Раненый Феникс

Чонгук как ни пытается, не может сдержать глупой улыбки, что на лице сама по себе расползается при взгляде на Тэхёна. Ким сидит совсем рядом, буквально руку протяни и коснешься, на заднем сидении авто, которое везет их в его квартиру. Окна наглухо затонированы, и омега к тому, что с его стороны, чуть ли не носом прирос, жадно взглядом скользя по знакомым улицам. Как же он по такому соскучился! А жизнь – вот она рядом, бурлит, движется, шумная и точно такая же, как пару недель назад. Будто с ним ничего и не случалось… Но Тэхён не грустит сейчас, ни в коем разе. Какая тут грусть может быть, если дома ждут друзья, совсем рядом сидит его альфа, а у самого Тэхёна внутри теперь незаметно для остальных развивается новая жизнь? Их лучшая жизнь… А все проблемы пройдут, кончатся обязательно, потому что в их случае по-другому не бывает. Они сильные, все они… и Тэхён правда не знает, с каких это пор успел стать таким конченым оптимистом. Но, может, с тех самых, когда Чонгук вытянул его прочь из автомобиля До на причале, а может, когда снова смог услышать голос Чимина в трубке, а может, когда в своих руках дрожащих увидел положительный тест… Чужие теплые пальцы касаются его затылка, а затем невесомо прочерчивают линию вниз по выступающим под одеждой позвонкам. Тэ оборачивается на Чонгука и довольно щурится, не в силах сдержать улыбку. – Ты сегодня светишься, – замечает альфа. Рука, закончив свой путь, на сидении находит руку омеги и сжимает его холодные пальцы. – Вернее, со вчерашнего вечера. Это потому что Чимин теперь с нами? Тэхён, не сдержавшись, весело фыркает, замечая тихие нотки обиды в голосе Чона. Вот же глупый собственник… – Не только поэтому, – возражает, закатывая глаза. – Хватит уже ревновать к моему соулмейту! Расслабься… – он придвигается ближе, носом позволяя себе уткнуться в изгиб шеи альфы, чтобы вдохнуть поглубже запах ликера. Эта беременность что-то странное делает с его омежьей натурой, не иначе. – … я же сейчас здесь, с тобой… – Потому что с Чимином я бы тебя точно никуда не пустил, – в ответ хмыкают ему, и Тэхёну ничего другого не остается, как глаза закатить как можно выше. Так, чтобы альфа непременно заметил. Но совсем скоро они подъезжают к нужному месту, и Тэ снова оживляется, но терпеливо ждет, пока телохранители сами откроют ему дверь авто и со всех сторон окружат. За пределами клана опасно, особенно теперь… особенно им двоим. Но это не значит, что теперь они станут бояться и сидеть в своей норе, как трусливые мыши с поджатыми хвостами. Раз Чонгук решил, наконец, вступить в игру, не дело скрываться. Они не боятся – пусть все это знают. И не одни. Чонгук подходит к нему, и затем они вместе уже направляются в жилой комплекс, где у Тэхёна находится квартира. Альфа придерживает Тэ за талию, ненавязчиво всем окружающим будто пытаясь этим указать, что омега его. И Тэхёну снова хочется глаза закатить: как будто их смешанных запахов, метки и небольшой армии из охранников недостаточно, чтобы отпугнуть посторонние взгляды. Какой же Чон все-таки… Знакомый консьерж обводит их удивленным взглядом, когда Тэ, проходя мимо, вежливо с ним здоровается. Ну, в его оправдание можно сказать, что Тэхён, кроме Хосока, никогда не водил к себе ни одного альфу, а тут их сразу не меньше десятка… – Оставьте половину на входе, остальные – осмотрите квартиру и ждите у входной двери, – дает указание Чонгук, пока они ждут лифт, а Тэ копается в сумке, которую одолжил ему Чимин, в поисках ключей. Которые отдал ему тоже Чимин, свои-то остались где-то в багаже, что он привез с собой в Тэгу. В квартиру Тэ они с Чонгуком заходят только после того, как ту тщательно проверяют на предмет наличия в ней посторонних или еще каких-либо оставленных «подарков» со стороны Шинёна. Все, к счастью, чисто. Вероятно, До не предугадал такой наглости с их стороны – вот так просто возвращаться домой. Но Тэхёну, как бы по-омежьи глупо это не звучало, нужна его одежда и все остальное, чтобы можно было подготовиться к вечеру. И его собственная квартира – то самое место, где можно все это найти, не тратя драгоценного времени. Зачем изобретать велосипед, правда? – На