Раненый Феникс

– Вы укладываетесь в сроки? – Да, Господин, все, что Вами запланировано, будет исполнено вовремя, не переживайте. У нас еще целые сутки в запасе, и этого времени хватит с лихвой. – Хорошо, – неторопливый выдох рождает в пространстве облако сигаретного дыма. – Шинён, малолетний сученыш, решил, что я сплю и вижу, как бы подставить ему задницу поудобней… Что ж, пора немного его удивить. Время сейчас как никогда подходящее. И Тэхён… кто бы мог подумать, что, порушив весь мой план, он все только сделает лучше для нас. – Вам повезло с сыном, – на него смотрят заискивающе. И Тэхван на несколько мгновений задумывается. Делает очередную затяжку дорогим табаком, получая приятную дозу никотина, и это дарит удовольствие, но не так, как предвкушение будущего триумфа. В сознании возникает образ омеги, который смотрит на него своими лиловыми радужками из-под ресниц, и хоть в душе у того скребется дикий ужас перед отцом – Тэхван чувствует это всегда – Тэхён никогда не прогибается, стоит на своем, извлекает выгоду для себя, буквально ту выдирая, ногтями и зубами вцепившись. Он хочет жить, хочет выжить. Отчасти поэтому Тэхван разрешал ему дышать так долго, хоть желание избавиться от нежеланного ребенка, который даже род не сможет нормально продолжить, всегда распирало, не давая иной раз спокойно спать. В детстве Тэхён был уродливым слабаком, и альфу от страшного удерживал лишь муж, что тогда был еще жив. И этот чертов принцип наследования, чтоб его блять! Лиён, его покойный супруг… именно он являлся главой клана Тэгу, не Тэхван. И хоть люди слушались альфу, то лишь с позволения мужа, которому главенство передалось с кровью отца. И значит, права Тэхёна на клан были даже выше, чем у Тэхвана. Хоть для Лиёна ребенок и был чем-то вроде зверушки, к которой существовала определенная привязанность, как к вещам, которые вроде и не нужны, но рядом всегда, и к тем привыкаешь, клан им дорожил, как прямым наследником. В Тэгу традиции чтились. И даже годы спустя Тэхван не смог те до конца задушить, вот и пришлось не так давно убрать все лишнее, что мешало. Избавиться от тех, кто был способен ему возразить, напомнив остальным, кем является выросший и окрепший омега. Тэхвану не нужен был наследник, обуза, на которую он вынужден был тратить деньги, и угроза попавшей в руки власти. Всю жизнь он терпел незримое влияние своего мужа-омеги, но терпеть влияние выродка-сына не собирался ни единой секунды. Он надеялся, что Тэхён не выдержит, последует вслед за папой, прекратив свое жалкое существование – слишком беспомощный, слабый и жалкий. А потом появился Чонгук. Неприкосновенный наследник сильнейшего в Южной Корее клана, который пригрел потерянного омегу под своим крылом, не пойми что найдя в нем. И долгие годы Тэхван не знал, как к тому подступиться, но надежды не терял, не прекращал попыток. И однажды смог улучить момент, поразив желанную мишень, даже сразу две… вот только щенок все равно успел скрыться. Жаль, что Тэхван тогда не придал тому значения, очень жаль… Он думал тогда, что Тэхёна сломает потеря дорогого ему человека. Тэхван не был дураком и знал о каждом шаге, что совершает сын. Он знал все о его чувствах к наследнику Чонов и смеялся с идиотских попыток своего ребенка укрыть от отца сам факт существования этого юного альфы, к которому Тэхён так неровно дышал. Чонгук исчез с радаров, будто под землей растворился, и Тэхван думал – вот этот самый момент. Потому что омега тогда сломался окончательно... И снова оказался не прав. Тэхён изменился. Неожиданно став сильнее в сотни раз. И также неожиданно это оказалось на руку Тэхвану. Сын, не знающий о своей истинной роли в наследовании клана, стал приносить ощутимую пользу, позволил альфе даже немного им гордиться… кто бы мог подумать? Вещи, приносящие выгоду, полезны. Вот только альфа знал: у любой вещи существует свой срок эксплуатации. И пока тот у Тэхёна еще не исчерпался, нужно было использовать сына по максимуму. Поставить все на кон и получить от этого больше в сто крат. Потому что Тэхён мог позволить подобное. Если поставить на него, выиграешь непременно. И Тэхван стал постоянно выигрывать. Он, как никогда, был близок