Крылатая Свобода

Врени никогда не испытывала такого облегчения. Как будто огромный камень с души упал. — И все-таки, ты дура, и я не устану это поворять, — говорил Жан, расхаживая вокруг нее и осматривая ее крылья. — И что, они прям двигаются? По нему видно, что он ее простил. От этого становится слишком спокойно. — Прям двигаются, — кивнула Гретхен, а потом напрягла мышцы спины. Крылья плавно и аккуратно расправились, демонстрируя свои огромные размеры и большой размах. Что уж и говорить, но девушка научилась почти в идеале управлять своими новыми пернатыми конечностями. Спасибо Джозефу. — Офигеть, — Жан встал позади нее, проводя рукой по перьям. — Вот это размах! Сколько здесь? — Одно крыло — чуть больше двух с половиной метров. Размах — пять. — Размах крыльев больше высоты одноэтажного дома, — немного истерически засмеялся Кирштайн. — И как они в тебе умещаются? Девушка пожала плечами. Она без понятия, как действует схема появления крыльев и их исчезновения. — Больно их выпускать? — тише спросил парень, протягивая руку и осторожно, почти невесомо касаясь ее спины под лопатками, где блестели кровавые дорожки. Разведчица вздрогнула — его пальцы были ледяными. — Не сказать, что приятно, но вполне терпимо, — ответила рыжая, поворачивая голову в его сторону и косо наблюдая за тем, как Жан хмуро рассматривает свои испачканные в ее крови пальцы. — Но ведь они кожу разрывают! И крови столько... — он потер пальцы друг о друга, а потом посмотрел на Гретхен. И вдруг хитро улыбнулся. — Теперь можно без зазрения совести называть тебя курицей. Врени возмущенно поджала губы. — Ах ты петушара недоделанный! — заорала она, а потом в качестве мести дернула крыльями так, что они зацепили парня по плечу. — Не смей меня так называть! — Ладно-ладно, — поднял Кирштайн руки в жесте «сдаюсь». — Тогда скажем по-другому: ты была просто Белка, а стала Белка летяга. Беличий Летчик! И он с самодовольным видом захохотал. Гретхен лишь улыбнулась. Как она скучала по этой дружеской атмосфере. — Эти фиговины летать умеют? — спросил парень, указав рукой на уже сложенные крылья за спиной девушки. Та кивнула. — Тогда вперед, порази меня еще больше, Бельчиха. — Между прочим, белки летяги планируют, а не летают, — буркнула Врени. — Между прочим, — передразнил ее Жан, а потом с умным видом продолжил, — белки летяги совершают парашютирующие прыжки, а не планируют. Короче, как ни крутись, а задница — сзади, поэтому без разницы, как там они падают. — А откуда у тебя такие познания о животных? — удивилась Гретхен такой формулировке со стороны парня, а он лишь отмахнулся. — Да был я у одного лесника, мне дали задание заменить его помощника, так этот мужик мне все мозги выел! Трындел без конца и края... Еще и с друганом своим познакомил — рыжий такой увалень, похожий на шкаф, так еще и в енотьей шапке. — Енотьей шапке? — переспросила рыжая, а разведчик кивнул. — Ага. Идиот какой-то — лето на дворе было, а он в шапке шлялся. А здоровенный какой, а силы немерено — как руку мою сжал, типа поздороваться, так я там чуть не уписался. Амбал! Врени отвернулась, ехидно улыбаясь. Знает она этого амбала в енотьей шапке. Бернд в своем репертуаре. Благо, на ней этот рыжий охотник свою силу не проверял — это радует. — Ты чего лыбишься? — не понял Жан, а девушка просто отмахнулась. — Да так. — Смех без причины — признак идиотизма. — В таком случае, все мы идиоты. — Харэ философствовать. Что там надо, чтобы ты взлетела? Пендаля дать? — По голове себе дай, — посоветовала Гретхен, а потом, как делала много раз до этого, взмахнула крыльями, отрываясь от земли. Из-за поднявшегося воздушного потока Кирштайн на секунду зажмурился, его волосы растрепались еще больше, а потом он открыл глаза. А перед ним подруги не оказалось. Задрав голову, он нашел ее в воздухе, уже наверху. Она держалась на одной высоте с помощью частых взмахов и ехидно смотрела на парня. — А выше? — провоцирующе спросил Жан, ухмыляясь, а