***
Хаято закусил губу, чтобы не усмехнуться. Битвы Тсуны-сама всегда начинались так, когда он уклонялся от противника, позволяя ему утомиться, пока он находил ритм. Затем он наращивал свои атаки, пока не вдавливал их в грязь. Это заставляло Хаято вздрагивать каждый раз. Однако сейчас ему нужно сохранять самообладание, потому что вся школа вышла посмотреть на бой Тсуны-сама и Занзаса. — Бейсбольный идиот, нам пора вставать. — Хай, хай, — Такеши послал в него поток Дождя; он объединил его со своим ураганом и облаком, чтобы сформировать оболочку вокруг футбольного поля. Откуда-то из-под трибун поднялся Туман Деймона, чтобы присоединиться к ним. Последовательное пламя сделает его более стабильным — хотя и не настолько, как полный семипламенный контур — и он рассеет и поглотит любую атаку пламени, которая попадет в него. Это придет позже. Пока что Тсуна-сама использовал свое пламя точными очередями наряду с ударами. Испуганные звуки поднялись из аудитории, когда они поняли, что чувствовали. Профессор Хибари выглядел так, словно его ударили рыбой. Хаято все еще не мог смотреть на драку; он достал телефон и отправил групповое сообщение. [План Б вступил в силу.] Теперь, когда личность Тсуна-сама раскрыта, они развернут больше уровней безопасности и контроля данных. — Вооой! Я что-нибудь пропустил? — Скуало подошел к нему и поставил на забор пару напитков — лимонад и рэдлер. Тсуна-сама взмыл в воздух, и Хаято потерял контроль над своей ухмылкой. — Не-а, они как раз добрались до самого интересного.***
Занзас рухнул на траву и расхохотался. Ему придется чертовски дорого заплатить за то, что он нарушил прикрытие своего Неба, но, черт возьми, именно для этого он и пришел сюда. Он перекатился на ноги и прицелился. Глаза Тсуны горели оранжевым, когда он висел в воздухе, и пламя обвивало его перчатки. Он готов стать чертовски серьезным. Занзас выстрелил, когда он атаковал, гребаный ураганом Х-выстрелов, и Тсуна проскользнул между ними, как будто они были гребаным ничем. В следующее мгновение он оказался прямо напротив груди Занзаса. — В следующий раз я заставлю тебя умолять об этом, — прошептал он. Черт возьми. Он бы точно так же поступил. Заставь его встать на гребаные колени и умолять, чтобы его гребаную задницу выпороли. Мысленный образ на мгновение отвлек Занзаса, и Тсуна толкнул его через поле. Он послал Бестера, Тсуна послал Нацу, и поединок превратился в свободный для всех. Черт, он нуждался в этом. Нуждался в своем Небе, чтобы его поставили на место и оставили страдать. Доверие, оказанное ему Тсуной, чертовски нервировало; Занзас должен знать, что Тсуна справится с ним в худшем случае. Тсуна перехватил удар. — Это все, что у тебя есть, Занзас? Не ленись.***
Сальваторе не мог отвести взгляд. Этот крошечный пушистый студента по обмену — Небо. Достаточно сильное, чтобы противостоять Капо де Вариа. — Он только что поймал пулю и бросил ее обратно? — пробормотал его друг Паоло. — …Черт, мой телефон только что сдох. — Может быть, не стоит пытаться записать Небо, которое скрывает свое присутствие? — прошипел Юн Лао. У Сальваторе была другая причина для беспокойства. Вся школа знала, что он сказал Небу; кое-кто уже косился на него. — Думаю, мне лучше подготовить анус.***
Занзас знал, что они достигли битдауна, когда Тсуна начал стрелять в него. Пламя Тсуны окутало поле, и оранжевая корона окружила его, когда он летел. Теперь никто не примет его за долбаного гражданского. У Занзаса был впечатляющий набор синяков, сломанное ребро, а перья в волосах обуглились. Он хихикнул. — Иди ко мне, Аники! Я все еще, блядь, стою! — В самом деле? Давай посмотрим, что ты об этом думаешь, — пламя Тсуны превратилось в гребаного дракона. Очевидно, основываясь на ураганных драконах Фонга, он обвился вокруг своего хозяина, прежде чем устремиться к Занзасу. — О черт, да, — он даже не пытался блокировать его. Его спина ударилась о землю с удовлетворительным глухим стуком. Мгновение спустя Тсуна уже был на нем, держа руку под подбородком и сжимая пальцами вены. — Мой, — он последовал за этим поцелуем в лоб, затем отступил назад, чтобы предложить Занзасу руку. Тсуна подошел к забору, собирая на ходу пламя, и к тому времени, как он добрался до него, сквозь него пробивалось лишь слабое свечение. — Разве я порвал рубашку? — Нет, — усмехнулся Занзас. Он схватил напиток, который поставил его Акула; их хранители шли в ногу с ними, когда они проходили мимо. — Предупреди нас в следующий раз, когда будешь в настроении, — проворчал Хаято. — Это нездорово — слишком заводиться. — Кто ты, моя мать? — Нет, я твой семпай. Так что ешь свои чертовы овощи. — Да пошел ты.***
