Крылатая Свобода

— О-ой, твою ма-ать... — только и вырвалось у Врени, которая стояла на крыше наполовину обвалившегося дома, боясь ляпнуться вниз, так как ноги уже почти не держали. — Вот это трындец... Что не говори, а трындец был самого глобального масштаба, что казалось, будто хуже уже некуда. А действительно — куда еще хуже? Они и так очутились в самой жопе, откуда выбраться с горем пополам удалось всего лишь половине огромного отряда смертников. Тело била мелкая дрожь, заставляя не только подкашиваться коленки, но и стучать зубы, пока девушка, чьи огромные крылья были безвольно опущены вниз, бессильно наблюдала за происходящим чуть внизу в стороне. Армин, кого нехило раскособочило после превращения в обычного титана, медленно, но верно расхреначил под собой целый дом, ухватив здоровенной лапищей вопящего во все горло Бертольда, которому мстительно недавно отфигачили все конечности под самый, так сказать, корень. Его белобрысый дружок-мудила Райнер оказался судьбой поцелованный в темечко, поэтому ему удалось успешно унести отсюда свой зад, иначе бы и его скормили кому-нибудь под шумок. Была б Врени титаном, она была бы рада сожрать всех этих проклятых придурков в одну харю, только вот она не титан. Крылатая девушка стояла совершенно одна, пока на крыше другого дома столпились капитан Леви с Ханджи и двумя элитниками — Эреном и Микасой. И со своим зрением Врени прекрасно было видно, что эти двое были готовы от напряжения и беспокойства за друга ляпнуться в обморок. Леви был серьезнее некуда, балансируя между реальностью и потерей сознания из-за нечеловеческих усилий, которые он недавно приложил для выполнения операции. Ханджи было откровенно дерьмово, и даже вид скорого перерождения Колосса ее не очень вдохновлял, хотя в любое другое время она бы сорвала глотку от воодушевленных воплей. Зое можно было понять: потеряла весь свой отряд при взрыве от превращения Бертольда, который бомбанул, черт возьми, покруче огромной пороховой бочки на всю округу; потеряла верного помощника Моблита, а еще есть большая вероятность того, что теперь бремя командира всей Разведки ляжет на ее плечи, ибо Эрвин до сих пор был там — за стеной вместе с кучей молодняка, с которыми Звероподобный ублюдок решил сыграть в каменные вышибалы. И от Смита не было никаких вестей, так что с вероятностью в девяносто девять процентов он сейчас лежал мертвый, погибнув вместе с новичками под обстрелом булыжников. Это был сущий кошмар, а не операция по возвращению стены Мария. Честное слово, Врени во время этого ада совершенно забыла всю суть их прибытия сюда и конечную цель, заботясь только о том, как можно сплавить трех говнюков на тот свет. В итоге ничего не вышло: Зик-бзик передал привет Эрену и вместе с Райнером умотал в закат неизвестно куда, покинув поле сражения и оставив Армина дожирать ревущего Бертольда. Так себе дружба, но разведчикам и легче — теперь Колосс будет у них под крылом в виде Арлерта, который в эту секунду раскусил безногому и безрукому парню голову, как виноградину. К горлу подступил мерзкий комок тошноты, и по всем внутренностям прошелся спазм. Врени даже сообразить ничего не успела, как в ту же секунду склонилась в сторону, не сумев сдержать в себе все рвущееся наружу. Ее вырвало, хотя, если подумать, ей и блевать-то было нечем — уже несколько раз ее рвало, а в желудке была ноющая противная пустота, так как за все это время она не брала в рот ни крошки. Откуда ее организм взял то, что можно опять выкинуть наружу от такого зрелища чужой кончины? Армин-титан вскоре пропал, оставив после себя светловолосого парня в отключке, зато с новой силой и живым, а не тем обугленным куском мяса, каким он был недавно. К слову, высокая температура от тела Колосса, кем тогда был Бертольд, задела многих, и Врени — одна из них. Подкинув Эрена вверх, чтобы он вырезал противника, пока в это время Армин был наживкой для потока кипятка, она еле увернулась от горяченного пара, который едва не пыхнул ей в самое лицо. Если бы она хоть немного помедлила, то мало чем бы отличалась от заживо сгоревшего Арлерта, и тогда перед Леви стоял бы выбор, кого возвращать с того света с помощью титаньей сыворотки: Армина или Врени. Благо, все обошлось, и задело ее не так уж сильно — обварило бок через наполовину сгоревшую одежду и обожгло крылья, на которых добрая половина перьев полностью сгорели. Попав в такую экстримальную ситуацию, девушка открыла для себя новую особенность своего тела: перья на ее крыльях способны восстанавливаться за несколько минут, вырастая там, где конечностям был нанесен урон. Если бы этого не было, она была бы абсолютно бесполезна, ибо подохла бы, не имея больше возможности летать. Постоянно выпускать крылья — нехилая нагрузка для организма, поэтому часто этого не сделаешь, а если выпустить один раз и дальше ходить крылатой — это неплохой вариант облегчить нагрузку. Вот и сейчас после ожогов перья на ее крыльях вновь появляются, пока сама Врени пытается справиться с болью в боку. Обварило ее неплохо, но совсем не смертельно. На ее заляпанном кровью лице продолжали находиться очки, которые она не снимала все это время; из-за них кожу лица очень сдавило, и потом будут отпечатки резинки и креплений защитных стекол. Но кого это волнует, если иметь потом следы от очков лучше, чем остаться без глаз во время полета. К лежащему на залитой кровью заросшей плитке Армину в то же мгновение подорвались Эрен с Микасой, пока Леви обреченно и устало уселся на гребень старой крыши. Чувствовал себя он будто с попойки: живот крутило, его самого очень мутило, а перед глазами мир решил хороводом закружиться. Сейчас Леви и сам так закружится, что улетит с этой крыши к чертовой матери прямо вниз. Ханджи была не лучше, но хотя бы чуть успешнее, ибо это не ей пришлось так жопу рвать, чтобы добраться до Звероподобного, чтобы потом его еще и распотрошить на части. Конечно, каким бы душегубом Леви ни был, в тот момент он стал настоящим маньяком. Только вот слишком чесал языком, черт его дери, из-за этого Зик и ускакал в закат. Он устало переводит взгляд с троицы элитников в сторону, натыкаясь на Врени, которая стояла на крыше чуть дальше находящегося дома. У него вырывается какой-то хриплый и болезненный стон облегчения, ведь она жива — вон, стоит там на трясущихся ногах и с опущенными крыльями, держась за правый бок. Ее задело, но она хотя бы жива... А Врени