Крылатая Свобода

Что делать, когда кажется, что жизнь твоя постепенно катится в самую глубокую в мире дыру? Что делать, когда не остается сил жить дальше? Что делать, когда близкие люди уходят? Остается только выживать. И Врени и на этот раз сделала последнюю попытку выжить. Она боролась за право оставаться в сознании, хоть мозг постоянно искал выгодный момент вырубиться. Если хорошенько дать в челюсть — можно лишить человека сознания. Именно это чуть сейчас с ней не произошло. Но она словно висела на тонком волоске между реальностью и сном. Именно сейчас она боролась за то, чтобы и на этот раз выжить. Когда она услышала окрик капитана, то вдруг почувствовала в своем теле уверенность. Ей хотелось думать, что раз здесь Аккерман, то бояться нечего — он спасет. Обязательно спасет. Человек, схвативший ее, поняв, что он точно не останется незамеченным, рывком дотащил девушку до окна, уже хватаясь за рукоятку УПМ, желая побыстрее активировать привод и скрыться в темноте, улетев вместе с разведчицей, но что-то пошло не по плану. Именно в этот момент Врени словно очухалась, пробудилась от своеобразного сна. Она собрала все силы в кулак, чтобы сделать последний рывок, схватилась и сильнее сжала руки незнакомца, впиваясь в ткань жесткой черной одежды ногтями, а потом пустила в ход ноги. Она забилась в этой хватке, словно птица в клетке, отчаянно пытаясь избавиться от цепких и сильных рук разбойника. И в конце концов у нее это получилось. Гретхен вырвалась из хватки, не удержалась на ногах и рухнула на пол, сильно приложившись затылком о холодный пол. Весь мир разом покачнулся, будто рухнул, рассыпавшись на миллионы искр, которые очень ослепительно взрывались перед глазами, вызывая гулкую пульсирующую боль в месте ушиба. Голова заболела, перед глазами все поплыло. Словно в тумане она слышала, как Леви бегом все быстрее и быстрее приближается, потом услышала, как человек в черном плаще еле слышно чертыхнулся, а затем — звук активации УПМ. Она услышала, как из привода вылетел трос, затем определила, как человек включил подачу газа. А потом эти звуки стихли. В изнеможении девушка прикрыла глаза, понимая, что на этот раз ей повезло — она осталась здесь, она выжила, не сдалась. Затылок пульсировал гулкой болью, заставляя морщиться от неприятных ощущений. Вдруг Врени почувствовала у себя на плечах чужие руки, а затем услышала такой знакомый голос, который одновременно вселял и уверенность, и заставлял дрожать от страха: — Гретхен! Ты жива? — ее затрясли, потом приподняли за плечи, и рыжая почувствовала достаточно широкую мужскую ладонь у себя на затылке, которая придерживала ее голову. Рука точно накрывала то самое место, на которое пришелся удар о пол, и на удивление, это прикосновение боли не доставляло — наоборот, кажется успокаивало. — Врени! Эй! Пара несильных хлопков по щекам словно вновь привели Гретхен в чувство, и она открыла глаза, сразу видя перед собой лицо капитана. Сфокусировав на нем взгляд, Врени с трудом поняла, что он обеспокоен, что на дне его серых глаз так и плещется волнение, пока сам Аккерман трепетно, аккуратно, словно боясь разбить хрустальную куклу, обвил руками ее обмякшее тело. Почему-то такое проявление беспокойства девушку даже порадовало — надо же, у капитана есть и положительные эмоции! Не сказать, правда, что волнение — чувство положительное, но сейчас-то Леви волнуется за Врени... По крайней мере, ей хотелось так думать. Врени молчала, глупо смотря в серые глаза человека, который над ней склонился, проводя языком по нёбу ротовой полости и уже понимая, что она конкретно прикусила язык. Как ни странно, но боль в затылке стала потихоньку проходить — то ли она и должна была так быстро исчезнуть, то ли это из-за того, что прямо на ее затылке сейчас находится ладонь капитана. — Жива, — вдруг доложил Аккерман, повернув голову куда-то в сторону, и Врени поняла, что сейчас там кто-то был. Напрягая слух, отчего голова вновь заболела, она услышала шорох рядом, чье-то тяжелое, сбивчивое дыхание где-то неподалеку. Это был Смит, который эпично вырулил из-за поворота вслед за капитаном, а потом, решив, что с тем человеком в черном плаще справится сам Леви, тут же подоспел к лежащей на полу фигуре девушки. Это оказалась Сента. Она лежала на боку, а возле ее головы была достаточно большое кровавое пятно, которое в свете зажженной командиром свечи блестело ярко-алыми и темно-бардовыми искорками.  