Некоторое время спустя они сидели в комнате Тсуны в общежитии, приходя в себя. Кобра, которую он назвал Удон, лежала, свернувшись клубочком, в аквариуме с комочком размером с мышку. Реборн натягивал гамак поперек окна, а Вайпер яростно печатал на ноутбуке, потягивая из пивного шлема клубничное молоко. — Му, попробуй просочиться в мое дежурство. — Я заплачу премию за каждое сообщение, которое ты перехватишь, — сказал Тсуна. Скуало и Такеши лениво играли во фруктового ниндзя на планшете. Занзас растянулся на коленях Тсуны, как гигантская кошка, а Хаято свернулся у его ног. — Эй, Хаято, ты не мог бы захватить для меня эту статуэтку? — Хаято перевернулся и передал ему книжный шкаф-полуконя, купленный у Кавахиры. — Что за хрень? — пробормотал Занзас. — Это для тренировки, которую я придумал. Команда «Варии» пытается оставить это на моем столе, а охрана Железного Форта пытается остановить их. На рассвете тот, у кого останется статуэтка… — Лошадиная задница, — закончил Занзас.***
По мнению Хару, на секретной базе особенно весело, когда она полна людей, даже если это менее секретно. Почему? Потому что там так много пламени! В то время как Босс занят своими приключениями, а Хибари занят созданием своего Фонда, у Хару очень важная работа: присматривать за детьми! — Соберитесь все кругом, пришло время круга! Нам нужно встретиться с новым человеком. У Намимори двадцать активных детей младшего школьного возраста, и ее дедушка сказал, что это очень много. Большинство людей стали активными, когда они были подростками или старше — если только у них не было пламени Босса, чтобы помочь им. Хару помахала новенькой. — Пожалуйста, назови всем свое имя и что-нибудь о себе. — Привет, меня зовут Роза Карелли, я приехала из Италии с родителями… Я люблю марионеток. Это Сокка, — кукла Розы из носка запрыгнула ей на плечо, оживленная Туманом. — Круто, — последовал ответ. Роза первый туман в клубе; большинство из них были Солнцем или Дождем. — Я же говорил, — сказал Ламбо. — А еще какие-нибудь крутые штуки умеешь делать? — Гм, я не знаю. — Ничего страшного, — сказал Хару. — Секретные субботы — это все о практике с пламенем и поиске новых вещей, чтобы сделать с ним! Все, давайте представимся, а потом поиграем в какие-нибудь игры. — Они сыграли несколько раундов в вышибалы с пламенем, для практики. Затем последовала любимая часть Хару — предложения! — Итак, Роза, что ты уже можешь делать со своим Туманом? Есть что-нибудь, что ты хочешь попробовать? Роза заставила свою куклу-носок попрыгать по двору. — В основном это просто Сокка. Он может передвигаться и поднимать вещи, — кукла вернулась к ней с желудем во рту. — Я попыталась снять коробку «покки» с верхней полки, но она оказалась слишком тяжелой. — Ты все еще растешь, так что это может измениться, — кивнула Хару. — Это уже очень круто, что ты можешь переместить Сокку дальше, чем можешь дотянуться. — Один из мальчиков поднял руку. — У тебя есть идея, Ке-кун? — Да, ну, это похоже на то, что ты делаешь фальшивую руку, чтобы двигать свою марионетку, верно? Так не могла бы ты сделать фальшивые ноги и передвигать обувь? Или целое фальшивое тело, чтобы заставить куклу двигаться? — О, как в Ангельском Слое! — это потребовало бы поездки в Бухгалтерию. — Роза, ты не хочешь попробовать? Молодой Туман задумчиво кивнул.***
