Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

*"Капкан» (в шахматах) — ловушка, приводящая «попавшуюся» сторону к неизбежной потере. ____________________ Nails — Call Me Karizma ____________________ *** Улыбка, словно увядающий в ускоренной съёмке цветок, опадает вниз. Хосок сидит на краю кровати и, зажав в пальцах тест, смотрит на него так, словно читает секретный документ, в котором раскрывается главная тайна мироздания. Приговор вынесен и вся жизнь, словно отрубленная голова, катится с плеч. Две полоски… Приговор ли это? Те самые две коротких линии, которые никогда не пересекаются… И всё же, исключения бывают: они сами — те самые параллельные прямые, которые смогли. Они с Солар пересеклись — да так, что результат этого пересечения лежит сейчас в дрожащих руках Хосока и только подтверждает: назад дороги нет! И уже ощущается как за спиной пахнет сожженными мостами, перекрытыми путями-переездами и подрезанными крыльями, которых никогда не было. Хо поднимает глаза на Бэбэ и не понимает, как шутка могла стать явью. Может это такой розыгрыш судьбы? Явно нет. Где и как он так прокололся и не рассчитал… Глаза блондинки напротив пугают своей многогранностью несочетаемых эмоций: там и изучающее любопытство, там и искринки радости, там и… обречённость. А ещё что-то такое, чего он раньше никогда не замечал — восставшая женская гордость. Она почти как мужская, только без одинокой, скупой слезы. И эта неприкрытая демонстрация собственного достоинства, вопреки страхам и неуверенности — с расправленными плечами и гордо выпяченной грудью… она окрыляет! Заставляет припасть на колени и удовлетворённо вздохнуть с мыслью «я пришёл к своей конечной цели». Всё то недолгое время, что они с Бэбэ являются парой, не воюя между собой, Хосок не думал о них слишком категорично и цельно, не думал до конца как о чём-то неделимом, и уж тем более в формате семьи… Да, он понял, что Солар ему не безразлична и нет смысла бегать от себя, и всё же… не было у всего этого принятия чёткого вектора или статуса завершённости. А теперь оно появилось! Это их общий ребёнок! И не то, чтобы он как-то пугал или был приговором… да, первые секунды, когда Чон осознал всю масштабность свалившегося счастья (и тут даже не поймёшь, в кавычках оно или нет) — он привычно запаниковал, ощущая себя так, словно весь его прежний мир рушится прямо на его глазах. Но спустя минуту-две молчаливого обдумывания, за которые Бэбэ, кажется успела несколько раз умереть и возродиться — он понял: вовсе он не теряет, он наоборот — приобретает, а его прежний мир не рушится, а всего-то навсего меняется. Ребёнок — это никакой не приговор, а наоборот — открытая перспектива: шанс быть лучше, быть взрослее, быть собраннее и ответственнее. И это… круто! Но несколько минут тишины — это и правда очень много. Особенно для Солар, которая ждала этого приговора внутри себя долгие недели. Это было как лопнувшая пружина, порванные струны внутреннего напряжения. Девушка посмотрела прямым взглядом на Хо и, прочитав там вовсе не то, на что она так рассчитывала — не выдержала. Из её горла внезапно вырвался отчаянный хрип, а из глаз брызнули слёзы, причём таким бурным потоком, что Хосок обомлел — он до этого момента не видывал и не знал, что его несокрушимая Солар может так надрывно рыдать… Так, будто у неё рушится весь мир. В этот момент что-то рухнуло и внутри него. Теперь ему стали понятны все её внезапные перепады настроения… Бэбэ резко отвернулась и метнулась в открытую дверь, не замечая вокруг никого и ничего. Хосок же подпрыгнул с кровати, будто его кто-то внутри пнул под зад и, не долго думая, помчался вслед за своей беременной половинкой. Или, как он уже её видел — будущей женой. А в его представлении только так и никак иначе. — Бэбэ! Бэбэ стой! — Кричал он вслед довольно прытко мчащейся на выход из дома девушке, но та и не думала замедлять ход. — Да стой же ты! Остановись! Он поймал её, сопротивляющуюся и мечущую слезы вперемешку со стрелами обиды. От отчаяния и невозможности выбраться из захвата, она стала рвать на нём майку и хватать за волосы, из-за чего младшие обитатели дома, испугавшись таких страстей, попрятались по углам и выглядывали от туда с большим страхом. Хосок же пытался обезвредить обезумевшую мегеру (его мегеру!), которая в истерике уже перестала соображать что делает. Она сопротивлялась отчаянно — как его скручивающим манёврам, так и поспешным ласкам. Всё смешалось и было уже непонятно, как разрешить этот накал страстей. Однако помощь пришла откуда её не ждали — от младшей сестры Ен, внезапно окатившей парочку холодной водой. Это было похоже на крик раненой чайки, резко упавшей на взлёте. Солар моментально осела в руках Хосока, отрезвлённая и обессиленная эмоциональной перегрузкой. Минута ушла на то, чтобы нашептать девушке о том, что она не так его поняла и таким образом попытаться успокоить. Ещё несколько минут — на обтирание и укладывание в кровать. Пока Чон над ней хлопотал, боясь того, как бы Бэбэ не заболела, та словно пребывала в защитном коконе, что заблокировал её от внешнего мира. Ей было страшно сразу из него выходить, потому что казалось, что в этом суровом мире её может ждать только разочарование, непонимание и отвержение. Но, постепенно мягкие поцелуи и нашептывания о том, что он её не бросит и вообще будет всегда-всегда рядом, будет заботиться и любить — вывели наконец в реальным мир. Особенно последний аргумент про «любить». ~ Девушка располагалась на кровати в полу-сидячей позе, под спиной у неё были многочисленные подушки а в руках крепко зажата чашка с тёплым ромашковым чаем. — Дурёха… какая же ты дурёха… — Ворчал Хосок, помогая придерживать напиток, чтобы Солар случайно не пролила на себя содержимое. — Тебе в твоём положении нельзя так нервничать! Бэбэ рвано вздохнула и перевела усталый взгляд на парня. Она была как выжатый лимон и ничего не говорила — сил и правда не было. Казалось, будто она разом стряхнула с себя последние капли внутреннего груза и сопротивления. Внутри всё это время, пока она хранила в себе тайну беременности, росло напряжение, которое она никому не показывала. Солар в одиночестве переваривала все возможные сценарии и чем больше проходило времени, тем неразрешимее казалось её положение. Даже радость от того, что Хо снова переехал к ней, как-то быстро нейтрализовалась тревогой от предстоящего, неизбежного разговора и последующей на это реакции парня. — С тобой всё хорошо? — С опаской отреагировал на странное молчание Хосок и прикоснулся ко лбу девушки. Та вздрогнула и прикрыла глаза. — Почему ты так долго молчал? — Тихо, на уровне еле уловимой слышимости произнесла Солар и отпила глоток чая. — Ну… не пойми меня превратно… — Осторожно хмыкнул Хосок. — Я, знаешь ли, не каждый день узнаю, что стану отцом. Я как бы это сказать, был немного шокирован. — Вот как… — В моей голове рой мыслей, но это всё сейчас не важно. Важнее то, что ты успокоилась. — Чон старался говорить как можно мягче, чтобы не спровоцировать новый рецидив. — Не могу понять, когда же мы всё-таки смогли проколоться? — Ну, судя по срокам, в наш первый раз, на вечеринке. — Бэбэ сделала ещё один глоток и уставилась впереди себя, стараясь не смотреть на Хосока. — То есть… нашему ребёнку уже два месяца? — Охнул Чон, а Солар резко обернулась в его сторону, смотря на парня поражённым взглядом. Он сказал «нашему ребёнку»? Вот так просто, без всякой подоплеки и двойных смыслов? — Да… — Удивлённо прошептала Бэбэ и вдруг тепло улыбнулась. Ответная улыбка Хосока сейчас была такой солнечной и искренней, что вмиг рассеялись тучи, а на душе и вовсе сделалось легко и приятно. — Ты действительно рад? Правда? — Неверяще произнесла она. — Ха, это такая же правда, как и то, что все меня называют Адронным коллайдером. — Посмеялся Хо. — Моя энергия помноженная на твою… Представляешь, какой шустрый ребёнок у нас будет? Просто таки человек-тахион! — Какой ещё тахион? — Чуть не поперхнулась Бэбэ. — Самая быстрая частица во Вселенной. — Ещё шире улыбнулся Хосок, подползая к девушке и кладя свою голову ей на живот. — Он ещё не толкается? — С ума сошёл? Рано ещё. — Надула губы довольная Солар и принялась гладить парня по рыжим волосам. — Интересно, кто же у нас будет? — Протянул Хосок, продолжая прислушиваться к звукам внутри девушки. — Через недельку сходим на УЗИ и узнаем. — Зевнула Бэбэ. — Это же просто чудо, чтобы вот так, внутри одного человека был другой человек. Для меня это непостижимо. Неужели я и правда стану отцом? Невероятно… — Хосок всё что-то бормотал и бормотал: о детях, о выборе имени, о семье, а Солар незаметно уснула, убаюканная его нескончаемой, но такой приятной болтовнёй. Она полностью расслабилась и успокоилась, думая о том, что, похоже, она не ошиблась и Хо на самом деле стал самым ярким пятном в её жизни. *** Сеул, Южная Корея. По последним сводкам политическо-экономических реалий в стране: «Страна в «огне». Огне, который пожирает политическую волю не только простого народа, но и деятелей от власти. Страна на пороге анархии, повсюду делаются громогласные заявления, которые противоречат друг-другу и повергают народ в смятение». «Тут и там, как вышедшие из спячки твари, повылезали неграмотные аналитики и экономические преступники, желающие дорваться до ослабленной власти — их влечёт запах крови, коей истекает израненная страна. Даже оппозиция, что всегда была приверженцем радикальных