Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

_______________________ Succession — Nicholas Britell _______________________ *** У Намджуна странное состояние. Вроде он безмерно счастлив от долгожданной встречи, а держать в своих руках зверька и чувствовать его тактильно — это вообще что-то запредельное по его меркам… но реакция Чимина вносит некий раздрай и сумятицу в его душу, а так же немного пугает. Всё ли вообще хорошо? Но, несмотря на обморок омеги, в целом у него переизбыток чувств, переизбыток любви, переизбыток… всего короче! В груди давит, в пояснице колет, а в паху тянет. Отчего он, вдобавок ко всему, сам себе напоминает какую-то грёбаного развалюху — что не самое приятное чувство, особенно когда хочешь выглядеть самым сильным самцом и, вообще, победителем в глазах своего дрожайшего крохи! «Но теперь всё будет по-другому!» — чётко определяет альфа ближайшую перспективу. Должно быть! Не зря же все эти мучения. А ещё у Нама откуда-то, прямо за загривком, ощущение неминуемого приближения пиздеца. Хотя, со зверьком всегда так — то пиздец, то заваруха. Но в целом весело. Настолько, что даже голова загудела. Откуда это мельтешащее в сознании чувство он не знает, но лучше бы оно заткнулось и не мешало моменту. Альфа одним движением вскидывает повисшего в его руках зверька, попутно укладывая болтающуюся в разные стороны, похожую на кукольную, головку омеги к себе на плечо. Та не слушается, откидывается назад, оголяя шею с выпуклой по периметру меткой — та словно почувствовала альфу, ожила от его прикосновения к телу хозяина, и сейчас подаёт все признаки нетерпения в присутствии того, кто её поставил, словно просит чтобы тот до неё наконец-то уже дотронулся. Намджун смотрит на пульсирующую жилку как заворожённый, ощущая мелкие покалывания в губах. И только хочет потянуться, как коса внезапно скользит вниз и падает к самому полу, словно это бобовый стебель из сказки, оттягивая голову омеги ещё сильнее вниз. Глаза альфы ещё больше притягиваются к манящему изгибу горла: Чимин и сам как из сказки — волшебный во всех смыслах, просто нереальный! Шея так и манит, зазывает к себе — она словно самый сильный в этом мире магнит — гибкая, статная, до одури притягательная. Альфа не выдержав, решает присесть на кресло, чтобы успокоить свои разыгравшиеся нервы. Но унять их уже невозможно. Намджун разглядывает омегу и не может налюбоваться — ему кажется, что он держит в своих руках сейчас не Чимина, он держит настоящий свет, чудо — своего небожителя, перед которым он готов преклонить голову. И даже если это будет плаха, где кроха собственноручно взмахнет на него катаной — он пойдёт на это и всё равно склонится, подставив шею под удар. Он думал он его любит… как же он ошибался. Он его не просто любит, он без своего зверька буквально задыхается, умирает. Чимин — и есть он: выжженый на сердце, обменяный с кровью, отмеченный меткой, на которой паук укрывает собой единственную в своём роде бабочку! Чимин — его жизнь, смысл, его всё. А он — его щит, страж, его ручной дьявол! На его шее застёгнут невидимый ошейник, а поводок от неё красной нитью тянется к маленьким ручкам омеги. Намджун за Чимином след в след идёт, ни на шаг не отходит. Захочет — не сможет. Не захочет. А ещё, стоит крохе только намекнуть, указать, отдать команду и Нам кому угодно за него перегрызёт горло. Однако альфе для этого не нужны подсказки — он и так видит откуда исходят все опасности — у него на это тонко настроенные все радары, он никого не пропустит. Намджун ради этого омеги даже меняет мир вокруг, чем уже откровенно говоря пугает друзей, но его уже ничто не волнует — если это единственный вынужденный путь к обретению его любви, он его хоть сто раз выберет, лишь бы видеть эти маренговые глазки, касаться этой шёлковой кожи, вдыхать этот запредельный лавандовый запах. Как пошутил однажды Хосок: «спасибо, что ради Чимина тебе хотя бы не надо изобретать оружие массового поражения, а то нам всем бы уже была крышка!» Намджун маньяк и прекрасно это осознаёт. Возможно он уже и правда не совсем нормален в своей любви и дошёл до самой опасной точки, когда изобретают нечто подобное, но, как говорится, поздно плакать по волосам, когда голову потерял. Нам бы и не стал что-то менять! Не в этой жизни. В следующей бы тоже отказался от всякой альтернативы, если бы его путь пересекался с его прекрасной бабочкой из сна. Намджун поудобнее укладывает Чимина у себя на коленях, ведёт дрожащей рукой от животика омеги, вверх к груди, тонким ключицам, шее… Смотрит на замысловатые узоры, что так извилисто легли вдоль его прекрасного стана, обвив маленькое тело то тут то там. Всё как во сне, где по телу бабочки сверкали неописуемые узоры. Он даже не касается кожи, боится… боится, что заденет и ненароком повредит омегу своими грубыми руками. Заденет и Чимин испарится, как морок, как видение… как сон. Альфа склоняется над мирно лежащим в его руках Чимином и касается губами набухшей метки. Легко-легко, почти невесомо. Эта кожа, она как бархат — мягкая, ровная, приятнейшая на ощупь, словно светится изнутри и сводит с ума, а её аромат из четырёх переплетенных составляющих, что напоминает магический парфюм, возносит Намджуна к небесам. Только он может ощущать его так тонко, для других это не более чем просто приятный, манящий аромат, для него — элексир жизни, закодированный в самом ДНК. Он и не думал, что так соскучился по своему крохе. Он сходит с ума, бредит, умирает! Альфа даже не представлял всего масштаба трагедии — не осознавал насколько он на самом деле обезвожен, пока не сделал после долгой разлуки первый роковой глоток. И теперь уже понятно — ему не напиться Чимином никогда! Альфа отрывается от шеи и склоняется над лицом, рассматривает его долго, впитывает каждую черту, налюбоваться не может. Все эти афишы, плакаты, журналы — они не могут отразить всей красоты омеги — в реальности Чимин настолько красив, настолько прекрасен, что у Намджуна даже горло судорогой сводит — сглотнуть не может. Это неземное существо, его облику завидуют боги — его даже идеалом не назовешь, он выше этого. Намджун любит! Любит Чимина безумно! И ровно настолько же боится. Впервые в жизни он вообще чего-то боится настолько, что его мозг перестаёт работать. У альфы страх быть отвергнутым, он страшится невзаимности чувств. Он и не знал какое это, оказывается, страшное чувство. Оно может иссушить, выпить все жизненные соки, лишить смысла, самого себя… всего! Если Чимин сейчас откроет глаза и посмотрит на него — скорее всего он моментально сгорит, провалится в ад, хотя думал, что всё это время именно там и пребывал. Он точно сразу покается крохе во всех грехах, падёт на колени, даст клятву верности, жизни — чего угодно! А ещё попросит прощение за всё и сразу, даже за то, что родился на свет. Нам усмехается над самим собой, однако это правда — только бы Чимин не отвергал и не прогонял его. Намджун впервые чувствует себя таким слабым перед кем-то. И он об этом ничуть не сожалеет. Наоборот, в этой слабости — его истинная сила. И он будет этой силой для Чимина, если тот ему дозволит… Он так слаб перед крохотным омегой, что если ему от этого чувства даже суждено умереть на месте, он готов. Не задумываясь! Когда зверёк очнётся он ему скажет: «Прошу, только не прогоняй меня сразу… позволь ещё чуть-чуть подержать тебя в своих руках. Потому что без тебя они абсолютно пусты — без тебя мне нечего держать. Мне ничего не нужно». А ещё он скажет: «Прошу, позволь мне всё тебе объяснить, просто послушай. Потому что если ты не захочешь даже понять — то мне больше нечего делать в этой вселенной. Без тебя и твоего принятия — будет пусто абсолютно везде». Но Намджун о своих слезах может только невысказанно, только невыстраданно. По мужски сурово, со сжатыми кулаками и зубами. Там, за прутьями грудной клетки долбится так сильно, что этот ритм отсчитывает каждую болезненную секунду, рассказывая о том, как ему было ужасно плохо без его зверька — этот бешеный ритм невыносим, он постоянно напоминал, что без Чимина он инвалид — без него не жизнь, а сплошная незаживающая рана, а воздух заменён на отравленный. Но в то же время вся эта боль даёт понять, что он жив! Она — его путеводитель, который напоминает ради кого и чего он боролся и борется. И пока он не дойдёт до конца — боль его не отпустит, она будет обвивать кожаными ремнями его тело и душить как заправский садист. Нет, Чимин будет с ним и будет его, даже если не примет — иначе ему не жить! *** — Что с ним? — Глаза Юнги расширились от увиденного. Он поджидал друга у заднего входа в здание театра, когда тот вышел со странно горящими глазами и не подающим признаков сознания Чимином на руках. Омега был завёрнут в куртку