняв его за плечико, с улыбкой кивает Чону. — Поздравляю, Чонгук-сси. — Шепчет учитель, на что получает ответный кивок. — С чем вы его поздравляете? — Оборачивается к Нагилю Пак, беспокойство так и не покидает его. — Что с Тэ? Он какой-то странный… — Метка. — Шепчет на ухо омеги учитель. Чимин от неожиданности охает, однако тут же спохватившись, прикрывает рот ладошкой. Он провожает взглядом удаляющегося Чонгука с Тэхёном на руках и, наконец-то, улавливает шлейф аромата, исходящий от друга. Розовый перец теперь тесно переплетён с сандалом — отныне ничто не разлучит эти ароматы. Даже… смерть. Чимин касается внезапно стрельнувшую острой спицей метку на шее, и ощущает сильную тоску и пустоту на сердце. Он срывает последний взгляд на удаляющуюся в сторону особняка парочку и мысленно поздравляет Тэхёна с его счастьем. Теперь у друга всё будет хорошо, он в этом уверен. Пак рад за Тэ, его друг теперь обретёт по-настоящему полную жизнь, в которой всё будет поделено пополам со своим альфой — горести будут разделены на два, а радости на два помножены. И вроде всё хорошо, но… именно на таком ярком фоне чужого счастья своя жизнь кажется Чимину абсолютно чёрной — мрак его души словно никуда и не девался — да, он всегда был рядом с ним (и будет теперь всегда) — он просто скрывался, словно злобный хищник, где-то между рёбер и ждал своего часа, чтобы вновь протянуть к омеге свои чёрные когти. О да, он всегда готов пустить их в дело, с радостью вонзит свои отравленные иглы в уже итак истерзанное сердце омеги в любой момент — потому что этот коварный хищник питается самой отборной болью — любовной тоской. Чимин зажимает себе рот, кусает пальцы, ощущая как в районе груди уже болезненно шкрябает противное чувство безнадёжности. — Ну-ну, мальчик мой. — Притягивает к себе омегу учитель и как завороженный гладит его по волосам. — Отступит, переболит, всё поменяется. Тебе срочно нужно занять себя делом, нагрузить заботами, чтобы места для боли просто не осталось. Чимин утвердительно качает головой, уже не сдерживаясь рыдая в плечо Нагиля и тот его понимает. Учителю омегу невероятно жалко, а с учётом той правды, что теперь является и его тайной в том числе — ещё и совестно. Совестно от того, что вынужден молчать, хладнокровно впитывая плечом чужое горе. Он разворачивается, скрывает Пака за своей спиной, чтобы любопытные альфы к нему не приглядывались, не смотрели на чужую боль слишком откровенно. С него самого стерпится, пусть некоторые из присутствующих экземпляров хоть всю спину ему своими ревнивыми взглядами прожгут, но бедняжка должен выплакаться — этот источник горя, как известно, неисчерпаем: когда дело касается истинных, такая связь не забывается, не вычеркивается. — Всё будет хорошо, золотце моё. — Надламывает кустистые брови Нагиль. — Всё будет хорошо. «Будет!» — Сообщите в театр, что я готов приехать хоть сегодня! — Зло цедит Чимин сквозь сжатые зубы. Он так сердит, так сердит! На себя, на судьбу, на это жуткое чудовище внутри. О нет, Чимин не допустит себе такой слабости, не позволит чтобы эта боль снова грызла его сердце. Он не рассыпется, он сможет! Потому что он не слабак! Он даже из обломков своей души выстроит себе дом, пусть хоть и самый небольшой, но он не падёт жертвой тоски, он не будет прежним — ему даны прекрасные крылья, и он будет сильным, он использует эту возможность со всей пользой и умом. А там посмотрит, что из этого выйдет. А первое своё выступление на большой сцене он посвятит Намджуну. — Замечательный настрой! — Подбадривающе хлопает по плечу омеги учитель, тихонько при этом хмыкая. — Только прямо сегодня, пожалуй, не стоит. Чимин слегка усмехается, утирая рукавом слёзы. — Покажем всему миру, чего ты стоишь? — Лукаво смотрит в глаза любимого ученика Нагиль. — Да, учитель. — Кивает в ответ Чимин, полный решимости. *** Весь день и всю ночь Чонгук не смыкал глаз, ни на шаг не отходя от Тэхёна: он менял омеге охлаждающие компрессы на лбу, обтирал его горячее тело влажной губкой, поил, водил в туалет и конечно же любовался красотой его обнажённого тела. Его ангел невероятен — настоящее искусство, воплощённое в человеческом обличии! У омеги матовая, словно батистовая кожа песочного оттенка, округлые бёдра идеальной формы и бесконечно длинные ножки — у Гука от всей этой красоты аж дух перехватывает и голова кружится. — Как же ты прекрасен! — Шепчет альфа, оставляя вереницу поцелуев по всей длине этих неотразимых ног, от кончиков пальцев до самых тазобедренных косточек. — Господи… дай мне сил… Аромат кожи омеги не давал Чонгуку покоя, вынуждая его не спать, следуя инстинктам. Двойной ферромон, что тёк теперь и в крови альфы, подпитывал его, давая небывалое количество сил заботиться об истинном, когда тот так слаб и уязвим. Но и без того Гук не смог бы найти себе покоя — упускать любой миг с его ангелом казался альфе преступлением. Тэхён по большей части спал и лишь иногда выходил из забытия для совершения естественных потребностей, в которые теперь были включены и поцелуи со своим альфой. Чонгук же с радостью их ему предоставлял во всём множестве их разнообразия — от невесомых, словно касание шёлка, до напористых, затягивающих в самый водоворот страсти. И конечно не забывал наблюдать за мимикой омеги, как тот реагирует на все его действия: дует губки, хмурится, улыбается, сонно шепчет разные глупости — особенно радовался в те моменты, когда Тэ признавался ему в своей любви. Альфа тоже в ответ произносил свои признания и клятвы, пусть будучи и не уверенным в том, что омега его вообще слышит, и всё никак не мог поверить в то, что его ангел и правда испытывает к нему такие невероятные, сильные чувства и что теперь он полностью его! Это казалось таким нереальным… буквально с утра ничто не предвещало такой резкий поворот судьбы, но альфа был готов к такому с самого начала, в тот самый первый день, когда он только увидел своего ангела в свете софитов. И вот теперь его Тэша лежит в его постели, в свете прикроватной лампы — как исполнение сокровенных желаний — абсолютно голый и с его меткой на шее. Чонгук готов от радости прыгать на кровати аж до самого потолка. Прямо как глупый мальчишка. Он чуть не визжит внутри себя, жадно обнимая бёдра своего омеги точно последний собственник, и