Крылатая Свобода

За стеной Сина, на территории богачей, лордов и приближенных короля, есть большая возвышенность, богатая ресурсами. Именно в том месте берут начало все реки, которые текут и обеспечивают водой весь живущий в стенах народ. Большое количество рек, которые, подобно какой-то сетке, омывают всю лежащую внизу территорию. Но есть одна река, которая течет не с возвышенности с земель стены Сина, а наоборот — начинается она на горе с территории стены Мария, которая была отнята титанами. Река Тарон обеспечивала водой такие места как Трост со всеми его окрестностями, а также некоторые районы стены Сина. Она — что удивительно — была богата рыбой, которую приносило течением с земель стены Мария, где уже много-много времени никто не живет. Вероятно, с изчезновением в тех местах людей, живность там процветает, как никогда — те же связанные с рекой Тарон маленькие озера и болотца, которые так и кишат рыбой, поэтому в округе Троста рыбаки могут наловить достаточно, чтобы получить приличный заработок. Но вдруг с этой рекой стало происходить что-то странное: потихоньку начал спадать уровень воды. Вначале, этого никто из людей не заметил, только некоторые рыбаки причитали о том, что вновь настала сезонная засуха. Но потом, когда уровень воды стал уже стремительно становиться все меньше и меньше, это стало конкретно настораживать. Рыба билась большими стаями в мелких ручьях, которые можно было спокойной перейти даже ребенку, намочив при этом ноги всего лишь по щиколотки, и эту рыбу стали тут же вылавливать. Это продолжалось до того момента, пока рыба не была вынуждена засесть в озерах на территории стены Мария из-за почти пересохшей реки. В силу только вступил июль, а народ уже столкнулся с серьезной проблемой, которая волнует не просто определенный район, а огромную территорию. Ситуацией с высохшей рекой занялось верховное начальство, которое, даже не совещаясь, тут же позвало к себе, в Стохесс, командира Разведовательного Отряда. Эрвин был совсем не удивлен просьбой о приезде в Стохесс,  потому что слухи о пересохшей реке Тарон давно дошли до него: в Разведотряде слухи распространяются быстро, а все благодаря скучающим разведчикам, которым без вылазок нечего делать. И естественно, белобрысый командир сразу понял причину своего приезда в Стохесс — Разведку хотят послать решать проблемы с пересохшим руслом, потому что только разведчики выезжают за стены. Уставшие, потные и тяжело вздыхающие Врени, Эрна и Дирк, сидящие своей дружной компанией на скамейке под деревом после трудной уборки душевых кабинок, где каждый успел себе и спину надорвать, и мышцы растянуть, с любопытством в усталых глазах наблюдали за тем, как Эрвин, выходя из замка, раздает указания кивающей Ханджи, а потом вместе с Леви уходит в конюшню, чтобы через десять минут вывести свою серую кобылу и черного мерина, сесть в седло, пришпорить животное и уехать из Штаба вместе со своим сопровождающим. Все это время за удаляющимся из замка мужчинами наблюдали ребята, а в частности — Врени, которую захлестнуло волной дикого любопытства. — И куда это они? — Рыжая сама не заметила, как это спросила, на что Эрна лишь пожала плечами, а Дирк устало прикрыл глаза и помассировал большим пальцем переносицу. — Без понятия, — вздохнул парень, вновь возвращаясь к теме разговора — как трудно было вымывать чертовы душевые. Новенькие проживают в Штабе уже месяц, за который успели привыкнуть к местным правилам. Например, не надо ходить по ночам по коридорам. Плевать, что ты ходишь тихо, как мышка, и тебя никто не слышит, проблема в другом — если застукает капитан, то не поздоровится конкретно. Или, можно упомянуть, не надо при готовке супа добавлять много лука, потому что большинство разведчиков терпеть его не могут. Это Врени и Эрне объяснила Саша во время ночного дежурства, и Гретхен до сих пор удивляется тому, каким образом Браус сумела свинтить из кухни кусок хлеба. Врени привыкла, адаптировалась жить в замке, привыкла убираться каждый день, следить за идеальной чистотой. Но единственное, к чему она не могла