Вера в мир

       — Блять! — Женя ударил ствол дерева, — Где он?! Пять минут уже прошло!        — Жень, нам надо идти, — Алина мягко коснулась его плеча, — Он сказал пять минут ждать и идти. Мы должны.       Женя развернулся к ней, гневно сверкая глазами. Лицо его исказилось от гримасы боли, кожа на костяшках пальцев стёрлась. Алина печально улыбнулась ему и снова дотронулась до его плеча. Прикосновение девушки обожгло его кожу и Женя отпрянул, будто уворачиваясь от огня, внезапно появившегося перед ним. Женя выглядел растерянным, перепуганным. Волосы растрепались после драки, да и одежда была перепачкана в земле. Он нахмурился и снова повернулся в сторону здания, вглядываясь в лаз. Лёша всё не появлялся.        — Жень, нам надо идти, пожалуйста, — Алина снова коснулась его, утягивая за собой.        — Я не уйду без него! — прошипел он, — Ты не понимаешь!       Алина замерла, вздрогнув. Она облизнула губы и опустила глаза. Что-то защемило в её груди, пробуждая что-то загнанное в самый дальний уголок души. Она передёрнулась, будто боялась пустить в голову то, что вызвано словами Жени, вздохнула. Она схватила Женю за край футболки и потянула на себя, стараясь выглядеть как можно убедительней:        — Если ты останешься тут или, блять, сунешься туда, ты никаким хуем ему не поможешь, блядский ты еблан! — прошипела она, — И если ты туда сунешься, организация умывает руки. Ты сам будешь виноват, понял?       Женя удивлённо воззрился на Алину и хотел что-то сказать, но она развернулась и пошла в сторону города. Женя же остался стоять на месте, с отчаянием и болью ударяя по дереву. Боль была сильной, ужасающей и издирающей грудь. Казалось, что кто-то подселил ему в грудь испуганных крыс, прогрызающих и выцарапывающих путь к своей воле. Он не мог дышать, не мог определиться, что ему делать. Только страх и боль. Боль и страх. Он потерял Тошу, теперь может быть навсегда утерян Лёша.       Он не мог даже двинуться с места, разрываясь на части: долг перед организацией, обязательства перед ребятами, Лёша, задержавшийся на территории врага. Голова, сердце, тянули его в разные стороны, будто лебедь, рак и щука из басни Крылова. Лес шелестел и, казалось, разговаривал с Женей, только он сам не мог понять что именно говорил ему лес. Воздуха катастрофически не хватало. Любовь или команда, которую он обязался защищать?       Медлить ведь нельзя — нужно решать. Прямо сейчас. Женя ударил дерево, чувствуя как кора впивается в руку. Он открыл рот в немом крике, не в силах больше сдерживаться. «Я… я должен!» — он уже развернулся в сторону лаза, как вдруг заметил несколько подъезжающих машин и замер, потеряв голову в который раз за последние минуты.       Грудь сдавило. В теле очутилась непонятная дрожь и холод. Всё вокруг плыло, размывалось, будто художник, недовольный картиной, решил размазать все краски по холсту. Женя не слышал шороха от чьих-то шагов — только кровь слишком сильно стучала в голове, чтобы позволить ушам услышать хоть что-то из окружающего мира.       Его кисть обхватила чья-то ладонь, уверенно потащила за собой. Женя пытался вырваться, выдернуть руку, лишь бы вернуться к Лёше и помочь ему, но пальцы неизвестного только сильнее сжались, и человек потащил его за собой с новой силой.        — Но Лёша, — жалобно прошептал Женя, всё же, не прекращая попыток вырвать руку.       Только сейчас он смог сфокусировать взгляд и увидеть Алину: хмурую, неразговорчивую. В горле Жени образовался неприятный комок: он не хотел её видеть, и какая-то странная злость охватила его голову, будто пожар. Женя вырвал руку, остановившись посреди леса.        — Я возвращаюсь.        — Ты идиот?! — Алина была внешне спокойна, но Женя чувствовал всю исходящую от неё злость, — Ты ему не поможешь.        — Ты разве не понимаешь?! Я НЕ МОГУ ЕГО ПОТЕРЯТЬ! — Женя сорвался на крик, — НЕ МОГУ! Я ЛЮБИЛ ТОШУ — ПОТЕРЯЛ, ЛЮБЛЮ ЛЁШУ — И ТЕПЕРЬ И ЕГО Я ТЕРЯЮ!        — Нам нужно идти. Мы попытаемся его вытащить. Вместе. А сейчас ты роешь и себе и нам могилу, ты понимаешь? — Алина смотрела прямо в глаза Жене, — Пожалуйста. Ради Лёши. Он бы так хотел.       Слеза скатилась по щеке Жени, и, проделав влажную дорожку, высохла. Женя поджал губы и пошёл вперед, задев плечом Алину. Девушка вздрогнула, вспомнив что-то, и пошла следом. Ей было больно за Женю, и всё же она прекрасно его понимала, вот только сказать об этом боялась: не знала, какую реакцию у него вызовут её слова. Лучше промолчать. Отложить порывы искренности до других времен.       Дорога по лесу казалась бесконечной, хотя до места встречи с теми, кто должен их забрать — не такая уж и долгая. Лес, казалось, обступал их со всех краёв, заинтересовано разглядывая чужаков. Под ногами хрустели ветки, мягко провисали под подошвами иголочки хвои. Алина догнала Женю и положила руку ему на плечо, пытаясь поддержать. Женя дёрнулся, скидывая руку Алины с себя. Девушка заметила, как лицо стало непроницаемым, и только дрожащие искусанные губы выдавали, насколько Жене было больно. «Он будет винить во всём себя,» — поняла Алина простую вещь и вздохнула, собираясь с мыслями. Её так не хотелось говорить то, что собиралась, но она знала, что нужно.        — Жень, я тоже Лёшу люблю. И давно.       Женя остановился. А Алина, выдохнув, пошла дальше. Через пару мгновений послышались неторопливые шаги Жени. Ей не хотелось больше оставаться с ним наедине, только поскорей дойти до точки, приехать обратно и, наконец, упасть в кровать и прореветься в подушку, закрыв плотно дверь.        -А где третий? — услышали они на подходе.        Женя промолчал, забираясь в машину. Алина посмотрела в глаза своему знакомому, встречающему их. Его голубые глаза казались ей будто ледяной гладью озера: только с усилием было возможно задержать на них взгляд.        — Схвачен. — сухо произнесла она.       Водитель кивнул и сел в заведенную машину. Алина достала из кармана сигарету и щёлкнула зажигалкой. У них ещё есть пара минут, чтобы задержаться и перевести дух.        — Алин, можешь дать мне сигарету? — попросил Женя.        — Ментоловые. Будешь?       Женя поморщился, но кивнул, вылезая из машины. Сейчас ему нужно только одно — успокоить нервы. И неважно чем. Лишь бы помогло.        — А почему ты вернулась? — спросил Женя, делая затяг.       Алина ничего не ответила, глядя вглубь леса. Выпустила изо рта облачко дыма. Посмотрела на небо. Жене показалось, что она не собирается отвечать. Но спустя пару мгновений она с горечью ответила:        — Лёша бы тогда не простил меня. Тот, которого я знала пару лет назад точно.        — А какого ты Лёшу знала? — Женя хотел узнать больше о прошлом Лёши, но спрашивать у Алины, а не у него самого — Жене казалось предательством.       Но теперь уже он вряд ли увидит Лёшу, живого, здорового. Жене казалось, что уже никогда он не коснётся его губ и никогда больше не увидит, как с наслаждением он играет на барабанах.        — Нежного. Верного. — Алина невольно улыбнулась, вспоминая их общее прошлое, теперь отдающееся тоской в груди. — Любящего.       Женя вздрогнул, чувствуя, как Алина вложила в эти слова всё, что когда либо испытывала к нему. И Женя допустил крохотную глупую мысль: а если бы они не были вместе с ним, Лёша бы вернулся к Алине. Ведь, судя по её словам, они встречались и любили друг друга. Но теперь этого он никогда не узнает.        — Так, Мильковский, что то за похоронная рожа? — Алина затушила сигарету о колесо и бросила окурок на землю. — Мы вытащим твоего парня, и только попробуй сдохнуть до этого момента, я тебя из-под земли достану! Понял?       Женя выдавил улыбку и кивнул. Может, у них с Лёшей всё же будет шанс на долго и счастливо?