***
Наемник рассчитывал добраться до города сегодня вечером, и даже по самым пессимистичным прикидкам должен был прибыть задолго до заката. В идеале, еще до того, как торговцы на ярмарочной площади начнут закрывать свои лавки — тогда можно будет сразу покончить со всеми делами и ночью добраться до спрятанного в ущелье корабля. Дин и так потратил на этой планете неоправданно много драгоценного времени и терять еще один день ему не хотелось. Глупо было думать, что после битвы на Неварро все самое плохое закончилось. Карга, конечно, прикроет его в том секторе, но в галактике слишком много других охотников, чтобы Гриф смог договориться со всеми. Да и мофф* Гидеон навряд ли был последним имперцем, жаждущим получить Малыша. Ни от тех, ни от других спрятаться невозможно — достанут даже в черной дыре. Единственный шанс — сбить их со следа, запутать, нигде подолгу не задерживаясь, избегать густонаселенных систем, и, естественно, не отсвечивать. Пока получалось. Но Дин смотрел в будущее без особого оптимизма — рано или поздно везение закончится, и, скорее всего, произойдет это в самый неподходящий момент. …Дорога давалась рабыне тяжело. Поначалу женщина скакала весьма бодро и даже умудрялась почти не касаться своего спутника, но сил на такие подвиги у нее не хватило ненадолго — через час ее снова начало заметно пошатывать. Опасаясь, что в конце концов невольница может вывалиться из седла, Дин рискнул «распустить руки» и деликатно придержал ее за талию. Невольница фыркнула, но сопротивляться не стала. Еще через полчаса она измученно откинулась назад и самым бесцеремонным образом оперлась спиной о наемника. Тому снова пришлось переложить повод в одну руку. Рабыня тяжело вздохнула и, окончательно сдавшись, положила голову на его оплечье. — Что ты будешь со мной сделать? — неожиданно спросила она. Ее голос снова стал хриплым, и каждое слово стоило заметных усилий. Дин ждал этого вопроса. Его охотнику за головами задавали великое множество раз, во всех возможных формулировках, со всеми возможными интонациями: в гневе, в испуге, с надеждой, пытаясь втянуть в бесполезный торг или неумело заговорить зубы. И так тоже - устало и будто бы равнодушно, словно уже действительно все равно, что будет дальше, потому что самое плохое уже произошло. Он никогда не отвечал. Но конкретно этот вопрос игнорировать было почему-то неудобно. Не то обстановка не располагала, не то и правда последние события заставили наемника пересмотреть некоторые принципу. — Последую совету Форлано, — честно ответил Дин, и тут же торопливо уточнил, какому именно: - продам и получу свои деньги. Рабыня невесело ухмыльнулась. — Мог бы просто отпустить. На этот раз наемник промолчал. — Что еще можно ждать от мандалорца, — с горькой иронией фыркнула рабыня, поудобнее пристраивая голову на его плече. — Ладно. Я согласна. Только не здесь. — Что? — несколько ошарашенный таки поворотом, спросил Дин. Да-а, она явно либо совсем недавно потеряла свободу, либо просто не способна принять этот факт. Дину, по крайней мере, было трудно представить, чтобы какой-то раб давал хозяину разрешение на свою продажу… да еще и советовал, как это провернуть! — Не продавай меня здесь, — повторила невольница, чуть повернув голову. — В этих местах все слишком хорошо знают и меня, и моего бывшего хозяина. Никто не даст тебе больше двух тысяч. А на Татуине сможешь получить хоть десять. — На Татуине?.. — совсем уж опешил мандалорец. Ну, это, пожалуй, слишком… Женщина, как ни в чем ни бывало, кивнула. — Там самый большой невольничий рынок. И у тех, кто приезжает туда, денег явно побольше, чем у местного сброда. Дай мне несколько дней, чтобы восстановиться — и я помогу тебе покрыть все убытки. Дин ненадолго задумался. — Ты так говоришь, как будто тебе с этого будет какой-то прок, — хмуро заметил он. — Конечно, — невольница не то кашлянула, не то усмехнулась. — Я уже давно мечтала выбраться из этой дыры! Очень смешно. — Я подумаю, — неопределенно ответил Дин. Возможно, это не такой уж и плохой вариант. Только насчет десяти