Крылатая Свобода

Дополнительная арка «Палач-ювелир» Эпизод 2: «Небесные слезы» * * * * *

Кажется, у Ханджи глаза засверкали ничуть не хуже, чем три драгоценных камня у Жана в руке. — О-о-о, — заинтересованно протянула она, поднимаясь со стула и подходя к парню ближе, — брулльянтики? Интересно, сфига ли им нужно было находиться в бутылке из-под шампуня?.. Обработанные и ограненные бриллианты сверкали на свету, и совсем не верилось, что такую красоту умудрились достать из бутылки говняного ромашкового шампуня. Но как бы то ни было, это факт — они действительно были в таком месте. — Не шутишь? — неверяще спросила Врени, таращась на камни в мужской руке, а Жан хмыкнул. — У меня не настолько дерьмовые шутки, — отозвался он, — я шучу гораздо лучше. А ты, — он вдруг свободной рукой указал пальцем на девушку, скривился и провокационно заявил, — низкого обо мне мнения, Бельчиха! — Да ты что, — сложила та руки на груди. — Придержи язык, ты же помнишь мою урозу о том, что я тебя отхлестаю? К слову, Ханджи, у тебя нет банного веника? — Опять? — проныл Кирштайн, помня, что то же самое она спрашивала у мальчишки-продавца. Ханджи, услышав про «отхлестаю», с подозрением покосилась на Врени. — Если честно, я думала, что ты это в адрес Леви скажешь, — вдруг ляпнула она, и на несколько секунд в кабинете воцарилась тишина; на ученую пораженно уставились две пары глаз. — Что?! — мигом вспылила рыжая, а Жан провалил все тщетные попытки отмолчаться и заливисто заржал, едва не выронив драгоценные камни. — Ханджи, ты извращуга! — Ну а что такого? — пожала Зое плечами, пытаясь удержать смешок, но получилось это у нее плохо. — Вы же взрослые женатые люди... Жан стал хохотать еще сильнее. Лицо Врени приобрело красный оттенок, как и ее уши. — Хватит! Я с тобой разговаривать больше не буду! Как ты вообще о таком думать можешь?! Ханджи лишь заржала с Кирштайном на пару, пока девушка пыхтела в сторонке, красная до ушей. — Нашлись, блин, братья по разуму, — ворчала рыжая, напыжившись, как воинственный воробей. — Еще и ржут громче, чем все лошади в конюшне вместе взятые. — Да хватит там бурчать, как будто порчу наводишь, — окликнул ее Жан, а потом обратился к Зое. — Нужно проверить эти бриллианты, не подделка ли. — В любом случае, мы опять наткнулись на контрабанду, — вздохнула майор и забрала камни из мужской руки. — Что значит «опять»? — навострила Врени уши. — А это тебе Леви расскажет. С этими словами майор отошла к своему заваленному столу, доставая из самых пучин великого срача микроскоп и ящик с оборудованием. Тем временем Врени, задумавшись над ее словами и над тем, что ей расскажет Леви, вдруг вздрогнула и сорвалась с места. — А вдруг и с моим шампунем что-то не так? — говорит она, а потом проносится мимо Жана и выпрыгивает в коридор, крича на ходу: — Я сейчас вернусь! Через пару минут она приходит обратно, держа в руках знакомую бутылку с нарисованными ромашками, и подходит к Кирштайну. — Ну и как открывать эту шайтан-штуковину? Парень лишь молча взял вещицу в руки и ловким движением крутанул днище бутылки. Со странным звуком открывшись, оно позволило узреть в пространстве второго дна блестящие камни. Такие же драгоценные камни были аккуратно закутаны в слой ваты, поблескивая гранеными боками через мягкое пушистое полотно, и их количество тоже ограничивалось тремя штуками. — О, так у меня тут тоже сюрприз, — присвистнула девушка, едва не сунув в эту бутылку нос. — Это компенсация за испорченные волосы! Вытащив драгоценности на свет Божий, ребята синхронно нахмурились, так как один из этих бриллиантов был куда больше остальных — он был совсем не пятнадцати карат, а больше в два раза как минимум. — Майор