Halsey - Not afraid anymore
Один лишь Бог знает, как давно он об этом мечтал. Больше никто, ни одна живая душа. Он и сам раз за разом пытался перед собой откреститься, позабыть обо всем: о своих черных мыслях, о снах, что заставляют его в ночи жалко скулить и задыхаться, как какого-то подростка. Он мечтал, чтобы внутри него этого не было, чтобы тело и мысли раз за разом не предавали, чтобы инстинкты навсегда умолкли, оставив в покое, наконец… Но это его полный крах. Безоговорочная капитуляция. И радует лишь то, что поражение в эту самую минуту терпит не он один. Это не что иное, как взаимное уничтожение. Потому что все это смерти подобно. Потому что каждый вдох – теперь будто последний, а от того и жадный до безумия. В легких давно уже воздуха нет, вместо него – чистый, отборного сорта ликер. Сладкий и горький, заставляющий буквально слезы пустить из глаз крупными брызгами, а затем крепко зажмуриться, зубы сцепив. Потому что рот больше нельзя раскрывать – не дай бог из того вырвется что-нибудь страшное. Что еще больше погубит… хотя куда уж больше?.. Где они, кто они, кем друг другу приходятся – совершенно неважно теперь. Важен лишь запах, важна лишь острая боль, что в Тэхёне, как дикое пламя, разгорается, лижет изнутри, пронзая иглами буквально каждый нерв. Внутри него – горячо, внизу, под ним – до невозможности мокро. Готово и ждет не дождется, чтобы природа наконец взяла то, что ей причитается. Чертова сука! Тэхёну не страшно даже – боль, что вперемешку со страстью и безумием – все заполняет собой. И разуму места в этом возбужденном клубке не остается. Есть только альфа и его омега. Желание овладеть своим и подчиниться своему… И еще ненависть, да, она всегда на месте, но от того сейчас лишь горячее становится, и ногти уже скребут по ковру, вырывая с корнем мягкий ворс. Тэхён не чувствует времени, ничего абсолютно не замечает, способен лишь перед собой видеть чужие, шоколадного цвета глаза, те, что самые родные, даже сейчас, когда, казалось бы, все давно уже кончено… Но разве в жизни бывает так просто? Нет, не бывает… С ними двумя никогда просто ничего не бывает… и то, что сейчас происходит – прямое тому доказательство. Черные зрачки напротив насквозь грозятся прожечь, но Тэхёну не страшно – что ему до чужого пламени, если внутри у него – тот же самый пожар, а вместо кожи уже, кажется, пепел да угли. И он скоро в пыль превратится такими темпами. Снова весь вспыхнет… перестанет быть фениксом. Потому что на этот раз не выбраться, не выстоять, не сбежать – эти тиски слишком сильные… из них самому Тэхёну вырываться не хочется, ох, как же не хочется!.. – Гук-и, – выходит так жалобно, так сипло, что хочется самому себе по губам заехать, в кровь те разбить, чтобы выместить злобу за свою же слабость. Бедра в нетерпении ерзают по ковру, в стороны разъезжаются все шире, раскрывая омегу, будто он – главное блюдо на праздничном столе, приготовленное специально для долгожданного гостя. Шоколадные глаза оказываются так близко, что сердце в груди у парня на секунду замирает, тело прошибает дрожь, и из горла что-то странное вырывается, что затыкается тут же чужими губами. Поцелуем – жадным, до смерти голодным, до электричества, что от поверхности губ – сразу прямо по мозгу, чтоб уж наверняка. Сколько раз Тэхён себе это представлял… сколько раз они оба себе это представляли? Да к черту все, теперь и это, и все другое – неважно! Омега даже видеть четко уже едва ли способен. Чувствует только, как в груди, что напротив, клокочет рычание – такое, которое заставляет Тэхёна тут же ногами и руками обвить крепкое тело, их вместе сплетая. Никаких слов, никаких взглядов, мыслей, чувств. Только похоть и желание в единое целое слиться со своей половинкой. Ведь они в буквальном смысле друг для друга рождены, и тела их друг другу предназначены… Сейчас – только вместе возможно. Сейчас – основной инстинкт всего на свете сильней. Что потом будет – неважно совсем, об этом нет сил ни думать, ни даже вспоминать. Кто они, кем были… не имеет никакого значения. В этот момент – они будто животные, жадные до плоти друг друга, жадные до спасения друг в друге. Жадные до запахов, что не просто голову обоим кружат, но ту отключают совсем. Невозможно больше терпеть. Зачем же они друг друга мучают? Разве недостаточно и без того друг другу причинили страданий? Мало подарили боли? – Гук-и, – шепчет снова Тэхён прямо в губы, что в миллиметре от его буквально и именно такие, как он всегда и мечтал. – Прошу тебя, Гук-и…Beth Crowley - I scare myself