реформ, пусть и не самых разумных, но всё-таки направленных на усиление экономики страны — приняла форму клеща, присосавшегося к телу страны, усилив своё влияние и ядовитое воздействие своих токсинов на народные массы». Обезумевшая оппозиция начала стравливать народ, подталкивать его к необдуманным действиям, будто настраивая на гражданскую войну. У всех было ощущение, что их страна бьётся в агонии, а те, кто должен её поднимать и защищать — присоединились к общему пиршеству, разрывая плоть экономики на части. Без влияния избранных, что всегда стояли за спинами более мелких сошек, эти самые «малые силы» решили, что теперь пришло их время. Под влиянием протектората западных стран, началось разрушительное воздействие: пятая колонна усилила своё воздействие и всем начало казаться, что это конец всего, конец целостности страны и будущий экономический крах. Нужны были срочные выборы, о которых уже даже стал яро заявлять сам исполняющий обязанности президента Кан Сынмин, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Он был единственным выдвиженцем в предстоящих выборах и его нынешнее подвешенное состояние на данном посту, когда давят со всех сторон, а средств воздействия всё меньше и меньше, становилось всё более невыносимым. Однако во всей этой неразберихе потихоньку начали появляться новые силы — политики, военные и экономисты, которые раньше были в тени. Их, странным образом и не понятно с чьей указки, всё больше и больше допускали к рупору, где они могли спокойно вещать свою точку зрения. Поначалу казалось, что каждый из них — сам по себе, но чем больше они действовали, тем более складывалась иная картинка. Вырисовывалось следующее: прямо на глазах у изумлённой общественности формируется какая-то новая политическая сила со своим чётким вектором. Причём образуется она не сама по себе, а будто всех её членов объединяет в одну коалицию одна очень мощная и сильная фигура, судя по всему обладающая невероятным влиянием. Но кто же этот серый кардинал, раз может в такие короткое сроки объединять под общей идеей таких разношерстных и, безусловно, не глупых людей? В СМИ каким-то странным образом стало всё чаще фигурировать имя Ким Намджуна. Это всё в совокупности стало всё больше и больше привлекать внимание — как обычных граждан, так и аналитиков с оставшейся прослойкой элиты. Откуда же вообще вдруг взялось и начало тиражироваться имя умершего гения, создавшего самую популярную по скачиванию сеть «Соулмейт», да ещё и в связи с политической обстановкой? Дело в том, что новая коалиция, которая стала всё более открыто о себе заявлять, подтверждая статус единого центра, развернула обширную систему ранжирования, основанную именно на этом приложении. Предполагается, что механизмы, уже заложенные в системе имеющейся платформы, будут отслеживать поведение огромного населения и выставлять оценки жителям на основе их «социального кредита». Это будет основой системы кредитного рейтинга. «Как уверяют в новом политическом центре, подобная система уже успешно опробована в Китае, но не доработана из-за того, что имеется слишком большой охват граждан, плюс платформа не может быть абсолютным гарантом справедливости и в дело контроля постоянно вмешиваются огромные человеческие ресурсы отслеживания. Однако Соулмейты, с её искусственным интеллектом, как раз таки могут стать тем таким гарантом и так необходимым механизмом, поскольку приложение уже показало данную стратегию в рамках своей программы с положительной стороны». «Система социального кредита, будет создана с целью укрепления идеи о том, что «доверие от государства — это гарант счастливой жизни», а так же, что «ты сам создаешь свою жизнь путём личного рейтинга». Из чего же будет складываться социальный кредит человека? Как и личная кредитная история, она может повышаться и понижаться в зависимости от поведения человека. Точная методология держится в секрете — но среди примеров нарушений упоминается плохое вождение, курение в запрещённых местах, покупка слишком большого количества видеоигр и распространение лживых новостей. Как считают в Новом Политическом Центре (НПЦ) стадия обкатки этой идеи уже прошла успешно, и все те миллиарды людей, что зарегистрированы в Соулмейтах — могут наблюдать её жизнеспособность лично». И всё-таки, каким образом идеи, заложенные в Соулмейтах, казалось бы в обычном приложении, призванном лишь соединять сердца, стали основой нового устройства общества, которое декларировали в НПЦ? Вокруг смерти Намджуна зашевелились с новыми расследованиями и чем дальше, тем больше в обществе стали распространяться всякие загадочные идеи, связанные с тем, что альфа, возможно, не так уж и мёртв… и является тем самым серым кардиналом. Да и новые силы власти, постепенно и так методично объединяющиеся под флагман новых социальных перемен, всё больше соотносили с личностью Намджуна. Шаткий мир требовал перемен, твёрдых характеров и ярких решений. В итоге, измученные ослабленным положением страны, общие настроения сместились в сторону сильной руки, которая могла бы поставить на место разбушевавшихся политических чертей от оппозиции и просто примазавшихся и рвущих страну на части. «Новая рука», разными способами декларирующая кардинально новый политический строй, основанный на системе рейтинга, постепенно стала восприниматься всё более и более лояльно (хотя не согласных и недовольных тоже было ещё достаточно) — однако в большинстве своём эта идея (на фоне разворачивающегося кризиса) уже не столько пугала, сколько казалась чем-то единственным, что могло бы сдержать творящийся хаос и навести наконец-то порядок, которого всем остро не хватало. Особенно эти настроения подогревал страх стать сателлитами, поскольку страны Запада стали уже открыто показывать свою явную заинтересованность создавшейся ситуацией и оказывать давление, чтобы ослабить страну и в итоге ещё больше взять её под свой контроль. Произошедший случай с прибытием в страну «зарубежной мобильной разведывательной группы», якобы прибывшей под мирным лозунгом наблюдения за ходом подготовки к выборам только сильнее убедил новую коалицию в усилении своих действий. Стало очевидно, что эта разведгруппа, прибыла не просто с целью наблюдения — они здесь для для того, чтобы применять и задействовать сложившиеся реалии для своих экономических выгод, цель которых — подмять под себя как можно больше структур власти и в дальнейшем влиять на ход выборов, подрывая государственную целостность. «Как сообщается в НПЦ, в скором времени они так же представят своего кандидата. Эта новость вызвала шквал эмоций у электората и была воспринята в целом с энтузиазмом. Западная пресса отнеслась к этому заявлению так же с большим любопытством». *** На следующий день после тушения Намджун с Чимином принялись собирать вещи — их переезд в целом уложился примерно в сутки. Кухню, естественно, приводить в порядок уже не было никакого смысла — там нужен был капитальный ремонт. Чимин всё так же продолжал сокрушаться по этому поводу, волнуясь на счёт того, как же на всё, что они натворили, отреагирует Чонгук. Когда у Намджуна случился телефонный разговор с другом — он сильно переживал, крутясь рядом и искусывая губы. Что и в каких выражениях говорил по ту сторону Гук, Чимину было непонятно, поскольку Нам не выдавал эмоций ни одним мускулом на своём лице. Омега посчитал, что альфа просто бережёт его нервы, работая этакой подушкой безопасности и принимая весь удар на себя. Пока Намджун беседовал телефону, омега «незаметно» крутился возле него, делая вид, что он усердно собирает вещи — сам же при этом пытался вслушаться в их разговор. Однако все попытки понять настроение Намджуна, да и вообще суть беседы двух альф, с треском провалилась: как всегда, по каменному лицу Нама решительно ничего нельзя было разобрать, к тому же говорил он односложно, что тоже затрудняло интерпретацию диалога. Правда, один раз Пак заметил, что на лице альфы будто бы промелькнула некая тень улыбки, которую тот сдерживает, но он тут же выбросил это из головы, посчитав что ему просто показалось. Главное для Чимина было то, что Нам спокоен, а это самый важный показатель того, что всё в порядке. Когда альфа закончил разговор, Пак какое-то время сдерживался от расспросов (хотя давалось ему это ох как не легко), а Намджун, видя как того распирает, тем не менее не спешил что-либо рассказывать и лишь тихонько посмеивался от его очевидности, наслаждаясь при этом забавным видом омеги, похожего на раздутого от любопытства воробышка. Когда же Чимина, наконец, припекло и он, не выдержав, задал интересующий его вопрос — Нам уже не сдерживаясь посмеялся, заявив о нордическом характере друга и рассказав, что его, в отличии от кухни, сейчас больше волнует Тэхён, выразивший стойкое желание немедленно навестить свою подгоревшую булочку. — Чтоо? — Округлил губы Чимин, роняя из рук футболку Намджуна. — Прям так и назвал? — В точности так. — Усмехнулся Нам. В общем, как заверил альфа, Гуку там «весело» и сугубо не до выгоревшей духовки — в его задачи сейчас входит удержать на своём ранчо Тэ, отвлечь от передряг беременного Ким Ханыля и попытаться помирить своего любимого омегу с отцом, получившим от того приём тхэквондо в ответ на оскорбление. — Что-что он сделал? — Непонимающе захлопал глазами Чимин. — Тэхёни… ударил отца Чонгука? — Да, ребром ладони в основание шеи. — Усмехнулся в кулак Намджун. — Ээээ… — Пак просто таки