полу в спальне следы разбитого стекла. Мы убрали осколки, но будьте осторожнее, босс, – предупреждают его, и Чонгук благодарно кивает, пропуская своих людей в коридор, прежде чем они с Тэхёном сами зайдут. – Дом милый дом, – довольно вздыхает омега, приваливаясь спиной к стене прямо в прихожей, и взглядом обводит светлое помещение. Чон не без любопытства делает то же самое. Тэ, явно, приложил руку к обустройству интерьера – здесь много света и пространства, натуральных текстур и холодных пастельных оттенков. И все, хоть и в стиле минимализм, но охренительно дорогое. Как раз в его вкусе. Они разуваются и дальше в квартиру проходят уже в мягких тапочках, что Тэхён достает из шкафа для верхней одежды. Обоих немного коробит это странное чувство… как будто они двое вечером вернулись с работы домой и делают эти обычные вещи, которые входят как бы в стандартный набор… Бросают друг другу улыбки неловкие. – Эм, можешь пока пощелкать каналы… если честно, не знаю, чем еще тебе тут заняться, – бормочет Тэхён. – Чимин и Юнги, судя по запахам, жили тут какое-то время, так что, может, в холодильнике даже можно найти что-то съедобное. – Мы только час, как позавтракали, – изгибает бровь альфа и почему-то чувствует удовольствие от того, что Тэхёну с ним тут немного неловко. Что его так смутило? Он вплотную подбирается к омеге, проводит костяшками пальцев по впалой щеке, надеясь, что от прикосновений тому станет легче. – Я сюда не развлекаться приехал, Тэхён. Идем, я просто побуду рядом, пока ты собираешься, ладно? К тому же… – ухмылка появляется на его красивом лице, – … думаю, чтобы выбрать одежду, тебе нужно будет снять с себя старую. – И беззастенчиво пихает язык за щеку. – Извращенец, – тут же ставит диагноз Тэхён, но заметно расслабляется и позволяет альфе увязаться за ним хвостом в спальню. – Надеюсь, они не додумались опорочить мою девственную кровать, не хотелось бы с ней расставаться, – бормочет омега, заходя в комнату, имея в виду все тех же Юнги и Чимина. – Девственную кровать? – Чонгук хмыкает, окидывая взглядом новое для себя помещение. Здесь оттенки уже темнее, а шелковое постельное белье, которое и впрямь несет на себе аромат меда с корицей, так вообще черное. Слева во всю стену тянется панорамное окно с раздвинутыми тяжелыми гардинами, а напротив кровати – настоящий камин, на котором лежит что-то непонятное. – Эта квартира – мой храм, – омега вскидывает подбородок, хитро улыбаясь. – Так что можешь считать себя избранным, Чон Чонгук. Сам Чонгук на дерзость качает головой. Он не хочет считать себя избранным… но не против считать себя последним. Тем, кто с Тэхёном останется навсегда, и с кем навсегда останется Тэхён. И так будет. Альфа садится на кровать, откидываясь на здоровую руку, и наблюдает за Тэхёном, который бродит по комнате, придирчиво все осматривая, водит недовольно носом и морщится. Да, Чон тоже чувствует здесь небольшую концентрацию того самого запаха, что кровь заставляет бурлить от дикой ярости. Хвоя. Ублюдок был здесь недавно. Один. Омега подходит к камину и в руки осторожно берет поломанный предмет, вернее, две его половинки, что теперь друг от друга оторваны. И это оказывается фоторамкой. Одна половинка ее относительно цела, если не считать трещин на стекле. Там запечатлены Тэхён вместе с Чимином. Но вторая – вся поломанная и пустая, и то стекло, о котором говорила охрана, вероятно, было выбито из нее. – Так вот, как он догадался, – бормочет Тэхён, губы кусая и виновато смотря на Чонгука. – Тут раньше были мы с тобой… Чонгук поднимается с постели, подходя к нему, забирает из рук омеги то, что осталось от рамки, чтобы тот не поранился, и снова все возвращает на каминную полку. – Все в порядке, – спешит успокоить он. – Так значит, ты все это время хранил… Его затыкают внезапным поцелуем, заставляя слова проглотить, но Чонгук не сказать что бы против. Он жмущегося к нему Тэхёна притягивает еще ближе, обнимая за тонкую талию и чувствуя, как нежные руки касаются кожи на шее. Ну и пусть, он и так все способен понять без лишних вопросов и ответов. Они любят друг друга. Давно. И любви этой ненависть едва ли когда-то мешала. – Лучше