тем временем ловит на себе взгляд родных серых глаз, а потом вскрикивает, так как земля резко ушла из-под ног. Прямо под подошвой ее измазанных в крови и грязи сапог вдруг обвалилась старая черепица, рухнув вниз и разбившись вдребезги, судя по звуку. А девушка в этот момент ляпнулась прямо на спину, отбив себе задницу, нелепо взмахнув крыльями, еще и треснувшись вдобавок затылком так, что перед глазами звезды запрыгали. «Везунчик по жизни», — вздохнули тараканы, когда рыжая скривилась от боли и выдала целый монолог ругани себе под нос. — Ёперный сарай... — промямлила она еле слышно, а потом наплевала на все и раскинула руки в стороны. — Ну все в задницу, я хочу вздернуться на ближайшем дубе, — улеглась в позе звезды, ни о чем больше не думая и закрыв глаза. — Здесь растут дубы?.. Ладно, не так уж и важно... — Ты собираешься дать дуба? — брякнулась рядом чья-то тушка, и над разведчицей склонился Жан. — Рановато концы отдавать, Бельчиха. — Ну и рожа у тебя, — не удержалась Врени, когда открыла глаза, а потом осеклась. — Ой, я не это... не того... не бери в голову, короче, у тебя очень даже хорошая рожа... Жана чуток перекосило от боли, так как он себе рассек плечо об острый край торчащей черепицы, когда из-за воздушного мощного потока после превращения Колосса ему пришлось носом проехаться и пересчитать все выступы крыши какого-то несчастного сарая. На лице все его путешествие прекрасно отразилось: разбита губа, кровоточащая рана на лбу, рассеченная бровь и просто-напросто расцарапанная физиономия. Благо, хоть глаза на месте, а то была вероятность их потерять. — Рожа сейчас будет у тебя, если сейчас навернешься прямо отсюда, — помрачнел Кирштайн, видя, что тело подруги начало медленно, но верно сползать вниз по скату крыши. — Ну и что, — как-то безразлично отозвалась Врени, не собираясь двигаться. — И так живого места нет, а от очередного падения ничего не изменится... «Полетать в этот раз ей пришлось знатно, и порой даже не на крыльях, а с воплями и вниз. Никто из противников не ожидал увидеть в рядах Разведки крылатую девушку, поэтому тут же поспешили избавиться от нее, так как она успешно бомбила с воздуха. Таким образом, ей пришлось уворачиваться от огромных кулаков Бронированного, который с каждым промахом все больше и больше бесился. Эта девчонка напоминала ему моль — крутилась прямо у него перед носом, крутилась, а прихлопнуть никак не выходило. В итоге у него даже получилось цапнуть ее в свои хваткие руки, сжав в кулаке и грозязь выдавить ее внутренности наизнанку, но Жан подоспел вовремя — с криками: «Куда, мразота?!» он выпалил громовое копье прямо в плечевую чашечку, пробив броню, и в итоге у Бронированного отвалилась полностью вся рука. — Райнер-говняйнер, — шипела Врени, на лету вылезая из оторванной огромной руки и вновь поднимаясь в воздух, — держись, жопа с броней, сейчас я тебе ее надеру! — с этими словами ринулась вперед, всаживая оба лезвия УПМ прямиком в титаньи глаза. Не жопа, но все же. Но вот на задницу приключений она однозначно себе нашла, когда в следующую секунду ей пришлось улепетывать от летящего прямо в нее осколка дома, которого Бронированный своей лапищей снес за мгновение. Пульнул Райнер в нее метко, хоть и вслепую, рыча так, будто хотел разом всех оглушить. Девушку просто снесло в сторону, и она своим телом пропахала гребень какой-то крыши, однозначно в хлам снеся с нее черепицу. Матюки так и лились безостоновочной рекой, никто это не контролировал. Казалось, даже Эрвин в такой ситуации не удержался и тихонько ругнулся. Что уж и говорить о разведчиках, которые осаждали Бронированного. Все шло через задницу, но бои продолжались по всем фронтам. С такими успехами Врени успела и Райнеру глаза помозолить, и помочь Леви долететь до Звероподобного, и Эрена до макушки Колосса докинуть. Эрен в титаньей форме выглядел такой букашкой по сравнению с Бертольдом, что в любой другой ситуации бы пробило на ржач — особенно тогда, когда Йегер вцепился в его огроменную ногу. Только вот во время операции ржать никому и никак не хотелось. Там и бои без правил, и пинание Эрена, который в один прекрасный момент послужил для Колосса мячиком, и каменные вышибалы Звероподобного, которому, наверное, было уж очень весело обстреливать беспомощный отряд.» От недавних воспоминаний девушка скривилась. Ей не верилось, что она прошла через все это, да и тело тоже не верило — оно будто окаменело. Врени не чувствовала совершенно ничего, будто все нервные окончания разом парализовало. Но ей кажется, что это только болевой шок и ступор, ибо в ребрах однозначно есть трещины, в конечностях — вывихи, а на весь правый бок распространился ожог от пара. Она не чувствует даже его, настолько ее переклинило. Это еще не считая фиговой кучи царапин по всему телу и простых ушибов. Кажется, она стала вся пятнистой из-за синяков. Даже если она и выжила, то тело однозначно скоро загнется. Где только ей не пришлось побывать. И титанов она вырезала, полностью искупавшись в их кровяке, и Бронированного атаковала, за что поплатилась внеплановым полетом далеко и надолго от его тяжелой ручищи, и вокруг Колосса вилась, пытаясь доставить Эрена наверх, пока Армин принимал на себя удар кипятком... Она билась обо все стены, сшибала собой все барьеры и летала во все возможные стороны. Она сбилась со счета, сколько раз ее телу приходилось встречаться с преградой, в которую она врезалась. Ее едва не сцапал Звероподобный в свои цепкие ручонки... «— Нужно добраться до него. — Почему я? — Потому что только ты способен ему противостоять один на один, — Эрвин тяжелым взглядом смерил находящегося вдали Звероподобного, который уже был готов запускать камни в полет, и повернулся к Аккерману. — Там нет возвышенностей, — поджимает губы Леви, прикидывая, как можно добраться до этого волосатого придурка. — Есть один вариант, — крепкая мужская рука указывает куда-то в сторону, и капитан смотрит туда, видя вереницу стоящих титанов. — И они, пока что, являются единственной возможностью добраться до него. Шансов на благополучный исход очень мало, но это наш единственный способ взять ситуацию под контроль. Не подведи, Леви... иначе столько людей, которые в ближайшее время полягут ради исполнения этой цели, умрут зря. «И я вместе с ними», — так и висело в воздухе, но оба мужчины прекрасно понимали, что Эрвин отправляется в путешествие в один конец. Слишком