оставаться равнодушной — ее просто дико раздражало, что все разведчики косо на нее поглядывали, перешептывались, а все потому, что она была «проблемным солдатом». Проклятая ступенька. Ее это раздражало настолько, что просто хотелось пару раз набить и измордовать любого, кто про это заикнется. Сидя вместе с друзьями на скамейке, Врени чувствовала, что скоро должно что-то произойти. Что-то нехорошее. В Штабе весь этот месяц было скучно, но что-то девушке подсказывает, что эта скукота скоро исчезнет. Шестое чувство неустанно твердит ей, подсказывает, что произойдет что-то странное. Гретхен поделилась своими мыслями с ребятами, на что те задали вполне закономерный вопрос, с чего она это взяла, на что она без тени улыбки ответила: — Я жопочующая. А это меня еще ни разу не подводило. Дирк с Эрной лишь посмеялись с этого заявления и пожали плечами, мол, все может быть, но рыжей от этого легче не стало. Странная тревога прочно засела внутри и не давала покоя. Врени чувствовала, что скоро что-то должно произойти. И это чувство ее не подвело. Командир Эрвин и капитан Леви прибыли в замок лишь ранним утром следующего дня, а на утреннем построении было сделано важное объявление. Врени, как одна из низких, стояла в первом ряду и прекрасно смогла рассмотреть на болезненно бледном, слегка осунувшемся лице Аккермана неподдельную, плохо скрытую усталость. Мешки под серыми тусклыми глазами ярко выделялись на фоне бледной, как в мертвеца, кожи, и на мгновение девушке даже стало жаль капитана за бессонные ночи. Ей стало жаль до тех пор, пока Леви, совершенно не повышая голос, спокойно произнес: — Через четыре дня состоится вылазка на территорию стены Мария с целью изучения и возможной очистки русла пересохшей реки Тарон. Врени до сих пор понять не может, как у нее в те мгновения, когда до слуха дошел мурчащий голос мужчины, а мозг начал переосмысливать информацию, не выпали глаза из глазниц — настолько она поразилась новости о вылазке, что совсем забыла следить за своим поведением. Благо, рот от удивления открыться не успел, потому что девушка была вырвана из прострации пораженной Эрной, которая нетерпеливо пихала рыжую в бок. — Да ты пророк, мышь твою, — срывающийся шепот блондинки был еле слышен, но краем уха Гретхен все же выловила из стоящего гула от перешептываний солдат ее тихий голос. И в этот момент у девушки вырвался только нервный, истерический смешок, больше похожий на всхлип. Врени чувствовала себя настолько паршиво, будто это она накаркала эту чертову вылазку. Тревога внутри переросла в настоящую панику, которая так и грозилась обернуться в истерику. Хотелось переспросить, попросить Леви повторить, что он только что сказал, в надежде, что все это не страшная правда, а всего лишь галлюцинации, а потом расплакаться из-за того, что все это реальность. Вечером того странного дня, когда разведчиков предупредили о вылазке, Врени не могла уснуть. Ничего не говоря, она просто села рядом с Эрной и обняла ее, трепетно сжимая ее плечи руками, утыкаясь подбородком ей в плечо, словно боясь потерять ее именно в этот момент. А Хилтруд, привыкшая к такому поведению подруги, так же молча обняла ее в ответ, успокаивающе гладя по спине, зарываясь пальцами в взлохмоченые короткие рыжие волосы. — Все будет хорошо, — шепнула блондинка, а Врени лишь сильнее стиснула ее плечи в своих подрагивающих руках. — А вдруг нет? — тихо возразила рыжая, шумно выдыхая в воротник мягкой спальной рубашки подруги. Услышав это, Эрна насильно отстранилась от Гретхен, тут же хватая ее за плечи и слегка встряхивая, заставляя поднять на нее взгляд. — Эй, — мягко, но серьезно проговорила блондинка, оглаживая большими пальцами плечи рыжей, видя в голубых глазах настоящую муку, смешанную с беспокойством. — Где бы мы не были, мы всегда выживаем. Помнишь, как в кадетке нас разгруппировали и мы потерялись? А как нам троссы отрезали? А как на нас волки напали? Мы же всегда были на волоске от смерти! Но сейчас мы с Дирком с тобой, рядом, а значит, мы выживем и в этот раз. — Но ведь полоса везения может