Крылатая Свобода

Врени сглотнула ком в горле, загнанно смотря на Леви, словно он — охотник, а она — загнанный в угол волк, на которого направлен арбалет. А Леви выглядел сейчас не менее грозно, чем охотник: сведенные на переносице черные тонкие брови и горящие недовольством глаза выдавали, что он не в духе. А что, собственно, произошло? Что могла Гретхен натворить? — Что вылупилась? — как всегда не мог похвастаться манерами Аккерман. — Так где ты была? Рыжая не могла ответить на этот вопрос. А что отвечать? «Я с Маркусом на заднем дворе целовалась»? Да она и не целовалась... Она вообще понять не могла, что это было. В это самое время Врени заметила, что привычный шейный платок у капитана с шеи исчез. Жабо не было, давая возможность разглядеть застегнутую белую рубашку и ее воротник. Куда делся платок? Может, это как-то связанно с тем, что брюнет не в духе? Хотя, он по жизни не в духе... — Э-э... — тупо зависла Врени, пока тараканы в ее голове лихорадочно соображали, что же можно ответить. — Маркус мне устроил экскурсию на внутреннем дворе. «Мы гении!» — с сарказмом сообщили друг другу тараканы, считая себя мастерами отговорок. — Да? И где же он? — явно не поверил ей Леви, глазами пробегаясь по залу, видимо, выискивая Луца. И он его, естественно, не нашел, потому что Кактус испарился в неизвестном направлении. — Остался там, — выдавила из себя правду Врени, не имея возможности придумать достойный ответ. Аккерман хмыкнул, пока внутренний голос в его голове просто ликовал. «Вот же ж романтик этот Маркус! — пропел противно голос. — Повел ее куда-то, а возвращать в зал кто будет? Джентльмен, нечего сказать!» А Леви только соглашался, непонятно чему радуясь. В этот момент он вдруг подумал, что с ума сходит и по нему плачет психушка. Из-за чего он радуется? Из-за того, что понял — Маркус Врени не пара? «Р-р-романтик от Бога! — заржал голос в голове. — Все мысли про любовь! Да ты с ума сходишь потихоньку в Разведке-то! Выходной пора брать, у Эрвина отпуск с силой выбивать, валить к чертовой бабушке куда-нибудь подальше и там свои мозги в норму приводить. Псих!» Леви эти мысли отбросил. После этого Врени, последовав за капитаном, прибыла к другому концу зала, где возле окна стоял Эрвин, а рядом с ним, девушке на удивление, бодренько находилась Ханджи, что-то командиру рассказывая, изредка взмахивая руками. Моблит стоял неподалеку, задумчиво глядя в окно, словно кого-то высматривая. — И я... — говорила Зое, а потом, увидев приближение в свою сторону, повернула голову, встречаясь взглядом с Врени, и тут же радостно брякнула: — О, явились! Она незаметно поиграла бровями, и Гретхен раздраженно закатила глаза. Тем временем ученая продолжила: — Ох, что ты пропустила! Кажется, самая интересная часть этого приема была тогда, когда Леви на свой платок вино пролил! Леви уничтожающе посмотрел на женщину, Эрвин едва заметно фыркнул, не удержавшись от смешка, а Врени удивленно подняла брови. Так, что она пропустила? Это из-за своего испачканного платка Аккерман такой недовольный? Пока они разговаривали, девушка чувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд, поэтому растерянно обернулась, пробегаясь взглядом по гостям. Она думала, что это Маркус на нее смотрит, но было же ее удивление, когда она столкнулась взглядом с тем самым странным бледноглазым мужчиной, который стоял у стены рядом с каким-то другим мужичком и смотрел на нее. Смотрел пронизывающе, изучающе, широко распахнув свои бледно-голубые глаза, и от этого стало жутко. И то, что Врени заметила его взгляд, его никак не задело — он продолжил смотреть на нее, словно присматриваться к ней, внимательно наблюдать. Эрвин же, пока Ханджи что-то с увлечением рассказывала недовольному Леви, случайно посмотрел на Врени, которая, оцепенев, смотрела куда-то в сторону. Ее глаза были широко распахнуты, а брови сведены на переносице, выдавая настороженность и растерянность девушки, и Смит, заинтересовавшись, посмотрел