мало шансов, что он выберется из такой переделки живым, ведь он ради отвлечения внимания этого волосатого чудовища поведет целый отряд новичков на верную смерть. Иначе Звероподобный просто не подпустит к себе Аккермана. Леви понимает весь масштаб дерьма, в которое они дружно вляпались, и от этого вот-вот волосы поднимутся дыбом. Где-то там была Ханджи, был Эрен, Колосс и Бронированный, где-то там носилась Врени, и у каждого были проблемы. И сейчас именно от Леви зависит, будет ли дальше этот волосатый ублюдок обстреливать всех каменюками. — Понял, — кивает капитан, уже готовясь начать старт, как в стороне раздается крик: — Я смогу помочь! — рядом тяжело приземляется Врени, не успевая перевести дух. — Я смогу доставить капитана туда и отвлечь внимание Звероподобного! — она едва дышит, и кажется, что ее легкие сейчас просто разорвутся. — Только для этого все еще необходим отряд для отвода глаз, чтобы он не увидел меня раньше времени... — Нет, — резко обрывает ее Аккерман, пуще прежнего мрачнея. — Я сам смогу добраться туда, а ты не лезь. — Я могу помочь!.. — Ты оглохла? — голос переходит в предостерегающее рычание. — С другой стороны проблем еще больше, чем здесь, какого черта ты явилась сюда? — серые глаза темнеют от гнева, ибо у Врени опять возникла идея, которую она поспешит воплотить в жизнь. И ему не нравится, что она решила геройствовать здесь. Если и умирать при случае, то только не у нее на глазах, черт возьми! — Я смогу добраться туда и без помощи. Врени вдруг сжимает кулаки, смотря на капитана исподлобья, продолжая тяжело дышать, так как до сих пор не восстановилась после долгого полета над Сигансией. Ее колючий взгляд сталкивается с такими же рассерженными серыми глазами. — А кто сказал, что я помогу только вам? — зашипела она, поддерживая манеру разговора «начальник-подчиненный». — Если в это дело вмешаюсь я, то будет возможность спасти хотя бы часть отряда от неминуемой гибели под каменным обстрелом! Эрвин был наблюдателем семейной ссоры, но мысль девушки его заинтересовала. Только Леви собирался осадить рыжую, как был остановлен командиром, который чуть поднял руку, приказывая всем заткнуться. — Предлагай, — только и сказал Эрвин в адрес девушки, пока Аккерман раздраженно цыкнул и матюкнулся от безысходности. — Если Леви — единственный, кто сможет противостоять Звероподобному, то наша цель — отвлечь этого титана от него, чтобы он не заметил приближение капитана, — начала говорить Врени, смотря Смиту в глаза. — Вы собираетесь рискнуть всеми солдатами в этом отряде, чтобы позволить Леви незаметно добраться до цели. И скорее всего, в таком случае поляжет весь отряд под градом камней, ведь Леви нужно время, чтобы долететь туда. Но если я полечу перед ним, то я успею гораздо раньше и отвлеку все внимание Звероподобного на себя. Таким образом, если вы с отрядом двинетесь туда, то должны будете отвлечь его от моего приближения, а остальное уже сделаю я. Если мы будем действовать по этому плану, то вы не приблизитесь к титану ближе, чем на расстояние вон тех деревьев, — она указала рукой к поросшей группе растительности, и Эрвин проследил в указанном направлении. — И в таком случае Звероподобный успеет кинуть камни только один раз, а значит, и людей выживет больше. Этот план пришел ей в голову буквально за те пару секунд, что она слышала разговор начальников, пока летела к ним. И несмотря на шум вокруг, ее слух прекрасно улавливал голоса Эрвина и Леви. Не сказать, что этот план отличался какой-то гениальностью. Вернее, он ею не отличался вообще никак, ибо гениальностью тут и не пахло, да и Врени отнюдь гением не была. Но в данный момент ее будоражил тот факт, что своим появлением она сможет хоть как-то помешать гибели всего отряда. Пускай хоть немного, но люди останутся живы. Пусть они не все погибнут под камнепадом. От командира Эрвина требовалось только отвлечь внимание того титана на пару минут. Просто отвлечь, чтобы Врени успела долететь до него с другой стороны и полностью завладеть его вниманием. Так она отвлечет Звероподобного от отряда смертников и дождется появления Леви, ибо чувствует, что она сама — не ровня этому волосатому чудовищу. И тогда дело будет оставаться за капитаном. Смит понял, о чем пыталась девушка сказать, и ее слова показались ему разумными. Он принял ее план, ибо терять все равно нечего, а спасти пару человеческих жизней — благородное дело. — Я понял тебя, — говорит командир, и от его решительного тона по телу девушки мурашки пробежали. — Сделаем так, как ты говоришь. В стороне слышится цоканье Леви, который был вообще не в восторге, но до него тоже дошел смысл плана. — Тогда, — вновь заговорила Врени, — пусть отряд не заходит дальше тех деревьев, — девичья рука опять указывает в сторону поросли. — Как только выжившие под камнепадом доберутся до туда, пусть разбредаются и прячутся на всякий случай среди деревьев и не показываются Звероподобному на глаза. Остальное за мной, я постараюсь не допустить, чтобы он кинул камни еще раз... Ее голос тверд, но дрожит из-за частых вдохов, но девушка была серьезна как никогда прежде. Эрвин пробегается по ней взглядом, останавливаясь на горящих голубых глазах, которые закрывают защитные стекла очков, и только кивает. — Я передам это отряду, — с этими словами он удалился, и Врени только и смогла проводить взглядом его широкую ровную спину. Сколько раз она смотрела на него, идя позади? И всегда было ощущение, что она была за каменной стеной. Эрвин Смит — человек, рядом с которым чувствуешь себя под полной защитой, и сейчас он тоже сознательно идет на смерть, дабы защитить тех, кто сейчас сражается с другой стороны стены. И сейчас девушка понимает, что, возможно, в последний раз видит командира живым. От этого остается только мучительно закусить губу, большего в данный момент не позволено. — Не вздумай потерять голову, — говорит ей Леви, проходя мимо, и его предостережение Врени понимает. Порой, она может с легкостью слететь с катушек, и тогда весь план насмарку. — Поняла, — кивает, а затем сглатывает. — Можешь положиться на меня. От этих слов капитана передернуло. Опять. Опять эти чертовы слова. Он уже на подсознательном уровне начинает бояться, когда люди говорят такое. Сколько смертей было после подобной фразы, сколько дорогих ему людей отдали концы, утверждая, что на них можно было положиться. Тогда Леви и доверился им, затем собирая с поля