девушка, помахав ему рукой, взмыла выше, до самых верхушек деревьев. Огляделась, сделала пару кругов над поляной, чувствуя огромный прилив сил и восторга, ощущая себя свободной. Весь страх, который был когда-то только при одной мысли о полете, пропал без следа. Врени научилась летать. Она наконец смогла в полной мере расправить свои крылья. Когда она пролетала в нескольких метрах над Жаном, с ее крыла упало перо, которое плавно приземлилось прямо парню к ногам. Он поднял его, покрутил в руках. — Ну прямо как у птицы, — пробормотал разведчик, крутя его в пальцах. А перо-то орлиное. — Не курица. Орлица. А он и подумать не мог, какая Белка, оказывается, особенная. Надо же, подумать только — крылатый человек! Девушка, сумевшая взмыть в воздух. И она единственная в истории, кто может так. Даже Эрен не такой уникальный. Кроме него самого, люди-титаны тоже еще есть. А вот Врени — такая одна. И все-таки, он никогда не сможет привыкнуть к ее слезам. Он даже испугался, когда она в порыве отчаяния обняла его, разрыдалась в голос, не стесняясь просила прощения. Он кожей ощущал ее страх потерять его — она действительно очень испугалась. С одной стороны, было приятно, да и камень с души упал — она ему доверяет и ценит. А с другой стороны — Жан больше не хочет быть свидетелем ее истерики. Ее становится до одури жалко в это время, а Кирштайн воспитывает у себя хладнокровие... Он ждет полного рассказа о причине ее исчезновения. Крылья крыльями, а вот узнать, каким образом они появились, — дело важное. Только вот он не догадывался, в какой шок его повергнет рассказ девушки, когда он все-таки дождется объяснений. Позже, когда она расскажет ему обо всем без утайки. А сейчас жизнь продолжается. — А чего выше не поднимаешься? — спросил Кирштайн, когда Гретхен плавно опустилась рядом с ним на землю. Он продолжал с интересом коситься на новые пернатые конечности. — Мне небезопасно летать слишком высоко без очков, — пояснила Врени, указав на свои глаза. — У птиц есть защитное веко, а у меня его нет. Нужна защита. Иначе глаза вытекут. — Да они и так у тебя навыкате, — усмехнулся парень, легонько щелкнув девушку по носу, наблюдая за ее возмущенной мордашкой. А потом вдруг усмешка с его лица пропала, и он, внимательно следя за поведением разведчицы, прижал ладонь к ее лбу. И все-таки, температура ее тела слишком высокая. Врени слегка нахмурилась, не понимая, чего парень от нее хочет. Но его рука была немного прохладной и приятной, особенно после полета, из-за которого ей было жарко. Ладонь была шершавой и большой — больше ее лба. — Что? — тихо спросила Гретхен, смотря в задумчивые ореховые глаза Кирштайна и видя в них свое отражение. — Что такое?.. — Ты до сих пор очень горячая, — так же тихо ответил ей парень. — Тогда, перед твоим исчезновением, ты была слишком теплая. И сейчас, спустя год и девять месяцев, ты не изменилась. Это из-за крыльев? — Да, — кивнула рыжая, а потом хмыкнула: — У меня не только температура изменилась, у меня теперь сердце едва из груди не выскакивает! И с этими словами она накрыла рукой его ладонь и перенесла ее на свою шею — как раз на бьющуюся под тонкой нежной кожей жилку, давая ему ощутить ее пульс. Сначала Жан хотел руку отдернуть — еще б он девушек лапал! — но потом вообще об этом забыл. Потому что его пальцы уловили биение ее сердца — быстро, очень быстро. Пульс ненормальный. Слишком частый, как у маленькой-маленькой пташки. — Это потому что кровь нужно еще и к крыльям пустить, — объяснила девушка, видя его удивленное выражение лица. — А еще я после полета — от этого пульс еще чаще. А в состоянии обычном, без крыльев, у меня сердце бьется нормально. А вот Кирштайн уже внимательно рассматривал ее руку, которая накрыла его ладонь. Врени же перестала носить перчатки... Шрамы. Слишком много отметин. Следы ожогов, а еще шрам от сквозного ранения — прямо как говорил Армин. И это — руки девушки, такой женственной и хрупкой на вид. Только вот