Крылатая Свобода

— Да как ты могла за эти короткие пять лет докатиться до убийства?! Так еще и вляпаться в историю так, что началось распространение листовок о розыске с твоим портретом! Даешь, однако, Тыква! Николос негодовал, даже не давая девушке сказать ни слова. Он был в шоке, когда, прибыв в Трост, ему на глаза попались листовки с портретом очень знакомой девушки. Но он и подумать не мог, что она будет убийцей, да еще и в розыске! — Я поверить в это не могу, Врени! Чтобы ты — ты — была в розыске из-за убийства! Да у меня язык не поворачивается тебя так назвать! С дуба рухнула, рыжик?! На его голосистые вопли явился Джозеф, невозмутимо вплыв в помещение. Остановился за спиной у племянника, в непонимании изогнув бровь и слегка наклонив голову в сторону, совершенно не понимая причины банкета. Врени сидела молча, хмуро пялясь на лежащую перед ней листовку. С бумаги на нее смотрела она сама в виде карандашного умелого портрета, а еще в компании с кричащими словами «разыскивается убийца» впридачу. Чертова бумажка. Николос продолжал что-то говорить, почти кричать на нее, но, себе же на удивление, Врени не чувствовала к нему никаких отрицательных эмоций. Она бы могла на него обидеться, накричать в ответ, даже возненавидеть, но ей в голову пришло понимание того, что реакция парня вполне естественна. Черт возьми, Николос, тот самый хулиган из Горнзона, стал таким послушным правилам и нормам, таким почти идеальным, ревностным добродеятелем и обаяшкой, что становится не по себе в сравнении с ним. Он смог исправиться, а она? А она так и остается занозой в заднице и в каждой бочке затычкой... Стало даже стыдно. Естественно, такой правильный Никки в ужасе от того, что его знакомая, та самая девчонка с соседней улицы, которую он сейчас приютил у себя, оказывается, в розыске, так еще и убийца. И как объяснить, что все это — пустой блеф, неправда и вздор? Ведь таких листовок полно... Но она никого не убивала. Ее руки в этом отношении чисты. — А что случилось-то? — впервые за минуты три словесного поноса племянника спросил Джозеф, наконец дав о себе знать. Николос слегка вздрогнул, так как не заметил его позади себя, а потом схватил листовку со стола и едва ли не впечатал родственнику в лицо. — Вот, что случилось! — возопил блондин, всучив бумагу ему в руки, а потом запустил ладони в волосы, массируя голову. Тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться, закусил ненадолго губу. Джозеф взглянул в пожелтевший лист бумаги, пробежавшись взглядом по строчкам писанины, задержавшись глазами на портрете. Посмотрел на Врени, слегка нахмурившись в непонимании, и в качестве вопроса приподнял брови, как бы спрашивая, правда ли это. Неправда, черт возьми! Врени сидела на стуле, отложив гитару в сторону. Сжалась, словно провинившийся щенок, втянув голову в плечи, смотря вниз и боясь поднять глаза на кого-либо из родственников. Выглядела так жалко, что хотелось ее обнять. Сильно сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. — Я никого не убивала, — тихо промямлила она, обняв себя за плечи. — Тогда почему по всему Тросту теперь дофига листовок с твоим портретом?! — опять взвился Николос после недолгой передышки, но Джозеф твердым жестом руки призвал его к молчанию. Блондин послушно закрыл рот, пытаясь унять свой праведный гнев и перекипеть. — Я... — Врени чувствовала, как во рту пересохло. — Меня... кажется, меня хочет поймать Военная Полиция... Джозеф стал серьезнее некуда. Встрепенулся, словно его ударило током, пока Николос пытался понять, что к чему. — Да? Они следили за тобой? Что вообще с тобой было? — мужчина стал заваливать девушку вопросами. Было видно, что он прекрасно понимает, что дело нешуточное. Зеленоглазый стремительно пересек комнату, оказавшись к сидящей Гретхен вплотную, ухватил ее за плечи, слегка встряхнув, заставив ее смотреть вверх, на него. Слегка наклонился, стараясь хоть как-то сделаться с ней на одном