боя их трупы. Пожалуйста, не стань следующей, Врени... «Прошу тебя...» Когда операция началась, рыжая разведчица стартанула в обход по воздуху, намереваясь появиться перед Звероподобным с его правой стороны. Он был слишком далеко, и за пару секунд добраться до него не получится, для этого и был необходим отряд смертников. Она оставила Леви далеко позади, прикладывая невероятную силу, чтобы не обернуться в его сторону, ведь он был один на один с вереницей титанов. Представить страшно, какая это была нагрузка на организм, а ведь ему еще и со Звероподобным придется дело иметь. Проносясь прямо над макушками подчиненных титанов, Врени слышала боевые крики отряда, который недавно сорвался с места и рванулся вперед во главе с Эрвином. Всем было страшно, что аж внутренности сворачивало в узел, но все шли вперед. А потом она видит, как Звероподобный метнул в их сторону горсть булыжников... Камни полетели в людей, и Врени не могла оторвать шокированного взгляда с того места, куда они падали. Осколки оставляли в земле вмятины, кратеры, с размаху сбивали солдат с лошадей; разведчики погибали под обломками, их просто раздавливало заживо, оставляя кровавые пятна. По горячей коже прошелся мороз от такого кошмарного зрелища, комок тошноты пошел вверх по горлу, и Врени резко отвернулась, смотря только вперед. Не сейчас, она не может себе позволить даже просто вырвать, она должна помешать Звероподобному сделать второй бросок... Она знала, что часть отряда погибнет, ведь этот титан успеет кинуть в них камни. Знала... Но не была готова это наблюдать. И сейчас вместе с шоком на нее нападала неистовая ярость. Да кто этот мразота такой, чтобы так играть с жизнями стольких людей? Ему весело? Весело, скотина, обстреливать человеческие жизни? Кулаки сжались так, что на ладонях остались следы-полумесяцы от ногтей, но Врени помнила, что ей нельзя слетать с катушек. Эта битва предназначена Леви, а не ей, поэтому и злобу свою вымещать у нее не выйдет. Сердце уходит в пятки, когда волосатая тварь вновь загребает своей ручищей горсть булыжников. Врени рвется вперед — она не может позволить ему вновь кинуть камни в побитый отряд. Последние метры она преодолевает за секунды... ...и появляется прямо у Звероподобного перед носом в тот момент, когда он уже был готов совершить бросок. Он удивлен? Его глаза чуть расширились, а рот чуть приоткрылся, обнажая ряд острых зубов, пока Врени с каким-то безумством смотрела на него, выпорхнув буквально в полуметре от его морды. — Еще одна пешка на игровом поле? — вдруг раздался задумчивый басистый голос, а у Врени чуть сердце через пятки не выпрыгнуло, ведь этот титан мало того, что начал говорить, так еще и ей прямо в лицо. И голос его — противный, хриплый, заставляющий дрожать нутро... — Интересный экземпляр... Да как... Да как эта макака вообще смеет о чем-то говорить... — Да какое, — прорычала девушка, сжав рукоядки УПМ, — ты имеешь право, — ее взгляд метал молнии, — называть меня так, чмо лопоухое?! Она попыталась резко воткнуть лезвия в титаньи глаза, как недавно сделала с Бронированным, но Звероподобный как будто наперед знал все ее действия. Его массивная рука тут же откинула ее в сторону, и девушка кувыркнулась в воздухе, затем начав виться вокруг. Реально, как моль... Краем глаза она заметила, как живая часть отряда смертников затормозила около деревьев, и солдаты разбрелись среди растительности, спрятавшись. А еще в стороне сейчас как можно быстрее летел Леви, цепляясь за титанов и вырезая их по пути. Она должна продержаться, должна отвлечь внимание этого волосатого мракобеса. Лезвия УПМ прошлись по титаньим мохнатым плечам, оставляя глубокие порезы, и Звероподобный зашевелился. — Какая приставучая, — услышала она его бас, а потом он разжал ладонь, и на землю посыпались камни, которые он собирался швырнуть в отряд. — Опасно быть такой. Девушка еле увернулась от его клешни, а потом свистанула вниз, рассекая клинками его лоб. — Вот же ж козявка, — послышался рык, так как дымящаяся кровь пролилась прямиком на глаза, и Звероподобному пришлось тереть морду рукой. Этим воспользовалась разведчица, попытавшись отсечь ему кисть, но тут внезапно огромные пальцы схватили ее позади, сведя крылья друг с другом и обездвиживая. Врени поперхнулась воздухом, так как оказалась просто висеть на собственных крыльях, зажатых титаньими пальцами. А потом огромная туша поднесла ее к морде, с интересом осматривая. Но покалечить Звероподобный ее не собирался, так как держал ее пернатые конечности осторожно. Рана на его лбу уже почти затянулась, кровь — испарилась, а желто-зеленые горящие глаза пугали. — Каких только людей в Разведке нет... — словно сам себе пробасил титан, разглядывая такую интересную девушку. Крылатых людей он видеть не ожидал, так как продолжал думать, что в руках Разведотряда есть только Эрен. — Ты можешь пригодиться, голубка. Врени аж передернуло от такого обращения, ведь оно ей напомнило Голубя, но сдаваться она так просто не собиралась. Еще чего, чтоб попасть в руки этого мохнатого придурка? Да ни в жизнь... Она потянулась за спрятанными рукоядками привода, собираясь уже отрезать этому хмырю пальцы, как внезапно в то же мгновение вся титанья рука оказалась разрубленной на части. Во все стороны брызнула горячая кровь, которая окатила разведчицу почти полностью, но она смогла отлететь в сторону. Как хорошо, что все титанье имеет свойство испаряться, иначе перьям был бы полный каюк. Это явился Леви, чей вид не предвещал ничего хорошего. Увидевший такую картину, когда это чучело держало его жену, он был взбешен настолько, что казалось, будто сейчас он метнет в этого титана как минимум молнию. — Даже не думай, — прорычал капитан так, чтобы Звероподобный его услышал, и метнулся прямо к его морде, засаживая лезвия ему в глаза. Странно, и почему у Врени не получился тот же трюк? Видимо, Леви как и был, так и остается во всем лучшим. Девушке пришлось оставить их, потому что в стороне Эрена начался какой-то шухер. Но она не сомневалась, что Аккерман выберется из этой передряги живым.» — Так, это не дело, — говорит Жан, а потом наклоняется, хватает Врени под мышки и затягивает по скату крыши чуть выше, не давая девчонке-пофигистке рухнуть вниз. — Блин, ты что, потяжелела, что ли?.. — Это ты слабенький, — вяло отозвалась рыжая, не имея никаких сил ни на действия, ни на споры. Кирштайну, видно, тоже плохо, судя