они — доказательство, какой на самом деле была ее жизнь. — Жуть, да? — хмыкнула Врени, когда Жан, слегка сжав ее руку в своей ладони, провел большим пальцем по одному из шрамов. — Не такие должны быть руки у девушки... — Забей на это, — тут же отозвался друг, поднимая на нее глаза. — Гордись ими, это — боевые отметины. И доказательство того, что ты не слабая. Девушка промолчала, опустив взгляд на свои руки, которые сейчас находились в ладонях Кирштайна. Зрелище, конечно, ужасающее, а самое главное — от этих шрамов не избавиться. А она бы хотела. Хотела бы иметь красивые руки, которые не нужно прятать за спину от людей. — Надо бы себе купить перчатки... — пробормотала рыжая. В Конном Центре не было необходимости — она никуда не выезжала, да и маскировка была — мало ли, кто-нибудь знал, что Врени Гретхен с листовок носит перчатки. — Сомневаюсь, что тебе сейчас разрешат выйти в город. Хочешь, я тебе их привезу на выходных? — Правда? Это было бы хорошо... Спасибо. — Мне нравится, как эти крылья двигаются, — как бы невзначай намекнул парень, устремляя свой взгляд на крылья за ее спиной, все еще держа ее руки. Хмыкнув, Врени улыбнулась, а потом развела пернатые конечности в стороны, затем обхватывая ими Кирштайна, делая над ним что-то вроде купола. Перья тут же защекотали разведчику нос, и он тихо чихнул, затем восторженно оглядываясь. Крылья большие, могут закрыть человека полностью — что Врени и сделала, демонстрируя ему свои умения. Она хорошо ими управляет. Но до сих пор не верится, что такая пернатая махина — целых пять метров — умудряется прятаться в ее теле. — Я даже боюсь представить твою силу, если ты умудряешься ими управлять, — проговорил Жан, отпуская ее руки и теперь проводя ладонью по крылу, зарываясь пальцами в перья. — Сложно? — Сложно, — согласилась Гретхен. — Это как будто вторая пара рук. И сначала было непонятно, как ими двигать. И тут Гретхен насторожилась. Убрала крылья за спину, а затем замерла, пытаясь услышать то, что слышала ранее. Жан не понял. — Ты чего? — Тише, — шикнула девушка, поворачиваясь в сторону деревьев и вглядываясь в густые кусты ежевики, откуда пару секунд назад она слышала, как хрустнула ветка. За ней опять следят? Среди кустов опять раздался еле слышный шорох. Сердце у разведчицы предупреждающе ёкнуло, словно говоря, что при первой же возможности оно с великой радостью постарается упасть в пятки, а тараканы в рыжей голове с подозрением зашевелили усами, щекоча мозг. Дернув парня за рукав, Гретхен еще сильнее напряглась, поджимая колени и становясь в боевую стойку, словно ожидала нападения. — Выходи! — громко сказала она, смотря на кусты. Кирштайн молчал, хотя вопросов было много. Но Врени же слышала шорох оттуда — лучше перестраховаться. Только вот из кустов вразвалочку вышла собака, а Гретхен аж поперхнулась — песик-то был размером с телёнка. — Бадди?! — вытаращился Жан, и тут псина громогласно залаяла, заставив рыжую подпрыгнуть от неожиданности. Вот это голосовые связки у собачки — как будто титан на ухо рявкнул. — Кто? — подавилась разведчица, смотря на животное. Вот это малыш — на задние лапы встанет и будет выше ее. — Это наш новый сторожевой пес, — пояснил Кирштайн, подзывая пса к себе. Тот послушался — подошел к нему,  перебирая своими огромными чуть ли не медвежьми лапами, и опять гавкнул — так, что у Врени аж икота появилась. — Он у нас совсем недавно, буквально пару недель назад появился. Эрвин при случае выбрал. — А у Эрвина, я смотрю, способы борьбы с нарушителями прост — такая собачка, если сделает «кусь», любого нарушителя сожрет! — эмоционально выдала девушка, таращась на это чудо природы. — Это ж простите, а кушает такой переросток за семерых, что ли? «А гадит еще больше», — добавили тараканы. Ничего себе замену Эрвин нашел погибшему старому Рику. Эта махина с наивным именем Бадди даже алабая Берти задавит! Даже непонятно, какая это порода — наверняка какой-нибудь местный оборотень. Так