к той самой заветной цели, о которой мечтал с того самого дня, как почувствовал истинный вкус власти. Шинён был юным безумцем – Тэхён уже вскружил ему голову, и вывести альфу из игры было лишь делом времени… И надо же было этому ублюдку Чонгуку так невовремя взять и воскреснуть! Да еще и не в одиночку, а с сильным кланом под боком, что поднялся как будто из пепла. Того самого, что Тэхван когда-то оставил от дома его родителей. Их всех давно пора было убрать. Каждого. Разделить. Начав с малого, разумеется, с самых слабых звеньев, ведь так легче всего. Любому известно – вырви одно звено, и цепь уже перестанет быть цепью, разрушится. Одно такое звено Тэхван уже потрудился и нашел. Хрупкое, маленькое и пока еще ни для кого незаметное, что ему только на руку. Он заполучит это звено себе уже завтра. Руки уже чешутся в предвкушении, а в груди приятно жжет уже не от табачного дыма. – Не переставайте следить за нашей мишенью. Возможность будет. Они слишком отвлечены на то, чтобы оберегать от опасности Тэхёна. И подготовьте клетку… давно она не использовалась по своему назначению. За спиной альфы его приближенный делает учтивый поклон, прежде чем ответить: – Будет сделано, Господин. Мы все устроим. *** Когда на причале останавливаются несколько автомобилей с черным астон мартином во главе, солнечные лучи уже успевают скрыться за стального цвета морской гладью, что сегодня спокойна и овевает свежестью тех, кто на суше. Тэхён, ранее наблюдавший за закатом, поворачивает голову и пытается разглядеть что-то сквозь тонированные стекла. У омеги на сердце как-то неспокойно… но по-хорошему. Он чувствует, что в автомобиле Чонгука есть что-то особенное, заставляющее нутро юноши от нетерпения поджиматься, а руки – сильнее обхватывать плечи, на которых уже по сложившемуся обыкновению – тонкий плед. И когда дверца автомобиля, что сзади, открывается, Тэхёну сразу становится все понятно. – Чимин! – кричит не своим вовсе голосом, тут же к тому срываясь, летит быстрее пули, и когда уже может дотянуться до друга, того буквально сбивает с ног, заставляя откинуться с тяжелым выдохом на металлический бок авто, что, к счастью, стоит совсем рядом. Тэ обнимает Чимина крепко-крепко, носом зарываясь в родную рыжую макушку, и крупные слезы удержать даже не пытается. – Чимин-а… – Медовый запах оседает на рецепторах, окружая теплом и покоем, позволяя дома себя почувствовать и расслабиться в ответных объятиях маленьких, но удивительно сильных рук. – Ты меня сейчас задушишь, – сипят ему откуда-то снизу, но обнимать не прекращают, и сам Тэ на это лишь хрипло смеется, еще сильнее прижимая к себе лучшего друга. Своего соулмейта, которого так долго не видел и не слышал вживую. С которым даже успел один раз попрощаться… Они отлипают друг от друга нескоро еще, и рассредоточенный приливом бурной эйфории Тэхён с опозданием подмечает, что людей на причале прибавилось. Кроме его телохранителей и Чонгука с Намджуном, которые и привезли Чимина, на поверхность вышли Сокджин и Юнги. Последний окинул двух омег нечитаемым взглядом, а затем обратился к Чонгуку: – Кажется, мы с тобой этим попугаям-неразлучникам больше не нужны, Гук-а. Младший альфа тут же фыркнул, стараясь сдержать смешок, но когда заметил, что Тэхён наблюдает за ним, тепло ему улыбнулся. И омега почувствовал, что очень благодарен сейчас. За Чимина. За понимание. – Кстати о том, кто и кому здесь не нужен… – Чимин прищурился не по-доброму, ловя взгляд Юнги своим, ставшим вмиг ледяным и обещающим неприятности. Был бы он котенком, уже вздыбил бы шерсть, зашипев. – Я, кажется, стану вдовцом раньше, чем успею у алтаря сказать чертово «да». – С чего такие мысли, Чимин-а? – поджал губы Юнги, делая спиной вперед малюсенький шаг. Омега тем временем отодвинул Тэ подальше от себя, приготовившись выяснять отношения. – Сейчас я тебе объясню, с чего, – процедил рассерженный Пак, вдруг срываясь резко на бег. – Четко и, сука, по фактам! Оставленный другом Тэхён с легкой улыбкой проводил взглядом скрывшуюся в Доме спорящую парочку, чувствуя, как к себе его уже притягивают другие, более крепкие руки, а аромат ликера заменяет собою медовый. Виска коснулись чужие