Привычная коса из белобрысых волос была растрепана и намокла в этой крови, окрасилась в красный. А лицо — бледное, до подозрения безжизненное... Как у куклы. Эрвин опустился на колено возле девушки, тут же осторожно затряс ее за плечо, пытаясь понять, жива ли она. Она не отозвалась — даже не дернулась. Затаив дыхание, слегка нахмурившись, командир перевернул блондинку на спину, повернул к себе ее голову. И тут же его рука дрогнула, дыхание вдруг сперло. Сента была совершенно цела. За исключением одного... Ярким тёмным пятном на ее бледном ровном лбу выделялось отверстие, из которого медленно продолжала идти кровь, пачкая половину лица девушки. След от метко попавшей прямо в лоб мелкой пули ужаснул Эрвина, который внимательно, немного находясь в ступоре,  вглядывался в лицо разведчицы, которую всего два месяца назад принимал в Разведотряд. А теперь она мертва... Ей не помочь. Бесполезно. Она уже мертва, покинула этот мир. Смит посмотрел на Леви, который в стороне, возле разбитого окна, где скрылся разбойник, приводил в чувства Гретхен. — Жива, — доложил брюнет, повернув голову в сторону блондина, а потом сразу же устремил свой взгляд на девушку в его руках. Сразу заметил пулевое ранение точно в лоб, нахмурился, прекрасно понимая, что теперь эту разведчицу уже ничего не спасет. Вдруг в руках у Леви зашевелилась Врени, которая более менее пришла в себя и немного оклемалась. Она закашляла, прикрыв рот ладонью, прижимаясь разгоряченными покусанными губами к прохладной ткани перчатки, словно остужая кожу, а потом с трудом, поморщившись из-за головной боли, приняла сидячее положение, до сих пор ощущая руки капитана на своих плечах. Он продолжал ее держать, словно боялся, что она сейчас потеряет сознание и вновь упадет на пол, опять ударится. — Сотрясение? — тут же спросил Аккерман, сильнее сжимая ее плечи, поражаясь их хрупкости. Он раньше не замечал, насколько хрупка эта рыжая бестия. Она хоть и была солдатом, была сильной, но создавалось ощущение, что Леви сейчас сожмет пальцы крепче — и она рассыпется. — Голова кружится? — Странный вопрос, — хмыкнула Гретхен, прижимая ко лбу руку, морщась от головной боли, — человеку, которому заехали в челюсть и который приложился затылком о пол. На ее бледном лице появилась едва заметная усмешка, а потом девушка, продолжая чувствовать руки капитана на плечах, повернула голову в сторону Эрвина, который до сих пор стоял на коленях на полу, держа в руках тело знакомой ей разведчицы. Не обратив внимание на командира, Гретхен в ступоре уставилась на блондинку, сразу заметив ее красное, испачканное в крови лицо и пулевое ранение во лбу. Голубые глаза рыжей расширились от ужаса, она с непониманием смотрела на Сенту, которая буквально минут шесть назад была вполне здорова и цела. Она не могла прийти в себя, хотела надеяться на то, что это просто розыгрыш... Как Сента могла получить пулю в лоб? Как этот человек в черном плаще умудрился ее пристрелить?.. Это ведь все неправда, да? Пожалуйста, скажите, что это вранье. Сигилд не могла умереть, только не она. Только не сейчас. Эрвин уловил ее ошалевший взгляд, видел, что девушка находится в шоковом состоянии, поэтому лишь вздохнул, прислонив мертвую разведчицу к стене, а потом обернулся. К ним спешил на всех парах Моблит, явно обеспокоенный, что было видно по его бегающим глазам и плотно сжатым губам. — Командир Эрвин! — тут же сказал он слегка дрожащим голосом, подбегая у начальству. — Патрульный и сторожевой... — и оборвался на полуслове, в ужасе уставившись на окровавленную погибшую Сенту, которую продолжал удерживать Смит. Потом Моблит в полном ступоре посмотрел в другую сторону, на хмурого капитана, который тоже обосновался на полу, а потом рассеяный взгляд разведчика переместился на