туда же, куда смотрела она, тут же натыкаясь взглядом на стоящего возле стены мужчину. Незнакомец стоял, сложив руки на груди, и неотрывно смотрел на Гретхен, и на секунду блондину показалось, что он знаком с разведчицей, пока к своему удивлению не понял, что широкоплечая фигура этого человека была ему смутно знакома. Как будто он однажды уже видел его. Прошлое тут же подскочило к командиру, начиная подкидывать ему воспоминания. Он пытался вспомнить, где его видел, но так ничего и не вышло — Прошлое не смогло откопать нужные воспоминания. А потом вдруг этот незнакомец наконец отвел свой взгляд от Врени и теперь уже смотрел на Эрвина. Прямо на Эрвина, прожигая своим тяжелым взглядом в нем дыру. И Смит, внешне остававшийся совершенно спокойным, как кот, вдруг понял, что этот взгляд ему знаком, а бледно-голубые глаза этого мужчины вдруг вызвали мурашки, которые тут же пробежались табуном по спине. Этот человек определенно знаком Смиту, но он не мог вспомнить, где он мог его встретить. Эти бледно-голубые устрашающие глаза он определенно видел до этого раньше, но где? Где он встречал этого человека? Тем временем этот странный незнакомец, слегка прищурив глаза наблюдавший за блондином, вдруг отвел взгляд и повернулся к разведчикам спиной, начав разговаривать с рядом стоявшим мужчиной. *  *  *  *  * Вернулась вся бригада обратно в Штаб только ранним утром. Врени, которая, наверное, уже терпеть не могла ездить в карете, сразу же умотала к себе на чердак спать и отходить от всего произошедшего, а Леви лишь проводил ее задумчивым взглядом, когда она скрывалась в замке. Ему вдруг стало до жути интересно узнать, что же она делала с Маркусом на заднем дворе особняка. Устраивая приемы, Луцы не пропускают гостей дальше гостевого зала, но почему же тогда Маркус отвел ее дальше положенного? Что хотел с ней сделать? Было ли у них что-то? «А что, ревнуешь? — с ехидством спросил голос в голове, а потом захихикал. — Да-да, ревнуй дальше.» Аккерман отбросил эти мысли подальше. Но ситуация с Маркусом его напрягла. Даже не из-за того, что у него с Врени могло что-то быть, нет. Он напрягся, потому что кожей чувствовал подвох. Маркус Луц был хитрый, изворотливый парень, а не тот улыбчивый очаровашка, каким кажется на первый взгляд. Он умел просчитывать все наперед, мог поступить подло и гадко, легко мог охмурить своим блеском и очарованием глупую Гретхен, но Леви очень и очень сильно сомневается, что Врени могла его как-то зацепить. Ему скорее казалось, что делал все это Маркус для того, чтобы подобраться к девушке поближе. Он наверняка что-то затеял. А Леви не желает, чтобы он втягивал в свои авантюры его солдат, а Врени в особенности. Аккерман, смотря на девушку, понимает, что она какая-то особенная, отличается от других и имеет свои тайны. А вдруг одна из них как-то связана с Луцом? Или он все же решил раскрыть ее тайны? Но Леви будет защищать свое. Его солдаты — его собственность, и он не позволит ими пользоваться. Это его люди, и никто не смеет их трогать. «Да ты собственник», — выдал внутренний голос. А Леви спорить с ним не стал, мысленно согласившись. В законный выходной — в воскресенье — Врени спала до обеда. Проведенная на приеме ночь сказалась на ней усталостью, и поэтому девушка с блаженством отсыпалась на своем чердаке, завернувшись в одеяло, решив пропустить утреннюю песню и игру на гитаре. А после этого, перекусив в столовой, хотела поговорить с Жаном и конкретно вынести ему мозг, потому что ей надо было поделиться с ним своими эмоциями, но парня в Штабе не оказалось. Оказывается, Кирштайн вместе со своими однокурсниками, то есть ребятами из сто четвертого выпуска кадетов, куда-то умотал, да и лошади его в конюшне не было. Врени хотела высказаться Ханджи и хорошенько выговорить все то, что она думает обо всем случившемся, но и тут ее ждало разочарование: майор вместе с Моблитом в этот выходной уехала в Трост по каким-то делам. В итоге Гретхен смирилась с