тысяч она, конечно, погорячилась — подобную цену никто, кроме хаттов, за раба не заплатит, а те предпочитают женщин с чуть более выдающейся внешностью… Да и Форлано, определенно, переплатил... — Ой! — удивленно выдохнула невольница, — Что-то там такое шевелится?.. Она с трудом выпрямилась в седле, посмотрев куда-то вниз. Дин догадался, в чем дело, но сделать ничего не успел — рабыня увидела высунувшегося из сумки Малыша и от неожиданности отшатнулась так резко, что едва не вытолкнула наемника из седла. Хорошо хоть не завопила — не хватало еще напугать ребенка… Дин был не уверен, что в случае чего сможет поймать и удержать их обоих. — Спокойно, — шикнул он, на всякий случай покрепче обхватив заметно накренившуюся невольницу. — Это мое. — Что это за тварь? — нервно спросила женщина, брезгливо отдернув ногу от протянутой лапки. — Это ребенок, — с укором ответил Дин, и, наклонившись, коснулся пальцем коготка детеныша. Малыш весело зачирикал, но, к счастью, дальше из сумки вылезать не стал. — Между прочим, ему ты обязана жизнью. — Твой ребенок? — удивленно переспросила рабыня. Больше от Малыша она не пятилась, но Дин почувствовал, как она вздрогнула, когда тот коснулся ее колена. — Приемыш, — кивнул наемник. — Очень мило, — пробормотала женщина. — И как его зовут? Дин замешкался. Он, к своему стыду, никогда не обдумывал этот вопрос. Наверное, какое-то имя у детеныша было — как, наверняка, были и настоящие родители, но представиться малыш не мог, а где его родная семья, наемник до сих пор не имел ни малейшего понятия. Если имя уже есть, то зачем нужно второе — чужое, ненастоящее? Он сам всегда назывался Дином Джарином — и нашедшие его мандалорцы не стали этого менять… и сам Дин Джарин подозревал, что тоже делать этого не вправе. — Малыш, — пробормотал он. — Оригинально, — заметила рабыня и осторожно откинулась обратно. — А тебя? — Мандо, — подставив ей плечо, ответил наемник. Невольница хрипло рассмеялась, устроившись поудобнее. — Ладно, — она закрыла глаза, — А я — Мирре.***
Как и предполагалось, в город прибыли за несколько часов до заката. На рыночной площади было еще полно народу, и торговля шла полным ходом — значит, есть шанс закончить здесь до утра. Мирре проспала почти половину пути, но зато теперь вроде бы чувствовала себя получше. Правда, выглядела она все равно неважно, и Дин снова невольно задумался о предложении: вряд ли тут найдется какой-нибудь идиот, готовый выкупить больного раба. Но на Татуине таких тоже наверняка немного, так что при прочих равных наемник предпочел бы избавиться от девчонки как можно скорее. Денег, которые он получил от Форлано, в обрез хватило на самое необходимое — топливо, патроны для импульсной винтовки, несколько запасных батарей для бластеров и недельный запас провианта. Неплохо было бы еще и заменить воду в системе жизнеобеспечения, но вода на Малхоре стоила дорого — проще уж найти какую-нибудь более влажную планету и провести профилактику вручную. Пока Дин бродил по рынку, договариваясь и торгуясь, Мирре покорно ходила за ним, не иначе как ради разнообразия прикинувшись хорошей, послушной рабыней. Мандалорец опасался, что из-за нее у него могут быть проблемы, но если кто и узнал в ней бывшую невольницу (наложницу?..) Форлано, то не подал виду. Да и вообще на закованную в наручники женщину свободные люди Малхора обращали внимания не больше, чем на какую-нибудь деталь привычного интерьера. Впрочем, не все. Двух дакийцев Дин заметил почти сразу. Пожалуй, было бы странно их, наоборот НЕ заметить — среди местного населения они в своих серебристо-серых плащах и украшенных алыми плюмажами шлемах смотрелись просто вопиюще чуждо. Даже не пытаясь затеряться в толпе, они будто бы прогуливались между обшарпанных торговых рядов, о чем-то беседуя. Дин удивился тому, что двое дакийских воинов могли забыть в такой глуши, но не придал этому значения. Поначалу. Второй раз он столкнулся с ними на выходе из очередной лавки: дакийцы стояли на другом конце улицы, хотя, насколько мог припомнить наемник, в последний раз