закончиться, — с трудом выдавила Врени, поражаясь своему хриплому голосу. Вот так расклеиться, обнажить свою душу, показать свое ранимое нутро она может только двум людям: сидящей напротив подруге и Дирку, который, увы, сейчас был не рядом. — Сомневаюсь! — Эрна широко улыбнулась, показывая, демонстрируя свои милые ямочки на щеках. Эта улыбка Врени немного успокоила, и она шумно выдохнула, прикрывая глаза и пытаясь справиться со своим переменчивым настроением. Эрна вселяет в нее уверенность, что все будет в порядке, и Гретхен ей благодарна. Следующие три дня прошли одинаково: капитан Леви не напрягал солдат с ежедневными уборками, давая каждому возможность пожить эти три дня так, словно они были последними. Для многих они реально будут последними, ведь на вылазках погибает много народа. Разведчики все эти три дня общались, выезжали каждый к себе домой предупредить родственников, попрощаться с ними. Каждый ценил возможность лишний раз прогуляться по лесу, посмеяться, потому что понимал, что, скорее всего, этого он больше никогда не сделает. Солдаты цеплялись за каждый драгоценный глоток воздуха, не зная, как надышаться вдоволь. И Врени только сейчас смогла понять выражение «перед смертью не надышишься». Сама же Гретхен, которая, крепко стиснув зубы, сохраняла свою отрешенную от всего мира маску безразличности, на самом деле с ума сходила от беспокойства. Она не могла насытиться разговорами с друзьями по душам, не могла представить, что вся эта крепкая дружба вдруг сможет оборваться. Она искала утешения у Дирка, обнимая его, прижимаясь к его теплому телу все крепче, боясь отпустить, потерять, сжимала его желтую рубашку в кулаках, вдыхала запах сена, который исходил от него, понимая, что никогда не сможет с ним расстаться. Иво же, когда подруга вот так бросалась к нему на шею, лишь обнимал ее в ответ, прижимал к себе еще крепче, позволяя ощутить себя в безопасности, успокаивающе гладил своей большой ладонью спину девушки, утыкаясь носом в ее пахнущие яблоком рыжие волосы, зарывался другой рукой в ее густую шевелюру, массировал пальцами ее голову. Для них обоих эти мгновения были слишком ценны. Четыре года крепкой дружбы давали о себе знать. И Врени, и Дирк прекрасно убедились в том, что дружба между мужчиной и женщиной существует, ведь кроме дружеский привязанности между ними ничего постороннего не было. Да, Дирк много раз ловил себя на мысли, что Врени — девушка красивая, с прекрасной фигурой и интересными повадками, но он никогда не задумывался о том, что влюбился. Она ему была лучшим другом, как и Эрна. Вот только капитан Леви не знал об этом. Однажды, когда все солдаты давно засели в своих комнатках, он вышел на улицу как раз в тот момент, когда Врени обнимала Дирка. В голове мужчины тут же промелькнули слова песни, которую пела девушка месяц назад — «Я не люблю повторять, повторяю опять, как тебя я люблю». И сразу же непроизвольно Леви подумал о том, что Врени пела эту песню этому белобрысому мальцу. И сразу же капитан скривился, подумав обо всех этих ванильных розовых соплях. Так вот, кому эта песня посвещалась... Но капитан правды не знал. На четвертый день подготовки к вылазке разыгралась нешуточная буря. Именно в этот день, вечером, разведчики отправятся в Трост, чтобы ранним утром следующего дня оказаться на территории стены Мария. Но сильный дождь и ветер, который несщадно хлестал по лицу, не давал солдатам покоя, подвергал их и так слабую решимость сильному удару. Тем не менее, Эрвин был непреклонен и твердо настроен совершить вылазку, чтобы наконец отстреляться и откланяться, чтобы к Разведотряду не прикапывались власти с целью повторной отправки разведчиков за стены, а поэтому тут же поспешил объявить солдатам свои намерения провести операцию. Половина разведчиков были возмущены таким выбором, говоря, что благодаря этой буре за стеной поляжет гораздо больше людей, потому что сигналов видно не будет, и каждая группа будет, можно сказать, двигаться почти вслепую. Но другая половина народа уже давно слепо доверилась тринадцатому командиру Разведки, отдавая