Ханджи, — позвал Жан, и занятая ученая вопросительно замычала. — Здесь один камень больше остальных в два раза. Это, получается, одна партия была распределена на две бутылки? — Угу, — только и было ответом, а потом Зое оторвалась от микроскопа и глянула на драгоценности. — Хм, надо показать их Эрвину. Я не очень шарю в деятельности музеев со всякими изысками, но эти камни вызывают во мне чувство, что Смит точно их узнает. Он знает практически обо всем, черт возьми... Врени пораскинула мозгами и поняла, что это очень даже в стиле командира — разбираться в камушках и прочих дорогих изысках. И если по мнению Ханджи эти бриллианты были в каком-то музее, то Эрвин очень даже шарит в таких темах. Да он почти во всем шарит... И как столько информации умещается в этой белобрысой голове и не вываливается через уши?.. — А ну-ка пошли, — говорит Ханджи, а потом сгребает все камни в кучу и направляется к двери. Оба солдата, переглянувшись, были вынуждены пойти за ней, и такими темпами они оказались прямо напротив двери в кабинет командира. — Вечер в хату! С этими словами Зое открыла дверь без стука, а Врени с Жаном подавили смешки. Эрвин протирал штаны за неизменным столом и неизменной горой документов, а компанию ему составлял Леви, расположившийся в любимом кресле. И как только майор как к себе домой завалилась в помещение, на нее лениво устремились две пары глаз. — Стучать не учили? — безразлично говорит Аккерман, спокойный, как стадо баранов. — Если только тебе по голове, — мигом отозвалась ученая,  проходя в комнату. — Сам не лучше. У нас тут проблемка более интересная, к слову. Эрвин спокойно и медленно поднял голову, устремив свой взгляд голубых глаз на шатенку, как бы говоря, что он весь во внимании. А потом он вместе с Леви заметил двух солдат, которые остановились прямо у майора за спиной. Черные тонкие брови капитана чуть дернулись, когда он узрел прикид собственной жены и ее друга. — Это еще что? — говорит он, пробегаясь глазами по прическам-одуванчикам. И если Жану еще повезло, ибо волосы у него длинными не были, то вот Врени пришлось совсем не сладко, ибо ее шевелюра буквально дыбом стояла. Девушка лишь криво и кисло растянула губы в нерадостной улыбке и развела руками. — Они стали жертвами дерьмового шампуня, — объясняет Ханджи. — Но мы не об этом. Эрвин, — она повернулась к командиру, и тот от такого внимания к своей персоне слегка поднял бровь, — мы вновь наткнулись на контрабанду. На этот раз опять перевозят драгоценные камни. Смит на эту новость не отреагировал почти никак: лишь медленно пару раз моргнул, никак не изменившись в лице, а вот Врени опять навострила уши. Значит, Разведка уже не в первый раз сталкивается с перевозкой драгоценностей? Надо будет у Леви расспросить. Сам же Леви насторожился. — В двух бутылках шампуня было второе дно, где было спрятано шесть обработанных бриллиантов, — докладывает Ханджи, а потом раскрывает ладонь, которую до этого сжимала в кулак. — По три камня в каждой бутылке. Один из них в два раза больше остальных, примерно тридцать карат, остальные — по пятнадцать. Я осмотрела один камень, и он не был подделкой, потом посмотрю остальные. Ученая подошла к командирскому столу и, протянув руку, положила драгоценные камни. Они тихо звякнули о лакированную деревянную поверхность, и Эрвин, никак не пошевелившись, опустил глаза вниз. Бриллианты сверкали так, что аж в глазах рябило — так много граней у них было. Пять камней пятнадцати карат, и один среди них — целых тридцать. — Мне показались они смутно знакомыми, — продолжила Зое. — Но я плохо знаю экспонаты музеев стены Сина, думаю, ты с этим справишься куда лучше меня. Смит молчал около полминуты, просто в