тебе начать собираться прямо сейчас, ТэТэ, – Чонгук рычит ему в ухо предупредительно, но не может сдержаться и тут же прикусывает несильно мочку, кончиком языка играя с серьгой. Тело омеги в его объятиях чутко трепещет, как будто и правда пташка, черт возьми… – Или твоя кровать прямо сейчас будет опорочена. – Все когда-то бывает в первый раз, – философски изрекает Тэхён, а у самого руки уже вниз тянутся, а губы разъезжаются в дьявольской улыбке, которая зубы обнажает ровно тогда, когда пальцы ловко расстегивают пряжку ремня, что держит на альфе его черные джинсы. И Чонгук эти губы целует, больше не сдерживаясь, языком проезжаясь по ровным зубам и ловя сорванный глубокий стон. Легко подхватывает одной рукой своего неземного омегу, чтобы, с ним развернувшись, кинуть того на кровать и за ним самому тут же последовать. *** Они отрываются друг от друга и покидают постель, когда стрелки часов уже приближаются к трем. Прием До начинается в девять, но так как на торжество их компания планирует заявиться чуть позже, времени еще предостаточно. Охрана за дверью сменяется, принося с собой новости из Инчхона – в порту заканчиваются последние приготовления. Люди уже собраны и вооружены. Чонгук надеется, что оружие это в ход сегодня пускать не придется, но, все же, страхуется, как может. Он надеется, что, показывая свою силу и власть в этот вечер, сможет предупредить как можно большее количество людей – он опасен и лучше к нему не соваться. Это поможет отколоть Шинена от остальных. И загнать его в один из расставленных капканов. А затем совершить свое правосудие, такое привычное для их мира. Обычно Чон против этого, и как бы не был в крови испачкан, лишнюю пустить ни разу не рад. Но не в этом случае, нет… тепло этих порванных вен альфа ощутить будет счастлив. Но об этом чуть позже. На эйфорию, пока ничего еще не сделано, ни в коем случае нельзя отвлекаться. Тэхён чувствует меняющееся настроение своего альфы и тоже подбирается, занимая руки делом. Придирчиво собирает свой образ на вечер, останавливаясь на полностью черном костюме и подвеске с крупным бриллиантом, что сверкает красиво в дерзком глубоком вырезе, подчеркивая благородство золотистой кожи. Также собирает в спортивную сумку немного вещей, чтобы их передать в Инчхон. Как бы удобны не были вещи Чонгука, отбирать их у альфы и дальше Тэхёну не позволила совесть. К тому же, негоже ему в окружении людей их клана выглядеть, как оборванец. С теми же приблизительно мыслями он забрел на страничку своего знакомого стилиста, который нередко колдовал над его волосами, в интернете, предварительно спросив у альфы, не против ли он впустить гостя. Гость приехал спустя пятнадцать минут с внушительным багажом и весьма удивился, когда на входе все его имущество подверглось тщательнейшему осмотру. Впрочем, тот привык к замашкам богачей и на извиняющуюся улыбку Тэхёна лишь пожал плечами и, прекрасно уже ориентируясь в его квартире, направился в ванную, на ходу спрашивая у омеги его пожелания. Тэхён, до вопроса стилиста планировавший лишь подкрасить отросшие корни, вдруг замер. А в голове у омеги зажглась идея. – Что это ты задумал? – насторожился Чонгук, тут же заметивший этот недобрый огонек в глазах своей пары, обычно сулящий что-то, что непременно ударит всем точно по нервам. – Подожди и узнаешь, Гук-и, – улыбнулся Тэхён ослепительно и поспешил скрыться за дверью ванной, прежде чем альфа успеет его поймать и озвучить вопрос немного настойчивей. Назад в спальню Тэхён вернулся уже полностью одетый, с идеальным макияжем, дьявольской улыбкой на полных губах и с красиво уложенными волосами. Огненно-красного цвета. *** – Намджун с Сокджином уже покинули Инчхон. Мы должны будем подъехать к месту приема приблизительно в одно время, – информирует Тэхёна Чонгук, открывая перед ним дверь автомобиля и ожидая, когда тот разместится в салоне. Тэхён кивает и послушно садится, а пока альфа обходит машину, чтобы занять место с другой стороны, позволяет себе сделать глубокий вздох и крепко жмурится, после чего всего на мгновение прижимает раскрытые ладони к животу, что скрыт под дорогой тканью брендового пиджака. «Пожелай