Нама, а его голова и ножки, так и обутые в танцевальные ботиночки, болтались в такт движениям альфы. Мин поспешно открыл дверь внедорожника, давая возможность стискивающему от боли зубы Намджуну, поскорее разместиться с омегой на сидении. — Потерял сознание от чувств. — Кинул Нам, загружаясь в майбах как можно осторожнее. Когда он наконец-то разместился на заднем сидении, уложив омегу поудобнее в своих руках и аккуратно вытянув его ножки, альфа смог нормально выдохнуть — Чимин не проснулся. Шуга молчал, стараясь просто не мешать моменту, уж больно напряжён был друг — это ощущалось невооружённым взглядом. Словно внутри альфы всё канатами перетянули и велели тому терпеть. Но как долго Нам сможет сдерживаться, и что будет, если подать голос раньше времени? Лучше не проверять. — Езжай поаккуратнее. — Хриплым полушепотом произнес Намджун и Мин уловил в тоне его голоса то, чего не ожидал — особую чуткость и заботу. Непривычно. Но вроде как… мило? Но всё-таки больше непривычно. Мин коротко кивнул и завёл мотор. Какое-то время ехали молча. Нам гладил омегу по волосам, лицу и шее. Нежно-нежно. Даже можно сказать — трепетно-нежно! У Шуги, то и дело посматривающего на парочку в зеркало заднего вида, вытягивалось от этого зрелища лицо. Друг открывался с новой, неожиданной стороны. Не то, чтобы он не мог представить Намджуна таким, но всё же… это было так нетипично для его сурово-отстранённого, непрошибаемого характера. Тот согревал Чимина в своих руках… это помимо куртки, в которую он аккуратно завернул полуголое тело и даже… о боже — ласково улыбался омеге! Последним Нам окончательно сломал все шаблоны внутри Юнги. Резко захотелось покурить. Альфа достал из бардачка пачку, но тут же застыл на полпути — в голову словно ударило волной подавления, аж в носу засвербило, будто вот-вот кровь хлынет. Он немедленно бросил пачку на соседнее сиденье, словно это какая-то ядовитая змея — курить перехотелось разом! «А вот и каменный воин собственной персоной!» хмыкнул Шуга и покрепче вцепился в руль. ~ Прошло около пятнадцати минут, что равно где-то половине пути до Лау, когда Нам подал голос. — Скажи, что мне делать? Как себя вести с Чимином? И сказал то вроде спокойно, но Мин готов поклясться, что в оттенке голоса друга он распознал смятение. Нет, он бы даже точно это сказал, если бы дело касалось кого другого. Другого, блять! Не Намджуна. Шуга украдкой взглянул на друга в зеркало. Ну так, чтобы убедиться, не прикалывается ли тот. А то мало ли, может это у него на фоне счастья побочка такая странная вылезла! Встретившись с серьёзным взглядом, стало ясно, что нет — не шутит. — Нуу… — Сделал вид, что задумался. Хотя Юнги и правда задумался, вроде как есть о чём. А потом снова глянул в лобовое. Нам перевёл взгляд вниз на Чимина и его нахмуренные брови тут же расправились, а лоб разгладился. Да и вообще весь он кардинально поменялся в лице. — Будь таким как сейчас и всё. — Осенило Мина. — По тебе и так всё видно. Брови Намджуна взмыли вверх. — Ну, ты когда на него смотришь, весь такой… аж светишься, как лампочка. Видно, что влюблён и всё такое… — Пояснил Шуга. — Я не совсем понимаю… — Нам тяжело вздохнул. — Каким мне быть, учитывая всё произошедшее… — Было видно, как другу трудно даются слова, но он старается изо всех сил. — Неужели не знаешь, как быть милым с омегами? — Цокнул Мин, усмехаясь, а потом вдруг осёкся. О чём это он вообще? Это же Намджун! Конечно он нихрена не знает. Альфа почесал затылок и, посмотрев на Намджуна, увидел его каменный покерфейс. Юнги вздохнул. — Ну… ты главное на него не дави, будь добрым, заботливым… покладистым. — Покладистым? — Бровь Нама поднялась. — Ну, блять, соглашайся с ним побольше, не подавляй своим авторитетом и вообще. — Понятно, быть пай-мальчиком. — Отрезал альфа, а Юнги аж прикусил язык. «Сука, а ведь точнее и не скажешь». Снова помолчали. — Как Бао? — Вновь подал голос Намджун, на что Мин вздохнул. — Неплохо… в целом. Пошёл на поправку… Я за ним присматриваю. — Слова давались тяжело. Всё что касается это бледного как тень мальчишки — просто больно бьёт по нервам Юнги. Он виноват перед омегой, сильно виноват и не скрывает этого. Бао долго собирали по частям, восстанавливали полностью убитое в ноль омежье здоровье. Плюс пулевое ранение от его руки. Шуга знает, что никогда перед омегой не расплатится, поэтому поклялся тому, что всегда будет рядом с ним. Правда омега первое время на него вообще никак не реагировал, потом, когда ему стало чуть получше — проклинал и не хотел видеть. Ну а когда Мина снова ранили — сам еле как на своих двоих пришёл в палату к альфе под вечер. Благо что лежали они в одной частной клинике, притом на одном этаже. Бао тогда горько разревелся и был страшно напуган из-за Юнги, просил не оставлять его и твердил о том, что он идиот, но он без него и дня не проживёт. Шуге в тот момент было хреново, просто совсем не по себе — и даже не столько от боли в боку, сколько от слёз этого глупого мальчишки. Досыта наплакавшись, Бао всё-таки подошёл к койке альфы, а тот сгрёб его одной рукой, уложил рядом с собой под одеяло и, обхватив вокруг талии, уснул под мерные всхлипывания омеги. С этого момента между ними начало теплеть. Правда Бао всё равно был ужасно грустный и его можно было понять — ему поставили инвалидность и как диагноз: бесплодие. Часть матки омеге вырезали и вариантов хоть на что-то в таком случае быть просто не могло. — Он больше не сможет иметь детей. — Угрюмо добавил Юнги и почувствовал на плече руку друга. — Мне очень жаль… — Нахмурился Нам, потрепав альфу в знак сочувствия и, поджав губы, сильнее прижал к себе Чимина, словно боясь за него. — Это ужасно… Эта невысказанная боль Шуги, она как своя — осколочное ранение прямо в сердце. Никто не знает, куда может повернуть жизнь. Порой за выбранным поворотом тебя ждут такие ужасные твари, что знай ты о них заранее — никогда бы туда не повернул. Но заранее никто ничего не знает, да и форс-мажоры никто не отменял. Напрягшийся Намджун с тревогой погладил зверька по щеке — даже просто представлять что-то подобное по отношению к своему Чимини… что он вот так же не смог бы иметь детей — уже звучит как кощунство, а ощутить эту жестокую правду на себе — просто невыносимая боль. Он желает создать со своим драгоценным зверьком большую семью — альфа уверен, что у них будут замечательные детки, самые лучшие дельты. Правда знать об этой их уникальности никому не обязательно. ~ — Мне остаться? — Спросил Юнги, когда Намджун со свесившимся на его руках Чимином, попытался открыть ногой дверь. Альфа моментально подбежал и придержал ту рукой. — Ты, кажется, трость в театре забыл. — Спохватился Мин. Нам кивнул в знак согласия и в этот момент омега неожиданно заворочался, мило морща носик и причмокивая пухлыми губками. — Нет, езжай к Бао. — Уже шёпотом ответил Ким. — Хорошо. — Тоже перешёл на шёпот Юнги. — Но если что, звони, я всегда на связи. — Он кивнул и в последний раз кинул взгляд на макушку Пака. Поправив упавшую с плеча омеги косу, он улыбнулся другу и ушёл к машине. Когда дверь за Намджуном захлопнулась, Мин выдохнул первую порцию едкого дыма. Смотря на потемневшее небо, подёрнувшееся россыпью звёзд, он тяжело вздохнул и снова затянулся. Жизнь интересная штука — порой находишь там, где и не искал. Юнги ничего не искал в Бао, он отчаянно долго всматривался в Чимина, видя то чего нет. Оказалось, что в зеркале души именно этого омеги для него нет отражения счастья — там был лишь силуэт паука. А его последнее пристанище покоилось в незаметном омеге, что готов был быть для него кем угодно, а оказался чем-то большим — его последним причалом у озера разбитых сердец. И тогда он закинул в это озеро свою удочку надежды и вытащил оттуда свою золотую рыбку Бао. Омегу, что смотрит на него как на бога, хотя сам он совершенно не из высших категорий — скорее уж наоборот. В его подчинении сотни людей, перешедших к нему после кончины отца. Теперь он — босс одной из преступных группировок… такие дела. И на кого-то безгрешного он точно никак не тянет. Но раз омега возносит его так высоко, то он будет для него всем и постарается сделать его жизнь раем. Богом быть невозможно, но он постарается. Телефон альфы внезапно пиликнул пришедшим сообщением, и когда Шуга его прочёл, его глаза улыбнулись. Альфа тут же сел в Майбах, выкинув недокуренную сигарету, и дал по газам. *** Поздний вечер. Автострада. Под мостом. Местный кот Мики, гроза всех котов и даже некоторых псов, степенно шёл вдоль слегка влажной после лёгкого дождя обочине. У него был ежевечерний обход территории. Мики — суровый кот, он был бит, царапан, его даже травили, но ничто не убивало в нём стойкую тягу к жизни и невероятную живучесть. Он