Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

____________________________ Conversations (with the moon) Harper finn ____________________________ Ночь — это время Хаоса и только тот, кто носить его в себе, в состоянии родить танцующую звезду. Но даже родившееся может бесследно исчезнуть. Однако ночь и время Перерождения. Когда тебе кажется, что до гибели осталось совсем чуть-чуть, с наступлением ночи у тебя есть, пусть и небольшой, но шанс выжить. Просто возможность, что Мрак спрячет в своих тёмных карманах часть твоих проблем, а Морфей растворит во снах часть твоей боли. *** Этой ночью Чимин спал очень плохо. Омега ворочался, пыхтел, думы одолевали его тяжелую голову и не давали расслабиться, превращая процесс засыпания в настоящую пытку. Вконец вымотавшись и так и не найдя покоя в царстве сновидений, омега в итоге сдался и засел за телефон с тем, чтобы использовать ночное время с пользой. Он стал искать любую доступную информацию по Zetagen и избранным, решив, что это поможет ему хоть как-то продвинуться в понимании данного вопроса и, возможно, что-то для себя переосмыслить. Интернет пестрил разного рода статьями и обсуждениями, среди общего числа официальных источников информации фигурировали и частные, так называемые «расследования». Часто это были всего-лишь домыслы и фантастические теории, однако и среди многочисленной шелухи можно было найти здравые зёрна, а так же уловить некоторые общие тенденции, блуждающие в умах большинства. В целом вырисовывалась такая картина: на фоне нестабильной ситуации в стране, народ относился к зачистке некой загадочной верхушки (или как их называют — избранные) как к «утешительному избавлению», полагая, что это уже хоть что-то на фоне общего бездействия временной власти, и может хоть это поможет изменить существующее положение дел. На данном моменте именно тайное влияние элиты народ винил в спаде экономики и потери внешнеэкономических связей. Если делать резюме, то выглядело оно примерно так: «поделом вам, зажравшиеся богачи, тянущие нас на дно!» У Чимина гудела голова от обилия информации, но он решил включить всю свою объективность, дабы его ненароком не увело в эскапизм*. А с учётом того, что он всё-таки обладал информацией гораздо большей, чем обычные нетизены, омеге удавалось сохранять беспристрастность и сортировать статьи на годные и не очень, не заостряясь на откровенно надуманных или популистских*. Пак искренне хотел во всём разобраться, однако информация, которую он черпал, она раньше-то тревожила омегу всякий раз, стоило ему лишь посмотреть новостной выпуск, а сейчас и подавно пугала. _________________________________ *Эскапизм — стремление человека уйти от действительности в мир иллюзий. *Популизм — выдвижение нереалистичных, но популярных в конкретной ситуации лозунгов и обещаний для достижения определённых политических целей. ~ «Смена власти. Так некоторые эксперты называют серию зачисток среди верхушки, как их с недавнего времени ещё называют — избранными, что неявно стояли за спинами официальных политических деятелей и дёргали за нужные им ниточки. Одного за другим, важных персон якобы настигают несчастные случаи. К примеру, на той неделе Ким Янг отравился несвежими креветками. Его возраст, по мнению врачей, не позволил альфе справиться с недугом даже при задействовании лучших в стране специалистов и медицинского оборудования. Не далее как три дня назад Мун Динг был найден с сердечным приступом в апартаментах своего любовника. По словам омеги, альфа просто не выдержал темпа и умер прямо во время полового акта. И таких случаев десятки. Все их объединяет то, что выглядят смерти как случайное стечение обстоятельств, обычный фатализм или невезение. Нет ни одной зацепки или доказательства в пользу того, что это заказные убийства и кто-то к этому причастен. Однако круг умерших не даёт повода сомневаться в том, что эта цепочка смертей не может быть случайной. Но кто же стоит за этими планомерными убийствами? Этот вопрос будоражит как общественность, в которой из-за отсутствия постоянного лидера страны итак царит беспокойство и левые взгляды, так и политиков и, несомненно, остальную часть так называемых избранных. Точно назвать имена следующих жертв этой загадочной прослойки никто не может, но каждая новая смерть кого-то из элиты с похожими признаками даёт повод пополнить именно им этот кровавый список.» С каждой новой статьёй или прочитанным в сети обсуждением сердце Чимина всё ускоряло свой ритм. Никто не знает, кто за всем этим стоит!.. Он раньше тоже не знал, и хоть его подсознание иногда буквально стучало ему по голове, он отмахивался от этих знаков, не смея даже предположить, что его альфа вообще может быть жив и стоять за всем этим! Как это возможно? Он видел его тело, он его хоронил, он… «Да нет же! Никогда и не видел!» А кого хоронил? А хоронил всего лишь то, что отдал им вместо себя Намджун. Возможно завёрнутую куклу или просто кучу тряпок… Пак потёр виски. Он и все вокруг, всё это время видели и воспринимали только то, что любезно предоставлял им Нам. Он провёл всех… ВСЕХ! Но теперь-то Чимин, в отличие от всего остального мира, в курсе того, что Нам жив — и, в отличие от всех, он прекрасно понимает, что это именно Ким Намджун — тот самый кукловод, который ответственен за всё, что происходит в стране. Если раньше омега пытался строить какие-то теории, предполагать кто же это мог бы быть, то сейчас всё ясно как день. Значит Намджун устроил что-то типа войны с этими самыми избранными? И судя по тому, что он ещё жив, а вот те бедолаги — не очень, его альфа… побеждает? — Как страшно… — В очередной раз накрывая щёки ладошками и крутя в неверии головой, Чимин спрыгивает с койки и ходит взад-вперёд по комнате, нервно посматривая на собранную им сумку. «Но как он смог это всё провернуть? Это же уму непостижимо! Это, черт возьми, опасно! Если бы его раскрыли, то…» Омега, не выдержав продолжения мысли, падает на подушку и тихонько плачет. Это смертельная игра, это слишком сложно для его понимания… ведь избранные, наверняка, очень сильные и влиятельные люди! Пака трясёт. Когда его немного отпускает, он продолжает чтение. На часах уже два часа ночи. «Списки Дьвола — так называют тех, кто пополняет ряды умерших. Все скончавшиеся — это альфы из богатейшей прослойки, все они скончались от несчастных случаев и все, тем или иным образом, оказались в итоге связаны с политической жизнью страны. При жизни альф никто об этом не догадывался, да и сейчас, если кто из так называемых избранных возможно ещё жив — эти связи определить предоставляется достаточно сложной задачей. Однако после смерти, когда начнётся тщательное расследование и изучение дела умершего, эти неявные связи начинают проступать, как невидимые чернила.» Паку уже совершенно очевидно, что война Намджуна продолжается и сейчас, причём весьма масштабно. Зачистки — это точно его рук дело, может не напрямую, а косвенно, но это точно его планы. Всё одно к одному. Чем дальше Чимин погружался в это дело, тем больше его не покидала мысль о том, что он, кажется, совсем не знает Нама… точнее его мысли об альфе весьма ограничены. Этот мужчина, что сейчас находится всего лишь через стену от него — Пак посмотрел на обои напротив так, словно от его взгляда они растворятся в воздухе и исчезнувшая стена покажет ему Намджуна — он похож на древнее чудовище, самого Дьявола… и назвали то эти списки как точно! А есть ещё такое понятие как «спрут» — оно обозначает разветвленную сеть чего-либо опасного. Так вот и Намджун, чьи невидимые щупальца раскиданы везде и всюду, напоминает эту страшную криминальную сеть, попав в которую тебя ждёт неминуемая гибель. Недаром, что и его знаком является паук! Тот тоже плетёт свою смертельную сеть, попав в которую, выбраться — уже нереально. Вот и он, маленькая несчастная бабочка, попался… влюбился в этого страшного паука, дьявола с тысячью рук и глаз… Чимин с силой потёр свои щёчки, стараясь не думать сейчас о своих чувствах, иначе это грозило перерасти в истерику. «Но какова же должна быть его осведомлённость… а возможность так влиять на людей и их действия… чтобы управлять ими, строить замысловатые ловушки, продумывать наперёд множество ходов» — у Чимина по телу пошли мурашки. Омега прислушался к себе: он его боится? Странно, но несмотря ни на что — нет, он паука не боится. Причём уже давно, с тех пор как подружился с ним в своих снах. Чимин чувствует всем своим нутром, что Намджун никогда не сделает ему плохо. Наоборот, только оказываясь в руках альфы, он чувствует себя в наибольшей безопасности. Однако теперь он по-настоящему понимает для чего Наму был нужен его искусственный интеллект и Соулмейты, не только для соединения душ — это приложение дало альфе многочисленные базы данных… тот аватар сам ему об этом сказал, прямым текстом. Там даже база Zetagen есть! То есть Намджун от неё не избавился, а использовал в своих целях. Каких? Расправляться с избранными, конечно же. В соулмейтах миллиарды зарегистрированных пользователей и на всех у альфы есть данные: что-то те предоставляют сами, что-то находит интеллект, наверняка и кто-то из избранных отловлен именно там. Чимин так и сидел с открытым