в его руки множество жизней, позволяя собой командовать. Врени тоже была одной из них. Она была уверена в Эрвине Смите, как в самой себе, доверяясь ему, позволяя вести ее за собой. Этот человек, внушающий глубокое уважение, буквально всем своим видом заставлял подчиняться ему. С самой их первой встречи Врени была твердо уверена в этом командире. Тем не менее, Гретхен до глубины души не понравилось то, что ее с Эрной и Дирком бесчестно разделили, поставив в совершенно разные группы. Таким образом Эрна оказалась в группе посередине левого крыла отряда, где была с Руди и еще парой старших солдат, Дирк был отправлен в замыкающую группу того же левого крыла, где вместе с ним был Вилли и еще пара человек, а сама же Врени была почти в самой середине событий, находясь в группе с Жаном, Армином и Сашей. Весь четвертый день, день, в конце которого из Штаба будет выезжать отряд, разведчики провели в проверке своих приводов, формы, чистили плащи, сапоги, стараясь сделать себя максимально идеальными, чтобы люди, которые будут провожать их в Тросте, запомнили их такими — чистыми, аккуратными и решительными. Весь этот кошмарный день Врени ощущала себя какой-то разбитой, ноги тряслись, становились ватными, словно не могли больше держать, грозились уронить девушку, ладони быстро потели, а сердце стучало так сильно, что грозилось в конце концов выпрыгнуть из груди. Гретхен не могла есть — было такое ощущение, что, если она возьмет в рот хоть кусочек, ее тут же вырвет. Желудок неприятно скрутило. Тем не менее, Врени все же пришлось немного перекусить — заставила заботливая Эрна. Когда стемнело, разведчики отправились в путь. Хоть Врени не могла ни на секунду прикрыть глаза, она плохо запомнила дорогу, находясь в прострации все время езды, а в себя пришла только тогда, когда въехала в город. Несмотря на то, что уже была ночь, Трост был как никогда оживленный: жители столпились у главной дороги, приветствуя разведчиков, которые шли ровной вереницей. Врени от такого внимания растерялась и, беспокойно оглядываясь, еще ближе прижалась боком своего коня к кобыле Эрны, которую все столпившиеся люди не смущали, а наоборот восхищали. Хилтруд нравилось быть в центре внимания, и она чувствовала себя просто прекрасно, улыбаясь и оглядываясь, стараясь запомнить лица стоящих неподалеку людей. Гретхен прекрасно знала, с каким презрением народ относился к разведчикам, считая их простым кормом для титанов, ради которых они платят налоги. Но сейчас, когда от Разведки зависит пересохшая река Тарон, люди встречали солдат с радостью и облегчением, желали им успехов и успешного выполнения миссии. — Не думал, что нас так будут встречать, — тихо шепнул Дирк, пристроившись на своем коне ближе к Врени, восторженно оглядываясь, едва не раскрывая рот от удивления. Мальчишка-сирота, которого презирали из-за отсутствия родителей, считали отбросом общества, всегда хотел получить внимание, и сейчас Дирк Иво — бывший мальчуган-сирота из лавки механических часов — находится в центре внимания. Хоть раз в жизни, но это стоит испытать. Но Гретхен было не по себе от такого внимания к себе, поэтому она лишь нервно сглотнула, бегло пробегаясь глазами по людям. Старики, женщины, мужчины, даже дети стояли по обе стороны дороги, осыпая разведчиков пожеланиями вернуться с победой. Стало как-то некомфортно, беспокойно. А вдруг разведчики потерпят поражение, не смогут расчистить русло реки, половина поляжет на вражеской территории в качестве еды для титанов, как на это отреагирует народ? Не давала покоя плохая погода. Хоть дождь перестал лить, а ветер стих — все равно были большие опасения насчет того, что буря может возобновиться. Ближе к утру, когда еще не встало солнце, разведчики переправились через закупоренную валуном стену с помощью лифтов и отправились вверх по течению пересохшей реки. Солдаты тут же стали принимать правильные положения групп в отряде, и Врени пришлось расстаться с Эрной и Дирком, которые отправились далеко налево, переехав засохшее русло, и продолжили свой путь на другом берегу. Сама же