тем, что это воскресенье она проведет одна. Но смирилась с этим она слишком рано, как выяснилось чуть позже. Вспомнив о Кондроле и решив, что он застоялся в стоиле, девушка решила проехаться по окрестностям и выгулять своего коня, поэтому отправилась в конюшню, насвистывая себе под нос знакомую песенку. Зайдя в полупустую конюшню, рыжая тут же увидела открытую дверцу какого-то денника, который располагался рядом со стоилом ее мерина, и, проходя мимо, заглянула туда. А там, держа в руках щетку, с состредоточенным видом стояла Сента, вычищая белую шерсть своей кобылы, которая с недавнего времени имела честь звасться почетным именем Кристалл. На то, что это имя — для особ мужского пола, Сигилд успешно наплевала, назвав свою лошадь «блестящим» именем в честь белой окраски. Сента, увидев кого-то в дверном проеме, тут же перевела взгляд и столкнулась им с Врени, которая ожидала, что в зеленых глазах блондинки опять будет привычная неприязнь, но, ей на удивление, этого не произошло. Неприязни в глазах Сигилд не было, было лишь непривычное спокойствие, даже приветствие, что было не свойственно блондинке. Гретхен аж в ступор на некоторое время впала. — Привет, — неожиданно первая поздоровалась Сента, продолжая проводить щеткой по белой спине своей лошади. — Привет, — растерянно кивнула Врени. Блондинка никогда с ней не здоровалась. — А что ты одна? — поинтересовалась Сента вполне дружелюбно. — А Жан где? — Куда-то с ребятами свалил, — ответила рыжая, поражаясь доброму тону голоса зеленоглазой. — А я хочу Кондрола прогуляться вывести. — О, я с тобой! — тут же огорошила Сигилд, вешая щетку на крючок. — Кристаллу тоже прогуляться надо, а то совсем уже застоялась. Сказать, что Гретхен была поражена этому решению — значит не сказать ничего. Тем не менее Сента была вполне серьезна и реально собрала свою Кристаллинку на прогулку, надев и закрепив на ней седло. Весьма удивленная Врени отправилась выводить из денника Кондрола, на мгновение посмотрев в стоило коня капитана — Августа не было, а его денник был совершенно пуст. Значит, Леви уехал куда-то? На выходе из конюшни Врени, ведя за собой Кондрола, громко свистнула, как учил ее Роберт, и на ее призыв тут же откликнулся Такер, который сразу прилетел к ней и уселся на переднюю часть седла, восседая на рыжем коне. Сента едва заметно хмыкнула. — Уже второй год с тобой, а так и не спросила, — вдруг проговорила она, смотря на черную птицу. — А когда у тебя этот птах появился? — В шестнадцать лет, — отозвалась Гретхен, проверяя, хорошо ли она закрепила седло на своем мерине. — Я его еще птенцом нашла, когда из часовой лавки вместе с Дирком возвращалась. — Я тут одно местечко знаю возле реки, только до туда скакать около сорока минут, — проговорила Сигилд, запрыгивая на Кристаллинку и беря поводья в руки. — Поехали, — легко согласилась Врени, не смея отказываться от такой экскурсии. Область вокруг замка она так и не изучила, а тут ей досталась прекрасная возможность поехать к речке. И девушки покинули Штаб, галопом гоня лошадей по вытоптанной тропинке, а над их головами кружил Такер, громко каркая. Вскоре и тропинка пропала, и разведчицам пришлось ехать через лес, через кусты и ветки. — А ты не боишься, что тут волки будут? — спросила Врени, покорно следуя за Сентой, которая взяла на себя роль экскурсовода. — Не-а, — отозвалась блондинка. — Их тут можно встретить крайне редко. — Да что-то не верится, — буркнула Гретхен. — Судя по тому, как громко они по ночам свои песни поют, их тут много.  — Я ни одного не встретила за все это время, — беспечно отозвалась зеленоглазая, а Врени мысленно пообещала, что если волки их сожрут, она ее убьет. За беспечность. Сента странная. И Гретхен никак не может разобрать ее намерений: после той встречи на кладбище вся неприязнь со стороны блондинки в адрес рыжей внезапно пропала. Теперь же девушка относилась к ней дружелюбно, мягко и... не была той самой язвой. Не была стервой. И вдруг Врени почувствовала, что ее впечатление об этой девице начало меняться. «Кто она для меня? — думала рыжая, задумчиво рассматривая затылок впереди едущей Сигилд, словно пыталась разглядеть намерения этой девушки. — Друг или враг? Чего она хочет? Как к ней теперь относиться?» Просто в тот момент она не знала о том, что стала героем в глазах Сенты. Настоящим героем, достойным похвалы. Сигилд росла в достаточно обеспеченной семье, а все из-за богатой и очень общительной бабушки, которая живет в Стохессе. На днях Сента как раз заезжала к ней и поведала Марте — родной бабушке по отцу — то, как восхищается рыжей бестией, которую до этого жутко ненавидела. Ее просто поразило то, что Врени не сломалась, не попыталась свести счеты с жизнью, продолжила жить и стремиться к свободе даже тогда, когда ее друзья — единственные друзья — погибли на вылазке. Врени имела внутренний стержень, была словно вылита из стали, не поддалась эмоциям и упорно держалась. Да, терять близких — больно. Сента об этом знает. Год назад, когда блондинка еще училась в Кадетке, у нее умерла от болезни младшая сестра. Хеди была веселой четырнадцатилетней девчушкой, которая была не в силах бороться с болезнью. Она умерла на руках матери, а потом, спустя три дня, об этом узнала Сента. Это стало для нее подлым ударом в спину. Тогда у нее словно отобрали нечто важное, которое испарилось, исчезло точно так же, как и Хеди. Сента не имела друзей. У нее были лишь приятели. И в тот раз, когда она встретила Гретхен и ту сумашедшую мамашу Эрны на кладбище, она ходила совсем не на могилу своих погибших соседок. Она ходила к надгробию своей младшей сестры. Сенту поразило то, что Врени не сломалась. Она просто смирилась с потерей своих самых близких друзей, а ведь Дирк с Эрной были для нее, словно брат и сестра. Сколько себя помнит Сигилд, во времена Кадетки эти трое всегда были вместе и, всем на удивление, на них не распространялось правило «третий — лишний». Они всегда друг другу помогали, вместе решили идти в Разведку, это было их общей мечтой. Но кто же знал, что для Иво и Хилтруд эта мечта будет смертельной... В этом мире выживает сильнейший. И хоть из этой тройки все были сильны и храбры, самая сильная там была Врени. Она и выжила на той вылазке. А теперь она обречена хранить воспоминания о погибших друзьях. Сента восхитилась поведением Гретхен. Еще больше она ее зауважала тогда, когда сидела в опустевшей столовой с Жаном, пока разбитая и уставшая Врени спала беспокойным сном на своем чердаке. Произошло это тем же днем, когда разведчики вернулись в замок. Кирштайн опоздал на обед, а у Сенты просто не было аппетита, вот она  и задержалась, ковыряя ложкой в тарелке супа. В этот момент в столовую зашел крайне уставший, беспокойный Жан, который, взяв себе порцию, решил усесться рядом с Сигилд. Она посмотрела на него, изучила глазами и с удивлением поняла, что сейчас он похож на побитого щенка: в его глазах читалось жуткое отчаяние, жалость, тоска, что стало как-то не по себе. Как позже блондинка узнала, он просто успокаивал морально опустошенную Врени. — Что такое? — тихо спросила Сигилд, но в тишине столовой ее голос оказался достаточно громким. — Все в порядке, — устало выдохнул Кирштайн, делая глоток компота из кружки, а потом прикрывая ореховые глаза. — Черт, никогда себя не чувствовал так фигово. Он реально никогда так себя не чувствовал. Он не жалел никого и не успокаивал так, как пару минут назад прижимал к себе Гретхен, давая ей возможность выплакаться. Он впервые видел чужие слезы так близко, не считая, правда, Эрена, но его парню было совсем не жаль. Вдруг ему стало жалко Белку, захотелось хоть как-то облегчить ей боль, чем-то помочь. Она ему напомнила его самого, когда он лишился Марко — лучшего друга. А она потеряла сразу двоих... — Ты же здесь уже четыре года, — напомнила ему Сента, видя его состояние. У него дрожали руки. И губы. — Что такого могло случиться? — Впервые успокаивал человека, — на