ртом, пытаясь осознать тот масштаб воздействия, которым обладает Намджун. — Уму непостижимо… — Прошептал омега и замахал на себя руками, так как ему вдруг сделалось невероятно жарко. — Его и правда стоит бояться! «Кто-то связывает пополнение списков Дьявола именно со сменившейся властью в одной из крупных группировок. Никто не знает имени нового главы, но есть сведения, что его фимилия то ли Мин, то ли Мун — этот человек занял место своего отца после кровавой расправы над ним же и вступления в силу своих законных прав наследования. Этот человек установил новые порядки и они гораздо более жёсткие, чем были у его отца. Если это так, то есть основания полагать, что в скором времени эта группировка займёт лидирующую позицию в стране, так как не будет зависеть от избранных, которые в свою очередь контролировали политические события и были связаны с криминальной структурой, а все остальные группировки примут статус подчиняющихся. Есть мнение, что когда списки Дьявола будут заполнены до конца, влияние, которое ранее принадлежало избранным, теперь возьмут на себя люди из криминальной сферы, и во главе будет эта самая группировка, именуемая в народе — Чистилище Дьявола, а члены самой группировки — чистильщиками. Похоже в стране, пока не определилась действующее правительство, идёт неофициальный передел власти.» Начитавшись ещё разных статей, в итоге Чимина сморило и он уснул где-то в четвёртом часу ночи. ~ Намджун тоже не спал всю ночь, мучаясь от произошедшего между ними, плюс его волновало состояние Чимина — стало совершенно очевидно, что зверёк зависит от его феромонов, а значит совсем скоро его боли проявятся снова и будут сопровождать омегу до тех пор, пока тот его не примет. Мысль о том, насколько Чими может быть упрямым барашком и как долго он из-за своих же принципов будет терпеть такое состояние, не давала альфе покоя. Как бы кроха не переборщил с «холодной войной» и не перешёл черту… А он может, потому что теперь, когда Нам наговорил омеге лишнего, ляпнул о том, что тот не выдержит и непременно к нему приползет — Чими может из гордости и принципа даже не подойти к нему за помощью. И в итоге это отчуждение может быть чревато для крохи болевым шоком, который может произойти в любой момент, даже на сцене! Нам то и дело прислушивался к звукам за стенкой, он делал вид, что выходит из спальни по каким-то своим нуждам, после чего совершал разворот к двери омеги и в маленькую щёлку пытался промониторить ситуацию в спальне. Чимин не спал как и он, это стало совершенно очевидно, после того как Пак включил телефон и свет от дисплея озарил его лицо в темноте комнаты. Из-за этого контраста омега не мог видеть альфу, а тот наоборот — мог спокойно наблюдать за полуночником. Намджун вздыхал, ведь завтра омеге в театр, а из-за ночных бдений он будет квёлый и не способный репетировать на должном уровне, который явно от него ожидают. Его крохе нужно отдыхать и высыпаться, потому что у него напряжённая работа, связанная не только с физическими перегрузками, но и эмоциональными: Нам мог только догадываться, сколько омеге нужно сил, чтобы вот так с чувствами отдаваться на сцене, как делает он. «Зверёк и во время поцелуя весь отдаётся» — тут же улыбнулся неожиданным ассоциациям альфа. Но не выспавшись, Чимин явно снизит свою восприимчивость и общий настрой. К тому же его ножки должны отдыхать должным образом. Намджун ведь сразу заметил, ещё когда снимал с омеги гольфики, что на его ступнях имеются множественные раны. Бедные, маленькие пальчики! Он бы расцеловал каждую мозольку на его пяточках, он бы массировал его ножки каждый вечер, чтобы облегчить в них напряжение, делал бы целебные ванночки (а лучше вместе с омегой сам принимал тёплые, ароматные ванны), но теперь это кажется чем то далёким и нереальным — Чимин попросту не подпустит его к себе, какие уж тут ванны… Что же ему сделать, чтобы хоть как-то помочь его крохе в данных обстотельствах? Намджун решил поговорить на эту тему с Нагилем, ведь кому как ни ему знать все нужды и чаяния артистов! Может хоть нанять им в театр массажиста под видом штатного сотрудника? Альфа снова вздохнул. Милый, упрямый, пугливый зверёк… Нам вытянул шею, снова выискивая сумку омеги. Стоит! Всё так же собрана и ждёт своего часа… «Неужели Чими и правда хочет уехать?» Эта ужасная мысль разрывала альфу на части — его кроха будет не рядом, а в каком-то общежитии, да ещё рядом с этим грёбаным Джексоном, который вваливается в комнату к его омеге как к себе домой! Его мальчик будет не под его вниманием, вне его досягаемости — да это же полное фиаско! Когда Чимин согласился помочь с «реабилитацией», Намджун уже был чётко настроен на то, что пусть и не весь день, но утро и вечер они точно будут вместе в одних стенах — поэтому принимать какую-то другую реальность теперь было слишком неприятно, мозг её просто-напросто отторгал. И главное, альфа даже не мог предположить, что всё пойдёт настолько не по плану! Он должен чувствовать своего кроху рядом — Чими его жизнь, его воздух, а это состояние разъединённости его уже основательно достало. Каждый день без зверька будет как вечность, а он уже сыт ею по горло! Альфа уже не знает что делать — воздействовать на Чимина невероятно сложно — он не может его неволить, не может давить и воздействовать связью, не может приковать его к койке, как это сделал с Тэхёном Чонгук — всё это провальные во всех смыслах планы. Кроха только ещё сильнее заупрямится и в итоге вообще его не простит. Поговорить? Что-то все их разговоры плохо кончаются… Он уже и не знает как ему с ним быть — просто руки опускаются. Но Намджун не может допустить даже мысли, чтобы его омега от него съехал. Он не для того устроил эту войну с избранными, столько рисковал, чтобы в итоге получить пустой дом, в котором ему абсолютно нечего делать без своего крохи. Утром он обязательно что-нибудь предпримет, а пока надо промониторить ситуацию с Йонгом, раз он всё равно не спит. Нам уже на финальной прямой своего плана и надо всё хорошенько просчитать. *** В итоге Чимин не съехал от Намджуна, а продолжил жить с ним в Лау — поутру он уже не был столь решителен, как вечером после ссоры. К тому же перечитанная им в сети информация и собственные выводы, что он успел сделать, сильно повлияли на его решение и вообще… в ту ночь в Паке поселился страх, что альфе угрожает большая опасность и если вдруг с ним что-то случится, а он будет не рядом, то тогда, потеряв Нама уже навсегда, он себе никогда этого не простит. Не простит что уехал от него, не простит что так толком и не провёл это отпущенное ему время вместе с альфой, не простит что фактически бросил в беде! Чимин чуть не плакал от одних только мыслей обо всём случившемся и ощущал огромную пустоту внутри. А самую большую — если он разлучится с этим Дьяволом, что думает о нём как о человеке, который рядом с ним только из-за связи. Его Дьяволом… Нет, он не смог бросить Намджуна, когда тому так нужна была его помощь — хотя бы простое присутствие, которое восстанавливало бы подорванное здоровье альфы. Всякий раз смотря на прихрамывающего Нама, опирающегося на трость, у омеги сжималось сердце. Чимин решил, что пусть тот считает, что у него к нему нет чувств, плевать… он всё равно будет рядом. Повод, чтобы остаться был придуман моментально, и пусть он выглядел весьма притянутым за уши: «Бублику нужно много места для игр и за ним требуется присмотр», однако оба без слов приняли этот надуманный предлог и сделали вид, что так и надо. Главным было то, что он был найден и обоих всё устраивало. Они оба даже будто выдохнули в тот момент, а у Нама заметно поднялось настроение. Правда не надолго… ~ Это был вечер того же дня, Пак вернулся из театра уставшим и немного взвинченным. Его встретили радостно лающий Бублик и как-будто чем-то озабоченный Намджун. День у омеги выдался трудным, были долгие репетиции — они по сто раз повторяли номера и Нагиль гонял всех без исключения, не давая никому продыху, в том числе и Чимину. Из-за чего у омеги никак не выдавалось свободного времени поговорить с учителем. А обсудить ему было что: если по словам Тэхёна идея его устройства в театр принадлежала именно Намджуну, то теперь Паку было очевидно, что они с Нагилем действовали заодно, ведь именно учитель всё и устроил — причём так быстро, что он и глазом не успел моргнуть. Теперь-то ему понятна вся та спешность, с которой действовал учитель — тут дело было не только в том, чтобы успеть к танцевальному сезону, как говорил Нагиль, но и желание услужить Наму. Пообщаться с Нагилем не получалось и в последующие дни, то одно мешало, то другое и в итоге омега решил, что переговорит с учителем, как только выпадет шанс. Нет, у Пака не было желания что-то предъявлять Ким Нагилю или обвинять его в некоем преступном сговоре с самим дьяволом — боже упаси! Он просто хотел расставить все точки над «i», чтобы между ними не оставалось каких-либо недоговорённостей. Для Чимина было очевидно, что учитель являлся всего лишь исполнителем воли Намджуна — возможно тот даже воздействовал на пожилого мужчину так, как может делать только он. Для окружающих Нам и правда как самый настоящий монстр — эдакий отстранённый и парализующий