К завтраку Тсуна почувствовал, что готов снова предстать перед публикой. Он надел оранжевый галстук вместо серебряного и надел на палец кольцо неба Вонголы. Хаято и Такеши, как всегда, стояли по бокам. Когда они вошли в столовую, разговоры прекратились; все поднялись со своих мест и почтительно склонили головы. — В самом деле? — вздохнул Тсуна. — Маа, тебе лучше привыкнуть, босс, — сказал Такеши. — Как было, пожалуйста, — сказал Тсуна. Чудо из чудес, они повиновались ему. Большинство студентов Академии даже не Вонгола. Их обычный угловой столик свободен — один из учеников Хибари стоял на страже; без сомнения, он догадался, кто такой Тсуна. Кухонный помощник принес им завтрак на подносе прежде, чем Тсуна успел даже подумать о том, чтобы присоединиться к очереди. Это действительно делало его Хранителей менее тревожными, так что ему просто придется смириться с привилегиями своего ранга. — Интересно, приходилось ли Дино иметь с этим дело?***
Дрожащей походкой Омар вышел из очереди за завтраком. Он хотел бы посидеть со студентами по обмену, но разве ему разрешили? Вчера вечером у каждого класса был успешный семинар по небесному этикету; он все еще не мог поверить, что пушистый молодой человек, которого он даже называл другом, был… Пока он стоял в нерешительности, Тсуна поймал его взгляд и помахал рукой, приглашая подойти. Омар осторожно сел. — Спасибо, что пригласили меня, хм, сэр? — Знаешь, ты все еще можешь звать меня Тсуна, — Тсуна слегка закатил глаза. — Я ничем не отличаюсь от того, каким был вчера. — Джудайме, ты понимаешь, что то, что ты сделал вчера, было объективно ужасающим. — Хи? — пискнул Тсуна, словно не заметил ничего особенного в том, чтобы вытирать пол Боссом Варии. — Во всяком случае, я должен представиться должным образом. Савада Тсунаеши, Вонгола Дечимо. Услышав подтверждение, у Омара перехватило дыхание. Это так высоко, для Мафии; два его друга будут его Хранителями, может быть, даже Руками. — Почему я? По сравнению с ними он все равно что муравей. — В основном потому, что ты был добр к незнакомым гостям, не имея никаких видимых преимуществ для себя. — А потом он оказался феей-крестным, — добавил Такеши. Смех Омара перешел в кашель. Фея слишком хорошо описала Тсуну, и… он моргнул. Неужели его завербовали? — Это предложение, никаких условий, — сказал Тсуна. На столе появилась визитная карточка. — Если ты все еще хочешь пойти с Каваллоне, я замолвлю словечко перед Дино-нии.***
Он осматривает тело, лежащее на диване, не обращая внимания на пустые банки вокруг. — Похмелье, — профессионально заявляет он, — И запущенный случай краниоректального расстройства. — О боже. Это серьезно? — трепещет его повелительница дождей. — Боюсь, она неизлечима, — безнадежный случай шевелится и стонет. — Какая досада, Бьян-тян хотела приготовить ему завтрак, — она достает телефон. — Полагаю, нам придется найти другие способы скоротать время. Ты видела видео, где Ламбо-кун играет рок с моими кастрюлями?***
Сальваторе нерешительно постучал в дверь Вонголы Дечимо. Его большой рот втянул его в это, и если ему повезет, его задница вытащит его оттуда. Он знал, что случается с идиотами, оскорбляющими Небо, и Ямамото бросал на него острые взгляды. Дверь открыл Гокудера и кивком головы пригласил его войти. Вонгола уже ждал его. — Присаживайся, Сальваторе, нам нужно кое-что обсудить. — Я готов выполнить свои слова, Дечимо. — Я в этом не сомневаюсь. Это не единственный фактор, который мы должны учитывать, — Вонгола улыбнулся; его Пламя заполнило комнату, заставив колени Сальваторе задрожать. — Я обсудил ситуацию со всеми моими нынешними партнерами. Есть ли у тебя партнер, которого бы это беспокоило? — Нет, сэр… — Партнеры во множественном числе? — Тебя это устраивает? Если нет, я могу поговорить с Дино-нии о другом наказании — то есть о том, чтобы тебя не расстреляли. Я не люблю невольных участников. — Я… не знаю, сэр? Я никогда раньше не пробовал, — но он не мог перестать думать об этом. Он избегал этой троицы с того случая в спортзале, так как всякий раз, когда он видел их, он не мог избежать мысленного образа. Его лицо вспыхнуло. — Я просто… что скажут мои друзья? Люди начнут называть меня финоккио или… — Он прикрыл рот рукой, прежде чем успел сказать что-нибудь еще оскорбительное. — Мне интересно, на что это похоже. — Ахаха, я вижу, ты долго и упорно думал об этом, — сказал Ямамото. — Если они будут дразнить тебя, признайся, — сказал Дечимо. — У тебя не будет причин стыдиться, я позабочусь об этом.***