радуется, что Тэша сейчас спит, а потому не видит его глупого выражения лица и не слышит щенячьих визгов, полных восторга. Чонгук завидует сам себе. И сам же себя поздравляет с победой. В его руках находится величайшее из творений природы, и он уже в который раз за ночь его выцеловывает и вылизывает с головы до ног! Гук одержим Тэхёном, но не стесняется этого, наоборот, считая это своей гордостью. Он слаб перед своим омегой, но видит в этом настоящую силу, которая будет двигать его вперёд и дарить всеобъемлющее счастье. Периодически Тэ пробуждался с неизменной улыбкой на лице и, только завидев силуэт своего альфы, тут же тянул к нему свои ручки, а Гук моментально их хватал и с трепетом расцеловывал. Каждый пальчик. Жар у Тэхена продержался примерно до пяти утра, а потом, наконец-то, спал. Благодаря неустанной заботе альфе, его нежности и неразрывной ментальной связи — процесс адаптации прошёл почти безболезненно. Чонгук окутал свою спальню запредельной концентрацией ферромонов, что также очень поспособствовало регенерации метки и закреплению их связи. Всё это время в спальню никто даже не смел стучаться, в том числе по поводу еды. Все знают, что в такой период главной подпиткой друг для друга являются сами истинные и никто не смеет вмешиваться в это таинство. Объяснили все эти особенности и Чимину, который, в силу обстоятельств, своего периода адаптации к метке, проведённого с Намджуном, даже не помнил. Это стало для Пака новым поводом для расстройства, однако Нагиль не дал ему печалиться, заявив, что утром следующего дня они поедут в театр — знакомиться и подписывать документы. Чимин согласился с тем, что тянуть нет смысла — ему хотелось как можно быстрее сменить локацию и заглушить обуревающие его внутри чувства новой деятельностью. Под утро, когда весь особняк ещё мирно спал, Гук в очередной раз убедившись, что Тэхён в полном порядке (его больше не лихорадит и температура нормализовалась), с облегчением выдохнул и, обняв омегу со спины, заключил его в свои крепкие объятия. Было так приятно прижиматься к спящему Тэ, ощущать его тепло и запах, гладкость его кожи своим телом, понимать что они теперь ближе некуда — от всего этого затуманивающего разум состояния альфа быстро уснул с блаженной улыбкой на лице. ~ Проснулся Тэхён в полдень. Чонгука рядом не было, но его присутствие в доме чётко ощущалось омегой. Тэ лежал в кровати, пропитанной запахом сандала и перца и глубоко вдыхал их общий аромат. Свет заполнял спальню альфы через приоткрытые льняные шторы, а омеге казалось, что этот свет льётся вовсе не из окна — он будто внутри него. Такой приятный, мягкий, дарящий покой и умиротворение. Тэ прикоснулся к своей шее, почувствовав приятную пульсацию — внезапно на него потоком полились воспоминания, рождая картинки произошедшего прошлым днём и минувшей ночью. Так много всего случилось… Он резко откинул одеяло, подскочил с кровати и как есть голышом подбежал к огромному зеркалу, встроенному в дверцу шкафа-купе — крутясь перед ним так и эдак, омега придирчиво и с интересом рассматривал своё тело, местами замечая лёгкие следы от засосов: один под ключицей, другие на сгибе локтя и внизу живота, ещё несколько на бедрах, и аж целых три — на попе. — Ничего себе! — Охнул Тэ и тут же захихикал. Отметины показались ему похожими на розовые, ещё полностью не распустившиеся бутончики роз — было очевидно, что Чонгук осторожничал, явно сдерживая себя, иначе засосы были бы лилового или даже сливового оттенков. Омега снова осмотрелся — сейчас собственное тело казалось ему как-будто немного другим… более зрелым что ли… трудно было описать это чувство. Вроде это он, а вроде уже кто-то другой. Снова прикоснувшись к шее, Тэ подошёл поближе к зеркалу, любопытно рассматривая отражение: у основания шеи красовалась ярко-красная метка, похожая на разрывы молний, расходящихся из одной точки. Пальчики огладили немного вздутую поверхность кожи и Тэхён удовлетворённо улыбнулся. «Она и не могла быть другой» вдруг понял он. Метка так хорошо отражала суть их пары: молнии — это их взрывные характеры, словно разряды, которыми они сыпят друг в друга, только искры во все стороны летят, а красный — цвет их страстных, горячих натур. — Красиво. — Прошептал заворожённый Тэ, проводя пальцами от шеи вниз к груди и далее легонько по тазобедренным косточкам. Он смотрел на своё обнаженное тело немного отрешённо, словно со стороны, и его не удивляло, почему он находится именно в таком, обнажённом виде. Тэхён прекрасно помнил, несмотря на весь крахмальный туман в голове, как этой ночью это тело то тут то там покрывали губы его любимого альфы — под воздействием ферромонов и метки его стеснение было совершенно стёрто, его будто никогда не существовало — всё было так естественно: он просто наслаждался приятными ощущениями, дарящими ему разряды удовольствия, особенно когда Гук касался его самых сокровенных мест — ласкал нежно, но так проникновенно… он не заходил далеко, просто раз за разом окунал его с головой в негу любви и заботы. Тэхён будто спал, но кажется находился по большей части в каком-то пограничном состоянии, между сном и реальностью — просыпаться не хотелось, хотелось плыть дальше. Ему было так хорошо в этих властных, но таких нежных руках, что он по большей части притворялся спящим, хотя сам только и делал, что всё запоминал. От всех воспоминаний Тэхёна накрыло с головой и ему до безумия захотелось, чтобы Чонгук был сейчас рядом с ним. «Где же он?» заморгал вмиг загрустивший Тэ и тут же вздрогнул от неожиданно прижавшегося к его спине мощного торса. Крепкие руки оплели его с двух сторон и легли переплетëнными пальцами в районе живота. Омега улыбнулся и кинул взгляд в зеркало, увидев как за его спиной возвышается высокая, накачанная фигура альфы. Чонгук был без верха, в одних домашних шортах и Тэхён впервые мог вот так отчетливо, при дневном свете рассмотреть его широкие плечи и огромные, по его меркам, бицепсы. Кожа альфы контрастировала по тону с его, более светлой, но была такого же песочно-оливкового оттенка. Гук не отрываясь смотрел на него через отражение в зеркале — его шоколадные глаза выражали необычайную теплоту и любовь, а пальцы поглаживали нежную кожу вокруг пупка омеги. Дыхание Тэ участилось — он