губы, скользнув затем теплом вниз по щеке. – От тебя алкоголем несет, – Тэхён хмыкает, поднимая взгляд на Чонгука, который и не думает отпираться, а лишь пожимает плечами. – От меня всегда им "несет", – отвечают ему, и омега закатывает глаза на очевидную глупость. – Ты понял, что я имею в виду. И когда это решение важных дел стало синонимом к слову "пьянство"? – С тех самых, как кто-то недавно опустошил все мои личные запасы в гостиной, – Чонгук изгибает бровь, ухмыляясь, и уж на это омеге ответить нечего, 1:0. В честь победы альфа позволяет себе поцеловать его в губы, ненадолго на тех задержавшись и мажа легко языком, но не увлекаясь сильно – нельзя. На поверхности все еще слишком опасно. И, отстранившись друг от друга, они понимают, что Намджун с Джином тоже успели зайти в Дом, оставив их с телохранителями одних. Выпустив Тэ из объятий, Чон берет его за руку, потянув ту на себя. – Идем, ТэТэ... а то, боюсь, без нас они разнесут весь дом. *** Спустившись, Чонгук первым делом распоряжается насчет ужина. Обычно альфа прибегал к услугам своего повара крайне редко, но сейчас в Доме скопилось непривычно много гостей, и стоит о тех позаботиться, как и положено хорошему хозяину. Это... непривычно так... Тэхён, сжав напоследок его руку, уходит проверить Ильби, за которым все так же продолжает ухаживать Чон Хосок. Который, кстати, оказался довольно неплохим парнем, и Чонгук даже перестал к нему ревновать (почти полностью, но он до сих пор над этим работает). Оставшись наедине со своими мыслями, альфа повел взглядом по всему, что его окружало, подмечая то, что буквально за считанные дни изменилось в его надежном убежище. И это будто экскурсия по незнакомому дому. В гостиной сидят Нам и Джин, по своей давней привычке друг напротив друга, о чем-то шепчутся тихо, переплетя пальцы. И Гук этих двоих теперь настолько понимает, что внутри разливается тепло. Он знает, каково это – у него же теперь точно так же с Тэ... Чуть дальше по коридору слышатся приглушенные дверью повышенные голоса – Чимин и Юнги еще не закончили выяснять отношения. Видимо, слишком друг по другу соскучились. Хорошо хоть в комнату догадались уйти, чтобы других не тревожить. Скандалы – тоже часть отношений, конечно... и Чонгук знает наверняка, что и в своих отношениях их не получится избежать. С Тэхёном и его характером – уж точно. Это сейчас омега пока еще теплый, домашний и ласковый, потому что в себя еще до конца не пришел. Чон видит, он все, что с ТэТэ связано, замечает – замечает рассредоточенный взгляд своей пары или те моменты, когда у того дыхание резко обрывается, а ладонь тянется по собственной воле, чтобы сердце накрыть. Альфа чувствует, что с истинным что-то пока не в порядке, но он готов помочь, всегда будет этому рад. И поможет. Обязательно. Окружит любовью, комфортом, от всего на свете защитит, потому что с Тэхёном теперь только так. Потому что именно об этом всегда и мечтал, так сильно мечтал, что в исполнение своей мечты и сейчас до конца еще не поверил. Страшно. Пока ужин готовится, а остальные заняты своими делами, Чонгук решает пойти в свой кабинет, куда ко времени его возвращения уже доставили все, что ему было нужно, чтобы спланировать грамотно завтрашний вечер. Он уже достаточно протрезвел за время пути, и в голове хоть и присутствовала легкая расслабленность, но та не мешала. Наоборот давала возможность отодвинуть в сторону волнение, сесть и подумать обо всем. В тишине и одиночестве. Альфа расположился в своем рабочем кресле, на столе перед глазами разложив схему здания, в котором должен был пройти прием, а также список тех, кто, предположительно, мог бы на нем появиться. Кланов в Корее было множество, но сильных – не более десяти. Там, где были крупные города, существовала своя иерархия, своя элита, которая подминала под себя остальных, не давая конкурентам пространства. А еще существовал До Шинён, каким-то образом сумевший даже сильнейших представителей их мира прогнуть и поставить к ногам своим. Чонгук знал, каким образом. Ведь в процессе становления короля принял непосредственное участие... и в крови успел искупаться не то что по локоть, а с головой. Шинён был беспощаден и