Крылатая Свобода

— Да они обалдели! Наглости выше крыши! Чтоб их там всех перекособочило, заразы бездушные! Когда они остановятся?! — громко возмущалась Врени, яростно тыча пальцем в уже изрядно помятую от нервов газету, в которой на самом видном месте красовалась статья о новых проделках рыжей убийцы. — Горите синем пламенем! Убийств им мало?! — Не истери, — говорит Леви, который сейчас стоял совсем недалеко и мрачно косился то на газету в девичьих руках, то на саму девушку, то в окно. — Возмущениями делу не поможешь. И то верно. Но не истерить не получается. — Они заходят все дальше и дальше, это уже все границы переходит, — продолжает говорить Врени, теперь начав ходить туда-сюда по кабинету начальника, не зная, куда себя деть. — Либо они меня в скором времени достанут, либо... — Не достанут, — отрезает Аккерман, а девушка взмахивает руками и повышает голос: — Тогда людей будут продолжать убивать! Так теперь их еще и крадут! С каждым словом она все больше осознает, как все плохо. Все становится только хуже и хуже, а ведь сентябрь почти наступил — полторы недели только осталось до заветного осеннего месяца. Гретхен надеялась, что Шадис приедет заранее, что он пораньше вернется в Кадетку или хотя бы где-то объявится. Но старик настолько хитрый и уставший от постоянных доставаний, что до последнего мастерски скрывается где-то  у черта на рогах. Где-то на отдыхе, пока здесь творится такой трындец! Где он только заныкался, когда так нужен?! Только он может хоть что-то сказать о том человеке с порванного портрета, ибо больше таких ветеранов его времен нет! Врени уверена, что он узнает этого человека, даже по глазам. Шадис не из тех, у кого прогрессирует склероз. Только тогда она сможет знать свою точную цель. Тогда она прекратит все это. Но терпение лопается — смертей людей становится больше, клевета о рыжей убийце растет и растет, так теперь еще и похищения начались. Люди начали просто пропадать без вести. И Гретхен уверена, что эти несчастные стали очередными жертвами лаборатории. От этого еще хуже. — Из-за меня страдают невинные люди. — Врени опять переходит от одной стороны комнаты к другой, готовая чуть ли не волосы на своей голове рвать от негодования. — Я не могу так больше! — Успокойся, — шикает Леви, перехватывая ее, когда она проходила мимо, заставляя разведчицу остановиться. — Я пытаюсь! — в отчаянии отвечает Гретхен, взмахивая руками, но капитан перехватывает ладонями ее запястья. Понимая, что позволяет панике брать верх, девушка закусила губу и опустила голову, пока в ее пальцах шуршала помятая газета. — Простите... Я... — Умолкни, — уже беззлобно говорит Аккерман. На удивление, разведчица послушалась, стиснув губы в тонкую полосу и замолчав. Но Леви видит, как на самом деле она пылает изнутри от эмоций — вот-вот ее волосы дыбом на голове поднимутся, а вешнушчатые щеки заметно порозовели от праведного безудержного гнева. — Ты права, так больше продолжаться не должно. Девушка лишь поднимает свой полный отчаяния взгляд на начальника, пока ее руки безвольно опустились вниз, но Аккерман ладони свои не убрал — его теплые хваткие пальцы продолжали обвивать ее запястья. Но в ее голубых глазах он увидел настоящую бурю, которую бы никогда не хотел видеть. Весь негатив, страх, боль — все отразилось в голубой радужке, где он заметил свое отражение. — И что мы можем сделать? — потерянно спрашивает она, хотя и сам Леви с трудом понимает, что в этой ситуации вообще можно сделать без помощи проклятого индюка Шадиса со своими заскоками. Никто другой не знает никакого Голубя и даже узнать его не может, кроме Киса. — Есть одна идейка, — говорит он, едва слышно хмыкнув, и Врени с подозрением приподняла бровь, смотря, как его серые глаза немного сощурились и устремились куда-то в сторону. По правде говоря, это была единственная идея, которая только и могла прийти в голову. — Что за идейка? — Хреновая, — как всегда информативно отвечает капитан, а потом несколько раз моргает. — Но тут уж выбора нет. Всем своим видом девушка показывала, что пора бы уже хоть что-то объяснить, поэтому Леви как ни в чем не бывало бросил: — Нужно поднапрячь Джозефа, а это ему однозначно не слишком