любой вор со страху обделается, если с такой лапочкой повстречается. Это как с медведем нос к носу столкнуться. — Только вот что он тут делает? — спросил Жан, садясь на корточки рядом с примостившей свой массивный зад на землю собакой. А вот Врени прыснула со смеху — сидящий Кирштайн был куда меньше этой псины. — Из Штаба удрал, что ли? — Ничего, сейчас мы его вернем, — махнула Гретхен рукой. — Только мне нужно перья сбросить и крылья убрать. И кстати... — она уже тише продолжила, — не знаешь, куда можно деть большую кучу перьев? — Чего? Только вот они не знали, что Бадди отнюдь не сбежал из Штаба и это не он хрустнул веткой в кустах. Врени убрала крылья, раны на спине затянулись кожей, и там образовались привычные шрамы. А перья, лежащие на земле, растрепал ветерок, понесший одно перышко своим воздушным потоком прямо к кустам ежевики. Оно плавно опустились прямо у ног капитана. Леви подошел к этой поляне еще тогда, когда Врени взлетела. Видимо, именно поэтому она и не услышала его приближения — она была занята своим полетом. А Аккерман просто вывел Бадди прогуляться по лесу — пес был слишком энергичный, и его энергию нужно было куда-то девать. А тут капитан так успешно наткнулся на эту счастливую парочку — Гретхен и Кирштайн, по видимому, прекрасно проводили время и миловались друг с другом, как парочка влюбленных голубей. Их разговора Леви не слышал. Зато прекрасно видел, как Жан лапал шею девушки (и ему было плевать, что это Врени сама переложила его ладонь себе на шею), прекрасно видел то, как парень брал ее руки в свои ладони, и во всех красках разглядел милейшую картину — как девушка укрывала его своими крыльями. «Опа, время для р-р-ревнос-с-сти! — не упустил шанса подкольнуть голос в голове, пока капитан поджимал губы. — Признайся, что ты хочешь на его место! А какая у нее шея красивая — как раз то место, где Кирштайн касался, и, наверное, куда никогда не коснешься ты!» «Уйди в туман», — подумал Леви, прогоняя прочь такие мысли. «Скажи это Кирштайну!» — было ему ответом. А сказать хотелось. Сильно хотелось. А Леви в очередной раз поразился тому, сколько эмоций пролетает у него в голове, но он каким-то чудом умудряется сохранять свой привычный холодный и безучастный вид. Талант, черт возьми. Прогулка, которая предполагалась как отдых, в итоге отдыхом и подавно не была. Гретхен и Кирштайн увели Бадди обратно в Штаб, думая, что он оттуда сбежал, а Аккерман был вынужден стоять и не двигаться, чтобы своими шорохами не привлечь внимание девушки. Вот же вырастила она себе локаторы — за километр, наверное, умудряется все слышать! Теперь жуть как неудобно будет за ней следить во время тренировок. Да и вообще непрактично — к ней даже неожиданно подобраться нельзя. «Как обычно, — подумал капитан, вяло плетясь по кустам и кочкам в сторону замка, — весь день в мусорку.» «Бери выше — в мусорке вся твоя жизнь», — не собирался затыкаться голос в его голове, с которым брюнет согласился. Сегодня Врени опоздала на две минуты — бегала два круга вокруг Штаба с коромыслом на плечах. А он сидел на скамейке с Такером и наблюдал, как она пробегает мимо. И опять поражался — как такая хрупкая на вид девушка-соломинка умудряется тащить на себе два ведра с водой. Почему она теперь начала казаться такой хрупкой? Откуда у нее возникла эта женственность? И считать ли это положительной стороной? «Она тебя в свои сети затянет. Говорю же я — ведьма она, — заговорчески вещал голос, который Леви не слушал, смотря на кусты, мимо которых шел. — Сжигать таких надо.» Он ее не видел всего год и девять месяцев. А за это время она из гадкого утёнка превратилась в лебедя. Удивительно. «Завидуй Жану», — хохотнули в голове. А ведь она так пока и не может даже опрокинуть капитана на пол во время тренировки. Уже как третий день пошел — а она все еще упорно продолжает делать попытки свалить его с ног. Хотел бы он позволить ей это сделать. И потом опрокинуть ее на себя. «Вот это