Au/Ra - Panic room
На подъезде к Сеулу никто в машине уже не спит. Тэ приклеился к стеклу, наслаждаясь знакомым видом, как заядлый мазохист. Дом был так близко, но и как никогда далеко. Кто знает, когда омеге выпадет шанс вернуться по-настоящему. Он скучал по своей просторной квартире на Каннаме, по своей танцевальной студии, по своему Чимин-и… Но эти люди везли его в другой Сеул, незнакомый, пахнущий кровью. Тот, что погряз во тьме и вряд ли теперь когда-нибудь из нее выпутается. Этот Сеул Тэхён узнавать не хотел, не хотел запачкаться в нем так, как запачкался в Тэгу. Но был ли выбор? Конечно, нет. – Что-то ты приуныл, парень, – заметил Намджун. Вид самого альфы резко контрастировал с хмурой обстановкой за окном, где на небе собирались тучи. Чертовы ямочки ослепляли. – Назови мне хотя бы одну причину для радости, – огрызнулся Тэхён, зло блеснув в его сторону прищуренными глазами. Если с Ёнджуном у него все же выходило общаться нормально (в чем омега был очень даже теперь заинтересован), то Нама хотелось от всей души просто послать. И попросить еще захватить с собой Чонгука… который вообще всю дорогу попеременно притворялся то немым, то спящим. И это Тэхёна раздражало вдвойне. – Можешь радоваться, что твою задницу вчера не подстрелили, – предложил Намджун, пожимая плечами и невозмутимо улыбаясь. – Или хорошей погоде… – На улице дождь, – Тэхён вздернул бровь. – Он прав: Ильби сказал, погода в Сеуле уже несколько дней прескверная. По городу объявлено штормовое, – подтвердил Ёнджун, затягиваясь сигаретой и выдыхая дым в приоткрытое окно, откуда в салон автомобиля проникал ветер, что пронизывал Тэхёна до костей, но тот стоически терпел – уж слишком соскучился по сигаретному запаху. Пассивное курение – какое-никакое, но тоже курение. – А мы с Чонгуком любим ураганы, так ведь, Гук-и? – альфа снова повернулся назад, ища поддержки у своего тонсэна, на что тот неопределенно пожал плечами, все еще не выказывая желания с кем-либо общаться. – Ну а с тобой-то что? Тэхён на автомате окинул сидящего рядом парня изучающим взглядом, но быстро спохватился и вернул тот обратно к окну. Много чести! – Отстань от него, – Ёнджун пихнул Нама в плечо. – Гук уже несколько дней не спит, ему нужно отдохнуть. – Все из-за Тэгу? – нахмурился старший альфа, так и не отвернувшись от тех, кто сидел позади. Тэ напрягся, внезапно заинтересовавшись диалогом. – Мне жаль, что тебе пришлось туда вернуться, Гук. Если бы все зависело от меня, не подпустил бы тебя к этому чертову городу и на сто километров. Жаль, что твои… – Хён, – Чонгук вскинул голову, встречаясь с другом глазами, – хватит. – Хорошо, – кивнул Намджун, кусая нижнюю губу, – прости. Тэ и правда было интересно наблюдать за этими двумя. Насколько они были близки, раз Нам знает тайны Чонгука… вероятно, даже то, чего не знает сам Тэхён. Что там про Тэгу? Тэ ни о чем не слышал. Если бы что-то стоящее внимания случилось, омега непременно бы узнал – быть сыном главы клана иногда полезно, такое грех отрицать. И, все же, что-то случилось. Что-то заставило Чонгука уехать. И это что-то стало больной темой для него… не отпускает даже столько лет спустя. Да, Тэхёну интересно. Нет… он не сочувствует… нет же? Первые капли дождя забарабанили по стеклам. Ёнджун закрыл, наконец, окно, перед этим выбросив наружу фильтр от докуренной сигареты. Тэхён прикрыл глаза, чувствуя, как тепло вновь распространяется по телу. Но курить все равно хотелось пиздецки. – Совсем чуть-чуть не успели, – протянул Намджун, с досадой глядя на стремительно разворачивающуюся бурю. Тэхён еле удержался, чтобы не закатить глаза, когда альфа снова повернулся к ним с Чонгуком назад. – Ну что, Пташка, скоро увидишь свою новую клетку. Глаза Тэхёна, все же, поднялись куда-то к небу, предсказуемо упираясь в темно-серый потолок автомобильного салона. – Свали, – прошипел он, вызывая дружный смех сидящих спереди. И никто уже не удивлялся стоящей слева от омеги абсолютной тишине.***
Andromida, Halflives - Lose you to love me