– Он так скоро все прутья вырвет к хренам, – слышится откуда-то смутно знакомый голос, и реальность, что такая мучительно-сладкая и пьянящая, начинает дрожать. – Не бойся, скоро блокаторы должны подействовать, и он очухается. Я ввел довольно сильную дозу. – А второму ты ничего случайно не ввел? Смотри, как бы он дверь сюда не выломал... – Не переживай, с ним сейчас Намджун, он обо всем позаботится. Намджун? При чем здесь Намджун? Какие еще блокаторы? Пелена рассеялась быстро, неожиданно и от того болезненно. Тэхёна как будто ледяной водой окатили, напоследок одарив смачной пощечиной. В голове звенело, в горле было сухо, как в пустыне, ниже пояса все то ли зудело, то ли просто болело – не разберешь. А еще было так мокро, что при каждом движении слышалось противное хлюпанье. Кажется, он серьезно встрял. Глаза, что до этого были плотно зажмурены, пришлось открыть. Тэхён бегло осмотрелся, стараясь оценить обстановку и понять, наконец, что с ним происходит. Он все еще в своей комнате. Хоть с этим порядок. Он лежит на кровати. Тоже неплохо… На нем – махровый халат, а сверху еще и одеяло. Просто сказка. И он связанный. – Бля. Кто-то сбоку тихо усмехнулся, и Тэ резко повернул голову, сталкиваясь взглядом с тем раздражающим омегой, что встретил его в особняке пару дней назад. Ильби. Помнится, он зарекся подправить ему милое личико… эти планы все еще в силе, жаль только, руки связаны. – Что за херня? – голос Тэхёна был хриплым, совсем не похожим на его. Да и собственное тело все еще не желало слушаться хозяина – продолжало слабо извиваться на мокрых простынях, в запястья больно врезался пояс того самого халата, что был на нем кое-как надет. – А сам-то как думаешь? – протянул Ильби, склонив голову вбок и явно забавляясь открывающимся видом. Тэ еле как сдержался от того, чтобы не клацнуть у него перед носом зубами. – Ви-щи, посмотрите на меня. Как Вы себя чувствуете? Тэхён нехотя отвлекся от своего знакомого, переводя взгляд чуть в сторону, где недалеко от Ильби оказался еще один омега. Это еще что блять за гарем? – Почему я связан? – ответил он вопросом на вопрос, не собираясь идти на контакт ни с одним, ни со вторым. Вся эта ситуация его бесила. Ильби снова хохотнул, не сдержавшись. Тэхён от злости резко втянул воздух носом и в следующую секунду чуть не подавился. Запах. Запах Чонгука. Или даже не так… Запах его альфы. Уже не такой концентрированный, как раньше, но все еще различимый. Под Тэхёном, кажется, стало еще мокрее, чем раньше, и в паху так заболело, что омега непроизвольно выгнулся дугой, судорожно выдыхая. На этом моменте он благополучно все и вспомнил, наконец, понимая, почему все развернулось именно так. Вероятно, им успели помешать. Слава тебе, Господи. – Он не успел?.. – спросил Тэхён то, что сейчас больше всего хотел узнать. – К счастью, нет, – ответил Ильби, уже не издеваясь. – Хорошо, Кимы вовремя решили заехать на чай… правда, Сокджин-щи? Незнакомый омега невесело дернул уголком своих красивых полных губ, что чем-то напомнили Тэхёну губы его Чимин-и. От этого сходства стало еще паршивее. – Меня зовут Ким Сокджин, я доктор клана, – вежливо представился омега, чуть поклонившись Тэхёну. – Я как раз собирался осмотреть Вас сегодня, поэтому заехал… и оказалось, что мой визит был как никогда кстати. – В этом вы правды, док, – не смог не согласиться Тэхён, нервно сглатывая. Если бы не доктор и Намджун… если бы никого не оказалось, чтобы им помешать… Тэ зажмурился. Нет, нельзя думать об этом, ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Недопустимо. Слишком губительно. Но как же, черт возьми, желанно… – Это была преждевременная течка? – спросил доктор, в руках у него оказались небольшой блокнот и шариковая ручка. Лицо врача было сосредоточенным, но Тэ также отметил, что Сокджин был еще молод, ненамного старше самого Тэхёна, и довольно красив. Высокий ростом, но хрупкий и изящный, такой по-особенному мягкий и пах шоколадом. От Ильби же пахло жасмином. И это бесило. Потому что сам Ильби тоже бесил. – Пусть он выйдет, – сказал Тэ, как отрезал. – Ильби? – вежливо попросил Сокджин. – Серьезно? – закатил глаза светловолосый омега, но, все же, с недовольством поднялся и, не спеша, направился к двери. – Еще увидимся, Пташка! – бросил он, когда уже переступал