Дорога прошла в молчании. Женя смотрел в узенькое окошко и только нервно кусал губы. Слёзы, которые до этого он усердно сдерживал, хлынули из глаз. В груди ныло сердце, давя на лёгкие и рёбра. Всё рвало-крутило-выворачивалось от боли. Женя не знал, как он посмотрит в глаза Лёши, если они всё же увидятся. Старался не думать, что с ним происходит сейчас, но ужасающие картинки так и всплывали в его воображении: Лёша, бледный, как смерть, в пропахшей кровью камере; Лёша, лежащий под каким-то мостом, истекает кровью, доживая последние секунды своей жизни; Лёша, лукаво смотрящий в пустоту, ухмыляющийся, пока ему в вены вводят медленно смерть, не спеша пробирающуюся к сердцу и выжигающую все на своём пути, вызывая агонию. Он ощутил кровь на своих пальцах, ещё теплую, распространяющуюся от них к самым сгибам около локтей. Женя закрыл глаза, не желая видеть мельтешащих за окном пейзажей грязного пригорода. Ему было тошно.
В машине был спёртый воздух, а напряжение, повисшее в нём, можно было резать ножом. Женя, погружённый в свои мысли, не замечал ничего: ни Алины, свернувшейся калачиком на соседнем сидении, ни того, как изредка в зеркало на него поглядывал молчаливый водитель. Женя не знал даже его имени, впрочем, его уже ничего не интересовало: с потерей Лёши его жизнь потеряла краски. Он не знал, как скажет ребятам о произошедшем. Не знал, как они отреагируют: посмотрят ли косо или обнимут, прижав крепко к себе и утешая. Он боялся, что они отвернутся от него. Так страшно и больно было отдаляться от этого старого завода, бросать Лёшу на произвол судьбы. Он ненавидел себя.
В горле было сухо как в Атакаме. Он ощущал невероятно сильную дрожь по всему телу, будто в салон машины резко пробралась Сибирская зима. Холод, пустота, боль, страх — это всё сводило Женю с ума, и он не мог адекватно мыслить.
Машина свернула на дорогу, усыпанную мелким щебнем. Шорох, казалось, заполнил гробовую тишину. Тихий звук успокаивал, но не настолько, чтобы приостановить ту бурю, разбушевавшуюся в его груди. Женя отвел взгляд от высоких деревьев, стоящих мрачными тенями за окном. Украдкой утёр слёзы и посмотрел на Алину. Её глаза покраснели от слёз — всё, сдерживаемое ей, накопилось, переполнив её, и наконец вырвалось.
Женя подумал о том, почему они с Лёшей порвали. Ссора? Может быть, какая-то глупая случайность? Скорее, первое. Лёшина агрессия в сторону Алины — может, это последствия той ссоры, в которой девушка глубоко его ранила? Хотя, может, он давно её простил, просто не доверял ни ей, ни организации. Всё же это ворвалось в их жизнь слишком неожиданно. Женя поправил на голове шапку и залез рукой под футболку, выуживая медальон на тонком шнурке — первый подарок от Лёши на день рождения. Женя печально улыбнулся, вновь почувствовав колющую боль.
Вновь заскрипел щебень и машина медленно остановилась. Женя бросил мимолётный взгляд в окно. Знакомое место. До штаба организации рукой подать. Женя вылез из машины вслед за Алиной и пошёл за девушкой, стараясь откинуть от себя все мысли, так упорно лезущие в голову. Ему только хотелось вернуться в их с Лёшей комнату, упасть на кровать и ни о чём не думать, погрузившись в самобичевание, сходя с ума от захватывающих его чувств.
Они разминулись на жилом этаже — Алина сразу пошла рассказывать подробности их провала Володе, одному из главных этого штаба организации. Жене был по-своему приятен этот человек. Он сам когда-то был среди групп-одиночек, выступающих в разных точках города, выступал со своей группой и пел те песни, от которых Женю буквально пробирало. Он был когда-то свидетелем их выступления, тогда, кажется, даже пострадал кто-то из мирного населения — задерживала полиция, поэтому их жестоко избили, а затем заключили под стражу. От их криков боли сворачивалась в жилах кровь. Женя хотел пойти с Алиной, но девушка отказалась, покачав головой: хотела самостоятельно рассказать обо всём, без помощи Жени.
Одна из соседних с Женей дверей распахнулась и из-за неё выглянула растрепанная Марина. Девушка широко улыбнулась, увидев Алину и Женю, но потом улыбка померкла — девушка не заметила среди них Лёшу. «Лучше всё сразу расскажу» — решил Женя. Ему же нечего терять больше. Он зашёл в комнату Марины и Ромы, где ещё сидела Даша и Дима. Женя молча сел на пол, прислонившись к светлой стене спиной. Он видел, что они заметили отсутствие Леши, и их взволнованные переглядывания.
— Лёшу схватили, — выдавил он из себя.