уровне. — Пожалуйста, ничего не утаивай, слышишь? Расскажи мне все, это очень важно. Настолько, что ты даже не понимаешь, как! Откуда ты? Как попала сюда? Что с тобой было и когда именно начала действовать сыворотка идеализации? Кажется, пора бы уже поведать свою историю... — Я... я была разведчиком. Николос от неожиданности подавился. И, кажется, случайно прикусил язык. — Кем?! — выдавил он, тихо кашляя в кулак, а Джозеф лишь кивнул. Кажется, он даже не был удивлен этому заявлению. Или же такая информация была просто для него бесполезна и неинтересна. Мужчина сел за стол напротив девушки, положив на деревянную поверхность листовку. — Кадет сто шестого набора, разведчик под командованием Эрвина Смита уже как несколько месяцев, — словно заново представилась Врени, смотря то на Джозефа, то на Николоса, который стоял позади своего дяди. И для него это была крайне неожиданная новость, судя по огромным от удивления зеленым глазам. — Была на вылазке один раз, когда была перекрыта река Тарон... — И когда начала действовать сыворотка? — спросил Джозеф, сложив руки в замок перед своим прямым носом. Гретхен лишь неопределенно пожала плечами. А ведь она и не знает, когда именно эта чертова сыворотка дала о себе знать. — Я еще с самого детства замечала за собой слишком чуткий слух и острое зрение. Ну, остальные люди не могли слышать того, что слышу я, но я, да и родители, думали, что это просто личные особенности... А крылья появились у меня совсем недавно, около месяца или чуть больше назад. До этого все было... ну, не знаю... как у обычного человека. — Тебе сколько сейчас? — вдруг спросил Джозеф, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос. Просто решил проверить. — Почти двадцать. — Значит, твои способности проявились полностью только тогда, когда ты пережила переходный возраст. Тело перестало меняться и приобрело постоянную форму, только тогда, как раз в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет, сыворотка и начала полное действие... Интересно. Николос от греха подальше решил присесть на стул рядом с дядей, напряженно и неверяще рассматривая девушку. Притих, больше не говоря ни слова. — И как крылья у тебя появились? — спросил Джозеф после недолгого осмысления. — У меня начало болеть все тело. Ныли мышцы, болели органы, словно сломались кости... Первое время я думала, что это просто последствия после тяжелых тренировок, но боль не проходила и легче мне не становилось. У меня... словно дробился скелет. Ужасно болела спина, потом вдруг начали кровоточить лопатки. Просто образовались порезы на лопатках, просто ни с того ни с сего. Начали болеть глаза, деформировался зрачок. А потом... они вдруг внезапно появились... — Ты умеешь прятать крылья, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Джозеф, а Врени кивнула. — Умею. Крылья орлиные, коричневого окраса и идентичной формы, размах — пять метров. Я стала гораздо лучше видеть, реально как орел. Могу с крыши дома разглядеть на земле муравья. И могу прятать крылья, но до сих пор не понимаю, как это работает. — Я предоставлю тебе подходящую одежду, тогда и покажешь свои умения. — Без вопросов. — Значит, ты была разведчицей... Теперь вопрос — что ты делаешь здесь и почему ничего не сказала об этом? — В Разведке есть полутитан, Эрен Йегер, знаете такого? — спросила Гретхен, на что оба родственника синхронно кивнули. — Он достался Разведке с большим трудом. Иначе он бы попал к Военной Полиции, над ним провели бы эксперименты, а потом убили. Меня бы ждала такая же участь. — Ты боялась опытов и своей смерти? — не понял Джозеф, так как думал, что разведчики не боятся смерти. Они сами идут на погибель, прекрасно это осознавая, и вот она, одна из разведчиков, боится умереть? — Нет, мне абсолютно все равно, как и когда я умру, — покачала рыжая головой. — Я боялась за остальных. Мои способности решили оставить в строжайшей тайне, и в Разведке о моей настоящей сущности знают лишь четыре