в очередной раз убедился, что тело альфы и правда вызывает у него учащённое сердцебиение. — Гукии… — Прошептал Тэхён и прикрыл веки, ощутив лёгкий укус в плечо. Альфа сейчас ловко играл с его нервной системой, воздействуя своими крышесносными феромонами — он покусывал и тут же трепетно расцеловывал чувствительные участки тела. Он словно прирожденный стратег, предугадывал все реакции Тэ и продвигался от одного участка к другому — томительно медленно и вожделенно: плечико, лопатка, затылок… он смаковал и гортанно урчал, определённо напоминая этим какого-то дикого зверя. Голодного, дикого, но при этом… чертовски любящего! Гук медленно провёл носом по шейным позвонкам омеги — вверх-вниз… и снова, и ещё… — Ммммм… — Тэ задрожал, все слова в миг позабылись. Он зажмурился от приятной волны мурашек, что пробежала по его спине, вызывая внизу прилив возбуждения. Омега наклонил голову вниз, подставляя затылок ещё больше, в ожидании дальнейших действий альфы. А потом Чонгук неожиданно зарычал, словно оправдывая свою необузданную натуру, вдруг взяв Тэхёна зубами за загривок, и потянул немного вверх — так, как это обычно делают львы во время соития. Это было так странно и необычно, что Тэ просто замер от неожиданности — не вмешиваясь в процесс и просто наблюдая, что будет дальше. Это было похоже на какую-то брачную игру… определённо! Спонтанную и будто бы только что придуманную исключительно для них двоих. Омега раскрыл рот, дыша через раз и смотря вниз на руки альфы — Чонгук прижимал его за живот к своему паху, он был сильно возбуждён и Тэ это чувствовал. Некоторое время альфа покусывал увлажнённый загривок притихшего в его руках омеги, а Тэхён совершенно не сопротивлялся, он добровольно подчинялся неведомой силе, исходящей от Чонгука — это разжигало пламя внутри обоих, будоражило кровь, вместо которой по венам текло горячее вино. Тэ млел и дрожал под давлением зубов альфы — ему даже казалось, будто Гук хочет его съесть (что было недалеко от правды) — настолько тот проделывал всё ненасытно, страстно, отдаваясь процессу с большим чувством. Такой Чонгук по-хорошему пугал и… заводил этим ещё сильнее. Вдоволь насытившись процессом, Гук с любовью зализал место укуса, а затем оставил короткий поцелуй поверх покрасневшей кожи. Тэ снова задышал, на этот раз от того, что Чонгук прижимался к нему сзади настолько плотно, насколько это только было возможно — он лопатками чувствовал твёрдые грудные мышцы альфы, спиной — его каменный пресс, а поясницей — вставшее возбуждение. Тэхёна всего перекручивало от эмоций. Он закусил губу и быстро задышал. — Как ты себя чувствуешь, малыш? — Сорвалось с губ альфы и Тэхён словно не узнал голос Чонгука. Такой низкий и проникновенный… очень возбуждающий! Омега громко сглотнул. Его организм так бурно реагировал на альфу, что он ощутил как внизу живота скучивается пружина, заводя его организм, словно часовой механизм. — Хорошшоо… — Простонал свой ответ Тэ, чувствуя, как его ноги подкашиваются. Нагнувшись вперёд, Гук потянулся вниз к шее, он с особой теплотой прикоснулся губами к своей метке и в этот момент Тэ не сдержался и издал низкий стон, откинув голову назад, чтобы альфе был полностью открыт вид на его творение. Альфа ласкал языком его шею, а омега словно завороженный трепетал в его руках, которые, к слову, не только поддерживали Тэхёна, но и настойчиво и очень смело ласкали его грудь и область паха. — А так? Лучше? — Завлекал своим томным, вкрадчивым голосом Гук. Омегу заколотило, когда он ощутил, как большая ладонь альфы накрыла его трепещущее возбуждение. Он задвигал бёдрами навстречу движениям ладони, полностью отдаваясь инстинктам и стараясь не думать, как он выглядит в этот момент в отражении зеркала, ведь наверняка сейчас Чонгук смотрит на него своим самым внимательным и сладострастным взглядом. Это правда, альфа не мог не смотреть — это было слишком завораживающим зрелищем: его обнаженный ангел млеет в его руках от его ласк, жмётся к нему и накрывает его пальцы своими поверх — то ли в желании продолжить, то ли прекратить приятную пытку. — Ты наверное голоден? — Произнёс на ушко омеги Гук, продолжая ласкать рукой увлажнившуюся плоть. Он хитро улыбался отражению, наблюдая как его омегу всего перекручивает от новых ощущений. Он ускорил движения. Тэ открыл рот и стал беззвучно хватать ртом воздух. — Всё таки ты не ел целые сутки. Мммм? — Омега хотел что-то ответить, но всё что смог из себя выдавить, так это пошлый стон. Глаза альфы зажглись яркими огнями. — Я тоже очень голоден, ангел мой! Омега взвизгнул от неожиданного полёта над поверхностью пола — он был так сосредоточен на необычайно приятных ощущениях, что не понял, как очутился на кровати, придавленный сверху Чонгуком. Альфа смотрел в его глаза хищно, не скрывая своего желания. — Я принёс с кухни приготовленную еду. — Гук коротко поцеловал Тэ в губы. — У всей прислуги сегодня выходной, а Чимин с Нагилем-сси уехали в Сеул оформлять документы. — Омега вытаращил на это заявление глаза. — Что? Какие документы? — Не понимающе выпятил губки Тэ, на что снова получил чмок, но уже более смачный. — Нагиль подсуетился и Чимина берут в труппу театра. — Ничего себе! — Вскрикнул Тэхён, обхватывая Чонгука за плечи. — Это же… Ничего себе! Обалдеть! — Так, всё потом. — Отрезал альфа, обхватывая лицо омеги своими ладонями и делая из губ смешную уточку. — Но… — Дальнейшие слова омеги потонули в поцелуе. Чонгук нетерпеливо накрыл губы Тэхёна своими. Он сладко сминал их, требуя чтобы омега не отвлекался и отвечал ему на поцелуй. Раскрыв языком раскрасневшиеся губы, он погрузился глубоко внутрь рта омеги, не давая тому возможности не то что думать, даже толком дышать. Тэ начал отвечать, его метка снова запульсировала и он моментально забыл о Чимине и обо всём на свете, просто наслаждаясь погружением в приятные ощущения, что дарили сейчас губы и руки его альфы. Чонгук сжимал талию Тэхёна, пробирался ладонями ниже, увлечённо сминая его гладкие, манящие бёдра. Он держался над омегой навесу, не желая давить его собственным весом, их тела лишь слегка соприкасались друг друга, щекоча кожу, дразня и побуждая возлюбленных к более решительным действиям. — Мы одни, малыш. А я всё ещё очень голоден. — Тяжело дыша произнёс Гук, еле