порог. Оставшись наедине с доктором, Тэ немного расслабился. Он плотнее сжал бедра вместе, стараясь унять жжение меж ними, которое, пусть и невероятно медленно, но, все же, притуплялось – блокаторы начинали действовать. – Может, уже развяжете меня? – Ох, точно… простите, – Сокджин торопливо избавил Тэхëна от его пут, омега сел в кровати, потирая содранные запястья. И замечая красные следы на коже от своих же ногтей. – Течка была не преждевременная, – тихо ответил он, осторожно взглянув на доктора. – Просто первая. Брови Сокджина поздоровались с его лежащей на лбу темной челкой. Кажется, Тэхёну удалось его удивить. – С детства проблемы с гормонами, – пожал плечами омега. – Запах и тот появился лишь в двадцать. – Интересный случай, – пробормотал Сокджин, что-то усердно записывая в своем блокноте, Тэ постарался отогнать подальше мысли о том, что чувствует себя сейчас подопытным кроликом. – Как думаете, чем это вызвано? Вы раньше уже обследовались? – Никогда не интересовался, – ответ снова был честным. – В детстве говорили, что все вызвано стрессом. Может, так оно и было. В семейке я рос просто распрекрасной, так что… – Я бы на Вашем месте не был таким беспечным, – серьезно ответил Сокджин, хмурясь. – Вы же понимаете, что с таким не шутят? Под вопросом Ваша способность иметь детей. – И на кой черт она мне? – закатил глаза Тэхён. Как будто раньше он не задумывался над подобным… задумывался, конечно. Но какие еще дети? В той жизни, какой живет он, ему еще этих сопляков под боком не хватало. И для того, чтобы омеге сделать ребенка, в теории нужен как бы еще и альфа… и судя по недавним событиям, один конкретный альфа… тот, который истинный… тот, который ублюдок номер один. В общем, никаких детей. Спасибо. – Дети не для меня, поверьте. Сокджин ничего на это не сказал, что позволило омеге немного вырасти в глазах Тэхёна. – Значит, первая течка… – тихо повторил он для самого себя, а затем взглянул на Тэ так, что у того внутри что-то неприятно заскребло. Совершенно не так, как сейчас свербело в заднице, но тоже довольно неприятно. – Не знаете, что послужило причиной? Внутри у Тэхёна все вдруг похолодело. Конечно же, он знал. – Понятия не имею. Вы же тут врач. Доктор на его слова просто кивнул, а затем снова уткнулся в свой блокнот, еще что-то там чиркнув. – Блокаторы скоро притупят боль и уменьшат выделение природной смазки, но я бы на Вашем месте не спешил выходить из этой комнаты. Не забывайте, что особняк охраняют альфы и далеко не все они готовы будут сдерживаться и позволят увести себя от течного омеги так, как это сделал Чонгук. – Он позволил себя увести? – непроизвольно вырвалось у него. Чонгук… интересно, у него так же, как и у Тэхёна, крышу снесло? – Ну… не с первого раза, – пробормотал Джин, кусая губы. – Наму пришлось ему врезать. – Как сильно врезать? – прищурился Тэхён, чувствуя неладное. – Так, чтобы вырубить его. – Оу. – Так что лучше оставайтесь в комнате, – подвел итог Джин, поднимаясь с краешка кровати, на котором до этого все время сидел. – Примите ванну, это поможет. Первая течка всегда самая болезненная, а в Вашем случае… – омега вдруг осекся, – ну, неважно. Я останусь в особняке, пока Вы не придете в норму. К сожалению, мы пока не знаем, как долго продлится Ваше положение. Обычно течка длится от одного до трех дней. – Я в курсе, не маленький, – отмахнулся Тэ, тоже вставая и плетясь в ванную. – Скажите повару, чтобы приготовил что-нибудь на ужин. Есть хочется жутко. – Понимаю, я во время течек тоже всегда голодный, как волк, – Тэ повернулся, взглянув на омегу, и заметил, что тот тепло ему улыбается. – Не буду больше Вам мешать. Я попрошу Ильби принести ужин сюда. – Нет, лучше сами принесите, – торопливо возразил Тэ, только потом осознавая, что ведет себя не совсем уместно по отношению к доктору. Он же, в конце концов, ему не прислуга. – Пожалуйста!Иначе прольется кровь. – Тогда последую Вашей просьбе, – Сокджин учтиво кивнул, а затем удалился, оставляя Тэ одного. Омега позволил себе сдавленно выдохнуть, приложил к горячему лбу свою ладонь и ненадолго замер, переваривая собственные мысли и чувства. Он в жопе. Не сказать, чтобы это прям новость, конечно… Но день этот, если подумать, с самого утра как-то не задался.***
The oh hellos - Hello my old heart