завис от этого факта (да и вообще в целом от друга). — Не волнуйся, с ним уже всё нормально. — С кем именно? — Не понял Чимин и захлопал ресницами. — И с Чон Дахёном и с Тэхёном. Отдохнул немного и пришёл в себя. — Кто? — Снова не догнал ошеломленный омега, на что Нам посмеялся, приобняв свою кроху за плечи. — Все отдохнули. — Поцеловал он Чимина в макушку. — Тэхён после похмелья, а Дахён после удара. — С ума сойти… — Неверяще покачал головой Пак. — Первое знакомство и сразу такое… происшествие. — Всё нормально. — Поржал Нам. — Отцу Гука давно стоило получить пригоршню отрезвляющих аргументов. К тому же получил он за дело. Дахён, конечно, человек семейно-травмированный, его вроде как понять можно… но берега всё-таки тоже нужно видеть. — А что он такого сделал-то? — Накинулся на Тэхёна с оскорблениями… Я не вдавался в подробности что именно он говорил, да и зачем… важнее в этом деле то, что Дахёна за дело поставили на место. Думаю… после этого он даже зауважает своего будущего зятя. — Намджун явно был воодушевлён историей друга, а Чимин всё это время представлял себе, как невысокий омега врезает по шее возрастному, уважаемому альфе. На минуточку, президенту целой корпорации! — Думаешь зауважает? — Неверяще переспросил Пак и, подняв голову вверх, тут же получил быстрый поцелуй в пухлые губы. — Уверен. Я знаю таких как Дахён. Он тот ещё упёртый баран, жёсткий тип и, вообще, себе на уме, но в целом мужик умный и если его хорошенько отрезвить, то вполне может начать соображать. — Надеюсь так и будет… — Немного нахмурился Чимин и выпятил губы, за что снова получил поцелуй, но уже более продолжительный. ~ В итоге усердных сборов-разборов, что заняли чуть больше половины дня (в основном из-за техники и аппаратуры Намджуна) Чимин понял для себя одну интересную, но очень важную вещь: ему совершенно не важно куда они переедут, его не пугает количество вынужденных переселений и долго ли продлится такое перебежническое положение — он ощутил внутри себя, что спокойно относится к кочёвкам и, если понадобится, он готов лететь с Намом хоть на край света. Самое главное для него во всём происходящем — это быть рядом, потому что его дом рядом с этим альфой, только вместе с ним он ощущает себя цельно, защищёно и счастливо. Когда они закончили со сборами, альфа рассказал Паку о том куда они в итоге переезжают — это оказалась какая-то штаб-квартира, принадлежащая не кому иному, как Мин Юнги. Бровки омеги мгновенно приподнялись в удивлении, однако Чимин тут же сменил лицо, сделав вид, что ему вообще всё равно и он ничему не удивляется. Как оказалось — штаб-квартира — это целых три этажа в небоскрёбе под названием Lotte (Лотте). По словам Нама на одном из них им уже выделили квартиру из числа тех, что принадлежат Шуге. Чими боялся спросить, откуда у того вдруг появились такие богатства, тогда как сам альфа всегда жил (как он понял) в маленькой, ничем не примечательной квартирке в спальном районе. Но потом Пак вспомнил, кто отец Юнги, припомнил все новости, что читал… быстро сопоставил факты и сделал вывод, что Мин Юнги теперь, очевидно, является главой целого преступного синдиката (так называемых чистильщиков), заменив своего отца. Как именно тот ушёл из жизни и с чьей подачи, теперь было совершенно понятно — ему помогли. Кто помог? Видимо… сам Юнги? Чимин даже чуть не охнул от своих же выводов, но тут же прикусил язык, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания Намджуна. Омега сам не понимал, почему он инстинктивно старался избегать всего, что связано с Шугой — он будто боялся, что его альфе это всё будет неприятно, что он обидится или заревнует… И это несмотря на то, что все недопонимания в вопросе притязаний к нему со стороны Мина, они с Намом как-то между собой решили, оставшись при этом друзьями. Так чего бы волноваться ему самому? И тем не менее какое-то некомфортное чувство сидело внутри, а в совокупности со знанием того, что Юнги убил своего отца, ему делалось совсем не по себе. Они как раз ехали в тонированной машине к месту их новой дислокации, Пак поглаживал полусонного Бублика, что угнездился на его коленях, а Намджун в это время был усердно занят какими-то манипуляциями на планшете. Чимин немного нахмурился и прикусил губу, бросая быстрый взгляд на альфу напротив себя. Поймав ответный взгляд Нама, он тут же отвернулся и сделал вид что смотрит на дорогу. Альфа пробежался по омеге беглым взглядом и, особо зорко задержавшись на его лице, снова уткнулся в планшет, подозрительно щуря глаза. Вообще Чимин понимает, что в последние сутки он слишком много обо всём думает, особенно сильно заморачиваясь на счёт планов Нама: если быть совсем точным — о его встрече с избранным — та, так вообще, не даёт омеге покоя! Из-за этого всего у Пака уже создаётся стойкое ощущение, что он начинает себя выдавать любыми жестами или мимикой… ему даже кажется, что Намджун как-будто более внимательно к нему присматривается, кидая заинтересованные взгляды, будто альфа настолько наблюдательный и дьвольски-умный, что даже может запросто пробраться в его черепную коробку и прочитать там запретные мысли о зарождающемся плане тайно последовать за Намом на встречу. Но, конечно же, никто ему в голову заглянуть не мог: во-первых это просто невозможно, а во-вторых подобные мысли — лишь воплощение страхов Чимина о разоблачении. Но, как бы то ни было, их связь с альфой, да и собственная проницательность Нама могли вывести его на чистую воду, он это понимал, а потому должен был быть осторожен. Малейшее изменение в его поведении и альфа мог что-нибудь заподозрить. ~ Когда они приехали, уже занимался закат, раскрашивая небо в приятные розово-сиреневые оттенки. Вечерело. Они вышли из машины — Намджун уверенно, а Чимин робко осматриваясь по сторонам и не решаясь сразу выбраться из салона. Когда же альфа подал ему руку, он сразу обрёл решимость и спрыгнул на мощеную дорожку, цокая каблуками ботиночек. Это даже не было похоже на конспирацию, и тем не менее Нам был одет во всё чёрное: плащ, володазка, брюки — всё, включая маску, очки и даже трость. Как считал Чимин — альфе очень идёт такой лаконичный образ, он в нём как человек-загадка или какой-нибудь тайный агент из шпионского фильма. Сам же Пак был словно его антиподом: белая кофточка из ангорки, кремовые облегающие джинсы и кружевная блузка молочного оттенка. Его отросшие волосы были распущены и развивались от любого дуновения ветра — прибранные спереди тонким ободком со свисающими украшениями-капельками, которые так и притягивали взгляд альфы своей милой игривостью. Настоящие инь и ян, свет и тьма, нежность и брутальность. Оказавшись вблизи от высоченного здания, чей шпиль упирался куда-то в небо, у Чимина моментально захватило дух — постройка была просто грандиозной и ни шла ни в какие сравнения с тем, что он когда-либо видел раньше. Но насладиться впечатляющим видом в полной мере не получилось — Нам буквально сразу по выходу из машины подхватил омегу за руку и спешно повёл его внутрь здания. Задерживаться, привлекая к себе внимание не стоило и Чимин это чётко понимал, ни капельки не обижаясь на альфу. Он шустро семенил за Намджуном, с восхищением оглядываясь по сторонам. И точно как и его хозяин, быстро перебирал лапками рыжий щенок, бегущий на поводке рядом с парой. Стоит сказать, что Лотте — это сверхвысотное конусообразное здание, стоящее на левом берегу реки Ханган. Несмотря на масштаб небоскрёба, сверкающие грани его стеклянного фасада делали постройку буквально невесомой. Но впечатление это было обманчивым, так как грандиозность Лотте не подлежала сомнению — всё здесь буквально кричало о величии и максимализме: пятиметровая входная группа, внутренний холл, своим внушительным пространством напоминающий стадион, гигантский золотой атриум, огромные подвесные конструкции из стекла — ничто здесь не оставляло равнодушным. Чимин шёл с открытым ртом — настолько всё внутри небоскрёба выглядело грандиозно: в первые минуты ему даже показалось, что он попал в страну Гуливерию, а сам он — лилипут, которого раздавить раз плюнуть. Омега даже покрепче вцепился в согнутый локоть Намджуна, боясь упасть от головокружения или что ещё хуже — потеряться в столь огромном здании. Он что есть сил перебирал ногами — поспевать за размашистой поступью альфы своими пусть и быстрыми, но при этом маленькими шажочками, было весьма не просто. Со стороны это выглядело довольно забавно и мило, правда на них никто особо и не обращал внимания — внутренняя жизнь высотки кипела своей жизнью как какой-нибудь исполинский термитник, да и они, сразу же проследовав в отдельный холл, выходящий к высокоскоростным лифтам, довольно быстро скрылись от многоликой толпы. Если говорить об устройстве здания, то тут была зональная корреляция: с первого по шестой этаж занимали всевозможные торговые площади, с 7 по 60 находились офисы, а уже выше — апартаменты и отель. Им с Намом предстояло подняться на 61-й (третий из принадлежащих Шуге), 59-й и 60-й как раз находились в офисной части и именно там располагалась штаб-квартира «Чистилища Дьявола» под прикрытием некой строительной компании. Пока они с Чимином следовали по длинному коридору, а потом и холлу Лоттэ, Нам не проявлял ни капли беспокойства — в отличии от омеги он был максимально сосредоточен и не разменивался на лишние телодвижения. Когда же их встретил человек Мина, Намджун даже не удосужился ему толком