выдохе ответил Жан. — Оказывается, это так плохо... Так... ужасно видеть разбитого человека возле себя и пытаться хоть как-то ему помочь, а даже не знаешь, чем. — И кого ты там успокаивал? — поинтересовалась Сигилд и была удивлена, когда парень ответил: — Врени. Она разбита. Морально и физически. Она спешила к ним на другую сторону реки с сотрясением мозга. На вылазке она упала с большой высоты, упала прямо спиной, разбила затылок и спину, но спешила к Дирку с Эрной. А сейчас... Спит, вроде бы. Именно так блондинка узнала о том, что Гретхен, невзирая на боль и на раны, спешила к друзьям на помощь. Но их убили раньше того, как она успела к ним приехать. Врени стала в ее глазах героем, когда Сента видела, как рыжая очень быстро восстановилась от потери друзей. Она хотела быть похожей на нее. И вся неприязнь к ней с того момента пропала... Врени с Сентой доехали до реки, а потом пошли чуть вверх по течению, пока не пришли к отличному дереву, которое накренилось над водой на подобие моста. Привязав лошадей, девушки забрались на это дерево и сели, свесив вниз ноги и смотря на воду. Сигилд любила воду. Она ее манила. — Как здесь красиво, — восторженно проговорила Врени, вертя головой и осматриваясь. — Не знала, что возле нашего мрачного Штаба может быть такое красивое местечко! — Наш замок считается проклятым, — вдруг проговорила Сента, припоминая рассказы пожилой родной бабушки. — Правда? — с удивлением спросила Гретхен, а потом широко улыбнулась. — Разведчикам всегда надо найти себе приключений! — Ага... — отстраненно проговорила Сигилд, опуская взгляд, смотря на свое размытое отражение в реке. А потом вдруг у нее вырвалось: — Мне жаль. — Кого? Что жаль? — не поняла Врени. — Мне жаль, что так с тобой вышло, — тихо произнесла блондинка, а потом подняла на девушку взгляд. — Прости, что все это время тебе проходу не давала. Я только недавно поняла, что делала это зря. Гретхен удивилась еще больше. Сента просит прощения? Вот это да... — Странно, но заметила я, что ты вполне нормальная девчонка, только после смерти Дирка и Эрны, — продолжила блондинка. — Прости за это. Прощаешь? Врени заторможенно кивнула. Значит, Сента ей теперь не враг?.. А Сигилд лишь удовлетворенно кивнула и прикрыла глаза. — Дам тебе дружеский совет: не общайся с Маркусом, — опять огорошила Гретхен она. — Он не тот, кому... можно доверять. «А про Маркуса она откуда знает? — настороженно подумала рыжая. — Ее же не было на приеме.» Она еще не знала, что на приеме была бабушка Сенты, которая видела, как Маркус с бедной Гретхен миловался. А еще она не знала, что сегодня, в воскресенье, Сента уже успела съездить к пожилой родственнице и случайно узнать о том, что Луц-младший «так мило ворковал с твоей рыжей подруженькой». — Откуда знаешь? — решила узнать Врени. — Да я с ним и не это... не того... не общалась. — Я просто тебе даю дельный совет: не доверяй Маркусу. Он тот еще слизняк, — с пренебрежением поморщилась Сигилд, и Гретхен поняла, что Кактус ей определенно не нравится. — А ты его знаешь? — удивленно спросила рыжая, на что блондинка лишь кивнула. — Откуда? — У меня есть богатые родственники, я к ним иногда приезжаю. А Маркус, можно так сказать, местный Стохесский принц, его знает каждый богатый человек, потому что он — сын самого богатого лорда Стохесса. Ему нельзя доверять, у него было столько девушек, что ты и подумать не можешь. И очередной его забавой можешь оказаться и ты. Врени запомнила ее слова. *  *  *  *  * Воскресенье стремительно летело прочь. Вечер наступил стремительно, даже немного неожиданно, ведь хотелось, чтобы выходной не заканчивался как можно дольше. На улице никого не было, потому что оставшиеся в Штабе разведчики закрылись в своих комнатах и готовятся к новой неделе, а те, кто уехал, еще не вернулись. Жан вместе с ребятами тоже еще не приехал, а Сента куда-то смылась. Вместе с шорохом ветра в листве деревьев по улице разносилась музыка струнного инструмента, смешанная