оторвавшись от губ омеги. Он протянул руку и подтянул огромный поднос с едой, на котором было множество разнообразной еды: от полноценного завтрака и различных закусок, до аппетитных на вид вкусняшек. Там даже была клубника, на которую Тэ сразу положил глаз. В общем всего по чуть-чуть. Видно, что повара постарались на славу, наготовив парочке явно с запасом на целый день. От осознания, что все уже в курсе происходящих событий — у Тэхёна вспыхнули щёки. Им даже особняк освободили… понятно для каких целей. Чонгук взял с подноса клубнику в шоколаде и, покачав ту перед глазами Тэ, словно он хочет его загипнотизировать, поднёс её к губам омеги. Заворожённый Тэхён, не отрывая взгляда от альфы, приоткрыл ротик в ожидании. Но тут внезапно Гук сам схватил лакомство зубами и, не разрывая контакта глаз, вложил клубничку ему в губы, проталкивая сладость внутрь языком. Вместе с языком. Тэхён закатил от крышесносных ощущений глаза. Сначала они катали ягоду туда-сюда, играя языками, а потом Тэ пережёвывал лакомство и они одновременно с этим целовались. Это было божественно! Омега не понимал, как он смог это провернуть, но вышло довольно ловко. Ему определено пришлась по душе эта вкусная затея. Еда и поцелуи — что вообще может быть лучше? Оказалось — когда их совмещают. — Нравится? — Облизав губы от остатков шоколада, с хрипотцой в голосе произнёс альфа и омега заворожённо закивал. Тэ точно хотел продолжения и его горящие глаза это чётко показывали. — Тогда я буду кормить тебя. А ты… будешь кормить меня. И под кормить Чонгук подразумевал не только еду. Тэхён это точно понял по его пожирающему взгляду. Сегодня альфа будет питаться им самим: поедать его тело, поглощать его эмоции и стоны, слизывать сладостный сок из его лона — в общем всё, о чём так долго бредил Чонгук, вынужденный ублажать сам себя одинокими ночами. Больше одинокими они не будут. Гук томил и распалял омегу движением своих пальцев и губ так страстно и всеобъемлюще, что Тэ как околдованный делал всё, что тот ему предлагал — у них буквально случился сексуально-гастрономический беспредел: Тэхён брал кусочки еды изо рта Чонгука и поглощал их — так медленно и сладострастно, что убивал все нервные клетки альфы. Они ели и целовались. А потом целовались и снова ели. Гук окунал свой язык в соус и подставлял его омеге, а тот с готовностью обхватывал его своими губами и увлечённо обсасывал, причмокивая и мыча при этом так, будто ничего вкуснее в жизни не пробовал! Тэ слизывал с пальцев альфы сливочный пудинг и взбитые сливки, смотря при этом на Чонгука таким взглядом из-под пушистых ресниц, что тот не выдерживал, обхватывал голову омеги и буквально трахал его рот сразу несколькими пальцами. Они сходили с ума, без рук обменивались едой и целовались при этом, как одержимые. Распаленные общим желанием, которое растекалось по постели вязкой патокой и кружило в воздухе пряным ароматом общей эйфории. Пьяные от счастья. Всё тело Тэхёна было сегодня лучшим блюдом само по себе, и самой правильной поверхностью для поедания приготовленной еды. О да, Гук использовал своего ангела в этих целях весьма виртуозно: потреблял с него порционно, вылизывал его самого с упоением — использовал самые невообразимые участки тела омеги, пылко поглощая участок за участком. — Господи… Чонгуки, ты и правда извращенец… — Сбито шептал Тэ в момент, когда по впадинке между его ягодиц вязко тёк тёплый карамельный соус, затекая в раскрытую альфой упругую щёлочку и затопляя собой вожделенное пространство. Омега закатил глаза в удовольствии и откинулся лицом на подушку, ощущая как сильные руки жадно раздвигают половинки его попки в разные стороны, а упругий язык скользит по ложбинке вниз, а потом сразу проникает в потаённую глубину. — Ааагххх… — Тэхён зажмурил глаза. Он вздрогнул, зашипел и инстинктивно подался немного назад, когда ощутил, как Чонгук вертит внутри него своим языком, зарывшись лицом между ягодиц. Альфа смешивал сладкую карамель с природной смазкой омеги, наслаждаясь процессом, мыча, рыча и тиская в ладонях упругие ягодицы. Было так вкусно, что он терял контроль. Гук почти умирал от блаженства, вылизывая тугие внутренние стеночки омеги с таким аппетитом, что у того от этих пошлых причмокиваний даже закружилась голова. — Гуки… боже… аххх… — Тэ задыхался от ощущений. Язык внутри него то вибрировал, то совершал круговые движения и омега не понимал как можно делать так невообразимо хорошо одним лишь языком. Когда-то очень давно, в далёком детстве, один ублюдок с извращённой психикой сделал ему очень больно… в том же самом месте, где сейчас Чонгук зализывал уже несуществующие раны. Тот урод сделал ему невообразимо плохо, нанёс не только телесные, но и душевные раны… и Тэхён так боялся этого момента… момента касаний к своему самому интимному месту, что думал, что уже никогда и никому больше не позволит его там трогать. Но только не теперь. Теперь всё изменилось! Благодаря его личному, горячо любимому извращенцу. Тому, кто таковым изначально был только в мыслях Тэхёна, а на деле оказался трепетным и заботливым альфой — тем, кто поклялся этой ночью его любить и защищать до конца своей жизни, а ещё — всегда быть вместе и создать с ним дружную семью. Именно такой человек, и только такой, смог бы разрушить в нём все барьеры — своей настойчивостью, страстностью натуры, лёгкостью характера и чувством юмора. Гук и правда — как его недостающая половина, дополняющая во всём, и Тэ это очень нравится. Он доверился ему — и теперь нисколечко об этом не жалеет, как и о том, что отдаёт сейчас ему своё тело в полное распоряжение. Да, у омеги были предрассудки по поводу интимной жизни, но все они мигом растаяли под горячим напором его альфы — Чонгук растапливал их сейчас, словно мягкую карамель внутри него самого — он показывал всеми своими движениями и порывами, что рамок не существует — они лишь в голове, а между двоими может быть всё что угодно, если им это нравится. И Тэхёну это очень нравилось! Гук вылизывал своего ангела так сладко и нырял внутрь его души и тела так невероятно глубоко, что Тэ и сам не заметил, как приподнялся на коленях и стал подавался лёгкими движениями назад, навстречу альфе, вертя попкой и выстанывая его имя. — У меня столько планов на тебя, малыш, что