– Еще раз. Музыка включается с самого начала. Сердце заходится так, что Чимин чувствует этот трепетный стук каждой своей клеточкой. Жарко, несмотря даже на настежь открытые окна и гуляющий по просторному залу сквозняк. Чимин слышал далекие громовые раскаты, и те радостным возбуждением проносились по телу, сливаясь с дрожью, пронзающей забитые мышцы. Это чувство… его ни за какие деньги не купишь. Оно приходит лишь с музыкой, со зверской усталостью, с потом, насквозь пропитавшим одежду и стекающим ручьями по лицу. Омега чувствует соль на губах, с удовлетворением прикрывая глаза, прислушиваясь к музыке внимательнее. Полнейший контроль над телом – тот дался Чимину не легко, как все вокруг считали. Нет, тот пришел к нему через кровь, пот и слезы, через бессонные ночи, через мозоли и выбитые пальцы ног. И все ради того, чтобы стать синонимом лишь одному слову – идеально. Каждое его движение идеально. Но это не значит, что стоит останавливаться. Чимину всегда есть, куда расти. И он растет. Музыка пронзает его, вливается в кровь, и та наполняется ей, как у обычных людей насыщается кислородом. Музыка заставляет тело двигаться, скользить грациозным лебедем по паркету, взлетать все выше, выше… Музыка заставляет жить и чувствовать счастье. Музыка всему в его существовании дарит смысл. – Такого омегам обычно не говорят, – бормочет его партнер по танцам Чон Хосок, – но ты просто монстр, конечно… Если бы у Чимина еще оставались силы, он бы в голос рассмеялся над заявлением друга. Но все, на что омеги хватает – растянуть губы в слабой улыбке и откинуться локтями на брусья. – Скажи еще, что тебе это не в кайф. – В кайф, конечно, – согласился Хосок, развалившись прямо на полу. Чимин наморщил нос, чувствуя, как кофейный запах альфы, усилившийся из-за длительных нагрузок, обволакивает его. Хосока тоже стоит пожалеть, потому что от медового аромата омеги у того, вероятно, может развиться диабет. Да уж, сегодня они оба слегка переборщили. Но как же это было ахуенно! Дыхание более-менее нормализовалось через несколько минут, и Чимин, оттолкнувшись от брусьев, подошел к одному из окон, чтобы взглянуть на небо. – Скоро и нас накроет, – пробормотал он, имея ввиду подступающий к городу ураган, и зябко поморщился, обхватив себя руками за худые плечи. – Не люблю я в такую погоду быть один. – Так поезжай к Тэхёну, – предложил Хо, пожимая плечами. – Вы же с ним как сиамские близнецы – всегда в комплекте. – Он не в Сеуле – уехал по семейным делам, – от своих же слов Чимину как-то не по себе. Сразу вспомнились и десяток отправленных омегой сообщений, на которые лучший друг так за весь день и не ответил. Тэ заходил ночью в сеть, но диалог с Чимином, почему-то, не открыл… Чимин и правда начинал волноваться, ничего не способный с собою поделать. И вообще, что-то он в последнее время неспокойный – наверное, скоро течка. – А я-то думаю, почему его так долго нет. Обычно его, как и тебя, из зала хрен вытащишь. – Ну, этот зал принадлежит ему, так что Тэ хоть жить тут может, – усмехнулся Чимин, автоматически сканируя взглядом просторное помещение с натертым до блеска паркетом и зеркалами, что полностью закрывали одну из стен. Тэ купил студию, когда они еще учились на последнем курсе университета. Сам разрабатывал дизайн, сам покупал мебель, сам контролировал отделочные работы… Чимин не встречал человека, который так же, как и он сам, болел танцами… пока в его жизнь не ворвался Тэхён. Но таким друг был не всегда… Чимин помнил Тэхёна еще маленьким, колючим, пухлым омежкой. Они познакомились на первом курсе, потому что учились на одном потоке и оказались сидящими как-то раз за одной партой. Они просто… потянулись друг к другу, а совсем скоро оба уже и не представляли, каково это – быть порознь. Да, Хосок правильно сказал – сиамские близнецы, не иначе. Раньше Чимин не встречал людей, которые бы так отчаянно тянулись к нему. Раньше он никому не был так сильно нужен. Тэхён… он заперся в своем личном мирке, который был тесен настолько, что едва-едва мог уместить в себя всего трех человек: самого Тэ, Чимина и еще одного. Раньше Тэ очень комплексовал – Чимин как никто видел это. Ким боялся других людей, ему было неудобно среди них из-за предрассудков насчет собственной внешности. Он был стойко уверен, что любви не достоин… потому что самого себя не любил. За первый год их знакомства при Чимине Тэхён рассказывал о дружбе лишь с одним человеком, с одноклассником-альфой по имени Чон Чонгук, который после школы так и остался в Тэгу. Тэ не признавался, но