своим родителям удачи, малыш», – думает про себя, прежде чем отвлечься на альфу, проскользнувшего внутрь. Автомобиль тут же трогается, за ним следом выезжают еще пять таких же. Но и это не все, Тэхён наверняка знает – их людей сегодня вокруг будет много ровно настолько, чтобы суметь, если что, задавить своей массой. Рисковать нельзя. Категорически. Чонгук хорошо все продумал. А от того, что рядом Тэхён, еще и несколько раз перестраховался. Если пострадает сам альфа – это трагедией не станет. Если пострадает омега – каждый, кто к этому хоть самую малость причастен, на своей собственной шкуре узнают, что значит ад на земле. Тэхён снова провожает взглядом знакомые улицы центрального Сеула, а когда они проезжают по мосту, смотрит на раскаленный солнечный диск, что клонится к горизонту, и слепнет немного. Красиво. Скоро солнце с глаз скроется. И вместо него тьма придет, а за ней и те, кто так привык в этой тьме выживать. Тэхён и Чонгук сами из этой тьмы вышли, и она туманом в них обоих клубится, скручивается по венам ядовитыми змеями. Это не страшно. Это привычно. Тьму бояться нельзя, иначе та тебя просто-напросто задушит. Убьет. Раз родился во тьме, будь добр с ней слиться и ту принять. И, если ты достаточно будешь силен, она позволит тебе возвыситься. Только так в их мире возможно себя уберечь и тех, кто дорог. – Нервничаешь? – спрашивает Чонгук после того, как они какое-то время едут в абсолютной тишине. Водитель все дальше их увозит от центра, прочь от людей и городского шума. Туда, где тихо и пусто. – Глупо было бы остаться равнодушным, – Тэхён пожимает плечами, поворачиваясь к альфе. В предзакатных лучах волосы омеги приобретают кровавый оттенок, а черные глаза блестят ослепительно. Красивый, как темный ангел. – Я мог бы тебе сейчас ответить, что этот прием для меня не отличается ничем от десятков других, на которые меня тащил за собой отец, но… смысл мне тебе врать? Да, Чонгук, я взволнован. Но не из-за страха пострадать. Мне от другого волнительно. Я боюсь стать бесполезным, вдруг я недостаточно силен, вдруг я слаб? «Все еще недостаточно хорош для тебя», – читается в его взгляде затравленном, который поспешно он опускает, тем упираясь в сидение. – Если уж даже ты недостаточно силен, то я даже не знаю, у кого на все это вообще хватит сил, – возражает мягко Чонгук, ловя его пальцами за подбородок и вынуждая снова взгляд обратить на себя. – Ты для меня – самая большая загадка, Тэхён-и. Потому что я уже какой год живу и не могу понять, как, будучи таким сильным, ты можешь так недооценивать себя. Тэхён, ты поразительно умен, знаешь, но иногда – какой же ты глупый! И, не давая ответить, целует настойчиво, а потом довольно смеется. Потому что насупленный омега шипеть начинает ему что-то про размазанный по губам блеск. Времени – одиннадцатый час. Автомобиль плавно тормозит на широкой парковке, где свободные места можно буквально по пальцам уже пересчитать. Под колесами шуршит тихо гравий, и это единственный звук, что тишину нарушает в пространстве. С другого конца парковки въезжает еще один автомобиль и останавливается рядом с ними. В нем, как предполагает Тэ, находятся Намджун и Сокджин. Остальные их люди, чтобы себя не выдавать, здесь не появятся. Ночь и ее непроглядная темень им сейчас как никогда оказываются на руку. Они молча выходят. Пассажиры другого автомобиля повторяют за ними. Четверо встречаются взглядами, а затем подходят друг к другу ближе, позволяя малочисленной охране из еще четырех человек взять их в кольцо. Намджун передает Чону пистолет в черной кожаной кобуре, и альфа быстрым привычным движением тот закрепляет у себя на поясе, пряча под пиджаком. – А мне ты ничего дать не хочешь? – изгибает бровь Тэхён, смотря вопросительно на Нама. – А ты умеешь? – А ты хочешь проверить? – Хён, дай ему тоже оружие, – просит Чонгук, в подтверждение своих слов уверенно кивая. Он доверяет Тэхёну, и что-то альфе подсказывает, что стрелять тот умеет, раз просит дать ему ствол. И убеждается в своих предположениях еще сильнее, пока наблюдает, как омега ловко и смело закрепляет доверенное оружие под одеждой, а после довольно кривит губы в ухмылке. – Не