меня просто разрывает изнутри. — Омега снова не успел ничего ответить. Два пальца альфы ворвались внутрь него настолько неожиданно, что он даже вскрикнул. И тут же зарылся лицом в перину, сжимая в ладонях простынь. Он утонул во всхлипах и блаженстве, когда длинные фаланги коснулись внутри чего-то такого приятного, от чего у Тэ даже уши заложило и мир заплясал перед глазами, взрываясь фейрверками. — Вот чёрт… чёрт… боже! — Омегу затрясло, словно под напряжением, а потом он несдержанно и громко застонал. Когда Чонгук ускорил темп, изменив внутри угол проникновения — омега уже не мог сдерживаться — он двигался взад-вперёд, насаживаясь на пальцы, хныкал и молил не останавливаться, а потом с надсадным вскриком кончил под себя, рухнув на живот. Оргазм был такой сильный, что Тэхён, кажется, даже временно оглох. Он был в шоке, лежа на животе и с выпученными глазами. — Обожаю тебя и твои стоны. Хочу слушать их постоянно. — Хрипло произнёс Гук и быстро стянув с себя шорты вместе с боксерами, слегка приподнял омегу за животик. Он зажал твёрдый член между мягких половинок Тэ и, вдавив в себя разморённое после оргазма тельце, стал ритмично водить омегой вдоль своего ствола, управляя им словно какой-то секс-игрушкой и вызывая напряжение внизу собственного живота. Тэхён ничего не понял, у него шла кругом голова. Однако после некоторого количества фрикций до него, пусть и смутно, но начало кое-что доходить. — Омо… — Выдохнул пришедший в себя омега и его глаза забегали по сторонам. Он чуть не захлебнулся слюной от понимания, что именно сейчас с ним делает Чонгук. Тэ чувствовал настойчивое давление между ягодиц — плавное, но довольно сильное, словно что-то большое и твёрдое с напором трётся в его ложбине. Понятное дело что! Первые пару секунд омега просто молчал, решив для начала понять, как он к этому относится — нравится ему или нет. Оказалось, что странным образом — нравится, даже более того — его это дико возбуждает, причём настолько сильно, что, кажется, он весь потёк. Похоже, его извращённый альфа за какие-то считанные минуты заразил извращением и его самого! Омега чувствовал, как твёрдый член Гука уже с легкостью скользит между его увлажнившимися половинками попы. Это было так необычно, что слов тому просто не находилось. — Ох, детка, да ты весь мокрый. — Прохрипел довольный Чонгук, происходящее действовало на него распаляюще. — Мммм, как меня это заводит! Моему малышу это нравится, да? — Ответа не потребовалось, подтверждением служило то, что омега слегка помогал движениями своей попки. — Я чувствую, как ты весь завёлся. Тэхён и правда завёлся, причём основательно — он не препятствовал Гуку, давал управлять своим телом как тому захочется и сам помогал движениями в такт. Альфа был напорист, и Тэ чувствовал над собой всю жёткость его мускулов и члена, плотно прижавшихся к его разгорячённому телу. Это было так крышесносно, что взрывало воображение и побуждало Тэхёна снова стонать. — Вот так, малыш, дааа… — Хрипел Гук, ускоряя движения бёдрами и нешуточно заводясь с такого возбуждëнного омеги. — Подвигай ещё, вот так! Чонгук чувствовал, что у него уже подступает, он слишком долго воздерживался — невообразимо долго по его меркам! Надавив на поясницу Тэ рукой, альфа одной рукой схватил его за волосы, вынуждая тем самым запрокинуть омегу голову, а другой надавил на его попку так, чтобы член был зажат между ягодицами и ладонью. Чонгук яростно задвигал бедрами, сжимая ноги омеги своими коленями и не давая тому даже возможности дëрнуться. — Ох, малыш, что ты со мной делаешь… я сейчас кончу. Тэхёну казалось, что там над ним, сверху, сейчас бушует какая-то стихия — этот огонь бешеной страсти опалял его, плавил его нутро и одновременно возносил на Олимп, туда где он — божество. Божество для своего альфы. Тэ удушливо застонал изломленным до предела голосом, изгибая шею, он позволял Чонгуку сейчас делать с ним всё, что тот пожелает — странным образом эта поза подчинения и оттянутые до лёгкой боли волосы заводили его только сильнее. Чонгук сходил с ума, рычал и, сжав уже обе ягодицы руками, с нажимом и бешеной скоростью скользил в мягкой складочке попки, утопая в божественных ощущениях. Неожиданно Тэхён почувствовал что альфу потряхивает словно от разрядов тока, а потом он гортанно замычал и, после очередного рыка, ему на поясницу стрельнуло чем-то тёплым. Тэхён понял, что произошло и от этого понимания ему вдруг так скрутило внизу живота тугим узлом, что, кажется, у него начала надвигаться очередная волна оргазма. «Или показалось?» Альфа рухнул вниз, придавив Тэ своим телом. Он сыто заурчал, целуя его шейные позвонки. Тело Гука было немного взмокшим, источало сильную дозу ферромонов, а сам он тяжело дышал, ударяясь грудной клеткой о спину Тэ. Который… вдруг начал возбуждённо под ним стонать, надломив брови. «Не показалось!» — Что такое, малыш? — Не сразу сообразил разомлевший альфа, а когда понял, с горящим взглядом маньяка, тут же перевернулся на спину вместе с омегой. Обхватив рукой его небольшой член, Чонгук начал быстро по нему водить вверх-вниз, помогая любимому приблизить разрядку и при этом откровенно наслаждаясь происходящим. — О, да! Чудо ты моё! Такой чувствительный… обожаю! Вот так, ещё… давай… Тэхён напряжённо обхватил ногами бёдра альфы и откинулся на его плечо, уже ничего не видя вокруг. Он содрогался и громко стонал, ощущая только как Гук скользит рукой по его члену и мокро целует то в губы, то в шею. Он подавался движениями навстречу ладони и беспорядочно отзывался на поцелуи встречными движениями губ — в остальном сплошной звон в ушах. Тэ снова ничего не слышал, видимо это у него такая особенность — глохнуть во время оргазма. — Ох, детка! Какой ты горячий! — Гук яростно ласкал шею Тэхёна языком. — Давай же, кончай мне в руку. Я хочу чтобы ты сделал это. Покажи, как ты это умеешь. Сладкий мой… ещё немножко… Тэхён заскулил и белая струя брызнула на ладонь альфы. Тот тут же поднёс её к своему лицу и, удовлетворённо втянув ноздрями запах, облизнулся. Широким мазком языка он слизал с ладони жидкость, после чего накрыл губы омеги, обмениваясь с ним в поцелуе остатками спермы. Тэ ничего не соображал — он лихорадочно отвечал губами и языком, распалённый оргазмическими спазмами и пьяным