Чимин был уверен – тот до сих пор был влюблен в своего школьного друга и очень ждал новой встречи. Потому что выпустить кого-то из своего сердца Тэхёну давалось так же сложно, как и впустить. Они с Чонгуком должны были встретиться, когда Тэхён вернется в Тэгу. Чимин и сам уже ждал их воссоединения, ведь искренне желал счастья лучшему другу, а наблюдать, как тот мучается, буквально считая дни до того момента, как сможет увидеть Чонгука, было невыносимо. Первый курс закончился, Тэ, наконец, уехал… А приехал уже другим. Чимину всегда нравились глаза Тэхён-и. Только на одном из них имелось двойное веко, но красоты это не портило, а лишь добавляло изюминки. Глаза… его глаза были прекрасны. Черные, как непостижимый космос, такие, что зрачков не видно, вводящие в гипноз, пронзительные и… чистые. Тэхён мог обнажить взглядом любого, кто стоял перед ним… но при этом взгляде обнажался и сам. Его глаза способны были выдавать все, что пыталось безуспешно за ними скрыться. Никакой загадки – лишь эмоции, бьющие в оппонента, словно оголенные провода. Все мысли, все чувства – прямо наружу сквозь космические черные радужки – все страхи. Из-за этого Тэхён всегда отводил при разговоре глаза, упирался взглядом куда-то в район ключиц и отсчитывал время, когда сможет, наконец, сбежать. Только в глаза Чимина он всегда смотрел с доверием, не боясь показывать чувства. Тэхён позволил увидеть свои глаза и тогда. После своего возвращения. И впервые Чимин Тэхёна испугался. Испугался даже не того, что увидел, а того… чего увидеть не смог. В глазах лучшего друга больше не было космоса – лишь холодный лиловый глянец цветных линз. И больше ничего. Пустота, неизвестность… и стойкая решимость. Да, Чимин ее чувствовал ярко, почти что с ужасом. Ту решимость, с какой его друг… его лучший, самый дорогой ТэТэ решил измениться. – Что там, в Тэгу? – спросил Чимин, поджимая губы, что так и не смогли сложиться в обманчивой улыбке – слишком было страшно за друга. Зато губы Тэхёна смогли – растянулись в ярком квадратном оскале, показывая короткие омежьи клыки. И Тэ не улыбался – почти рычал внутренне, подавляя гнев, все еще бурлящий внутри, родившийся в предательстве того, кого так безропотно все это время любил. Того, кто ушел, потому что Тэхён больше не нужен. Никому он не нужен, кроме Чимина, не нужен даже себе. Таким – не нужен. Поэтому Тэ изменится, душу свою отдаст, чтобы ту растерзали, выпотрошили, сожгли – но изменится. Он в этом поклялся еще в Тэгу, когда понял, что больше там ничего не осталось. Ничего, что держало. – Это теперь неважно, Чимин-и, – ответил Тэ, обнимая его. Руки осторожно сжали хрупкое тело омеги, мягкий подбородок лег на худое плечо, чувствуя каждую его косточку. Чимин такой красивый, изящный и стройный – Тэхён тоже хочет быть таким. Тэхён таким станет. – Что с тобой, Тэ? – не спешил успокаиваться друг. – Просто соскучился, – ответил он честно, радуясь, что тот не видит, как он жмурит глаза от боли. Все еще не привык, к новым ощущениям, к новому себе не привык. К пустоте внутри – не привык тоже. Но привыкнет. Обязательно. Ведь иначе умрет. – Ты мой единственный друг, самый дорогой человек. Не люблю тебя надолго оставлять. – Но как же… – Чимин не успел вслух произнести имя: объятия друга стали сильнее, жестче, сдавили ребра до хруста. Тэхён был сильнее из-за веса, да и из-за роста, что превышал чиминов, тоже. – У меня, кроме тебя, никого, – перебил его Тэ. «… не осталось», – про себя печально добавил, чувствуя, как крошатся где-то внутри остатки сердца, что разрушилось недавно в том проклятом городе. – Поэтому я буду стараться, обещаю, Чимин-и. Я подарю тебе лучшую версию себя. Тэхён сдержал обещание, хоть Чимин и не просил. Тэхён себя вылепил заново, стал не просто лучшей версией себя, а абсолютно другим. Для посторонних людей – неузнаваемым. В нем изменилось все: тело, лицо, взгляд, походка… даже имя. Теперь он стал для всех Ви. Тэхёном остался лишь для Чимина, Хосока и только. Ведь друзья видели, видели его прежнего все равно – в душных помещениях танцевальной студии, где сердце отчаянно заходится, от напряжения готовое в следующий миг остановиться – и пусть, в вечерних сумерках, когда они поздно возвращались домой, уже валясь с ног от приятной усталости, на кухне по