направлялись совсем в другую сторону. Вряд ли это были другие дакийцы, хотя такое, теоретически, возможно - шлемы у них открытые, но в лица он не всматривался. Но, хоть двое их было, хоть четверо — это в любом случае было странно. Дин на всякий случай попытался припомнить, не пересекались ли в последнее время его пути с кем-то из этого мира-государства, и решил, что нет. Даже если эти ребята кого-то тут пасут, то явно не его. Но довольно скоро он понял, что ошибся. Двое громил в серых плащах прямо-таки бросались в глаза, и, присматриваясь к ним, наемник едва не упустил из виду куда менее приметного типа, подозрительно часто околачивающегося неподалеку. Тип был одет по-местному, только кожа у него была слишком светлой для уроженца Малхора. Этого лже-малхорца наемник заметил, когда расплачивался с хозяином транспортной платформы, чтобы отправить груз к кораблю и уже будучи налегке решить вопрос с рабыней. Не хотелось бы приводить «хвост» к «Лезвию», но останавливать извозчика было поздно. Впрочем, ни внезапно оказавшиеся в поле зрения дакийцы, ни светлокожий тип внимания на уплывшую платформу не обратили. Ладно. Возможно, это просто совпадение. А, может, его «всего лишь» решили ограбить — по местным меркам мандалорец, с ног до головы закованный в дорогущий бескар, да еще и с личным рабом, мог бы, пожалуй, сойти за лакомый кусок для любителей нечестного заработка. А что до дакийских солдат… — Ты в курсе, что за нами следят? — неожиданно спросила Мирре. Наемник, вздрогнув, оглянулся, недоуменно взглянув на рабыню. Неужели даже она это заметила? — Дакийцы? — осторожно уточнил он, решив про бледного типа пока не говорить. — Нет, вон та дамочка, — отозвалась Мирре, кивком указав куда-то в толпу, — видишь, у овощной лавки, в серой тунике? Таскается за нами от лотка барахольщика, где ты покупал какой-то хлам. Наемник, сделав вид, что его вдруг заинтересовали какие-то сущеные коренья, разложенные на ближайшем прилавке, проследил за взглядом невольницы. И правда — справа от входа в обшарпанную лавчонку, со скучающим видом привалившись к стене, стояла женщина в серой одежде, периодически поглядывая в сторону Дина. Она вполне могла бы сойти за малхорку, но за мирную крестьянку, которой прикидывалась — вряд ли. Слишком знакомая выправка — как у Кары. Да и под жилетом, накинутым поверх туники, можно при желании разглядеть кобуру с массивным армейским бластером. — Так, — мандалорец поднял голову, вопросительно посмотрев на Мирре. — В чем дело? Рабыня, оскорбленно надув губы, развела руками. — А я-то откуда знаю? — возмутилась она. — Я тут вообще навроде мебели, на Малхоре даже у дроидов прав больше… Дин хотел возразить, что это вряд ли может избавить от возможных претензий, но осекся, снова заметив в толпе бледнолицего типа. Тот целенаправленно двигался в их сторону, довольно грубо расталкивая людей. Да и дакийцы подошли как-то уж слишком близко… — Ладно, — решил наемник, и, наклонившись, поднял на руки детеныша, все это время семенившего рядом, чтобы запихнуть в сумку. — Бежать сможешь? — Если понадобиться, — обреченно вздохнула Мирре. Коротко кивнув, Дин взял ее за руку и с максимально возможной скоростью направился прочь с рыночной площади — в сторону, противоположную той, откуда двигался бледнокожий, но и подальше от внезапно насторожившихся дакийцев. Краем глаза он заметил, что и женщина в серой тунике отлипла от овощной лавки, с нехарактерным для праздной горожанки проворством двинувшись за ними. Проклятье!.. Проще всего, конечно, было разобраться с этом компанией радикальным способом. Их всего четверо, а проблемы могут быть только от дакийцев — остальные не выглядели стоящими бойцами. Но, когда на хвосте сидят имперские ищейки, влезать в очередную заваруху совершенно не с руки. При таких вводных Дин предпочел бы не лезть в драку или, в крайнем случае — заманить врагов на какой-нибудь пустырь и по-тихому перестрелять без свидетелей. Но, пока еще был шанс просто уйти, оставив противников с пустыми руками и в полном недоумении — наемник решил его не