Крылатая Свобода

Идея надеть одежду парня, который выше тебя почти на две головы и чуть ли не в два раза шире в плечах, была сравнима с идеей нацепить на себя гигантский мешок из-под картошки. По крайней мере, так показалось Врени, которая стояла посреди маленькой душевой перед зеркалом в чужих шмотках. Возможно, это и выглядит мило, когда хрупкая девушка надевает на себя рубашку или кофту красивого парня своей мечты, буквально тонет в его вещах и наслаждается его запахом... Но только не в этом случае. Учитывая то, что в этом месте Гретхен впервые, а Николоса явно нельзя назвать идеальным парнем ее мечты, это выглядит не мило, а смешно и тупо. Хоть, на самом деле, редкий запах мужских духов оказался приятным, но заставил Врени с удивлением задуматься о том, что Никки пользуется такими штучками. Денег много, что ли? Но выглядела она смешно. Серьезно, его светлая безрукавка выглядит на ней ничуть не хуже платья, рукава которого достигают предплечья чуть ниже локтя. Вот только платье это похоже на бесформенный мешок непонятно-чего, словно Врени восстала из мертвых и теперь играет роль привидения в белых лохмотьях. Кстати, эта самая безрукавка длиной реально ничуть не хуже платья — примерно на ладонь выше колена. Но вот как из-за этого девушке и придется надевать штаны. Если бы эта кофта была чуть ниже, ну хотя бы до колена, она могла бы подождать, когда высохнет ее одежда, и в таком виде, но теперь ей все же придется натягивать штаны. Которые, к слову, тут же спали на пол, как только она их надела на себя. — Да ну вы серьезно? — недовольно проныла Врени, поднимая штаны и натягивая их чуть ли не по уши, чтобы не спадали. — Передам Николосу, что он жирный... Благо, вместе с комплектом мужской одежды Николос каким-то чудом смекнул и положил ленточный пояс, который девушка тут же схватила. Она завязала ленту у себя на талии, этим самым закрепив на себе спадающие штаны и чуть приталив мешкообразную безрукавку, после чего придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Выглядит смешно. Но ничего другого не нашлось, поэтому пришлось довольствоваться этим. Ее вещи висели на веревке и сушились, а вот плащ она, кажется, оставила внизу. Надо бы его тоже просушить, вещь-то хорошая... Найдя гребень, Гретхен расчесала свои подсохшие волосы, понимая, что ей давно надо подстричься. Шевелюра отросла от короткой прически до самых плеч, и это ей не нравилось. Но в то же время она понимала, что теперь надо менять свою внешность, а именно — поменять длину волос, чтобы те максимально отросли, а еще было бы неплохо себе сделать челку на весь лоб. Противно, неудобно, но зато это хорошо изменит внешность. Вздохнув, Врени вышла из душа, оказавшись в длинном коридоре. Много дверей, много комнат. Но девушка решила спуститься обратно в ту комнату, где оставила плащ. Если честно, она думала, что где-то тут будет Николос, но, прислушавшись, воспользовавшись своими способностями, она услышала только гробовую тишину. Не слышно абсолютно ничего, словно в этом доме никто не обитает. Найдя лестницу, Гретхен спустилась вниз, тут же войдя в первую попавшуюся дверь, которая и оказалась проходом в ту самую комнату. И тут же девушка остановилась, увидев сидящего за столом Джозефа. Он сидел, уперев локти в стол, сложив руки в замок возле своего носа. Перед ним стояла кружка нетронутого, видимо уже давно остывшего чая, к которому мужчина так и не прикоснулся. А в свете зажженной лампы сверкнули своими стеклами прямоугольные очки, лежащие рядом с чашкой. Врени изогнула бровь. Джозеф носит очки? У него есть очки? Она вздрогнула. Этот факт ей напомнил что-то, но она не смогла понять, что же именно. Мужчина поднял на нее изумрудные глаза, и по его тяжелому взгляду девушка поняла, что он о чем-то задумался. — Эм... Здрасте, — решила разорвать тишину Гретхен, неловко помахав рукой. — А... где Ник... Николос? — Ушел