утрам, когда Чимин оставался ночевать у друга, и тот еще не успевал нацепить эти чертовы линзы–обманки. И те черные глаза, до сих пор не способные обмануть, рассказывали сами все секреты хозяина. Все рассказывали. Рассказывали про запертую в сердце омеги боль, про ненависть: к людям, к родителям, к самому себе, про навязчивую идею доказать абсолютно каждому, что он всего достоин. Вот только… разве себе такое докажешь, все еще себя ненавидя? Его бедный, прекрасный, любимый и такой хрупкий друг… Сердце Чимина, наблюдая за всем этим долгие годы, непрестанно болело. Но Тэ, хоть и слушал всегда внимательно попытки вразумить, все равно оставался к тем глух. Слишком надежно заперся. – Давай по домам, Хо, хватит на сегодня. Не хочу, чтобы ураган застал в пути. – Хочешь, я закрою студию? – предложил альфа. – Поторопись добраться, пока дождь не замочил. Я все равно на машине. – Спасибо, – Чимин улыбнулся искренне старому другу. Хосок его всегда понимал, еще с балетной школы, в которую раньше вместе ходили. А теперь вот продолжают танцевать в студии ТэТэ, учат других и продолжают совершенствоваться сами. – До завтра. Чимин жил в небольшой, но уютной квартире неподалеку от студии, но, выйдя на улицу, омега понял, что домой идти не хочет. Что-то он совсем расстроился, вспомнив о Тэ, переволновался. И на сердце теперь неспокойно. Так что омега свернул по тротуару в другую сторону, зашагав к автобусной остановке: машины у него не было. Тэхён как-то пару раз подрывался ее ему подарить, но Пак отказывался. Нет, на деньги лучшего друга он не претендует, и плевать ему, насколько тех у него много. Самого Тэхёна в его жизни вполне хватает, не из-за денег все это, а из-за привязанности, из-за взаимной любви и уважения к ближнему. Потому что Чимину Тэхён так же сильно нужен. Потому что у Чимина тараканов в голове тоже хватает. Ну а куда без них? Телефон в кармане несколько раз вибрирует, пока омега едет в автобусе. Приходят сообщения, но это не Тэхён – на его сообщения оповещение совершенно другое. Чимин знает, кто ему пишет. И полные губы от этого слабо дергаются, подавляя улыбку. Внутри очаровательным цветком распускается интригующее предвкушение… Но он пока не станет читать. Твою мать, какой же он все-таки иногда типичный омега! Чимин тихо смеется, утыкаясь в собственное плечо и чувствуя свой медовый запах, что успел уже потускнеть после тренировки. И никакой коричной отдушки, а жаль. Хорошо, что в местном супермаркете смог отыскать жвачку с корицей, теперь она – его любимая. И еще, конечно, те булочки, увлекаться которыми не стоит, но иногда можно… Но совершенно точно не стоит увлекаться кое-каким альфой, от которого корицей тоже пахнет так, что коленки тут же подкашиваются и норовят разъехаться, подтверждая, что не зря все-таки Чимин с трех лет может сесть на поперечный шпагат, ох не зря… Был бы он хоть чуточку порядочней, раскраснелся бы здесь и сейчас как раз от собственных мыслей. Но он не порядочный, к счастью, и от того, что в голове вспыхивает ослепительно-красным, ни капли не стыдно. Есть лишь желание вновь погрузить руку в синие волосы, сжать те посильней на затылке, бедрами прижаться теснее, так, чтобы в глазах до белых мушек, зубами впиться в бледное плечо, почти оставляя метку. Мед и корица прекрасно бы сочетались… Он чуть не проморгал свою остановку, опьяненный собственным же воображением, и, хихикая словно школьник, проскользнул на улицу сквозь закрывающиеся двери. Ноги переступили порог роскошной высотки с первыми каплями дождя, что беспорядочными темными точками принялись устилать мостовую. Все-таки успел. Квартира Тэхёна встретила омегу тишиной и родным запахом топленого молока, что был присущ ее хозяину. Чимин вдохнул тот поглубже, чувствуя сразу, как волной накрывает спокойствие. Тэхён здесь как будто рядом, как будто с ним все в порядке. И где бы он сейчас ни был, все в порядке, это же Тэ, его Тэ. Он просто с отцом, не может же собственный отец сделать ему плохо. Может. Чимин знает, что может. Хоть причин Тэхён никогда не раскрывал, но Чимину то и не нужно. Достаточно и того отчаянного желания друга свалить из Тэгу подальше. Достаточно и той тяжести на сердце, с которой Ким говорит каждое лето, что должен ненадолго уехать. Поэтому Чимин на этот