понравится. Тем не менее, до Гретхен не дошло, о чем говорит начальник. Ведь Джозеф не знает настоящего имени Голубя и вообще не видел его уже очень и очень давно. — Научись быстрее соображать, — видя ее состояние под названием «свет горит, а дома никого нет», сказал Леви, а затем перехватил из ее руки газету, в конце концов отправив помятую бумажку в мусорку. — Джозеф однозначно знает место, где находится лаборатория. — Вы что, собираетесь атаковать это место? — почему-то аж опешила девушка. — Нет, пока только спросить, где это. А если мы узнаем место лаборатории, значит, недалеко шастает и Голубь. План проще пареной репы, но попробуй еще уломать Джозефа пойти на этот шаг, ведь до этого он держал все это в строжайшем секрете и не рассказывал совершенно никому. Это было единственным решением, чтобы не сидеть сложа руки до возвращения Шадиса. Поэтому делать нечего. На следующий день Леви с утра пораньше умотал в Конный Центр турсучить и мучить Джозефа расспросами, причем свалил он туда совершенно один — Врени, которая так порывалась поехать вместе с ним, с кислой рожей осталась торчать в Штабе под угрозой, что Аккерман ее запрет в кладовке со строительными материалами на весь день. Эрвин лишь одобрил этот план, потому что выбора другого не было. Аккерман оказался в Конном Центре неожиданным гостем, и первым делом он столкнулся с Армином и Сашей, чье трехнедельное дежурство подходит к концу. Значит, пора менять пару — Микаса и Конни последние пару дней сидели наготове, чтобы поменяться с друзьями местами на еще одни три недели. А вот затем понеслась душа по кочкам — Леви проторчал с Джозефом в гостиной на переговорах, и время перевалило уже за час дня, но в итоге мужчина сдался — поведал капитану свою большую и страшную тайну. А Аккерман только и рад погреть уши — он столько времени здесь проторчал, что аж глаз начал дергаться еще хуже, чем от бессонницы. Выяснилось, что сам Джозеф знает это место очень смутно, потому что из лаборатории почти не вылезал и сидел там круглыми сутками, так что местные кроты ему, наверное, обзавидовались. Всех ученых в СПЛ (Секретной Подземной Лаборатории) обеспечивали едой и всеми необходимыми вещами, за чем очень ответственно следил сам Голубь — их начальник. Но что-то Джозеф да знает и помнит — их всегда запускали и выпускали из этого подземного места только через один выход, но был еще и второй, в сторону которого Голубь им строго-настрого приказал даже не смотреть. Джозеф не знал, куда вели двери того самого прохода, но выход, которым обычно пользовались, выпускал прямо в огроменный сад невероятных размеров. Это место было чуть ли не царским — находился этот сад прямо на территории стены Сина, и самый дальний край этого сада почти упирался в в эту стену. Это был не Стохесс — Стохесс был прямо за этой стеной, гранича с территорией стены Роза, так как был отдельным дистриктом. Сад находился прямо в самом маленьком кругу стен — в самом эпицентре богатой жизни. Несколько миль от него — и будет столица Митра. Сад был частной и хорошо охраняемой территорией неизвестного богача, и там хорошо был спрятан вход в Лабораторию — прочная дверь, скрытая в маленьком возвышении при помощи травы и кустарников вообще никакого внимания не привлекала, казавшись обычным камнем. Только вот камень этот хранил в себе секретов побольше, чем сам король. Леви задумался — а ведь на территорию стены Сина хрен попадешь. В Стохесс попасть гораздо проще — туда даже обычные рабочие попасть могут, поэтому город такой большой. Стохесс относится к стене Сина только на половину, ведь располагается и на территории Розы, а сад, о котором говорит Джозеф, находится именно внутри последнего круга. А в последний круг каждому встречному пролезть нельзя. Охраны там столько, что больше половины населения там — это охранники. Их там как грязи, ведь стена Сина — центр богатой жизни. Но кого ж это остановит? Явно не Леви — он по этому поводу даже не парится. Достаточно обычной удостоверительной волшебной закорючки-росписи Эрвина Смита — и тебе открыты любые двери в стенах. Все-таки, в некоторых случаях быть командиром — очень даже эффективное средство для прохода в любую