тишине рассматривая лежащие на столе камни. Документы и бумаги отошли на второй план, и, пока командир не спешил давать ответ, Врени с Жаном переглянулись, а потом покосились на Леви, который соизволил поднять свой зад с кресла и подойти ближе. Встав рядом с Ханджи, он вперился внимательным взглядом в бриллианты, хмурясь. — Это же... — только хотел он озвучить свои мысли, как Эрвин прервал его: — «Небесные слезы», — блондин поднял глаза, пробегаясь взглядом по присутствующим. — Интересное дело, раз они оказались здесь. — А что это? — ляпнула Врени, не сдержавшись, и Смит спокойно перевел на нее свой взгляд. Жан тоже не знал, о чем говорил командир, но лишь сконфуженно промолчал, сглотнув, а рыжая смутилась. — Ну, эти «небесные слезы»?.. Командир ничего постыдного в этом вопросе не видел. — «Небесные слезы» — коллекция одних из самых чистейших драгоценных камней на территории стен, — вполне охотно решил пояснить он. — Они хранились в музее семьи лорда Вал на территории стены Роза, недалеко от Митры. На самом деле, эти камни составляли собой целую композицию и были расположены в форме пятиконечной звезды, на каждом конце которой был камень пятнадцати карат, а в середине — тридцати. Они являются семейной реликвией Вал, и стерегут их там, как зеницу ока, но они были выставлены как их гордость на всеобщее обозрение около четырех лет назад. Другой вопрос... — голубые глаза вдруг сверкнули, выдавая интерес их обладателя. — Каким образом эти камни смогли оказаться здесь со стены Сина? Жан едва подавил удивленный свист, поняв, какие камушки попали в их руки. И казалось бы — проклятый сраный шампунь... а с сюрпризом-то каким оказался! Врени лишь кивает, округленными глазами таращась на камни, которые продолжали лежать на командирском столе. — Если это точно не подделка, — подает Леви голос, — то  значит, есть и поддельные камни. Иначе бы уже сейчас во всех газетах писали, что была украдена семейная реликвия Вал. Но если царит молчание, значит настоящие камни подменили поддельными и переправили через стены с помощью прикрытия торговлей. — Это ж каким искуссным виртуозом надо быть, чтобы поменять настоящее на подделку и оставить это в полнейшей тайне? — хмыкает Ханджи. — Как бы то ни было, кажется, это не просто контрабанда, — вдруг говорит Эрвин. — Если это настоящие камни, то зачем их отправляют от столицы почти к стене Мария? Явно не для продажи кому-то. Значит, дело в другом, и драгоценности играют здесь немного иную роль. «Как все сложно, — вздыхают в рыжей голове тараканы, тоскливо шевельнув усами. — А ведь казалось, что это обычные блестящие каменюки...» Лорд Вал был одной из самых известных и богатых шишек, живущей на территории стены Сина недалеко от Митры. Он был одним из богатейших людей всех стен наряду с некоторыми другими, и его имя было почти таким же распространенным, как и имя королевы Хистории. Его статус был таким, что затмевал даже Стохесского лорда Луца, и отец Маркуса не был ему конкурентом. И сейчас, прямо в это мгновение, в Разведке находится самое дорогое сокровище одного из богатейших людей. — Что с ними теперь делать? — задает Ханджи вопрос, а Эрвин опять полминуты молчит. — Просто так сейчас их нельзя возвращать, — говорит Смит, сцепив руки в замок на уровне подбородка. — Если сейчас у Вал находится подделка и он этого не заметил, продолжать мутить воду не имеет смысла. Тот, кто провернул это дело, еще не найден, и Вал вполне может обвинить во всем Разведотряд, особенно учитывая то, что он нас недолюбливает. Ханджи, — он перевел взгляд на ученую, — проверь остальные камни. Нужно будет этим делом заняться... Врени было начальника жаль, ведь на его голову опять свалилась