чувствовал себя хозяином и шёл по намеченному маршруту твёрдой, уверенной походкой уличного хозяина. Его даже не волновало то, что на его пути по какому-то странному стечению обстоятельств оказался припаркованный автомобиль — хотя обычно таковых никогда не встречалось в этом безлюдном месте. Из машины доносились приглушённые стоны. Ну подумаешь внутри кто-то жалобно вскрикивает и «мяучет», на манер как это делают кошки, когда он их «дерёт» — это не повод останавливаться на пол пути и менять свои планы из-за каких-то там непонятных людишек, оказавшихся в этом богом забытом месте по какому-то странному стечению обстоятельств. Он продолжил свой путь, не свернул ни на сантиметр, даже когда стоны в салоне усилились. Он же смелый кот, его просто так не напугаешь. Однако проходя мимо колёс Майбаха, Мики внезапно подскочил и зашипел, явно не ожидая что железный монстр вдруг дёрнется и неожиданно начнёт раскачиваться. Да, его застигли врасплох! Но хорошо, что рядом никого нет, и ни одна бездомная душа не увидит как у него чуть душа в пятки не ушла от такого странного поведения машины. Ведь те обычно так себя не ведут — не качаются из стороны в сторону и не издают надсадных звуков, будто кто-то кого-то пытает до визгов и вскриков. Мики ещё некоторое время для порядка пошипел на усилившуюся амплитуду странной красной машины и, брезгливо чихнув и распушив хвост, побрёл дальше, решив, что вот теперь то уж он точно ничего не боится. ~флешбэк~ — Сворачивай, поедем к моим. — Уткнувшись в экран телефона, произнёс Тэхён. Они с Чонгуком уже десять минут как отъехали от театра. С Бэбэ и Хосоком поговорить не удалось, во время антракта те снова куда-то ушмыгнули. Увидеть Чимина тоже оказалось нереальной задачей. Как сказал господин Нагиль — омега очень устал после выступления и дабы его не беспокоили поклонники, которые начали пробираться за кулисы под разными предлогами, было решено сопроводить омегу к себе в общежитие. На вопрос Тэ, пустят ли их туда, альфа покачал головой, заверив, что лучше его ученика сегодня вообще не тревожить. Пришлось согласиться и ехать домой. То, как танцевал Чимин — не оставляло сомнений, что тот выложился более чем на двести процентов. Тэхён был сильно впечатлён, впрочем как и вся публика, судя по тому гвалту, что творился в зрительном зале. Толпа ликовала и гудела, возводя эйфорию на максимальный уровень. Друга не отпускали целых семь минут! И звали на бис не меньше десяти раз — Тэ по ходу сбился со счёта. — Зачем? — Крутя руль, спрашивает Чонгук и кидает быстрый, немного удивлённый взгляд на омегу. — Смотри. — Тэ поворачивает к Гуку гаджет. На нём красуется фото, присланное папой омеги, на котором изображен стол, ломящийся от еды. — Что, у папы снова случился кулинарный приступ? — Усмехнулся альфа. — Аха, поэтому надо срочно ехать, уплетать всё за обе щеки и хвалить папулю. У него на фоне беременности сильно скачет настроение. — Ну, с этим проблем нет, Ханыль-сси ахуеннно готовит, тут даже притворяться не придётся. — Прикинь, даже торт испёк! — Смеётся Тэ, показывая ещё одно присланное фото. — Ммм, шоколадный. — Облизывается Гук. — Как же мне всё-таки повезло! Я отхватил не только самого лучшего на свете омегу, но ещё и его папу — монстра кулинарии. Комбо! Тэхён на это громко посмеялся. Да, Гуку повезло, он и сам любит об этом постоянно напоминать альфе. — А ты когда будешь в положении, у тебя тоже кулинарный дар откроется? Улыбка Тэ мигом пропала. — Я тебя сразу предупреждал, что не умею готовить… — Надулся омега. Наступили на его больную мозоль. Тэ и так непросто выслушивать тирады от папы по этому поводу, которые теперь только усилились, так ещё и его альфа хочет подключиться к этому безумию? — Не заводись малыш, это не придирка была, не воспринимай так остро. — Улыбнулся Гук и провёл костяшками пальцев по скуле омеги. — Ты же знаешь, меня этот вопрос не волнует, еду всегда можно заказать или пойти в ресторан, к тому же папа периодически снабжает нас стратегическими запасами, после которых можно несколько дней даже из дома не выходить. — Тогда зачем спросил? — Смешно надутые губы Тэ дернулись в улыбке, сердиться на Гука долго или всерьёз он теперь не мог, как не старался. А он честно пытался. Ну так, для острастки и профилактики, чтобы альфа не расслаблялся. Но стоило Гуку его приласкать или посмешить, как все его притворные гримассы тут же сходили на нет. Чонгук его любит, и любит об этом говорить налево и направо. А ещё больше любит показывать, как он любит, в постели. Стоило Тэхёну сдать свои рубежи там на конюшне, как альфа взял его в полный пользовательский секс-оборот, явно нагоняя весь тот долгий «простой» своего жеребца-молодца. Это стало основным типом отдыха в их паре. Альфа всячески культивировал в омеге мысль, что нет ничего лучше такого времяпрепровождения. И вообще — секс всему голова! И если поначалу Тэ и не сопротивлялся, с интересом погружаясь в мир «похоти и разврата» (как он сам это назвал), который ему широкими жестами и позами демонстрировал Гук, то по прошествии бесконечно длинной недели, в течении которой альфа раскладывал его на любой удобной (и не очень) поверхности и не отходил ни на шаг, будто у него течка — уже взмолился, прося пощады. Омега мотивировал свой отступ от «святая святых» тем, что он словно потерялся во времени и пространстве, что у него болит задница и вообще, он неделю не видит ничего, кроме альфы над собой. Тогда Чонгук смилостивился и они впервые сходили на нормальное человеческое свидание. Которое, впрочем, тоже закончилось бурным сексом. И вообще, у них всё так быстро закрутилось после того, как Гук поставил ему метку, что Тэхён не успевал следить за событиями. После недельного ныканья по разным локациям в разных позах, Чонгук не выдержал и официально обо всём договорился с родителями Тэ, прося руки их сына и не принимая возражений. Тэхён, мягко говоря офигел от такого внезапного расклада. И, что интересно, родители на его удивление и довольное спокойствие Чонгука, больно-то и не возражали. Тогда-то у Тэхёна и закрались подозрения о «большом сговоре», именно из-за которого он это предложение и не принял, сказав что раз все такие умные и его не спросились, то вот пусть друг с другом и живут. Гук тогда сильно расстроился и испугался, однако в итоге дело решилось тем, что с помолвкой всё-таки решили пока повременить, дабы не пугать Тэхёна такой поспешностью и ограничиться переездом в шикарный, только что приобретённый пентхаус Чонгука. Высотка нового жилого комплекса была ближе всего к месту учёбы, поэтому именно её и выбрал Гук, хотя в будущем для семьи он планировал огромный особняк. А пентхаус — это «чтобы Тэшеньке было удобнее и быстрее добираться домой», так мотивировал он свой выбор. «А мне чтобы долго не ждать своего ангела в тёплой постельке» — звучало за скобками. ~ Альфа неожиданно свернул с автострады, а на вопрос Тэ куда это он так лихо рванул, лишь многозначительно подвигал бровями. — Ну и зачем ты сюда заехал? — Не понимал Тэхён, смотря сквозь окно на бетонные перекрытия моста. — Иди ко мне. — Хлопнул по бедру альфа, тормозя машину и одним плавным движением отодвигая сиденье назад. — Не понял. — Удивился омега, захлопав глазами. — Садись и всё поймёшь. — Гук натянул на лицо самую пошлую из своих улыбок и вот тут уже не понять было трудно. — Ты с ума сошёл? — Охнул Тэ, на что альфа снова постучал по бёдрам. Глаза омеги забегали, но всё же он отстегнул ремень безопасности и приподнявшись со своего места перебрался на колени довольного Чонгука. Тот мигом обхватил Тэхёна за талию и дёрнул на себя, кусая за подбородок. — Ты мой сладкий десерт. — Промурлыкал альфа, забираясь руками под шёлковую блузу. — Ты в курсе, что перед едой десерты не едят? — Улыбаясь, ответил Тэ и изогнул шею, чтобы Чонгук перешёл на неё. — А у меня извращённый вкус. — Язык влажно прошёлся по метке, вызвав дрожь в теле омеги. — Как и ты сам! — Хихикая, добавил Тэ, ощущая как язык скользит вниз к ключицам, а сам он так и плавится в сильных руках альфы. — Как и я сам. — Довольно подтвердил Чонгук и стал расстегивать пуговички на блузке. — Милые рюшки. — Хмыкнул он, подбородком отодвигая от себя пышную ткань крупного жабо на воротнике, что так нагло уткнулся ему в лицо. Омега снова хихикнул, но тут же вздрогнул и застонал, когда бусинку соска коснулись жадные губы альфы. Гук нетерпеливо распахнул лиловую блузку и, схватив омегу под рёбра, тут же засосал тёмную горошину к себе в рот. Он метался от одного соска к другому, покусывая их и выбивая из любимого сладкие стоны. — Гуки, ах… Гуки! Мммм… Гуки, а это нормально, что мы вот так… займёмся этим в машине? — Закусывая губы, забеспокоился омега. — Может лучше после