зону, даже на территорию богачей. Поэтому проблем с пропуском на территорию стены Сина быть не должно. Прибыв обратно в Штаб Разведки, Леви тут ж потребовал с Эрвина письменное разрешение, чтобы на следующий день отправиться посмотреть хотя бы со стороны на этот дивный сад. При этом пришлось пережить очередную почти истерику от Гретхен, которая кровь из носа хотела поехать с ним туда. — Нет — значит нет, — неприклонно отрезает капитан, вечером в своем кабинете собирая дорожную сумку. Выезжает он утром. — Ну капитан! Я же под вашим присмотром! — возмущается Врени, так как в упор не видит проблемы в том, чтобы вместе с начальником смотаться к стене Сина. — Да нас даже не заметят! Там же не просят подтверждение личности! — Гретхен, — опасно сверкает он глазами, убийственно зыркая на девушку, — раз я сказал нет — иного варианта и быть не может. Поэтому будешь сидеть здесь и не рыпаться, поняла меня? Гретхен только интригующе щурится, и капитан понимает, что со своим шилом в заднице она способна сделать что угодно. А в этом случае — она может тайком последовать за ним и объявиться только на подъезде к стене, чтобы потом не было возможности отослать ее обратно. Эта хитрая лиса думает, что сможет его провести, раз у нее необычайные слух и зрение, увязаться следом за ним в путь. Только вот он тоже не глуп, поэтому даже за пределы Штаба ей выйти не даст. — Даже не пытайся, — предостерегающе говорит Аккерман, а Гретхен строит из себя невинную дурочку. — О чем вы? — картинно удивляется она, словно совсем не понимает, о чем он говорит. — Сама прекрасно поняла, о чем я, — теперь он в одну секунду оказывается рядом и резко, но на удивление мягко хватает пальцами ее за подбородок, вынуждая беспрерывного смотреть ему в глаза. — Только попробуй пойти за мной — и дальше уже будешь сидеть на поводке по соседству с Берти. До Врени дошло, что ее раскрыли, поэтому она лишь цокнула и обиженно прикусила губу, даже не вырываясь. А потом с удивлением скосила глаза на капитанскую руку и изогнула бровь — он все еще держал ее за подбородок и почему-то не отпускал. — Не думай, что я всемогущий, — уже тише произносит Леви, а девушка переводит взгляд на его глаза, замечая в них свое отражение. — Если я сильнейший, это не значит, что смогу уберечь от всего. Гретхен захотелось стукнуть себя по лбу. Желательно — насмерть, но можно и просто вмазать. Она ж себя сейчас как эгоистка повела — даже не подумала о последствиях, подумав, что раз рядом с ней будет капитан — то и проблем удастся избежать. А ведь он не железный. Действительно, он же не всемогущий. И испытывать его не стоит. Тем более, то место, сто процентов, будет переполненно полицейскими. И соваться ей туда действительно не стоит. — Я поняла, — она кивает, стыдливо отводя глаза в сторону, а потом извиняется. — Простите, я порой не думаю головой. — Я в этом уже убедился, — Аккерман хмыкает, а потом, сделав очень странное движение большим пальцем по ее подбородку, вернулся обратно к своей сумке. Врени неосознанно тянется к своему лицу, а потом беспалевно лыбится — он тогда погладил ее кожу большим пальцем, хоть при этом состроил рожу, словно ничего не происходит. «Лыбу с лица сотри», — гаркнули в голове тараканы так неожиданно, что все эмоции с женского лица тут же словно ветром сдуло, а сама Гретхен сделала вид, что о чем-то задумалась, прикусив ноготь на большом пальце своей руки. — А, кстати, — вдруг решил о чем-то вспомнить начальник, немного повернув голову в ее сторону и вначале зависнув, узрев ее странный покерфейс и не поняв его причину, но затем продолжил, как ни в чем не бывало: — Со мной едет Кирштайн. — Ага, ага, — занятая своими мыслями, тут же отозвалась разведчица, пока до нее вдруг не дошел смысл сказанного. А когда дошел — она аж подавилась, едва не прикусив язык. — Пф-ф, что?! В каком смысле?! — Я повторять не люблю, — тут же ответил Аккерман, искоса наблюдая за девушкой. — И что за реакция? — Как так «едет Кирштайн»?! А он-то почему?! — Завтра сменяется пост наблюдений за Конным Центром, Армин с Сашей и Микаса с Конни будут заняты, а Эрену участвовать во всем этом дерьме не светит. Остается Кирштайн. — А я с кем буду? — задала