головокружением. Весь мир сейчас растекался вокруг ярким туманом и омега улыбался в этот вязкий поцелуй, которым он бы, впрочем, не побрезговал даже будучи в трезвом состоянии. А сейчас просто хотелось танцевать, лететь в красочный полёт, целоваться, обниматься и продолжать заниматься любовью и дальше. Чонгук тоже пребывал в эйфории — он был более чем счастлив! Всё складывалось просто великолепно — его омега, без лишних слов — будущая секс-бомба! Такой пластичный, податливый и охотно идущий на встречу новому. От представления того, сколько всего он может вытворить со своим ангелом, Гука буквально крыло. — Сегодня я съем тебя без остатка, малыш. — Кожа омеги покрылась мурашками от горячего дыхания альфы в том месте, где он ему шептал. — Ты мой самый вкусный деликатес. — Ты всегда такой? — Хохотнул Тэхён, устало распластавшись по обнаженному телу альфы. — Нееет, такой я только с тобой. Я безумец. Я словно схожу с ума. Брежу тобой, детка! — Чонгук обвил Тэ руками за грудь и снова стал покусывать загривок омеги, как делал это вначале. — Мой сладенький. Хочу тебя! — Уже? — Удивился Тэ, еле дыша. — Уже? — Хмыкнул Гук. — Да у меня такого длительного воздержания никогда в жизни не было! Я ради тебя терпел все муки ада, а это, между прочим, очень не полезно для мужского здоровья. Но теперь ты мне его подправишь по полной программе, малыш. Готовь свою попку к длительному забегу. — Альфа резко приподнял Тэхёна и, развернув его к себе лицом, усадил на свои бёдра, после чего звонко шлëпнул его по попке. — Забегу? — Округлил глазки омега. — Ага, а ещё прыжкам и заплыву. И всё это на моём члене. — Чонгук толкнул язык за щёку, довольный производимым на Тэхёна эффектом. — Я говорил, что трахну тебя так, что ты потом сидеть не сможешь? — Ээээ… — И я не шутил, сладкий мой. Но ты не переживай, сидеть ты теперь всё равно будешь только на мне. В ближайшее время сходим ещё к митрологу*, чтобы он тебя проверил и подобрал подходящие оральные контрацептивы. ___________________________ *митролог — доктор по репродуктивной системе омег — Зачем? — Не понял Тэ, ошеломлённый поступающей в бешеном количестве информацией. — В смысле зачем? Мы же не хотим пока деток? — Изогнул бровь Чонгук и нежно улыбнулся, чтобы омега хоть немного расслабился. — Или хотим? — Не хоттим… — Голос Тэхёна дрогнул. — Точно? А то ты так неуверенно говоришь. — Уголок губ альфы приподнялся вверх. — Я то, если что, всегда за… — Даже так? — Глаза Тэ округлились, однако в груди при этом приятно ёкнуло. «Он даже не против детей!» радостно запищал внутри себя омега. Гук снова ему улыбнулся, крепко обняв за талию. — Нет, пока детей всё же не надо. — Еле сдерживая лыбу, добавил Тэхён и порозовел. — Ну вот и договорились. — Альфа чмокнул омегу в носик и легонько шлёпнул ладонью по попке. После чего притянул к себе и, проникновенно смотря в глаза, прошептал в самые губы низким, вкрадчивым голосом. — Но я слишком хочу кончать внутрь тебя, малыш. — Сказанное возымело успех: Тэ ошеломлённо открыл рот и часто захлопал ресницами. — Вот такой у меня по отношению к тебе фетиш. — Да… — Выдохнул обескураженный омега, чувствуя как ладони альфы устремляются вниз. Он дёрнулся, ощутив как пальцы Чонгука массируют его дырочку. — А помнишь, что ты говорил вчера? — Растянул пошлую улыбку Гук. — О чём просил? Что хотел сделать? — Губы шептали и паралельно выцеловывали подбородок и линию челюсти омеги. Тэхён помнил. «Кажется, я хотел полизать». И вроде после уже произошедшего между ними он не должен смущаться, однако к его щекам всё равно подступил румянец. Гук тут же повернул лицо Тэ за подбородок, не дав ему отвернуться. — Хотел посмотреть, покраснеешь ты или нет. — Растянул улыбку альфа, многозначительно сужая глаза. — Судя по реакции, помнишь. — Гуки… — Тэ ещё больше покраснел и, облизнув нижнюю губу, нервно её закусил. — Дразнишь меня? — Альфа смотрел за манипуляцией губ и язычка как завороженный. — Ну ничего, всё это, и многое другое, ты ещё сделаешь, как войдёшь во вкус. А ты войдёшь! Я уж постараюсь его тебе привить. — В своих лучших извращенских традициях? — Шутливо спросил Тэхён и хихикнул. — А то! Ты же мой омега, а значит… — Мне должны нравится твои извращения. — Закончил за альфу омега. — И они мне нравятся. — Загоревшимся взглядом посмотрел на Гука Тэ. — Но ты не представляешь насколько извращенно я порой могу использовать свою фантазию. — Чонгук произнёс это таком голосом. что Тэхён даже сглотнул. — Насколько? — Осторожно произнёс он. — Представь себя связанным. Уже только этого было достаточно, чтобы Тэхён поперхнулся. — Связанным сбруей. — Продолжил Гук, не обращая внимания на замершего в его руках омегу. — Сбруей? — Голос Тэ дал петуха. Он представил себя кем-то вроде молоденького жеребчика, которого решили использовать не по прямому назначению. — Да, тугой, кожаной сбруей. Так, чтобы ты не мог даже дёрнуться. Абсолютно голый и полностью доступный для меня. Во рту у тебя кляп, чтобы когда ты захочешь кричать, у тебя бы это не получилось — ты бы только мычал, моля меня остановиться. Я бы взял свой любимый хлыст, тот, с большим кожаным наконечником и… — Чонгук опасно прищурился. — Знаешь что? — Что? — Испуганно пролепетал Тэ. — Для начала я бы провёл хлыстом по оголённым участкам кожи, свободным от ремней. Будоража тебя приятными прикосновениями, а потом завязал бы тебе глаза, продолжая водить по твоему телу кожаной плетью с разным нажимом, где ласково, где погрубее. Знаешь, когда глаза закрыты, чувства обостряются — я бы смотрел где тебе приятнее и там бы действовал более решительно — распалял бы твою кожу нагретым воском, я бы перевернул тебя на спину и лил бы эту горячую жидкость тонкой струйкой сначала тебе на соски, потом на животик, а потом всё ниже и ниже… уже между твоих прекрасных ножек… так чтобы ты дрожал и каждый раз вздрагивал, мыча в кляп. Челюсть Тэхёна потихоньку отъезжала вниз, как и он сам. Да вот только крепкие руки альфы надёжно держали его под попой, не давая возможности ускользнуть вниз (во всех смыслах). — Воск бы лился вниз, затекая в выемку между твоих ягодиц, а потом я бы надел тебе на твой член специальное кольцо, знаешь о таких? — Омега поспешно задёргал головой вправо-влево. — Оно для того, чтобы ты не мог