одним только взглядом чёрных глаз тип. Да и что там говорить, он ведь и правда может воздействовать на людей весьма угнетающе — Чимин сам не раз видел как Намджун крутит волей людей так, как ему заблагорассудится: то подавляет своей тёмной аурой, то подчиняет доминантными ферромонами… Но нет, он не верит, что Нам воздействовал на Нагиля таким образом, скорее всего просто уболтал, как он это умеет делать, а потом взял с учителя обещание о неразглашении, как и со всех, кто был в курсе его грандиозных планов. Плюс учитель — пожилой и очень почитаемый человек — Пак его глубоко уважает и доверяет ему как своему любимому наставнику, что всегда мог его поддержать и найти нужное слово в трудную минуту. Нет, омега хотел просто поговорить с Нагилем и всё. Нам прикрыл за вошедшим Чимином дверь и повесил на крючок его лёгкую курточку. Внешне альфа был абсолютно спокоен, но омега чувствовал, что всё не так просто — он лучше, чем кто-либо другой ощущал все тончайшие настроения Нама. — Ты знаешь о том, что пока ты ехал домой, о тебе и Джексоне уже вышла новая сплетня. — Весело произнёс Намджун. Он хотел казаться непринуждённым, хотя внутри всё кипело. — Что? — Округлил глаза Чимин. «Да когда они только всё успевают? И ведь ничего такого не произошло. Где могла произойти осечка?» — Вот, посмотри. — Альфа протянул омеге планшет, на котором красовалась открытая статья с обличительным фото в заглавке. На нём Ван склонялся к уху Пака, а вверху красовалась надпись: «Чимин и Джексон: и всё-таки они парочка! Сенсационное, но очень милое взаимодействие». Омега точно помнит, что альфа просто прошептал ему о том, чтобы он незаметно поправил задравшуюся кофту, но на картинке всё выглядело так, будто альфа его целует в ухо. «И ведь на пустом месте! Как же злит!» — Это недоразумение. — Скривил лицо Чимин и, с пренебрежением к гаджету (будто он в чём-то виноват), отдал планшет обратно альфе. — Верю. Понимаю. — Утвердительно покачал головой Нам. — Но всё-таки, постарайся быть немного поосторожнее, не пересекайся лишний раз с этим… Джексоном, раз эта тема так привлекает всяких неадекватов, падких до сенсаций. — Вообще-то он спас моё положение. Если бы не Джексон, то… — То ты бы совсем не расслышал, что он говорит? — Усмехнулся альфа, правда как показалось Чимину, его тон голоса словно бы выражал скепсис, будто бы Нам на самом деле считает, что омега и сам особо не был против того, чтобы ему вот так шептали в уши. — Прекрати. Не надо так со мной говорить. Я не дурачок какой-нибудь, и сам могу разобраться, с кем и как мне общаться. — Сжал губки Чимин. — Я никогда и не считал тебя дурачком. — Сразу напрягся Нам, чувствуя, что опять их разговор идёт не по той колее. — Но согласись, этот… — Альфа кое как сдержал себя от грубых эпитетов в сторону Вана. — …этот Джексон мог бы и просто сказать тебе то, что хотел, ему ни к чему было склоняться вот так, провоцируя папарацци. Неужели ты бы не расслышал? Он же не идиот, в конце концов? Чимин запыхтел, не зная что на это сказать. Вроде да, мог и не шептать, но так уж вышло… без всякого подтекста, и это был всего лишь секундный эпизод, что тут такого? Омегу немного взбесило, что Намджун именно сейчас, когда у них такое шаткое положение, вот так открыто пытается контролировать его действия, учит. А ещё он хотел уже просто отдохнуть: покушать и лечь в коечку. — Я хочу есть. — Буркнул омега и пошёл в сторону кухни. — Сходи переоденься, я накрою. — Пошёл следом Нам, он и правда старался быть максимально сдержанным, чтобы не испортить вечер. — Это что? Забота? — Резко встал Чимин и, обернувшись, уставился на альфу. — И даже не будем дальше выяснять, как я должен вести себя в обществе альф? — Кроха, не разыгрывай трагедию, ты же понимаешь, что я не это имел ввиду… И почему ты думаешь, что я не могу заботиться о ком-либо? Я вовсе не лишён таких чувств… — Давай не будем о чувствах. — Вытянул в полосочку губы Пак. — Хорошо, давай не будем. Просто хочу, чтобы ты знал, что я всё это время, пусть и незаметно, но заботился о тебе и делал всё так, чтобы было лучше именно для тебя. Ты просто пока не можешь допустить мысли, что я могу быть каким-то ещё, помимо твоих представлений обо мне, потому что ещё не очень хорошо меня знаешь… — Да, ты прав, я тебя и правда не знаю. — С грустью вздохнул Чимин, он чувствовал себя уставшим и опустошённым. — Но мне кажется, что не «не очень», а достаточно основательно. — Это преувеличение. — Тряхнув головой, Намджун немного приблизился к омеге. — Но я и правда будто совсем не знаю тебя. — Обречённо произнёс Чимин и посмотрел таким взглядом, словно видит альфу впервые. — Не говори так, тыковка, прошу. — Нахмурил брови альфа, снова шагнув навстречу. — Неужели ты не понимаешь, что такими словами ты разрываешь мне сердце. — А у меня сердца больше нет. — Омега не повышал голос, не кричал, зато в его словах сквозила сплошная боль, и от этого Намджуну было ещё хуже. Лучше бы уж Чимин просто кричал и срывался на нём, чем вот так. — Оно умерло тогда, когда я хоронил тебя. А потом умирало каждую секунду, когда меня придавливала эта новая действительность. Видимо это был тот самый момент, когда не выведенный до конца яд, снова полился из открытых ран. — Поверь, я тоже умирал каждый миг без тебя. Я долго решал, как было бы лучше, взвешивал все за и против. Если бы был хоть малейший шанс не устраивать этот показательный спектакль, я бы этого не делал! Но… — Но сейчас ты можешь говорить мне всё что угодно, но я не поверю в то, что ты не мог дать хоть как-то знать о себе, чтобы я не сходил с ума и не убивался! Да, именно этот вопрос теперь волновал Чимина больше всего. Почему альфа поступил так несправедливо и жестоко по отношению к нему, почему он исчез так надолго с радаров, почему не дал намёков на своё настоящее положение? Да, он понял уже, что эта якобы смерть была вынужденной и единственной мерой против той ужасной силы избранных и по-другому было никак. Он готов это понять и со временем даже принять, но то, что Намджун оставил его погибать одного, позволил рассыпаться ему на части, желать самому себе смерти, умирать как днём при свете солнца, так и ночью под покровом тьмы… Этого он понять никак не может. — У тебя конечно было много времени подумать, что мне сказать! Но пока неубедительно и пусто. Ты промахнулся, Намджун. Меня прежнего тоже больше нет! — Да, ты стал сильнее и опытнее, я это вижу. — Нам был напряжён, скулы его ходили ходуном, но глаза при этом источали смесь вины и усталости. — И меня это очень радует. — Радует его. — Фыркнул Пак. — Эта сила выстрадана мной, она основана на сгоревшей плоти и пролитых слезах. На той боли, что изъедала меня словно яд. Она текла во мне и растворяла всё хорошее, что у нас случилось, пусть этого и было так мало. — Глаза омеги вдруг заблестели, но отнюдь не от радости. — Хочешь сказать… ты и правда ничего ко мне не чувствуешь? — Сокрушённым голосом проговорил Нам и уставился на Чимина так, что тому сделалось не по себе. — О нет. Чувствую. Очень даже чувствую. — Омега сглотнул и, отвернув голову в сторону, задышал. А потом неожиданно пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж — стремительно и не оглядываясь, словно хотел сбежать. Намджун некоторое время так и стоял столбом, будто смотря внутрь себя, а затем сорвался с места и нагнал омегу у ступенек. — И что же ты чувствуешь? — Сделал шаг в направлении Чимина альфа, но тот тут же попятился назад, поднявшись на пару ступенек. — Отнюдь не то, на что ты так сильно рассчитывал. — Будто пугаясь своих же слов. произнёс Пак. — Я чувствую обиду, досаду, разочарование. — Разочарование… — Отчуждённо повторил за Чимином Намджун, а потом снова и снова… Казалось, будто он пробует сейчас горький привкус этого слова у себя во рту и намеренно травится, потухая прямо на глазах омеги. Чимин сжался. Глаза альфы почернели, он сжал кулаки, да так сильно, что Пак, кажется, даже услышал хруст его костей. — Твои слова, кроха… они хуже яда, убивают мою душу. — Прекрасно, значит ты почувствуешь хоть немного от того, что чувствовал тогда я. — Прижался спиной к перилам омега, даже через кофту ощутив холод металла. Он тяжело задышал, смотря на Нама во все глаза. Да, он видел эту агонию альфы, как внутри него полыхают мосты и рушится всякая надежда, которую он сам же своими словами и поджигает, для верности поливая бензином. — Но ты же не жестокий человек, Чими, ты не сможешь так со мной поступить… — Предпринял ещё одну попытку Намджун. Он потянул к Паку руки, его взгляд будто выражал некую надежду на милость омеги, он желал дотронуться до вмиг побледневшего прекрасного лица, но не решался… и глазами просил на это разрешения. — Скажи, не сможешь ведь? Омега готов поклясться, что руки Нама даже слегка дрожали, как и всё нутро Чимина в этот миг. Взгляд альфы он тоже запомнит навсегда — эту смесь вселенской боли и усталости от абсолютного внутреннего краха. Ему и самому стало плохо, почти нестерпимо — как от происходящего, так и от своих ужасных слов, от того, что он собственноручно делает больно тому, кого так сильно любит. Однако сейчас именно эта созидательная сила любви превращалась в разрушительный огонь ненависти, чьи