родителей? — Неееет. — Тягуче протянул альфа, на миг оторвавшись от посасывания набухшего соска. — Потом мы вусмерть наедимся и нам будет уже не до секса. — Так может и пропустили бы вечерок? — Как это? — Остановился Чонгук, на что Тэ недовольно заёрзал. Сейчас его соски приятно покалывало и тело желало продолжения этой сладкой пытки. — Зачем? — Лицо альфы выражало недоумение. — Ну… я же сейчас весь промокну, будет некрасиво… — Снова закусил губу омега, на что Гук пошло толкнул язык за щёку, оценивая покраснение на лице Тэши от одного до десяти. Твёрдая десятка. Гук довольно опустил руки на ягодицы Тэ и стал их по-хозяйски сминать, на что омега автоматически волнообразно задвигался, будоража естество альфы. — Так давай же всё снимем, пока этого не произошло, а то ты уже весь завёлся, малыш. Тэ цокнул, закатив глаза, но без возражений приподнялся, расстегивая молнию на брючках, и давая Чонгуку возможность ему помочь. Буквально через пол-минуты омега уже сидел на альфе в одной лишь расстёгнутой блузке. — А мы салон не запачкаем? — Снова заволновался Тэ, ощущая как ладони Гука скользнули с внутренней стороны ягодиц, совершая приятные манипуляции, от которых захотелось уже стонать, а не говорить. — Он кожаный. К тому же в бардачке есть влажные салфетки. — Легонько шлепнув по попке, заключил Гук. — Всё малыш, перестань волноваться и расслабься. Тэ так и сделал, ощущая как в него незамедлительно протолкнулись сразу два пальца. Он нетерпеливо на них задвигался и обхватил шею Чонгука, чтобы альфе было удобнее скользить внутри. Из-за регулярного секса омега уже был подготовлен и на растяжку не требовалось время, оставалось лишь немного его возбудить, что учитывая не менее страстную чем у альфы натуру, было сделать легко. Три пальца ритмично хлюпали внутри Тэ, пока он с жаром прижимался к Гуку, громко выстанывая ему в ухо. — Ах, божечки, Гуки! Боже! Ещё! Вот так! — От накала страсти и нетерпения омега с силой укусил ухо альфы, за что получил резкий толчок пальцами прямо по простате. Тэхён взвыл от яркой вспышки удовольствия, а Чонгук тут же впился в его сладкие как мёд губы, терзая их как самый настоящий дикий зверь. Теперь, найдя нужную точку, он ритмично двигал в нужном направлении, быстро доведя омегу до разрядки — Тэ кончил прямо на рубашку Гуку. — Малыш, ты таблеточку выпил? — Пропыхтел в губы омеги альфа. — Сегодня я хочу кончить в тебя. — Ой. — Застыл Тэ и посмотрев на Чонгука, захлопал глазами. — Забыл. — Виновато улыбнулся он. — Но они у меня с собой. — Бутылка с водой в бардачке. — Вынимая пальцы, цокнул альфа. — Тэшенька, надо быть внимательнее. — Прости, сегодня столько событий, я закрутился. Пока омега возился с поиском противозачаточных и воды, Чонгук не терял время. Он стянул брюки с боксерами, швырнув их куда-то в сторону двери, откинул сиденье до крайнего нижнего положения и улёгся в позе победителя. У него уже всё было на изготовке. — Я готов. — Пропел Тэ и взвизгнул от открывшегося вида альфы. Его взгляд метнулся к мощным бёдрам и бодро стоящему большому члену, красиво обвитому венами. «Черт, почему у него всё так красиво?» шумно сглотнул омега. — Я тоже готов. — Улыбнулся Чонгук и игриво покачал тазом, от чего его член плавно закачался. — Прыгай. Тэхён ещё раз сглотнул и, повиновавшись мгновенно возросшему желанию, взобрался на альфу, ощущая при этом как сильно он намок внизу. Подставив попку к головке члена, Тэ закрыл глаза от предвкушения предстоящего наслаждения и одним движением насадился на член, громко вскрикивая от его размера. — Осторожнее, малыш. — Усмехнулся Гук и, одобрительно похлопав омегу по попке, сам прикрыл глаза от крышесносных ощущений внутри своего горячего ангела. У Теши всегда тесно внутри, сколько бы он его не растягивал и сколько бы раз они не занимались сексом. Тесно именно до того комфортного уровня, когда анус не пережимает член, а именно — чувствительно обхватывает со всех сторон. А ещё Тэ быстро возбуждается и он страстный во время секса. И, что особо нравится Гуку, его ангел течёт от него, стоит ему только немного приласкать его или прошептать что-то пошлое на ушко. Они оба одинаково нетерпеливые натуры — от того никого не надо долго уговаривать позаниматься любовью — они всегда готовы к свершениям. Во всяком случае Гук очень старается приучать Тэ к регулярному сексу, буквально читает ему это как мантру. Начало сексуального пути очень важно и как он считает — выработанные привычки, вещь упрямая. Насытившись видом омеги сверху, альфа резко приподнял его над собой, снимая с члена и с удовольствием отмечая, какую недовольную моську состроил Тэ, а затем, ловко его перевернув, уложил на разложенное сиденье попкой кверху. Тэхён только охнул, ощутив под своим животом тёплую руку Чонгука, которой тот с нажимом направил его к себе, резко входя до самого упора. Омега громко застонал от такого глубокого проникновения и поудобнее подогнув ножки в коленях, принялся двигаться в такт движениям альфы. Раскачивающиеся серёжки не отставали от заданной амплитуды. ~конец флешбэка~ Машину качало. Мики шипел. Тэхён вскрикивал от набираемого темпа. Он держался за ручку под потолком, чтобы не улететь вперёд себя, потому что Чонгук уже буквально растирал его по кожаной обивке, с силой втрахивая в сиденье. Альфа держал омегу за талию и хрипел что-то в район его загривка. Чувствовалась скорая разрядка. А потом потекло вниз по внутренней стороне бёдер. Тэ чувствовал это кожей. Текло из него, Чонгуково — горячее и вязкое. Альфа совершал последние фрикции, выстанывая его имя и кусая кожу на шее, а омега содрогался от оргазма и сладко мычал, чувствуя как на животе расползается уже его — тёплое и липкое. ~ Но, растекаясь розовой лужицей по сиденью и млея от влажности нагретого в салоне воздуха и их смешанных ароматов, пока Гук обтирал его влажными салфетками, Тэхён и не подозревал, что вся его нега улетучится буквально через каких-то — три, два, один… В следующую секунду зазвенел мобильный. Омега не соображал — от сладкой истомы его мозги буквально склеило, он просто взял гаджет, даже не обратив внимание на неизвестный номер, и поднёс телефон к уху. — Да? — Улыбаясь, практически промурлыкал Тэ. И какого же было его удивление, когда в ответ он услышал не кого-нибудь, а голос Чимина. И не просто голос, а настоящие рыдания! Первые несколько секунд омега просто моргал, пытаясь наконец-то включиться в происходящее и не понимая ни слова. Да и словами это было сложно назвать — больше похоже на несвязное бормотание и мычание вперемешку с завываниями. Осознав ситуацию, лицо Тэ тут же изменилось: брови свелись к переносице, глаза испуганно забегали, а сам он чуть ли не подскочил на месте, да только руки альфы сделать этого не дали, припечатав обратно к сиденью. — Чимини! Подожди, что с тобой? Почему ты плачешь? Чонгук моментально напрягся. По обрывчатым фразам Тэхёна можно было совершенно точно определить, что у Чимина с Намджуном опять происходит какая-то дичь! Гук буквально трёхэтажно проматерился про себя, уже просто не понимая, почему этим двоим не живётся спокойно, почему у них не может нормально пройти даже грёбаная встреча? Всё через какую-то странную параболу. Ну всё, его рай на земле закончился — пора принимать постриг или обед безбрачия, потому что теперь Тэша точно лишит его достоинства. А скорее всего — доступа к себе, что по сути одно и то же. Хотелось уже выть на Луну от безнадёги. — Чими, я… я не понимаю! — Тэ дрожал и пребывал в шоке, смотря круглыми глазами на Гука. Альфа поджав губы, спокойно одевал омегу — вечер с родителями отменяется, как и гастрономический марафон, зато их ждёт другой марафон — психоделически-приключенческий. Надев на Тэхёна нижнее бельё и брючки, пока тот пытался выспросить что-то более-менее вменяемое у друга, видимо пребывающего в каком-то истерическом состоянии, он принялся одеваться сам. — Чимини, где ты? Где? Скажи милый, не рыдай, иначе я ничего не пойму… Как не знаешь? — Тэ впал в ступор. Ответом были только рыдания. Пак настаивал, что он не знает где он, а потом внезапно сбросил звонок, оставив друга в подвешенно-нестабильном состоянии. — Гуки. — Губы Тэхёна задрожали и он кинулся в объятия альфы. — Гукииии… Кажется Чимини сошёл с ума. — Всмысле? — Не понял такого поворота Чонгук. — С чего ты так решил? — Он говорит, что убил Намджууууна. — Завыл омега и уткнулся в плечо альфы. «Чего, блять?» опешил Чонгук. Тэхёна трясло — альфа чувствовал, как сильно колотит его ангела, прижавшегося к его груди. Да у него и самого аж челюсть отвалилась от этого заявления. — Ты понимаешь? Он говорит, что тот жив, а он убил его снова! — С силой закусил губы омега. Тэ попробовал перезвонить по номеру несколько раз, но Пак больше не