Гретхен отыскала Жана, Армина и Сашу, группа которых была в самой середине отряда и отвечала за защиту группы капитана Леви, где был Эрен, взятый для возможного запасного плана, чтобы, если что, в облике титана расчистить русло. Врени была удивлена тому, какие большие расстояния были между группами — она не видела группы по бокам, может, из-за частых деревьев или из-за утренних сумерек. Пару раз она оборачивалась назад, желая увидеть идущих за ними солдат, среди которых был капитан Леви, отвечающий за безопасность Эрена и перевозку взрывчатки, но разглядеть знакомую черную макушку ей не удалось — была плохая видимость. — Не оборачивайся, — шикнул Жан, окликнув вновь повернувшуюся Врени, привлекая к себе ее внимание. — Не то отстанешь! — Простите, — выдавила Гретхен, поворачиваясь вперед, пытаясь взглядом выцепить впереди идущую группу. Пару раз она даже заметила белесые волосы Сенты, но потом вдруг появился такой нежеланный в этой ситуации туман, закрывающий взор на все, что происходит. Вот-вот должны проснуться титаны, а из-за туманной пелены территория осматривалась только в радиусе пяти метров. — Дело дрянь, — сквозь зубы прошипела Саша, настолько сильно прищурив свои желтые глаза, что они стали похожи на две тонкие щелочки. — Согласен, — кивнул Армин, натягивая на голову капюшон своего зеленого плаща. Начал дуть ветер, который, словно издеваясь, тут же стал еще сильнее. Капли редкого дождя с невероятной силой хлестали по лицу, заставляли до невозможности щуриться, стало гораздо прохладнее, чем было раньше. Буря начала возвращаться. Сжав челюсти, стиснув зубы, пытаясь успокоить дрожь во всем теле, Врени повернулась к Жану, который с мрачным видом сильнее укутывался в свой плащ, пряча сморщенный от недовольства нос в зеленой плотной ткани. — Ребят, на небо смотрите, — предупредил он наконец, подняв к небу глаза, щурясь, чтобы капли не попадали в лицо. — А то ракету пропустим. Подавив дрожь, Гретхен, еще сильнее сжала руками поводья, иногда поглядывая на серое, закрытое темными тучами небо, но изо всех сил напрягая свой слух. Ей было страшно. Страшно не за себя, а за друзей — что-то ей не давало покоя, словно шестое чувство вновь подсказывало ей, что что-то будет не так. И девушка всей душой надеется, что это «что-то» пройдет мимо Эрны и Дирка. «Черт бы все побрал», — разочарованно, гневно продумала рыжая, когда ее слух был не в силах разобрать ничего, что творилось поблизости. Слишком сильный, слишком громкий был шум дождя и вой ветра, чтобы услышать хоть что-нибудь. Плюнув на выслушивание отдельных звуков, Врени стала высматривать среди серого неба цветной дым. И она его заметила. Ядрено-желтая сигнальная ракета разрезала темные тучи, оставляя за собой желтый дымовой след, настолько сильно закрытый туманной завесой, что этого почти не было видно. Вспомнив слова командира Эрвина о том, что желтый цвет — это начало операции, Гретхен быстро сообразила, что отряд нашел место завала русла. — Желтый цвет! — выкрикнула рыжая, стараясь перекричать громкий вой ветра. — Где?! — Саша уставилась в небо, стараясь увидеть сигнальный дым, но так и не добилась успеха. — Я не вижу! — Вон он! — перебил ее Армин, указав ладонью на еле заметную среди тумана дымовую ракету. — Теперь надо пропустить вперед отряд капитана! Словно услышав эти слова, через пару минут остановившуюся группу догнал отряд Леви, и мужчина, окинув всех хмурым, вопросительным взглядом, слегка изогнул бровь. — Вы что остановились? — спросил он, а ребята поняли, что желтого сигнала капитан не видел. Врени посмотрела на подъехавшего к ней Эрена, на что он только пожал плечами, а Микаса, которая до этого старательно смотрела на небо, щуря серые глаза в попытке уберечься от попадания в них капель, все же разгледела желтый след в серых тучах. — Капитан, желтый сигнал! — доложила она, а Леви, посмотрев в ту же сторону, кивнул. Повернувшись к своему отряду, он приказал им следовать за ним, а группу Жана — стоять на страже от титанов. Гретхен не чувствовала страха за себя, за свою жизнь. Сейчас ей было до