проверить лошадей в элитных конюшнях, — только и ответил Джозеф, не сводя своего пронзительного взгляда. Он ее изучал, что-то словно вспоминал. И Врени почувствовала, как по спине предательски пробегаются мурашки. — Я знаю, что твое имя ненастоящее. Скажи, как тебя зовут? — Врени, — не стала скрывать этот факт рыжая, продолжая стоять у открытой двери, не смея заходить дальше. Услышав ее настоящее имя, Джозеф вдруг вздрогнул, будто уже знал такой ответ. — Врени? — переспросил он, а девушка кивнула. — Это твое настоящее имя? — Да. А что такое? У вас странная реакция. Мужчина тихо хмыкнул, на секунду прикрывая глаза. — Я не удивлен, что тебя так зовут. — Почему же? Джозеф потер большими пальцами рук свою переносицу, о чем-то думая. Слишком непонятный, слишком таинственный... Это напрягает. — Ну и как в чужой одежде ходить? — задал совсем не подходящий вопрос собеседник, на что Врени только фыркнула, затянув потуже ленточку пояса. — Не очень приятно. Не бойтесь, я вас не буду долго беспокоить. Моя одежда высохнет — я возьму своего коня и уеду. И воцарилось долгое молчание. Гретхен нервно теребила пальцами конец ленточного пояса. — Ты никуда не уедешь отсюда, Врени. Потому что я тебя не отпущу. Вот это заявка! Разведчица аж в ступор впала, услышав такое внезапное заявление. — Почему?! — тут же возмутилась она, а мужчина вдруг встал из-за стола, с тихим скрипом отодвинув стул. Взял очки, аккуратным движением закрепив их на воротнике своей рабочей рубашки, после чего, не останавливась, подошел к девушке. Врени была готова дать старт оттуда как можно быстрее, чтобы избежать неприятностей. Она напоминала кролика, который вот-вот собирается драпануть что есть сил от голодного волка. Только вот Джозеф не собирался ей причинять вреда, что было видно по его расслабленным мышцам, хотя тут мог быть и подвох. Именно поэтому разведчица не сбежала подальше оттуда, а осталась стоять на месте, пусть и готовая воспользоваться беспроигрышной техникой уносить ноги. Мужчина остановился, когда был прямо вплотную к ней, на этот раз более пытливо всматриваясь в лицо напряженной Гретхен. Она тоже рассматривала его, понимая, что этому человеку на вид около сорока пяти лет, да и то с натяжкой. Он достаточно молодо выглядел для своего возраста, но опять же — внешность до одури знакомая. Нос прямой, прямо как у Николоса, ярко выраженные скулы и трехдневная щетина, тонкие обветренные губы. Она его однозначно видела где-то, но в его образе словно чего-то не хватает. А еще его шрам... Светлая полоска на правой щеке. Врени вздрогнула. Она однозначно помнила этот шрам. Она его точно видела где-то. Но почему у нее сомнения? — Я... Я вас где-то уже видела... — случайно вырвалось у Гретхен, за что она мысленно врезала себе по лицу. Она даже сообразить не успела, как ляпнула это. А может, это ей просто кажется, что этого человека она видела? Решив как-нибудь исправить положение, она промямлила, оправдываясь: — Но не знаю, вы ли это, не вы... Забудьте. Джозеф вдруг задумчиво свел брови на переносице. — Видела меня? — переспросил он, а потом снял с воротника очки, надев их на себя. Увеличительные стекла блеснули в свете лампы, отражая огоньки, а вот Врени покрылась мурашками. Очки... Вот, чего не хватало этому человеку. Прямоугольные очки в темной оправе... Блестящее стекло перед изумрудными глазами. — Вы... — во рту вдруг пересохло. Гретхен почувствовала страх, который медленно накрыл ее плечи своими  холодными руками, прикасаясь ледяными пальцами. — Вы... Вы мне снились. С этими словами она сделала вдруг шаг назад, пораженно смотря на Джозефа, судорожно, рефлекторно запустив руку себе в волосы. Пробежалась похолодевшими занемевшими кончиками пальцев по клейму за правым ухом, нервно сглатывая неприятный комок в горле. Она вспомнила, где видела его. Тот самый неизвестный зеленоглазый мужчина из ее сна, который