Вера в мир

      Лёша во все глаза рассматривал незнакомца. Ему лет сорок, может даже больше. Он выглядел как человек, за душой которого только одно: желание получить наживу. Встретившись с глазами этого человека, Лёша почувствовал, как неприязнь сразу возникла в его груди, постепенно нарастая, но внутри возникло какое-то странное смущение, сомнение, которое Лёша упорно игнорировал. Ему хотелось понять, что скрывалось в мыслях незнакомца, что он хотел с ним сделать. Казалось. что он видел этого человека раньше, но только где — невозможно вспомнить. Лёша молчал, не понимая, кто перед ним. Разве его не должны пытать, пытаясь выяснить важную информацию? А человек был в форме, вряд ли ему хотелось бы заляпать кровью чистую одежду.       Мужчина приподнял брови, удивляясь, как невежливо с ним обошёлся Лёша, не ответив на приветствие. Он спрятал руки за спиной и презрительно посмотрел Лёше в глаза, выражая всё презрение мира.       — Меня зовут Геннадий Васильевич, и с тобой, Алексей, я буду беседовать в следующие дни.       «Конечно, беседовать, » — Лёша усмехнулся и глянул в сторону соседней камеры, где содержали Руслана и выдохнул, поняв, что паренька куда-то увели. Лёше стало больно за него. Вчера они долго разговаривали о том, что произошло в жизни Руслана, как его привела дорога в организацию. Что случилось с Лерой — подругой Лёши и по совместительству той, кто научила Руслана игре на гитаре. О себе Лёша тогда не распространялся: мало ли, вдруг Руслана просто подослали. Хотя, было непохоже: у него родители сами были людьми творчества, которые не любили власть. Вряд ли он предал всё это ради денег или свободы.       «Что с ним теперь?» — пронеслось в мыслях Лёши. Он понимал, что уже вряд ли Руслан им нужен — теперь нужная им информация выбита, и жизнь сохранять ему уже нет смысла. Сердце кольнуло болью.       — Вы хотели сказать, выбивать из меня информацию? — горько усмехнулся Лёша, понимая, что смысла в том, чтобы строить из себя запуганную невинность уже нет — всё равно будут вытягивать информацию любым способом.       Он понимал, что живым ему вряд ли дадут выйти из этого места — от Руслана, кажется, решили избавиться. В глазах Геннадия что-то промелькнуло и тут же погасло: Лёша не смог различить, что именно.       — Нет, что ты, — мужчина усмехнулся, — Зачем портить твое лицо понапрасну?       Лёша смутился, ощущая, как плохое предчувствие снова появилось на подкорке мозга. В голове стали лихорадочно появляться варианты того, что собирался делать этот человек. «Неужели они схватили Женю?» — пронеслось в голове и боль схватила сердце, — «Или они нашли кого-то из моей семьи?». Ему стало больно от осознания того, как он давно не видел своего старшего брата, маму. Он оставил их, просто струсив. Он не знал, что с ними, где они — он обрубил с семьей все связи, когда его чуть не схватили на концерте, чтобы обезопасить их, сжигая все мосты связанные с его прошлым. Но он надеялся, что с ними всё в порядке, хоть и винил себя в том, что с ними могло хоть что-то произойти.        — Мои методы немного другие, — он улыбнулся, чувствуя превосходство, — Разделяй и властвуй — вот мой путь.       Лёша понял, что живым он точно отсюда не выйдет — раз злодей рассказывает ему свой план, значит смерть совсем близко. Значит его убьют в любом случае, но как скоро?..       — Я уже подослал человека к лидеру твоей группы, — он неприятно поморщился, будто от зубной боли, — Так что совсем скоро он будет в моей власти.       Лёша похолодел. Слова повторялись в его голове каждое мгновение. Что он собрался делать? Лёша сглотнул, ощущая, как боль охватила всё его тело, всё его сознание. Женя в опасности, а Лёша даже не мог предупредить его. В голове проносилось множество возможных сценариев, доставляя Лёше страдания.       Лёша почувствовал себя безумно слабым. Ничтожным. Он не сможет предупредить Женю. Совсем никак. А человек перед ним улыбался, довольный тем, сколько боли он доставил своими словами Лёше. И Лёшина ненависть к нему только росла.       — А теперь, Алексей, если ты хочешь, чтобы твой любимый Женя был доставлен сюда целым, ответь на пару вопросов.       Лёша сжал руки. В голове звучало только одно: «Убей! Убей! Убей!». Он не знал, как нашёл в себе силы подорваться с места и налететь на своего надсмотрщика. Это было что-то вроде секундного пробуждения сил, дающего силу на безумные поступки.       