кончить, зато я мог бы пытать тебя грубо и ласково. Причём столько, сколько бы я захотел — до изнеможения, чтобы ты хотел уже съесть проклятый шарик у себя во рту и вымолить у меня пощады. Глаза Тэхёна уже были сами по себе круглые, как представляемый кляп-шарик. — Затем я бы повернул тебя на животик и, взяв хлыст, провёл им по твоей упругой попке. Ты бы думал, что всё хорошо, а я бы стал похлопывать тебя им — всё сильнее и настойчивее, так, чтобы ты постепенно привыкал к ударам и они бы казались тебе мучительно-приятной пыткой. И когда бы ты думал, что на этом всё и терпеть больше нет сил, я бы приподнял тебя за бёдра. И знаешь что? — Чтто? — Ты бы к этому моменту уже был бы весь мокрый, и вот тогда… тогда… — Личико Тэхёна всё напряглось в ожидании. — Тогда я бы вогнал в тебя эту рукоять от хлыста. Омега громко охнул. — Ты бы вскрикнул… хотя нет, ты бы не смог. Ты бы содрогался от невыносимо противоречивых ощущений внутри, а я бы тебя не пощадил, я бы трахал тебя кожаной рукоятью — так долго, пока ты бы не потерял сознание… — Стой, хватит! — Взмолился шокированный Тэхён. — Да ты… — Он выглядел обескуражено, даже не в силах некоторое время подобрать слова. — Ты… это… Ты и правда бы всё это сделал? — Малыш! — Гук сделал выжидательную паузу, а потом неожиданно засмеялся. — Да я же просто пошутил. — Правда? — Всё ещё не верил омега. — Ну конечно. — Альфа чмокнул Тэ в приоткрытые губки. — Нам пока ещё до такого далеко. — Гук посильнее стиснул омегу в объятьях, потому что тот стал дико брыкаться. — Извращенец! — Вырывался Тэхён, кусая альфу куда попадётся. — Чёртов извращенец! — Да шучу я, шучу! Ну правда! — Уклонялся Чонгук, хохоча и кусая в ответ. — Не верю! Ты настолько извращён, что наверняка проделаешь это однажды. — Только по взаимному согласию, детка, клянусь! — Закрывал голову от ударов альфа, смеясь как ненормальный. — Никогда ты от меня на такое согласие не получишь. — Надул губы Тэ и, сложив руки на груди, фыркнул. — Поживём увидим. — Блеснул глазами Чонгук и тут же перехватив руки омеги, повалил его на спину, нависая сверху и впиваясь в губы. Они целовались долго и сладко, Тэхён обнял альфу за плечи и оплёл его поясницу ногами, прижимаясь к любимому всем телом и прося таким образом на их общем языке большего. Гук, тут же всё поняв, стал спускаться поцелуями ниже, стараясь не пропустить и сантиметра тела. Он ласкал языком и губами разгорячённую кожу шеи и ключиц, побуждая омегу отзываться на ласки и касания. Он терзал его соски и тонкие пальцы, упиваясь бархатной кожей, вёл влажную дорожку возле пупка, ласкал внутри него, пробирался всё ниже и ниже — к самой промежности. Тэ инстинктивно свёл колени и взгляд альфы вмиг потемнел, а на самом дне его чёрных зрачков заплясали коварные огни. — Раздвинь ножки, детка. — Повелительным тоном произнёс альфа, вызвав у Тэхёна табун мурашек и предобморочное состояние. Омега сглотнул и, учащённо задышав, покорно выполнил просьбу. Захотелось подчиняться, вот без шуток — Тэхён не понимал, что именно на него так влияет, но захотелось быть покорным просто до дрожи в коленях. Похоже, он и сам извращенец, раз фантазии альфы его так распалили. Тэ весь горел и плавится в руках Чонгука. Раздвигая ноги, подставляя под поцелуи все интимные участки — он, блаженно откинувшись назад, задыхаясь в томительном предвкушении, стал двигаться навстречу пальцам альфы, а затем сам с удовольствием насаживался на них, выстанывая имя любимого. Это было как упоение — Гук растягивал его долго, очень аккуратно и почти безболезненно. Он двигал пальцами плавно и неторопливо, наслаждался тем, как у его любимого ангела там всё внутри мягенько и упруго одновременно. Он помогал себе языком, желая чувствовать весь спектр ощущений, к тому же, когда Тэхён тëк от его ласк, он не мог не слизывать этот сладкий сок, который ему так безумно полюбился. Достаточно растянув, Гук ещё шире раздвинул ножки омеги и, схватив их под коленями, пристроился у входа, посмотрев при этом на омегу абсолютно хищным взглядом. Тэ перестал дышать — вид Чонгука его просто убил: альфа был слегка вспотевший, влажные пряди чёрных волос змейками ниспадали на его горящие глаза, придавая вид опытного любовника и коварного собственника одновременно — такой красивый и опасный, прямо как змей-искуситель, именно тот, кто берёт своё без всяких колебаний. Чонгук выглядел в глазах распаленного омеги сейчас как настоящий господин-повелитель. Тэ закусил губу, чувствуя как заводится уже до самого предела, а потом увидел пошлую ухмылку Гука и ощутил резкий толчок внутрь себя. Он болезненно вскрикнул и выгнулся, не ожидая что это будет так чувствительно. Тэхён думал, что если альфа его растянул (а Чонгук и правда хорошо растянул), то это гарантирует лёгкое проникновение. Но не тут-то было! Вообще Тэ сильно не присматривался, но заметил, что достоинство у Гука довольно приличного размера, однако когда тот оказался внутри него, его теория тут же затрещала по швам. Кажется он ошибся — теперь омеге чудилось, что член альфы раза в два больше точно! Тэ захныкал. — Всё-всё, любимый, потерпи немножко. — Начал успокаивать Чонгук, резко сменив амплуа с горячего мачо, на заботливого альфу. — Ещё чуть-чуть, я даже не полностью вошёл… — Бляяять! — Испуганно заныл омега. — Ради всех святых! Давай или туда или сюда! — Не дёргайся, малыш, и не пугайся. — Альфа наклонился, отпустив ножки Тэ, чтобы тот опёрся ими о матрац. — Расслабь мышцы, мне так будет легче. Не волнуйся, всё получится! Омега, сжав зубы, закивал, пытаясь наконец-то сделать то, о чём Гук его попросил — расслабиться. Пока альфа массировал тëплыми ладонями его животик, он постарался привести себя в норму, а потом неожиданно начал шумно вдыхать через ноздри и выдыхать через рот, почему-то вдруг вспомнив технику для родов, которую один раз посмотрел в интернете (ради интереса и общего развития). — Это первый раз только так, милый, потом будет легче и приятней. — Тэ снова закивал, уже полностью расслабляя мышцы таза. — Вот так, малыш, вот так. Ты у меня большой молодец. Самый лучший, самый красивый, самый смелый! Я люблю тебя! Пока омега слушал гипнотические речи альфы, тот сделал ещё один резкий толчок и вошёл внутрь уже на всю длину. — Ебать! — Громко ругнулся