по тому, как он обессиленно присел рядом, наблюдая, как Эрен с Микасой собрались затаскивать Армина на верхушку стены. — Тебе сильно досталось? — Вид на поврежденный бок был пробирающий до мурашек, но девушке было на него абсолютно плевать. — Я еще везунчик. Но мне еще рано уходить с поля. — В смысле? — парень тянет это с явным вопросом. — Бельчиха, ты куда еще собралась?.. Совсем уже кукушкой поехала, что ли? Да ты на ладан дышишь, куда тебе! — Не гунди, — рыжая морщится. — И так башка трескается уже. Но мне еще рано ретироваться! — Сумасшедшая. — Какая есть. Но согласна, у меня с головой явные проблемы, — с трудом проговорила разведчица, кряхтя и садясь. Она глянула вверх, туда, куда сейчас Эрен с Микасой утащили Армина без сознания. — Но... мне еще нужно кое-что сделать... — Но твои раны... — Я ж живучая, как таракан, помнишь? — она хохотнула, хотя нифига не было ничего смешного. — Справлюсь. С этими словами она попыталась подняться на ноги, что вышло только с третьей попытки, а потом повела плечами. Обожженный бок отозвался болью, и она поморщилась. Ее рубашка была наполовину сожжена, поэтому она отобрала у Кирштайна плащ и обмотала его вокруг себя, сдерживая шипение, когда ткань накрыла искалеченную плоть. Она взмахнула крыльями, поднимаясь вверх, на стену, пока Жан поскакал следом на приводе, где уже почти закончился газ. Ханджи уже стояла наверху, видимо, вместе с Леви, так как он пропал с крыши того дома. Тяжело приземлившись на холодную поверхность, видя усталых солдат, Врени решительно чуть ли не дохромала до Зое. — О, фух, хоть ты здесь, — облегченно вздохнула майор, когда увидела девушку. Леви куда-то смылся, видимо, к другим группам. — Ну и видок у тебя... — не удержалась женщина, оглядев пришедшую. Действительно, тут только глаза выколоть можно. Побитая, подратая, с кровавыми разводами, испачканным-поцарапанным лицом, спутанными грязными волосами... жесть. — Сама не лучше, — отзывается Врени. — Нам еще рано расслабляться, да? — О... да, — устало кивает Ханджи. — Тогда предлагаю первым делом устроить поездку в ту сторону, — девушка указывает рукой в сторону знакомых деревьев. — Там была сбита часть отряда. Нужно отправить туда хотя бы одну повозку с медиками... — растерялась. — А повозки у нас вообще остались?.. — Пара штук, — хмыкает Зое. — Но да, нужно туда отправить полевых медиков... — Эй, Корей! — позвала она светленького близнеца. — Вместе с братом организуйте выезд медиков, — назвала координаты, — соберите там всех раненых. — Есть! — отозвался блондин, и Врени проводила его взглядом. Хоть они живы, черт возьми. — У меня есть еще одна просьба, — говорит она, привлекая внимание майора. — Дай мне носилки с креплениями. — Носилки?.. — немного заторможенно повторяет женщина, а потом понимает, что рыжая собралась делать. — Ты уверена, что выдержишь? Не лучше уж подождать, пока повозка туда отправится? — Ты ведь и сама понимаешь, что потом может быть поздно. — Ладно, как знаешь. В итоге Врени через боль сиганула со стены, двинувшись по воздуху в сторону спасительных деревьев. Руками она прижимала к себе сложенные носилки, которые крепились к ее поясу. Погода начала чуть портиться, поползли тучи, скоро будет накрапывать дождик. И ей надо успеть сделать задуманное до того, как это произойдет, иначе от крыльев не будет никакого толку. Девушка спикировала вниз, начав кружить над испещренной кратерами от камней местностью. Булыжники виднелись то тут, то там, где-то из-под них выглядывали чьи-то руки и ноги; повсюду были трупы людей и погибших вместе с хозяевами лошадей. И даже до тошноты теперь нет дела, блевать совершенно нечем, поэтому Врени продолжила оглядываться. Маленькая надежда продолжала теплиться у сердца. Цепкий взгляд выловил знакомый серый бок лежащей лошади, и разведчица приземлилась недалеко. Подбежала к животному, тут же прикрывая рот рукой, ибо сразу же прошелся спазм от тошноты из-за увиденной картины. Знакомая серенька Сипуха лежала на боку, абсолютно не дыша, и все ее тело ниже шеи было абсолютно целым... Только вот сама шея была насквозь пробита камнем — с такой силой он врезался в кобылу, что поранил лошадиное тело таким кошмарным образом. Он полностью разорвал кожу, мясо, мышцы, добрался до кости, раздробив насквозь часть скелета, и таким же образом вылетел с другой стороны. Крови было слишком много; она расползлась вокруг мертвого тела огромной лужей, впитываясь в почву. Сипуха отслужила своему хозяину добрую службу, прежде чем так ужасно скончаться. Но Врени вдруг передернуло. Если так досталось Сипухе, то что с командиром Эрвином?.. И раз его лошадь здесь, значит, и сам Смит где-то недалеко. Резво завертев головой, Врени попыталась выцепить взглядом фигуру главнокомандующего, но постоянно натыкалась на чужие тела. — Командир Эрвин! — позвала девушка, и голос ее осип. Хотелось пить, но до воды еще добраться надо, а для этого необходимо найти Эрвина. Даже если он будет мертвым... — Командир!.. — слух уловил какой-то хрип в стороне, и разведчица тут же ринулась туда. — Э-эрвин?.. Он лежал среди высокой и заляпанной кровью травы. Неудивительно, что его не было видно. Лежал спине, отвернув голову, одну руку держал на боку, а другая была вытянута в сторону. Но увидев его, у Врени едва сердце в пятки не упало. — Командир Эрвин! — она ринулась к нему удерживая рядом носилки. Рухнула на колени, совершенно наплевав на то, что опустилась коленями в грязь, положила носилки рядом и, почти не контролируя судорожные вздохи, осторожно прикоснулась дрожащими пальцами к сильной и красивой мужской шее, которая была так уязвима и открыта сейчас. Нащупала пульс... Чертов пульс... Он был, черт возьми, был. Врени даже не соображала, даже не поняла, насколько громко раздался ее облегченный всхлип. Живой, он был жив. — К-командир... — чуть не потеряв от облегчение дар речи, просипела девушка, затем аккуратно поднырнув ладонью под его измазанную в крови и земле щеку, поворачивая его голову. Лицо Смита устремилось к небу, рот был слегка приоткрыт, ресницы дрожали, а из раны на лбу шел кровавый след. Блондин был весь в ссадинах, синяках, губа разбита, пятна крови на скулах, чудом уцелевший нос. Светлые пшеничные волосы, до этого всегда убранные в правую сторону волосок к волоску, сейчас были очень растреплены и торчали во все стороны, измазанные в дорожной пыли и крови. Эрвин при падении опять стесал