какая-то неведомая проблема, а он и без того был по уши в работе. Заграбастав драгоценности в свои ручонки, Ханджи смоталась обратно в свою берлогу, а двух солдат отпустили. Оказавшись в коридоре, Врени сжала в руках бутылку проклятого шампуня, которую случайно притащила с собой, а Жан вдруг тяжко вздыхает. — У меня возникает ощущение, — протянул он, безнадежно смотря вперед, — что это не наши задницы ищут приключений, а приключения ищут наши задницы. — И увы, они успешно их нашли, — отзывается девушка. — И почему нам всегда так везет? На нас как будто пожизненное клеймо «лошара года». — Кто-то другой, наверное, обрадовался бы, если б в руки попались такие цацки. — Кто-то другой, но не мы. Нам надо как минимум не быть солдатами, — парень прикрывает рот рукой и зевает. — У нас сегодня будет ночное дежурство, пойду отосплюсь. — Спокойной ночи, — с сарказмом хмыкает рыжая, а потом провожает взглядом Кирштайна, который скрылся за поворотом. Только вот кажется, ему поспать так и не удастся, ибо в его комнате сейчас торчал недовольный Эрен с испорченными волосами. Шампунь был чей? Правильно, Жана, и пока что нет дела до того, что Йегер сам этот шампунь у него спер. А вот Врени, тяжко вздохнув и убрав с лица непривычно пушистые волосы, сейчас напоминающие солому, отправилась по коридору подальше от командирского кабинета. Что делать с камушками — они сами решат, и она тут не нужна, поэтому юркнула в комнату «111» и сразу же подлетела к зеркалу, уставившись самой себе в глаза. «Боже мой, что за чучело», — проносится в голове, и девушка морщится, глядя на собственные волосы в отражении. Они сейчас были невероятно объемные, пушистые, противные и стоящие дыбом. Нужно будет перемывать голову привычными средствами, а не этим ромашковым недоразумением. Из дальнейший своих действий она поняла, что зря рука потянулась к расческе, ибо этот проклятый гребешок едва не сломался и безнадежно застрял в пушистой шевелюре. «Лошара», — только и брякнули тараканы, пока разведчица пыхтела перед зеркалом, пытаясь распутать собственные патлы. — И что только с тобой случилось? — раздался со стороны двери знакомый голос, приближение обладателя которого Врени услышала несколько секунд назад из коридора. — Решила испробовать новый шампунь. Как оказалось, зря. Проклятая расческа... Проклятый шампунь! Леви несколько секунд наблюдал за тщетными попытками и пыхтениями, медленно и лениво моргая, а потом подошел к девушке вплотную и перехватил ее руки. — Давай я, — слышит рыжая, чувствуя чужие пальцы за своих ладонях, и убирает руки, позволяя капитану продолжить. Совершенно спокойно и без резких движений через пару мгновений расческа уже лежала на тумбе, а длинные мужские пальцы ловко управлялись с пушистыми прядями, заплетая косичку. Леви потянулся к ящику и выудил оттуда темно-синюю ленту с золотыми узорами, которой перевязал кончик косички и туго затянул в аккуратный маленький бант. — Угораздило же тебя. — Благодарю, — хмыкнула девушка, смотря на их отражение в зеркале, и встречается взглядом с серым глазами, так как Леви глянул туда же. — От тебя другого и не ожидаешь. — О чем ты? — О том, что ты со всем справляешься. — Не идеализируй меня, — усталый вздох, — уж среди нас двоих на пути к совершенству ближе ты, не находишь? — Не нахожу, с чего бы? — А кому из нас двоих сыворотку идеализации ввели? — черная бровь чуть приподнялась в усмешке, а Врени фыркнула и надулась. — И как вы с Жаном опять умудрились во что-то встрять? — Оно само. Видимо, эти бутылки собирались продать совсем другому человеку, а по ошибке они попали к нам. — Неплохая такая ошибка, — капитан хмыкает, — особенно для коллекции чистейших бриллиантов. — Может, продавец