поранься только, Пташка, – бормочет недовольно Намджун. – А то красного на тебе сегодня и так достаточно. Тэхён лишь приглаживает свои волосы и подмигивает молчаливому Сокджину, который этим вечером еще тише обычного, но волнения своего не выдает. Они здесь, чтобы показать силу своего клана, и все четверо это прекрасно понимают. Двое альф, настолько в себе уверенных, что даже не побоялись в свет вывести своих истинных. Этому должны удивиться, этого должны испугаться. – Думаю, знакомых лиц там собралось много, – говорит Намджун, пока они начинают движение к месту проведения приема. На улице кроме них – ни одной живой души не видно, но каждый из них знает – все это обманка. За ними непременно наблюдают и о приезде их уже известно. Шинён уже должен быть в курсе. – Знакомых – много, но друзей – едва ли, – хмыкает Чон, а затем бросает взгляд на омег: – Не отходите далеко от нас с Намом. А без охраны вообще и шага сделать не думайте, хорошо? – Хорошо, – кивает Тэхён, понимая прекрасно, что сейчас альфу лишний раз волновать точно не стоит. – Не отвлекайся на нас лишний раз, мы будем рядом и присмотрим друг за другом. – Мы полагаемся на вас, – подтверждает Намджун, беря своего омегу под локоть. Чонгук повторяет за старшим товарищем, предлагает Тэхёну здоровую руку, и тот крепко сдавливает его плечо своими цепкими пальцами. Да, им обоим так легче. Охрана на входе пропускает их без лишних слов. Видимо, ту уже кто-то успел предупредить. Широкие двери в зал, где проходит прием, синхронно распахиваются перед ними с двух сторон. И все взгляды, как по команде, прилипают к их компании. Тэхён старательно напрягает слух, когда они медленно начинают продвигаться внутрь помещения. Кругом льется приятная инструментальная музыка, но разговоров не слышно. Одну, две, три секунды… а затем это раздается из всех углов: Шепот. Змеиное шипение окружает их плотным коконом, и у змей этих – вне всяких сомнений – полно смертельного яда. Но плевать на них. Плевать, потому что те без своего короля подползти близко не смеют. Продолжают в тени жаться по тесным углам и шипят разве что из-за страха, чтобы не слышно было, как колотятся испуганные сердца. А тот, кто реальную опасность сейчас представляет, чуть дальше, в самой гуще толпы. В руке своей сжимает неизменный бокал с дорогим алкоголем и улыбкой режет пространство меж ними, которое стремительно сокращается. И смотрит. Взглядом безумца, в котором полыхают, перемешиваясь, гнев с искренней радостью. Жадно обводит каждого с головы до пят, скачет им по знакомым лицам, будто не может решить, кому стоит уделить вначале внимание. Но Чонгук ему выбора сделать не дает. Подойдя достаточно близко, обращает на До Шинёна темный нечитаемый взгляд и выплевывает холодно: – Прошу извинить, что без приглашения. Но проигнорировать столь важное событие было бы со стороны моего клана огромным кощунством. – Твоего клана? – До эти слова в лицо Чона буквально выплевывает, давится собственным ядом, а улыбка его тем временем по швам того и гляди разойдется. Рука с силой сжимает стеклянный бокал. Шинён не идиот, Шинён понимает, о чем речь идет. Но не может поверить. Не может принять неслыханную наглость со стороны своего бывшего пса. – Да, Шинён, ты не ослышался, моего клана. – Чонгук позволяет себе улыбнуться широко, обнажая клыки. И голос свой повышает так, чтобы все его слышали. Тот рокотом проносится, затыкая везде каждый шепот: – Клана Чон. Думаю, вы о нем уже много наслышаны. Уж ты – так точно должен. Ведь именно от меня, До Шинён, ты уже несколько месяцев как пытаешься выстроить оборону. Ну и как, кстати, с ней дела обстоят? Все ли удается? Тэхён с особым садистским удовольствием наблюдает, как у альфы перед ним в глазах эмоции одна другую сменяют быстро, как в лихорадке. Шинён пытается осознать, пытается за какую-нибудь мысль внутри себя ухватиться, но в безумии своем у него не получается… И вдруг он срывается, взглядом съезжая в сторону. Аккурат на Тэхёна. Омегу прожигая хищными глазами изголодавшегося зверя. Омерзительно. Тэ чувствует, как воспоминания липкого ужаса подобраться пытаются к его сердцу, но откидывает их прочь от