постоянно был сосредоточен. Именно он поставил клеймо ей, оставив рваный ожог от нагретого металла с меткой «ИД-14», именно он ввел ей какое-то вещество из шприца в руку. Вспомнила, как со страхом смотрела на него, как пыталась поговорить, но вместо слов вырывался детский плач. Это был он... Только чуть-чуть повзрослевший. — Снился? — такого ответа Джозеф не ожидал, поэтому слегка был озадачен. — Ч-что вы со мной сделали? Это же вы оставили метку! Это же вы ввели мне какой-то препарат! Я пыталась с вами поговорить, но я и слова сказать не могла, а вы молчали... На девушку внезапно нахлынула паника. Она сдавила ее горло своими цепкими пальцами, мешая нормально дышать, словно пыталась удушить. Врени сказала это сбивчиво, ее голос дрожал, как, в принципе, и все тело, язык заплетался. — Врени... — попытался было что-то сказать Джозеф, но Гретхен его прервала, не веря всему происходящему: — Это вы мне ввели что-то в руку! Я видела, вы воткнули в мою руку шприц! И это вы оставили мне ожог той нагретой железкой! Это... Это все вы... Опять вы... Я же не могу ошибиться сейчас. Она была на все сто, даже двести, даже на тысячу процентов уверена, что это тот самый мужчина из ее сна. Просто в ее сне он был еще совсем молодой, а сейчас он просто уже в возрасте. Это точно он, это точно тот, кто стал причиной появления крыльев. Они точно появились из-за той проклятой вакцины, которую этот человек ввел в ее руку. — Стой, погоди, Врени, — остановил ее Джозеф, подойдя к ней ближе. Она бы хотела отпрыгнуть назад, дальше от него, но за ней была тумбочка со свечами, поэтому отойти было некуда. — З-зачем вы мне поставили это метку?.. — разом севшим голосом тихо спросила Врени, с ужасом видя, что мужчина протянул к ней свою руку. Она дернулась, как от удара током, собираясь ударить его или хотя бы отвести его руку в сторону, чтобы он не трогал ее, но Джозеф едва заметно покачал головой. Из-за этого девушка осталась стоять как вкопанная на месте, с напряжением следя за его рукой, переводя взгляд с нее на его серьезные изумрудные глаза. — Потому что... — произнес мужчина, прикоснувшись рукой к волосам разведчицы, ощущая, насколько она напряжена. Он убрал с правого уха рыжие пряди, видя знакомую метку на бледной коже. Рваный шрам от нагретого металла. — Потому что ты стала плодом эксперимента «ИД-14»... — Какого эксперимента? Какой плод? Вы о чем? — с ужасом спросила Гретхен, боясь даже дышать. Его прохладные пальцы едва ощутимо докоснулись до ожога, заставив ее вздрогнуть. — Вы меня пугаете... — Только вот как ты выжила? — словно не замечая ее слов, спросил как будто сам у себя Джозеф, рассматривая метку за ее ухом, которую сам же и поставил много лет назад. — Как ты выжила, чертовка?.. — Что?! — Врени не сдержалась, с гулким хлопком ударив его по руке, отпрыгивая в сторону. Сердце билось гораздо быстрее обычного, дыхание сперло, стало не хватать воздуха. — Да как вы смеете?! Вы еще меня и убить хотели?! Куда бежать? Есть окно — можно воспользоваться им... Или как-нибудь вырубить этого сошедшего с ума непонятного человека... Черт, что делать? Гретхен впервые ощутила настолько сильное отчаяние и беспомощность. Ей просто некуда деться. — Врени, — покровительственно произнес Джозеф, оставаясь на своем месте, протягивая в ее сторону руку, призывая замолчать, — успокойся. Успокойся, слышишь? — Д-да я даже не знаю, кто вы такой! Как вы связаны со мной? Почему вкололи ту сыворотку? Откуда я вас вообще знаю? Ей что, снятся вещие сны? — Знаешь ты меня из своих воспоминаний, которые, видимо, тебе и снились, — ответил только на последний вопрос Джозеф. — С того момента прошло почти двадцать лет, Врени. Успокойся, послушай меня, девочка моя, я ничего не сделаю тебе. «Девочка моя»? Смелое обращение к почти незнакомому человеку. Только вот Врени слишком была шокирована, чтобы обратить на это внимание. — Двадцать