раз и увязался с ним – хотел поддержать, защитить… но, кажется, так до конца и не смог. Ким Тэхван остался для омеги загадкой… та пугала. И сейчас от того было неспокойно. Как там без него ТэТэ? Чимин разулся в прихожей, оттуда прошел в спальню и сразу плюхнулся на кровать. Мягкое одеяло приняло, как родного, и Пак обхватил руками первую подвернувшуюся подушку, прижимая ту к груди и животу, который от тревожности неприятно сводило. Он скучал. Он чувствовал тоску. Но ту разбавляла настойчивая вибрация телефона, что никак не утихала. Сколько же сообщений ему уже успел настрочить этот Юнги? Двадцать пять. Но только потому, что у альфы имелась эта тупая привычка писать по одному слову в сообщении. Это раздражало. Это было совершенно не во вкусе Чимина. Опять. Но к этому непонятному человеку все равно от чего-то нереально тянуло. Чего стоили только эти мысли в автобусе. Кто вообще возбуждается от мыслей в сраном автобусе?! Походу, Чимин. Прошлой ночью они попереписывались от силы несколько минут – омегу так некстати все-таки вырубило. Утром, видимо, спал сам Мин, отходя после ночной смены, а теперь, судя по всему, тот решил наверстать. Они вчера начали разговор о том, что их, собственно, и свело вместе, чем оба были больны основательно и навсегда – о музыке. Мин признался, что не только ди-джей, но еще и профессиональный композитор и автор песен, а работа в клубе просто нравится, да и уже как-то привычно. Чимин рассказал о танцах, о том, как всю жизнь живет ими, объясняя то, что заставило его обратить на Юнги свое внимание. MinSuga: «Так вот, в чем, оказывается причина.» «А я» «Уж было подумал» «Что» «Ты просто не смог» «Противостоять моей» «Природной привлекательности» «;)» «Но» «Если хочешь знать» «Я скажу одну вещь» «Тебе по секрету» «То» «Как ты двигался в ту ночь» «Настолько» «Поразило меня» «Что» «После» «Все треки» «Что я ставил…» «Они» «Были» «Только» «Для» «Тебя» Чимину пришлось снова кусать свои губы, но теперь не для того, чтобы сдержать улыбку довольного кота, а с целью отвлечься хотя бы на что-то. Потому что внутри с каждым сообщением потихоньку начинали разгораться пылкие искры желания, делая штаны на омеге какими-то уж слишком тесными, к слову. Что он за извращенец – не хватало еще потечь на кровати у лучшего друга. Чимин с усилием, но все же взял себя в руки. Дрожащие совсем слегка пальцы стали набирать ответное сообщение.Jimi_Fai:
«Хватит так писать. Это бесит.»
Довольный тем, что отправил, омега мысленно дал пять своей внутренней стерве. Но ответ не заставил себя долго ждать. MinSuga: «Это того стоило. Так или иначе, я добился того, чего хотел.» Чимин приподнял бровь, как будто собеседник сейчас мог видеть его лицо. Отвечая, омега от интереса высунул кончик языка, обводя им искусанные и от того еще более пухлые губы.Jimi_Fai: «И чего же ты добился, позволь узнать?»
MinSuga: «Того, что ты мне ответил, конечно.» – Вот же срань, – сквозь зубы прошипел омега, соскальзывая с кровати и направляясь в гостиную – к дивану. Тот хотя бы не сможет впитать его запах так хорошо, как сделают это черные атласные простыни.***
Hidden citizens, Ruelle - Nothing is as it seems
Он еще ни разу не был в этом районе. Хотя, казалось бы, за шесть лет в Сеуле смог каждую улицу в нем прочесать. Исходил, изъездил колесами своего порше – потому что никак не мог надышаться. Свободой. Пусть и в меру обманчивой, но все же… Это место тоже называлось Сеулом – определенно. Но было в нем что-то не то, некая отстраненность, обособленность, что ли… Отгороженный гористой местностью от мегаполиса, здесь стоял шикарный четырехэтажный особняк. Но несмотря на размеры, Тэхён не заметил в том ни следа вычурности, что по обыкновению присуща таким постройкам. Сам Тэхён вырос именно в таком доме – набитом ненужными, бесполезными, зато оглушительно кричащими о богатстве вещами. Но дом напротив… да, выглядел дорого, но не кричал об этом, нет. Определенно, нет. Вместо этого он показался омеге холодным и… опасным? Словно омега смотрит на хирургический нож. Ему не хотелось попадать внутрь. Но, похоже, как выразился Нам, теперь это его новая клетка. Стальная. Пришлось подавить судорогу в горле при мысли об этом, но, похоже, в глазах его от страха все же что-то осталось, потому что шедший с