упускать. Когда входишь от погони в городе, главное — повернуть куда-нибудь так, чтобы никто из преследователей тебя не видел. В людном месте и без того потерять след легко — так что беглецу достаточно ненадолго притаиться, чтобы отбросить нежелательный «хвост». Дин скользнул в первый попавшийся проулок, но не успокоился на этом — чем большее расстояние и количество поворотов будет отделять его от преследователей, тем лучше. Надежнее. Пробежать проулок насквозь. Мирре за его спиной тяжело дышала, но старалась не отставать. Надо было первым делом сдать ее в другие руки — рано или поздно она выдохнется и повиснет на шее ненужной обузой... За проулком — какая-то тесная площадка, окруженная обшарпанными домами. Неужели тупик? Нет, вон там, проход! Узкий и темный, но, к сожалению, единственный — если преследователи доберутся до этого места, то им не придется особо ломать голову над тем, куда делся мандалорец. Проклятье! В сумке, негромко попискивая, беспокойно заворочался детеныш, что тоже не слишком прибавляло скорости. Проход выводит на широкую улицу. Оглядется, принять решение… — Туда! — неожиданно крикнула Мирре, потянув наемника в сторону. — Я знаю это место, быстрее! Дин не стал спорить. Рабыня затащила его в какую-то лавку — тесную комнатку с развешанными по стенам тканями. От ярких красок рябило в глазах. Под изумленными взглядами продавца и единственного покупателя они пробежали к двери черного входа… или выхода — это как посмотреть. Но улица, на которую выбрались, заканчивалась тупиком. — Куда теперь? — раздраженно рявкнул наемник. — Вот сюда, — рабыня перебежала на другую сторону, к лишенной окон стене какого-то дома и… прошла сквозь нее. Хмыкнув, Дин шагнул следом. Голограмма. Довольно качественная — с первого взгляда и не скажешь. Визор на миг затуманило цифровыми помехами. — Как ты узнала?.. — спросил Дин, с интересом оглядываясь. Они оказались в широком переулке, с трех сторон огороженном низенькими строениями. Место напоминало рыночную площадь в миниатюре — всюду стоят какие-то ящики с фруктами или каким-то техническим барахлом, рядом голосят пестро одетые торговцы. — Ты же знал, что мой бывший хозяин — чертов контрабандист? — мимолетно оскалившись, промурлыкала Мирре. — Догадывался, — одобрительно кивнул мандалорец. Похоже, рабыня привела его на какое-то секретное торжище. Местечко для избранного сброда, про такие обычно знают только местные… либо очень заинтересованные приезжие. Почти идеально. Дин с благодарностью обернулся к рабыне. Не такая уж она и бесполезная... — Пойдем, — Мирре потянула его за рукав, указав куда-то вперед, — там можно переждать. Корчмарь меня знает. Они обошли несколько стихийных развалов, направившись к неприметному домишке с соломенным навесом, под которым стояло несколько складных столиков. Дин расстегнул сумку, и Малыш, высунув любопытный нос, восторженно загулил — вокруг было столько яркого, нового интересного! Надо сказать, контрабандисткая ярмарка, несмотря на свои размеры, действительно впечатляла ассортиментом — Дин даже пожалел, что рабыня не привела его сюда раньше. Засмотревшись на Малыша, мандалорец отвлекся от дороги и чуть не налетел на какую-то невысокую колонну, которая, будучи потревоженной, раздраженно запищала на него тысячей тоненьких голосов. — Эй, полегче! — рядом, словно из ниоткуда, возник грузный тойдарианец — настолько отъевшийся, что слабенькие крылышки уже не могли оторвать его от земли. — Смотри, куда идешь, ведроголовый! Хоть понимаешь, что будет, если они разлетятся? «Колонна» оказалась высокой проволочной клеткой, битком набитой мелкими крылатыми существами, недовольно верещащими и скалящими бритвенно-острые клыки. Дин почтительно отступил — он никогда прежде не видел столько сквар, ему в свое время хватило и одной, дабы раз и навсегда уяснить, что от этих тварей лучше держаться подальше... И вообще сбивать еще на подлете. Хозяин этого крылато-клыкастого безобразия, грозно потрясая коротким хоботом, двинулся на удивленного наемника, собираясь, очевидно, выдвинуть