кивнуть, от чего Паку сделалось немного неудобно перед человеком. Ким прошёл мимо встречающего их альфы и лишь сильнее схватил руку Чимина, ускорив шаг. Сопровождающий мужчина не обратил на это особого внимания, ему будто бы было на это абсолютно всё равно. Вообще интуитивно альфы чувствуют предупреждающие флюиды друг друга — в их мужском мире это нормальное поведение, направленное на защиту своего омеги. Вот и сопровождающий, словив такой посыл (а Чимин помнил, как Намджун может подавлять), лишь дал какие-то быстрые поручения подбежавшему к нему бете на счёт багажа и, обогнув парочку, возглавил процессию, показывая дорогу к номеру. ~ Оказавшись в номере — Чимин первым делом подлетел к панорамному окну. Это ему так напоминало квартиру Нама, где из огромного окна так же открывался захватывающий вид. Правда высота «Поднебесной» не шла ни в какое сравнение с 123-х этажным Лотте — и хотя они сейчас находились лишь на 61-м (самый экватор небоскрёба), всё равно это было гораздо… гораааздо выше, чем на последнем этаже квартиры Намджуна. Голову Пака моментально закружило от вида внизу — весь Сеул будто был на ладони: огромный развлекательный комплекс у основания небоскрёба, далее вплоть до самого горизонта — дома разной этажности, напоминающие мозаику из игрушечных кубиков Лего, где-то посередине городской застройки вклинился парк, выделяющийся среди жилого массива и напоминая собой огромный зелёный лоскут, по правую сторону от него особняком располагался огороженный олимпийский комплекс с искуственным прудом посередине посёлка, ну и конечно вишенкой на торте городского пейзажа была вечерняя река, что извилистой змеёй утекала в обе стороны от Лотте, сверкая при этом разноцветными бусинами прибрежных фонарей, словно драгоценным украшением. Восхищению Чимина не было предела — он буквально прилип к окну, забыв обо всём на свете! Омега бы так и смотрел на развернувшуюся панораму внизу, если бы сзади не оказался Намджун. Пак вздрогнул от неожиданности в тот момент когда альфа накрыл его руки, находящиеся на чуть прохладном стекле, своими и, прижавшись всем телом, склонился к его уху. — Нравится? — Дыхание альфы заставило омегу буквально всего покрыться россыпью мурашек. — Очень. — Сглотнув, выдохнул Чимин, и прикрыл глаза. — Ты любишь высоту… — Альфа переплёл их пальцы, продолжая вдавливать зверька в окно и опалять его ухо горячим дыханием. — Я это учитывал, когда думал о том, где нам лучше всего остановиться. — Зубы Нама легонько укусили хрящик маленького ушка. — Да… — Тяжело задышал Пак, ощущая как его сердечко бьётся настолько быстро, что уже буквально проламывает грудную клетку. Теперь, когда Чимин окончательно сдался себе и Намджуну — ему было легко признавать свои истинные желания — томление и приятная тяжесть внизу живота были тому лишним подтверждением. Но, с другой стороны, стало и в разы тяжелее, потому что омега порой разрывался от своих неконтролируемых порывов. А их было много, и всяких разных: желание быть как можно ближе к альфе, обниматься с ним, чувствуя его большое, сильное тело, слышать его низкий с едва уловимой хрипотцой голос, ощущать прикосновения на своём теле, вдыхать пьянящий полынный запах и конечно целоваться — то нежно, то страстно — не важно как, главное побольше… Это начало походить на зависимость и даже немного пугать омегу. — Я тоже люблю. — Жарко прошептал Нам и резко развернул Чимина лицом к себе. Пак охнул и тут же закрыл глаза в предвкушении. Он всем нутром ощущал желание альфы, которое камертоном отзывалось и в нём самом. Ферромоны обоих моментально усилились и Намджун, припечатав тельце Чимина к бронированному окну, жадно накрыл его губы своими. Он целовал его размашисто, смело беря своё, не размениваясь на мелочи типа лёгкого поддразнивания — ничего такого, поцелуй был томительно-горячим и пьяняще-страстным. Омега отвечал альфе охотно и без всякого промедления настроился на что-то большее. Вообще, ощущать себя вот так вот — зажатым между жаркой скалой спереди и бездонной пропастью сзади — это было чем-то запредельным: контраст по-настоящему сводил Чимина с ума, будоражил ему сознание и подводил к той грани, когда всё кажется нереальным по восприятию. Они жарко обнимались, ласкаясь друг о друга напряжёнными телами — внутреннее и внешнее давление нарастало как снежный ком… однако, стоило только Наму подхватить омегу под бёдра, услышав одобрительное мычание в поцелуй, как в квартиру постучали. Вот так всегда! Разочарование во взгляде не удалось скрыть ни одному из них. С большой неохотой оторвавшись от страстного поцелуя, они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга затуманенным взглядом, полным дымки ещё не спавшего возбуждения. Губы так близко друг от друга, всё ещё опаляют горячим дыханием, дают ощутить жажду продолжения своей близостью и такой заманчивой доступностью — всего одно движение навстречу и можно снова окунуться в эту пленительную сладость… но… Стук в дверь снова повторился. — Обещаю тыковка, раз ты так любишь всё головокружительное, как-нибудь мы с тобой обязательно полетаем. — Томно прошептал альфа, напоследок коротко чмокнув Чимина в сладкие губы. Осторожно поставив шатающегося омегу на пол, Нам поспешил открыть дверь, а Пак так и остался стоять на месте, гадая в немом недоумении на счёт того, что же тот имел ввиду под этим… «полетаем». После яркой вспышки возбуждения голова омеги плохо соображала и подкидывала сейчас совершенно не детские версии. Однако на разгадывание словесной шарады не было времени — в апартаменты начали активно перетаскивать их личные вещи и остаток дня они с Намом занимались задорной распаковкой багажа и обустройством своего нового жилища. ~ Всё нипочём, когда тебе есть с кем делить пространство — и уже не так важны квадратные метры и координаты на карте планеты. Дом там, где есть любовь и человек, желающий разделить общую судьбу. Дом Намджуна рядом с его любимым зверьком, а дом Чимина рядом с его любимым дьяволом. Когда время подошло к ночи и пришла пора готовиться ко сну, к ним снова постучали. На этот раз гостем оказался сам Мин Юнги. Неловкая пауза у порога длилась недолго — войдя в прихожую зону, Шуга быстрым и уверенным движением пожал протянутую руку Намджуну, а затем, переведя взгляд на оторопевшего Чимина, кивком головы поприветствовал и омегу. Пак, вцепившись в рукав Нама, так же ответил кивком, отмечая при этом странную молчаливость и даже небольшую угрюмость Юнги. После скромных приветствий все проследовали в гостиную, куда внезапно ворвался взбудораженный Бублик. Он принялся звонко тявкать на чужого альфу, прыгая возле него и предупреждая не приближаться к его омеге. Все удивлённо уставились на щенка, особенно Чимин — раньше Бублик ни к кому не проявлял такой открытой агрессии, но, очевидно, что пёсик подрастал, а вместе с этим стал повышаться и уровень его гормонов — в щенке стала всё больше преобладать доминантность, присущая всем самцам. Но продолжалось такое поведение недолго — неожиданно для всех Бублик жалобно взвизгнул и тут же покорно лёг на пол, утыкая рыжую мордочку в передние лапки и прижимая ушки. Щенок лежал неподвижно и кротко смотрел своими чёрными глазками-бусинками прямо на Намджуна, будто сверлящего его взглядом, полным отчётливого посыла — «этот омега мой, защищаю его я». Пак, ощутив исходящую от Нама волну подавления, хотел было кинуться к Бублику, но, услышав внутри своей головы негромкий рык, тут же остановился. Нет, щенку не было больно от этого воздействия, как это могло бы показаться — подобный метод, наоборот, как единственно разумный, сразу расставил все точки над «i»: Бублик оказался абсолютно не глуп и моментально сообразил, что от него хочет альфа. Он мгновенно подчинился главному доминанту, чья сила оказалась безоговорочной, и признал Намджуна главой стаи. С этого момента в его присутствии пёсик больше не проявлял таких вольностей — первое слово должно быть за главным самцом. После небольшого «представления» альфы уселись в кресла, а Чимин наоборот — под предлогом гостеприимства, метнулся на кухню, дабы посмотреть что у них есть из съестного. Ему было откровенно неудобно в присутствии Шуги… Впрочем, Намджуну и невооружённым взглядом это было прекрасно видно, равно как и то, что Юнги тоже не по себе. «Неужели, он ещё что-то питает к крохе?» Намджун внимательно сощурился, глядя на друга и одновременно прислушиваясь к своему внутреннему чутью. Вроде всё было спокойно — никаких тревожных откликов внутреннего зверя… однако же зачем-то Юнги пришёл в столь поздний час… «Но зачем?» В любом случае его стоило выслушать, вдруг это что-то важное. Вообще, Намджун был сейчас единственным в их троице, кто сохранял хладнокровие: альфа сидел с каменным лицом, вальяжно расставив ноги и без лишних телодвижений внимательно наблюдал за тем, как мечется между столом и креслами хлопочущий омега, не вмешиваясь в этот немного хаотичный процесс. Юнги тоже молчал, ощущая на себе пристальный взгляд друга: он вынужденно наблюдал за перемещениями накрывающего на стол Чимина и старался при этом зеркалить невозмутимое поведение Нама. Правда, в его позе больше сквозило напряжением, чем расслабленностью, которую тот так желал продемонстрировать. Когда Чимин наконец-то расставил перед альфами сок и лёгкие закуски, Шуга дёргано улыбнулся и, поспешно поблагодарив за гостеприимство, виновато попросил себе виски. Растерявшийся омега тут же закрутил