человека. Это начальство. Остальные даже не догадываются, что я на самом деле умею. Но... Я начала замечать, что за мной следят. Мужчина напрягся. Разведчица это отчетливо видела. — Если о моих способностях бы узнала Верхушка, то все обвинения бы упали на Разведкорпус. Эрвина Смита бы обвинили в измене, раз он умолчал о таком существе, как я, саму Разведку бы, скорее всего распустили, а начальство бы повесили... А я в таком случае отправлюсь в руки к Военной Полиции и в конечном итоге умру. А я представляю большую ценность для Разведотряда, так как с моей помощью будет легче отвоевать стену Мария. — И ты решила сбежать, чтобы освободить разведчиков от возможной опасности? — понял Джозеф, кивнув. — Да... Военная Полиция начала обращать внимание на Разведотряд, хоть раньше плевать на него хотела с высокой колокольни. Да и тем более... меня уже пару раз хотели украсть. — Кто хотел? — тут же встрепенулся мужчина. — Когда? Ты видела их? — Видела. Но это была не Военная Полиция. Это были какие-то совершенно незнакомые мне люди. Два каких-то делетанта, один со шрамом на весь крючковатый нос, а второй без двух пальцев на одной руке. Это было совсем недавно, может, недели... две назад, точно сказать не могу. Разведка получила секретные известия о том, что внезапно ради проверки в Штаб решила прибыть Военка, вот командир Эрвин и решил меня ненадолго на всякий случай упрятать на забытой базе вместе с капитаном Леви... А я возьми и сбеги оттуда ради благополучия всех остальных. — Ты удрала от капитана?! — впервые за такое время разговора подал ошарашенный голос Николос, приоткрыв от удивления рот. — Да быть не может! — Ну, я же сейчас здесь, — пожала рыжая плечами. — Так ведь от капитана не сбежать так просто! Найдет он тебя. — Прошу, не сдавайте меня Разведке. Вообще никому не сдавайте. Я не хочу подставлять никого под удар, вас, кстати, тоже, поэтому я и хотела сбежать и от вас. — Скажи только одно... — вдруг мрачно сказал Джозеф, поднимая на девушку изумрудные глаза. — Ты не преступница? — Естественно, нет! — было ему ответом, и мужчина удовлетворенно кивнул, прикрывая глаза. — Никогда не делала ничего серьезного, за что могли быть преследования со стороны властей. Только вот... за мной приходили не только эти двое, о ком я говорила. — А кто еще?  — Это случилось после вылазки... Ночью в Штаб кто-то пробрался, при этом убив дозорного и сторожевого пса. Я тогда вместе со своей знакомой возвращалась в комнату, но этот человек увидел нас в окне и, разбив его, оказался в коридоре. Выстрелил в мою спутницу, попав ей в лоб и убив, а меня он... решил забрать с собой. — Ты видела его внешность? — вопросил Джозеф. — Помнишь его? — Высокий широкоплечий мужчина в черном плаще и с УПМ. Лицо не разглядела... но глаза его запомню надолго. Бледные такие, едва-едва голубые... Ну, странные, короче. Ее сбивчивые описания произвели неожиданный для Гретхен эффект. Глаза мужчины вдруг расширились, выдавая шок своего обладателя, а сам он вдруг аж вскочил со стула, уперевшись руками о стол. Буквально перегнулся через несчастный кухонный столик, нависая над опешевшей девушкой. — Бледные глаза?! Ты точно не путаешь? Точно бледно-голубые? Врени едва не упала со стула, чуть не перевернувшись через деревянную спинку от такого напора. Внезапно сменившееся настроение зеленоглазого ученого ее поразило. — Ну да... как будто природа краски на них пожалела. Да этот бледно-голубой цвет с белками сливался!.. А что? Лицо Джозефа вдруг исказил чуть ли не искренний ужас. То ли он ей поверить не мог, то ли он знает обладателя таких странных бледных глазёнок. Врени пытливо уставилась на него, мельком глянув на Николоса. Тот тоже был, так сказать, в шоке, видимо, понимая своего дядю. И что здесь творится? Опять она не в теме! — А п-почему у вас лицо перекосило?.. — поинтересовалась Гретхен, желая наконец узнать причину такого шокового состояния. Джозеф молчал, испепеляя ее взглядом. От этого