себя. Не поддается слабости, терпит и взгляд своего мучителя выдерживает. Своими собственными глазами, черными и – он знает наверняка – пугающими насквозь пронзает. Потому что в них сейчас только одно – понимание четкое, какое перед ним ничтожество. И превосходство, осознание своей победы над этим ублюдком жалким, его скорого проигрыша, омегу пьянит. Тэхён улыбается смело и ослепительно, облизывая губы, прежде чем подлить собственного масла в огонь: – Давно не виделись, До Шинён. Как там поживает мой отец? Все еще отравляет воздух, или ты и его убил? Ты ведь уже догадался, что и он тебя предал? Как и все остальные. Они смотрят друг на друга, не отрываются. Альфа взглядом скользит по знакомым точеным чертам, красивым настолько, что те без ножа способны любого порезать, вспоминает, как недавно совсем это тело под ним прогибалось, разбивалось из раза в раз и от боли дрожало, позволяя над собой издеваться. Но теперь оно недосягаемо. Теперь оно рядом с другим. И ярость в себе Шинёна заставляет захлебываться. Возносит альфу на очередной виток безумия, все выше и выше к апогею. И он вдруг в лице за секунду меняется, отшатнувшись от них, делает шаг назад и руками разводит, произнося: – Каким бы хозяином я был, если бы сейчас отказал вам в приеме? – он кивает официантам, приказывая тем поднести шампанского новым гостям. Чонгук с Намджуном, подхватывая тут же его игру, забирают бокалы, но оба омеги отказываются, переглянувшись между собой многозначительно, но ничего абсолютно не говоря. – Наслаждайтесь вечером, господа, – произносит До на прощание, а затем, усмехнувшись им, удаляется куда-то, скрываясь из виду. – Первый раунд сыгран, – комментирует тут же Намджун. – Вот только за кем победа, говорить пока рано. Не расслабляйтесь. – И обращается после к охране: - Предупредите остальных, чтобы подобрались ближе на всякий случай, но не светились. – Ты не видишь здесь Тэхвана? – обращается к Тэхёну Чонгук, но омега качает головой отрицательно. Отца, как и его запаха, здесь он не заметил. – Странно. Не мог же он и правда его убить? – Прогнозировать действия этого безумца – гиблое дело, – пожимает плечами Тэхён и сканирует взглядом все помещение, пользуясь тем, что они сейчас как раз в самом его центре. На них еще смотрят. И в глазах интерес явный читается в равной пропорции с опасением. Узнают. Понимают, кто перед ними. Некоторые все еще поверить не могут, но факты сопоставляют, слухи и собственные домыслы. И картинка у всех со временем сложится правильная – в этом сомнений нет. Тэхён многих сам здесь способен узнать, память у него просто отличная. Люди собрались не только из Сеула, но и из других городов. И омега даже несильно удивляется, когда к нему спустя какое-то время подходят, вежливо в глубоком поклоне склоняясь, двое преклонного возраста альф. – Господин Ким, не сочтите за вольность, но не могли бы мы переговорить с Вами? – просят они тихо, как будто опасаются лишних ушей, и омега заинтересованно бровь изгибает. Чонгук рядом с ним напрягается, уже готовый тем ответить свое категоричное «Нет!», но Тэхён смотрит на него и сжимает покрепче плечо. – Все в порядке, я знаю их, Чонгук, – произносит уверенно. – Я буду оставаться у тебя на виду. – Я отойду с ним, – вызывается Джин, и только тогда Чон соглашается, коротко кивнув и прося, чтобы разговор был коротким. – Вы нас узнаëте, Господин? – спрашивает один из альф, когда они отходят с открытого пространства ближе к одной из стен. – Я не смог бы так быстро забыть людей моего отца, – фыркает омега, и Джин рядом с ним хмурится. Жаль Чонгук этого не слышал, узнав, что эти двое как-то связаны с Тэхваном, в жизни бы не позволил этому разговору случиться. Но Тэхён промолчал… – Вы здесь, чтобы передать мне что-то от него? Мне это не интересно. Лучше передайте мои пожелания ему мучительно и поскорее сдохнуть. Я не намерен больше играть в его игры! – Мы здесь не поэтому! – возражают спешно ему и затем оборачиваются. Тэхён с Джином смотрят им за спины и замечают, что к их разговору прислушиваются еще несколько человек. И этого скрыть не пытаются. Все лица Тэхёну знакомые. – И Вы ошибаетесь, Господин Ким, называя