головой, будто надеясь увидеть бутылку где-то поблизости, на видном месте. — Я принесу. — Неожиданно раздался бас Нама, от чего Пак даже вздрогнул. — Отдохни пока, не суетись. Глаза Юнги и Чимина мгновенно пересеклись и тут же разошлись по сторонам. Пак стоял красный как рак и не знал куда себя девать в присутствии Мина — того самого человека, что в недалёком прошлом предлагал ему быть его омегой. И ведь Намджун прекрасно об этом знает… Вообще вся сложившаяся ситуация казалась омеге немного странной и противоречивой… вот только что-либо поделать с ней было уже решительно ничего нельзя. Когда в бокалы была налита янтарная жидкость, а со всеми формальностями и приготовлениями покончено, Чимин с облегчением выдохнул — теперь он мог с чистой душой уйти в спальню и не мешать разговору двух альф. Однако у Нама оказалось другое видение. — Зверёк, иди ко мне. — Вдруг неожиданно попросил Намджун, заставив Пака резко остановиться, а Мина замереть с поднесённым к губам бокалом. Глаза Чимина запрыгали из стороны в сторону, он несколько секунд просто стоял на месте, а после развернулся и с вопросительным выражением лица подошёл к альфе. Нам в ответ едва заметно ухмыльнулся и жестом головы показал омеге на свои колени, приглашая на них присесть. Глаза Пака округлились в испуге и он быстро, но при этом незаметно, замотал головой в знак протеста. Вообще Чимин был не против сидения верхом на коленях Намджуна, наоборот, с некоторых пор ему это стало даже импонировать, однако он не хотел делать подобного в присутствии Юнги, считая что это каким-то образом обострит ситуацию и вообще… слишком личное. Омега ещё раз с надеждой посмотрел в чёрные глаза напротив, но не встретив в них взаимопонимания по данному вопросу, без лишних слов забрался на мощные бёдра непреклонного альфы. И пока Чимин пристраивался поудобнее, Нам всё это время не отрывал взгляда от Юнги. — Очень рад, что зашёл. — Широко улыбнулся другу Намджун и демонстративно обнял омегу за талию, притягивая его к своему телу как можно в более плотный контакт. Чимин только тихонько ойкнул и моментально уткнулся в шею альфы своим носиком. Найдя ароматную жилку, он стал глубоко дышать природным ароматом Нама, который всегда его успокаивал. Омега сразу понял, что вся эта демонстрация являлась своеобразным показательным выступлением перед Юнги, чтобы лишний раз указать тому, что именно он — Намджун — является полным властителем души и тела своего омеги, что тому тут вообще без вариантов. Альфы такие альфы… их гормоны берут верх, когда дело касается доминации, территории и омег. Особенно любимых, истинных омег! Шуга, конечно же, тоже всё понял и даже будто немного сник, хотя старался этого не показывать. Но, судя по набравшим концентрацию полынным ферромонам, ему явно было не по себе. Даже Бублик, не выдержав, быстренько умотал в другую комнату, спрятавшись в своём домике. — Дда… — Мин поправил воротник рубашки. — Я не мог не заглянуть и… не поприветствовать. К тому же есть дело по нашим… эээ… планам. Альфа с небольшой тревогой взглянул на буквально вжавшегося в Намджуна омегу. Он не знал насколько Чимин осведомлён и что вообще можно при нём говорить, а что нет. — Нами, перестань. — Тихонько зашептал в ухо альфы Пак, чувствуя как напряжённая рука Нама уже готова скользнуть ниже, схватив его за бедро. — Я сгорю со стыда. Перестань… Как в ответ на это, в голове омеги раздался рык зверя — кроха испугано дёрнулся в сторону, но далеко отстраниться не смог и снова был прижат к мощному телу. От регулярной близости с истинным Намджун ощутимо окреп и Чимин это прекрасно чувствовал. И всё-таки Нам не был так уж спокоен, как это казалось внешне — альфа мог убедить в этом кого угодно, но только не Пака, он то точно ощущал его истинный настрой, причём не только их связью, но и по тому как альфа жадно и с нажимом пальцев вгрызался в его тело. Омега чувствовал как удушающий ладан набирает обороты и хотел как можно скорее покончить с этим давлением. Тогда он легонько прикоснулся к предплечью Намджуна и стал нежно поглаживать бицепс своими маленькими пальчиками, помня как хорошо сработал этот приём в доме его родителей. Тогда Намджун чуть не покромсал его отца своей катаной… и только поглаживания умерили пыл этого дьявола. — Нами… Нами… — Всё шептал Пак и размеренно гладил абсолютно каменные мышцы альфы. Ровно до тех пор пока не почувствовал как те в ответ на его нехитрые действия наконец-то расслабились, а внутреннее напряжение альфы спало. Не будь здесь Юнги, Чимин был бы более решительным и даже поцеловал бы Нама, чтобы тот успокоился, однако в данных обстоятельствах — это был его максимум. Через некоторое время Намджун наконец-то по-настоящему расслабился — под умиротворяющими ласками омеги его зверь заурчал, а ему самому сделалось чертовски приятно от действий зверька, пусть они и были такими незатейливыми. Однако их основная суть была в другом, в моральном посыле: Чимину нелегко дался этот шаг — Нам хорошо это понимал — то, что омега решился на подобные действия при чужом альфе, переступив через себя — это о многом говорило и было важно для него, как для мужчины. Нам довольно улыбнулся и одобрительно кивнул Юнги, наконец-то снижая концентрацию ферромонов. — Хорошо, иди отдохни, моя милая тыковка. — Намджун немного отстранил от себя Чимина и посмотрел в его серые, невинные глазки. Омега часто-часто заморгал: употребление таких ласковых эпитетов, по сути предназначенных только для его ушей — это оказалось для Пака слишком смущающе. Однако он не выразил по этому поводу и капли возражения, лишь легонько улыбнулся и опустил вниз длинные ресницы. Такой послушный, милый малыш… сама непорочность. Бровь альфы дёрнулась вверх — от вида прелестного очарования в нём моментально взыграло, подёрнув разум дымкой желания. Нам передумал отпускать зверька. Он резко потянул Чимина обратно на себя — так, что оказался напротив розовых, приоткрывшихся в удивлении губ омеги — таких заманчивых и сладких, что они буквально приклеивали к себе своими невидимыми сахарными нитями. Как под гипнозом, Намджун провёл пальцем по пухлым губам — немного небрежно и совершенно заворожённо. Мягкость этих двух зефирок в очередной раз поразила воображение альфы — он смотрел как заколдованный. А вот выражение лица Юнги в эту секунду напротив — невозможно было даже описать… его словно огрели сковородой. Что же на счёт Чимина — он просто оцепенел, впав в состояние транса. Медленно приблизившись, Нам коснулся нижней губы омеги своими и, взяв её в тёплый плен, стал ласково сминать под мягким напором. Не долго покусав и помучив, он перешёл на верхнюю, нежно повторяя те же самые действия. И вот что делать в такой смущающей ситуации ошеломлённому омеге? Чимин просто ответил, совершая аналогичные действия. Прикрывая глаза и причмокивая в такт движениям альфы. А что в подобной ситуации делать несчастному Шуге? Просто смотреть в потолок и слушать хлюпающие звуки… Когда всё закончилось и они отстранились, Чимин буквально пылал жаром раскрасневшейся кожи, напоминая собой запечённый томат. Омега схватился за щёки, быстро спрыгнул с нагретых коленей альфы (благо, что тот его больше не удерживал) и, стараясь ни в коем случае не смотреть на Юнги, пулей умчался в соседнюю комнату. — Вижу… у вас всё хорошо. — Не зная что сказать, произнес Юнги. Он почесал затылок и облегчённо выдохнул. — Всё просто замечательно. Кроха принял моё предложение руки и сердца, так что мы снова помолвлены. — Намджун с довольным видом откинулся на спинку кресла и отпил немного виски. — Оу… поздравляю… Рад за вас! — Шуга залпом выпил янтарную жидкость и утвердительно покачал головой самому себе. — Как у тебя с Бао? — Сощурил глаза Нам. — Всё неплохо. — Кивнул Мин и на секунду о чём-то задумался. — Он сейчас на реабилитации в Швейцарии, как вернётся, переедет ко мне. Намджун удовлетворённо покачал головой и снова отпил виски. — Так про какое дело ты говорил? — Резко перешёл на деловой тон Нам, не видя больше смысла касаться темы омег. Всё, что надо он уже «показал и рассказал». — Кхм… да! В общем такое дело… есть ещё несколько важных человечков, которых неплохо было бы склонить на нашу сторону. — прокашлялся Юнги, обозначив тему. — Говори… ~ Где-то с пол-часа альфы общались на тему созданной ими новой политической коалиции, которую в прессе уже успели прозвать дебильной аббревиатурой НПЦ. Катастрофическая ситуация в стране и доведённая до отчаяния экономика — всё это сейчас очень способствовало переговорным процессам с нужными людьми. Тех, кто хоть сколько-нибудь понимал, что на самом деле происходит в стране и чем это всё грозит в перспективе, склонить на свою сторону с каждым разом становилось всё проще. Не говоря уж о тех, кто и сам хотел хоть чем-то помочь и не стремился только лишь извлекать выгоду из сложившегося положения. Грамотные и здравомыслящие люди, взвешивая все аргументы, начали быстро соображать, где и на какой стороне им правильнее и выгоднее сейчас находиться, а потому рано или поздно (но чаще всего рано) соглашались вступать в новый союз. А уже вступая в него, и сами становились частью будущей рейтинговой системы, контролируемой искусственным интеллектом. Ощущая за своими спинами мощного лидера, коалиция набиралась всё больших сил и решительности, а потому продвигала новую политическую программу уже более смело. Благодаря расширяющимся, словно паутина связям, простор для вещания