тупой вопрос Гретхен, не понимая, как так случилось — не будет ни капитана, ни друга, которые, между прочим, являются ее «охранниками». — С Эреном, — запросто ответил Леви, не видя в этом проблемы. — Не-не-не! — вдруг замахала руками девушка. — Пойду лучше займу место в помощниках для Ханджи! И с этими словами она дунула прочь из кабинета, причем так, что даже сверкающих пяток не было видно. Леви лишь едва слышно фыркнул. И чего это она так отказывается сидеть с Эреном? Вроде, оба долбанутые свыше, особенные по самую задницу, так значит, подружиться должны были. А тут нет — Врени соглашается сидеть только с Жаном, а вот петуха Эрена стороной обходит. Бесит он ее, что ли? «А тебя как будто нет», — активизируется голос в голове, с чем капитан соглашается. В принципе, он ее понимает — такой придурок как Эрен орать и бесить только и умеет. Шило в жопе, одним словом. Утречком великий дуэт Аккермана и Кирштайна с благословением отчалил из Штаба в дальние дали. До этого Жан нажаловался Гретхен по самые помидоры, что никуда не хочет с капитаном ехать в одиночку. Напрягает его эта сомнительная компания, видите ли. — Ноги в руки, и шуруй давай! — пихает его девушка в спину, когда парень в последний раз смотрит на нее с видом великого мученика, и тот покорно садится на своего коня. Так они и уехали, оставив бедную Врени смотреть им вслед, стоя на пустой площадке, как бесполезный пень на поляне. Но киснуть времени не было — девушка унеслась помогать Ханджи. Жан же в это время ехал рядом с капитаном и слушал его указания. По сути, они отправились к тому прекрасному саду только понаблюдать издалека, чтобы хотя бы просто узнать, что он из себя представляет. Может, какую-нибудь информацию найдут. — Капитан, могу ли я задать вопрос? — спросил парень, когда между ними воцарилось молчание. Они проезжали мимо маленького населенного пункта, поэтому пришлось сбавить скорость, чтобы ненароком не влететь ни в кого. — Ну, — коротко отозвался капитан, даже не поворачиваясь. — А чем вызваны такие внезапные действия? Вроде бы, чтобы действовать, вы хотели дождаться тренера Шадиса. Но сентябрь ведь наступит только через неделю. — Ты читал газеты? — спросил начальник, на что Жан кивает. — Ну и как тебе новости? — Людей красть начали... И? — Мы не можем больше сидеть сложа руки. Сколько еще за эту неделю может погибнуть людей? А мы не знаем ничего, как ежи в тумане. Ситуация опасная, Голубь — сильный противник, имеет какую-то власть и много связей, значит, нужно быть наготове всегда. Кирштайн молчит, смотрит на дорогу. Об этом Голубе неизвестно совсем ничего, а он уже так задолбал. Хотелось бы ему посмотреть на человека, который уже столько времени умудряется всех водить за нос. — А как там ваши тренировки? — чтобы хоть как-то скрасить неудобное молчание, спросил Жан, а Леви, услышав о тренировках, даже глаза в его сторону скосил. — Ее навыки улучшились? Они оба знали, о ком парень говорит. — А ты на себе еще не почувствовал? — вдруг даже усмехается капитан, а Кирштайн аж опешил — такого проявления эмоций он от начальника не ожидал. Ему показалось, или Аккерман мало того, что едва заметно насмехался над ним, так еще и в довольной победной улыбке расплылся? Кажется, у него едет крыша... — А? — выдавил из себя Жан, не сводя глаз с профиля едущего рядом начальника и надеясь узреть еще раз его эмоции. — Я видел, как на прошлой тренировке она тебя отправила в полет в ближайшие кусты. А на прошлой неделе едва в узел не скрутила. Ты еще спрашиваешь, улучшились ли ее навыки? До парня вначале не до конца дошел смысл сказанного, но потом он подавился. — Э?! Так вы следили?! Аккерман лишь едва заметно повернул в его сторону голову, вяло и многозначительно глянув, как на ошибку природы, словно ленивый кот. — Ты и правда настолько отупел или прикалываешься? Видимо, Руби тебе действительно сотрясение обеспечила. На слове «Руби» их обоих неприятно передернуло. Но они в населенном пункте, надо быть идиотом, чтобы назвать девушку реальным именем. Но вместо того чтобы захлопнуться и заткнуться, Кирштайн вдруг громко и ехидно хмыкнул, причем специально так, чтобы Леви это услышал. — Ну, кому что она там