хотелось с криком забиться под стол или выпрыгнуть в окно как минимум. Мужчина словно что-то обдумывал, сопоставлял в голове информацию и факты, после чего выдал: — Неужели, Голубь сам решил тебя достать? До девушки не дошел смысл сказанного. Она лишь изогнула бровь, совершенно не понимая, о чем ученый говорит. У него, кажется, уже совсем кукушка поехала... Уж нападения голубей она не ожидала точно. Нет, она, конечно, понимает, что это птички злобные и мстительные, вдобавок — засери, но чтоб какой-то там голубь захотел добраться до нее — это уже, кажется, перебор с фантазией. — Ка-какой голубь? — запнулась рыжая, пытаясь не ляпнуть чего-то лишнего. — Это еще кто? Если это не мстительная птичка, а какой-то человек, то ей интересно посмотреть на смельчака, который выбрал себе в прозвища название птицы-засери. Это ж надо... Это же даже не Тыква и не Спичка, даже не Кактус... Это просто Голубь! — Мне нужно подумать, — только и сказал Джозеф, мигом сложив руки за спиной, как делает это Эрвин Смит, а потом стремительно пошел на выход из помещения, на ходу буркнув Николосу: — Смени ей имя. Ей нельзя оставаться Врени Гретхен, иначе ее схватят из-за листовок о розыске. На вопрос девушки он так и не ответил, скрывшись в коридоре. Повисла неловкая тишина, в течение которой Гретхен вопросительно таращилась на Николоса. — Н-да, — только и выдавил блондин, как-то неловко и кисло скривив тонкие губы. — Ну и дела... — Что происходит? Какие голуби? Меня собираются схватить птицы из-за моих крыльев? — Дура ты, — вздохнул Николос, а потом вдруг осекся и поправился: — Вернее, Тыква. Никакие птицы тебя хватать не собираются. — А что тогда? Я не хочу намекать, но выглядело это до беспредела странно. Парень только плечами пожал. — Пошли лучше к тебе в комнату, там как-то... более удобнее, — предложил он, а рыжая только кивнула и вскочила со стула. Блондин поднялся следом и, как только девушка хотела пройти мимо него в сторону выхода из гостиной, вдруг ухватил ее за руку, обвив пальцами тонкое запястье. Гретхен остановилась, вопросительно посмотрев на приятеля, вдруг замерла, как только увидела его лицо. Николос слегка наклонил голову, позволяя пшеничным волосам упасть на лоб и скрыть половину лица. Он виновато улыбался, приподняв уголки губ и показывая милые ямочки на щеках, в это самое время смотря не на девушку, а куда-то вниз, в пол, словно боясь поднять взгляд. — Что такое? — не поняла Врени такого поведения, а чужие пальцы только чуть сильнее сжали ее запястье, удерживая на месте. Да она, в принципе, и не хотела уходить. — Я бы хотел сказать... — как-то странно промямлил Николос, а потом вдруг, совершенно неожиданно для собеседницы, притянул к себе, складывая руки у нее на спине и утыкаясь подбородком в плечо. — Прости меня, Тыковка, я сорвался... Гретхен пихнула его пальцами под ребра за очередное прозвище, и вздрогнула, как только услышала его тихий смех прямо у себя возле самого уха. — Нет, серьезно, Врень, извини. Я... можно сказать, просто был... — В шоке? — закончила за него девушка, даже не вырываясь из таких объятий. Стало приятно. Приятно и тепло, будто в коконе. — Да, — согласился Никки, кивнув, машинально погладив рукой ее спину. — Не знаю, с катушек слетел... Ну, просто не ожидал такого. — Ладно уж, чего там. С кем не бывает, — отмахнулась Врени, а потом, хмыкнув, уткнулась лбом в его крепкое плечо. Ну да, с кем не бывает... всего лишь крылатая девушка, объявленная в розыск из-за лживого убийства. Обычное дело. На удивление, ей даже не было неловко. Она и подумать не могла, что объятия с давним хулиганом из Горнзона могут быть такими приятными и успокаивающими... такими дружескими, как обнимают друг друга друзья. Так она себя чувствовала только рядом с Дирком и Жаном, но ни одного из них сейчас не было рядом. А Николос умудрился так быстро их заменить. — С тобой, на удивление, легко общаться, — вдруг проговорил Никки, хмыкнув и не забыв