лет назад?! — вскричала она, сжимая ткань воротника своей безрукавки, точнее безрукавки Николоса. Такое ощущение, что сейчас у нее начнется истерика... — Что произошло?! Она была на грани срыва. Слишком много обрушилось на ее плечи, она не знает, сможет ли вынести ту неожиданную правду, которую может рассказать этот человек. Захотелось рыдать. По-детски разрыдаться из-за бессилия, забиться в угол, прижать коленки к груди и просто спрятаться от всего. Джозеф бесшумно оказался рядом с ней, ухватив ее за плечи. Слегка встряхнул, заглядывая ей в распахнутые глаза. — Врени, спокойно, — произнес он, даже не изменяя тон своего голоса. Держал крепко, но не причиняя никакой боли. — Успокойся, тогда я тебе все объясню. — В-вы мою жизнь разрушили! — запинаясь, воспротивилась девушка, пытаясь как-то вырваться. — Это из-за вас все это происходит! Эт-то все... Широкая ладонь не дала ей договорить, закрыв ей рот и не давая продолжить. Врени смогла лишь возмущенно неразбочиво что-то промычать, пытаясь мотнуть головой. Все ее попытки вырваться в итоге были сведены на нет, и она просто стояла, никак не дергаясь, пытаясь не всхлипывать. Перед глазами все помутнело от набежавших слез. «Эй-эй-эй, только не реветь!» — предостерегли ее в голове, зазвонив в колокольчик. Она не плачет... Не плачет. Сдержалась, чтобы не дать какой-нибудь непослушной слезинке сорваться с ресниц и побежать по щеке. Джозеф молчал, продолжая удерживать ее рядом с собой, не открывая ей рот. Возвышался над ней, как какая-то скала. — Все в порядке, — спокойно, словно успокаивая девушку,  проговорил он, отпуская Гретхен и наклоняясь к ней так, чтобы их лица были на одном уровне. — Я сам не ожидал, что встречу тебя... И я тебе все объясню. — Хотелось бы, — тихо буркнула Врени, закусив губу. — Я жду очень больших подробностей... мистер Джозеф! Знала бы она его фамилию — добавила бы и фамилию. А так, она просто упрямо смотрела ему в изумрудные глаза. Мозги начинают работать. Естественно, она никуда отсюда не уедет... пока не узнает от него все, что нужно! Кто этот Джозеф? Кто он был? Знал ли он ее семью? Может, он знал ее настоящих родителей? И он уж точно объяснит ей все с самого начала.  Мужчина только хмыкнул. Выпрямился, сложив руки за спиной, кстати, обычно так командир Эрвин делал. Может, так удобнее? Надо будет попробовать. И только Врени приготовилась слушать его рассказ, о котором она думала, он вдруг совершенно обыденно сказал: — Сгоняй за Николосом, он должен быть в элитных конюшнях. Гретхен впала ненадолго в ступор. — А рассказывать вы разве не будете? — Мне нужен Николос. — Но я даже не знаю, где эти ваши конюшни! — Первый поворот налево, — непринужденно проговорил Джозеф. — Не упрямься, дорогая, он мне нужен. Тогда и объясню. С этими словами он вышел из комнаты, все продолжая держать руки за спиной. Ушел в неизвестном направлении, оставив Гретхен одну. Та досадливо фыркнула, прикусив губу. Она была напугана. Даже нет, не так. Она была в ужасе. Такое ощущение, что скоро ее волосы встанут дыбом, как у напуганной кошки. Тело до сих пор било мелкой дрожью, дыхание никак не могло прийти в норму. А все потому, что ответы на все вопросы так близко. Девушка осмотрелась, подмечая висящий на спинке стула плащ, который тут же подхватила на руки. Немного влажный, но это дело не меняет — на улице все равно продолжал лить дождь, поэтому этот самый плащ скоро промокнет заново. Накинув его на себя, натянув на голову капюшон, вышла из комнаты, радуясь, что как раз рядом с ней и был выход из здания. Из сильного ливня с грозой и густым туманом погода превратилась в обычный серый дождик, уже без гулких раскатов грома и сверкающих молний. Приятно пахло сыростью и грибами, а дробь непрерывных капель заглушала фырканье и ржание находящихся вокруг лошадей. Врени, закрыв за собой входную дверь, оказалась на крыльце с деревянным