приобрёл всеобъемлющую форму. В итоге так называемым НПЦ были предоставлены почти все информационные площадки страны, что, в свою очередь, очень раздражало оппозицию. Далее друзья ещё раз обсудили роль будущего марионеточного президента: его функции и допустимую осведомлённость. Мин поинтересовался, на какое число перенесена их встреча с претендентом и что он ещё должен подготовить для этих переговоров. — Хван был недоволен переносом встречи. — Постукивая пальцем по подлокотнику, произнёс Намджун. — Думаю, как бы излишняя обеспокоенность этим фактом не побудила нашего кандидата совершить какие-нибудь необоснованные действия. — Так может тогда и не надо было… — Я и сам этого не хотел, но… — Нам с силой сжал кулаки. Было видно как он раздосадован усложнившимся положением дел. — Так сложились обстоятельства. — Мы уже объявили о кандидате в прессе… — Вздохнул Юнги. — Ты же понимаешь, что искать кого-то ещё на эту роль, уже просто нет времени… — Естественно понимаю. — Желваки на скулах Нама опасно задвигались. — Не переживай, он согласится. Не сможет по другому. — Джин и правда готов пойти на это? — С сомнением в голосе спросил Мин. — Поверь, я никогда его не принуждал. — Намджун внимательно посмотрел на друга своим немигающим взглядом, от чего тот отвёл глаза в сторону. — К тому же они истинные. — Как? — Снова вернул взгляд поражённый альфа, он не мог поверить в услышанное. — Но как это возможно? Разве такие совпадения бывают? — Дело не в совпадениях, друг мой, а в расчётах. В науке есть такое понятие, как индекс совпадений. Это своеобразная парадигма, которая может быть выражена как отношение количества реально наблюдаемых совпадений к количеству ожидаемых совпадений, согласно нулевой модели конечно же. И, таким образом… — Намджун резко остановился, увидев ошарашенное лицо Мина, и тут же откашлялся. — В общем, я изначально знал о том, что они истинные, ещё до их якобы «случайной» встречи. И Джин тоже узнал сразу, и пошёл на это по доброй воле. Я тогда только обкатывал мой искусственный интеллект на возможность определения истинных… эта функция ещё не была включена в приложение. Но всё получилось, и как итог, программа меня не подвела. Юнги только почесал на это затылок и на некоторое время между друзьями повисла пауза. Далее, обсудив ещё кое-какие детали дел, альфы наконец-то распрощались — время близилось к полуночи. Нам примирительно похлопал Юнги по плечу, а тот понимающе усмехнулся в ответ. ~ Когда Намджун вернулся в спальню, Чимин уже спал. Завёрнутый в одеяло, словно в кокон, омега мирно сопел в подушку, вызывая тем самым безотчётную улыбку на лице альфы. Быстренько раздевшись, Нам развернул свой заветный кулёчек счастья и нырнул под одеяло к омеге. Он тут же по хозяйски сгрёб Чимина в охапку, по установившейся традиции укладывая его на своём плече. Тот даже не проснулся, видимо сильно притомившись за день. Но даже сквозь сон, омега привычно обнял ручками альфу и, почмокав губами, уткнулся носиком в сгиб широкой шеи. Какое-то время Намджун не спал, по привычке наслаждаясь приятной близостью, благо что кроха был в одной спальной кофточке и так ему надоевших медицинских трусиках. — Думаю, они тебе больше не понадобятся. — Улыбнувшись, произнёс альфа и, стянув ненужную вещь, выкинул её на пол. — Моя сладкая булочка. Забравшись рукой под хлопковую ткань, Нам стал гладить омегу по спинке, после чего спустился ниже и закинул на себя маленькую, словно детскую ножку — он прошёлся по ней пальцами, погладил упругое бедро, а на десерт взял в ладонь мягонькую ягодицу и принялся с чувством её сминать. Это было чистейшее наслаждение и альфа не видел смысла себе в этом отказывать — слишком уж это хорошо, слишком уж притягательно тело крохи. Чимин всё так же спал — как сурок посапывая в обе дырочки, и лишь только иногда тихонечко хныкал и постанывал, когда Намджун терял контроль над своим самообладанием и сжимал половики попы излишне рьяно. Однако альфа проделывал такое не первый раз и уже усвоил две важные вещи в данном процессе: первая — его кроха тот ещё соня и бурундучок, а потому не проснётся, а вторая — он сам не должен заигрываться, чтобы не обернуть маленькую шалость в неконтролируемый процесс. Нам любил это позднее время, полное спокойствия, когда можно вот так просто лежать рядом с любимым и, не ожидая ничего взамен, хоть всю ночь напролёт безмятежно наслаждаться великолепным телом — гладя, целуя и рассматривая сколько угодно твоей душе. Ведь именно к этому, как минимум, он в конечном счёте и стремился. А как максимум: укоренить привязанностью, узаконить браком и завладеть упрямым сердечком. В общем, взять все рубежи! — Люблю тебя, зверёк. — Прошептал Намджун и, поднеся ручку Чимина к своим губам, поцеловал маленькие пальчики. Он поглубже втянул ноздрями любимый аромат лаванды, что уже заменял ему привычный воздух и, прикрыв глаза, быстро погрузился под расслабляющие феромоны в царство Морфея. *** Лотте, утро. Проснулся Чимин в гордом одиночестве и… без трусов. Впрочем, факт отсутствия белья его ничуть не огорчил, ну а уж смущаться по этому поводу, да ещё и без зрителей, было бы и вовсе чем-то странным. Ну стянул Намджун с него ночью бельё, ну и бог с ним — скучать по этим бумажным изделиям Пак точно не будет! Он лучше будет тосковать по альфе, ведь первый день на новом месте и без любимого — такое себе удовольствие. К тому же он уже успел привыкнуть к началу дня, начинающемуся с тёплых объятий и ленивых поцелуев… Но, похоже, не в этот раз. С самого раннего утра Нам удалился по неотложным делам в штаб-квартиру Юнги, решив не будить мирно спящего кроху. Этот факт даже почти успел огорчить омегу, однако этого не произошло, поскольку на месте альфы Чимин обнаружил гордо возлегающего, огромного… плюшевого льва, в массивных лапах которого была зажата какая-то записка. — Омо! Ты кто? — Округлил глазки омега и тут же раскрыл поясняющую бумажку. «Привет, кроха! Меня зовут Моня. Я буду твоим другом. Намджун сказал, что я должен тебя развлекать и защищать, пока его нет рядом. А ещё он просил обнять тебя за него. У него сейчас важные дела, которые могут занять весь день, но не расстраивайся — он тебя очень сильно любит и уже скучает. P.S.: зверёк, захочешь кушать — заказ еды в квартиру по номеру: ххх-ххх». Удивление Чимина длилось недолго, так как он тут же с визгами радости накинулся на плюшевого зверя. Когда омега был маленький, у него не было игрушек. Ни новых, ни старых… никаких! Родители ему их просто никогда не дарили, а брат и сестра свои брать не разрешали. Это было его извечной мечтой — иметь свои игрушки и свободно играть с ними. И вот теперь, спустя столько лет, перед ним такое огромное чудо! Пак в миг ощутил себя ребёнком, о котором наконец-то позаботились и подарили счастье. — Ты похож на Нами. — Широко улыбнулся омега и крепко обнял льва за косматую гриву. — Большой, хмурый и тоже рычишь. Но внутри тебя мягкая вата, а у Нами внутри мягкое сердце. Я буду обнимать тебя, когда мне будет грустно, хорошо? Плюшевый зверь ответил молчанием, что только позабавило Чимина, ведь Намджун тоже был не очень-то разговорчивым человеком. Пак бы ещё неизвестно сколько времени развлекался с новым другом, но долго тискаться со львом омеге не довелось, вслед за альфой пришлось уехать по делам и ему. Чимина срочно вызвал в театр Ма Донсок: ему снова надо было, чтобы белый лебедь поучаствовать на очередном светском мероприятии. Омега отчасти даже был рад такому стечению обстоятельств, ведь сидеть весь день одному, пожирая самого себя мыслями о завтрашней встрече Нама с избранным, казалось сущим кошмаром. А так, за всеми приготовлениями, связанными с макияжем, укладкой и подбором наряда, а так же поездкой и присутствием на благотворительном вечере, и пролетел почти весь день омеги. И пусть, с другой стороны, Пак ужасно не хотел проводить его вот так, вдали от любимого — ведь никто не мог дать ему гарантии на то, что следующий день не оборвёт их общую линию судьбы, однако если быть вместе тоже не представлялось возможным, то лучше уж так. От предстоящей встречи у Чимина стыла в жилах кровь, он не находил себе места и был на мероприятии несколько рассеян, что не ускользнуло от глаз Ким Нагиля. Когда альфа спросил у подопечного в чём дело, Пак привычно отмахнулся, сказав что всё нормально. Омега понимал, что не может ни с кем поделиться столь важными сведениями — это дело касалось только Намджуна. «Хотя…» Возможно отчасти и его тоже? _______________________ BLACKBLUEYELLOW — Diana Goldberg _______________________ Когда день уже клонился к вечеру, случилось совсем уж невероятное событие, которое никто не мог предсказать — непредсказуемая судьба неожиданно столкнула Чимина ни с кем иным, как с Ким Ланом! Который почему-то прибыл к самому завершению мероприятия. Старший омега налетел на Пака как ураган, заобнимал и зацеловал его чуть ли не до смерти — всё никак не мог насмотреться, а потом и вовсе начал причитать. Нагилю даже пришлось их быстренько отвести в отдельную комнату, чтобы они не привлекали к себе излишнего внимания. — Чимини, мой милый малыш! Сыночек! Как же я соскучился по тебе! — Лан утирал слёзы поданным ему платком и сокрушённо всхлипывал. — Почему мы так давно не виделись? Почему ты не приезжал к нам? Где ты был всё это время? Омега буквально закидал Пака вопросами, его чувства смешали в себя целую палитру оттенков — от любви и сожаления, до