добавить: — Как с Тыковкой, естественно. — Харэ! — Врени от души хлопнула его ладонями по спине. — Могу ушатать! — Верю. Ты... наверное, уж точно сильнее меня. Такое откровение вызвало недолгий ступор у Гретхен. Она слегка сжала на его плечах ткань его зеленой кофты в пальцах. — С чего это вдруг такие выводы? — поинтересовалась она, а Николос немного отстранился, чтобы видеть ее лицо. А она могла видеть его. Он улыбался. Словно так и родился — с улыбкой, словно никогда с ней не расставался. Никак нельзя было сравнить его с тем хмурым задирой из Горнзона. На удивление, он без каких-либо пререканий признал, что девушка сильнее него. И где, собственно, воинственный дух каждого парня, который считает позором то, что его обскакала девушка? Кажется, Никки это позором не считал. — Тебе пришлось пережить больше моего, — все так же с теплой улыбкой пояснил блондин. — И это сразу видно. И тут вдруг он ткнул своим указательным пальцем девушке в переносицу, как раз на маленькую полоску шрама, который остался от Дирка. Тычок был слабым, а после него блондин не сумел сдержать смешок и покачал головой. — Пошли, нам надо придумать тебе имя, — он убрал руки и пошел к выходу из помещения. — Но для меня ты все равно будешь Тыквой. — Да ты достал! Врени ринулась за ним, как в прошлый день, и они вместе залетели на второй этаж. Ввалившись в комнату, первым делом девушка отвесила парню оплеуху, после чего уселась на кровать, с которой ранним утром успешно свалилась. Как только она вспомнила про странный кошмар, который приснился этой тяжелой ночью, то почувствовала, как спина предательски покрывается мурашками. Чертов капитан! — И какое имя мне подойдет? — первым делом вопросила рыжая, пытливо уставившись на Николоса. Он не сел на кровать, а по-царски развалился на стуле с мощной резной спинкой. — Ты... — хотел он уже что-то сказать, но потом передумал и хитро прищурил зеленые глаза, —...ква. Грозная Тыковка Врени? Сокращенно — ГТВ! — Я тебе сейчас такое «ква» устрою, что жабы на болоте завидовать будут! Какое имя? Блондин облизнул нижнюю губу и оценивающе оглядел сидящую на кровати разведчицу. Какое бы могло подойти ей имя? Однозначно какое-то резкое, словно удар, такое подходящее ее характеру. Гретхен не была спокойной изящной девушкой. Она была солдатом, резкой, взрывной, нетерпеливой, где-то совершенно неженственной. И это понятно — в рядах солдат Разведотряда женственность во время атаки титанов пригодится в самую последнюю очередь. Точнее, не пригодится совсем. Врени иногда своим поведением напоминала мальчишку, ее лицо имело резкие черты, курносый нос и ядовитые горящие искорками глаза, тонкие губы... Если бы не длинноватые волосы и женская фигура, ее можно было бы принять за смазливого мальчика. И имя у нее должно быть подходящим. Резким, простым, не вычурным... Николос провел пальцами по своему подбородку, осматривая рыжие волосы, а потом только и сказал: — Руби Рубай. *  *  *  *  * Джозеф куда-то пропал, совершенно не появлялся на глаза. Его словно не было дома, но Николос уверенно заявил, что ученый сейчас сидит у себя в коморке и топит свои мозги в бескрайних размышлениях. Джозеф был странным. Даже очень странным — его постоянно меняющееся настроение удивляло. Он мог приветливо и вполне искренне улыбаться, мило прищуривая изумрудные глаза, из-за чего появляются достаточно ярко выраженные мимические морщинки из-за уже приличного возраста. А уже через мгновение улыбка с его лица может пропасть, и эмоций может быть столько, что даже не верится, что это один человек. Уж слишком его настроение было переменчивым. Он постоянно торчал в своей комнатушке, даже не показываясь никому на глаза. Сидел в одиночестве погруженный в свои мысли, мог так сидеть наедине с собой часами, даже не вставая со своего места. Врени бы так не выдержала — она бы померла, сошла с ума, ее просто загрызли бы ее хаотичные тараканы в голове, которых она никогда не сможет привести в