новень... — девушка запнулась, вспоминая молодого парня за прилавком, в чьи желтые глаза она уставилась этим днем. Его лицо было закрыто тканью платка, но по голосу и по фигуре можно было понять, что это был простой подросток. — А ведь точно... — М? — Продавцом был мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати, у него даже голос еще не ломался, — бормочет Врени. — Он тогда случайно навернул почти все бутылки на пол и взял первые попавшиеся. — Думаешь, он был на подработке? — Да, где ж еще быть подростку? Взрослых в той лавке не наблюдалось... — Значит, его работодатель очень сглупил, раз поставил те бутылки туда же, где стояли обычные. — Это да, но... Куда ему еще их девать? Там полицаев и солдат пруд пруди, они останавливают каждую подозрительную личность. А если еще рассчитывать на то, что за ним могла быть установлена слежка, то выхода другого не оставалось. Это все должно было быть максимально незаметно и естественно. — В любом случае, я согласен с Эрвином: это не обычная контрабанда. Иначе им незачем было бы отправлять такие вещи к черту на рога. — Кстати... Ханджи сказала, что вы уже сталкивались с контрабандой другоценных камней, — вспомнила Врени, чуть повернув голову в его сторону. — Она сказала, что ты можешь рассказать. — Было дело, — не стал спорить Аккерман. — В Разведотряд по ошибке доставили мешки с чаем, предназначенные для Штаба Военной Полиции, и в этих мешках мы нашли драгоценные камни. — Неплохо так полицаи своей службой пользовались... — Эрвин шантажом заставил их и дальше поставлять нам чай. Врени удивленно поднимает брови, а потом хмыкает и смеется. — Командир Эрвин случая не упустит, аха-ха! Девушку вдруг начало донимать знакомое и неприятное чувство: она начала ощущать слежку. Это ощущение она ни с чем не перепутает — по телу мурашки бегут, когда чувствуешь на себе чужой взгляд. Солдатское чутье предостерегающе забило в колокольчик. Леви видит, как изменилась в лице жена, и чуть хмурит брови. — В чем дело? — У меня чувство странное, — говорит рыжая, а потом выпутывается из капитанских рук и подходит к открытому окну. — Или же предчувствие... Уже начало вечереть; солнце катилось за горизонт, и на землю ложились его косые оранжевые лучи, делая любую тень невероятно длинной. Вот тень и высокого стоящего у дозорной стены дерева тянулась почти до противоположной стены, напоминая потекшую кляксу чернил. Это дерево было мощным, высоким и пышным, а отметка его высоты была даже выше верхушки дозорной стены. Это сейчас и напрягало. Врени высунулась из окна, пробегаясь глазами по окрестностям и видя важно бегущих внизу Берти и Бадди, а потом остановила свой взгляд на дереве. На этом проклятом высоком дереве с мощной кроной зеленых листьев. И почему-то вдруг внутри что-то больно кольнуло, а пальцы рук дрогнули. Она определенно знает это чувство. Две огромных собаки бегло прочапали мимо ствола этого дерева, и Бадди вдруг останавливается. Девушка видит, как он повел мокрым носом, втягивая в себя воздух и принюхиваясь, а потом трясет лобастой головой и чихает. Псы идут дальше, только вот чувство слежки разведчицу не покидает. Подозрение вызывает именно это чертово дерево. — У тебя сегодня ночное дежурство? — уточняет Леви, пытаясь понять, ждать ли ему ее этой ночью или нет. Он пробегается глазами по ее спине, плечам, рукам, которыми она упирается в подоконник, а потом взгляд серых глаз останавливается на рыжей косичке. Врени щурит голубые глаза, секундно поджимает губы и отзывается: — Да. И она даже рада этому, ибо эту ночь не имеет права пропустить. *  *  *  *  * Вик уже двадцать четыре раза проклял ветку дерева, на которой столько времени проторчал. Казалось, он