обеспечила... — многозначительно тянет Жан, абсолютно не прозрачно намекая на то, что для капитана Белка является не просто учеником. Знает он об их любованиях, ничего не поделаешь. Леви же опасно косится на него, угрожающе блеснув глазами, внезапно став мрачнее. Ему показалось, или этот желторотик ему намекал? Причем как намекал! Как будто нашкодившего кота ткнул носом в его проделки! «Так он ведь прав!» — вдруг как всегда не к месту возникает голос в голове, и Аккерман только едва слышно цыкает. Вдруг ему в голову ударила мысль, что, черт возьми, их отношения не такие уж и скрытные и секретные. Видно же невооруженым глазом, что между Гретхен и Аккерманом что-то происходит, их ведь обоих друг к другу тянет, и это не может оставаться незаметным вечно. Достаточно приглядеться и заинтересоваться, чтобы заметить их волнение друг о друге, незначительную заботу, а еще некоторые моменты, когда все заходит дальше отношений наставника и ученика. Незначительные неприметные прикосновения, взгляды, неосторожно брошенные слова. Хоть в своих отношениях они так и не разобрались, не переступили черту дальше тех поцелуев, но их тянет друг к другу — поэтому прикасаются друг к другу и смотрят друг на друга они неосознанно. И это, черт возьми, заметно! Поэтому от ближайших людей подколов не миновать. А то Аккерман в последнее время начал замечать странное поведение Эрвина — этот белобрысый хитрожопый товарищ точно что-то знает. Знает и показывает это, хоть ничего и не говорит! Поэтому комментарий Кирштайна Леви и оставил без ответа. А Жан видит, что капитан своей работой гордится — Белка реально стала сильнее, а стиль ее борьбы стал так похож на стиль борьбы Аккермана, что аж страшно становится. Все чаще и чаще она использует его приемы, все чаще и чаще в ее движениях можно увидеть образ капитана — четко, быстро, хладнокровно. Все чаще и чаще Кирштайн стал ей проигрывать. Девушка рвется вперед, совершенствует свои навыки. Она стала сильнее многих солдат, а все потому, что находилась под полным командованием Аккермана. У нее стала отменной реакция — результаты тренировок и игр с мячом; она стала очень быстро соображать — сказались частые драки с начальником; она продумывает все свои движения и движения противника за считанные секунды — результат работы капитана. Она становится все сильнее, становится опасным противником. И хоть на поясе Леви до сих пор звенит проклятый колокольчик — теперь ему грозит скорый проигрыш. Все чаще и чаще во время ближнего боя Аккерман попадает в такие ситуации, откуда с трудом выходит с колокольчиком на поясе. И скоро Врени загонит его в тупик. Скоро колокольчик будет звенеть в ее руке. Два путника вскоре доезжают до стены Сина, проходят через ворота на территорию богачей. Леви демонстрирует письменное разрешение от Эрвина, сохраняя полнейшее спокойствие даже тогда, когда их начинают доставать надоедливые охранники. Аккерман предупредил Кирштайна сохранять каменное выражение лица и не реагировать ни на что, так как если ты будешь слишком эмоционален, то это может вызвать определенные подозрения у стражников. Сторожи охотнее пропускают серьезных и спокойных, которые кратко отвечают на все вопросы, а не эмоциональных говорунов. А проблемы разведчикам не нужны. Не простояв около ворот и пяти минут, они двинулись на территорию стены Сина, так как охрана, узрев воочию письменное разрешение и самого капитана Разведки, пропустила их внутрь. Внутренний круг стены не был многонаселенным. Здесь было много полей и садов, принадлежащих богатым лордам, да и множества домов тоже нельзя было увидеть — вдоль дороги были только холмы и огороженные участки. Деревьев тоже было много, их здесь никто не рубит — все материалы доставлялись с территории рабочих людей. Можно сказать, вся стена Сина была отдельным богатейшим заповедником — и прекрасная природа, и редкие животные, которых держат богатые шишки. Кирштайн был здесь всего пару раз, и то — по срочному заданию, поэтому многое осмотреть у него не получилось, и на этот раз парень опять с интересом оглядывается. А вот Леви был здесь почаще, и уже прекрасно знает, что недалеко от ворот находится богатое поместье одного очень общительного