ним рядом Ёнджун как-то странно в те посмотрел, а затем отвернулся слишком поспешно, засовывая руки в карманы пиджака. По мере их приближения дом нависал над Тэхёном, давил своей внушительностью, заставлял панику подкатывать к сердцу так опасно близко, что то скоро могло и вовсе в ней захлебнуться. Тэхён все еще не хотел умирать. Нет. «Нет, ведь сначала…» Глаза уперлись в широкую спину на расстоянии полутора метров спереди. «… сначала – Чонгук.» Двери особняка приглашающе распахнулись, и на пороге показался стройный омега в деловом костюме и с маской серьезного безразличия на красивом молодом лице. «Не дворецкий, но явно у хозяина на побегушках», – решил про себя Тэ. Уж на таких он успел насмотреться. «Возможно, пару-тройку раз по молодости, да и по глупости, даже раздвинул перед боссом ноги, но теперь взялся за ум – от того и серьезность такая, что хочется глаза закатить и обратно не выкатывать.» – Скучал по нам, Ильби? – тепло воскликнул Намджун, когда они практически поравнялись с омегой, тот поморщился от громких звуков и посторонился, освобождая проход. Безразличные голубые глаза полоснули по Тэхёну так хлестко, что захотелось тут же проверить, цело ли горло. Уж не перерезал ли. Едва ли, конечно, Кима это напугало – в гробу он видал таких сучек. Буквально. Тэхён в окружении трех альф проследовал из прихожей в большую гостиную, не удивляясь количеству охраны, что замерла по периметру стен, будто живые изваяния. Такого и в особняке отца было немало. Правда, те обычно не высовывались – Тэхван не любил, когда кто-то мозолил глаза. Здесь же от концентрации запахов альф омегу даже слегка заштормило. Спасал только все так же явственно ощущаемый ликерный аромат, сконцентрированный сейчас прямо за спиной, оседающий на затылок вместе с чужим дыханием. От этого пепельные волоски приподнимались на загривке. – Почему нет босса? – спросил Ёнджун, окинув помещение внимательным взглядом, который, в конце концов, остановился на том самом Ильби. Тэхён тоже с интересом уставился на него. – Вы разминулись. Самолет с боссом улетел час назад. Срочные дела в Америке. – Мы, вроде как, договаривались, что должны сопровождать его все вместе, – недовольно ответил Намджун, сводя брови на переносице. – Лететь в одиночку слишком опасно. – Не переживай, Богом полетел с ним, так же, как и пятьдесят человек из личной охраны, – ответил Ильби, не меняясь в лице. – Это не одно и то же, Богом – не его доверенное лицо. – Намджун, ты что, ревнуешь? – впервые Тэхён увидел улыбку на лице омеги. И ему не особо та понравилась. Гадость, а не улыбка. Тут же захотелось стереть ту ударом кирпича или собственных костяшек – не пожалел бы. – Для вас троих еще осталось важное дело. – Он кивнул за спину Нама, и Тэ прищурился, понимая, что кивок направлен прямо на него. Взгляды омег: холодный Ильби и обжигающе-пламенный тэхёнов встретились, зарождая недобрую искру, но гляделки были прерваны знакомым голосом, от которого по коже у Тэ побежали мурашки: – Что нам делать с Ви, пока Шинёна не будет? – подал голос Чонгук, задавая вопрос, который был Тэхёну, конечно же, больше всех интересен. – Да… если уж на то пошло, мы собирались доставить Пташку ему прямо в руки, – пробормотал Намджун, запуская в волосы растопыренную ладонь. – Пташка теперь в клетке. И раз босса в Сеуле нет, дела клана на нас троих… – Пташка слишком дорога, – Ильби снова растянул губы в улыбке. – Так что вам троим приказано следить за ней по очереди. Пока двое работают, один постоянно находится при нем, – снова кивок в сторону Тэ. Намджун не по-доброму усмехнулся, глядя на Ильби и располагая руки на бедрах. – Что за бред? Мы вам что, няньки? Омега закатил глаза, складывая свои руки на груди. – Мне плевать, кто вы, Ким Намджун. Но приказы босса в этом доме обычно не обсуждаются, если ты позабыл. Так что можешь свыкаться с ролью сиделки. У меня же лично нет времени на то, чтобы нянчиться с вами и этой, как там ее… Пташкой. – Зубы Тэхёна скрипнули. Все, это последняя капля – при первом же шансе красивое лицо Ильби пострадает, уж это Тэ гарантирует. – Сами решайте, как будете это делать, но Ви не должен оставаться без присмотра кого-то из вас троих ни на секунду. Босс хочет обеспечить ему полнейшую безопасность, пока не сможет лично