требовал от своих людей точно того же. А Чон просто выжить хотел, только и всего. И он, наверное, на том свете еще успеет познать, насколько яростен адский огонь... раз в свое время избежал настоящего, что должен был его жизнь унести, да так и не унес. Чонгук много раз думал, почему же судьба позволила ему тогда не умереть... но теперь наконец-то все понял: он выжил, потому что должен был Тэхёна спасти. Никто другой бы не смог. От такого предположения в груди больно, и ярость горит по всем артериям. Руки в кулаки сжимаются, и кости пальцев хрустят. Тэхён... ради него Чонгук не просто выживет, он... он сделает абсолютно все. Даже сам умрет, если надо будет, без каких-либо сомнений. Он трясет головой, чтобы сосредоточиться, окидывает взглядом схему, запоминает, где выходы, где тупики в коридорах и где пространство открыто. Последнее – самое опасное, потому что легко можно стать мишенью. Придется взять с собой кучу своих людей, но не показывать их сразу, спрятать, как он всегда привык делать, чтобы те наблюдали, оценивали обстановку. Если кто-то почувствует западню – тогда только раскрываться и действовать. Другие не должны заподозрить, что Чон окружает их. Заподозрят – ощетинятся тут же под действием страха. И нападут. А Чонгук до сих пор не хочет прибегать к кардинально жестоким методам – он не Шинён. По крайней мере, альфе хочется верить, что он лучше хотя бы немного... Власть не должна строиться на страхе. Истинное лидерство даруется путем уважения и заботы к своим людям – так учил отец. Он не будет идти тем путем, что от твоих ног после оставляет кровавый след, как До. Он не будет предавать своих же, как Тэхван. Он будет честным и справедливым, как отец. А еще будет самим собой, потому что кое-чему эта жизнь его, все-таки, да научила. Чон мысленно прогоняет в воображении предполагаемый сценарий предстоящего фарса и про себя тихо ухмыляется. Его там уж точно никто не ждет... это должно быть интересно. Ожидает ли появления Чонгука Шинён? Или думает, может, что он испугался после неудавшегося покушения и теперь зализывает раны, где-то скрываясь? Не может же он быть настолько глуп, чтобы не сопоставить факты. О таинственном клане по Сеулу давно уже ходят слухи... До на них не отвлекался только потому, что был Тэхёном слишком уж увлечен, но Чонгук знает больше, чем остальные. Он был приближенным... И та поездка в Америку Шинёном была так внезапно спланирована неспроста – тот договаривался о сотрудничестве, о поставках дополнительных партий оружия и наркоты. Он наращивал свою броню, чего-то от кого-то ждал. Это только потом его малость накрыло безумием. И это безумие может сыграть Чону на руку... а может и наоборот – сделать До слишком опасным, потому что шаги его теперь не предугадаешь. Он может кинуться в любой момент, все поставить на кон, не заботясь об опасности. Он не оценивает свои риски и не заботится о своих людях, он просто пытается забрать то, чего хочет. А хочет он Ким Тэхёна. Чонгук откидывается назад в своем кресле, прикрывая на минуту глаза. Вспоминает сегодняшний разговор с Сухёном и сдавленно рычит. "Возьми Тэхёна с собой. Обязательно возьми", – посоветовал ему старший альфа. – "Покажи, что он не твоя слабость, а сила. Пока не сделаешь так, Шинён и все остальные будут думать, что ты боишься его потерять, потому что слишком слаб. Это заставит людей расслабиться и напасть на тебя без каких-либо сомнений. Придется пролить в разы больше крови, чем мы сейчас планируем. Тебе же это не нужно, Чонгук... Тэхён – очень сильный человек. Он справится. И ты справишься – с его защитой. Ты и сам это знаешь, просто не хочешь отбросить в сторону инстинкты, кричащие защитить своего истинного. Но на то мы и цивилизованные люди, чтобы уметь принимать взвешенные решения. Так что сделай усилие, будь добр. Поступи не как альфа своего омеги, а как лидер. И тогда люди пойдут за тобой, а не против тебя." Мин Сухён не был бы главой итэвонского клана, окажись он глуп, Чонгук это прекрасно понимал... Чон и сам был лидером... вот только так долго это от всего мира скрывал, что даже сам иногда толком не верил. Возможно, наконец, стоит это сделать? В конце концов, он не сможет