кожу на голове — в этом Врени убедилась, когда придержала его голову за затылок. Он услышал ее голос, чуть приоткрыл один глаз; голубая радужка показалась из-под дрожащих светлых ресниц. Врени поняла, что он в сознании, поэтому тут же склонилась над ним, едва сдерживаясь, чтобы не повысить тон голоса от облегчения. — Командир Эрвин, — проговорила она, проведя дрожащей ладонью по его поврежденной щеке, смахивая комья земли и размазывая еще не до конца засохшую кровь, — вы слышите меня? — Да, — тут же отозвался Смит, пусть и с трудом. Его голос тихий и хриплый, как будто сказать одно слово для него было большим трудом. Громкий девичий выдох был полон облегчения. Будто камень с души упал. — Вы живы... — будто в бреду проговорила рыжая, чувствуя, что у нее начинает ехать крыша. Голова болела, перед глазами начало все кружиться. Так, не хватало здесь еще и в обморок ляпнуться. Врени проморгалась. Почувствовала, как невероятно давят очки. Бок начал болеть еще невыносимее... Но она нашла командира. Живого. Это того стоит. — Вы чувствуете, где повреждения? — задает вопрос, оглядывая лежащее тело, останавливая взгляд на грудной клетке. Плащ весь изодрался и его край был откинут в сторону, позволяя рассмотреть когда-то белую рубашку. — Наверное, ребра, — выдавил Смит, так как слова давались с трудом. — И-и... рука, правая, — он глянул в сторону правой конечности, которая была беспомощно вытянута на земле. — Больше ничего не чувствую. И в данном случае это было плохо, ибо сколько еще могло быть переломов — черт разберет. Врени сглотнула. — Я принесла носилки, нужно только уложить вас на них, — проговорила она, представляя, сколько боли сейчас командиру придется вынести. Если ему сложно даже говорить, то как же плохо ему будет, если его сейчас переложат. А затем еще и доставить его надо будет по воздуху... Но ему нужна незамедлительная помощь, нет времени ждать, когда приедет повозка. — Наверное... б-будет больно... — Мне не привыкать, — отозвался Смит, чуть приподняв уголок разбитых губ. — Справлюсь. Поджав покусанные губы, Врени кивает и раскладывает носилки. Аккуратно перетащить довольно тяжелое тело высокого мужчины было трудной задачей, особенно учитывая то, что у него повреждены ребра и рука. Чертыхаясь и боясь сделать что-то не так, девушка все же как можно осторожнее передвинула Эрвина на носилки, каждый раз пытаясь не расплакаться, когда он едва сдерживал в себе болезненные стоны. — Ты опять явилась ко мне на помощь, — вдруг заговорил Смит, тяжело дыша, когда дело уже было сделано и оставалось только подняться в воздух. — Спасибо. Не зная, как на это реагировать, Врени покачала головой. — Вы мой командир и один из моего близкого окружения, — тихо, но четко, — как я могла поступить иначе? — сглатывает, а потом часто моргает. У нее уже нет сил, никаких, абсолютно никаких. Она хочет разрыдаться от всего пережитого. — Лучше молчите, если вам больно говорить... Операция по возвращению стены Мария выжала все соки, все жизненные силы. Солдаты едва держатся, чтобы не поддаваться истерике и нервному срыву. — Кровь, — вдруг говорит Эрвин, привлекая к себе внимание. Девушка дернулась, так как ушла в себя, и подняла брови. — Из носа кровь. Она прикоснулась пальцами к своей носогубной впадине, чувствуя теплую жидкость, и затем смотрит на свою руку. Видя кровавые разводы, она лишь мотнула головой, тут же прижав к носу собственный рукав. Плевать, все равно вся одежда отправится потом в мусорку. Ее организм требует отдыха, предупреждающе трезвонит. Кровь из носа была очередным звоночком наряду с головокружением и недомоганием, предвещая скорую потерю сознания, если Врени продолжит себя истязать. Но ей еще нужно добраться обратно, поэтому она упрямо встает на ноги и проверяет крепления. Был шанс, что в воздухе носилки перевернутся, и тогда в смерти Эрвина будет виновата Врени, ибо он разобьется, но девушка старалась не думать об этом, когда тратила последние силы на полет до стены. С трудом добравшись до верхушки, она как можно аккуратнее опустила свой ценный груз прямиком Ханджи и медикам в руки. Зое была готова в обморок от облегчение падать, узрев, что командир жив. Врени же под шумок отошла в сторону, все еще держа рукав у кровоточащего носа, наблюдая за всем со стороны. Дала мысленную команду, и крылья убрались обратно в спину; перья осыпались, а часть из них унесло подувшим ветерком. — Фух, я уже думал, ты там без сил так и ляпнулась, — подошел к ней Жан, хмурясь. — Кровь из носа? Давление? Испачканный рукав все больше окрашивался в красный цвет, и девушка отвечать не стала. Перед глазами все окончательно поплыло, голова пошла кругом, ноги подкосились. Кирштайн ошалело подхватывает ослабшее тело подруги, опускаясь на колени, держа ее у себя в руках. — Б-белка? Бельчиха!.. — растерянно пробормотал он, вглядываясь в бледное и исцарапанное девичье лицо, а потом мрачнеет. — Правильно, вырубилась... Еще бы, с такими-то повреждениями... Он устроил ее голову у себя на коленях, аккуратно затем стянув с нее очки. И тут же обомлел: она так долго носила их, что на ее лице образовались настоящие синяки от резинки защитных стекол. Бедная, как же эти очки сдавливали кожу, а она все это время терпела, даже не заикнулась об этом... А теперь на ее лице пугающие отметины, посиневшие следы. — Белка-белка, — качает парень головой, откладывая проклятый предмет в сторону, а потом тянется рукой к ее поврежденному боку. Задирает край плаща, которым девушка до этого обмоталась, видя довольно большой ожог, и задерживает дыхание. Белке срочно нужно показаться медикам... — Врени! — вдруг раздаются недалеко частые шаги: человек бежал. И Жан даже знает, кто это. Леви за пару секунд опускается рядом на колени, пробегаясь глазами по девушке без сознания и анализируя ее состояние. Кирштайн косится на него, ибо он задевал его плечом, и тяжело сглатывает — состояние капитана было довольно плачевным. Мало того, что он был весь в ссадинах и кровавых разводах, так еще и с жутким перенапряжением. Казалось, его беспрерывно бьет дрожь, так как его всего буквально трясло. Все-таки, даже если он и сильнейший, это не значит, что от усталости он не может упасть без сознания прямо здесь, как Врени. — Что произошло? — задал Аккерман вопрос, аккуратно проводя дрожащей ладонью по бледному девичьему лицу, стирая кровь, которая, вроде, остановилась и перестала течь из