ободрал руки обо все веточки, а на его одежду перелезли все существующие в ближайшей округе жуки. Повязка на его лице бесила больше всего, ибо из-за жары было нечем дышать. Из разговора проходящих под деревом солдат пацан так удачно услышал, что на ночном дежурстве будут солдаты из комнаты «258» (конкретно кто там будет, он даже понятия не имеет), а еще та самая рыжая Врени. Это блондина очень обрадовало, ведь это значит, что он сможет забрать ту проклятую бутылку. «А как я узнаю, в какой она комнате? — с горечью подумал Вик, примостившись на ветке. Он обошел вокруг всю территорию Штаба снаружи и узрел макушку высокого дерева, торчащую из-за дозорной стены. Парень с детства прыгал по веткам, так что забраться на то дерево через стену проблем не составило. Проблемой стало то, что он не знает номеров комнат Врени и Жана. — Это еще что?..» Удивительно, неужели успех в кои-то веки на его стороне? Это однозначно беспросветное везение! Окно второго этажа было открыто и находилось прямо напротив. И Вик узрел мелькающую перед зеркалом рыжеволосую девушку. К сожалению, было видно совсем немного, но по цвету волос стало понятно — это она. Она живет на втором этаже, третье окно справа. Стена состоит из выпирающих кирпичей, забраться в это окно труда не составит. Остается дождаться, когда Врени выйдет на ночное дежурство. Сердце замерло, когда мимо дерева прошли две огромные сторожевые собаки. Вот на них Вик вообще не рассчитывал, поэтому тут же сглотнул противный комок в горле. Эти псы были невероятно большие, и если они его поймают — загрызут к черту и не подавятся. И один из них вдруг остановился и принюхался, пока парень не сводил с него глаз, пытаясь слиться с веткой и не шевелиться. Камень с плеч свалился, когда эти зверюги удалились восвояси. Только вот возникла другая проблема: блондин поднял голову и наткнулся через густую листву на рыжую девушку, что стояла у открытого окна. Она стояла и пялилась на это проклятое дерево, будто знала, что в его ветках кто-то  есть. Мурашки по спине побежали, несмотря на жару. И хоть на подсознательном уровне Вик понимал, что через густые ветки и листву его не видно, но все равно его охватил липкий страх быть раскрытым. Ночь стремительно приближалась; когда на потемневшем небе зажглись первые звезды, ночной дозор вышел на службу. Вик знал, что несколько человек поднимется на дозорную стену, поэтому стал куда более осторожным, постоянно слыша, как солдаты ходят позади. Тем временем внизу активизировались собаки, которые разбежались в разные стороны, и парень взглядом проследил, как они скрылись за поворотами. Затем внизу, когда стемнело практически окончательно, мимо дерева прошел вооруженный ружьем парень с отросшими почти до плеч волосами, даже не зная, что за ним внимательно наблюдают с веток дерева. Вик боялся дышать, наблюдая, как после того парня там же проходит еще один, на этот раз блондин. Но никто не замечал подвоха, поэтому надежда в юношеском бешено стучащем сердце продолжала гореть. Если эти проклятые бутылки так важны — он их вернет. Иначе он даже жить спокойно не сможет — Грег его придушит. А еще и угроза в сторону его матери... На улице наступила полноценная ночь с неполной луной среди темных редких облаков, когда блондин решил, что пора действовать. Не видя вокруг никого и не слыша никаких посторонних шорохов, он аккуратно сполз с дерева вниз по стволу, оказавшись целиком закрыт подстриженными кустами. Сердце вот-вот ребра проломит, он слышит, как кровь стучит в ушах, а ладони невыносимо потеют. Стало еще труднее дышать, и дело вовсе не в повязке на побитом лице. Желтые глаза устремляются вверх — на окно второго этажа. Оно было