Врени, которая с таким же ужасом, как и сам Моблит, не отрываясь глядела на мертвую подругу. — Э-э... Жертв оказалось больше?.. — Больше, — буркнул Аккерман, продолжая держать остолбеневшую Гретхен за плечи. — Окно разбито, человека убили. А снаружи что? — Командир Эрвин, — тут же опомнился Моблит и посмотрел на Смита, который продолжал стоять на одном колене на полу. — Там Ханджи просит вас на улицу. Патрульный и сторожевой пес тоже были убиты! Услышав это, Эрвин удалился на улицу, где уже стали собираться весьма удивленные разведчики, перед этим поставив вместо себя Моблита разбираться с трупом Сигилд. Парень с жалостью оглядел мертвую девушку, вгляделся в ее бледное, испачканное кровью лицо, поразился чему-то, потому что его густые брови тут же поднялись в удивлении,  а потом, кивнув Леви, подхватил блондинку на руки, решив отнести в кабинет для дальнейшего расследования пули, раны, а также для ожидания прихода Зое, которая сейчас была занята на улице. Смотря вслед удаляющемуся помощнику майора, Леви вдруг услышал хриплый, срывающийся шепот замеревшей в его руках девушки: — Она... мертва?.. — Да, — ответил брюнет, чувствуя пальцами, как задрожала Гретхен. — Н-но... Как?.. Как?! Как он смог так точно всадить ей пулю в лоб?! — таким же тихим шепотом закричала в отчаянии Врени, имея в виду того человека в черном плаще. — Почему он не убил меня?! Почему на моем месте оказалась она?.. — Успокойся, — слегка встряхнул ее Аккерман, говоря все тем же холодным голосом. От еще большего отчаяния у Врени вырвался нервный смешок — он ей говорит «успокойся», когда она потеряла еще одного дорогого ей человека! От осознания этого девушка нервно, тихо, немного по-сумашедшему засмеялась, поджав к груди ноги и уткнувшись лицом в колени. Сначала весьма обескураженный Леви подумал, что она плачет, пока не услышал тихие смешки. Плечи девушки задергались под его ладонями. — Ха, капитан, а вы как были, так и остаетесь в любой ситуации хладнокровным ублюдком, — в отчаянии, сквозь смех хрипло сказала Врени, не поднимая головы. — Ничего не меняется... И не изменится... И она опять засмеялась. Это не было нормальным смехом. Это был смех полностью отчаившегося человека, которому нет смысла плакать. Тихий, отчаянный, сумашедший смех, наполненный горечью и разрчарованием. А вот Аккерман замер, уставившись на девушку. Он бы сейчас все отдал, лишь бы увидеть ее лицо в этот момент, он она как назло спрятала его в коленях, а рыжие короткие волосы растрепались, вдобавок закрыли обзор даже на ее профиль. Врени замолчала, вздохнула, передернула плечами, а потом ухватилась за рукава капитанской рубашки, чуть ли не насильно отрывая его руки от своих плеч. Повернулась к нему, смотря на него своими тусклыми, переполненными болью  глазами, а потом уголок ее бледных покусанных губ приподнялся в едва заметной усмешке. Леви думал, что сейчас она разрыдается, что было видно по ее покрасневшим от набежавших слез глазам, но Гретхен умело сдержала в себе порыв выплакаться. Только не сейчас. Только не при нем. Только не с ним. Ничего не говоря, девушка просто встала, пошатнулась, схватилась за голову, терпя новую волну боли, а потом обернулась, рассматривая поле недавнего боя. На полу валялось просто нереальное количество разбитого стекла, кусочки которого игриво и ярко переливались и поблескивали в свете стоящей на подоконнике свечки, что поставил туда Эрвин перед своим уходом. А чуть в стороне красовалось достаточно большое кровавое пятно. Кровь Сенты...  