навесом, который уберегал порог от дождя. Крыльцо ограждалось маленькой резной деревянной оградкой с разными узорами, а его пол из деревянных досок тихо и протяжно заскрипел под ногами. Прохладный ветер тут же ударил в лицо, охлаждая разгоряченную кожу, словно успокаивая после недавнего потрясения. Подойдя к оградке, Гретхен вытянула вперед руку, подставляя свою израненую и исполосованную шрамами ладонь под дождь, чувствуя, как холодные капли тут же ударяются о кожу. А теперь надо найти эти самые элитные конюшни. Странные у них разделения... Ладно там, что у них есть конюшни по сторонам света, но чтобы был отбор лошадей на «элитных» и «обычных смертных» — это уже сверх понимания девушки. Врени спрятала мокрую руку под плащ, выходя из-под навеса, после чего прошлась по пяти ступенькам крыльца,  рассматривая,  дорогу впереди. Первый поворот налево... Джозеф не обманул — сразу за первым поворотом разведчица наткнулась на здание конюшни, прибавив ходу, чтобы побыстрее скрыться там от дождя. Только вот в последний момент она заметила, что за ней кто-то наблюдает. Это заставило ее слегка тормознуть, оглядываясь, натыкаясь взглядом на другой домишко, на крыльце которого кто-то стоял. Если бы не орлиное зрение, Врени бы вообще не заметила этого человека. Но, благодаря нечеловеческим возможностям, она без труда рассмотрела парня в куртке с торчащим воротником рабочей рубашки. Тот самый парень, с которым она столкнулась, когда шла с Николосом и Джозефом. Знакомый тип... который, к слову, сейчас пристально за ней наблюдал. Зайдя в конюшню, первым делом девушка неожиданно для себя оказалась в каком-то пустом коридоре, хотя надеялась попасть к денникам «элитников». Оглядевшись, сжала руки в кулаки, двинувшись вперед по коридору к мощной закрытой двери, которую вскоре со скрипом открыла. Ее чуткий слух уловил лошадиное ржание и знакомый голос Николоса где-то неподалеку, и Врени, робко стоя в открытом проходе, осмотрела большое помещение, куда в итоге попала. Это были не денники лошадей, а приличный круглой формы полигон с песком, по которому сейчас гарцевал бурый конь с всадником на спине. На удивление, в этом самом всаднике рыжая узнала Николоса. Парень уверенно держался в седле, слегка подпрыгивая, пока бурая лошадь бежала рысью по кругу. Смотря на животное, Гретхен вдруг подметила, что эта особь высоко поднимает свои ноги, делая очень широкие, но плавные шаги, из-за чего бежит достаточно медленно. Кондрол так не бегал, да и за всю свою жизнь девушка не видела такой породы. — О, какие люди! — непонятно каким образом заметил появление Врени Николос, даже не повернув в ее сторону голову, улыбаясь во весь рот. — И как ты меня нашла? — Твой дядя тебя сдал с потрохами, — громко выдала Гретхен, подойдя ближе к невысокому ограждению полигона. Голос ее незаметно дрогнул, так как она не полностью отошла от произошедшего, но разведчица быстро вернула себе уверенность. — И он сказал, что ты ему нужен! Николос притормозил коня, махнув рукой, призывая Врени подойти, что она и сделала, перемахнув через ограждение. — Мне сказали, что это элитные конюшни... — немного озадаченно проговорила рыжая, оглядывая еще раз помещение. — А где тут денники вообще? И почему у вас тут разделения на «элитников» и «обычных»? Парень довольно хмыкнул, погладив коня по шее. — Денники у нас в другой стороне этой конюшни, — ответил он, не сводя своего взгляда с девушки. — А разделения потому, что здесь содержатся лошади особого назначения. Для приближенных короля, для особо уважаемых лордов, для выступлений и для особых заказчиков. — Ничего себе система, — присвистнула Врени, с интересом разглядывая коня. — А это кто? Я таких впервые вижу... — Это Кёрт, наш красавец, — блондин довольно потрепал лошадь между ушей. — Его скоро заберет заказчик, он будет участвовать в выступлениях. — А что за порода? — Ханкэ*. Красивая