порядок. Уж чего-чего, а беспорядочных мыслей у каждой женщины в голове просто огромное количество. А вот Джозеф мог вот так сидеть с самим собой наедине, и ему не нужен был даже собеседник. Поставил кактус на стол — вот и собеседник, который вынужден слушать, ибо сбежать не может. Только вот мужчина сидит молча, таращась на этот кактус, но все в Конном Центре уверены, что если бы Джозеф еще и озвучивал свои мысли, человечество бы узрело новое чудо света — кактус бы отрастил себе ноги и удрал бы однозначно. Гретхен... не понимала этого человека. Она никак не может до конца осознать то, что он — и есть тот самый человек, которого она вспоминала через свои страшные сны. Вот он — тот самый симпатичный молодой парень с прямоугольными очками, изумрудными невообразимыми глазами и шрамом на щеке, только уже повзрослевший. Прошло двадцать лет... Врени Гретхен стала тайной начальства Конного Центра. Врени Гретхен — всего лишь слухи о какой-то убийце. Врени Гретхен нет здесь и никогда не было. Вместо нее есть до жути похожая, такая же рыжая-рыжая, словно капля воды идентичная голубоглазая Руби Рубай. Яркая, взрывная, иногда совсем неженственная, но очень интересная девушка с черной маской на пол-лица и странными круглыми очками на курносом носу. Да, пришлось максимально скрывать внешность. Для этого было решено нацепить на нее маску, а также выдать «увеличительные» очки, сославшись на то, что они помогут сделать ее внешность неузнаваемой. И Врени себя реально в этих очках перед зеркалом не узнала. А в комплекте с черной маской на пол-лица — совершенно непонятная и чужая девушка. В тот же день Джозеф все же предоставил ей удобную черную водолазку с длинным рукавом и высоким горлом по самые уши. Именно эта самая водолазка имела настолько высокую горловину, что, если натянуть повыше, этот воротник плотно закроет нижнюю половину лица, что было очень удобно. И, как и обещалось, на спине в районе лопаток были прорези для крыльев. Эти прорези могли закрываться лоскутами ткани на пуговицах, что делало эту водолазку просто незаменимой. Врени Гретхен преобразилась в таинственную Руби Рубай с непонятным прошлым и неясным будущим. — Мое имя — ад для картавого! — победного заявила девушка, злобно улыбнувшись уголками губ, а потом подцепила указательным пальцем горловину водолазки и натянула себе на лицо. — Я не хочу носить очки! — Ты их будешь носить не всегда, — успокоил ее Николос. — В самых крайних случаях, когда нужно изменить внешность до максимальной неузнаваемости. — Я в них как ботаник, — не прекращала жаловаться рыжая, надев на себя очки и придирчиво смотря в зеркало. Круглая оправа казалась ей смешной. — Хватит ныть. Теперь ты сможешь хотя бы с этой маской ходить, так меньше риска попасться тем, кто тебя ищет. — Так вы не будете сдавать меня Разведкорпусу? — с надеждой спросила Гретхен, поворачиваясь к сидящему на стуле парню. Тот лишь вздохнул, прикрывая глаза, и покачал головой. — Все решит Джозеф. В этом деле я ему доверяю. И тебе советую, он знает больше нашего. — Так что за голуби? — вдруг вспомнила девушка. — Мне так никто и не ответил! Вы знаете их предводителя? Последний вопрос вызвал скептический взгляд со стороны Николоса, который лишь скривиласт тонкие губы. — Это тебе тоже скажет Джозеф. — Да что Джозеф да Джозеф? — психанула Врени. — Везде один Джозеф, который все собирается мне много чего рассказать, а в итоге куда-то свинтил по-быстрому! А сам-то не можешь совсем мне ничего сказать? — Я знаю, кто это, но предпочитаю, чтобы ты услышала всю правду от того, кого это непосредственно касается. Ей оставалось лишь вздохнуть. — Как там Кондрол? — Все в порядке, он на своем привычном месте, — отмахнулся Никки, а потом улыбнулся. — Все мы рады его видеть вновь здесь. — Мы? А кто? Вас тут много? — Пф, естественно, Тыковка. Конный Центр большой, кстати, есть еще объекты на западе, востоке и севере, и все они относятся к Центру «Крофорд»! Работников