– Как он? Намджун чуть поворачивает голову, чтобы посмотреть на Джина, осторожно склонившегося над Чонгуком, что лежит на диване. Они трое сейчас на первом этаже, в гостиной, куда Нам приволок младшего после того, как получасом ранее вырубил. – Еще не оклемался. Прости – не рассчитал силу. Омега присел рядом с Чоном, осторожно обхватил его запястье тонкими пальцами, нащупывая пульс. – С ним все в порядке, кажется, он просто спит… похоже на сильное истощение, – Джин нахмурился, вглядываясь в такое знакомое лицо тонсэна и подмечая ненормально впалые щеки и мешки под глазами, что все еще были закрыты. – Не знаешь, как у него в последнее время дела со сном? – Паршиво у него дела, – фыркнул Намджун. – И не только со сном, а в общем. – Это из-за того омеги? – спросил Джин. – Из-за Ви? – Будь потише, – напрягся Нам, прекрасно помня, что здесь и у стен есть уши, но потом, все же, не сдержался, спрашивая шепотом: – Что, все действительно так очевидно? – Для меня – да, – кивнул омега, прежде чем устало вздохнуть. – Просто… мне это все очень знакомо. – В каком смысле? – не понял альфа, сводя вместе густые брови. Сокджин взглянул на него, тепло улыбнувшись. Рука омеги мягко накрыла руку Нама, их пальцы тут же переплелись, распространяя по телу приятное волнение. Как будто это их первая неделя отношений, а не четвертый год в браке, ну в самом деле. – Чонгук и этот мальчик наверху… – Джин закусил губу, раздумывая, стоит ли говорить. В принципе, врачебную тайну он сейчас не нарушает, ведь то – никакой не диагноз, а просто… – они истинные, Намджун. Глаза альфы тут же расширились, он закашлялся, и Джин заботливо сжал его руку своей. – Да чтоб меня! – в конце концов заключил Нам. Час от часу не легче. – Это Ви тебе рассказал? – Конечно, нет, – прыснул омега. – Он как партизан – в жизни сам не расколется. – Тогда как ты все так быстро, черт возьми, понял, Сокджин-и? – А сам-то как думаешь? – слабо усмехнулся Джин, смотря на своего горе-альфу с провокационно выгнутой бровью. – Напомнить, как мы познакомились? Перед глазами у альфы за одно жалкое мгновение вдруг пролетел тот далекий день, что имел в виду Джин. Небольшое ранение, плечо тогда почти не задело, но швы накладывать все равно пришлось. Джин с ним тогда несколько часов провозился, все пытался заставить сидеть смирно и дать себя заштопать, но Намджун был слишком зол, дело клана осталось нерешенным, и он рвался обратно, но омега стоял на своем, не давая покинуть процедурную. И в какой-то момент это случилось. Их истинность. К слову сказать, процедурную никто из них в тот день так и не покинул. И на следующий день – тоже. – Нет, лучше не надо, – забормотал альфа, прочистив вдруг резко охрипшее горло. – Лучше не напоминай. До дома еще далеко. – Теперь понимаешь, почему это случилось с Ви? – спросил Джин, и, добившись кивка от альфы, сам кивнул. А затем неожиданно поник. – Это ведь плохо, да? – Это катастрофа, – грустно улыбнулся мужчина. Взгляд сам скользнул на лицо младшего, обеспокоенно всматриваясь в знакомые, но такие изможденные сейчас черты. – Вот что мне теперь с ними прикажешь делать, Джин-а? – Может, все как-нибудь утрясется? Это же пока что просто желание, оно продиктовано инстинктом, не более того. Течка у Ви скоро закончится, Чонгук проветрит голову, и они снова войдут в колею. Джейкей справится, он же такой ветреный, когда дело касается омег, забудет и этого уже через неделю. А Ви… так он вообще теперь неприкосновенный, игрушка только для босса. – Хотел бы я, чтобы все было так просто, – снова улыбнулся Намджун, принимаясь поглаживать тыльную сторону ладони мужа. От физического контакта становилось немного легче, и тревоги отступали. Но Нам прекрасно знал, что просто в их случае не будет. Каково уж там. Просто желание… просто инстинкт… нет, Джин-и, все гораздо серьезнее, гораздо страшнее. Но кто он такой, чтобы заставлять волноваться любовь всей своей жизни? Пусть Джин и дальше ничего не подозревает, а с мелким Намджун уж как-нибудь сам разберется. Если надо – будет каждый день выбивать из него дух, как сегодня. Все лучше, чем пуля, которую Чонгук словит, как только Шинён о чем-то прознает. – Отвезу его домой, пожалуй, - сказал Намджун, вставая. – Вы с Ильби пока побудете с Ви? – Останься с Гуком, пока он не очнется, ладно? – попросил взволнованно Сокджин. – Мы будем здесь. И я позвоню Ёнджуну, попрошу тоже приехать, чтобы босс не разозлился на то, что рядом с его Пташкой никого из вас троих нет. – Хорошо, Джин-и, – Намджун наклонился к