обиды и горечи. С каждым оборотом речи старшего, с каждым его новым словом, Чимину делалось всё хуже и хуже — перед омегой всё отчётливее открывалась такая очевидная, но при этом страшная правда… а заключалась она в следующем: папа не в курсе того, что Намджун жив! И это больно било по его человеческим и сыновьим чувствам. Но убивало Пака и другое: а может ли он сказать сейчас Лану всю правду, не согласовав её с Намом? Ведь если старший не в курсе, стало быть… это не в планах Намджуна. Омега оказался совершенно не готов — ни к этой встрече, ни к диалогу. Всё, что бы он сейчас ни сказал, выглядело бы как предательство и обман… Чимин не знал что ему делать, его раздирало изнутри — видеть надрывающегося Лана было невыносимо и резало ножом по сердцу. Чимину было очевидно, что увидев его в живую, у папы будто заново открылись все его раны… А что делает сейчас он? Видя всё происходящее, он просто стоит и смотрит на несчастного родителя, всё ещё оплакивающего своего сына и как последний подонок не может открыть ему правду, потому что не знает, какие последствия это понесёт для планов Намджуна. Он совершенно в идиотской ситуации и хоть самому вой, потому что так погано на душе у Пака не было уже давно… Даже раскрой он сейчас Лану правду, выходило бы то, что всё остальное время он её скрывал. Как говорится, спасибо Намджуну… — Так где же ты сейчас живёшь? Знаешь, я следил за всеми новостями о тебе, даже был на твоём выступлении, но застигнуть не смог… ты просто неуловим! — Лан нервно усмехнулся и смахнул слезу. — Ты просто божественен, мой дорогой! Я так рад, что ты смог оправиться, окунуться в любимое дело… а вот я… — Лан снова ударился в слёзы, падая лицом на колени и сотрясаясь всем телом. — Я весь выжжен изнутри! От меня ничего не осталось, лишь одна оболочка. Я хожу на благотворительные вечера, пытаюсь заглушить боль помощью другим людям, но всё без толку… Думаю, такими темпами я скоро окончательно истощусь и в итоге умру. Пак, не выдержав последних слов папы, кинулся к нему на шею и, обняв того за плечи, зарыдал следом. — Папа, папа… простите меня! Простите пожалуйста! Я должен был навестить вас… давно должен был, но… всё никак не получалось. Мне так стыдно! Сначала я не мог, потому что сам почти умер от горя, я был на грани… Но спасибо друзьям, они вытащили меня, восстановили моё состояние, а потом… меня неожиданно позвали в театр. А уже там начались репетиции, выступления… каждая минута расписана… — Ну что ты, малыш, не проси у меня прощения и не оправдывайся! Я же тебя люблю, ты мне как второй сын, ты моя отрада. Вот теперь точно всё будет хорошо, потому что теперь у меня будет смысл жизни. Да ведь, милый? — Лан вцепился в Чимина как в последнюю надежду на спасение. — Ты ведь не бросишь меня? Не бросишь? — Взмолился Лан и, подняв голову вверх, посмотрел на Чимина настолько щемящим душу взглядом, что Пак просто не мог тому отказать. — Конечно нет, папа! Я никогда вас не брошу, я всегда буду рядом! — Обещаешь, милый? Ты же не дашь мне утонуть в моём горе? Пак посмотрел на Лана — тот и правда будто изменился: не было на лице старшего уже тех лукаво-игривых глаз и яркого румянца — он был словно высохшее дерево, истощенное и забывшее что такое полив и солнце. Глаза папы потускнели, а сам он словно накинул на себя дополнительный десяток лет. Чимин громко сглотнул и поспешно закивал головой. — Конечно, конечно! Обещаю! — Так где ты сейчас живёшь? Я навещу тебя. Скажи мне, милый. — Я… жив-ву… в-в… — Чимин осёкся, думая сказать или нет, но через несколько секунд всё-таки не выдержал давления совести и сказал. — В Лотте. — Ох… как же тебя туда занесло? — Удивился Лан и вытер слёзы рукой. — Ну не важно, я навещу тебя завтра… — НЕТ! — Неожиданно выпалил Пак, от чего папа даже вздрогнул. — Простите. З-завтра не получится, з-завтра у меня снова… эээ… м-мероприятия. — Не волнуйся так, милый. Я приду в другой день. Я же не помешаю тебе? — Лан с надеждой посмотрел на Чимина, а потом запнулся о какую-то неожиданно пришедшую мысль и испуганно добавил. — Или… ты живёшь с новым альфой? — Омо! — Удивлённо воскликнул Пак, даже чуть отстранившись. — Нет! Что вы, нет конечно! — Ох, прости… я лезу в твои личные дела. Ты же теперь свободный омега… — Папа перестаньте… я… я не смогу… никогда бы не смог быть ни с кем, кроме Намджуни. — Сыночек… — Лан снова крепко обнял Чимина и стал поглаживать его по спине. — Не будем об этом. Тебе же наверняка надо снова на публику, а я тебя расстраиваю… Давай как лучше поправим макияж и пойдём с хорошим настроем. — Хорошо, папа. Настроение Лана заметно улучшилось и остаток вечера они провели вместе, разговаривая на уже более отвлечённые темы. Ещё Чимин поинтересовался здоровьем Кима Кёнхо, поскольку помнил, что тот на «похоронах» Нама сидел в кресле-каталке. Лан заверил Пака, что тот уже в полном здравии, бегает как савраска и даже, на удивление, бодр духом. — Негодяй, пропадает на своей работе, хотя врачи не велели столько напрягаться. Кёни меня совсем не слушается… — С улыбкой вздохнул старший. — Но слава богам, у него хорошая генетика и крепкие нервы… в отличии от меня. Расстались омеги на хорошей ноте. И хотя Чимина скребли изнутри кошки, он старался этого не показывать, лишь ругал про себя Намджуна: за то, что тот утаил от собственного папы такую немыслимую правду, за то, что довёл его до такого ужасного состояния, за то, что он сам теперь вынужден терзаться муками совести, перекладывая ответственность за совершённое на себя. ~ Уже дома, всё никак не отойдя от встречи с Ланом, омега стал дуться на пришедшего из штаба альфу, даже не пытаясь объяснить тому причину своего настроения. Чимин был зол, а Намджун не понимал в чём дело, стараясь всячески задобрить и развеселить своего зверька. Но ничего не помогало — Пак фыркал, уходил от объятий и всё думал о том, как ему выпутаться из клубка противоречивых мыслей. Омега запутался, а альфа недоумевал, списывая настроение крохи на неудавшееся мероприятие. — Тыковка, может ты всё же расскажешь, в чём дело? — Вздохнул Нам, когда Пак в очередной раз упрямо отверг его попытки приласкаться. — Ты ещё спрашиваешь в чём дело? — Зашипел, словно дикий котёнок, Чимин и вбуравил свои серые глаза в чёрные напротив. — Хочешь знать? Я тебе скажу. Дело в том, что ты — негодяй! Намджун буквально остолбенел от такого неожиданного поворота. Как говорится, ничто не предвещало… а тут… Значит дело не в мероприятии омеги, а в чём-то другом. Но что такого могло случиться за этот день, что Чимин дошёл до подобного состояния, не желает с ним контактировать и даже называет таким нелицеприятным эпитетом? — И по твоему это аргументированное объяснение? — Слегка нахмурил брови Нам. — А не много ли хочет тот, кто сам не считает нужным давать людям хоть какие-нибудь объяснения? — Выпалил омега и, скорчив брезгливую мордочку, развернулся на пятках, уходя прочь от альфы. «Да какого чёрта?» — Намджун буквально охреневал. Конечно далеко уйти от альфы Чимин не смог, так как тот в два шага его нагнал, схватив за талию, и с силой впечатал в себя спиной. — Отпусти, я не в настроении! — Вскрикнул Пак и забрыкался. — Какая муха тебя укусила? — Альфа развернул омегу к себе лицом и обхватил руками вдоль тела, чтобы тот не смог вырваться. — Не муха, а один большой клещ, считающий себя самым важным в мире насекомым! Паразит, которому плевать на чужие чувства! — Оскалился Чимин белыми зубками. — Я так понимаю, паразит — это я?.. — Недобро ухмыльнулся Намджун, что впрочем, ничуть не испугало омегу. — В точку! — Издевательским тоном произнёс Пак. — Ты кровосос, который питается чужими судьбами, делая с ними что ему заблагорассудится! — Ах вот как! Нервы альфы не выдержали — это было уже слишком. Он неожиданно схватил омегу под попу и, перекинув его через плечо, потащил в ванную комнату. Чимин стучал Намджуна по спине и требовал оставить его в покое, но тот был неумолим. — Сейчас немного искупнёшься и придёшь в себя. — Пророкотал Нам и, поставив Пака на пол рядом с ванной, одним рывком стянул с него кофточку. Однако стоило ему потянуться к шортикам, как в ту же секунду раздался звонкий шлепок. Намджун резко выпрямился, потирая покрасневшую от удара щёку (что уж говорить, у омеги и правда оказался талант ставить смачные пощёчины), и потемневшим взглядом посмотрел на Чимина — тот стоял перед ним совершенно ошеломлённый и прикрывал ладошками рот. — Хм… Интересно… — Голос Нама был спокоен, но омега явно читал в нём уязвлённость и досаду. — Наверное объяснять за что, тоже не будешь? Чимин так растерялся, что моментально исчерпал все запасы своего праведного гнева. Однако остатки обиды за папу: за то, к каким последствиям привели действия Намджуна, превратив цветущего омегу в высохший тростник — не дали ему пойти на попятную в своих действиях. — За твою скрытность! — Выпалил Чимин и, сорвавшись с места, трусливо побежал прочь из ванной. Его душила обида, но в то же время и злость на самого себя. Он так устал от разрывающих его мыслей, недомолвок и страхов, что уже не понимал, что творит… что правильно, а что нет. ~ Этой ночью Намджун так и не пришёл к нему в спальню и омега долго не мог уснуть, понимая что это его вина — он поступил так глупо, словно маленький ребёнок, не умеющий контролировать свои порывы и просчитывать логику поступков… одним словом, просто повёлся на свои эмоции. Пак проплакал в подушку пол-ночи и всё клял