языки зелёного цвета вытравливали и толкали из омеги что-то такое, что засело в нём слишком глубоко и не могло до этого момента выйти в полной мере. Этот диалог, он будто был решающий, он должен был состояться и им нужно было поставить в нём окончательную точку. Уже добить друг друга окончательно, сжечь дотла, уничтожить — чтобы этот ядовитый огонь сожрал уже всё то отравленное, что осталось внутри, создав выжженную пустыню. Ведь только в мёртвых песках и растут их селеницереусы. — Могу. Ты смог, и я смогу. И не называй меня больше крохой. — Паку было уже просто невыносимо. Все слова, что он посылал в Намджуна, прошивали альфу насквозь и рикошетили в него же, острыми краями их осколки отлетали от стен и ранили в ответ ещё больнее. Он бил по альфе и чувствовал, что делает хуже только себе, но продолжал — намеренно, идя уже до самого конца. Сгорая. Вместе. — Тогда… зверёк. — И так не называй. — Тыковка. — Нет. — Котёнок. — Неприемлемо… — И как же мне тебя тогда называть? — Чимин. Просто Чимин. Как и для всех не близких для меня людей. — Вот значит как? — Да так. — Почти плачет, умирая, пеплом оседая. — Так значит… я тебе не близок? Как же это ужасно, быть такими, делать всё в противовес слов и чувств, подчиняясь предубеждериям, но они оба загнаны в ловушку и выхода не видно. Обоим так тяжело, оба затравленно дышат и смотрят глаза в глаза, где лишь одна смесь горести и страданий. И огонь. — А если так? — Нам резко подаётся вперёд и прижимает омегу своим телом к перилам. Он обхватывает его лицо своими ладонями и, принимая своё полное поражение, тут же мстит омеге за все его слова поцелуем — больнючим, жёстким — пришёл его черёд и Нам тоже не щадит и терзает, не видя больше выхода. Потому что больше нет сил ни на что! Гореть так гореть! Он прикусывает пухлые губки омеги, мучает их и пытает, с силой давя своими — с ощутимым давлением, чтобы Чимин ощутил уже наконец-то насколько у него всё внутри под давлением и невыносимо разодрано в клочья! А омега пыхтит в ответ, с остервенением стучит кулачками в грудь альфы и рвано ёрзает из стороны в сторону, ощущая ту невероятную мышечную силу Намджуна, что будто камень окружила его непроходимой бронёй, взяв в свои тугие тиски. На все действия омеги альфа только сильнее вжимает того своим телом в перила, от чего омега уже чувствует боль в пояснице, его руки заблокированы, а на затылок давит рука, не давая возможности отклонить голову. Чимин мычит в губы Нама, поражается той боли и отчаянию внутри альфы, которой тот с ним сейчас так щедро делится — он знает, что ему из этой хватки ни за что не выбраться, да в этом и нет никакого смысла, а потому… омега принимает эту борьбу губ и чувств, отвечает на поцелуй тем же — кусает в ответ, но уже не щадя и до крови. В ответ на это неожиданно ладони Намджуна обхватывают и с болью сжимают его ягодицы, омега вскрикивает и таким образом отпускает губу альфы, ощущая на своих солоноватый привкус. Из его глаз брызгают слёзы — ему так больно, но он знает, что сполна поделился ею в ответ — оба не пощадили друг друга. И даже боль не разлучит их. Когда они прекратили это кровавое пиршество, наконец-то оторвавшись друг от друга — они поняли, что совершили. Они испуганно посмотрели друг на друга, вымазанных солёно-алыми красками, абсолютно круглыми глазами — они ощутили боль и потерянность в душе, полное ощущение общего провала… В этот момент, именно в эту секунду они поняли, что это было последней каплей. Последней каплей крови. Да, это было ужасно и они достигли самого своего дна, своего предела. Однако теперь на смену яду всё пространство заняло чувство избавления, оно перелилось через край и вытеснило собою всю засевшую внутри гниль — очистило. И от этого стало как-то… до странности легче. Да, всё ещё было больно, но это была уже боль другого сорта — заживляющая. В тот же вечер, немного придя в себя и зализав раны, они выползли из своих нор в новую реальность, и за совместным ужином установили тот самый мирный договор. ~ — Я больше так не могу. — Прошептал Чимин, понуро смотря в тарелку. — Я тоже… — Вздохнул Намджун, встав из-за стола и достав из морозилки лёд, он подошёл к омеге и протянул ему пакетик. — Вот, приложи к губам. — Спасибо. — Взяв лёд, Пак приложил его к распухшим губам лилового цвета, съёжившись от холода. — Себе тоже приложи, я тебе губу прокусил. — До свадьбы заживёт. — Скривившись, усмехнулся Нам и достал лёд уже для себя. Он сел за стол и внимательно посмотрел на омегу. — Чимин. — Да? — Прости меня… За всё прости! Я ужасный альфа… — Ты тоже прости меня. — Тихо прошептал Чимин. — Ты знаешь, я больше… я правда больше не хочу ссориться, я так устал… у меня будто… абсолютная пустота внутри. Меня словно выпотрошили… — Согласен. Кажется мы пробили дно… — А ведь оттуда даже никто не стучал. — Вздохнул Пак и поднял глаза на альфу. Никто не знал, сколько они просидели вот так в тишине, просто смотря друг на друга без отрыва глаз и с приложеным к губам льдом, но когда он заметно растаял, обоим показалось, будто и внутри них тоже что-то растаяло — что-то такое не определимое, но весьма важное. — Мы самые настоящие отморозки. — Вдруг выдал Нам и Чимин хохотнул через боль в губе, оценив шутку. Совершенно ясно, что их раны затянутся ещё нескоро, и восстановятся они после этого пепелища тоже не быстро, но теперь многое поменялось — они по-настоящему хотят дать себе шанс. Да, им предстоит привыкать и узнавать друг друга, притираться и учиться доверять, но главное, что они хотят этого, потому что друг без друга не могут. — Ты говорил, что совсем не знаешь меня… — Начал Намджун, от чего Чимин заметно вздрогнул, однако альфа тут же жестом призвал омегу успокоиться. — Кажется я тоже мало с тобой знаком. — Устало улыбнулся альфа. — Думаю… нам стоит начать знакомиться с чистого листа. Как считаешь? — В этом что-то есть. Мы можем попробовать. — Слабо улыбнулся в ответ Пак. — Тогда начнём? Омега на это несмело кивнул. — Пак Чимин. Омега. — Интересное примечание. — Ямочками улыбнулся Нам. — Это я итак вижу. А то, что ты на самом деле зета никому знать не обязательно. Впрочем, теперь никто уже и не узнает. Чимин понял о чём говорит альфа и деликатно промолчал, стараясь не касаться темы «списков Дьявола». — Я подумал, что раз с чистого листа, то теперь я могу точно назвать себя омегой, а не бетой. — Теперь уже альфа утвердительно покачал головой. — Ты прав. И я очень рад, что ты и правда себя таковым ощущаешь. Ну а я Ким Намджун. И я альфа. — Улыбнулся и отложил пакетик. — А вот тебе дополнять было необязательно, ведь ты с самого начала таким и был. И я тоже сам вижу, что ты альфа. — Несмело улыбнулся в ответ Чимин. — Я, даже когда был бетой и не чувствовал запахов, никогда не ошибался с определением кто альфа, кто омега, а кто бета. — Правда? — Да. — Значит ты их всё-таки чувствовал. Точнее не ты, а твой мозг. Он чётко считывал ферромоны, просто не облекал эти сигналы в осознанное ощущение запаха. К тому же у тебя на тот момент не было течек, а значит и половое созревание… — Наше знакомство кажется повернуло немного в научную сторону. — Нервно хихикнул Чимин, обрывая таким образом немного смущающую его тему. Однако он понял суть сказанного альфой. — Ты прав. Предлагаю тогда нам уже покушать и продолжить разговор после? — Приподнял брови в ожидании ответа альфа. — Хорошо. — Покачал головой Пак и облизнул губы, сморщившись при этом от боли. — Кушай осторожнее. — С тревогой в голосе попросил альфа и потянулся наливать омеге супчик. С этого момента и наступила их спокойная жизнь… Правда она получилась настолько спокойной, что стала больше походить на стоячий пруд — оба сильно осторожничали по отношению друг к другу, боясь пошатнуть установившееся мирное равновесие и потому почти не проявляли своих эмоций. *** Полторы недели спустя. Намджун обращался к Чимину теперь исключительно официально. И что интересно, это стало задевать омегу — он уже сожалел, что сам попросил об этом альфу во время их последней кровавой ссоры. Нам ведь всегда и при всех обстоятельствах называл его то крохой, то зверьком… даже просто по имени — и то очень редко. Пак и сам не понял, как привык ко всему этому. Поэтому когда альфа стал называть его исключительно «Чимин», омеге это стало казаться… не то чтобы грубым обращением, но каким-то чересчур формальным и бездушным, как к кому-то из тысяч с таким же именем. Альфа, как и обещал, Чимина больше не трогал — не то что пальцем, но даже словом старался лишний раз не тревожить, таким образом стараясь свести к минимуму возможность вспыхнуть очередному скандалу во время так важного для омеги танцевального сезона. Как говорится, бережёного бог бережёт — Нам теперь перестраховывался, стараясь беречь психику и здоровье Пака. Только Бог знает, чего альфе это стоило, но поскольку Намджун не был человеком верующим, то и богу не было дела до его терпения. Омеге же хотелось реветь от того положения, которое сложилось на данный момент: вот они вроде вместе и его альфа ЖИВ, но… они так чужды друг другу. Внутри пульсировало непонятное чувство, требующее выхода, но омега себя сдерживал и не выдавал переполняющих его эмоций. И только по ночам давал волю