убедить других, пока не убедит в своих силах самого себя. *** Как следует отведя душу, довольный Чимин отстал, наконец, от Юнги, который к тому времени выглядел уже малость потрепанным и несчастным, гордо удалившись, чтобы отыскать в этом странном месте ТэТэ. Спрашивать, где тот находится, омеге не требовалось – нужно было лишь довериться их прочной связи и позволить ей самой вести по коридорам мимо закрытых дверей. Так Чимин поднялся на этаж выше и забрел в светлое крыло, где пахло противно стерильностью. Госпиталь, значит... омега не удивился, что здесь и такое есть. Пребывание рядом с Сухёном заставило его теперь реагировать спокойно на многие вещи... Но удивиться пришлось все равно, когда, распахнув дверь, к которой его привели ноги, Чимин вдруг обнаружил за ней не только Тэ, но и компанию. – О, Хоб-а, и ты здесь! – воскликнул радостно Пак, всем своим маленьким телом наваливаясь на друга, который оказался сидящим в палате у больничной койки... омега, что на ней находился, был смутно знаком. И покосился на него слегка недовольно, прежде чем обратиться к Тэхёну: – Ты сюда людей притягиваешь, как идиотский магнит. Скоро тут будет не продохнуть. Нужно подкинуть Чонгуку идею брать со всех за проживание. – Говорили же тебе просто так языком поменьше чесать, – тут же ворчливо осадил его Хо, пытаясь отстранить от себя любвеобильного Чимина, который просто обрадован был долгожданной встречей. – И тебе привет, мой второй ничего не рассказывающий мне друг. – Тэхён, на нас, кажется, обиделись, – шикнул Чимин, на что Ким лишь изогнул скептично бровь. – Я вообще не виноват, меня похитили, так что снимаю с себя ответственность. – А до этого ты как будто ничего не скрывал! – О, а вот это уже раунд, я думаю. – Ильби, тебе сказали молчать, так молчи, ради Бога. – Еще чего. Вас бесить – мое любимое и на данный момент единственное развлечение, вообще-то. Поэтому – терпи меня, Пташка. Тэхён закатил глаза, но на этот раз и правда промолчал, признавая свое поражение. Да, скрывал, да, от лучших друзей. Но как будто никто здесь не в курсе, что так он только лишь хотел уберечь... Чимин, будто чувствуя, куда сейчас уходит друг в своих собственных мыслях, отлип, наконец, от Хосока и на этот раз выбрал жертвой Тэ. – Мы тебя очень любим, – шепнул тихо на ухо, смешно потеревшись об него макушкой. А потом вдруг дернулся, вспомнив неожиданно истинную цель своего визита в клан Чон. – Нам с тобой нужно поговорить кстати, Тэ... как омеге с омегой, – добавил, округлив странно глаза. – Ты пугаешь, – тут же сделал вывод Тэхëн, но потом расслабился. – Впрочем, как и всегда. – Идем, – поторопил его Пак, успев уже схватить его за руку и потянув на себя. – Не скучайте и не деритесь тут, – напоследок крикнул Тэхён оставшимся в палате Ильби и Хосоку, прежде чем за двумя омегами успела захлопнуться дверь. Ильби только недовольно нахмурился, провожая их взглядом. – Он такой шумный. Хо мягко улыбнулся ему. – Чимин просто рад, что его пустили к Тэхёну. Они друг без друга никогда долго не могли. Да и я скучал по этим двоим, если честно. – Тоже мне три мушкетера, – омега фыркнул, но тут же поморщился от боли, стрельнувшей в боку, и за руку Хосока, что так удобно лежала рядом на простынях, крепко схватился. Хосок тихо хмыкнул. – Это все карма. Ильби смерил его колючим взглядом, насупился и решил, видимо, молчать. Альфа наблюдал за ним какое-то время, не переставая лыбиться, что раздражало ... по крайней мере, Ильби именно так и старался думать. Да, Хосок раздражает. Реально. Всегда бесил, бесит и сейчас. – Будешь слушаться врачей – быстрее затянется рана, – в сотый раз затянул волынку альфа. Какой же он все-таки нудный, Господи... ну что за наказание? – И чем быстрее поправишься, тем быстрее я научу тебя танцевать. – Чего, блять? – Ильби от слов альфы опешил и вдруг почувствовал, как кожу на щеках начинает печь. Да ну нет же, не может быть этого, он не мог... Ильби честно думал, что это ему тогда просто приснилось, но, кажется, он не спал. Хосок тем временем плечами пожимает, делая вид, что не замечает смущения омеги, улыбается широко, так, что глаза становятся щелочками, и глупые ямочки появляются на