себя за то, что завтра по его вине с альфой может случится что-то плохое, что его срыв не лучшим образом отразится на его настрое, а в итоге и на самой встрече с избранным. И вообще, они не должны вот так нехорошо расставаться… Чимин пообещал себе, что встанет завтра пораньше и извинится перед Намом, объяснит ему своё странное поведение и тогда… тогда снова всё будет хорошо. С этими мыслями он и уснул. На часах было 3:27. *** Лотте, день Х. 10:55 И снова в лапах льва записка. А в ней альфа просит омегу не скучать в его отсутствие и… обязательно беречь себя. «Беречь себя?» Стеклянные глаза Чимина снова и снова пробегаются по тревожащим душу строчкам. Намджун уехал… уехал на встречу, а он… проспал свой последний шанс на примирение. Внутри Пака сплошная мясорубка, там всё смешалось — отчаяние, любовь, решимость, страх… Он смотрит сквозь волнующийся шёлк белоснежных занавесок, видит как полоска яркого света играет в догонялки с лёгким ветерком, что проникает в приоткрытое окно и насыщает комнату свежестью утра, плавно переходящего в день. Но от этого ни капли радости. В душу Чимина не проникает солнечный свет. В то время как за окном новой квартиры разыгрывается солнечная погода, внутри его разгоряченной головы разыгрывается драма из столкнувшихся противоречий. Пак на распутье. Мечущийся разум омеги не даёт сосредоточиться ни на чём, кроме собственного выбора, который он, как бы ни боялся и ни хотел этого признавать, уже сделал. Встреча Намджуна назначена на 12:00, а потому у него есть ещё время! С одной стороны, если Чимин выберет поездку, он скорее всего поступит не правильно… Да что там — так и есть! Что правильного в том, чтобы лезть в такие серьёзные дела, в которых ты до конца не понимаешь? Может он этим всё только ухудшит или испортит? В конце-концов он должен быть благоразумным, обязан полагаться на план Нама, а ещё должен доверять ему как своему альфе. Однако с другой стороны… ну вот что он может сказать своему сердцу, которое сейчас так бешено бьётся в его маленькой груди? Тревога и отчаяние уже запустили внутри его разума свои корни. Непокорное омежье сердце не знает доводов рассудка, оно совершенно не хочет слышать логичные доводы и аргументы, ведь для сердца существует только один из всех возможных аргументов: любимый в опасности! Нам столько всего для него делает, он такой терпеливый… А чем платит он? Истериками и пощёчинами? Нет, он тоже должен как-то помочь своему альфе! Искупить свою глупость, отплатить Наму за всю ту опасность, которой он себя подвергает ради него. Да, Чимин обещал Намджуну, что если он что-то задумает, то сначала обязательно посоветуется с ним… спросит, прежде чем будет что-то предпринимать. Но ему не с кем сейчас советоваться. Да и что, собственно, это даст? Нам бы всё равно никогда не допустил его до этой встречи, он это итак знает. Это опасно, его присутствие просто исключено! Поначалу, когда омега подслушал разговор Намджуна, он и правда хотел ехать на встречу, но в тот же вечер Чимин передумал: альфа сумел на время погасить своими ласками его тревогу и желание авантюры — всё будто растворилось в умелых руках любимого, не успев расцвести пышным цветом. Однако мысли, как оказалось, так никуда и не делись — зёрна сомнений уже были заброшены в его голову. И стоило только им поссориться, как они тут же проросли на плодородной почве издерганных чувств. И вот в назначенный день, когда альфа и правда уехал, ростки этих идей зацвели буйным цветом: оставшись наедине с самим собой, на Чимина напала такая тоска вперемешку со страхом больше никогда не увидеть Намджуна, что омега не выдержал и, отбросив все сомнения вместе с логикой и здравым смыслом, быстро собрался в путь-дорогу. ~ Он надел удобные штанишки и курточку с капюшоном, он собрал волосы в пучок, надел маску и выдвинулся в путь. Он даже взял рюкзак с водой и сэндвичами на случай, если придётся долго сидеть в засаде или где-то отсиживаться. А ещё он проложил путь в карте приложения, решив добираться до точки своего десантирования на разном транспорте, немного попетляв на случай слежки. Ведь Чимин не какой-то там дурачок и понимает, что конспирация превыше всего?! Не омега, а просто какой-то шпион-затейник! Внутри Пака бурлила дикая смесь из горячего предвкушения чего-то нового и холодного липкого страха перед опасностью, что сковывала его конечности. От такой нервозности живот Чимина стал болезненно сжиматься — стресс как острый нож, полосовал его изнутри, не давая возможности расслабиться. Ощущение некой неправильности происходящего не покидало Пака и от этого становилось только муторнее на душе. Омега принял обезболивающее и, присев на кухонный стул, попросил самого себя успокоиться и не паниковать раньше времени. Он пообещал быть максимально осторожным, не подходить к объекту слишком близко и если что, вызвать полицию. Эта мысль особенно нравилась и успокаивала Чимина — ведь так он будет на страже безопасности Намджуна, будет этаким невидимым щитом на случай, если у того что-то пойдёт не так. Таким образом он прикроет спину своего альфы. ~ Пункт назначения: район Содэмон, станция Синчхон, чимчильбан «Восточный лес». По пути к общественной остановке Пак делает дыхательную гимнастику, желая успокоиться. Решение уже принято и он не отступит — если сейчас повернёт назад, повторить свой подвиг ему попросту не хватит духу. Омега напоминает себе о том, что случись что с Намом — он себе этого никогда не простит! Пусть лучше он умрёт там же, вместе со своим альфой, потому что жить без него — вообще не вариант. Чимин больше не хочет повторять тот опыт, когда он хоронил Намджуна, а потом медленно угасал сам. Если так подумать: погибнуть быстро и вместе с любимым — это даже вполне себе неплохой исход. Чимин старается отбросить пугающие мысли и решает сосредоточиться на выполнении поставленной миссии. Сначала он едет на автобусе до Национального фольклорного музея, там пересаживается на другой маршрут и добирается в противоположном направлении до Парка Намсан. Затем пешком, ориентируясь геолокацией, проходит до его окраины, где располагается станция метро. А уж оттуда, прямиком доезжает до Синчхона. Пака удивляет, что такая секретная встреча назначена в самом центре Сеула, можно сказать у всех на виду. Хотя… как говорят: хочешь что-то спрятать, положи это на самом видном месте? Видимо тут использовалась такая же логика? Ещё больше омегу удивляет, что местом встречи был выбран чимчильбан*! Почему именно он? Неужели в подобных общественных местах вообще можно устраивать такого уровня переговоры? Или тут сработала другая логика, по типу: «в бане все равны»… и «нагишом лучше видно, кто и что из себя представляет?» _____________________ *Чимчильбан (кор. «комната на пару») — общественная баня в Южной Корее. Хотя, какая ему сейчас разница?! Как бы то ни было, теперь перед омегой стоит задача произвести разведку местности и решить: остаться ему рядом со зданием или проникнуть внутрь. Время на часах — 11:58, а это значит, что участники встречи уже точно там, внутри. А вот он, Чимин, напротив — здесь, снаружи. Ну и что толкового он здесь высидит? Находясь в кустах, ничего не поймёшь, не отреагируешь на ситуацию и никак не поможешь… Пак решается пройти внутрь здания. Всё-таки это не какая-то закрытая территория, а обычное место посещения для всех желающих. Ну вот он и пожелал… Подойдя ко входу с деревянной вывеской «Восточный лес», обрамлённой еловыми ветками, Чимин немного потоптался снаружи в ожидании непонятно чего, но поняв, что никого, кто обратил бы на него внимание, вокруг нет — осторожно открыл массивную сосновую дверь и зашёл внутрь. Вообще, Восточный лес являлся единственным подлинным чимчильбаном в Сеуле. Он был расположен в центре правого основания горы Ансан, что делало его легкодоступным с помощью любого транспорта. Лучшая вещь, которую можно было бы о нём сказать — это открытые печи для сжигания угля, которых не было больше ни в одной бане Сеула. В самом чимчильбане, как и снаружи, почему-то тоже оказалось довольно тихо и безлюдно. Это показалось омеге крайне странным. Всё-таки день, центр Сеула, общественная сауна… а тут всех как ветром сдуло! В голову Пака начали закрадываться нехорошие предчувствия. Но они не успели даже толком оформиться, потому что в то же мгновение, как по канону, громко хлопнула входная дверь. Чимин звонко ойкнул и, вздрогнув, обернулся на шум. Никого… Он покрутил головой и, когда уже было хотел повернуться обратно, кто-то внезапно схватил его поперёк живота и, подняв над полом, самым наглым образом потащил в сторону раздевалок. Перепугавшийся до смерти Пак сделался словно ватным, он хотел было закричать, но его рот тут же накрыла ладонь, не давая возможности даже пискнуть. Схвативший омегу человек был бетой, Чимин это сразу почувствовал, однако не смотря на это, тот был сильным и достаточно высоким — не как альфа, конечно, но всё-таки гораздо превышал маленького омегу. Мужчина не комментировал свои действия и просто нёс Пака вперёд, чеканя шаг, словно робот — и от этого холодного безразличия было ещё более жутко, так как не проясняло намерения неизвестного. Когда Пак понял, что он вряд ли сможет вырваться из этих крепких объятий — именно в это мгновение им и завладела по-настоящему неконтролируемая паника. Эта партия была разыграна идеально. И он попал в расставленную ловушку. Маленький зверёк, бегущий по краю шахматной доски…