мысля, — присвистнул голос. — А я думал, тебе по лицу в тот раз на базе хватило... Ей надо было, наверное, табуретом тебя огреть, чтобы таких мыслей больше не возникало.» Это уж точно. И опять день в мусорку. *  *  *  *  * За тренировками время проходит довольно быстро. Особенно если учитывать то, что это нужно для твоего же блага. Но только не для Врени. Для нее время тянется исключительно медленно. Раздражающе медленно. Она думала, что Леви будет тренировать ее только в ближнем бою. Ага, да прям-таки. Она совсем не ожидала того, что он начнет, так сказать, «с нуля» — то есть с развития силы духа и выдержки. И плевать ему, что у этой барышни сила духа даже выше ЧСВ самого богатого лорда столицы. Он умудрится эту силу духа уничтожить и выстроить заново — он это может, даже сомневаться не стоит. Капитан начал ее физической развитие, благополучно наплевав на то, что она и без этого уже была физически развита. Это не только ближний бой. Это элементарное подыхание от физических упражнений каждый Божий день. Врени умирала от переутомления. Каждый день пробегая круги вокруг Штаба за свое опоздание, она прекрасно осознавала, что впереди еще весь мучительный день. Леви издевался и тонко мстил. Мстил за свое беспокойство, которое преследовало его во время ее пропажи на двадцать один месяц. И он всеми усилиями и с садистким удовольствием гонял бедную девушку до посинения. — Позорище, — комментирует Аккерман, в очередной раз отправляя Гретхен в полет. Улетела Врени знатно — не успела развернуться во время падения и от всей души приложилась спиной о пол, с гулким хлопком откатываясь в сторону. И продолжила лежать уже на боку, прижавшись щекой к холодной деревянной поверхности и тяжело дыша. — Разве это твой лучший результат? — Неа, — почти неслышно и нечленораздельно бормочет рыжая. — С лучшим результатом я сплю. — Тогда и уснешь вечным сном при первом же случае. А ей это хотелось сделать. Аккерман показал себя изобретательным козлом, что, в принципе, было ожидаемо. Сначала Врени приходила на его тренировки с длинной косичкой, так как корзиночку из волос у себя на голове некогда было делать. И во время боя Леви умудрялся этой косичкой пользоваться — дергал так, что Гретхен себе едва шею не сворачивала и сразу же падала на спину, проклиная всех и вся. — Учись думать наперед, — спокойно говорил капитан, смотря на то, как девушка корчится от боли в спине на полу. — А как научишься — будешь подбирать свой внешний вид подобающим образом. — Так нечестно! — возмутилась разведчица, а брюнет лишь едва заметно дернул плечом. — В бою все средства хороши. И не забывай это, будь добра, если жизнь дорога. С того момента Врени приходила на его тренировки с пучком на голове. Да и вообще продумывала все до мельчайших подробностей — снимала с себя все балансировочные ремни, а еще не надевала в это время никаких кофт с капюшонами, чтобы ухватиться было не за что. У Леви были нестандартные подходы к обучению. Он не просто гонял Гретхен с тренировками, но и придумывал откровенную ересь — однажды заставил ее драться с ним при помощи швабр, именуя это «креативным подходом». — То коромысло, то швабра, — прокомментировала рыжая, когда капитан сунул ей в руки швабру без тряпки. — Что дальше? Веник? Кочерга? — Кочергой ты отхватишь по голове, — не остался в долгу Аккерман, а потом с видом профессионального фехтовальщика закрутил свою швабру в руках. — Ты должна уметь справляться с любыми подручными предметами, ясно? Скептически осмотрев «оружие» у себя в руках, Врени очухалась в самый последний момент и едва не получила по голове резким выпадом капитана, который собирался треснуть шваброй ей по макушке. За секунду до неизбежного она просто успела блокировать его оружие массового поражения, которое со звонком стуком соприкоснулось с ее шваброй над ее же головой. — Воу, — невольно вырвалось у девушки. Еще б она шваброй по голове не получала. — Вы сможете убить даже ведром, капитан. — Моя