носа. — Она нашла командира Эрвина, — ответил Жан, морщась от собственного осипшего голоса. Естественно, так орать во время операции — любой себе голос бы сорвал. Но потом парень продолжает: — Живого... — Он жив? — опомнился капитан, а потом посмотрел туда, куда кивком указал солдат. И правда, вокруг Смита сейчас хлопотали пара медиков вместе с Ханджи, которая нарадоваться не могла. На душе стало чуть спокойнее, и Леви бормочет себе под нос: — Значит, у нас не только теперь есть Колосс, но и командир жив... Кирштайн не расслышал его бубнежа, поэтому нахмурился. — А? — Не бери в голову. Сможешь найти и привести сюда медика? Жан удивленно моргает. Надо же, капитан спросил это так, будто это не было приказом, а обычной просьбой... даже какой-то робкой просьбой, что было непривычно слышать от начальника. Подумать только, каким мягким становится Аккерман, когда дело касается Белки! — Э... Д-да, кон-нечно, будет сделано, — закивал парень, а потом аккуратно приподнял со своих колен тело девушки, уступая это место ее законному супругу. Недолго думая, Кирштайн куда-то дунул, смывшись из поля зрения, пока Леви вглядывался в бледное родное лицо. Настоящий ангел-хранитель, черт возьми. Врени, ты настоящий ангел-хранитель... Все-таки смогла доставить Эрвина сюда, пусть и из последних сил. Все это время была патрульным с воздуха, умудрялась помогать везде. А он ее даже встретить не смог, ибо был послан в другую сторону проверить уцелевшую группу. Какие же кошмарные следы от очков на ее лице... Это сколько часов подряд она носила эту чертову вещь? Сколько часов перед ее глазами были защитные стекла, если резинка от них так въелась в кожу, оставляя синие отметины? Сколько времени она носила эти проклятые очки и ни слова не сказала о том, как дьявольски они жмут и натирают? — Умница, — только и прошептал капитан одними губами, затем переведя взгляд на ожог на ее боку. Она полностью отдалась войне, даже не жаловалась на такие раны... А ведь она вполне могла бы быть на месте Армина... Леви вздрагивает, на секунду прикрывает глаза. Пора выдохнуть. И поблагодарить неизвестно кого за то, что эта девушка не оказалась на месте Арлерта. Стена Мария... была отвоёвана спустя столько лет. *  *  *  *  * Впервые за все это время было так уютно, что не хотелось прерывать этот момент. Где она? Во сне? На войне же не сыскать такого уюта и чувства полной защиты... Если все это снится — она не хочет просыпаться. Не хочет проснуться и вновь оказаться посреди битвы. Не хочет открыть глаза и вновь увидеть кровь, трупы, страдания, не хочет услышать измученные стоны несчастных людей. Пусть это все не исчезнет... Даже боль в обожженном боку почти пропала, а тело такое расслабленное, что аж непривычно. Когда она в последний раз расслаблялась?.. Она окончательно выдохлась, ее тело требовало отдыха. Где-то снаружи моросил дождик — она это слышала, понимая, что находится под крышей, раз не чувствует падающих капель. Один глаз приоткрылся, демонстрируя голубую радужку сквозь пушистые ресницы, и Врени вяло огляделась, не меняя положения. Тут же в ее подсознании зашевелились тараканы: «Это еще что за халупа? — растерянно протянули, пока девушка бегала взглядом по ветхим деревянным стенкам с трещинами, через которые задувал сквозняк. — Да она на ладан уже дышит, глянь, в углу крыша течет... — там и правда по дереву расползалось мокрое пятно, и дождевые капли поочередно шлепались о деревянный пол. — Куда это ты телепортировалась?» Она отчетливо помнила, что земля ушла у нее из-под ног тогда, когда она была на стене. Значит, ее перетащили. Куда?.. И тут вдруг позади послышалось дыхание, так близко, что девушка вздрогнула. Кто-то упирался лбом ей в затылок, пока крепкая рука лежала на ее талии, и Врени поджимает губы. Ясен пень, эти ощущения были ей знакомы до одури, и она прекрасно понимает, кто сейчас лежит позади. С Леви ничего не случилось, раз сейчас она прижимается спиной к его крепкой груди, чувствуя, как она поднимается и опускается от размеренного дыхания. Вот почему ей было так уютно... Она накрыла его расслабленную ладонь своей рукой. Его пальцы холодные, в отличие от ее. И как только она это сделала, послышалось позади, что обладатель этих рук затаил дыхание. — Проснулась? — хрипло и тихо, что аж сердце ухнуло. — Долго ты, соня... Врени поднимает одну бровь. Это сколько она без сознания провалялась? Ее организм вырубился, когда все силы были исчерпаны. — Сколько времени прошло? — интересуется она, не узнавая свой голос. Осипший, тихий... — Сейчас раннее утро следующего дня, — было ей ответом. — Ты проспала около двенадцати часов. Так долго... Что же случилось за это время?.. — Эрвин жив? — тут же всполошилась девушка, вспомнив о командире, и заворочилась, пытаясь перевернуться на спину. — Тише, тише, — тут же зашептал капитан, не давая ей много двигаться. — Жив, он сейчас в другом доме под надзором медика. Да и тебе сейчас нужно быть осторожной, у тебя довольно серьезный ожог от пара на боку. Конечно, кроме ожога там еще повреждений было ого-го как много, но они не были такими серьезными. Возможно, была трещина в ребре, но точно утверждать это было нельзя. В общем, Врени довольно легко отделалась, избежав внутренних повреждений. Да, она была вся покрыла царапинами, ссадинами и синяками, пару ран даже пришлось зашивать, но ничего серьезнее проклятого ожога на ее теле не было. Но вся ее грудная клетка была туго обмотана бинтами, а на обожженном боку красовался огромный пластырь, закрепленный по краям вокруг раны. — А... — Врени на секунду замялась и все же умудрилась перевернуться в чужих руках. — А ты? Она наконец смогла увидеть его лицо. Они лежали на ветхой едва уцелевшей кровати, и не было ничего, что можно было бы подложить под голову. Сверху был просто накинут плащ Аккермана, который, в принципе, даже полностью их укрыть не смог — ноги оставались открытыми, но холода относительно не чувствовалось, так как сохранились еще кое-как уцелевшие солдатские штаны и сапоги. Или же это тело настолько онемело, что уже холод не чувствуется... Сонный, помятый, такой побитый Леви приоткрытыми глазами наблюдал за девушкой в своих руках. Исцарапанное лицо, покрывшаяся коркой засохшей крови рана над левой темной бровью, неплохой почти фиолетовый синяк на скуле и израненые губы. И кажется, он слишком их кусал все это время, потому что в уголке рта виднеется капелька