тут уйма, а работа — прибыльная. Хорошие лошадки нужны всегда. — А здесь сколько работников? — Конкретно в этой части — триста человек, работают по сменам. Смена меняется два раза в году — в одном полугодии работают сто пятьдесят человек, и в другом полугодии остальные сто пятьдесят человек. Здесь они и проживают. — Вы здесь за раз содержите сто пятьдесят человек?! — поперхнулась Врени, не ожидая таких цифр. Конечно, она догадывалась, что людей здесь много будет, но, ёлки-палки, не столько же! Это же прямо как целый легион той же Разведки, только чуть поменьше! Настояший отряд на вылазке! — Мы предоставляем жилье и условия. Готовят еду работники себе сами. Короче, почти как в военных подразделениях. Видела же размеры территории? Здесь умещаются все домики для проживания, шесть конюшен и еще несколько полигонов. — Ёлки-иголки, — только и пробормотала девушка, почесав затылок. Дождь давно закончился, еще прошлым днем, теперь на улице светило яркое солнце, стремясь как можно скорее высушить промокшую землю. Сославшись на хорошую погоду, Николос вытащил Врени на улицу, говоря, что нельзя постоянно сидеть в помещении. Она была недовольна таким поворотом событий, поэтому напыжилась, как воинственный воробей, и натянула маску на лицо чуть ли не по самый лоб, чтобы не было заметно внешность. Благо, что изображение на чертовых листовках было не цветным, а то пришлось бы скрывать еще и цвет волос. А так —  посмотрел на листовку, увидел темные нарисованные волосы и не понял, какой их истинный цвет. Гретхен еще раз убедилась в том, что этот центр просто огромен. Настолько огромен, что гораздо больше всей территории Штаба разведчиков. Работники, или, как называет их Николос, «крофордцы»,  бегали туда-сюда то с ведрами, то с оборудованием, то с сеном на тачке, то переводили лошадей из конюшни на открытый полигон и обратно. И если раньше Врени думала, что здесь слишком много работников и на всех работы не хватит, то сейчас убедилась, что была нехило так неправа. Работы тут выше крыши — денники в порядок приведи, полигон почисти, лошадей отмой, накорми, потренеруй их, и это еще не учитывая крофордцев-ветеринаров, профессиональных наездников и развозчиков корма по военным подразделениям. Могло сложиться впечатление, что рук просто не хватало выполнять всю эту работу. Мельком Врени увидела знакомую черноволосую Эшли, которая уверенно держалась в седле, пока какой-то грациозный пегий конь, на котором она сидела, делал прыжок через барьер. Жизнь кипела, как в муравейнике. И все с подозрением и интересом поглядывали на девушку, чье лицо было на добрую половину закрыто черной тканью водолазки, а рыжие волосы трепал легкий ветерок. С ней рядом вышагивал совершенно спокойный Николос, здороваясь и приветствуя каждого встречного, называя того по имени. Словно он всех этих сто пятьдесят человек знает, как старых добрых друзей! — О, что-то ты рано из Троста приехал! — внезапно появился на их пути худой блондин в рабочей рубахе и свободных штанах. Он улыбался, пожав Николосу руку, а потом заинтересованно и пытливо посмотрел на Врени. А она была готова ляпнуться в обморок или просто удрать оттуда поскорее, тупо вылупившись на этого парня. Тот самый, который сообщил Джозефу и Николосу о прибытии Кондрола. Тот самый, чье лицо в прошлый раз было закрыто высоким воротником рабочей рубашки. Тот самый, чьи голубые глаза показались ей знакомыми. И, кажется, тот самый, кто говорил с Николосом тогда, когда она их подслушивала. Перед ней был худой узкоплечий конопатый паренек с прической-одуванчиком на голове. Огородное пугало, которое когда-то ей приветливо улыбалось во все тридцать два зуба. Блондин со стоящими дыбом волосами, словно он не знал о такой вещи как расчёска. Мутно-голубые глаза, которые сейчас с подозрением прищурились. Перед ней стоял тот самый чудак по кличке Мо и с настоящим именем Морис. Друг Жана. Черт. Продолжение следует... Simon Curtis — Superhero