встретиться с ним. А вы – его самые доверенные лица, как знаете. Особняк и все в нем, включая охрану, в вашем распоряжении. А мне уже пора. – Омега развернулся, стремительно выходя из гостиной и кидая им надменное: - Не скучайте! За окном грянул гром, и ливень резко накрыл улицу, погружая сам дом в неприятную темноту, заставившую Тэхёна поежиться. Еще и воцарившаяся в помещении тишина напрягала так, что от давления закладывало уши. Тэ по очереди обвел трех знакомых альф взглядом, а затем начал осматривать комнату. Белые стены, пол из темного дерева, покрытого матовым лаком, мебель обтянута белой кожей, черные журнальный столик, огромная плазма на стене и книжный шкаф до потолка, дальше – арка, за которой виден обеденный стол. Всего по минимуму, все слишком строго, остро и неприятно, как в больнице. Тэхёну не нравится. Здесь будто нет места солнечному теплу – лишь безжизненному свету светодиодных лампочек. Блуждающий взгляд натолкнулся на Намджуна, тот рассматривал Тэхёна с задумчивым видом, пребывая, явно, не в восторге от сложившейся ситуации. Видимо, мечтал поскорее отделаться от капризного принца, но не срослось. Бесить Намджуна было приятно. Альфа, повторив за Тэхёном, осмотрел комнату и еще больше нахмурился. – Быстро рассосались так, чтобы я вас не видел, – раздраженно прорычал он, и альфы, что их охраняли, тут же покинули гостиную. Как только последний из них скрылся с поля зрения, Нам устало вздохнул и с шумом опустился на стоявший рядом диван, накрыл лицо ладонями и принялся с силой тереть. Ёнджун тоже решил последовать примеру друга и плюхнулся в соседнее кресло, Чонгук отошел к окну, принимаясь с задумчивым видом разглядывать разгулявшуюся непогоду. Тэхён проследил за ним взглядом и подавил вздох, поднимающийся из груди. Да, он знал, что Чонгук любит грозу, любит слушать гром. Сила природы всегда его успокаивает – так он объяснял это ему. Когда еще существовали они, а не просто Чон Чонгук и Ким Тэхён… нет, не Тэхён – Ви. – Располагайся, Пташка. Как-никак, тебе предстоит обживаться в этом доме. Ты теперь его хозяин. – Ты слишком много болтаешь, хён, – предостерег Намджуна Чонгук, даже не обернувшись. В Тэхёне вновь вспыхнуло раздражение. Да какого хрена?! Кто-нибудь вообще собирается просветить его, наконец, что он тут забыл? И кто такой, мать его, их чертов босс? Зачем Тэ ему сдался? Как в этом замешан отец? Что это, нахер, за сделка века такая?! – Я имею право знать, – прошипел, не сдержавшись, Тэхён, весь ощетинившись и прожигая насквозь затылок Чонгука глазами, из которых того и гляди скоро посыплются молнии, что пострашнее тех, за окном. Ёнджун где-то сбоку согласно хмыкнул. – Нет, ну а что, – он прав, – пожал он плечами. – Почему бы не рассказать о том, что его ждет? – Приказано не болтать языком, – отрезал Чонгук, наконец, повернувшись к остальным, но так и не взглянув на омегу, что все еще стоял посреди гостиной на ногах, начинавших от злости подрагивать. – Ладно, к черту это… Ви? – обратился к Тэхёну Намджун. – Давай так: ты не врешь нам, а мы – тебе. Идет? Славно. Тогда вот тебе вопрос – кто ты, по-твоему, такой? Тэ вопросительно взглянул на сидящего напротив альфу. Кто он такой? А разве они, нарыв на него информацию, еще не в курсе? Но решил, все же, подыграть. Он знал свою роль так хорошо, что все слова давно от зубов отскакивали. Амплуа актера должно идеально ложиться на лицо, иначе того ждет провал. – Я сын Ким Тэхвана, главы клана Ким из Тэгу. – Правильно, – согласился Намджун. – Но знаешь, кто ты еще? Ты - омега, Ви. А знаешь, что делают с омегами их влиятельные отцы. Да, Тэхён знал. Знал, но, все же, надеялся сам подобной участи избежать. Зря что ли надрывался? Но ответить, все же, было надо: – Ими скрепляют союзы. В комнате после его слов ненадолго установилась напряженная тишина. От альф разило неудобством, будто те стыдились, что принуждали его. И это после того, как недавно на его же глазах расстреляли тех, кого, возможно, он знал? А теперь они смущаются? Блять, серьезно?! Тэ не смог сдержать усмешки, исказившей красивое лицо. – Да, ты прав, Ви. Их выдают замуж. – Намджун снова замолчал, но вскоре продолжил. – Для того, чтобы кланы крепли, это необходимо. – Значит, я вовсе никакая не пташка, – Тэхён горько рассмеялся, оглядывая