претензию, но на помощь хозяину подоспела Мирре. Бесцеремонно цапнув тойдарианца за крыло, она оттянула его в сторону, грозно тыча пальцем в сторону клетки. — Ты сам-то соображаешь, а? Тебе же сто раз говорили — твое место у той стены! Зачем лезешь в проход? Специально, что ли, чтобы кто-то на твоих крылатых крыс наткнулся?! — А, Мирре, — сникнув и даже слегка сдувшись, проворковал торговец. — Да-да, сейчас… сейчас уйду. Только Джессу не говори, лады? Мирре сердито сдвинула брови, но крыло все-таки отпустила, поспешив убраться, пока старый знакомый не вздумал спросить, с чего это рабыня Джесса Форлано расхаживает в компании какого-то незнакомого мандалорца. — Помойная муха, — процедила Мирре, брезгливо вытирая ладонь о полу туники. — Пойдем, там еще есть свободное местечко… Но Дин остановился, взяв девушку под локоть. — Почему ты мне помогла? — спросил он, имея ввиду, естественно, не эпизод с тойдарианцем и скварами. — Потому что очень хочу попасть на Татуин, — хитро улыбнулась Мирре. — А ты не сможешь меня отвезти, если тебя поймают эти ти… Рабыня вдруг осеклась на полуслове, уставившись куда-то за спину наемника. Даже под слоем грязи было заметно, как она вдруг побледнела. Дин обернулся, проследив за ее взглядом и мысленно выругался. Со стороны открытой улицы, хотским ледоколом рассекая толпу, на них надвигались двое рослых мужчин в серых плащах. Очевидно, тех самых. Мандалорец торопливо оглянулся, но отступать тоже было некуда — у фальшивой стены уже стояла знакомая парочка лже-малхорцев: бледнолицый тип и женщина в серой тунике. Оба были вооружены и готовы открыть огонь. — Рога банты! — с неподдельным отчаянием воскликнула Мирре, — Как они нас нашли?.. — Очень просто, — угрюмо ответил наемник, опознав знакомый предмет в руках у бледнокожего. — У них есть приводной маячок. «Как иронично…» Рабыня хотела сказать что-то еще, но Дин, оттеснив ее себе за спину, поспешил тоже вытащить оружие, с некоторой тоской признавая, что просто не способен держаться подальше от неприятностей… Ну, что ж. Таков путь. Дакийцы, тем временем, приближались, уже не скрывая своих намерений — у обоих в руках было оружие, какие-то незнакомые Дину штуковины вроде коротких копий. От беглецов их теперь отделяло каких-то два десятка шагов. — Ты собираешься стрелять? — напряженно спросила Мирре. — Без вариантов. Нас зажали в клещи, — пояснил наемник. — Но все быстро закончится, я гара… Мирре? Рабыня, только что стоявшая за его спиной, куда-то исчезла. Дин завертел головой, но времени, чтобы ее искать, уже не было — дакийцы были совсем рядом. Он нацелил на них бластер, для начала взяв на мушку того, что шел справа — и приготовился нажать на курок… Где-то позади послышался приглушенный грохот, почти тут же сменившийся мерзким скрежещущим воплем, въедавшимся в уши даже несмотря на шлем. Очень характерным воем, заставивший все живое на ярмарочной площади, включая дакийцев, замереть в ужасе, а спустя миг бросится наутек. Вой стремительно нарастал. Малыш, пискнув, забился на дно сумки, как-то сразу поняв, что дело плохо. Наемник медленно обернулся, торопливо вытащив из набедренной кобуры второй бластер. Сквары разлетались из разбитой клетки широкой расходящейся спиралью, непрестанно вопящей на сотни и тысячи глоток. Им вторили испуганные голоса людей и нелюдей, в панике пытавшихся найти хоть какое-то укрытие, и крики боли тех, кто оказался недостаточно расторопен. Несмотря на то, что сквары сами по себе мелкие и вроде бы нестрашные, даже одна такая тварь способна доставить массу проблем. Злобы и дикой слепой ярости, умещенной в таком крохотном тельце, хватило бы и на целого грязерога. Сквары бесстрашно атаковали любого, кому не посчастливилось встретиться на их пути, с легкостью вырывая своими острыми зубками куски плоти из незадачливой жертвы… Одна сквара была бедой. Две — большой бедой. Рой, поднявшийся на крыло — катастрофой. Черное облако прыснуло в сторону улицы, и Дин едва успел убраться с его пути. Несколько тварей, однако, им все же заинтересовались, повиснув на