выступающей крови. — В порядке, — отзывается капитан, когда Врени вглядывается в его лицо. — Пару вывихов вправили, и дело с концом. А сколько спал он? Не кажется, что столько же, сколько в отключке пролежала сама Врени. Дай Бог, чтобы хотя бы пару часов, иначе его состояние будет очень кошмарным. — А сколько времени ты здесь? — Не знаю, — честный ответ, — я вообще счет времени потерял... Ожидаемо. Врени опускает взгляд вниз, проходится им по красивой, но поцарапанной мужской шее, по плечу, по рельефной руке. Аккерман лежал на боку спиной к стене, кое-как уместившись вместе с девушкой на одной узкой кровати, и Врени видит, что на его торсе нет совсем ничего. Ни рубашки, ни жилетки, просто голая теплая и покрытая шрамами кожа. Если солдатские брюки еще были целы, и их еще можно было проносить какое-то время, то верхняя одежда была испорчена в пух и прах. Взгляд голубых глаз скользит по рельефному мужскому торсу, игнорируя кубики и останавливаясь на довольно внушительных размеров пластырях. Видимо, несколько ран ему пришлось зашить... Сама Врени мало чем от него отличается, ведь тоже лежит только в штанах. На ней тоже не было рубашки, не считая зеленого плаща, который укрывал их сверху. Если вспомнить, во что превратилась ее рубашка ранее, то становится понятно, почему сейчас на ней единственной вещью является бинт, обтягивающий грудную клетку и скрывающий грудь. Мало того, что ее одежда была порвана во всех возможных местах, так еще и частично сгорела и обварилась. А ничего запасного у нее, к слову, и не было... Видя раны на теле Аккермана, девушка чувствует, как дрогнули ее губы. Осознание того, что они живы, воспоминания того, сколько переживаний им пришлось вынести, вызвали слезы, которые подступили мерзким комком к горлу. Перед глазами немного поплыло от влаги, и девушка часто заморгала, пытаясь не разреветься прямо сейчас и прямо здесь. — М-мы смогли, — тихо говорит она, едва сдерживаясь и рвано вздыхая. Наблюдающий за ней Леви кивает. — Смогли, — подтверждает он, а потом вдруг совсем не в тему ежится и заявляет: — И вернись обратно, мне холодно. Сквозняк, просачивающийся через все щели, неприятно облизал раненое мужское тело, вызвав в ту же секунду толпу мурашек, и Леви поспешил вновь прижать Врени к себе, ведь, в какой-то степени, она была его личным обогревателем. Услышав это, рыжая вымученно и облегченно улыбается, будто из последних сил, а потом прижимается к крепкому телу, игнорируя тупую боль в обожженном боку. Ее руки обвились вокруг его торса, пытаясь не задеть новые раны, а сама она чувствует, как он обнимает ее. Широкие ладони легли на ее спину, надавили на поясницу, заставляя прижаться сильнее к их обладателю, и девушка прячет свое лицо в районе его ключиц. Сейчас она может быть слабой, может прильнуть к нему, ища поддержки, защиты, и она знает, что в его руках она их найдет. То, чего они так боялись, к чему так готовились, теперь миновало... «— Я не хочу смотреть вперед, Врени, — возникает в голове образ капитана, всплывает воспоминание того, как он сделал ей предложение в тот день. — Зная, что вылазка этой весной, я не хочу смотреть в свое будущее и видеть там только ее. И даже если мне придется отдать там концы, я не хочу проводить данное мне сейчас время впустую. Я хочу провести его вместе с тобой, а не в простом ожидании своей возможной кончины. Понимаешь меня? — Понимаю.» Она прекрасно понимала его тогда. Грубо говоря, предположительно им оставалось времени даже меньше полугода на то, чтобы провести его вместе, и они воспользовались этим шансом. Они понимали, что шанс выбраться отсюда живыми был чертовски мал, но... Врени никогда не думала, что они так успешно войдут в число выживших. Они были готовы умереть при надобности, но этого не случилось. Они живы. Черт возьми, а ведь именно этот момент мог бы стать для них концом. Концом их отношений, совместной жизни... даже простой жизни был бы конец. Если бы они не вошли в число живых... «— В таком случае, я буду рада провести это время с тобой. — А если после вылазки к стене это время не закончится? — Тогда я согласна даже жить с тобой до конца своих дней, как бы слащаво это ни звучало.» Это случилось. После вылазки к стене Мария это время для них не закончилось... Осознание этого пришло только сейчас. И Врени обнимает мужа крепче, проводит горячими ладонями по его спине, радуясь, что этот момент вообще существует. Ведь его могло и не быть... Слезы все-таки обожгли глаза, сорвавшись с рыжих ресниц, и девушка не смогла сдержать всхлип. Леви прикусывает израненую губу, чувствуя, как она вздрогнула в его руках, затем слыша ее рваный выдох. А потом она заплакала — тихо, не издавая больше ни звука, разрыдалась от облегчения, что накатило на нее огромной волной. И Леви соврет, если скажет, что не хотел плакать. Хотел. Даже взгляд помутнел от влаги, но он сдержался. Если они прошли через все это, то пройдут через что угодно. Горячий лоб утыкается в его ключицу, и Врени шмыгает носом, закусывая губу. Горло сдавило от слез так, что было трудно дышать, но она хочет сказать то, чего не говорила ему еще никогда. Почему-то ранее ее что-то сдерживало, как и его самого. Никто в этих словах не нуждался, а может, делал вид, что не нуждался, но говорить это было страшно. Страшно потому, что впереди была вылазка. А теперь, когда эта вылазка миновала... — Я тебя люблю, — ее тихий и срывающийся шепот заставил капитана замереть. — Я тебе этого никогда не говорила, молчала, но... Я знаю, что ты прекрасно знаешь это, н-но все же... Бедная девочка, знала бы она, сколько раз он говорил ей это во сне, пока она не слышала. Когда по ночам он мучился, смотря на ее спокойное лицо, корил себя за то, что обрек ее на это. Ведь чем ближе была вылазка, тем более волнительно становилось. Она не должна была страдать из-за этого, но... Он ничего не мог с собой поделать. Он никогда не говорил кому-то подобных вещей, он смог сказать это только тогда, когда она уже видела десятый сон. — Я тоже, — шепчет тихо он, шумно сглатывая, обнимая ее крепче. Как можно укрыть дорогого человека? Что нужно делать? Как уберечь? Он не знает, черт возьми, потому что почти всех дорогих ему людей он не смог уберечь. Не знает, но никогда не допустит этого с ней. Леви прикрывает глаза, рвано втянув воздух в легкие, и повторяет опять: — Я тоже... Конец дополнительного эпизода... Sia — Angel by the Wings