омеге, мягко целуя того в щеку и пользуясь возможностью посильнее втянуть свой любимый аромат. – Я поехал. – Будь осторожен, – попросил тихо Джин, наблюдая, как альфа легко подхватывает на руки немаленького Чонгука и с ним направляется к выходу. – Береги себя, Намджун. На лестнице послышались тихие шаги, и вскоре из прохода между прихожей и гостиной показался Ильби. Настроение у омеги было приподнятое, что наблюдать Джину было весьма непривычно. Обычно Ильби, будто льда кусок, ничего лишнего себе не позволял, но, видимо, Ви по-особенному запал тому в душу. – Где все альфы? – Джун отвезет Чонгука домой, а за нами пока присмотрит Ëнджун. Я уже написал ему, – ответил Джин, вдруг понимая, что за последний час успел очень устать. Переживания вымотали его удивительно быстро... Пора снова начать принимать витамины. – Как Чон? – Не лучше Пташки. Ильби цокнул языком, шумно плюхаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. – Это плохо, – настроение омеги снова вернулось в привычное состояние, и лицо из веселого стало холодным и пустым. Так случалось всегда, стоило Ильби подумать о боссе, и это говорило лишь о том, что... – Шинëн прилетает завтра. Он только что мне звонил. Джин тихо чертыхнулся, пряча лицо в ладонях. – Как же все вовремя, – прошипел он. – Или ты проболтался о состоянии Ви? – Здесь и без меня крыс хватает, Джин, – закатил глаза секретарь, но потом нахмурился. – Про Чонгука пока никто не в курсе. У Джина после этих слов буквально гора с плеч свалилась. Ну хоть с младшим все будет в порядке. А вот Ви не поздоровится, если течка к приезду Шинëна не сойдет на нет. Тело омеги будет требовать своего альфу, и другого добровольно не примет... только себе навредит. А Шинëн сопротивления не потерпит, он не принимал подобного. Ни разу. Бедная Пташка. – По крайней мере, мы предупреждены, – пробормотал доктор. – Ильби? Можно тебя попросить? – Смотря о чем, – хмыкнул омега. – Сгоняй в аптеку за прокладками, а то таким темпом Ви нас скоро сверху зальет. Секретарь скупо рассмеялся, вставая с кресла и хлопая себя по карманам в поисках ключей и кредитки. – Из него так хлещет... может, сразу памперсы? – Ну хватит... – Да шучу я, расслабься, Джин. Все будет. – Хорошо... Спасибо, Ильби-щи.***
Hurts - Somebody to die for
– Это Тэхён, – голос Чимина слегка подрагивал, но уверенности в нем от этого не убавлялось. – Я раньше не понимал так четко, но теперь точно знаю. Это он, без вариантов. Юнги, сидящий в кровати рядом с омегой, что свернулся на покрывале в маленький клубок, внимательно слушал, гладя Чимина по спине. С их повторной встречи шли вторые сутки. И едва ли у кого-то возникала мысль о том, чтобы снова расстаться. Мин чувствовал проблему, чувствовал опасность... но уйти все равно не мог, не мог заставить себя покинуть этого омегу. И даже не в желании обстояло дело. Чимин просто... будто куда-то в душу забрался. И намертво к той прирос. Такой красивый... обманчиво хрупкий, изящный, обладающий острым умом и сильным характером. Может, Юнги влюбчивый слишком и сильно спешит, но какая вообще кому разница. Если он просто нашел своего омегу... Свое он отпускать не привык. Даже если от этого у самого проблем прибавится куча: а в этом альфа даже не сомневается, ведь наслышан прекрасно о клане Ким, да и обо всех недавних движениях. Новости до клуба всегда доходят на скорости света, и этот раз был нихрена не исключением из правил, что стары, наверно, как мир. Крысы побежали с затопленного судна по темным углам, неся свою заразу. И меняя настроение в массах. Ким Тэхван залег где-то на дне, с радаров скрылся и больше носа своего не высовывает. Боится? Ждет чего-то? Юнги самому даже немного интересно, какой же это манны небесной. Или, может, реально все с кланом Ким кончено?.. Хотя нет, куда там, не зря же главную его реликвию, самое драгоценное украшение, босс сеульской мафии прихватил с собой. Неспроста это, ой неспроста!.. Кто-то играет по-черному, пряча в рукаве запасную колоду. Кто-то знает намного больше остальных, и игры в их темном мире ведутся уже даже не двойные... масок у всех участников так много теперь, что не сосчитать – запнешься. Юнги бы до этого, конечно, никакого абсолютно дела не было, срать он на эти кланы и их разборки хотел, но любовь эта, сука, слегка по-другому решила. Решила, что придется и Мину свою задницу в этом дерьме замарать. Потому что Ким Ви – тот