броне, но прокусить бескар им, к счастью, не удалось. Привалившись к стене, наемник стряхнул их с себя, безжалостно размазав подошвами по брусчатке. Одну особо наглую поджарил огнеметом — попасть из бластера по мечущейся у шлема скваре было нереально. Досадливо пальнув пару раз по разлетающемуся рою, он нервно огляделся. На площади больше никого не осталось, а сама она напоминало место жуткого побоища. Все, что могло быть перевернуто и разбито, было перевернуто и разбито. Редкие и безумно дорогие набианские сливы рассыпались по полу, размазанные чьими-то ботинками в наеппетитную зелено-красную жижу, в которой барахтался опрокинутый транспортный дроид. Любопытно, какой же идиот догадался разбить клетку?! — Мандо? — шепнул кто-то у его плеча. Наемник оглянулся, увидев растрепанную и еще больше перемазанную в грязи Мирре. — давай, сюда! Скорее, пока они не опомнились! Рабыня потянула его под прикрытие соломенного навеса. Столики теперь были опрокинуты, в воздухе висел приторный запах разлитой выпивки. Но внутрь корчмы сквары почему-то не залетали, так что здесь было относительно спокойно.Если, конечно, не обращать внимания на громкие причитания засевшего под стойкой тойдарианца, страдающего по своему разлетевшемуся товару. — Говорили же ему — стой у стены, — злорадно проворчала Мирре, пробираясь к дальнему углу. Там, за грязной холстиной, обнаружился выход — пробитая в стене дыра, которую по каким-то причинам предпочли прикрыть, а не заделать. Прежде, чем последовать за ней, наемник в последний раз оглянулся на площадь. Ни дакийцев, ни их подельников в штатском видно не было. Как, впрочем, и кого-либо еще — пока в воздухе бесновались сквары, никто не рисковал высунуть нос из укрытия. Ну, по крайней мере, они всё-таки оторвались…***
До корабля удалось добраться только к утру. Дин не стал снова брать дьюбака — во-первых, денег у него почти не осталось, а, во вторых, не хотелось оставлять такую жирную зацепку своим новым дакийским знакомым. Маячком обойдутся. Когда они, наконец, дошли, Мирре совсем выбилась из сил. Рабыня за весь путь ни разу не пожаловалась, да и вообще выглядела почти здоровой, но теперь было видно, что эта обманчивая бодрость дорого ей обошлась. Наемник в который раз подумал о том, что зря решил взять ее с собой. После выходки со скварами стоило снять с нее наручники и отпустить на все четыре стороны, отвесив напутственный пинок — и пропади они пропадом, эти треклятые пять тысяч! Но сначала было как-то не до того, потом Дин вообще забыл, что она за ним тащится, а теперь прогонять женщину было уже поздно. Не оставлять же ее одну в диком ущелье — в таком состоянии Мирре вряд ли сможет о себе позаботиться, не говоря уже о том, чтобы вернуться в город. Извозчик, естественно, хозяина корабля не дождался, но хотя бы потрудился сбросить его барахло перед шлюзом. Дин скинул сумку с Малышом в спальную капсулу, выдал Мирре одеяло и занялся погрузкой. Когда он закончил и поднялся на борт, оба его пассажира крепко спали. Малыш — в капсуле, Мирре — прямо на полу перед арсеналом, даже не попытавшись развернуть одеяло. Наемник, который сам устал, как ездовая банта, все-таки заставил себя перетащить невольницу в менее неудобное место и кое-как укрыть. Пять тысяч кредитов, отогревшись под шерстяным отрезом, что-то сонно пробормотали и отвернулись носом к стенке. Наемник забрался в кабину, искренне надеясь, что ближайшие два часа его никто не побеспокоит. Взлет прошел без происшествий. Оставив Малхор позади, Дин положил корабль в дрейф, доверив управление компьютеру и открыл астрокарту. Куда теперь? Денег по-прежнему нет, ремонт кораблю в ближайшее время не светит. Зато желающих оспорить его опеку над Малышом явно прибавилось… как и пассажиров на борту. Но это, впрочем, временно. Ладно, пес с ней. Дин зарекся избегать густонаселенные планеты, но в таких захолустьях, как Малхор, много не заработаешь. Разве что только проблем… Вздохнув, он ввел координаты, велев компьютеру построить маршрут до Татуина и приготовился совершить первый гипер-прыжок.