Чайник задрожал в руках Му Цзы, и он глубоко вздохнул, чтобы успокоить их. Не каждый день простой школьный учитель принимал у себя сеньора своего клана. Эти сицилийцы, возможно, и не поняли бы этого, но для того, кто знал значение имени Инь Тяня и был свидетелем демонстрации его мастерства… — Он был прямо перед нами все это время, — сказал Сянь. Ученики Клана ждали в кабинете Му Цзы, по трое с каждой стороны, когда Небо Юньке приблизится. — То, чего мы не знаем, мы не можем раскрыть, — напомнил им Му Цзы. Маленькая, недостойная его часть была разочарована, хотя он понимал принцип необходимости знать. — Мы выполнили приказ, который исходил от самого Инь Тяня. — Так ты и сделал, — их пушистый повелитель вошел в комнату, и Дождь закрыл за ним дверь. Двоюродные братья вскочили на ноги и так же быстро склонились перед ним. Му Цзы отстал всего на секунду. — Спасибо, — сказал Тсунаеши. — Пожалуйста, вернитесь на свои места. Не самая простая задача, когда его Пламя омывает комнату. Кто мог не склониться перед ним? — Можно предложить чаю? — спросил Му Цзы, когда они устроились. — Можно, — Тсуна сел рядом с Лао, который был близок к обмороку. Это первая близкая встреча студентов с Небесным Пламенем. — Прошу прощения, что держал вас в неведении. Я не мог легко взять с собой почетный караул и остаться инкогнито, но таким образом Клан сможет выполнить свой долг. — Мы благодарны за возможность, — сказал Му Цзу. — Не надевай их до окончания зимних каникул, но ты их заслужил, — он взял пригоршню маленьких медных булавок в форме эмблемы Инь Тяня. Служебные булавки, какие носили те, кто служил в его почетном карауле. — Но дальше будет еще труднее. — Тсуна взял чашку и вдохнул аромат. — Я представился как Вонгола Дечимо, а не как Инь Тянь, и я хотел бы пока держать эти личности отдельно. Это означает, что вы все должны продолжать относиться ко мне как к союзнику вашего Босса, а не как к самому вашему Боссу. Это может оказаться непросто. — Господин… — начал было Сянь, но осекся. Тсуна жестом велел ему продолжать. — Повелитель, если тебя увидят связанным с нами, разве это не может быть также расценено как попытка Вонголы отвратить Клан от Инь Тяня? — Звучит как забавная игра, — сказал Такеши. Му Цзы бросил на него подозрительный взгляд. — Это наверняка замутнит воду, — сказал Тсуна. — А ты как думаешь, Хаято? — До сих пор мы предполагали, что эти двое-союзники, но нет никаких причин, по которым мы не можем позволить распространить оба слуха. Му Цзы вдруг задался вопросом, была ли какая-то правда в этой истории о космических пришельцах.***
Он прислонился к своей любимой стойке с раменом, держа миску в руке. Такова жизнь среди моллюсков; одно происшествие с лапшой за другим. Ожидая озорного дня, он заказал китсунэ рамен. Ему оставалось только дождаться своей игрушки. Там — навис, оборванный, сутулый по улице. Поблекшее Небо бросает на доску монеты. — Мисо рамен, пожалуйста. — Сосед, у тебя такой вид, будто у тебя был тяжелый день. — Это просто неестественно, — хнычет мужчина. — Все говорят только о Рыбке-Тсуне. Как будто им уже все равно, кто я. — Он прихлебывает лапшу. — Ты ведь знаешь, кто я? — О да. Ты ведь рыботорговец, не так ли? — Что? Нет, я очень важный человек! Не такой, как ты. — Простой торговец редкостями. Что угодно, от ястребов до пилы, — искривление пламени для искривленного человека, чтобы запутать и сбить с толку. — Отцы должны быть сильнее своих детей, — печальный вздох. — Поэтому дети нуждаются в их помощи. Как только мой Рыбка-Тсуна поймет это, мы сможем стать семьей, которой нам суждено быть. — Действительно, настоящий родитель поддерживает своих детей, а не разрушает их. — Я знал, что ты согласишься с… Что это за шум? Золотая птица приземлилась на край его миски, тихо чирикая. — Старик! Старик! Рамен! — Какой шум? — Ложное плотоядное. Ты нарушаешь мою территорию. Осел уходит, преследуемый Облаком.