В это самое время подул ветер, проникая в коридор через выбитое окно, и девушка поежилась, оглядывая разрушения. А потом посмотрела в темноту — туда, где скрылся тот самый маньяк в черном плаще. Только теперь на улице было не тихо, как совсем недавно, а стоял шум и гам. Разведчики всерьез обеспокоились тем, что произошло. Естественно, все слышали и крики, и собачий визг, и выстрел, и, скорее всего, как окно разбили... Леви тоже встал на ноги, пристально следя за девушкой. А вдруг она захочет из окна выброситься? Хотя тут всего второй этаж... Но при желании-то можно и с первого шею свернуть. А ее слова еще долго звучали эхом в его голове. В это самое время в коридоре появилось новое действующее лицо — явно запыхавшийся и уставший Жан, который чуть не пробороздил весь замок. И Врени, и Леви тут же повернулись в его сторону. — Врени, вот ты где! — выдал парень, проводя рукой по русым волосам, а потом сглотнул и отдал честь капитану. — Там такое было! А я тебя ищу по всему замку. Откуда ты на втором этаже взялась?! И Сента где, я ее не нашел! Гретхен прикрыла глаза. Жан даже не знает, что буквально десять минут назад здесь случилось. Не знает, что Врени могли убить. Даже не имел понятия о том, что Сенты теперь нет в живых... А Жан волновался. Да, черт возьми, он волновался за Белку! Зная ее талант влезать в неприятности, он не мог не волноваться. А когда выяснилось, что во дворе произошло убийство, то сразу же пошел ее искать, чтобы вместе посмотреть на место преступления. Было же его удивление, когда он не нашел девку ни на чердаке, ни в комнате Сенты, которой, кстати, тоже не было. Кирштайн обежал чуть ли не половину замка в попытках найти Врени, и только потом заглянул на второй офицерский этаж, где, к своему глобальному удивлению, он Гретхен и отыскал. Леви лишь хмыкнул, представляя лицо парня, когда тот узнает о том, что сейчас произошло с его «ненаглядной дурехой», а потом подошел к окну, выглядывая в неровную дыру на улицу. С деревянной рамы иногда падали маленькие осколки стекла. Высунув на улицу голову, капитан увидел внизу сборище оторопевших и напряженных разведчиков, среди которых нашел взглядом Эрена и Армина, при этом Арлерт выглядел крайне задумчиво. А потом брюнет посмотрел в центр этой толпы, где сейчас там стоял Эрвин, точно так же задумчиво подперевший рукой подбородок и смотрящий вниз — Ханджи сидела возле трупа ночного дежурного, рассматривая рваную рану на его шее. Тем временем Врени, косо слядящая за Аккерманом, еле слышно вздохнула, а потом, ничего не говоря, подошла к ничего не понимающему Жану, который, опешив, осматривал пострадавшую часть коридора. Парень уставился на пятно уже потемневшей крови на полу, когда Гретхен подошла к нему вплотную и дрожащими пальцами ухватилась за его рубашку, потянув за собой, призывая пойти за ней. Ей нужен он. Он для нее — оставшийся единственный друг. — Я расскажу, — пообещала она, еле заметно шевеля губами, и Кирштайн, бросив настороженный взгляд на стоящего у окна Леви, кивнул, пошел вслед за девушкой. Они пошли в сторону лестницы, как выяснилось позже — на первый этаж. А Врени, стиснув зубы до боли в челюсти, не разжимала пальцев, теперь уже вцепившись в руку парня, боясь отпустить. Она боялась его потерять. За это время у нее образовалась настолько сильная дружеская привязанность к Кирштайну, что она не могла допустить его потери. А еще ей было больно. Душевно больно — точно так же было и после смерти Дирка и Эрны. Только вот теперь боль была слегка приглушенная, словно у Врени уже был какой-то непонятный опыт «как вести себя после потери близких людей». Было, скорее, обидно и горько — она не смогла защитить Сенту. Сигилд умерла из-за нее... Опять по ее вине кто-то погибает. Жан с беспокойством смотрел на девушку, пока они подходили к ступеням. Потом, когда они спускались на первый этаж, он заметил, что у нее дрожат ноги. Что с ней случилось?.. — Сенту убили, — как гром среди ясного неба услышал парень тихий дрожащий голос рыжей подруги. Эта новость ударила его, словно током, и Кирштайн, вздрогнув, остановился, руками останавливая и девушку. — Что? — переспросил парень, слабо держа Врени за предплечья, а Гретхен усмехнулась. Как же он отличается от капитана... Он ее так аккуратно удерживает, словно боится причинить боль, в то время, как Леви вцепился своей стальной хваткой в ее плечи. — Она мертва, Жан, — сказала девушка, а потом глупо, совсем неестественно, странно улыбнулась. Только вот улыбка эта была далеко не радостная. — Ее больше нет... — Стоп-стоп, погоди. Как?.. — Вот так... Пулю в лоб словила... Кирштайн сглотнул. Ему даже показалось, что у Врени поехала крыша и она не в себе. Но