цель, чтобы это умела сделать ты. А после этих слов началась полная ахинея. Оказывается, швабра и правда может быть грозным оружием — особенно в руках сильнейшего бойца человечества. Из тренировочного зала так и доносились звуки ударов дерева об дерево — это Гретхен из последних сил пыталась блокировать своей шваброй выпады Аккермана. В конце концов она прошляпила и проморгала момент очередного капитанского приемчика, за что тут же и поплатилась — отхватила шваброй себе по ребрам. Такие тренировки на швабрах затем продолжались каждый вторник. Еще одним примером капитанского маразма стал колокольчик, который каким-то немыслимым образом оказался висеть на тонюсенькой ветке дворового дерева — как раз того самого, под которым скамейка. В тот день после построения Врени со скоростью света прибежала в столовую и под ошалевшие взгляды солдат за две минуты успела утоптать весь свой завтрак, выдуть за три секунды весь компот и умчаться в закат. — Офигеть, — присвистнул Конни, который в шоке держал ложку те самые две минуты, за которые Гретхен успела съесть всю свою порцию. Из его ложки в тарелку посыпалась гречка. — Это что было? — Она даже Сашин рекорд побила, — прокомментировал Эрен, кивая на Браус, которая с полным едой ртом смотрела на уже пустующее место напротив, где секунду назад сидела Врени. — Бедная Руби, — покачал головой Армин, который предпочитал есть спокойно. — Загонял ее совсем капитан. Жан промолчал, утыкаясь опять в свою тарелку. Белка успела ему уже все мозги выесть насчет этого капитана. Теперь она каждый день ест за две минуты и сбегает восвояси на тренировку, потому что ей не хочется бегать за свое опоздание. Врени же в это время бодрячком прибежала в подвал, где в тренировочном зале уже привычно стоял Аккерман. — Стабильно уже приходишь третий день подряд на пять минут раньше, — сказал он, как только она оказалась на пороге помещения, а потом сложил в карман брюк карманные часы. — Все веселье портишь. — А я так и знала, что вы садист, — сказала Гретхен звонко щелкая пальцами. — Я не хочу таскать ведра с водой вокруг Штаба. — Пошли. — Куда? — не поняла рыжая, а капитан оказался к ней вплотную и отодвинул от выхода.  — Весь проход загородила, корова, — не стал молчать брюнет, а потом пошел по коридору в сторону лестницы на первый этаж. Врени показала язык ему в спину и мастерски скрутила из пальцев кукиш. «Во козел!» — обозвали его тараканы, дружно поднимая бунт. Они вышли из замка на задний двор, где Леви сразу же подошел к знакомому дереву со скамейкой. Врени встала перед ним, с вопросом поднимая бровь. — И чего? — все еще не понимала ничего девушка, на что капитан чуть приподнял голову вверх. Гретхен повторила за ним и подняла голову, тут же натыкаясь взглядом на свисающий с ветки колокольчик. — Твоя задача: принести мне этот колокольчик до полудня, — сказал Леви, вызвав смешок со стороны разведчицы. — Вы серьезно? — усмехнулась Врени, опуская взгляд на капитана. — Колокольчик? — Да, — невозмутимо ответил ей брюнет. — Достать колокольчик до полудня? Вы мне на эту ерунду даете четыре с половиной часа? — Тогда докажи, что ты эту ерунду сделаешь с полпинка. — Да такую фигню сделать реально с полпинка! — Ну так попробуй. «Это провокация? — с подозрением прищурились тараканы, задумчиво шевеля усами. — Здесь есть подвох?» Подвох был. И об этот самый подвох вся самоуверенность Гретхен рассыпалась в пух и прах. — Не смей ни у кого просить помощи, — напоследок сказал Леви, а затем удалился в закат, оставив девушку наедине со своей проблемой. Полная энтузиазма и уверенности, что она утрет нос этому сварливому индюку, разведчица стала оценивать ситуацию. Вывод: до этого колокольчика фиг допрыгнешь — он слишком высоко. Тогда можно что-нибудь подставить — это не проблема. Притащить стул или какую-нибудь бочку. Она притащила стул. Не сработало — колокольчик был привязан от души и слишком высоко, на уровне второго этажа. Простым стулом