брал трубку. От этого его паника начала разрастаться ещё больше. Гук больше не мог на это смотреть. — Поехали. — Мрачно произнёс он и омега посмотрел на него с лёгким недоумением во взгляде. — Куда? — В Лау. — Ещё больше помрачнел Гук и омега заметил в его голосе нотки боли. — В какой. Ещё. Лау. — Моргая глазами и обескуражено смотря на альфу, произнёс Тэ. Чонгук вздохнул, закрыв глаза. Тэхён немного от него отодвинулся и очень внимательно посмотрел. — Дело в том… — Вздох. — В общем Чимин не сошёл с ума. Он сейчас у Намджуна. Они должны были встретиться после концерта. — Шутишь? — После небольшой паузы нервно посмеялся Тэ. Чонгук опустил взгляд. Какое-то время Тэхён смотрел на альфу не моргая и не двигаясь, пытаясь всё-таки разглядеть какой-либо подвох или признаки шутки. Да, точно, они вместе с Чимином его разыграли! Это определённо так. Только вот Гук от чего-то так и продолжал сидеть мрачнее тучи, он до побеления костяшек сжимал руль, а желваки на его челюсти нервно дёргались. А потом он вдруг со злостью стукнул по рулю и резко повернулся к омеге. — Я всё объясню! Послуш… — Молчи. — Поднял палец вверх омега, призывая слушать пока только его. Как отрезал. Спокойно, чётко и без нервов, что только ещё больше убило Гука. — Всё потом! А пока… — Тэ так и смотрел на альфу немигающим взглядом. — Если ты и правда знаешь, где сейчас находится Чимин, вези меня к нему. Тронулись в путь. Всю дорогу молчали, за исключением момента, когда альфа звонил своему семейному доктору — тому самому, которого он уже вызывал к этой сумасшедшей парочке в похожей ситуации. Гук указал тому полный адрес Лау, вкратце обрисовав доктору ситуацию. И тут, конечно, уже не оставалось никаких сомнений в истинности происходящего. Тэ про себя поражался от происходящего, а ещё больше от Чонгука, который, как оказывается, всё это время обводил всех вокруг вокруг пальца, зная правду. Жил дальше, строил свои планы, его охмурял по-всякому и в ус не дул о чувствах Чимина… о его чувствах! У омеги задёргался правый глаз, он был обескуражен и зол. Альфа несколько раз пытался завести разговор, но Тэхён только шикал на него, не давая и слова вставить. Сейчас не хотелось слушать никаких объяснений и оправданий! Тэ было паршиво и на очередную попытку Гука что-то сказать, он только фыркнул и прорычал о том, что не желает слышать альфу до прояснения всей ситуации. В итоге Чонгук сдался, потухнув окончательно. ~флешбэк~ В этот вечер что-то явно пошло не так, а может у судьбы были какие-то заготовки, которые она долго обдумывала, ожидая пока эти двое наконец-то встретятся. У неё сегодня определённо было странное настроение, иначе как понять то, что когда Чимин очнулся, первое что сделал Намджун — это резко подскочил к кровати, чем сильно напугал омегу. Совершенно не понятно, что им двигало — возможно это, опять же, сама судьба дала ему под зад, а возможно он сам излишне перетомился в своих ожиданиях. Вот только Чимин от неожиданности надвинувшейся на него огромной, тёмной тени с чертами лица Нама, заорал как резаный. Да так истошно, что у альфы от этих высоких децибелов мгновенно заложило уши. Он резко отшатнулся и кубарем повалился на пол. Пак тем временем залез под одеяло, не сбавляя уровня шума и прибавляя к нему активную работу конечностями. Он метался под одеялом как спугнутый после спячки барсук. Белоснежный ком одеяла ошалело двигался в разные стороны и было очевидно, что омега запутался. Это его напугало ещё больше — Чимину казалось, что его замуровали и сейчас призраки схватят его и раздавят прямо тут, под слоем лебединого пуха. Омега понял, что он сам себя загнал в ловушку. Он стал кричать о помощи и визжать от страха, а когда Нам попытался его освободить — на Чимина напала судорога всего тела. Он чувствовал, как над ним копошатся руки, а голос погибшего альфы просит его успокоится. Паку стало трудно дышать и он стал ощущать, как его снова накрывает. И когда он уже был почти на грани потери сознания, над лицом раскрылся спасительный лаз. В ноздри хлынул свежий воздух, а в просвет одеяла — лицо Намджуна! Чимин снова пронзительно заорал и как бешеный таракан стал тупить альфу всеми конечностями. В ходе брыканий, перемежающихся матюками (чего он даже сам от себя не ожидал, но как известно, экстрим — дело непредсказуемое) Пак умудрился несколько раз ударить Нама в грудь, два раза в голову и один, самый успешный раз — в пах. Он то и стал ключом к победе и освобождению. Пока Намджун корячился в муках, Чимин выскочил из койки и помчался… куда глаза глядят. Пока бежал, обнаружил, что он одет в одну только футболку. Причём, она явно с плеча альфы, так как доходила ему до коленей и больше напоминала собой сорочку. Рыща взглядом по сторонам, Пак искал куда бы ему бежать — путь отступления разгляделся в конце коридора. Там была лестница. Омега как перепуганный заяц потрусил вперёд, стараясь не оглядываться, потому что боялся, что только он это сделает, его настигнет чудовище — зомби с лицом Намджуна. Из-за стука сердца в ушах он ничего не слышал вокруг. Когда цель была достигнута, Чимин всё же остановился, решив чуток отдышаться и глянуть назад. Но стоило только обернуться, буквально в метре он увидел пыхтящего и сгорбленного буквой Зю альфу. Он ещё шипел от боли в паху, но уже явно приходил в себя. — Зверёк, зачем же так? Это ведь я. — Прохрипел Намджун, вызвав очередной звонкий визг. Омега сорвался вниз по лестнице. — Не трогай меня, зомби! — Орал Чимин и нёсся что есть духу к входной двери. — Чими, пожалуйста успокойся. — Сцепив зубы и хромая, бежал вслед по ступенькам Нам. Если бы не его состояние здоровья, альфа бы уже давно настиг омегу, но тому сегодня «везло» и он умудрялся держать фору. Вечер перерастал в весёлые старты с препятствиями. Первым препятствие для Намджуна была его травма, а второй, как следствие — ступенька. О которую он запнулся и повалился навзничь. Благо что добежал уже почти до самого подножия лестницы. Больно ударившись плечом, Намджун смачно выругался и зашипел, схватившись за больную поясницу. Омега, уже почти дотронувшись до ручки двери, услышал стенания и внезапно замер. Он осторожно повернулся на звуки боли, доносящиеся позади него, а когда увидел перекошенное лицо Нама, вскрикнул и отчаянно задёргал ручку двери. Ручка «помахала ручкой» и показала кукиш. Чимин запрыгал на месте от отчаяния и, уже не зная что делать, заметался вдоль двери, как пойманный в силки зверёк. Зверёк и есть. — Уйди откуда пришёл! — Завизжал омега и, заметив, что альфа встал и направился к нему, резко метнулся в сторону гостиной. — Чими, да прекрати уже. Не съем же я тебя в конце-то концов. — Намджун уже не знал то ли ему смеяться, то ли слёзно молить о помиловании. Маленький омега просто загонял большого альфу — Нам уже готов был сдаться. Но тут ему подвернулась удача — Чимин сам себя в итоге загнал в ловушку. Он свернул в ещё одну дверь, думая, что убежит куда-то ещё, а это оказался тупик. Маленькая комнатка отдыха с диванчиком и большим стеллажом, на котором до потолка были расположены книги, журналы, какие-то пластинки, фото и статуэтки. Омега с ногами прыгнул на этот диван и вжался в полки за своей спиной, смотря на появившуюся в дверном проёме мощную фигуру альфы, как на оружие массового поражения. — Не подходи, а то поколочу! — Прокричал Чимин, но голос его выдавал испуг. Маленький зверёк больше храбрился, чем был храбр на самом деле. — Кроха. — Спокойно произнёс Нам. — Ну ты же видишь, что это я. Никаких зомби и призраков не бывает. — Тогда… если ты живой, я тем более тебя побью. — С вызовом произнёс Чимин, щетинясь всем своим видом. Однако он больше напоминал собой милого пупса с надутыми щёчками, чем хоть какую-либо угрозу. — Чем же? — Всё-таки не выдержав, усмехнулся Нам. Просто вся ситуация уже давно вышла за рамки абсурда и вызывала смех. — Чем? — Вдруг сам себя спросил Пак, словно и правда собирался тут устраивать бои без правил, а сейчас раздумывал над тем, чем ему лучше двинуть по наглой роже. Он завертел по сторонам головой, потом осмотрел себя и вдруг взяв в руки косу, просто огорошил альфу ответом. — Да вот хоть этим! — Косичкой? — Намджун не выдержал и прыснул в кулак. Глаза Чимина расширились. «Ах так? Ещё смеяться вздумал? Ну я тебе сейчас!» Он резко дёрнул косу вниз с явным намерением оторвать её от себя и начать бить ею Намджуна, словно ремнём. Альфа замер. Он ошарашено смотрел, как омега дёргает волосы, не жалея сил. Один раз. другой. Но, видимо ту хорошо привязали — чертовка не хотела отрываться и служить орудием возмездия. У судьбы сегодня явно были свои планы на вечер. Она сидела с тазиком поп-корна и наблюдала за своими любимыми детьми, что так хорошо веселят её, превращая