отчаянный взгляд голубых глаз говорил обратное — Гретхен явно осознавала, что говорит. Но парень до сих пор не мог прийти в себя. Буквально этим днем они сидели на лавочке, глупо ссорились и разгружали мешки... а теперь Сигилд вот так взяла и умерла?! — В смысле? — Кирштайн почувствовал, как внутри все похолодело. Он во все глаза смотрел на Белку, которая лишь горько закусила губу. — Я не хочу никого терять... — она не выдержала, подалась чуть вперед и уткнулась носом ошалевшему другу в плечо, потерлась щекой о травянистого цвета рубашку. Она дрожала, ее трясло. Непонятно выдохнув, Жан осторожно положил руку ей на спину, легко, почти невесомо гладя. Она не плакала, у нее не было истерики, но состояние у нее было плачевное. Друг всегда подставит плечо. И Врени благодарна, что сейчас может найти в этом парне утешение. Несмотря на свой достаточно сложный характер, Жан очень чувствительный и в какой-то степени даже нежный. Он позволял вести себя с ним обыденно, как с другом, не требовал к себе нормального отношения, успокаивал. Давал Гретхен возможность быть рядом с ним самой собой. — Она умерла из-за меня, Жан... — шептала Врени, все так же уткнувшись в воротник его рубашки, касаясь губами зеленой шершавой ткани. — Она меня защищала... А я... Я не смогла ее спасти. Я опять не успела, Жан! Почему она не может вовремя спасти дорогих ей людей? Почему она постоянно медлит, и из-за этого страдают другие? Она не успела вовремя приехать на помощь Дирка и Эрне, затормозила сейчас, не ринулась на того человека вместе с Сентой. Ведь если бы они напали вместе, они бы его одолели... А Жан, хоть и ничего в этот момент не мог понять, просто обнял ее, погладил по голове, выдохнув в рыжие волосы, прижался щекой к ее макушке, осторожно гладя ладонью по спине. Врени дрожала — он это отлично чувствовал. — Давай... сейчас выйдем, тебе надо проветриться, — предложил Кирштайн и почувствовал, как Гретхен закивала. Она отстранилась, а он всмотрелся в ее лицо. Она не плакала, но глаза у нее были красными от набежавших слез. Она держалась, чтобы не разрыдаться. — Знаешь Генри? — Нет, — тихо ответила Врени, прижавшись головой к его плечу, а потом они вместе пошли по коридору в сторону выхода. — Я не могу всех разведчиков запомнить... — Но ты его видела пару раз, — проговорил парень, а потом провел рукой по волосам. — Он тоже убит. И Рик... его зарезали. От таких подробностей девушка вздрогнула и поежилась. Старика Рика было жалко — хороший пес. — В смысле зарезали? — с жалостью спросила она. — В прямом. Зарезан клинками УПМ, — ответил Жан, а потом открыл массивную дверь, выводя рыжую на улицу. — Кто это мог быть — ума не приложу. Ну да, кто мог быть убийцей двух разведчиков и сторожевого пса? И зачем этому человеку нужно было пробраться в замок? Украсть приводы? — Как думаешь, это была попытка украсть УПМ для черного рынка? — спросила Врени, выпрямляясь, но Кирштайн заметил, как дрожат ее губы. — Наверное, — кивнул он, вспоминая, как однажды в Кадетке разбойники хотели забрать у неопытных кадетов приводы. Даже Кристу схватили ради этого. — Приводы дорого стоят. Гретхен с горечью закусила губу. Подумать только: убивать людей ради денег. Ужасно... Они подошли к толпе разведчиков и пробрались к самому центру — туда, где сейчас было начальство и лежал труп. Оказавшись в первом ряду, Врени увидела на земле  паренька, который оказался ей смутно знаком. Он лежал на спине, пока над ним склонилась Ханджи, рассматривая рваную рану на его шее, откуда обильным фонтаном до сих пор била кровь, а лицо было бледное, безжизненное... кукольное. Увидев шрам, который светлой кривой полоской пересекал густую темную бровь, Гретхен вздрогнула. Потому что вспомнила — это был тот самый парень с утреннего построения, которого она видела мельком. Переведя взгляд, Врени увидела неподалеку русоволосого голубоглазого парня, который держал отчаянно скулящего Берти, рвавшегося к мертвому Рику, за ошейник. Он расширенными от ужаса глазами смотрел на своего друга — мертвого шатена, с которым буквально минут двадцать назад все было хорошо. А