истерики, панически страшно за Дирка и Эрну. Что-то внутри просто металось, билось и истошно кричало о том, что сейчас должно с ними что-то произойти, и девушка попыталась усмирить внутри свои эмоции, но они настойчиво рвались наружу, выворачивали наизнанку, заставляли в нарастающей панике постоянно озираться в сторону левого крыла, где сейчас находились друзья. Из-за переживаний рыжая даже и не заметила сразу, что ее зовут, причем очень громко. — Белка, черт тебя дери! — истошно-громко, озлобленно, раздраженно завопил Жан, заставляя Врени проморгаться и посмотреть на него. — Титаны наступают, хватит стоять! Его окрик словно вытащил Гретхен из толщи воды. К ней сразу же вернулись все чувства, она вновь начала все слышать, а паника отступила, уступая место разуму. Распахнув глаза, рыжая уставилась вперед, где сейчас в их сторону неслись, громко топая огромными лапищами, три фигуры титанов, которые были едва видны из-за бушующей грозы. К одному уже поспешили Армин и Саша, оставив двух других гигантов Жану и Врени, которая слезла с Кондрола. — Боже мой, что ж ты рот раззявила! — теряя терпение, взвыл Кирштайн, а потом, убрав в свой привод одно лезвие, схватил свободной рукой девушку за предплечье, толкая, чуть ли не швыряя ее вперед, из-за чего Врени чуть не пропахала носом землю. Прошипев что-то нечленораздельное, вызванное возмущением по поводу такого обращения, Гретхен поняла, что мешкать реально не было времени, и ринулась навстречу бегущим к ним титанам, нагинаясь вперед, сильно щурясь, чтобы дождь не попадал в глаза. Она слышала, как за ней ринулся Кондрол, не желая оставлять свою хозяйку, как сорвался с места сам Жан, услышала скрежет доставаемым им лезвием из привода и сама тоже вынула оружие. Она никогда не видела титанов. Она была только наслышана об их страшных, противных мордах и гигантских размерах, но она никогда не видела их в реальности. Но никакие слухи не могли сравниться с тем, что она увидела, столкнувшись с титаном один на один. Мерзкое существо с непропорциональным телом, мощными ногами и тонкими, как ветки голого дерева, руками имело такое же мерзкое лицо, вернее, больше подходит слово «морда». Именно морда — с большими щеками, как у дикого хомяка, противно пухлыми губами, из-под которых выпирают нечеловеческие, животные, хищные острые зубы желтого цвета, мощный уродливый нос с широкими ноздрями, а еще глаза — маленькие, как у мелкой собачки аристократов, злобные, тупые глаза с хищным, нечеловеческим, болезненным блеском. Это было не существо... Это была настоящая тварь. Пока Врени бежала навстречу к этому противному, глупо улыбающемуся титану, от страха сжимая все сильнее рукоятки лезвий, она успела сто раз убедиться, что это — очень страшно, ужасно, невыносимо. Один только взгляд на эту мерзкую живность заставляет покрываться мурашками все тело, биться в судорогах и агонии, рыдать в истерике из-за накатившей в один миг паники. Одна только мысль о том, что эта уродливая, тонкая, непропорциональная рука с острыми, грязными ногтями, которые были больше похожи на когти, схватит, поднесет к ужасному рту, а потом эта тварь сомкнет челюсти, распоров тело жертвы, порождала неописуемый ужас. Хоть было и холодно, на спине выступил пот. Врени нажала на рычажок, со страху вдавила его со всей силы пальцами в рукаять клинков, выпуская из УПМ тросы, которые с противным скрежетом покинули привод и впились своими концами в тело бегущего к девушке титана, а сама Гретхен подпрыгнула, активируя подачу газа, взмывая в воздух, как делала сотню раз во время кадетского училища. Вот только раньше не было страшно. А сейчас страшно было, как никогда раньше. В пару мгновений, которые показались девушке тошнотворной, противной вечностью, она оказалась у обезумевшего, тупого, не умеющего мыслить титана за спиной, цепким взглядом выцеливая место точного удара, чтобы с одного раза устранить своего врага, а потом, сильнее сжав рукоятки, до боли в челюсти стиснув зубы, она обрушилась на шею гиганта, изрубливая ее клинками, уничтожая самую важную, жизненную часть