обычный день в трагикомичный фарс. Потерпев неудачу, Чимин впился в альфу поражённым взглядом и запыхтел ноздрями, словно маленький и упрямый ослик. — Ах так! — Пака вдруг взяла такая досада, что не передать словами! Вдруг вспомнилось, как он страдал из-за этого урода, а он стоит сейчас в дверях и явно наслаждается его поражением и внутренней борьбой. Он не появлялся так долго, хотя был, как оказывается, самым коварным образом жив! Да он издевается, появившись теперь и думая, что он ему всё мгновенно простит и будет падать ниц, в слезах просить обнять его покрепче, чтобы он окончательно уверовал в то, что всё это не сон! На личике Чимина начали проявляться черты проступающей обиды и злости. Злости на проклятого альфу, что так ужасно с ним поступил, злости на себя дурака, что так убивался по нему, желая быть закопанным вместе со своим альфой. А альфа-то жив-здоров, где-то пропадал и даже весточки не послал. Намджун читал меняющее лицо омеги и эти изменения ему не нравились от слова совсем. Его мысли сейчас явно уплывали туда, куда он и предполагал — в страну под названием «ты меня предал». Это делало больно, в груди начало сжиматься под натиском скоропостижных выводов омеги. Но, с другой стороны, он ведь примерно так себе всё и представлял… был готов (нет), только вот не думал, что ко всему этому ещё и подключится излишняя впечатлительность натуры Чимина. — Чими нет! — Строго произнёс Нам, запрещая омеге даже начинать думать о том, чего не следует. В этот момент лицо Пака перекорёжило окончательно. Тому было словно больно и казалось, что он сейчас или разревётся или выкинет ещё чего похуже. — Нет? Что нет? — Вдруг истерически заорал Чимин. Он ему тут ещё что-то говорит? Да как он посмел только? — Молчать? Так да? Значит просто принять тебя и не задавать никаких вопросов? Ты всё именно так себе представлял? Что я упаду в твои объятья и от счастья сразу всё оптом прощу? Думал появился живой и я тебя приму? — Глаза Чимина загорелись влажным огнём. — Напялил тут на меня ещё свою футболку! Пак вдруг вцепился в ткань ничем не повинной вещи своими ручками и сделал брезгливое лицо. Намджун смотрел на омегу не отрывая взгляда. Хотел что-то сказать, да Чимин снова продолжил. — Деньги ещё свои на меня перевёл? Откупиться значит решил? — Носик и щёки Пака раскраснелись, что говорило о том, что он на пределе чувств. — А мне от тебя ничего не надо! Понятно тебе? Н и ч е г о! — Кроха, не дури. — Помрачнел Намджун. — Не говори то, о чём потом пожалеешь. — Глаза его почернели ещё сильнее, однако Паку было уже всё равно на его реакции и чувства, у него синим пламенем горели его собственные. — Пожалеешь? Это я ещё должен жалеть? — Окончательно взвился омега и вдруг начал рывками стаскивать с себя чужую футболку. Вроде как в знак подтверждения, что ему и правда ничего не надо от проклятого альфы. Он скомкал вещь и с силой кинул её в приближающегося к нему Намджуна. Из всей одежды на Чимине теперь остались лишь телесного цвета трусики… ну и… коса. Омега смотрел с вызовом во взгляде: на вот мол тебе твоя футболка, деньги тоже так же могу кинуть. Альфа резко остановился, закрывая глаза — вещь пришлась прямо ему по лицу. Постояв так и не двигаясь несколько секунд, Нам медленно открыл глаза, даже не посмотрев вниз, на упавшую ему под ноги футболку. Альфа сейчас пронзительно смотрел на омегу своими абсидиановыми глазами. Прямо как на том портрете в квартире, когда Чимин до жути его напугался. Но только не сейчас. Сейчас храбрый омежка ничего не боялся. В нём бурлил праведный огонь! — На вот. — Со смехом произнёс Пак, чувствуя, как его щёки окрапило мокрыми следами обиды. — Подавись! «Подавись?» — рыкнул альфа. — И вот это тоже! — Чимин остервенело содрал с пальчика помолвочное кольцо и тоже швырнул его в Намджуна. — Забирррай! А вот тут альфа уже не мог не посмотреть вниз. Кольцо стукнуло его в грудь и отскочило на пол к дивану. Когда Нам увидел, какое именно это было кольцо, у него расширились глаза, а потом неожиданно сузились, когда он резко поднял взгляд обратно на Чимина. Кажется, они стали ещё чернее, чем раньше, а на дне будто разгорелись костры. — Тот, кто мне его подарил — умер! — Со слезами крикнул в альфу омега. — А тебя я знать не знаю! — Вот как? Знать не знаешь? — Зарычал Намджун и от мощной волны подавляющей ауры, что прошла сквозь него, Пак аж вздрогнул. В воздухе закружили чёрные тучи и засверкали молнии. «Сейчас узнаешь!» Кольцо стало последней каплей. Альфа в одну секунду кинулся на омегу. Тот с вскриком отшатнулся назад, ощущая как в тот же миг он отрывается от мягкой поверхности дивана, взмывая вверх. А затем ощутил уже затылком — жёсткие книжные полки, а губами — обжигающие губы Намджуна. Горячие, как два кипящих источника, требовательные и напористые, как подводные вулканы, что бьют из самих недр земли, под напором своей мощи толкая воду наружу — так же в него сейчас с напором толкался сильный язык, сминая всю волю вместе с губами. Иссушая и взамен орошая собственной влагой. В голове Чимина били барабаны, равно как и в груди. Он висел, поднятый за подмышки и прижатый к стеллажу — распятый, смятый, не подготовленный ни морально, ни физически! Намджун был даже не максимально близко к нему сейчас — он был в нём! Всем своим израненным существом он показывал омеге свою силу и абсолютную власть над ним. Поначалу Пак пытался сопротивляться этому невероятному натиску, лупил Намджуна руками и ногами, барахтаясь словно какое-то насекомое. Но постепенно он ослабевал. Во всех смыслах. Нет, альфа его почти не подавлял, просто… Чимин сам не понимал этого, но внутри него словно разверзлась целая вселенная, мерцая своими тихими звёздами, окуная его в чёрную мглу бесконечного космоса, ударяя по вискам инфразвуком, ввинчиваясь в самое нутро, как титановый штифт, как бесплотный протез недостающей частички души. Пронзая своим остриём мозг и сердце — эта сила заставила его биться словно бабочку, проколотую острыми иглами, в руках умелого энтомолога. Омеге сделалось запредельно хорошо и плохо одновременно. Это было как одновременное сплетение противоположностей: битва между да и нет, межу добром и злом, любовью и ненавистью. Чимин честно боролся и сопротивлялся какое-то время в руках Намджуна, а потом просто сдался. Не понятно кому — альфе или самому себе. Сдался, повиснув в могучих руках безвольной тряпочкой, раскрывая ротик и беспрепятственно позволяя Наму терзать, рвать и убивать себя движениями своего сильного языка — на самые маленькие частицы. И Намджун не щадил — ни в каком смысле — это был не тот момент, чтобы думать головой, да он и не владел собой — всё, что пульсировало в его существе — это быть максимально близко: тело к телу, губы к губам, душа к душе. Пак чувствовал, как с него слезает кожа в тех местах, где касаются руки альфы, как обнажается его кровоточащая душа, прося облегчения и одновременно желая поделиться с Намом своей болью, давая ему ею упиться, умыться сполна. А когда омега стал отвечать на этот безумный поцелуй, пылко двигая губами в такт альфе, как в горячке дыша ему в лицо, болезненно вздрагивая и трепеща в ответ на невысказанное, он выпустил те самые шипы от его прекрасных цветов, что притаились за белоснежными лепестками. У их любви всё на двоих — и радость и боль. И именно её-то сейчас они и делили. С упоением. Как в последний раз. Шипы с силой впивались в губы и языки, прокалывали и сшивали их воедино, заставляя обмениваться не только слюной, но и общей кровью, всё больше и больше углубляя поцелуй. До упомрачения, до беспамятства. Так целуются только безумцы… Так целуются только безумно влюблённые! А потом настал предел. Предел всему — безвозвратности момента, терпению, воздуху, прощению, счастью, боли… рука омеги стала шарить по полкам… и в один миг весь мир окрасился в те самые краски, которыми так долго были окрашены мучительные сны — кроваво-алым. Руки альфы мигом ослабли, глаза помутнели, а тело сложилось под ноги омеги, как карточный домик. Чимин смотрел на осевшего вниз Намджуна, что потерял сознание и без всяких признаков жизни лежал у подножия дивана. Он перевёл глаза на свою руку — та зажала в своих пальцах фарфоровую голову некогда целого белого лебедя. Фарфорового вершителя справедливости. Вот только в чём она была, омега уже не понимал. Он смотрел в глаза лебедю, но видел только алые капли чужой-своей крови. Такова была ирония вечера: белый лебедь ударил Намджуна статуэткой… белого лебедя. Судьба похлопала в ладоши, отмечая отлично поставленную драматическую сценку с элементами юмора и фатализма. Актёры превосходно справились со своими ролями. ~конец флешбэка~ — Чимини, милый! — Закричал ворвавшийся в комнату словно ураган Тэхён, но в