сейчас он мертв и лежит на холодной плитке прямо перед ним. — Его тоже убили клинками от привода, — сказала напряженная Ханджи, которая до этого смотрела разрез на шее трупа. — Как и Рика. Она встала, вытирая о платок окровавленные руки. Смит, стоящий рядом с ней, приказал разведчикам покинуть площадку и зайти обратно в здание. Солдаты, переговариваясь, выполнили его приказ, и через пару минут на заднем дворе остались только Зое, Эрвин, тот русоволосый парень с Берти, а еще Врени с Жаном. Ханджи, увидев Гретхен, сказала ей остаться, а Кирштайн не пожелал бросать подругу, поэтому остался с ней. — Врени, тот человек был на УПМ? — спросила Зое у девушки, на что та только кивнула, не сводя глаз с трупа на земле. Видя состояние разведчицы, ученая повернулась к Смиту. — Допрос устроим завтра, да? Сомневаюсь, что сейчас они, — она кивнула в сторону Врени и русоволосого парня, — сейчас способны что-то рассказать. Смит коротко передал ей, что Сента тоже оказалась жертвой того разбойника, и Ханджи поняла, как сейчас плохо Гретхен, потому что знала, что она сдружилась с Сигилд. Вдруг над их головами раздалось воронье карканье и хлопанье крыльев, и Врени недолго думая протянула руку, на которую тут же приземлился встревоженный Такер. Он распушился, затравленно крутил головой, громко каркал, хрипло повторяя и повторяя: — На помощь! На помощь! И Гретхен с непониманием смотрела на него. Она точно знала, что эти слова ворон никогда не говорил, потому что она его не учила этому. Но почему тогда он сейчас это говорит? Откуда знает эти слова? — Это же крик Генри перед смертью! — с ужасом узнал этот крик русоволосый, отпустив Берти, который ринулся к лежащему на земле в луже собственной крови мертвому Рику. — Сначала был выстрел, а потом эти слова! — Сначала был выстрел? — повернулась к нему Ханджи, а парень закивал. — Выстрел из ружья. Из солдатского ружья! — русоволосый подхватил с земли валяющееся ружье своего друга, а потом его осмотрел и доложил: — Оно разряжено. Это стрелял Генри! — Эрвин, а Сента точно была убита выстрелом? — с сомнением спросила Зое, повернувшись к командиру, который внимательно слушал сбивчивую речь разведчика и пытался сопоставить в уме все факты. — Точно, — кивнул блондин. — У нее во лбу след от пули. — Но почему тогда Генри и Рика этот разбойник убил клинками, а ее — пристрелил? — задала риторический вопрос ученая, задумчиво потирая подбородок, а потом вздохнула: — Ничего не понятно... Врени сказали прийти утром, после завтрака, в кабинет к командиру, где она должна будет рассказать все, что случилось. На это девушка лишь заторможенно кивнула, а потом пожаловалась Жану на головную боль, и он отправился вместе с ней на чердак. — Я устала, — с отчаянием в голосе тихо прошептала Врени, опускаясь на кровать и рассматривая свои перчатки на руках. — Почему мне приходится отпускать всех, кто был мне дорог?.. — Это жизнь, Белка, — сел рядом с ней Кирштайн, положив руку ей на спину. Он видел ее замучанный, потухший, уставший взгляд, и ему было ее до ужаса жаль. — Я постоянно теряю тех, кем дорожу... — отстраненно проговорила Гретхен, поджимая к груди ноги, успев за это время снять сапоги. — Мама, папа, дядя Алард, Эрна с Дирком, теперь Сента... Пока она перечисляла, Жан успел подумать о том, что никогда и не слышал о «дяде Аларде». Как потом ему поведала Врени, это был добрый мужчина, приютивший их с Дирком, когда им обоим было по пятнадцать лет. Алард работал в часовой лавке, ему там помогал с механизмами Иво, а Врени просто любила посидеть в том помещении из-за интересных механических ерундовин. А потом эта лавка сгорела, и Алард вместе с ней — он не успел оттуда выбраться. — Прошу, не стань следующим, — чуть ли не взмолилась Врени, судорожно хватаясь за рукав травяной рубашки Кирштайна. — Я не хочу теперь терять тебя. Жан это понимал и сам не хотел ее потерять. Между ними образовалась слишком крепкая дружба за это время. Он лишь обнял девушку за плечи, прислоняясь щекой к рыжей макушке, тихо выдыхая: — Не стану. Обещаю. Продолжение следует... Imagine Dragons — Bullet in a gun.