своим чувствам, когда особо накатывало: или тихонько всхлипывал — так, чтобы его не было слышно за стенкой, или снова занимался своими «расследованиями». И чем больше он в это погружался, тем больше внутри распространялся страх следующего дня. А вдруг Нам где-то просчитался, вдруг не всё высчитал и тогда ситуация повернётся на 180° и следующим в кровавых списках будет уже он сам? Чимина порой просто парализовало от всех этих мыслей, до такой степени, что он хотел плюнуть на всё и, вбежав в комнату альфы, прижаться к его сильному плечу. ~ Время шло и в целом у них была жизнь как жизнь, она текла по какой-то накатанной колее: у каждого свои дела, заботы, планы. Оба делали вид, будто между ними ничего не происходило, вот вообще: ни хорошего, ни плохого — они словно временно стёрли всю свою историю во благо взаимного сосуществования. Наверное это было самым разумным решением… однако чем дальше они жили в таком стерильном состоянии, тем всё меньше понимали собственную мотивацию и то, как им быть, выходить из этого. Такое мёртвое взаимное существование по итогу не приносило облегчения. И тем не менее с каждым прожитым днём они старались как-то незаметно сближаться: хотя бы больше пересекаться в пределах дома — как бы невзначай и случайно, потому что их постоянно тянуло друг другу. Чимин даже заметил такую особенность, что в какой бы части дома он ни оказался — везде где-то неподалёку появлялся Намджун. Будто постоянно мониторил происходящее, напоминая собой большого, лохматого льва, что везде метит свою территорию. Он не приближался, но был рядом: если омега мыл посуду, то альфа был в другом углу кухни — сидел за телефоном или пил чай; если Пак присаживался отдохнуть на диван, то Нам тоже вертелся неподалёку, занимаясь какими-нибудь пустяковыми делами — искал на полке книгу или с играл Бубликом. Чимина это забавляло, а ещё… в душе ему это нравилось — потому что альфа постоянно искал его общества, а значит и постоянно думал о нём. У них установилось что-то вроде игры, где один соблюдал принцип — «я здесь и это чистое совпадение», а другой — «я делаю вид, что верю в это». А один раз они даже случайно поменялись ролями. ~флешбэк~ Намджун как раз (чисто случайно не днём, а по приходу омеги) занимался тренировкой с гантелями, качал разные группы мышц, обливаясь при этом потом (а иногда и водой), а Чимину вдруг внезапно приспичило недалеко от этого места протереть пыль (тоже чисто случайно, ведь в остальной части дома уже было абсолютно чисто). Пак делал вид, что усердно трудится, изо всех сил старался не палиться (ну может быть человеку просто любопытно?), но иногда он не мог себя должным образом проконтролировать и, на особо волнующих моментах напряжения мышц альфы, выворачивал шею или зависающе открывал рот. Он думал, что Нам его не видит, но это было не так — омега прекрасно отражался в зеркале у окна. Не зря альфа так старался, принимая позы получше и беря вес побольше. А когда Намджуну стало совсем жарко (ага), он внезапно снял с себя футболку и стал с голым торсом подтягиваться на турнике. Тут Чимин совсем засмотрелся как перекатываются его мышцы рук и спины (ну правда завораживающе, омегу можно понять), и случайно задел на полке какую-то статуэтку (опять статуэтка, хорошо в третий раз она разбилась не о голову нашего альфа-самца). Та конечно с грохотом разбилась, привлекая внимание. Когда Намджун обернулся на звук, Чимина уже и след простыл. «Просто страна непуганных оленят» по-доброму констатировал реакцию омеги Ким и усмехнулся в кулак (шалость удалась). ~конец флешбэка~ Постепенно они даже стали обменивались общими фразами для поддержания разговоров — вполне нейтральными и безобидными, чтобы не будить лихо — не переходили на личное и вообще были очень осторожны друг с другом, соблюдая границы общения. И оба ощущали от собственной же сдержанности — эту установившуюся натянутость и давящую атмосферу, которая только росла день ото дня. Но переступить через себя и договорённость они не могли — словно уже боялись сделать что-то лишнее или не то. От этого обоим внутри было только хуже. Каждый вроде старался быть спокойным, вежливым и учитывать нужды друг друга. Чимин даже умудрялся делать Намджуну уколы, и с каждым разом всё лучше. Но всё равно почему-то от всей обстановки веяло чем-то неестественным и каждый только больше от этого злился внутри. Даже их ссоры в недавнем прошлом — и те казались более натуральными и полными жизни, чем их «политкорректное» взаимодействие как у запрограммированных роботов. Такая искусственно-добродушная атмосфера угнетала только сильнее. Казалось, что ещё немного и они не выдержат, потому что как долго можно жить в притворстве, когда у тебя внутри всё кипит от чувств — никто не знал. Особенно спокоен из них двоих был Нам, даже чрезмерно — нейтрален, спокоен и абсолютно не давил на Чимина, как они и договаривались. И почему то именно этот факт к концу недели начал всё больше не устраивать Пака. Омеге, наоборот, уже хотелось чтобы альфа дал хоть какой-то повод, чтобы он ему поддался. Так хотелось уже наконец-то почувствовать настоящую жизнь, а не это болото, которое у них получилось. Но страх перевешивал. За эти полторы недели у обоих скопилась огромная тяга друг к другу и почти до нестерпимого возросло желание объятий. Но оба впервые в жизни были в таком положении, что абсолютно не знали что им делать. ~ Не смотря на застой в личном плане, в остальном у Чимина (да и у Намджуна с его решением стратегических задач) была полная движуха. Из-за концертов и возросшего к ним интереса, репетиций стало больше, чем обычно — омега даже стал задерживаться, и тогда его забирал с работы тот самый водитель в форменной одежде и на чёрном Ягуаре. В театре Пак вместе с труппой как обычно отрабатывали всё до мелочей, они всем составом постоянно работали над ошибками и пытались довести все номера до идеала. Ма Донсок не нарадовался на такой ажиотаж, а ещё больше на кассовые сборы — его настроение граничило на стыке «жизнь хороша» и «вздрючить всех по первое число». Что он, собственно говоря, и делал, причём весьма успешно. Режим дня Чимина был очень загруженным, но начиналось каждое утро неизменно с готовки завтрака. Омега кулинарил, пританцовывая под музыку в наушниках, дабы разогреть мышцы перед работой — и вообще ему так больше нравилось: готовить, выделывая при этом па и разминочные постановки — так ведь куда веселее и полезнее, считал омега. Тем более вставал он рано, чтобы всё успеть (прямо по старой домашней традиции) и думал, что Нам в такую рань точно не встанет, а потому он может спокойно пританцовывать и быть самим собой. Но он и не подозревал, что альфа всякий раз за ним подсматривает, наслаждаясь чарующим видом омеги. Первый раз Нам застал его совершенно случайно, а потом стал спускаться уже намеренно — он просто не мог пропустить такое зрелище: альфа тихо садился возле лестницы второго этажа, откуда был неплохой обзор на приоткрытую дверь кухни и наблюдал, как зверёк готовит завтрак, выписывая ногами и руками чарующие движения. Такой прекрасный — максимально естественный, максимально грациозный и максимально обворожительный! Смотря на него, Намджун просто сходил с ума от любви и желания. Далее, когда омега заканчивал с готовкой, Нам тихонько удалялся, зная что потом Чимин, поев и пройдя мимо его комнаты, как обычно сделает пару шагов обратно к его двери и, встав возле неё, постоит так пару минут, прислонившись ухом, пока не дождётся, когда он начнёт ворочаться, чтобы быстро утопать к себе. Намджун не смел приближаться к Чимину в такие моменты — именно в них он видел омегу настоящим, и это было слишком ценно, чтобы нарушать идиллию. Кушал Пак с утра один в компании крутящегося рядом Бублика, который по обыкновению лежал возле ног хозяина и трепал игрушку-косточку. Как-то однажды Чимин решил не будить альфу и стал придерживаться этого правила: он посчитал, что пусть лучше Нам восстанавливается хотя бы во сне, ведь он ему даже предписанный массаж не делает, а поесть у него и так будет достаточно времени. «Хотя… если бы он хотел… то мог бы и присоединиться. Я же даю понять, что рано встаю и занимаюсь готовкой». С каждым новым днём Намджун всё больше и больше удивлялся кулинарным способностям омеги — он конечно до этого пробовал еду, которую тот готовил, но альфа и не подозревал, что Чимин настолько в этом хорош! За все полторы недели, что Пак готовил, он ни разу не повторился, и что невероятно — все блюда были просто пальчики оближешь. Альфа даже застал себя на мысли о том, что ждёт новое утро, чтобы когда Пак уедет в театр, отведать что же он там такого вкусненького изваял. «Золотые ручки, настоящая хозяюшка» нахваливал он про себя Чимина, с аппетитом кушая приготовленную им еду. И всё то в руках омеги спорилось: несмотря на их учтиво-натянутые отношения, в доме с появлением Чимина создался тот самый непередаваемый уют, который альфа мог ощутить разве что только дома у родителей. И то, папа Лан не создавал его сам, он только гениально распоряжался прислугой, зная вкусы и предпочтения своих мужчин. От Пака же шла особая забота и теплота о доме и повседневных нуждах. Казалось, для омеги ничто не являлось