лорда, с которым несколько раз приходилось иметь дело. Именно сейчас они и проезжают мимо этого поместья невероятных размеров, и Кирштайн замечает за оградой большое количество беспорядочно гуляющих по пастбищу лошадей. — Хозяин просто помешан на лошадях, — объясняет ему Леви, видя удивление на лице парня. А Леви знает не понаслышке его одержимость этими животными. Этот лорд уже давно положил глаз на его Августа, даже предлагал нереально большие деньги, чтобы приобрести этого коня, но Аккерман был неприклонен — друзей не продает. Надо признать, Август — прекрасный красавец, с сильным характером, тем более еще и породы Марвари. Он заметный, статный, еще и с интересными закрученными ушами. Леви гордится им, ведь именно он его выдрессировал и подчинил. И продавать его не будет никогда, ни за какие деньги. Проехав мимо поместья, разведчики наконец подъехали к огороженному саду. Они находились среди деревьев на возвышенности — достаточно высоком холме, а сад был внизу. Идеальное место для наблюдений. — Джозеф точно про этот сад говорил? — спросил Жан, когда они завели лошадей глубже в кусты и подальше от дороги, чтобы быть более незаметными. — Точно, — отзывается Леви, спрыгивая на землю, и парень последовал его примеру. Капитан с тихим щелчком открыл свою сумку на плече и выудил оттуда маленькую подзорную трубу, пока Кирштайн наблюдал за его быстрыми действиями. — Кое-где поросший плющом забор, большое количество растительности на территории, большая старая плакучая ива... Аккерман перечислил все то, что говорил ему Джозеф. Отличительной чертой этого сада была единственная на его территории невероятных размеров старая плакучая ива, которая выделялась из всей растительности гигантским темно-зеленым грибом. — А еще от его края рукой подать до стены, — продолжил Леви, в подзорную труду оглядывая сад и рассматривая его дальний край. Реально, сад довольно близко к стене — вон она, огромным серым фоном возвышается. — Это точно он. Кирштайн тоже достал подзорную трубу — такую же, как и у начальника. Она входит в комплект солдатского набора вещей, которые могут пригодиться. Увы, у них зрение обычное  — не такое, как у Гретхен, поэтому приходится пользоваться подзорной трубой. А вот Врени бы и без нее справилась. — Внутри никого нет, — через некоторое время говорит Жан, выглядывая из-за древесного ствола, осматривая внутреннюю территорию сада. — Зато снаружи охрана, — отзывается Аккерман, оглядывая стоящих вдоль забора мужчин. Они были в одинаковой форме, и капитан отчетливо видел у них оружие — пистолеты от новых УПМ, что были прикреплены к поясам, а еще патроны, крепящиеся к ремням на ногах. — Насчет защиты они заморочились. — Это ведь не солдаты Внутренней Военной Полиции? — спрашивает Жан, тоже оглядывая охранников. — Они неплохо вооружены... — Не знаю, — Леви вглядывается в этих мужчин. — Не уверен. Они в другой форме, поэтому понять сложно. — А сад-то чей? Тут только мелкий домик на его территории, типа какой-то избы, но ведь у богачей даже собачьи будки не так убого выглядят. По идее, там можно было только на пару дней остаться, значит, хозяин этого сада может жить где угодно. Это типа дачи, что ли? — Видимо, дом давно не ремонтировали. Им не пользуются?.. Но раз тут так много охраны, значит, этот сад действительно важен. И не потому, что является дачей богатой шишки. — Вы про вход в СПЛ? — Именно. Значит, он там действительно есть. А Голубь содержит это место и заботится об охране. — Обалдеть, прямо под этим садом — настоящая лаборатория... — Более скажу — Гретхен выбралась оттуда, — Леви заметно помрачнел. — Надо узнать, кому этот сад принадлежит. Узнать не получилось. Чтобы сэкономить время, Жан отправился доставать охранников, хотя это было рисковой идеей — они помнили об оружии, которое было у каждого из охраны. А Леви отправился к единственному лорду, который являлся соседом этого странного сада — к именно тому лорду, который положил глаз на его драгоценного Августа. Просто он был единственным, кто живет по соседству. Они так ничего и не выяснили. Вначале на Жана не обращали внимания и игнорировали его вопросы, но потом послали нахрен, пригрозив пистолетом. Кирштайну