огромного тела. Хоть удар был выполнен просто блестяще, девушка совсем забыла про тросы, которые запутались вокруг падающего, уже безжизненного тела существа. Эти тросы потянули ее вниз, заставили потерять самообладание, закричать от испуга и неожиданности. Врени упала, сильно, больно стукнувшись о землю затылком, сильно разбив себе спину, подобно мячику покатилась по влажной от дождя земле, прочесала своим многострадальным телом почву, полностью измазалась в грязи, не чувствуя своего тела. Была только всепоглощающая, сильная, доводящая до тошноты боль во всем теле. Словно этим падением девушка обеспечила себе перелом каждый косточки, которые раздробились на множество кусков. Голова гудела, в висках пульсировала боль, а по измазанному в грязи, бледному лицу потекла тонкой струйкой горячая, обжигающая, алая кровь, сочащаяся из разбитого затылка. Тросы в скором времени вернулись обратно в привод — это Врени поняла угасающим, потухающим сознанием, когда УПМ привычно брякнуло из-за вошедших в него тросов. Из легких словно выбили воздух, девушка задыхалась, пытаясь вдохнуть побольше кислорода, но ей все равно было мало — внутренности просто разрывались от недостатка живительного воздуха, из-за боли. С трудом приоткрыв глаза, Гретхен не увидела ничего, кроме грязи, посреди которой лежала, и частичка неба, которое вдруг стало видно из-за постепенно отступающего тумана. Вот только в этом кусочке неба, далеко, виднелась красная сигнальная ракета, взмывающая в воздух и оставляющая за собой красный дымовой след. Эта ракета была сигналом того, что на какую-то группу напали титаны, и краем утухающего сознания Врени вдруг поняла, что эта ракета летит с левого крыла. Со стороны, где были Эрна и Дирк. Тело словно пронзил электрический ток, который разом придал девушке сил дальше бороться за свою жизнь. Скрипя зубами, она встала на ноги, поднялась, ощущая жуткую боль во всем теле, словно сейчас у нее на несколько частей сломается позвоночник. Со слипшихся ресниц капала кровь, которая, вперемешку с грязью, измазала все лицо. Рыжие, огненные, яркие волосы стали темно-бурого, грязно-кровавого цвета, слиплись, свисая подобно грязным сосулькам, прилипали к щекам и шее. В месте удара, там, где была кровавая рана на затылке и спине, жутко пекло, саднило, щипало, ледяную кожу обжигала горячая кровь. Все вокруг потеряло смысл, Гретхен словно в непроглядном тумане нашла Кондрола, с трудом взобралась на него, пришпорила, заставляя мигом сорваться с места и во всю прыть поскакать в сторону левого крыла, оставляя позади гущу сражений и своих товарищей-одногруппников. Они не заметили ее ухода, а она даже об этом и не подумала, изо всех сил гоня, убыстряя своего коня. Кондрол промчался по засохшему дну реки, выскочил на другой берег, продолжая бежать. Врени всей душой надеялась, что не опоздала, что сейчас все хорошо, что с друзьями ничего не случилось. Увиденное дальше заставило Гретхен сбавить скорость, утихомирить прыть своего коня, в шоке осматриваясь, лихорадочно бегая глазами по земле, которая была залита кровью и усыпана трупами. От некоторых солдат не осталось даже трупов — просто обрывки одежды, плащей, части сломанных приводов. Врени вела Кондрола осторожно, стараясь, чтобы он ни на что не наступил, все это время в шоке осматриваясь. Левое крыло реально оказалось атаковано титанами... Взгляд лихорадочно горящих, ненормально блестящих голубых глаз остановился на трупе какого-то истерзанного солдата-девушки, которая растянулась на земле, смотря своим невидящим, потухшим, испуганным взглядом бледных, мертвых желтых глаз Гретхен в самую душу. На бледном, безжизненном лице застыл ужас, по щеке текла тонкая струйка слюны изо рта, а разбросанные в беспорядке золотистые волосы покрылись слоем грязи и крови. И только спустя минуту долгого осмысления увиденного Врени забыла, как дышать. В легких тут же закончился воздух, а глаза распахнулись, неверяще уставившись на мертвую девушку. Перед Врени лежало погибшее, безжизненное, бездыханное тело Эрны... Продолжение следует... 2WEI — Survivor