щеках. Как утенок какой-то, ей-богу. – Я же обещал тебе, помнишь? И Ильби осторожно вздыхает, смотрит глубоко в его сощуренные сияющие глаза, прежде чем ответить. – Да. "Помню, конечно." *** Чимин запирает за ними дверь их с Юнги спальни, как только они туда входят, и без лишних слов уходит в сторону оставленного им на кровати рюкзака. Тэхён с интересом наблюдает за тем, как друг копошится там какое-то время, что-то пытаясь достать с самого низа, и бурчит неразборчиво себе под нос. – А вот теперь ты и правда пугаешь меня, Минн-и, – вздыхает Тэ, подходя ближе к нему и опуская руки тому на плечи, которые вдруг оказываются напряженными. – Что случилось? Друг, наконец, разгибается, поворачивается к нему, держа что-то в руках. – Ты только не нервничай, – просит, щуря взгляд и кусая свои пухлые губы. Тэхён ждет. – Я просто... знаешь, мы с тобой соулмейты, это когда... – Знаю! – Тэхён округляет глаза, удивленный словами Чимина. – Мне Сокджин рассказал. А вот ты-то откуда узнал? – Эм... загуглил? – Пак изогнул бровь, мягко усмехнувшись. – Век технологий, ТэТэ, в интернете чего только нет. Юнги уехал, мне стало скучно, вот я и решил разобраться в нашей с тобой ситуации... но не об этом сейчас речь. Потом порадуемся, обнимемся и поклянемся в вечной любви, – отмахнулся он, чем немного Тэхёна расстроил, а затем просто пихнул в его руки то, что до этого в своих держал, не давая рассмотреть упаковку. Тэхён смотрит вниз на предмет, что оказался в ладони. И теперь видит... – Я за то время, как почувствовал неладное, уж было подумал, что это со мной случилось, понимаешь? Мы с Юнги уже столько раз... и по-всякому... и даже без защиты бывало... и я, в общем, сделал тест, и не один. Но они отрицательные. А тошнота не проходит, хочется вечно реветь или обнять кого-нибудь... даже отцу Юнги пару раз уже прилетело, да и Юнги вот тоже. И раз со мной все нормально, остался только ты. Тэхён с усилием отрывает взгляд от треклятой коробки, переводит его на Чимина. Сглатывает. Бледнеет и, кажется, не дышит. – Просил же в начале не волноваться, – вздыхает сокрушенно Пак, обнимая друга за плечи. Тэ утыкается тому носом в острую ключицу и судорожно дышит. Цепенеет. Потому что осознанием медленно, но все же накрывает. Его постоянно тошнит и хочется плакать. А еще не отлипать от Чонгука и одновременно с этим выпустить в того когти. Ему без причины тревожно, потом так же без причины и радостно. И это все не из-за пережитого стресса, может быть, а... – Мы не предохранялись, – мямлит вдруг севшим голосом, только сейчас это понимая. – Ни разу. Даже со сцепкой. – Да ты прямо сама ответственность, – в ответ ему хмыкают. – И какой жопой думал? Хотя можешь не отвечать, и так понятно. Тэхён отстраняется, взглядом скользя по ковру под ногами. У него губы трясутся. – Я просто... у меня недавно совсем кончилась течка, мы не могли... – Это ты с другими не мог, – поправляет его Чимин, снова Тэхёна касаясь, ладонями начинает гладить его плечи, которые мелко трясутся, но вряд ли Тэ сейчас осознает свое состояние. – Чонгук твой истинный, у вас это все слегка по-другому. Даже если течки нет, все равно нужно быть осторожными... – Хмыкает себе под нос. – Но, кажется, думать об этом вам уже слегка поздновато. В любом случае... – кивком указывает Тэхёну на дверь ванной комнаты, – я буду здесь. Что бы с тобой ни случилось, всегда рядом. Знаешь ведь? – Знаю, – вздыхает Тэхён. Жмурится с силой, но в руки себя, все же, берет. Отстраняется от друга полностью и тащится в ванную. Медленно, ноги как будто перестают слушаться. Отказываются идти. Он уже как будто знает все наверняка, ему этот глупый тест уже даже не нужен. Потому что факт фактом – они с Чонгуком это сделали. Отрицать глупо. Пиздец, конечно, все вовремя. Впрочем, у них так всегда. Все через одно место. Они даже познакомиться не смогли по-нормальному. И расстаться. И сойтись опять. И признаться друг другу. И нет, он не жалуется. Он просто ахуеть на каком сейчас взводе. ... а когда тест спустя несколько минут показывает ему две красные полоски на белом табло, взвод этот срывается. И следует выстрел. – Пиздец... – шепчет тихо Тэхён, ладонь прижимая ко лбу и