порода, изящная. Идеал для выступлений. Да, малыш? Конь словно понял, что обращаются к нему, поэтому согласно фыркнул, тряхнув лобастой головой. А лошадь и правда была красивой — изящная шея, глаза большие, ноги, хоть и короткие, но тонкие, а плечи широкие. А Никки, походу, сейчас хорошо разбирается в лошадях... — Если честно, не ожидала, что ты будешь с лошадьми работать, — призналась Врени, а потом, вздохнув, стянула с головы капюшон, высвобождая свои волосы. — А я не ожидал, что ты отфигачишь себе столько волос, — не сдался Никки, спрыгивая с коня, а потом его лицо украсила внезапная широченная довольная улыбка. — А волосы-то какие! Ей-Богу, Вренька, я уже и забыл, что они такие яркие! С этими словами он, совершенно не стесняясь, обхватил голову девушки руками, зарываясь пальцами в рыжие пряди. Сейчас, когда ее шевелюра сухая, он смог нормально рассмотреть этот насыщенный цвет. — Да ты прям тыква! — неожиданно выдал Николос, едва сдерживая рвущийся наружу смех, потрепав Врени по волосам и едва не получив от нее хлёсткий удар по рукам. Гретхен возмущенно поджала губы. — Я кто? — Тыква, — непринужденно повторил парень, стараясь спрятать широкую улыбку, но получалось плохо. А в его зеленых глазах искрились смешинки и озорные чертики. — У нас на огороде когда-то росли, так причем такого же цвета. — Ненавижу тыкву, — процедила Врени, испепеляя блондина своим взглядом. — А зря, — заявил он, щелкнув пальцами, а потом вдруг прищурил свои глаза так, что они стали похожи на две узкие щелочки. — Грозная Тыковка! Ох, если бы взглядом можно было убить, меня бы сейчас уже не было. После этого он заливисто, звонко и заразительно расхохотался, слегка запрокинув назад голову, показывая белые ровные зубы. — Да я тебя сейчас ушатаю! — начала выходить из себя девушка, всеми силами стараясь скрыть улыбку, из-за чего у нее заболели щеки. Она в шутку пошла на Николоса с кулаками. — Не смей меня так называть! — А то что, Тыковка? — только и успел спросить парень, как тут же резко заткнулся, выдавив из себя болезненный стон, так как маленький женский кулак метко прилетел ему в живот. — Ай! Я же говорю — Грозная Тыковка! Тыковка-убийца, маньяк! — Заткнись! — Все-все, рыжая тыквенная маньячка, заканчивай! А то Конный Центр лишится племянника хозяина! Услышав это, девушка в ступоре замерла, пока Николос ухватил ее за кулак, сжимая его в своей теплой широкой мозолистой ладони, не давая ей продолжить наносить шуточные удары. — Стоп. Чьего племянника? — не поняла она, с любопытством рассматривая лицо парня, так и не убирая свою руку из его ладони. — Хозяина? — Пф, ну ты даешь, — засмеялся блондин, а потом потрепал ее по голове. — Я думал, ты сразу поняла... Джозеф, в смысле, мой дядя — это хозяин Конного Центра. А что, для тебя это новость? Гретхен с сарказмом пустила невольный нервный смешок. — Представь себе, новость! Да я даже подумать не могла, что Джозеф владелец всего этого! — выдала она, для наглядности расправив руки, показывая все вокруг. — Чего, серьезно? Не шутишь? — А смысл шутить? Пойди у любого спроси, все ответят, что это правда, — усмехнулся парень, а потом взял стоящего рядом коня за поводья. — Так, говоришь, меня дядя звал? Я Кёрта отведу, тогда приду. Врени увязалась за белобрысым товарищем, в конечном итоге оказавшись в отделе денников. «Элитников» было мало, хоть самих отсеков было достаточно много, но большинство из них пустовало. Значит, «выдающихся» лошадей здесь не так уж и много. — А Кондрол будет всегда теперь в восточной конюшне? — поинтересовалась девушка, наблюдая, как парень заводит смирного Кёрта в открытый денник. — Там его постоянное место, — ответил Николос и хмыкнул. — Он всегда стоял в семьдесят восьмом деннике восточной конюшни, ему и привыкать не надо. — В смысле? — не поняла Врени, нахмурив брови. — Твой Кондрол, — проговорил блондин, как-то противно выделяя