Намджуна, Ёнджуна и даже Чона, взгляд на котором, все же, споткнулся. – Я – сука, которую вы трое везли на случку. – Можешь воспринимать это так, как тебе больше нравится, – развел руками Намджун. – От нас здесь, как понимаешь, мало что зависит. Но, хочешь того или нет, ты останешься здесь, Ви. В этом доме. Не сделаешь из него ни шагу, пока босс не приедет… – И не возьмет то, что вы ему привезли, – перебил Тэ, – как верные псы. Злость закипала, не пойми откуда взявшаяся. Хоть он и предполагал, что все так и сложится, хоть и чуял задницей, что в ней-то все и дело. Все равно было дико, все равно шло против его природы. Нет. Только не новая клетка, не тогда, когда старая так соблазнительно, наконец, приоткрылась, опьяняя окрыляющей надеждой. Нет, не обрезайте ему крылья сейчас, нет. Нет, только не это, нет! НЕТ! Слезы. Глупые, сквозящие жалкой омежьей натурой. Они уже чувствовались в уголках его глаз, уже скапливались на длинных, ненакрашенных ресницах, уже грозили покатиться по побледневшим щекам с секунды на секунду. Тэхён все смотрел на Намджуна, не понимая даже, зачем. Но лучше уж на него, чем себе за спину, где взгляд знакомых шоколадных глаз обдает холодной отрешенностью. За спиной раздались шаги. Тэхён прикрыл дрожащие веки, пытаясь унять эти ублюдские слезы. Чонгук покинул гостиную. Ёнджун не выдержал и поднялся с кресла, подошел к омеге, осторожно беря за плечи. – Ну перестань, не пугай нас, Пташка, ты же был таким сильным… – пробормотал он на удивление тихо, и это удивление заставило Тэхёна обратно раскрыть глаза. – Пока побудешь с нами. Обещаю – мы не дадим тебе тут сдохнуть со скуки. Ну, я и Намджун точно не дадим. Насчет Чонгука вопрос спорный – он в последнее время не в духе, как видишь. Но, уверен, скоро ты и его заставишь к тебе потеплеть. Давай, вытри нос, и я покажу тебе твою комнату. Затем можешь обойти весь дом, осмотреться. Мешать не будем. Тэхён выпутался из рук альфы, приходя в себя. – Ладно, – буркнул он, по старой детской привычке отводя взгляд и утыкаясь им куда-то Ёнджуну между широких ключиц. От альфы пахло свежим ментолом, это прочищало мозги и невольно успокаивало. – Идем, Ви.***
Blue Stahli - Death will have to run
– Где они? – спросил Чонгук, как только вернулся в гостиную. С его черных волос стекали ручьи дождевой воды, одежда вся намокла, лицо блестело от влаги, а в руках было по пакету с вещами, что предназначались Ви. Он именно за ними и ходил. Да. Таким было его оправдание. Намджун, все так же сидевший на диване и что-то набирающий в телефоне, отвлекся, чтобы окинуть младшего изучающим взглядом. И тому, видимо, увиденное не пришлось по вкусу. Альфа неодобрительно поджал губы, смотря Чону прямо в глаза именно тем взглядом, каким смотрел обычно отец, когда переживал за сына. – Ёнджун повел Ви в его комнату. – Понял, – отрывисто кинул Чонгук, поворачиваясь на пятках к лестнице и уже собираясь уйти. – Гук-и, – позвал Намджун, недовольный тем, что их беседа так быстро закончилась. Младший альфа замер в ожидании. – Ты же не забыл наш разговор утром, правда? – У меня разве Альцгеймер, хен? – спросил тихо Чонгук, но в это время на Нама голову так и не повернул. А затем, все же, продолжил свой путь наверх, где на третьем этаже располагалась комната омеги. Омеги, что хоть и не Тэхён, все равно до одури похож. До сумасшествия, до мурашек размером с Антарктиду, до хруста костей, до обреченного рычания, что Чонгук изверг из себя, как только вылетел пулей на улицу прямо под проливной дождь. Хорошо, что гром помог спрятать эмоции, что, как предатели, повыскакивали из темных углов подсознания при одной-единственной мысли, что кто-то может… Что Шинён однажды вернется и непременно возьмет… Возьмет то, что по праву его. То, что он сам, сам Чонгук, ему преподнес на блюдечке. Да, как верный пес. Но этот омега ничего ведь не значит! Он не должен! Не должен… – Это не Тэхён, не Тэхён… – шептал он, будто мантру, пока поднимался. – Это не Тэхён, это просто Ви, просто омега. Не ТэТэ. После короткого стука дверь под его рукой открылась. А Ви неожиданно оказался у самого выхода, слишком близко. Достаточно близко. Достаточно для того, чтобы заглянуть в распахнутые в испуге глаза. И утонуть в их, знакомой до ужаса, космической черноте.