самый, блять, трофей, что все так желают – в руках у Шинëна. И на самом деле Шуге вообще поебать на какого-то там золотого омегу, которого, как в сказке, украл злой дракон, чтоб сожрать, в жизни бы не удостоил эту новость своим вниманием... Вот только, опять же, сука – любовь... И Ви – никакой вовсе не Ви. А Ким Тэхён – лучший друг его омеги, который с самого утра уже, как осиновый лист, весь трясется, отказываясь вставать с постели того самого Тэхёна, куда он забрался, как только переступил порог квартиры, что принадлежала печально известному омеге. Все здесь было буквально пропитано запахом топленого молока. Видимо, Паку так было легче справляться со стрессом. – Это точно он, точно, – продолжил повторять омега, мягкими пальцами сжимая в руках одеяло. – Что ты имеешь в виду, Чимин? – спросил непонимающе альфа. Состояние омеги его уже не на шутку пугало. После той их сцепки его как подменили... – Я его чувствую, – шепот был такой тихий, что услышать можно было едва-едва, альфе пришлось наклониться. – Раньше тоже подобное происходило... это обостряется, если мы не видимся достаточно долго. Когда Тэ уезжал в Тэгу, я всегда себе места не мог найти. И сейчас – то же самое. – Может, ты просто слишком сильно за него волнуешься? – выдал Юнги, считая, что его аргументы имеют большую логику. – Нет, все не так. Эти чувства... они не мои, Юнги, – Чимин повернулся, заглядывая в глаза Шуги. – Я на днях решил, что у меня скоро течка, но ее так и нет, хотя внутри все узлом сворачивается. Мне от чего-то страшно так, что хоть на стенку лезь, и на сердце почему-то сильная злоба... ненависть. Но с чего мне кого-то ненавидеть? Ведь рядом со мной сейчас только ты. – Значит, меня ты не ненавидишь? – позволил себе мягкую улыбку Юнги. На его щеку легла маленькая холодная ладошка, притягивая альфу ближе, так, чтобы его лоб соприкоснулся со лбом омеги. – Ты... мне нужен, – признался Чимин, кусая свои красивые губы. – Прости. – Не смей за это извиняться, – качнул головой альфа. – Не передо мной. Никогда. Их губы лишь на мгновение разделили поцелуй. Альфа осторожно прилег сзади, притягивая спину Чимина к своей груди и глубоко вдыхая его приятный запах. – Поверить не могу, что у Тэхëна была другая жизнь, – заговорил Пак снова. – Поверить не могу, что он скрывал это от меня. – Его можно понять, – пожал плечами Юнги. – Будь я замешан в таком лютом пиздеце, все бы сделал, лишь бы ты не узнал. Просто... неведение – твое спасение здесь, Чимин. Я благодарен Тэхëну за то, что он не поддался соблазну и ничего тебе раньше не рассказал. – Но ты же сам это сделал. – Не сделай я этого сейчас, разве бы ты успокоился, м? Нет, конечно, – ответил тут же за него Юнги. – Сам бы начал распутывать, разведывать... И едва ли это тебя бы привело куда-то, где все тихо и спокойно. Теперь незнание может быть для тебя более опасным, чем посвященность. – Но я все равно ничего не могу с этим сделать. Только еще больше волнуюсь. Что теперь будет с Тэ? Они причинят ему боль? Будут пытать? – омега даже и не думал сдерживаться, знал, что не сможет, поэтому слезы с готовностью заструились из глаз. – Никто его пытать не собирается, – фыркнул альфа, а потом секунду-другую помялся, думая, стоит ли продолжить. – У омег... особенно таких, которые наследники рода, в клане роль совершенно другая. Чимин на эти слова Юнги ответил гробовым молчанием, лишь сердце в его груди стучало, как сумасшедшее, выдавая с потрохами состояние хозяина. Что с такими омегами делают, и дураку будет понятно, а Чимину тем более. Тэхён... его самый лучший друг, его названный близнец, такой красивый, такой совершенный до боли... его не отпустят теперь. Потому что таких омег, как он, оставляют себе. – Я не смогу без него, Юнги, – зашептал Чимин, еще сильнее сжимаясь в клубок. – Я не хочу без него. – Я лучше все разведаю, – попытался утешить его альфа. – В Сеуле у меня тоже есть связи, что-нибудь придумаем... Чимин закрыл воспаленные глаза, больше не давая слезам пропитывать одеяло, на котором они лежали. Хватит. Он должен быть сильным ради ТэТэ. Он просто обязан своему другу помочь, иначе просто никак... Потому что они правда связаны – он это всем собой чувствует. И если одного не станет – другой вмиг следом исчезнет.***
Charlie Puth - Attention