имя коня, — до попадания в Разведотряд всю свою жизнь прожил здесь, в этом центре, и его изначально имя — Аки. — Аки? Он отсюда?! Николос так посмотрел на нее, словно она была какая-то сумасшедшая и не в себе. Смотрел, с сарказмом приподняв брови. — Здесь берут лошадей все военные подразделения, не считая Внутренней Военной Полиции и Северного Гарнизона, — гордо задрав нос, проговорил он, помахав указательным пальцем у девушки перед глазами. — А Разведка тут вообще постоянные клиенты. Леви и Эрвин — люди придирчивые, осмотрят всех лошадей, пока не найдут идеальных и подходящих! Кондрола, кстати, Леви выбрал, хоть он и не чистокровный конь, а помесь, и вообще не имел шансов отправиться в какой-нибудь Штаб. А тут видишь, как повезло! А хотя... каким-то образом он ведь к тебе попал, значит, все не так уж и просто с ним было. Купленных лошадей могли перепродать другим людям, и с чего-то Николос решил, что именно это с Аки и случилось. Почему-то ему в голову никак не пришло, что эта девушка — разведчица. Гретхен вспомнила, что Аккерман когда-то обронил, что Кондрола выбрал он. Это было, кажется, когда у нее случился приступ в конюшне Разведки, когда еще только-только прорезались крылья. А еще тогда капитан сказал, что Кондрол любит свободу... — Кондрол свободолюбивый? — задала Врени вопрос, на что Николос широко улыбнулся. — О, да, Аки тот еще был скандалист. Истерил в деннике до тех пор, пока его не выведут погулять. Видимо, его нрав и понравился Леви... Если бы он его не выбрал, Аки пришлось бы пристроить на какую-нибудь ферму помогать вспахивать землю, а он с такой работой бы не выдержал... А так — хотя бы немного поработал в военном Штабе. Рыжая промолчала. Обалдеть, оказывается, Кондрол родом отсюда, так еще и имел другое имя! А почему ей не сказали, как его по-настоящему зовут? Она бы не стала его в таком случае называть так, как захотелось ей... Они уже шли по направлению к главной двери, после чего вышли на улицу. — О, дождь почти закончился, — проговорил Николос, забрав вверх голову, подставляя лицо под редкие, но большие капли дождя. — Еще чуть-чуть, и все работники выйдут на улицу. Гретхен такое заявление не понравилось, поэтому она поторопила парня, намереваясь скрыться в доме до того, как ею заинтересуются другие работники. Тем более, у нее скоро лопнет терпение ждать, когда Джозеф расскажет правду. Ее аж трясет от нетерпения и немного от страха... Зайдя в дом, разувшись, молодые люди прошли в гостиную, где Врени ожидала увидеть Джозефа. Но было пусто, в помещении никого не было, только свечка сиротливо стояла на пустом столе и догорала, слегка наполняя комнату светом вместе с тусклым освещением бледных солнечных лучей, которые пробивались сквозь тучи на улице. — Так, видимо, он в мастерской... — пробомотал Николос, подходя к столикам и тумбочкам у стены, дотронулся рукой до чайника. — Чай будешь? Гретхен только кивнула, после чего уселась на стул, повесив на его спинку свой плащ. Она мечтала о чае все это время, и наконец-то сможет после всего произошедшего сделать долгожданный глоток ароматного напитка. Делать было нечего, поэтому, пока парень возился у противоположной стены, заваривая травяной чай, девушка осмотрелась. В прошлые разы ей не удалось рассмотреть гостиную, чем она и решила заняться. Странно, что раньше она совсем не заметила висящих на стене картин. А вот их в помещении было очень много: на стенах, на тумбочках, сам шкаф с посудой был расписан какими-то узорами. Изображения масляными красками на холстах, а еще — очень много желтых лютиков. На каждой картине: будь то пейзаж или натюрморт — обязательно присутствовал хотя бы один лютик. Эти желтые цветочки выделялись яркими, насыщенными желтыми пятнами на фоне изображения, что их просто было нереально не увидеть. Это Джозеф так рисует? По крайней мере это он сейчас предположительно находится в