нас людьми Вашего отца. Потому что клан Ким принадлежит не ему, а Вам. – Что, простите? – переспрашивает, опешив, Тэхён, но ему не отвечают, лишь торопливо в руки пихают какие-то бумаги, спрятанные от любопытных глаз в черной папке. – Пожалуйста, ознакомьтесь, когда покинете это место. Вы должны узнать правду о себе, – просят его напоследок и затем тут же, снова поклонившись, спешно удаляются. Тэхён растерянно смотрит им вслед и молчит. Какую еще правду о себе он должен знать? – Старые маразматики, – в конце концов делает вывод он, но папку выкидывать, все же, не собирается. Посмотрит, что там, когда они вернутся домой, а пока передает ту одному из телохранителей, отлучившемуся от остальных, чтобы сопровождать омег. – Они похожи на тех, кто отчаялся настолько, что уже ничего не боится. Но они продолжают верить в то, что их действия правильны, – задумчиво произносит Сокджин, закусывая губу. – В этой папке должно быть что-то очень важное. Ты ведь планируешь в этом разобраться? – Да, но позже, – соглашается Тэхён. – Нам бы сейчас дотянуть до конца… но вечер, кажется, обещает быть долгим, раз мне на нем даже пить нельзя. Сокджин на его слова согласно хмыкает и легко ухмыляется. Тэхён ухмыляется тоже, понимая, что и Джин понимает. А потому выдает, ничуть не смущаясь: – У тебя самого-то какой уже срок? Омега рядом дергается, подавившись, кажется, воздухом, но в руки себя достаточно быстро берет. – Шесть недель, – получает Тэхён желанный ответ. – Но не стоит сейчас… - Я знаю, – перебивает его Тэ и улыбается, чтобы ободрить. – Сам по той же причине молчу. – Истинность, – недовольно фыркает Джин, и Тэхён с ним сейчас как никогда толерантен. Ну да, она самая, чтоб ее. *** Чонгук замечает Мин Сухёна, который ведет неторопливый разговор с представителями Каннамского клана. Они на мгновение встречаются взглядами, но обстановка требует того, чтобы продолжать и дальше играть в незнакомцев. Сухен здесь с той целью, чтобы прощупать для Чона почву, разузнать у людей их отношение к сложившейся ситуации и охватить взглядом все фигуры на этой шахматной доске. Понять, кто здесь пешки, кто ладьи и ферзи, а что до королей… это и так всем здесь стало ясно еще в тот самый момент, когда Чонгук со своими приближенными людьми вошел в это самое помещение. Белые сходили первыми… теперь ход другой стороны. И потому альфа все еще насторожен и ждет. А в руке расслабленно между тем держит шампанское, позволяя тому облизывать стенки фужера. Вежливо разговаривает с остальными гостями, и все здесь делают вид, будто не узнают в нем шестерку До. Боятся, но почву все равно решаются прощупать. И Чонгук им это позволяет. Ровно настолько, чтобы еще сильнее их запугать. Он разрешает себе слегка приоткрыть для любопытных глаз карты, рассказывает про свои активы, про династию, что когда-то создал до него отец вместе со своим собственным отцом. Рассказывает и о том, как затем клан своими руками поднял буквально из пепла и, ухмыляясь, добивает всех тем, что провернул это все у них прямо под носом. И это всех абсолютно – и ожидаемо очень – коробит. Заставляет холодок побежать от загривка вниз, и горло судорожно сжимается в спазме, перекрывая путь кислороду. Намджун отделяется, подхватывая под руку Джина, а сам Чонгук Тэхёна держит рядом с собой, стараясь, чтобы тот больше ни на секунду не пропадал из его досягаемости. С ним рядом альфа себя чувствует в разы увереннее и сильнее, потому что его омега тоже чертовски силен и опасен, и когда неосторожные собеседники позволяют себе вольности такого рода, как спросить колко: – Но разве Вы не тот самый омега До Шинёна? Ким Ви, я не прав? Тэхён ухмыляется и отвечает, не скрывая собственного удовольствия: – Вы правы, я был им… однако, новый статус омеги главы клана Чон импонирует мне куда больше. – И непременно при этом касается щеки своего альфы изящной ладонью, к нему жмется доверчиво, всем показывая, где его настоящее место. – И теперь я наконец-то полностью удовлетворен. Во всех смыслах. – Ты меня с ума сводишь, – рокочет ему на ухо Чонгук, как только они снова оказываются наедине. – Оказывается, наблюдать за тем, как ты с другими ведешь