тут не отделаешься. Прыгать с табурета тоже не вариант — Врени попробовала и едва не пропахала землю носом. Крылья не выпустишь — этот гад капитан все продумал и повесил колокольчик прямо во дворе Штаба. Еще один способ — стремянка. Вот с ней уж точно этот бубенчик достать получится. «Идеально», — довольно думала рыжая, в приподнятом настроении гусиной походкой чапая в сторону подсобных помещений, где есть стремянки. Первая такая комната была на первом этаже, куда девушка сразу же и направилась. Только вот лестницы там не оказалось. — А куда делась стремянка? — спросила Гретхен у молоденьких мальчиков, которые были как раз теми самыми новенькими кадетами. Они собирали ведра для уборки. — Да минут пять назад капитан Леви ее унес, — ответили они чуть ли не хором, а рыжая заторможенно кивнула. Значит, этот индюк уже все продумал и точно знал, что она пойдет за стремянкой. «Ну и подавись ею», — подумала разведчица, направляясь на второй этаж. Ведь стремянка есть не только на первом, но и на втором и третьем этажах. Поэтому пускай господин Аккерман подавится. На втором этаже лестницы тоже не оказалось. А разведчики-уборщики махнули рукой: — Ее капитан Леви стащил. А вот это девушке теперь не нравится. На третьем этаже она тоже проверила, но и там никаких стремянок не оказалось. «Ах ты ж падла!» — ругнулись дружным хором тараканы, а Врени с задумчивостью прикусила ноготь на большом пальце через черную маску. Индюк-то умный. И мстительный, словно голубь. Все стремянки утырил, чтоб его перетаращило! А вот теперь задание становится сложнее. — И что мне с тобой делать? — спросила Гретхен, стоя под деревом и, запрокинув голову, смотря на проклятый колокольчик. Ветер качнул ветку, и бубенчик задорно зазвенел, радостно поблёскивая своим боком на солнышке, словно дразня. К этой ерундовине никак не подступиться — ни допрыгнуть, ни долезть... — И зачем ты девочку мучаешь? — спросил Эрвин, не отрываясь от бумаг. — Еще и это сюда притащил... И он указал кончиком пера прямо на сложенные у стены три стремянки. — Ей полезно, — отозвался Леви, заняв свой смотровой пост. Из кабинета командира прекрасный обзор на задний двор, и Аккерман этим воспользовался — пододвинул любимое кресло к окну и уселся туда с бумагами, чтобы была возможность наблюдать за действиями разведчицы. Что уж и говорить, а стремянки, которые капитан утырил из подсобок, тоже перекочевали к командиру в кабинет — чтобы на всякий случай. Пускай Гретхен жизнь медом не кажется. — Странные у тебя методы обучения, — сказал Смит, ставя подпись на очередном документе. — Ты сам мне поручил ее тренировки, — отчеканил Леви. — А поэтому, будь добр, не суй свой нос в мое дело. Эрвин лишь промолчал, пропустив его фразу мимо ушей. Капитан, как наседка с жёрдочки, продолжал наблюдать за Гретхен. А она то камни в колокольчик бросала, то шваброй пыталась его достать, то Такера к работе припахала. За последним вообще было смешно наблюдать. Врени долго на ворона орала, потому что Такер уселся на тоненькую ветку прямо возле бубенчика и стал с радостными воплями его дергать, выбешивая колокольным звоном всю округу. — Брысь оттуда! — рявкнула рыжая на птицу, после чего ворон постарался побыстрее унести свой зад подальше от разъяренной хозяйки. — Говноед несчастный, а не капитан! Чтоб ему самому такого бубенчика лишиться! Где-то позади Аккермана красноречиво и довольно хмыкнул Эрвин, услышав слова девушки. «Вот козявка, а!» — заголосил голос в голове, хотя Леви пропустил эту фразу мимо ушей. А часики тикали, время летело быстро — уже два часа попыток прошло, а девушка успехов так и не добилась. Колокольчик было не достать. Она даже на дерево ради этого залезала — кое-как вскарабкалась по стволу на толстую ветку и осторожно начала продвигаться по ней в сторону бубенчика. Но капитан все продумал — в месте назначения, где висел предмет, эта ветка была уж слишком тонкая и не выдерживала вес человека. Поэтому, остановившись