мастерской... Он таким талантом обладает или нет? Пока Врени рассматривала картину изящного серого коня в поле, которое, к слову, так и пестрит желтыми лютиками, на стол перед ней приземлилась аккуратная чашечка чая. Николос отошел обратно к столам у стены, где-то копаясь в каких-то посудинах, а Гретхен уже взяла чашечку в руки и собиралась сделать глоток, как вдруг замерла. А чашка-то белая, покрытая синими узорами, красивая. Очень сложный узор с разными синими цветочками, среди которых есть цветок, очень по форме напоминающий лютик. И это ручная работа — кто такой терпеливый, что так разрисовал это изделие. — Нравится? — спросил Николос, отвлекая разведчицу от рассматривания чашки. — Ты про чай? — Нет, ты его даже не попробовала. Я про чашку. — А, да, очень... Красивая, — Врени, держа чашку одной рукой, пальцами другой руки прошлась по синим узорам. — И что это? — Гжельская роспись*, — пожал плечами блондин. Такое слово девушка слышала впервые, но решила больше не спрашивать. Пить хотелось, все же, сильнее, чем узнавать о какой-то росписи, поэтому она просто сделала глоток чая, опять рассматривая картину с серым конем. И вот все же, кто автор этих работ? Только девушка собралась спросить об этом у Николоса, как вдруг крик из какой-то другой комнаты заставил ее закрыть рот. — Николос, иди сюда! — судя по голосу, это был Джозеф, которому ну очень понадобился племянник. Блондин, закатив глаза, вздохнул. — Иду! — гаркнул он, после чего, посмотрев на Гретхен и как бы извиняясь взглядом перед ней, вышел из помещения и, видимо, отправился в мастерскую. А рыжая осталась в гостиной одна, попивая горячий травяной чай. И вот когда этот странный Джозеф соизволит ей рассказать? Скажет ли он правду? Можно ли ему доверять? Не сдаст ли он ее с потрохами властям, увидев листовки о том, что она в розыске? Кто он вообще такой? Слишком много вопросов, на которые пока нет ответов. Слишком все сложно. Найдет ли ее Разведка? По крайней мере, разведчики не уйдут из ее жизни, так как они везде: даже здесь! Она знает, что Эрвин Смит контролирует регулярную поставку лошадей в Штаб, значит, что и здесь в один прекрасный день Разведка появится. Используя свой нечеловеческий слух, Врени услышала какой-то невнятный говор из дальней комнаты. Николос разговаривал с Джозефом, после чего она вдруг услышала, как парень повысил голос: — А почему ты сразу не сказал про это?! Зачем надо было мне пудрить все это время мозги?! Гретхен напряглась. Николос что, тоже знает о ней? Знает о ее тайне? К сожалению, большего услышать у нее не получилось, так как блондин заговорил тише. Спустя пару минут раздались шаги, и в помещение вошел Николос. Его зеленые глаза были распахнуты в неверии, и он, остановившись на пороге, слишком пристально уставился на Врени. — Что? — недовольно спросила она, когда ей надоело наблюдать за тем, как он на нее таращится. — Ты... так это ты — последняя выжившая после эксперимента? Этот вопрос стал причиной напряженной тишины. В ступоре был не только сам Николос, но и Врени. — Ты понимаешь, что я даже не знаю, о чем ты, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла девушка, ожидая Джозефа. И где этот сумасшедший непонятный чудик? Даже его племянник уже прискакал — а он сам где пропал? Что еще она должна узнать? Что ее в детсве похитили выдры? Или что она умеет налаживать связь с ежами? Николос отошел от двери, и на пороге помещения появился Джозеф. Сейчас он все и расскажет. Продолжение следует... * Ханкэ — порода лошадей, относящихся к английской разновидности, специально выведенных для езды в упряжке. Могут использоваться для верховой езды и для выступлений на шоу-рингах. Высоко поднимают ноги, из-за чего имеют широкий шаг, но верхом быстрой езды не получится. * Гжельская роспись — вид декоративно-прикладного искусства, фарфор с нарядной синей росписью. Linkin Park — Castle of glass