с девичьим пением. — Ее так манит эта пропасть, бездна... Ее затянет в эти сети нежно. И золотая чешуя не та уже — стала потертой, мятою, небрежною, — Врени пела, сидя на лавочке под деревом, и медленно играла на гитаре. Эта песня была спокойной, медленной, неторопливой, поэтому девушка с блаженством прикрыла глаза, напевая себе слова песни. — Золотыми рыбками быть непросто. Залатать бы нитками все вопросы. Снова в ту же реку, терять дар речи, золотыми слитками не залечишь... Пальцы поддевали струны гитары, а с губ рыжей срывались новые и новые строчки из старой песни, которую она пела вместе с Робертом. Отец тогда только-только учил ее играть на гитаре, сажал на кровать, садился рядом и объяснял, как нужно правильно держать инструмент. Врени нравилось играть с самого детства, а отличный слух, музыкальный в том числе, только подстегивал в ней интерес к музыке. Вот только, напевая эту песню, Гретхен и не догадывалась, что слова из этой песни были словно описанием ее жизни... — Ныряю поглубже — в морях, будто в луже. Как многим ты неужто сказал: «Я люблю же». Найти себя пора уже, но что, если не выведет наружу ни одна из этих лестниц... В водоворот ее затянет слепо, ее мечты и ее страхи света. Какая разница, как солнце светит там, когда по воле в сети ты?.. Врени сглотнула. Воспоминания неприятно кольнули ее. — Золотыми рыбками быть непросто, залатать бы нитками все вопросы, снова в ту же реку, терять дар речи, золотыми слитками не залечишь... — перешла она на шепот, не видя через подрагивающие закрытые веки приближающегося к ней человека. Но она слышала чьи-то знакомые неторопливые шаги и прекрасно понимала, что кто-то идет сейчас к ней. И она даже уже знала, кто это. — Что ты тут делаешь? — Рядом с ней сели на лавочку, и только тогда Врени открыла глаза, поворачивая голову и встречаясь взглядом с серыми глазами цвета грозового неба, продолжая неторопливо играть на гитаре, поддевая пальцами туго натянутые струны. — Играю, — только и ответила она, опуская голову, закусывая губу, продолжая исполнять знакомую мелодию. Ветер вдруг стих, и теперь тишину нарушала только музыка струнного инструмента. Было так спокойно... так умиротворенно, что даже появление капитана не испортило девушке настроения. Были вечерние сумерки. Уже начали появляться и рассекать воздух лихие летучие мыши, которые носятся шустрыми тенями над землей. Запели сверчки и цикады, создавая настоящий оркестр и дополняя струнную музыку. Леви слышал песню. Слышал слова. Видел, с какой отдачей пела Гретхен, как мастерски проводила пальцами по гитаре. «А она музыкант, — с уважением подметил внутренний голос, а потом иронично расхохотался. — Чертова гитаристка, завладела твоими мыслями, наглая девчонка. Нет, ну глянь на нее! И зачем она губу закусывает? Не смотри так на нее, идиот!» Леви вдруг почувствовал в себе душевное равновесие. Странное спокойствие. Хотя удивительно: почему именно в данный момент эта рыжая фурия его не раздражает? Что такого могло случиться? Врени с подозрением покосилась на брюнета, все так же не поднимая головы. И что он тут сидит? Он сидел на лавочке совершенно спокойно, засунув руки в карманы зеленой кофты и уставившись в пол, будто рассматривая потрескавшуюся плитку. Его взгляд был задумчивый, а лицо — такое спокойное, расслабленное, умиротворенное, что, если бы девушка не знала, каким козлом капитан может быть, она бы сказала, что он красив. Он реально красив, с правильными чертами лица и властным характером. Но его поведение перечеркивает все его плюсы. Но сейчас Врени с удивлением поняла, что рядом с ним она не боится ничего — словно находится за каменной стеной. Рядом с ним она чувствует, что он не даст ее в обиду, если надо будет — защитит, закроет собой. Потому, что она — его солдат? Или потому, что она — девушка? «Или потому, что к тебе неравнодушен, — задумчиво вдруг подметили тараканы, а потом наперебой завопили: — Или это ты к нему неравнодушна?! Что