ту же секунду резко отшатнулся в сторону, увидев лежащего на полу Намджуна. — Господи боже! — Закричал Ким. Его глаза чуть не выкатились из орбит. — Он и правда жив! — Уже не совсем. Я убил его! — Снова завыл Пак при виде прибывшей моральной поддержки. В тот момент, когда он осознал, что натворил, его охватила такая паника, что он начал метаться по дому — сначала непонятно зачем, а потом в поисках аптечки. Но, не зная где и что находится, конечно же её не нашёл. Потом попробовал перетащить альфу на диван, но не смог — Нам оказался для него слишком тяжёлым и неприподъёмным. Тогда на Чимина напал беспредельный ужас — он убил! Убил Намджуна… убил того, кто в нём сидит с кровью, кто пустил в нём свои корни и разросся редчайшими цветами в самый засушливый период его жизни! Он проклинал себя, свою дурацкую натуру, свою несдержанность… потому что Намджун — единственный человек во вселенной, в присутствии кого он ведёт себя самым странным и необъяснимым образом, он единственный на кого у него слетают все триггеры. А потом он кинулся на грудь Намджуна, взял его лицо в свои руки и, обнаружив насколько альфа бледен, а губы его холодны — в противоположность тому, как он только что его целовал, оставляя настоящие ожоги на губах — Чимин не выдержал и завыл — душераздирающе, не сдерживаясь, раздирая горло своими истошными рыданиями. Он расцеловывал лицо альфы и просил его очнуться, говорил ему что он простит его, только пусть он не умирает. Потому что он не может потерять его ещё раз! Это уже слишком даже для него! Но Нам его, к сожалению, в этот момент не слышал — он был без сознания. А то бы он с радостью принял это шикарное предложение, воскреснув в тот же миг. — Ну как так-то? — Кинулся к другу Чонгук, переворачивая того на бок, чтобы осмотреть рану. — Чем это ты его? — Альфа приложил пальцы к шее Намджуна, чтобы проверить его пульс. — Леебеедеем. — Ещё сильнее завыл Чимин. — Чем? — Не понял обнимающий его Тэхён. Пак кивнул в сторону целой головы статуэтки, оставшейся на месте совершения убийства. — Он жив, не плачь. — Гук стал перекладывать раненого друга на диван, пока Тэ гладил и целовал убивающегося в его объятиях Чимина. — Ненавижу! — Вдруг яростно крикнул Чимин, на что друзья удивлённо на него посмотрели. Омега тут же закусил губу и уткнулся обратно в плечо Тэхёна. — Все нервы мне вымотал, демон. — Приглушённо бормотал омега. — Выкрал меня из театра, приволок в какой-то непонятный дом, психопат. Я со страха чуть сам коньки не отбросил. Я думал что с ума схожу, сны эти странные вижу. У меня метки всё нутро разрывали, жить мне не давали. А это оказывается потому что он жив был! Вот и всё объяснение. — Обижено кивнул на Намджуна Пак. — Чонгук тоже был в курсе. — Хмыкнул Тэхён и зло посмотрел на Гука. — Два сапога пара. Эти альфы только и делают, что заставляют нас, честных омег страдать! — Тэшенька… — Подал голос Чон. — Не тешенькай мне больше, ясно?! Видеть тебя не хочу, лжец, обманщик, предатель! Вы с этим… — Тэ кивнул на Намджуна. — …мне чуть друга не угробили! — Тэшень… — Захлопнись! — Омега рявкнул так сильно, что даже Чимин в его руках вздрогнул. Но омега не дал ему и головы поднять, с силой уткнув мордашку друга себе в плечо, при этом яростно прожигая взглядом опустившего взгляд альфу. Буквально уже через каких-то пять минут приехал личный врач семейства Чон. ~ — Какая знакомая ситуация. — Накладывая последний шов, заметил доктор Кан. Омеги из комнаты были выпровожены под предлогом «нечего на эти кровавые ужасы смотреть». — Как он? — Нахмурившись, спросил Чонгук. — Ну, учитывая, что господин Намджун не погиб даже от пулевого ранения… думаю, что такой порез для него всё равно что слону дробина. — Выгнув бровь, заметил Кан. — Он у нас из клана горцев. — Хмыкнул Гук и тут же сделал серьёзное лицо. — Надеюсь вы… — Никому об этом не скажу. — Тут же закончил фразу пожилой альфа. — Я, Чонгук-сси, вашего батюшку в непростые времена от пулевых штопал, когда вас ещё и в проекте не было. А вас я знаю с рождения и работаю на вашу семью более тридцати лет. Поверьте, после вашего отца и тех разборок кланов на пике его карьеры я повидал такие повороты судьбы, что меня трудно чем-то удивить. Но вам всё же это удалось! А за свои впечатления я готов платить молчанием. — Доктор улыбнулся. — Спасибо. — Кивнул Чонгук, заметив, что друг приоткрыл глаза. — А в остальном? — Поспешил спросить Гук. — Как видите, мой друг тут самолечением занимался… — Вижу, вижу. — Кан ещё раз осмотрел руку альфы и встав возле дивана, продолжил. — Что ж, весьма оригинальный метод. Я так понимаю — это была вынужденная мера, Намджун-сси? — Ким слегка кивнул головой. — Думаю, если ваш омега будет с вами рядом, то при таком раскладе вам больше не придётся заниматься подобным. Большие потери крови в вашем случае тоже не лучший способ поддерживать жизненные силы. Но здоровья у вас как у трёх богатырей. Удивлён однако, что на фоне пулевого ранения вы вообще нормально функционируете. — Они с Чимином один раз пересеклись и с того момента Нам как воскрес. — Вставил Гук. — Аааа, ну всё ясно. Что ж, могу поздравить, ваш омега очень положительно на вас влияет. Редко увидишь такую тесную связь. Она даже сейчас подействовала. Смотрите, Чонгук-сси, к вашему другу вернулся его румянец. — Усмехнулся доктор Кан. — У него старая травма позвоночника. А после пулевого он ходить не мог. — По-хорошему вас бы осмотреть в условиях клиники, а не вот так. У меня даже нет вашей карточки… — Всё есть в компьютере. — Неожиданно прохрипел Намджун. — Полная больничная выписка. — Хм, как удобно-то. — Иронично всплеснул руками доктор. — Что ж, тогда позволите взглянуть на вашу историю? ~ Спустя некоторое время. — Вы быстро поправитесь, Намджун-сси. У вас и правда редкая связь с вашим истинным. Но вам сейчас нужно быть вместе. Совместный контакт очень важен и поможет скорейшему выздоровлению. Думаю, где-то… мммм… — Доктор в задумчивости почесал подбородок. — Где-то десяти минут в день будет достаточно. — Не будет. — Словно ударом молота неожиданно припечатал Намджун, и оба альфы аж вздрогнули от этого предупредительного тона. — Н-не понимаю. — Осторожно произнёс Кан. — Десяти. Достаточно. Не будет. — По слогам и с каменным лицом пояснил Нам. Доктор с тревогой посмотрел на Чонгука, а тот, моментально въехав в мысли друга, поспешил сам раскрыть эту слишком сложную для постороннего человека тему. — Надо, чтобы Чимин был рядом с Намджуном как можно большее количество времени. — Пояснил Гук. Нам же смотрел на доктора таким взглядом, что тому сделалось не по себе и он протяжно сглотнул. — Теперь понимаю. — Всё ещё не понимая, снова глянул на Чона доктор. — Не обращайте внимания. — Махнул рукой Чонгук. — Он всегда такой. — Сделал как бы безразличное лицо, ощущая как в комнате нависает уже довольно опасная доза ладана. — Просто нагоните на Чимина немного страха, что у Нама и правда всё очень плохо, и что без него он вообще может загнуться и никогда уже не выгнуться. Доктор Кан быстро захлопал на эту бессмыслицу глазами — «кто вообще в эту чушь поверит?» Однако, быстро осмыслив всю ситуацию, его вдруг осенило: «вообще-то это не моё дело!» Мысль показалась простой, но очень здравой! Да и желание проветриться от угнетающего уровня феромонов в таком маленьком помещении — тоже весьма способствовало этим умозаключениям. «Что бы там между этими двумя не было, если этот ужасный человек так этого хочет, то кто я собственно такой, чтобы говорить ему нет?» — Кан нервно улыбнулся, смотря в чёрные глаза напротив, что действовали на него весьма подавляюще. — Тогда я позову… эээ… вашего омегу? — Это ещё не всё. — Снова припечатал Намджун и Кан вздрогнул. — Я в-вас слушаю… ~ — Чимин-сси, прошу зайдите. — Улыбнувшись, попросил доктор. Пак сидел невдалеке в объятиях Тэхёна и нервно ожидал вердикта. Когда из комнаты вышел напряженный Чонгук, Тэ тоже резко поднялся. — Я с тобой. — Поспешно выпалил он, не скрывая явное намерение пойти с другом, а не оставаться наедине с альфой. Гук на это рваным движением руки зачесал волосы. — Нет-нет, только Чимин. Извините. — Настоял доктор. Тэ скорчил недовольное лицо и, фыркнув, пошёл в противоположную от Гука сторону. ~ Чимин зашёл очень осторожно, как входят, наверное, только к тяжело больным, словно боясь спугнуть ангелов-хранителей, стерегущих их покой и здоровье. Он посмотрел на Намджуна — тот лежал всё также недвижимо и с закрытыми глазами. Правда, слава всем богам, был уже не так бледен. Наступая на цыпочки, омега подошёл поближе к дивану, туда куда подошёл доктор. Пак низко поклонился пожилому альфе и опустил глаза в пол. Омега был всё так же в одной футболке, которую одел, пока ожидал прибытия друзей. Он тогда был на