Его голос просел. Женя опустил взгляд, не вынося того страха, боли и удивления, что отразились на лицах у друзей. Женя растер лицо руками, затем зарылся пальцами в волосы, почти спрятав лицо в коленях. Он кожей ощущал непонимание, как Лёша мог остаться на вражеской территории. И он знал как — он виноват в том, что не кинулся за ним. Но ведь… в таком случае они бы уже ничего не смогли сделать.
— П-простите меня, — прошептал он, — Это я виноват…
И его прорвало. Он говорил, говорил, говорил, вываливая на них всё произошедшее. Каждое слово давалось всё трудней и трудней к тому моменту, как Лёша не появился ни через пять, ни через десять минут. Он старался как можно реже смотреть на кого-то, переводя взгляд с одной точки на другую: то посмотрит на светильник, то на ножку кровати. Женя не мог смотреть никому в глаза. Под конец рассказа он уткнулся в колени, закрыв глаза, пытаясь найти спокойствие в темноте. Когда рассказ закончился, повисло гнетущее молчание. Затем Женя услышал чьи-то шаги. Неужели теперь им так противно находиться рядом с ним? Женя сжался от боли, нахлынувшей на него. Разочарование. Он уверен, что они его чувствовали. Но вопреки ожиданиям, дверь комнаты не хлопнула. Вместо этого Женя почувствовал объятия друзей. Сердце пропустило удар.
— Жень, мы его обязательно вытащим, — услышал он голос Ромы.
— Именно, — подтвердил Дима, хлопая Женю по спине. — Разве мы и не из таких передряг вылезали?
А Женя чувствовал, как слёзы начали подступать к глазам. Он выдохнул, прогоняя всё лишнее. Он чувствовал, что не может находиться среди друзей, просто не может.
— Спасибо. А теперь мне нужно побыть одному.
Он почувствовал волны поддержки, исходящие от друзей, и подумал, что не заслуживает их. И выходя из комнаты, он снова почувствовал, как одна гора упала с плеч, но взвалилась другая, в несколько раз тяжелее.
Женя очнулся, когда понял, что уже несколько минут стоит около двери в их с Лёшей комнату и никак не может дотронуться до ручки. Он не мог пересилить свой страх оказаться одному в пустой комнате наедине со своими демонами. Ручка уже пару секунд как опущена, но дверь всё ещё стояла на месте: просто не было внутренних сил открыть её, перебороть, наконец, себя и справиться со своим страхом. Но Женя выдохнул, прикрыл глаза и потянул ручку на себя.
Комната встретила его темнотой. Женя не хотел включать свет, не хотел видеть комнату, зная, что как только освещение коснётся стен и мебели, перед глазами сразу предстанет образ Лёши, тесно связавшийся с этим помещением. Он закрыл дверь, полностью погрузившись в гнетущую темноту и тишину. Но это всё же лучше, чем включить свет. Женя наощупь добрался до кровати, которую они всё же решили сдвинуть из двух своих. Ведь… почему бы и нет? В воздухе ещё не растаяло облачко дыма от Лёшиных сигарет — и то последних: Лёша решил бросить эту вредную привычку, но ему всё равно было настолько тяжело без сигарет, что иногда приходилось делать хотя бы пару затяжек, чтобы хоть немного яда попало в организм. Но Женя был уверен, что Лёша справится с этой привычкой, восхищался, как он держится и старался не курить при нём.
Женька упал на кровать, почувствовав, как силы резко покинули его. Он даже не разделся, не стянул с кровати покрывало: не было ни желания, ни сил. Он повернулся на бок и притянул к себе Лёшину подушку, пропитанную его запахом. В горле тут же образовался комок. Пальцы сами собой прошлись по почти незаметным шрамам, оставшимся ещё с разных тяжелых периодов жизни. Женя чувствовал, как сил на то, чтобы удержать себя в руках, с каждой секундой становилось всё меньше. Он сел в кровати и взял из тумбочки сигареты. Достал спички и включил свет, чтобы было лучше видно. Зажег спичку, горящую тихо-тихо, поднёс её к сигарете, зажатой между зубов. Пара мгновений — встряхивает спичкой, чтобы затушить её.
Женя не знал, как упустил момент. Он буквально отключился на пару мгновений, а затем горячая спичечная головка прикоснулась, вдавливаемая левой, к правой руке. Физическая боль перекрыла душевную. Женя выдохнул, чувствуя как боль от ожога разливается по руке, пульсируя, а в голове так и проносились, проносились картинки прошлого. Женя хотел бы закричать от боли, но сил на это просто не было, поэтому он просто тихо плакал, не в состоянии даже что-то сделать. Боль — старая, забытая или ещё живущая в сердце, новая — терзала его, выжигая в голове два простых слова: «Ты виновен». Курить резко расхотелось и Женя затушил сигарету совсем рядом с тем местом, где недавно касалась спичка. Боль пронзила тело. Это всё же лучше, чем душевная боль. Он помнил те моменты, когда хотелось вырвать сердце, и вместо этого он тушил о себя сигареты, отказывался от еды и реже — резался. И Женя был благодарен Лёше за то, что он не спрашивал о том, откуда они взялись.