Тэхён и тут же затих, подавляя смех. — Так и думал, что без этого не обойдется. — Смешно закатил глаза Чонгук. — Ну больно же. — Зажал ладошками рот омега. — Однако ты прав, малыш. Ебать так ебать. — Пошло улыбнулся Гук, на что омега не выдержал и прыснул. — Дурак совсем. — Мило пробухтел Тэ, улыбаясь и раскрывая ротик для поцелуя. Его сейчас распирало от чувства заполненности альфой, однако и к этому надо было ещё суметь привыкнуть. Чонгук наклонился и накрыл губы омеги, обняв его за затылок и слегка придавив своим телом. Он оттягивал то нижнюю, то верхнюю губу, шепча при этом нежности и спуская руки к бёдрам омеги. Закинув на себя ножки Тэ, он стал сминать в ладонях влажную попку. Было так жарко, а поцелуй был такой мокрый и жадный, что омега полностью разомлел, умирая от блаженства. Но по-настоящему он стал умирать, когда Гук потихоньку начал двигать своими бёдрами. Тэ замычал в губы альфы и округлил глаза, очень ярко ощущая альфу внутри себя. — Ох… аааа… боже… — Стал задыхаться омега, откинув назад голову. — Боже… БОЖЕ! Тэхён не мог понять, на земле он или уже в раю, он шокированно посмотрел на альфу. — Почему ты не говорил, что это так круто? — Предъявил Тэ, зашипев от приятных движений, которые совершал Гук внутри него. Тот посмотрел на омегу поражённо и… замер. — Как? — Не останавливайся! — Брови Тэ надломились, а сам он недовольно скуксил мордашку. — Мне так понравилось, боже! Давно надо было это сделать! Чего мы ждали? — Челюсть альфы буквально упала. — Ну Гуки, двигайся же! — Чего? — Чонгук был поражён. «Какого лешего?» он так распинался перед ним, берёг психику своего ангела, не давил, был терпелив… претерпевал нешуточные лишения, в конце концов! И всё ради чего? Чтобы услышать о том, почему он стормозил с этим процессом? Логика его омеги всё-таки для него — одна большая загадка! Он очнулся от того, что Тэхён уже сам начал под ним двигаться, подмахивая бёдрами… насколько это было возможно сделать под весом альфы. — Вот значит как! — Зарычал Гук и от его сгустившейся ауры Тэ тут же затих, принимая позу подчинения. — Чего мы ждали? Ну держись! И Тэхён держался. За плечи альфы, за простынь, за подголовник кровати, за столешницу — в общем за всё, что только попадалось под руку. Чонгук как сорвался с цепи — он вертел Тэ в своих руках, меняя позы и втрахивая его в себя так, что омега не успевал перевести дух — только кричал, стонал и молил… Молил о пощаде и чтобы альфа не останавливался. Тэ оглох на оба уха и одурел от крышесносных ощущений: Гук был прав, что секс — это полный кайф! Ощущения поглотили его и омега перестал считать оргазмы и количество сменившихся локаций: тумба, пол, кресло, столик в гостиной… всё смешалось и потеряло очертания реальности. Чонгук возносил его в рай — раз за разом, сам поражаясь своему ангелу — как тот страстен и одновременно податлив, как он счастлив от всего происходящего и как охотно принимает его внутри себя, с каким восторгом меняет позы и выстанывает его имя! «Ох, малыш, да ты, кажется, самая настоящая порно-звезда!» ликовал Гук и это было окончательной вишенкой на торте его мечтаний: его омега полностью разделяет его любовь к сексу! Кто бы мог подумать о таком супер-бонусе? Да он просто в шоке! Приятном шоке. У Чонгука триумф — «вот что значит истинность!» У них даже получился почти что секс-марафон, хоть для первого раза это даже лишнее — однако Тэ так загорелся процессом, что Чонгук не смог отказать ни ему, ни себе в удовольствии. Три полноценных захода, в перерывах между которыми они устраивали отдых — тюленями валялись на койке, смотрели телек и кушали, восстанавливая силы для нового рывка. — Может уже хватит, Тэша? — С жалостью посмотрел на еле живого омегу Гук. Тот взобрался на него сверху и, завлекающе оглаживая грудь альфы ладошками, пьяно ему улыбался. — Гуки, я хочу сам сверху. Я видел это в своей фантазии. — Йяяя, так значит ты всё-таки фантазировал, маленький развратник. — Ухмыльнулся Чонгук, хватая омегу за талию и не давая тому насадиться на его член. — Расскажи о ней, и как-нибудь потом мы её осуществим. — Хочу сейчас. — Надул губки недовольный омега и заколотил по груди альфы кулачками. — Тэша, солнышко. — Вздохнул Гук. — Я сейчас серьёзно. Для первого раза тебе и правда достаточно! Нельзя в таких объёмах сразу входить в половую жизнь, надорвёшь своё омежье здоровье. Я и так пошёл у тебя на поводу, малыш, а теперь вот жалею об этом, смотря насколько ты сильно вымотан. — Я не вымотан, я на вершине блаженства. — Прикрыл глаза Тэ. — И я хочу на тебе попрыгать. — Он демонстративно стал ударяться попкой о пах альфы, но тот снова его сдерживающе сжал за талию. — Всё-всё, успокойся, попрыгаешь ещё. Ну правда… — Альфа перехватил решившего было захныкать омегу, и подмял его под себя. — Я же никуда не денусь! Я в твоём полном распоряжении! Я сам тебя безумно хочу и мог бы трахнуть тебя ещё не один раз, но тебе и правда хватит. Чонгук обхватил личико омеги руками и стал его расцеловывать, спускаясь ниже. Он прикоснулся губами к метке и начал успокаивающе её ласкать, нежно проводя по красным лучикам. Тэхён от этой манипуляции и правда стал утихать, а его учащённые внутренние ритмы начали приходить в норму. — Тшшшш, тебе надо отдохнуть, малыш. Тэ закивал головой и обнял Гука за шею. — Мне однажды привиделось, как я сижу абсолютно голый на Нуаре. А потом рядом оказался ты. Сзади и тоже обнажённый. — Чонгук на миг остановился, представив эту картину и вновь продолжил целовать свою метку. — А потом мы были уже в поле. Светило солнце, а я был на тебе верхом. Скользил… туда-сюда… Так хорошо… — Омега постепенно засыпал. — Очень хорошо. Мне нравится твоя фантазия. Обязательно воплотим её в реальность. — Улыбнулся Гук, ложась на спину и укладывая рядом с собой омегу. — Гуки. — Мммм? — Я люблю тебя. — Тэхён вяло улыбнулся, моргнул сонными глазками и, пристроившись на плече альфы, тут же провалился в сон. — Ты моё счастье, моя жизнь. — Чонгук чмокнул омегу в лоб и, усмехнувшись на моментально отрубившегося омегу, закинул на себя его ножку, покрепче прижимая к себе размякшее тельце. — А ещё, непослушный ангелочек. — Гук погладил Тэ по влажным волосам. — Будет тебе и сверху и снизу. Спи, любовь моя, у нас с тобой теперь вся жизнь впереди.