себя, как стерва, может быть очень горячо... – Погоди, это я только начал, – Тэхён ему улыбается и эффектно назад откидывает со лба алую челку. – Пусть вспомнят о том, что и у омег есть клыки. Чон языком по своим губам нетерпеливо чертит, думая о том, как не терпится уже снова остаться с Тэхёном наедине, запертыми желательно в их спальне и непременно полностью обнаженными. Хотя, эту подвеску, что у омеги на шее блестит, он еще, может быть, сегодня оставит. Ему идет очень. Намджун с Джином снова подходят к ним. – Я только что общался с Сухёном. До куда-то исчез, это настораживает. – Пора уходить, – решает Чонгук. – Но не резко. Сначала разойдемся, выйдем с интервалом в пять минут. Но мне тоже нужно переговорить с Господином Мином, насчет ожидающейся поставки в его бордель. Шинён должен сам все организовать на следующей неделе, шлюх-то везут для него. – Значит, ждем, когда вы переговорите, а потом сворачиваемся, – соглашается Нам, отвлекаясь на телохранителей, чтобы ввести их в курс дела. – Мне нехорошо, – вдруг выдавливает из себя Джин, дергая Тэхёна за рукав пиджака. – Чонгук, сможешь пойти один? Я провожу Сокджина в туалет, – просит Тэхён. – Только возьмите с собой охрану, – кивает Чон, а сам с одним из телохранителей спешит найти Сухёна, чтобы быстрей покончить с делами. – Идем, хён, – Тэ позволяет омеге опереться на себя, пока они в сопровождении двух их людей направляются в сторону туалета и морщится от мысли, что и его все эти прелести беременных тоже совсем скоро ждут – не дождутся. В, к счастью, пустом туалете Джин подходит к раковине и умывается холодной водой. Тэхён заботливо придерживает его за талию, чувствуя, как тот время от времени покачивается. – Ты сегодня хоть что-нибудь ел? – спрашивает с подозрением, на что старший омега лишь виновато ему улыбается. – Если бы ел, меня бы давно стошнило на Намджуна или, если бы повезло, на кого-то еще. – И еще доктор, – Тэхён закатывает глаза. – Не нужно было тогда ехать, Джин-а! Чем только думал… – Тем же, чем и ты сам, вероятно, – грустно улыбается ему Сокджин, а потом добавляет очень серьезно: – Они же без нас ни за что не справятся. Они – поддержка всему клану, а мы – их поддержка. Поэтому мы и должны с тобой терпеть, Тэ. И уж если начали, то идти до конца, и неважно, как это тяжело… Им тяжелее. Тэхён мысленно с Джином соглашается, отматывает бумажное полотенце и бережно вытирает им мокрое лицо доктора. – Я тебе так завидую – на тебе и грамма косметики нет, и все равно ты чертовски красивый. Сокджин смеется, слегка заливаясь румянцем. – Не говори глупостей, ТэТэ, нашел время подлизываться. И вдруг они оба за дверью слышат ругань. Тэхён сразу же хмурится, узнавая, с сожалением, голос. Впрочем, Джин узнает его тоже, от того и начинает волноваться. – Нужно уходить, – решает Тэхён и уверенно первым выходит из комнаты, убеждаясь, что Джин находится у него за спиной. И сразу взглядом встречается с холодными глазами Шинёна. – А вот и ты, моя Пташка, – тянет ласково альфа, делает к нему навстречу уверенный шаг, но тут же остановлен оказывается двумя альфами из их личной охраны. – Ошибаешься, твоим я никогда не был, – обрезает Тэхён, гордо вскидывая подбородок и щуря глаза. – Даже когда стонал подо мной и прогибался, как шлюха? – изгибает бровь альфа, пальцами руки проезжаясь по искаженным ухмылкой губам. Но Тэхён на эти его слова ни капли не реагирует и этим – он знает наверняка – бесит альфу только с каждой секундой сильнее. – Чего ты добиваешься? Меня тебе все равно больше не достать, хоть что сейчас выплюнь из своего убогого рта. И вся империя твоя скоро рухнет. Я бы на твоем месте уже бежал, вот только знаю, какой ты конченый, поэтому просто уйди с дороги и дай нам пройти, – раздраженно вздыхает омега. – Вам? – вдруг переспрашивает До. И замирает резко на месте, больше к Тэхёну не прорывается и позволяет альфам себя от него оттащить. А у самого Тэ волосы от чего-то на затылке шевелятся, и тот заставляет себя торопливо обернуться назад, где должен быть… – Джин-а? И внутри за секунду буквально все обрывается и ухает в пятки. Потому что за спиной у Тэхёна пусто. А Сокджина нигде рядом нет.