Но вороны-мысли, вороны-воспоминания снова и снова бросались на Женю, и он не мог с ними бороться. Женя не мог больше дышать и думать. В голове вереница воспоминаний о травле, которую он переживал в детстве, смерти мамы, об отце, каждая минута рядом с которым казалась адом, захватили его. Но в голове воспроизвелась ещё одна картина, навсегда врезавшаяся в его память. Женя кинул сигарету, которую все ещё держал, в пепельницу, и упал на кровать. «Держи себя в руках» — твердил он себе. Но его всё тянуло, тянуло принести себе боль. Он уткнулся носом в подушку, сжимая её зубами. Боль. Только боль и воспоминания и чувство вины в произошедшем.
***
— Алло, — Женя поднял трубку домашнего телефона, радуясь, что отец не успел даже заорать свою любимую фразу «Эй, ты, послушай кто там, блять!»
Женя сразу узнал голос — мама его парня. Казалось, что женщина плакала некоторое время назад.
— Здравствуй, Жень. Саша у тебя?
Женя удивился этому вопросу. Саши у него точно не было. И почему его мама подумала, что он у Жени? Он накрутил чёрный провод от телефона на палец, задумавшись.
— Нет, а что случилось?
— М-мы с ним поссорились ещё днём, он ушёл из дома и не вернулся. Я думала, что он у кого-то из своих друзей… Прости, что потревожила.
— Всё в порядке, не пережививайте. Я поищу, где он может быть и передам, что вы его ищете.
— Спасибо, Жень, — в голосе мелькнуло облегчение.
— Не за что. Надеюсь, что вы найдёте его. Я перезвоню, когда вернусь или найду его, хорошо?
— Хорошо, спасибо большое тебе.
В трубке зазвучали гудки, а Женя сорвался с места и вернулся в комнату, натянул на себя джинсы и толстовку, сунул в карман пару купюр. Под крики отца он вышел в подъезд и захлопнул дверь.
Всю дорогу до крыши стройки Женя чувствовал, как неприятной предчувствие всё накатывает на него, бьёт по всем органам. Он пролез через щель покосившегося забора и подошёл поближе к зданию. Что-то заставило посмотреть его наверх. И Женя похолодел. На крыше, всего в паре шагов от края, стоял силуэт. Волосы трепали короткие волосы парня. Женя не видел его лица, но знал, кто это. Саша. Женя видел, как парень сделал шаг, приближаясь к краю крыши. Женя задохнулся от страха. Кровь застыла в жилах. «Нет! Нет! НЕт!» — закричал он у себя в голове.
— Саша! Стой! — крикнул Женя.
Времени подниматься к нему совсем нет. По лестнице туда быстро подняться невозможно, за это время может случиться что угодно.
— Женя, уйди! — раздался голос сверху. — Пожалуйста! Не отговаривай меня!
Женя упал на колени. Слёзы лились ручьем, а боль в сердце разрасталась, охватывая всё его тело. Он не мог поверить, что человек, которого он всегда старался спасти, который старался спасти Женю, так просто сделает шаг в пропасть. Жене больно и страшно. Но он не мог оторвать глаз от Саши, любимого, доброго, невероятного.
— Пожалуйста, прекрати! — кричал Женя. — Пожалуйста! Саш, как бы не было всё плохо, мы сможем справиться!
Но Саша сделал ещё один шаг. Он уже стоял на краю крыши и стоит ему только сдвинуться на пару сантиметров — упадёт.
— Нет, я не могу! Прости меня! На нашем втором месте записка, надеюсь, ты поймёшь! — крикнул он и, развернувшись спиной, чтобы не видеть приближающейся смерти, упал.
Жене казалось, что его крик слышал весь город. Он видел его тело, проткнутое воткнутыми в землю штырями. Кровь стекала по металлу на бетон, окрашивая его в алый. И чувствуя, как грудь рвётся от бессилия, Женя потерял сознание.
***
Смерть, всплывшая в его голове, снова ударила по нему. Перевернувшись на спину, Женя не смог уснуть, чувствуя всепоглощающую боль. Он поднялся с кровати и поплёлся в ванную, надеясь очиститься от всей накопленной грязи и боли.
***
Утро встретило Женю главной болью. Ему удалось задремать на полчаса, но вот уже пару секунд в дверь усердно стучали, разогнав сон. Женя попытался вспомнить, что ему снилось, но так и не смог.
— Жень, открывай, это пиздец! — голос явно принадлежал Даше, поэтому, порвавшись с места, он подбежал к двери, чуть не споткнувшись.
Щёлкнул замок и дверь открылась. Даша явно только-только проснулась: на голове полный бардак, да и круги под глазами.
— Один из штабов в Москве накрыли.