пришлось заткнуться и смотаться, так и не получив ответа. А Леви выслушал очередную волну комплиментов в сторону Августа, пока общительный лорд собственной персоной вился вокруг обреченного коня, вновь несколько раз отказал этому самому лорду, сказав, что его лошадь не продается, и в итоге тоже ничего не выяснил. Оказывается, даже этот лорд не знает, кому принадлежит тот сад. А еще он сказал, что к той территории никто не приезжает — вообще никто уже долгое время. Кроме охраны там никто не крутится и даже за садом никто не следит — весь зарос кустарниками уже. Раз этот сад никому не нужен, то его могли спокойно продать — это был лакомый кусочек, желающих заполучить такую территорию было немало. Но ни за какие деньги его получить не удалось — таинственный хозяин не собирался отдавать свои владения. И к этому саду никто не подходит, никто не приезжает. Леви уехал в задумчивости, благополучно открестившись от очередного предложения продать коня. Раз сюда никто не приезжает, значит, этим выходом никто не пользуется. То есть, в СПЛ никто не спускался? «Да не может такого быть», — тоже не соглашается голос в голове, и капитан вспоминает слова Джозефа. Хозяин Конного Центра говорил, что выходов там два. Один — в саду, а другой — неизвестно. Значит, раз этим входом не пользуются, то пользуются другим. Только вот где его найти? Откуда еще можно попасть в подземную лабораторию? Это узнать, увы, было почти невозможно. Разведчики ни с чем вернулись обратно, Леви доложил обо всем Эрвину и Ханджи, а Жан пошел рассказывать обо всем Врени. Только вот, ввалившись в ее комнату, он не увидел в помещении самой девушки. — Белка? — не понял ничего парень, оглядев комнату и не услышав ответа. — Бельчи-и-иха? — Он подошел к шкафу и открыл дверцы, но никого внутри не увидел. — Да где ж ты? — Я вообще-то в шкафу не сижу, — услышал он смешок и развернулся. В дверном проеме стояла Гретхен в своей неизменной шапке-берете. — А ты где была? — Да так, — отмахнулась девушка, а потом быстро перевела разговор в другое русло. — Какие новости? В итоге Жан посвятил ее в суть дела, даже не зная, что, пока он искал ее в шкафу, эта рыжая плутовка была буквально за стеной — в кабинете капитана, который Леви совершенно забыл закрыть. А вот что она там делала — вопрос другой. Леви же после доклада зашел в свою комнату, небрежно откидывая сумку на кровать и снимая с себя кофту, оставаясь в рабочей рубашке. Он утомился, устал, вдруг захотелось спать, но его ждали несколько обязательных документов на подпись. Рассказывать Гретхен нет смысла — у нее в комнате уже сидит Жан, чей голос капитан слышал, когда шел к своему кабинету. И только подойдя к столу, чтобы сесть за документы, Аккерман замечает чашку с чаем, стоящую недалеко от стопки бумаг. Его собственную чашку, наполненную горячим чаем — даже пар видно. «Это еще что за новости?» — Он тянется к предмету, берет за ободок в руку и подносит ближе к лицу. Вдыхает — его любимый травяной чай с чабрецом. Леви хмыкает. Он понял, откуда тут это появилось. Лисица Врени уже прекрасно знает, где он хранит чай — на полке в шкафу в самом углу, она прекрасно знает, что пьет он его горячим. А еще он понял, что она прекрасно слышала, как он с Жаном вернулись в Штаб, поэтому поспешила сделать вот это. Потому что он забыл закрыть кабинет на ключ. Аж приятно стало, и капитан садится за стол, делая глоток из собственной чашки. Поворачивается к стене, пробежавшись глазами по трещине, понимая, что за этой преградой сейчас сидит Гретхен. Решила стать заботливой? «Да ладно, тебе ж нравится», — ржет голос в голове, и Леви хмыкает, поворачивается обратно к документам. А через пару дней произойдет великий момент. Момент, когда Аккерман во время ближнего боя высвободится из захвата и отпрыгнет в сторону, не слыша звон колокольчика при прыжке. Момент, когда он посмотрит вниз, на свой пояс, и ничего там не увидит. Момент, когда Гретхен, тяжело дыша, вытянет вперед руку с зажатой между пальцами лентой, и колокольчик победно звякнет в ее ладони. Момент, когда она радостно выкрикнет: — Получилось! — а Леви тихо, но довольно скажет: — Молодец. Продолжение следует... BTS — Boy in Luv