на полпути, Гретхен от всей души со злости долбанула по древесине рукой, чуть не навернувшись. Это что, еще одно издевательство со стороны Леви? Еще одна мстя? Оригинальный подход, да. Ему нужно писать пособие «Как заставить человека почувствовать себя идиотом». Без сомнений, на Врени такое пособие сработало — она чувствовала себя полнейшей идиоткой. Солдат Разведотряда не может достать с дерева сопливый колокольчик! Третий час подходил к концу, Конни и Эрен вдоволь успели наржаться с нее, Жан с Армином — сто раз посочувствовать, а колокольчик продолжал висеть на ветке. А Леви было весело — хотя бы что-то может скрасить его бумажную волокиту. Тут такой цирк организовался под самым носом — грех не посмотреть! В конце концов Врени плюнула на все это и перестала искать какие-то креативные подходы к решению этой задачи. Она просто подошла к стволу дерева, допрыгнула, обхватила руками ветку и повисла на ней, начиная перебирать руками и продвигаться к колокольчику. Содрала себе руки в кровь о древесную кору, сто раз прокляла капитана до седьмого колена, но продолжала упорно карабкаться, зависнув в полторах метров над землей. Ближе к концу ветка начала под ее весом прогибаться, устрашающе похрустывать и скрипеть. А в последний момент вообще с громким хрустом обломалась, зато Врени успела ухватить колокольчик и оборвать нитку, на которой он висел, а затем с чистой совестью грохнулась на дворовую плитку. Упала она неудачно и с бараньей грацией — вывихнула себе ногу, неудобно приземлившись. Зато с проклятым бубенчиком. Три с половиной часа. На эту ересь ушло три с половиной часа. И на что она свою жизнь тратит? Хотелось этот бубенчик капитану в глотку запихать. Вся растрепанная, с рассыпавшимся на голове пучком торчащих во все стороны волос, в которых запутались листья и ветки, она заковыляла в Штаб в поисках Аккермана. Нога ныла, наступать на нее было больно, и девушка, стиснув зубы, хромала. Чтоб этого капитана понос прихватил. Из-за него она еще и покалечилась. Умеет же он людей позорить! Леви прекрасно видел, как она выполнила задание и достала колокольчик. А Эрвин это еще и прекрасно услышал и тут же с едва заметным беспокойством спросил: — Она там жива? Шума от нее было много. — Жива, — ответил Аккерман, а потом поднялся с места и вышел из кабинета, чтобы встретить эту рыжую проблему. Мрачнее тучи, она ковыляла к лестнице на второй этаж, сжимая в руке проклятый колокольчик. И тут она видит, как легко и непринужденно по ступенькам в ее сторону спускается главный говнюк всего Разведотряда — как она его только не называла. Перебрала все плохие слова. — Три с половиной часа, — сразу же сказал Леви, а Гретхен долезла до него по ступеням. С больной ногой это было пыткой. — Напомнить тебе твои слова? — Не надо, — буркнула рыжая, а потом с остервенением всучила бубенчик ему в руки. — Зла на вас не хватает, капитан. Она шумно выдохнула сквозь плотно сжатые зубы, а потом сверкнула глазами. — Можно вам задать один вопрос? — спросила она, а потом, получив в ответ кивок, заговорила вновь. — Каким образом вы его туда повесили? А ведь реально — как? Да как такой шкет в принципе умудрился поместить этот бубенчик на такой высоте и в таком ужасном месте, где даже по ветке до него не добраться? Серые глаза едва заметно сузились. — Это будет моим секретом, — ответил капитан, а Врени вздохнула — ей сейчас в принципе было плевать. Ей просто нужно к Ханджи лечить покалеченную ногу. Видя состояние девушки и ее повреждение, Леви предложил ей помощь и даже руку протянул, чтобы довести ее до кабинета майора. Но Гретхен, а-ля независимая женщина, проигнорировала его действие и гордо заковыляла дальше. Аккерман настаивать не стал. А потом услышал ее голос: — Вы мне мстите, капитан? А не боитесь, что и я могу мстить в ответ? Ей же в ответ последовало только непринужденное и многообещающее: — Тогда учись мстить беспалевно. Продолжение следует... Jonas Brothers — Sucker