Снова растяжение, чтоб его. Казалось бы, у него за плечами добрый десяток лет безустанной практики, тонны знаний по физиологии человека, опыт в йоге и пилатесе... но эта сраная лодыжка опять растянута! Хосок очень-очень зол. На самого себя, правда, и поэтому ничего другого не остается, как брести в аптеку за эластичными бинтами и мазью, ведь с прошлого раза в аптечке ничего совершенно не осталось. И Чимин после их вчерашней тусовки, почему-то, не отвечает на звонки, его-то где черти носят? Сейчас ведь даже Тэ в городе нет, чтобы занимать свободное время омеги. У Чимина из друзей – только Тэхён и Хосок, список печально короткий, но как будто кто кого спрашивает, им и втроем довольно неплохо. Было. А теперь, кажется, Хосока немного опрокинули. – Омеги... – протянул альфа, обиженно дуя губы и продолжая медленно и весьма комично хромать в направлении заманчиво блестящего красного креста, что буквально уже в нескольких метрах. Хосок уже представляет, как затаривается всем необходимым в аптеке, а потом заруливает в ближайший супермаркет за соджу, что составит ему прекрасную компанию на этот вечер. Аптека совсем крохотная. Хосок встает в небольшую очередь у кассы и терпеливо ждет. Впереди – престарелая пара запасается валидолом и еще молодой светловолосый омега. И если на первых двух покупателях альфе свое внимание не то что бы обращать сильно хочется, насчет третьего он бы так не сказал... Что ж, вид у Хосока сейчас очень даже... Этот омега явно с утра сегодня знал, что делает, надевая чертовы джинсы в обтяжку. И пахнет от него здорово – жасмином. Альфа даже не заметил, как подошел ближе, поглубже вдыхая, но вдруг снова отодвинулся на шаг, стоило омеге перед ним неожиданно повернуться. Взгляд, сквозящий холодной суровостью, казалось, что-то в Хосоке убил. Захотелось буквально отпрыгнуть подальше. Пугает, хоть и красив безумно. Впрочем, омега довольно быстро повернулся обратно – подошла его очередь. – Пачку прокладок... а лучше две. Те, которые супер-впитывающие... да, эти, давайте... и еще вон те блокаторы... они ж самые мощные, да? Отлично... картой. Да, и Вам спасибо, до свидания. Ясно, коротко и по делу. Хосок такой подход одобрял. Никогда, правда, ничего подобного альфе покупать не доводилось... за это он был судьбе крайне благодарен, кстати говоря. Он хмыкнул себе под нос, вставая на место напротив фармацевта, где раньше стоял омега. Аромат жасмина снова ударил в голову... но неожиданно букет его сильнее раскрылся, выдавая незамеченные альфой ранее молочные нотки. А вернее – примесь топленого молока – совсем слабую, но все же, Хосок слишком хорошо знал их обладателя, чтобы вот так просто проигнорировать. – ТэТэ? – удивленно воскликнул Хосок, обернувшись вслед уже покинувшему аптеку омеге. Что за чертовщина такая? Кима ведь сейчас в Сеуле точно не найти, или он что-то путает? – Чем я могу Вам помочь? – отвлек его вежливый голос фармацевта, и альфа пришел в себя, с усилием отодвинув в сторону тревожные мысли. Ну что за бред? Может, этот омега просто любит топленое молоко или еще чего... всякое бывает, ведь правда? Бывает же? И все же, что-то подсказывало альфе, что запах этот точно принадлежал кое-кому определенному. Кому-то, кого он прекрасно знал. Может, Тэхён вернулся? Какое еще этому запаху может быть объяснение?***
Aqualung, Lucy Schwartz - Cold
– Тебе лучше уйти, хён. В лофте не горит ни одна лампочка, и единственный источник света для двоих альф, неподвижно сидящих по креслам в гостиной – панорамное окно, пропускающее сквозь себя блики ночных сеульских огней. Тихий вдох, шумный выдох. – Пожалуйста, уйди. – Ты же знаешь, что никуда я от тебя не уйду, Чонгук-и, пока тебе не станет легче. Слабый смешок, пропитанный издевкой. – Тогда сидеть тебе здесь до скончания веков. Согласное "угу", отражающее непреклонное упрямство собеседника и вызывающее раздражение. Но Чон слишком устал, чтобы злиться. Он вообще для всего, если честно, слишком устал. Может, попросить Нама опять его вырубить? Подумаешь, головная боль, зато можно больше не думать обо всем, что мучает. О Тэхёне не думать... Позабыть совершенно о том факте, что Тэ – вообще-то, его истиный. – Сука. – Что, накрыло, наконец? Чонгук невесело усмехается, пропуская волосы сквозь растопыренные пальцы. Еще как накрыло. Так накрыло, что с головой, и вряд ли теперь можно выбраться. Единственный выход – вниз падать, все глубже, туда, где не только света нет, но и воздуха. Туда, где только чернила, как перья темного феникса на золотистой бархатной коже, да запах топленого