Секунда — Лёша оказывается на ногах. Больно, но терпимо. Вторая — он налетает на удивлённого Генадия, сбивая его с ног на грязный пол. Лёша схватил его за ворот и ударил об пол, чувствуя особое наслаждение. Это мимолётное ощущение власти над этим человеком приносило эйфорию.       — Ты, тварь, — прошипел Лёша, уже слыша топот чьих-то ног в коридоре, — Будешь гореть в аду.       Но мужчина уже пришёл в себя и с усилием рывком поднялся, ударяясь лбом о Лёшин нос. Ему тут же захотелось прижать руки к больному месту, но сдержался и, коротко замахнувшись, ударил склееными скотчем руками, ударил по лицу его. Уже раздался лязг замка двери. Ещё один удар, уже слышался скрип раскрывающейся двери. С размаху кто-то пнул Лёшу, скидывая с Геннадия. Больно ударившись об пол, Лёша почувствовал, как град ударов дубинками обрушился на него.       Было больно. Лёша сжал губы, пытаясь не закричать. Он пожалел, что руки его связаны — тогда бы хоть немного он смог бы защитить голову.       — Хватит, — и удары оборвались.       Лёша увидел, как рядом с ним оказались чьи-то начищенные туфли. Кто-то присел на рядом с ним и он понял — всё тот же Геннадий. Он грубо обхватил ладонью Лёшино лицо и повернул его на себя.       — Что же, ты скоро встретишь своего Женю. По частям.       Он грубо вдавил его голову в пол и обхватил его шею руками. Кислород перестал поступать к голове. Лёша попытался вдохнуть, но выходили только хрипы. В глазах темнело. Но он видел лицо Геннадия, улыбающегося, как самый настоящий маньяк.       — Ты умрёшь по щелчку моих пальцев, так что советую дальше думать, что делаешь.       Лёша попытался освободиться, высвободить шею, хоть как-то получить доступ к желанному кислороду. Но в глазах всё темнело. Он вспомнил Женю, его улыбку и мимолётные касания. Вспомнил тёплые руки мамы и добрые подзатыльники брата. Первая барабанная дробь, первый поцелуй — жаль, что с Алиной.       Пальцы сдавливали горло и Лёша чувствовал горящие лёгкие. Воздуха отчаянно не хватало. Сил сопротивляться не оставалось. Мысли текли медленно, уже стихая. И Лёша только жалел, что Жене будет больно из-за его смерти. Он ощущал, как жизнь и силы постепенно покидают его тело. В ушах звенело. «Жень, прости, ” — мелькнуло в голове Лёши.       Но давление на шею внезапно прекратилось и Лёша смог дышать. Он жадно глотал воздух, вгоняя его в лёгкие. Постепенно в голове всё стало проясняться. Он жив. Жив.       — А теперь, мальчик, скажи мне: какие дальнейшие планы у организации? — повторил мужчина через некоторое время.       — Нахуй иди, — Лёша с наслаждением усмехнулся, — Ублюдок.       Дальнейшие планы организации… Что ж, он кое-что знал и уже была подготовка к некоторым действиям, но зачем знать об этом этому сукиному сыну? Такого удовольствия приносить этому человеку он не хотел.       — Видимо, наш разговор будет долгим, — он обратился к кому-то, — Можете идти. Пока вы тут не нужны.       Лёша хмыкнул. Кажется, эта беседа будет долгой и очень неприятной. Лёша уже представлял, что его будет ожидать.       Скрипнула дверь. Все ушли, кроме Геннадия.        — Повторю: какие дальнейшие планы организации?        — Пососи, потом спроси, — усмехнулся Лёша.       Он понимал, что уровень его юмора пока не достигал невероятных высот, а в такой ситуации шутить — не самая лучшая мысль. В ответ на это ему пришла боль. Лёша закусил губу, стараясь не закричать. Он вдохнул и выдохнул воздуха, представляя, что боли нет, что боль — лишь иллюзия. Вновь боль растеклась по телу. .        — Так будешь говорить?       Лёша промолчал. Послышался тяжелый вздох. Мужчина отошёл от Лёши куда-то и будто пнул решётку. Лёша не знал, что происходило с этим человеком, но почему-то ему казалось, что лицо его перекосилось от переполняющих его эмоций. Лёша помнил, как его «допрашивающий» в самом начале беседы сказал, что не будет выбивать из него информацию. Но он обманул. И Лёше показалось это предсказуемым — такие люди никогда не говорят правду.       Лёша попытался встать, но сил не оказалось. Он просто лежал на холодном полу камеры и слушал свое дыхание. Было больно, но он терпел, зная, что скоро, возможно, это прекратится.       Снова шаги. Скоро снова станет больно. Лёша перевернулся на спину, пытаясь занять хоть какое-то подобие удобного положения, но ледяная плитка пола неприятно касалась его. Шаги стали ближе. Лёша усмехнулся и подумал, как бы можно было назвать этого человека, «ублюдок», «тварь», «уебище».        — Ладно, — Лёша увидел, как Геннадий развернулся и ушёл,       Лёша удивлённо выдохнул, не понимая причин такого поступка. Он выдохнул и закрыл глаза. Теперь можно подумать. Обо всём.