облокачиваясь лопатками на закрытую дверь. Колени трясутся. – Пиздец... Он закрывает глаза, задерживает дыхание, а потом... вдруг расслабляется. Снова начинает дышать, но дышится уже легче. И черт его знает, как так – он просто перестает паниковать. Вместо этого внутри что-то другое прорывается и силится выход найти, трепещет... это не радость пока, но приятно. Тэхён и не думал никогда, что когда-нибудь сможет... да он особо и не хотел... А сейчас хочет? Он прислушивается к себе, замирая, пытается отыскать ответ, но путается в собственных же мыслях, в ощущениях теряется. Он не знает. Он просто... просто это же их с Чонгуком ребенок... Их ребенок... Когда Тэхён, наконец-то, покидает ванную комнату, обеспокоенный Чимин внимательно сканирует его выражение лица на предмет отрицательных эмоций. Вздыхает удивленно, но с явным облегчением, когда ничего подобного не находит. А Тэхён теперь изнутри будто светится. – Я жду ребенка, Чимми, – шепчет он другу неслушающимися губами. А у самого от этих слов слезы в глазах. – У нас с Чонгуком будет малыш... *** Чонгук тянет воздух, когда в дверь коротко стучат, и не может не улыбаться, когда улавливает слабый запах своего омеги, что стоит в коридоре. – Ты серьезно ждешь приглашения или решил пошутить? – спрашивает, чуть повысив голос, и дверь тут же распахивается, пропуская Тэхёна внутрь. Он с интересом осматривается в новом для себя помещении и только затем обращает свое внимание на хозяина кабинета. – Выглядишь солидно, – произносит он, улыбаясь, – как настоящий босс. – Я и есть босс, – Чон поигрывает бровями. Он откидывается в кресле, когда омега подходит к нему, давая тому возможность усесться на себя сверху. Тэхён устраивается поудобнее, осторожно опуская запястья Чонгуку на плечи, и над альфой склоняется, чтобы оставить легкий влажный поцелуй на губах, а затем потереться носами. – Ты этому у своего кота научился? – смеется Чон, но отстраниться Тэхёну не позволяет, кладет ладони на лопатки, притягивая ближе к своей груди, целует на этот раз сам. – Просто соскучился, – бормочет Тэхён, расслабляясь под его руками. – Там, кстати, ужин скоро будет готов. – Сильно голодный? – Как волк, – посмеиваясь, отвечают ему. – Хочу мяса. А еще ананас. И икру. – Ничего себе. Это сколько же калорий? Тебе на неделю того, что перечислил, хватит. Тэхён обнимает сильнее, глубоко вдыхает запах у Чонгука на шее. – Придется тебе любить меня толстого. – Я тебя любым люблю... даже таким вот глупеньким. – Я знаю. Я тебя тоже люблю таким вот глупеньким. Мы как будто созданы друг для друга, да? – Так и есть, – напоминает ему Чонгук. – Буквально. Они теперь оба смеются, и Тэхён, все же, отстраняется. Молча смотрит Чону в глаза со странной улыбкой. Весь как будто светится. – Что-то не так? – спрашивает альфа, но Тэ лишь качает отрицательно головой. – Я просто тебя люблю. – Я тебя тоже, ТэТэ, – произносит Чон. А затем взгляд его падает на рабочий стол за спиной у омеги. Память подкидывает то, над чем он раздумывал до прихода своей второй половины. В общем, думал-то он как раз о ней. – Я, если честно, хотел с тобой поговорить. О завтрашнем приеме у До. Тэхён не перебивает, молча ждет, показывая, что готов слушать. И Чонгук продолжает – он принял решение, теперь только осталось узнать, что думает сам Тэ. – Все еще хочешь... появиться там вместе со мной? Ответа от Тэхёна нет долго. Чонгук начинает даже нервничать, но послушно ждет, когда омега сам заговорит. Видно, что в нем сейчас идет внутренняя борьба. Боится? Но раньше в нем страха Чонгук не видел и не чувствовал. А сейчас чувствует. Чувствует что-то странное очень, чего раньше никогда не было. Что за... – Хочу, – вдруг резко выдыхает Тэ, тем самым отвлекая его. – Хочу с тобой. Альфа кивает, выслушав его короткий, но от этого не менее уверенный ответ. Ну раз так... – Я согласен, чтобы ты там был. Обещаю, что от всех тебя защищу. Веришь? Тэхён кивает с улыбкой, опять целует его в благодарность. – Всегда. *** За широким столом их сидит семеро. И для каждого этот ужин кажется странным. Непривычно все это. Как будто какой-то тихий семейный вечер. И это приятно… Вокруг все свои. Разомлевшего от недавней