трудным и неразрешимым относительно ведения хозяйства и это навевало на Нама такую приятную безмятежность и умиротворение, что он в тысячный раз убеждался в том, что быть вместе с крохой, пусть даже в таком состоянии холодного нейтралитета, это само по себе уже благо! Ему даже достаточно, чтобы Чимин просто был рядом, а он его видел. Сложно было понять, как оба могут держаться после того кровавого вечера так, будто ничего и не было… По честности сказать, каждый предполагал всё что угодно, но только не такое развитие событий — не этот солёный привкус их мира. Однако именно этот период затишья и дал возможность обоим много что обдумать и расставить в своих головах по полочкам. ~ За эти полторы недели было дано ещё три концерта, и на всех тайно присутствовал Намджун. Чимин об этом знал, но делал вид, что не в курсе. А Нам притворялся, что не раскусил осведомлённость омеги. Альфа восхищался Чимином, он его просто обожал! Обожал в нём всё — начиная от гениальности танца, его чётких и страстных как сам огонь движений, которые в долю секунды могли стать плавными как текучий ручей, заканчивая привычками втихаря ныкать по карманам засахаренные орешки (ведь он на диете) и корчить рожицы при виде любой отражающей поверхности. Когда Нам наблюдал за выступлением омеги, его каждый раз переполняли бурные эмоции — хотелось снова украсть кроху как в тот раз и увезти от всех подальше, чтобы принадлежал только ему! Нам был в той же ложе, что находилась рядом со сценой — до зверька было рукой подать — так рядом… и хоть его скрывала тень кулисы, альфа знал, что Чимин чувствует его присутствие, пусть и упорно не оглядывается именно в тот угол зрительного зала, где находится он. И пока Нам сходил с ума по омеге, ему снова и снова рукоплескала публика, вознося своего любимца, своего белого лебедя на Олимп славы. То и дело выходили новые статьи и фотосессии для обложек, омеге даже начали поступать заявки на интервью с его участием! Можно было смело сказать — зритель нашёл своё новое увлечение и активно сходил по нему с ума. А что же Намджун… в тот же самый момент он помирал от тоски по своему маленькому зверьку. Альфа корил себя всеми словами за то, что сказал тогда Чимину… а ещё больше за то, что так и не сказал. Ему уже хотелось плюнуть на всё — на договор, на страх всё испортить, лишь бы уже прижать к себе своего любимого и ощутить его в своих руках. Хоть на миг, но всем своим существом! ~ Омега сильно выматывался, но честно старался везде успевать и, конечно же, это сказалось на его самочувствии — боли в животе тоже возобновились, но он не жаловался Намджуну, а страдал в одиночестве. Особенно плохо было по ночам. И зря Пак думал, что Нам ничего не замечает — альфа замечал и очень переживал, даже своего человека в театр нанял, чтобы присматривал за состоянием омеги. А по ночам не спал сам — всё вслушивался в звуки из соседней комнаты, боясь пропустить момент, когда крохе понадобится помощь. В конце недели мучений Намджун не выдержал и предложил Чимину хотя бы просто спать рядом в одной кровати, чтобы тому стало немного полегче, но омега, обескураженный таким внезапным предложением, с испугу отказался от этой помощи. Правда, обмозговав его наедине, сильно об этом пожалел — ведь получалось, что это была идея Нама, а не его, и значит… это не он к нему приползёт, а альфа его попросил, а он просто согласился. Но, как говориться, было уже поздно и Чимину ничего не оставалось, как терпеть дальше… ~ В большинстве случаев с утра за Паком приезжал Чонгук (либо иногда его личный шофёр). По пути альфа забирал Тэхёна и Бэбэ: сначала он отвозил Чимина в театр, а уже затем, поскольку Тэ решил возобновить учёбу, дабы не создавать пробелов в знаниях, они все втроём ехали в институт. Омега закрыл академический отпуск и стал посещать все занятия, как самый настоящий прилежный студент, а жить он пока продолжил в доме родителей. Последнее, кстати, было частой темой их с Гуком разговоров — альфа никак не мог смириться с таким вопиюще неправильным положением дел и активно придумывал аргументы в пользу возвращения омеги в его квартиру, спальню и вообще жизнь. На работе он стал появляться всё реже, контролируя дела по большей части удалённо, что очень не нравилось его отцу — из-за этого у них даже периодически происходили стычки. Но Чонгук не мог оставить Тэхёна в институте одного без присмотра, каждый перерыв он был рядом с ним и ревностно охранял своего помеченного омегу. Ну а вечерами уже зависал у Тэ в гостях, где к уговорам «одуматься» подключался уже и Ханыль. Через неделю этого непрестанного клевания мозга Тэхён взвыл, уже не зная куда деваться и прятаться ото всех вокруг. На самом деле он и не был против переезда обратно к Гуку, омега изначально просто хотел подзадорить альфу — ему слишком понравилось как тот крутился вокруг него и из кожи вон лез, чтобы угодить, заглаживая в том числе свою вину за инцидент с наручниками. И хотя Тэхёна эта идея с приковыванием зацепила (да и вообще тогда ночка была очень горячей), он всё же не спешил говорить обо всём этом альфе, зная как именно тот его за это покарает. Однако кто же знал, что за полторы недели он уже будет активно открещиваться и жалеть о своей же затее. Да, у каждого из них были свои проблемы, но всё забывалось, когда они все вместе ехали в машине — в такие моменты их сердца расцветали: друзья сидели всей своей дружной троицей на заднем сиденье огромного внедорожника и щебетали о разной ерунде, обменивались шутками, новостями и даже пели весёлые песенки. Гук в это время вёл машину и лыбился на выходки младших, особо умиляясь с Тэхёна, он подбадривал смехом его шутки и иногда подпевал им всем троим — и вообще был очень приветливым и заботливым — стараясь радовать этим самым Тэ, конечно же. Вообще, в отличии от Нама, Гук был лёгким на общение и гостеприимство, ему нравились дружные посиделки большими компаниями, и о семье он мечтал тоже о большой и дружной. Поэтому поездки с дополнительными пассажирами для него были совсем не обременительны, а даже наоборот — альфа то и дело что-нибудь предлагал друзьям: то включить встроенный в подголовник планшет с караоке или ютубом, то водичку или закуски из бара взять. Иногда Чонгук снимал их поездки на телефон и отправлял видео своему угрюмому другу, чтобы тот смог полюбоваться своим омегой и видел, что у них всё хорошо. И Намджун видел. Видел, как весело его крохе, как тот счастлив, как он открыто смеётся своей обворожительной, неземной улыбкой, как он естественен и прекрасен в своей непосредственности… когда он с друзьями. И тогда, помимо светлой радости на него ложилась тёмная тень грусти: почему его омега не такой в его присутствии? Будет ли он когда-нибудь так же счастлив рядом с ним? Будет ли дарить такие же искренние улыбки ему? Услышит ли он заливистый смех омеги, похожий на звон колокольчиков, вызванный именно его шуткой или забавной проделкой? Нам раньше никогда о таком не думал и от того сейчас у него сильнее щемило сердце, словно его кто-то сжимал в своей ладони. Больше всего он хочет сделать своего омегу счастливым, чтобы он ни в чем не нуждался, чтобы занимался своим любимым делом, чтобы не знал горести и страха, доверял ему и позволял себя любить. Но пока… у него ничего не получается. Если бы Намджун был волком, он бы вышел во двор и повыл на Луну, а так… Альфа чеканным шагом пошёл в свою комнату с тем, чтобы дать сегодня волю своей льющей слёзы. Лучше за него всё выразит она, как это бывало не раз! *** За минувшие полторы недели друзья навестили Чимина два раза. В основном своё время они проводили в комнате Пака, но за общим ужином присутствовал и Намджун, внося тем самым небольшую долю смятения в процесс трапезы. И хоть альфа был само спокойствие и вежливость, а ещё поддерживал разговор интересными добавлениями (всё-таки эрудицию не пропьёшь) и ухаживал за гостями — всё равно в воздухе чувствовалось некое напряжение. По-настоящему раскрепощённой в общении с Намом была, разве что только Солар — она задавала альфе вопросы и с огромным энтузиазмом поддерживала общение. Ну а когда они все с открытым ртом слушали рассказ альфы о нейропотезировании, девушка вообще чуть не расплакалась, введя тем самым Нама (да и не только его) в ступор. Альфа нифига не понял, но решил на эту тему при девушке не говорить — мало ли, может у неё кто из близких ногу или руку там потерял. Тэ с Чимином тоже с некоторых пор заметили перемены в поведении девушки — Бэбэ могла то внезапно растрогаться, то наоборот вспылить. Причём без видимых на то причин. Обычно самая сдержанная из них троих на слёзы, Бэбэ внезапно перестала блистать этим своим качеством — на смену железной леди пришла плаксивая школьница. Оказавшись, наконец-то наедине, друзья не выдержали и спросили Солар о том, всё ли у той в порядке, почему у неё настроение скачет прямо как счётчик Гейгера, на что Бэбэ отмахнулась, сказав что ничего такого в себе не замечает. Однако омеги не отстали от подруги и в итоге настояли на том, чтобы та не маялась ерундой и всё им рассказала. Девушка сдалась и наконец-то поведала, что это всё из-за того, что они с Хосоком серьёзно поссорились и до сих пор находятся в контрах. Точнее — это Хо её игнорит и делает вид, будто девушки просто не существует. Под конец повествования Солар сдалась окончательно — она много плакала, а Чимин и Тэхёном её всячески утешали. Даже Намджун, услыхав что кто-то плачет, принёс к ним в комнату поднос с вкусняшками и напитками, чем сильно растрогал Бэбэ и удивил Чимина. Нам сегодня вообще приятно удивлял Пака своим поведением — он был таким до странности чутким и заботливым к нему и его друзьям, старался занять их разговорами и даже — О БОЖЕ — был (точнее пытался быть) дружелюбным! Чимин это прекрасно видел, хоть Тэ и бросало в дрожь от подобного изменения: наедине омега даже поделился тем, что такой Намджун его пугает ещё больше и он видит в этом какое-то искажение действительности. Пак на это только хихикнул. Ну просто Нам не тот человек, кто даже сильно расстаравшись, будет выглядеть этаким добрым плюшевым мишкой — у него слишком подавляющая сама по себе аура, которую не спрячешь за пушистой кофтой и приятными манерами. Чёрные глаза альфы всегда пугающе внимательны и всепроникающи, от чего кажется, будто Намджун тебя ими вскрывает, пробираясь внутрь головы, а феноменальное спокойствие альфы в совокупности с каменным лицом делают его похожим на неприступную скалу, будто он просто из милости снизошёл до смертных и подарил им чуточку своего внимания. И всё это само по себе — ни хорошо, ни плохо — всё это составляет Нама таким, какой он есть, без прикрас. А вот чтобы понимать, что кроется за этим фасадом, его истинные мотивы и поступки — альфу надо просто захотеть узнать немного поближе. Правда вот тут обычно и начинаются проблемы. Знать больше, особенно касаемо такого человека как Намджун — страшно. А вдруг там глубже — всё ещё хуже? Но Чимин Нама не боится, он знает, что там внутри находится сострадательный и мудрый человек, тот кто ему так интересен. Интересен и как человек и как мужчина — и омега по-тихоньку начинает альфу понимать. Чимин его всё так же любит и восхищается, но он осознаёт, что ему предстоит ещё сделать много открытий в этом необычном мужчине. И он хочет его открывать. — Он такой милый. — Всхлипывая, заявила девушка на жест щедрости от Намджуна и, придвинув к себе поднос, жадно умяла канчжон*. — Такой заботливый, даже знает что я больше всего люблю из еды. Не то что этот чёрствый, неприступный, холодный… — И не закончив перечисления, снова заплакала. А потом съела ещё одну конфету. ______________________________ *Канчжон — квадратные конфеты из клейкого риса, их поливают мёдом и опускают в кипящее масло. Омеги в шоке переглянулись — Бэбэ никогда не любила канчжон, более того — она ненавидит мёд, которым поливают эту сладость. — Ты это сейчас про кого? Про Намджуна? Ты случаем не заболела? — Выпучил глаза Пак, будто в полном шоке, однако Солар этот прикол не поняла и грозно его осадила. — Перестань быть таким бякой, Чимини. Твой альфа столько делает для тебя, рискует ради вашего будущего жизнью. Он даже устроил переворот в стране… — Девушка вновь заревела, падая на подушку. — Это так романтииичнооо! — Чего? — Уронил челюсть Чимин, а Тэхён подавился хрустящим хворостом. — А ты этого не ценишь, Чимини! Да и ты, Тешенька тоже не ценишь Чонгука! Зажрались вы, друзья, вот что я вам скажу! Слишком в своих альфах роетесь, всё что-то выдумываете, передумываете, с ума сходите! А надо просто быть с теми, кого любите и всё! Ваши альфы — настоящие мужики, которые ради вас жопы рвут, а вы носы воротите, всё играете в какие-то игры… А я бы вот всё отдала за то, чтобы Хосоки сделал для меня что-то подобное, что делают ваши альфы… Да кому я вру, пусть бы хоть что-нибудь сделал! Но нет, это я… — Тут Солар стала бить себя ладошкой в грудь. — …это я должна прокладывать к нему мосты, сближаться, добиваться! А это так обидно, вы не представляете! У меня тоже есть гордость и чувства! Чем я всё это заслужила, а? Скажите мне? Не знаете? Вот и молчите! — Девушка высморкалась в носовой платочек и, приняв сидячее положение, с новой силой накинулась на еду. Брови Тэ взлетели вверх, а Чимин просто застыл статуей, держа двумя пальчиками протянутый ему платок. — Вот это аппетит! Покруче моего будет, да Чими? — Решил разрядить обстановку Тэхён, не зная что ещё добавить на этот крик души. — А откуда ты знаешь про Намджуна? — Отмерев, спросил Пак. — Был разговор с Хосоком. Я думала он сюда в Лао к любовнице ездит… изменяет мне… — Омеги выпучили глаза и открыли рты. — А оказалось, он к Намджуну ездил. Вот он мне всё и рассказал. Ему не было смысла врать в тот момент! — Рявкнула Солар и губы её задрожали. — А я его так обидела, надавала ему пощёчин, оскорбила… унизила его мужское достоинство. А мой Хосечка оказался абсолютно чистым и непорочным! — Омеги снова переглянулись. Да, её любовь явно смахивала на сумашествие, но друзья и не думали осуждать Бэбэ. Как говорится, каждому своё. Да, отношения Со и Хо выходят за рамки нормальности, но кто из них сам нормален? — Я виновата перед ним! — Вой продолжился. — Но разве я недостаточно настрадалась, чтобы уже меня пожалеть и вернуть всё как было? Мы так хорошо жили у нас дома, в нашей уютной семейной лодочке. Я даже отдала ему звание капитана. — Ты уверена, что это у вас был корабль, а не подводная лодка? — Приподнял бровь Тэхён. — Может ты ему весь кислород перекрыла? — О чём ты говоришь! — Тут же рассердилась Солар. — Просто если бы не моя ревность, мы бы и сейчас жили душа в душу! — Хорошо, хорошо, Тэ просто пошутил. — Примиряюще приобнял девушку Чимин и сделал знак глазами другу, чтобы он приберёг свои шутки для другого раза. — Бэбэ, я уверен, что вы скоро помиритесь. — Тоже обнял друзей Тэхён. — Вот прям чувствую это своим нутром. — Очень на это надеюсь. — Шмыгает носом Солар и горько усмехается. — А иначе я ему голову откушу. «Или что-нибудь другое» — не добавляет. *** Через несколько дней. У Чимина отгремел предпоследний концерт и по этому случаю к нему приехал Тэхён вместе с Плюшкой. Дабы подбодрить друга перед последним рывком и поболтать. С порога Пак перехватил у Тэ щеночка и, затискав заметно прибавившую в весе девочку, пустил её резвиться вместе с подбежавшими Бубликом. — Они такие милые. — Широко улыбнулся Чимин. — А где Бэбэ? — Спросил уже плюхнувшегося на диванчик в прихожей Тэхёна Пак. — Она не смогла. Говорит, что готовит какой-то мега-сюрприз Хосоку, после которого они 100% помирятся. — Омега скидывает с себя кеды, делает эгьё и, широко улыбнувшись другу, начинает загадочно играть бровями. — И что это значит? — Повесил куртку друга Чимин, не в силах расшифровывать после усиленной тренировки какие-либо тайные послания. — Мне кажется я догадываюсь, что это за сюрприз. — Продолжил загадочно стрелять глазками Тэ, но так как заморенный друг вообще не вдуплял, махнул на это дело рукой. — Забей. Пак только пожал плечиками и прошёл в гостиную. Кроме всего прочего ещё сегодня Чимина снова скрутило в раздевалке и хорошо, что к нему быстро подоспел их новый массажист и помог снять спазм, а то бы он наверное прямо там и умер. Его боли усилились и уже даже перестали помогать те обезболивающие, которые ему дал Намджун по рекомендации доктора Кана. Пак понимал, что скоро он достигнет своего пика и терпеть боль будет совсем невозможно и тогда… тогда ему ничего не останется, как приползти, возможно прямо в буквальном смысле, к Наму. — А твой где? — Двинул вслед за другом Тэхён. — Кровать чинит. — Ммммм… — Протянул Ким и снова заиграл бровями. Тут уж Чимин не мог не понять намёк. — Это не то, что ты подумал, мой маленький, но очень пошлый друг. — Скорчил мордочку Чимин. — А что я подумал? — Как ни в чём не бывало ответил Тэ и сделал недоуменное лицо. — Знаю я о чём ты стал постоянно думать, связавшись с Чонгуком. — Вытянул в трубочку губы Пак. — Тебе бы тоже об этом подумать следовало. — Закатил глаза Тэхён, на что Чимин цокнул. «Я и так думаю» не ответил он. Не думать об этом, в свете его болей, Чимин просто не мог — да все его мысли только этим и были заняты, от чего он ощущал себя уже каким-то слетевшим с катушек озабоченным омегой. Он должен поговорить об этом с Тэ, иначе он скоро свихнётся. Далее к ним спустился Намджун в футболке с закатанными рукавами и шортах выше колена — весь такой запыхавшийся, немного вспотевший и чертовски брутальный с этими собранными в хвостик волосами. От такого вида альфы Чимину даже стало как-то неудобно перед другом и… сильно жарко. Особенно внизу живота. Отужинали они в относительной тишине. Правда, во время трапезы Тэхён постоянно смотрел то на Чимина, то на Намджуна, загадочно при этом улыбаясь и незаметно строя другу пошленькие рожицы, от чего Пак заметно краснел. Нам же делал вид, что вообще ничего не замечает, дабы ещё больше не смущать омегу. Он только усиленно тыкал палочками в миску и неслышно вздыхал. Ещё накануне Чимин рассказал Тэ всю ситуацию с его болями и друг пообещал ему поговорить с каким-то своим дальним родственником, который учится на последнем курсе медицинского института. Видимо Ким получил от того весьма интересную информацию, из-за чего теперь вёл себя как какой-то «падаван*, познавший истину», а Паку оставалось только ловить с этого всего дикий кринж. _______________________ *Падаван — название, принятое в Ордене джедаев, для обозначения молодых людей, обучающихся Силе при одном из магистров. ~ В комнате Чимина: — Тэхёни, что мне делать? — Сокрушённо рухнув на грудь другу и тяжело вздохнув, произнёс Пак. — А что такое? — Вытянул лицо Ким и приобнял Чимина. — Мне так тяжело… Это касается моего состояния и нашей с Намджуном связи. Я тебе уже рассказывал. Помоги, ты ведь уже опытный… в этих делах… — Тут Тэ хихикнул. — Опять ты используешь это глупое междометие. Вот что я тебе скажу, пока ты не начнёшь называть вещи своими именами, не видать тебе понимания в этом вопросе. — Чимин удивлённо уставился на умное изречение друга. — Это тебе первый совет. Попробуй, скажи хотя бы при мне это слово. — Ну… ты же и так понял. — Порозовел Пак. — Не ломайся. Говори! — В шутку насупился Тэ и сделал строгое лицо для общего воздействия, чтобы показать другу, что он настроен серьёзно. — Какой ты смелый стал, опытный. — Надул губки Чимин. — Жду. — Не отступал Тэхён. — Ну хорошо. — Закатил глаза Пак. — Мне нужно твоё мнение по поводу интима. — Ты неисправим. — Закатил глаза Ким. — Ладно, говори подробнее. — Так вышло, что в последнее время меня сильно одолевает это… — Чимин замялся. — Ну это, желание… скажем так, тяга… — Надеюсь к Намджуну? — Пошутил Тэ. — А то ты не знаешь. Будто для меня существуют другие альфы. — Надулся Пак. — Нет, главное их так много вокруг, обходительных, вежливых… — А хочешь ты конкретного неотёсаного дубину! — Заключил Тэхён и Пак от этого аж прыснул. — Ты выяснил что-то у своего родственника по поводу моего состояния? — Да, я ему всё изложил как есть и ничего не утаил. — Тут омега замахал руками, чтобы друг успокоился. — Конечно я твоего имени не называл и всё представил как потенциально возможную ситуацию. — Ким сделал кавычки пальцами. — Ну хорошо. И что же он сказал? — Стал нервно кусать губы Пак. — Прогноз не утешительный, мой друг. — Трагично и в то же время очень театрально вздохнул Тэхён. — Похоже без твоего неотёсанного никуда. — Омега покачал головой. — Стоило вам встретиться, как в его присутствии у тебя, похоже, снова активировались твои половые гормоны. — Тэхён сделал паузу и, поймав внимательный взгляд друга, продолжил. — Когда ты потерял своего истинного альфу — у тебя случился сильнейший стресс, и организм среагировал на это соответствующе — он тебя выключил. Сейчас же ты его снова встретил, и вуаля — у твоего организма снова дикий стресс, но только с обратным знаком. — Это как? — Так, что твоё либидо… твоя секс-кнопочка снова активировалась! — Восторженно вскрикнул Тэхён, но заметив как побледнел друг, тут же сбавил обороты. — Короче, у тебя сейчас внутри бушует гормональный ураган, вот тебя и штырит. И чем дольше ты будешь без своего альфы, тем хуже тебе будет становиться. — Но мы рядом, а боли в животе всё равно усиливаются. — Да что там вы рядом… — Фыркнул на это Тэ. — Даже не обнимаетесь. — Долго я так не выдержу и скоро сдамся на милость этому демону. — Напрягся Чимин, будто не желая понимать всей правды, отгораживаясь от неё до последнего. — Лучше бы тебе и правда сдаться. Потому что ваше «рядом» так не работает. Тебе нужен более тесный физический контракт. — Цокнул Тэхён и посмотрел на друга таким взглядом, что у того аж мурашки по телу пошли. — Понимаю… Значит обнимашки и поцелуи? В прошлый раз это быстро помогло. — Невинно пробормотал Чимин, на что Тэ только вздохнул и покачал головой. — Ну как тебе сказать… — Говори как есть. — Хорошо. Поначалу да, это сработает, на некоторое время. Но очень ненадолго. — А что потом? — Сам понимаешь, не маленький. — Загадочно сощурился Тэхён. — Секс? — Охает Чимин. — Бинго! — Хлопает в ладоши довольный Тэ. — И поздравляю, ты наконец-то произнёс это слово вслух! — Я так не могу. Тэхёниии… — Глаза Пака испуганно заметались по сторонам. — Иначе всё будет так, как и говорил Намджун. Я приду к нему и сам попрошу… Нет! — Ты с ума сошёл? Это не шутки, так то… Тебе нужны его гормоны! Пойми это уже! К тому же у вас слишком сильная связь! Ты и так еле держишься, я же вижу. Долго ты не протянешь. — Вмиг нахмурился Тэ, став по-настоящему серьёзным. — Прошу, не страдай ерундой. Это опасно и я за тебя волнуюсь! — И что ты предлагаешь? — Хмыкнул Пак, наклонив вбок голову. — Да что, что! Потрахаться да и делов! — Закатил глаза Ким, а Чимин вытянул лицо. — Чонгук тебя окончательно испортил. — Покачал головой Пак. — Не то слово. — Широко улыбнулся Тэ. — Но он так потрясающе меня каждый раз портит, что я ни о чём не жалею. Он просто возносит меня в рай! — Друг настолько смело сейчас говорил, что Чимин от его решительности даже ненадолго подвис. И когда только его перчинка, боящаяся даже прикосновений альф, успел стать таким раскрепощённым? Видимо близость с тем, кого искренне любишь, особенно когда это взаимно, и правда творит чудеса. Ведь у двух родственных душ не может быть страхов друг перед другом, здесь есть лишь доверие и любовь. Тэхён нашёл такого человека, доверился ему и в итоге… в итоге счастлив. И почему только у него не так? Почему нет взаимности? Глаза Чимина вмиг погрустнели, а нутро скрутило необъяснимой тревогой. Стало так себя жалко… Он бы так хотел изменить всю эту ситуацию, это дурацкое положение… Ведь они с Намом истинные, неужели он его никогда не полюбит? Хотя бы со временем… И пусть этому будет способствовать их связь — всё равно! Главное что его альфа будет с ним, ведь так? От этих мыслей Чимин почувствовал себя ещё более жалким, будто он выспрашивает у судьбы какие-то крохи с её стола… Ах, наверное он не должен быть таким жадным. Ведь говорят, что пара может держаться и за счёт чувств одного партнёра… Вроде в этом ничего такого нет… но тогда почему ему так тошно от одной только мысли об этом? Почему его душу снова выворачивает, оголяя все болевые провода? — Тэхёни, но я правда не могу. — Сокрушённо вздохнул Чимин. — Как ты себе это представляешь? Я приду к нему и попрошу… Нет. Ведь тогда так и получится и Нам будет прав в своих словах, а я лишь подтвержу, что у меня к нему только влечение из-за связи. Приду просить у него секса… боже! Пойми, я не хочу, чтобы он так обо мне думал. — Как? Ну как? — Взвыл Тэ. — Господи, ну почему у вас всё так сложно? — У вас с Чонгуком тоже поначалу было сложно. — Начал оправдываться Чимин. — Но не настолько же! — Сотрясая руками, Ким вскочил с койки и стал нервно ходить возле друга. — Хватит метаться, словно раненый зверь! Просто подскажи уже, что мне делать. — Задрал подбородок Пак и уставился на друга просящими глазками. — Ну ладно-ладно! Хитрец, знаешь ведь, что я не могу тебе отказывать, когда ты так смотришь. — Прыснул Тэ и как будто в задумчивости приложил указательный пальчик к губам. — Думаю… тебе надо обернуть всё так, чтобы инициатива исходила от Намджуна. Тогда получится, что это не ты пришёл к нему, а типа он сам захотел. — И как мне это сделать? — С интересом во взгляде замер Пак, вспоминая, что одну такую возможность он уже успешно прошляпил. И пусть тогда на кону стояло всего лишь «спать рядом» — но и его состояние на тот момент не было таким критическим, как сейчас. Теперь же, ко всему прочему, у Чимина (как правильно сказал Тэхён) совсем разбушевались гормоны, от чего иногда ему казалось, что он буквально горит изнутри, изнывая от желания. «Боже, почему это так походит на приближающуюся течку? Хотя её и быть не может…» — Пффф… соблазнить! — Как само собой разумеющееся выпалил Тэ, будто Чимин только этим в своей жизни и занимался. Да на него посмотреть, он же самый настоящий невинный розовощёкий пупс, но никак не секс-кукла с кучей встроенных функций. О чём он вообще?! — Но я не умею. — Выпучил глаза омега. — Это не высшая математика, детка. Я тебя научу. — Махнул рукой Тэ и элегантно поправил локон, делая вид, будто он весь себя такой гуру с тренингов по отношениям. Ага, без пяти минут студент первого курса академии секса, а сейчас так и вовсе студент-заочник. — К тому же это не будет сложным, поскольку Намджун итак по уши в тебя влюблён! — Чего ты такое говоришь? — Нервно хохотнул Чимин. — Да-да, и только дураку этого не видно. — Сделал скептическое лицо Тэхён, но друг всё равно не воспринял его слова слишком серьёзно. — Так значит я по твоему дурак? — Состроил псевдо-обидчивую мордашку Пак. — Ты то? Круглый. — Ехидно засмеялся Тэ и тут же увернулся от вскинутой в его сторону руки друга. — Ты точно мой лучший друг? — Приподнял бровь Чимин, он уже чуть не смеялся на те смешные движения, что делал Тэхён. — А то! Только самый лучший и настоящий друг может сказать правду. Остальные будут прикидываться и лукавить, боясь тебя потерять из-за выгоды. — Безапелляционно заявил он. — А ты значит не боишься? — Хмыкнул Пак. — Я ещё сильнее боюсь. Поэтому моя правда так дорого стоит. — Плутишка. — Улыбнулся Чимин. — С тобой по-другому никак! Слишком уж ты упрямый. Как барашек! — Омега кинулся прочь от друга, когда тот неожиданно спрыгнул с кровати и погнался за ним. — Милый, упрямый барашек. — Засмеялся Тэ и стал бегать по комнате от Чимина. Друзья какое-то время носились как угорелые, визжа и смеясь, а потом начали кидаться подушками, под конец рухнув на кровать и обнявшись.