взводе, долго искал телефон Нама, зная, что он у него точно должен быть. Номер Тэ он знал наизусть и когда звонил другу, молил всех святых, чтобы тот взял трубку и приехал на помощь. — Вы истинный этому альфе? — Даже не столько спросил, сколько утвердительно заявил доктор и Пак робко кивнул в ответ. Да, он уже и сам это понял, догадался по всем признакам. И хотя у них с Намом не произошло той самой вспышки, о которой рассказывал Тэ, как это бывает у всех нормальных пар, встречающих своего истинного — они и не самая нормальная пара… Скорее уж наоборот — они самая ненормальная пара. Он всё проанализировал и решил, что первый их тесный и долгий контакт, когда это могло произойти — был во время его течки. Как он уже знал, она у него прошла не совсем стандартно — его гормоны зашкаливали очень сильно, а по словам Хосока — у него тогда случилась такой сильный ферромоновый выплеск, что посходили с ума все присутствующие альфы. Так что скорее всего… Наму могло просто выжечь все его ответственные за «установление истинности» рецепторы в тот момент. Ну а он сам… он просто был в бессознательном состоянии и поэтому ничего чувствовать уже не мог. Но то, что они истинные — это точно. Он это знает! Все его реакции на альфу, его метка, чётко считывающая всё, что касается Намджуна, и то, как сам альфа может через неё на него воздействовать, если захочет… Чимин вздохнул. Конечно они истинные. — В таком случае у нас есть шанс! — Радостно выдохнул доктор. Чимин резко поднял на мужчину недоумённые глаза. — Шанс? — Испуганно пискнул омега. Обычно ведь просто так про шансы не говорят, так ведь? — На что шанс? — Округлившиеся глаза выражали крайнюю тревогу. — Шанс спасти вашего альфу. Кан и Чимин смотрели друг на друга не мигая. А потом, словно сигналы из мозга доходили к Паку с какими-то задержками, он запоздало накрыл губы ладошками, чтобы не заскулить в присутствии чужого альфы. Видя, что у омеги начинает зарождаться паника, доктор осторожно похлопал Чимина по плечику. — Ну-ну, знаете, я всё понимаю, молодость, гормоны… Но как так получается, что я приезжаю второй раз, и второй раз зашиваю этого альфу в одном и том же месте после удара фарфоровой статуэткой? — Пожилой альфа внимательно посмотрел на сжавшегося перед ним в комочек омегу. У Чимина случился ступор, он не знал что ответить. В голове крутился какой-то несвязный бред. Время тянулось. — Я не разбираюсь в современных трендах, но, возможно, это у вас такие… эээ… ролевые игры? — Решил подсказать доктор Кан. — Иначе в противном случае я бы сказал, что дело требует вмешательства полиции. — Не надо полиции. — Испугавшись, резко выпалил Пак, его глаза блеснули. Он закусил губу и нервно затеребил пальчиками футболку, обдумывая слова доктора. — Да, вы правы сабо-ним… Это… это у нас… ролевые игры. — Чимин потупил глаза и густо покраснел. На этом моменте Намджун еле сдержался, чтобы не выдать себя. — Нууу… в таком случае всё понятно. — Тоже увёл взгляд доктор Кан. — Только я бы всё же посоветовал вам… как доктор, конечно! эээ… перейти на что-то менее… травматичное. — Альфа откашлялся, увидев что Намджун нахмурился. Чимин поспешно закивал головой. — Я больше не буду. — Виновато пискнул омега, словно нашкодивший котёнок. — Очень на это надеюсь, молодой человек. — Снова откашлялся доктор, ему уже и самому было некомфортно от того, какой фарс тут происходит. — А почему он до сих пор без сознания? — Решил всё же спросить Чимин о том, что его волновало больше всего. — Дело у вашего альфы, скажу прямо — не очень. Я вколол ему обезболивающее, ему и дальше надо будет их принимать. А вообще без вашей помощи Намджуну-сси не обойтись. — Без моей помощи? — Поднял удивлённые глаза Чимин. — А вы как думали! Вы его истинный, в конце-то концов. Почему вы так плохо заботитесь о своём альфе? Вы не хотите ему помочь? — Вдруг взвился Кан, ложно поняв удивление омеги, как желание идти на попятную и начать упрямиться. — Я… мы… — Стал заикаться от такого напора Пак. Воздействие ладана в воздухе значительно усилилось, от чего пожилой альфа нервно поправил воротник. — Мы не были вместе. — Надулся Чимин. Опять он виноват… — И в этом проблема. Вам обязательно надо быть вместе! Обязательно. Это я вам как врач говорю. — Омега утвердительно закачал головой. — Это, я бы сказал, ключевой фактор выздоровления вашего альфы. Ваше влияние будет крайне благотворно на него воздействовать. Я зашил ему рану, сейчас он отдыхает. Ему и дальше надо будет отдыхать, набираться сил. Он потерял очень много крови. — Как? — Не понял Чимин. Да, он видел кровь на затылке Намджуна, но её не было чтобы уж прям очень много, как говорит доктор. — Вы знали, что из-за вашего отсутствия Намджуну-сси приходилось делать себе кровопускания? Чимин не сдержавшись, громко охнул и тут же закрыл рот ладонью, чтобы не будить альфу. Он с тревогой посмотрел на Намджуна — тот всё так же лежал с закрытыми глазами, даже не думая просыпаться. — Нет. — Испуганно пролепетал омега. — Это была вынужденная мера, чтобы и не сгореть от переизбытка ферромонами. Вашими ферромонами, Чимин-сси. — Моими? — Удивился Пак. — Не говорите, что вы этого не знаете. У вас же связь, молодой человек. На вас метка. Когда альфа её ставит, происходит обмен ферромонами. Они же не только омеге достаются. — Стал объяснять словно маленькому доктор. — Нет, конечно, альфа получает их в гораздо меньшей дозе, это бесспорно! Но их воздействие на альфу при длительной разлуке куда сильнее, чем у омег. Организм альфы начинает их синтезировать в огромном количестве, чтобы восполнить недостачу партнёра, поэтому-то длительное расставание с истинным и не рекомендуется. Это всё серьёзно, Чимин-сси. — Омега слушал очень внимательно. — А у вас очень сильная связь. Феноменальная, я бы сказал. Вот Намджун-сси и сливал кровь, чтобы вместе с ней уменьшить количество ферромонов. Чимин был буквально шокирован такой информацией. «Пускал себе кровь… Какой кошмар! Получается Нам тоже мучался… Терпел эту выжигающую изнутри боль…» Но почему-то всё равно не объявлялся — снова подал голос червячок обиды. — У него вся рука изрезана. Шрамы останутся на всю жизнь. — Добавил доктор, чем добил несчастного омегу окончательно. Пак не выдержал и стал тихонько шмыгать носиком. Думать о таком — его нервы просто не выдерживали, подступала очередная волна слёз. Он присел к Намджуну и с испугом посмотрел на его перебинтованную руку. Нам ощущал его рядом с собой: как бедро Чимина коснулось его ноги, как его маленькие пальчики легонько коснулись его предплечья. Он даже чуть не схватил эту мягонькую, прелестную лапку, но смог кое-как сдержаться. Кажется, его маленький зверёк и правда плачет… В другой раз его каменное сердце просто раскрошилось бы от одного вида слёз его крохи… Для него, вообще, любые страдания Чимина — отдельная, невыносимая по своей тяжести боль. Но в этот раз он, наоборот, был по-своему счастлив, ведь получалось, что Чими о нём беспокоится, плачет над его ранами и жалеет его. Вообще жалость — это не то чувство, которое нравится Намджуну, скорее уж с точностью до наоборот… но в данных обстоятельствах подобное проявление от предмета его любви — это совсем другое дело. Это согревало его сердце и дарило надежду. — Вы знали, что ваш альфа первое время после ранения не мог даже ходить? Пуля, что прошла под углом, потревожила старую рану позвоночника. — Боже, боже… — Забормотал Чимин и Намджун ощутил, как омега упал на его плечо лицом, окропляя его слезами. Нама бросило в жар, он еле сдерживался, чтобы не обнять омегу в ответ, прижав его подрагивающее тельце покрепче к себе. Сейчас больше всего ему хотелось утешить своего зверька… такого маленького, впечатлительного, что хоть сворачивай весь этот спектакль. Он конечно тот ещё клоун, но что не сделаешь ради победы. — Я всё сделаю! — Запричитал Чимин, приподнимаясь и поглаживая перебинтованную руку альфы. — Скажите только, прошу! — Ну-ну, не переживайте так. Всё будет хорошо, поверьте! — Забеспокоился доктор Кан. Как бы тут ещё омегу не пришлось откачивать. — Я вам всё расскажу, что нужно делать. Но есть одно главное условие. — Серьёзно произнёс альфа. — Какое? — Напряжённо навострил ушки Чимин. — Я так понял, вы были долгое время порознь. — Омега закивал. — Это и есть главная проблема. Дальше так нельзя! Без вас Намджуну-сси будет с каждым днём всё хуже и хуже… — То есть всё дело во мне? — Обречённо спросил Пак и в этот момент Нам весь напрягся. — Вы — главное лекарство. — Вздохнул доктор Кан. — И вы должны проводить со своим альфой как можно больше времени, иначе… — Я готов! — Решительно заявил Чимин, вытирая слёзы и не замечая, как в этот момент дёргаются уголки губ Намджуна, рождая небольшие ямочки на щеках.