молока, который уже роднее всего, что только в этом мире у альфы осталось. Помогите, кажется, он в ничто. – Я не знаю, что мне делать, Джун, – тихо шепчет Чонгук, хоть и чувствует, что друг его вряд ли поймет, ведь о многом не догадывается. И сам – не догадывается совершенно о том, что старший альфа, на самом деле, все прекрасно понимает. Такая вот странная у них игра. – Для начала тебе нужно выспаться, Джейкей, – предлагает Намджун. – Сколько ты уже в таком состоянии? Чон пожимает плечами, радуясь немного тому, что они сейчас в темноте, и хён не может видеть его, напрочь разбитого. Но не то что бы Намджун этого не чувствует, конечно... – Просто поспи немного, и увидишь – наутро станет легче. Дай своим мозгам передышку, пока они у тебя еще работают. – У меня еще не кончилось дежурство... – Кончай уже этот детский сад, Гук, – строго прервал его Нам, но затем смягчился, понимая прекрасно, что агрессия сейчас ни к чему хорошему не приведет, Чонгук и так совсем недавно был на взводе. – Ёнджун уже в особняке, с Пташкой ничего не будет, расслабься. Чонгук резко в себя воздух втягивает. В лофте – только его собственный запах и свежий запах друга. Никакого омежьего аромата, что срывает предохранители и все вокруг окрашивает красным. Цветом похоти, безумства, желания не просто обладать, но в себя буквально поглотить, в кровь свою впитать, ото всех остальных спрятать. "Мое". "Мое, больше ничье". Не его. Никогда больше не будет его, на самом-то деле. Плечи – назад, голова – на спинку кресла, веки зажмурить и не открывать. Намджун, наблюдая за безмолвными метаниями друга, лишь головой качает, но ничего не говорит. Чон сейчас должен с самим собой справиться, понять, что одним упрямством сыт не будешь. И что как бы не страшила судьба, нужно себя в руки взять. Они не могут себе позволить просто горем своим убиваться. Нет, никто из них не может, они не такие люди. У них не бывает просто. – Побудь этой ночью дома, Гук-и, – просит Намджун, прежде чем встать на ноги и направиться к выходу, но на пути его настигает голос тонсэна. – Хён? – неуверенно зовет Чон, и когда тот вопросительно мычит, спрашивает: – Ты когда-нибудь допускал мысль, что вам с Джином совсем необязательно быть вместе, раз... раз вы истинные? Вздох. Совсем тихий, такой, чтобы Чонгук не услышал. – Нет, – ответ честный и твердый. – Никогда.***
Beau young prince - Let go
От яркого дисплея глаза Чимина, что и так давно уже противно щиплют, не могут долго находиться открытыми, но омега упрямо пялится на страницу приложения, снова и снова то открывая переписку с Тэхёном, то сворачивая обратно. Чего только хочет добиться? Теперь-то он точно знает, что друг ему не ответит. У него, наверное, давно уже отобрали телефон, вот и причина, по которой сообщения Пака никто не читает... Так... подождите. Стоп! Чимин подпрыгивает на кровати, как ужаленный, заставляя спящего рядом Юнги что-то недовольно прохрипеть в подушку. Сердце взволнованно в груди заходится, а глаза уже и не моргают даже. Потому что сообщения прочитаны. Потому что Тэхён... он в сети. Но реальность быстро возвращается, заставляя омегу в себя прийти. Это не может быть ТэТэ. Потому что на сообщения Чимина никто отвечать явно не собирается. Тогда нахрена, спрашивается? Зачем кому-то просто так залезать в чужой телефон? Что еще за извращенец? Чимин и сам не замечает, как набирает сообщение, понимает, что натворил, когда уже нажато страшное "отправить". Jimi_Fai: "Кто ты?" Омега больше не дышит. Его сообщение прочитано. Кем-то. Не Тэ. И этот кто-то снова молчит. А затем... У омеги на голове волосы шевелятся, потому что кто-то там, по другую сторону диалога, набирает сообщение. Сколько секунд ему еще жить осталось? Пять? Десять? Сейчас кто-то убьет его, честно. Одним-единственным сообщением. Телефон вибрирует в онемевших руках. Перед глазами, как в сумасшедшем бреду, все абсолютно расплывается. И четко различимы лишь два простых слова. Таких до невозможности коротких, но стоящих сейчас для Чимина всего буквально. И он пока не понимает, что в них сокрыто, потому что сам себе понимать запрещает... лишь читает эти слова снова и снова, плакать хочет, но слез – их уже совсем нет. Есть только воздух, что дерет изнутри бедное горло, потому что все это уже так запуталось, что конца и края не найти. И лишь на экране смартфона в переписке с Тэхёном новое сообщение._Phoenix:
"Это Чонгук."