за странное чувство у тебя сейчас? Он же тебе был, вроде, противен?» Да, был противен. Но сейчас он был совершенно спокоен, как сонный кот. Так и хотелось запустить руку в его черные, как воронье крыло, волосы, растрепать их... «Э, стоямба! — скомандовали тараканы, нажимая на красную кнопку тревоги. — А ну, гони такие мысли прочь!» Гретхен судорожно вздохнула, и только потом поняла, что сделала это случайно. А вздохнула она громко, чем привлекла внимание задумчивого капитана, который тут же повернул в ее сторону голову, всматриваясь в большие голубые глаза, которые внимательно за ним наблюдали. Сейчас Леви был не начальником. Сейчас он был просто знакомым, товарищем, который просто подсел на лавочку. И таким он Врени нравился больше, чем в виде начальника. — Что ты делала на заднем дворе на приеме? — вдруг спросил Аккерман, огорошив девушку этим вопросом. Говорил он тихо, спокойно, и лицо его оставалось таким же расслабленным. Он как будто просто интересовался, но на самом дне его серых глаз мелькнуло беспокойство. Врени перестала играть, ее рука замерла на струнах, не в силах их поддеть и вызвать мелодию. — Что Маркус от тебя хотел? — Кажется, ничего, — выдавила Гретхен с подозрением. Она прищурилась. — А что? — Врешь, — вдруг выдал Леви, заметив, как дернулся уголок ее тонких губ. Верный признак вранья. — Что он хотел от тебя, Гретхен? Мне нужно это знать. Что хотел сделать? Он заметил, как слегка расширились ее глаза. Блестящие зрачки ее дрогнули, а сама девушка поежилась. Сказать ему, что стала предметом домогательств? — Зачем вам это знать? — только и спросила она вместо ответа. А Леви был все также абсолютно спокоен. — Ему нельзя доверять, — сказал он, посмотрев в сторону, на закрытую дверь в замок. — Он может использовать любого в своих целях. А я не хочу, чтобы он трогал моих солдат. И тебя в том числе. Так что он хотел? Он снова посмотрел на рыжую, внимательно наблюдая за ней. — Ничего, — ответила она, не замечая, что у нее сам собой вернулся уголок губ. Это заметил Аккерман. — Врешь. Говори правду, Врени. — Ладно, он хотел о чем-то поговорить, — сдалась Гретхен, начиная вспоминать события вчерашнего приема. — А на мой вопрос, может ли он поговорить с кем-нибудь другим, он ответил, что хочет пообщаться с простым человеком. Леви моргнул. На секунду задумался. Он внимательно слушал. — Продолжай. Что он сделал? Что хотел? Чего добивался? — Слишком много вопросов! — развела руками Врени. — Повел меня на задний двор, а потом вдруг... Она запнулась, не решаясь рассказать о том, что он хотел ее поцеловать. — Что «вдруг»? — еле заметно напрягся Леви. Ему Маркус не нравился, и мысль о том, что он мог с этой девушкой что-то сделать, выводила из себя. Никто не смеет использовать его солдат! Никто не смеет замешивать их в грязных аферах! — Вдруг сказал, что я ему понравилась... — растерянно договорила Врени. Она была похожа на маленькую девчонку. — Но это выглядело настолько странно... Такие, как он, не должны обращать на таких, как я, никакого внимания. — Что он сделал? — вдруг прорычал Аккерман, сжав руку в кулак. Что этот малолетний ублюдок с ней сделал? Чего от нее добивался? — Что он хотел? — Явно хотел сделать что-то недоброе. Поэтому я и ушла, — пожала рыжая плечами. — Не успел меня охмурить, бабник... Леви немного успокоился. Слава Богу, у этой рыжей бестии ума хватило быстро свалить оттуда подальше. — Не доверяй ему. Не общайся с ним. Такие, как он, любить не будут, — вновь сказал брюнет. «А такие, как ты, будут! — заржал голос в голове. — Обязательно будут! Ты лучше этого богатенького сопляка! Ревнуешь, братан, ревнуешь!» — А я в курсе, — отмахнулась Гретхен. — По нему сразу видно. Да мне любовь и не нужна. Главное, как говорится, не сдохнуть. «Как же ты права», — пронеслось у капитана в голове. Но внутри него бушевало беспокойство. Зачем Луцу понадобилась Врени? Он не знал. Но хотел разобраться. Продолжение следует... MакSim — Золотыми рыбками