нервной встряски Тэхёна обстановка буквально размазывает на стуле, но он держится и себя не выдает. Просто сидит и, как дурак, улыбается. И еще старательно запихивает в себя салат и говядину, которую заботливый Чимин положил ему на тарелку в таких количествах, будто собирался есть с ним из одной. Но нет, это все только Тэхёну. И даже ничего толком не скажешь и не повозмущаешься, голодать-то теперь нельзя… А сам Пак сидит весь такой довольный, улыбается ему с другого конца стола и обсуждает что-то с Юнги, который им, видимо, уже прощен. Быстро они. Тэхёну нравится Юнги. В детстве тот его, конечно, слегка пугал, но давайте быть честными – кто его тогда не пугал вообще? Голова сама поворачивается влево, где рядом сидит Чонгук, и омега тихо про себя хмыкает. Ну, это не то, Чонгук это Чонгук. Тэхён отправляет очередную порцию еды в рот и, медленно жуя, взглядом соскальзывает с Чона дальше, предпочитая сегодня сохранять тишину и просто наблюдать. Ему и без разговоров есть, над чем подумать теперь. Свыкнуться, например, с мыслью, что под сердцем теперь будет развиваться новая жизнь. И теперь Тэ понимает, отчего все беременные так любят к животу прижимать свои руки. Ему сейчас тоже так сделать охота, хоть омега и знает прекрасно, что ничего пока не сможет почувствовать – слишком рано. Но все равно хочется потрогать, прижать ладонь, защитить это – что пока непонятное, но уже так дорого… – Тэ? Ты почему плачешь? – шепчет встревоженно Чонгук, и Тэхён вздрагивает. Он и не заметил… – Это от яркого света, – отмахивается, шмыгая носом и давя из себя улыбку. – Правда. Я привык, что в твоем подземелье всегда темно, глаза теперь режет. – Не пугай нас так, Пташка, – смеется Намджун. – Мы и так с тобой натерпелись. – А я думал, что ты перестал меня бесить, – Тэхён показательно вздыхает, – видимо, ошибся. Нам пожимает плечами, изрекая по-философски: – Что-то в этом мире должно быть вечно. Тэхён усмехается, но не зло, а так, как усмехаются старому другу, а затем смотрит на Джина. Повезло же ему с альфой… истинность, конечно, пошутить очень любит. Свела, как хотела, а ты давай мучайся. Омега отвечает ему теплой улыбкой, как будто понимает, о чем Тэхён думает, и отпивает апельсиновый сок из своего стакана. Они сегодня вдвоем с Тэ на пару распивают эту с тяжким трудом нарытую в холодильнике пачку, все остальные пьют вино… Кстати… Тэ щурится, на что улыбка Джина становится слегка неуверенной. С ним самим все понятно, а с этим-то что? Чего он сок пьет? И пачка таблеток от токсикоза, что Сокджин ему накануне отдал, была уже начатой… какой врач вообще носит с собой таблетки для беременных? Джин, вроде, далеко не гинеколог. Если только он тоже не… – Ты себя сегодня странно как-то ведешь, – снова обращается к нему Чонгук, трогая за плечо. – Точно все в порядке? Или боишься завтрашнего дня? Если да, то можешь не идти, я только буду рад… – Тебе кажется, – настойчиво шипит Тэхён. – Просто непривычно, что здесь столько людей. У меня глаза разбегаются. – Выгнать их? – предлагает Чонгук, специально повысив голос, и тут же зарабатывает в свою сторону несколько возмущенных взглядов и нелестных комментариев. – С таким неважным гостеприимством Вы далеко не уедете, Господин Чон, – салютует ему бокалом Юнги. – Мои двери всегда открыты, чтобы ты выметался, Господин Мин, – салютует ему так же Чонгук. – Ага, можешь проваливать, только вот я остаюсь, – улыбается Чимин своему альфе. – Как же вы задолбали с этими своими связями, Господи… – бормочет Мин, качая головой. – Тут на квадратный метр столько всяких соулмейтов, истинных и еще не пойми кого, что мне хочется выйти в окно… – Ну, под землей это сделать будет слегка проблематично, – замечает Хосок, дружелюбно ему улыбаясь. – Так что ты, мужик, держись. Юнги, сидящий как раз рядом, в благодарность с ним чокается, будто это такой тост, и все остальные подхватывают, отпивая из своих бокалов. Тэ улыбается, потягивая свой апельсиновый сок, и все же незаметно прижимает ладонь к своему плоскому животу. Так спокойней. И, почему-то, он уверен, что все теперь обязано получиться. Не ради всех, кто вокруг, так хотя бы ради того, кто сейчас у Тэхёна под сердцем.