открыто, и в комнате горел свет — видимо, была зажжена свечка. Вика этот огонек вначале напряг, ведь если там горит свет, значит, помещение не пустует и там кто-то  есть. Но потом, понаблюдав, парень убедился, что там никого нет: никакие тени там не появлялись, движдений не было, иначе по свечению это можно было понять. Значит, Врени просто оставила свечу у себя в комнате... Сглотнув и покрутив головой, блондин озирался, как загнанный заяц. Любой шорох вызывал у него паническую атаку, и казалось, что огромных собак он боится куда больше, чем ходящих неподалеку солдат. Перспектива быть растерзанным его не шибко радовала. Трескотня цикад только нервировала. «Проклятый Штаб, проклятые кусты! Проклятые бутылки и проклятый Грег!» Вик проклинал все на свете, и свою неуклюжесть в том числе. Ведь если бы он днем не навернул случайно весь шампунь на пол, то ему не пришлось бы сейчас лезть по стене на второй этаж в комнату к совершенно незнакомой девушке! На карачках перемахнув из кустов к стене и буквально прилипнув к холодным кирпичам, парень старался выровнять дыхание. Нервишки уже давно шалят, а тут он так близко к своей цели — осталось влезть по стене в такое манящее открытое окно. «Господи, до чего я докатился, если для меня уже даже окно стало манящим...» Уже собираясь ухватиться худыми цепкими руками за выпирающий камень, Вик чуть Богу душу не отдал, когда услышал приближение собаки. Эта огромная зверюга — мальчишка не знает, какая конкретно из тех двоих, — уверенно трусила в его сторону, и внутри все предательски съежилось. Он отчетливо слышал, как брякали о дворовую плитку тупые когти на собачьих лапах при каждом шаге этого грузного животного. Захотелось максимально слиться со стеной, что блондин и попытался сделать, едва не став с кирпичами одним целым от страха. Он еще никогда не был так близок к провалу. Еще и прятаться негде — кустов нет! Те заросли, где он до этого прятался, находились на другой стороне через открытую и довольно широкую дорогу, так что деваться некуда. Вик лишь замер, даже не дыша, испуганно таращась в сторону, где замелькал силуэт идущей огромной псины. Это целый ручной медведь, черт возьми! И сейчас эта тварь подойдет ближе, увидит чужака и либо поднимет вой на всю округу, либо сразу же его сожрет... И парень не знает, что из этого хуже. И вдруг, когда блондин был готов потерять сердце, упавшее в пятки, сторожевой пес остановился. Постоял несколько секунд, потом тряхнул лобастой головой и развернулся, потрусив в обратную сторону. «Пронесло?..» Удача продолжает быть на его стороне? Неужели, его не сожрут в ближайшее время? Вик от осознания этого аж повеселел, тут же порываясь начать карабкаться наверх по стене в открытое окно, но его выводы были поспешными. Слишком поспешными. Совершенно забыв осмотреться, парень об этом пожалел, когда со спины его цапнули за плечо. Хватка противника была очень цепкой и крепкой, как у настоящего солдата, и мальчишка даже испугаться не успел, как был перехвачен и припечатан острыми лопатками к холодной стене. Его раскрыли, поймали, и сейчас он смог увидеть только смазанный темный силуэт человека, который крепко перехватил мальчишеские руки, а затем и кулак, который верно летел по траектории прямиком ему в лицо. Опять. Опять его бьют. Внутри все предательски сжалось, когда блондин инстинктивно откинул голову назад, утыкаясь затылком в кирпич, зажмурился и едва не свернулся в комок за то мгновение, пока чей-то меткий кулак двигался в направлении его физиономии. «Пожалуйста, только не по лицу!» — только и смог мысленно взмолиться Вик, не смея вслух даже пикнуть, и уже был готов почувствовать очередной удар по своей многострадальной голове. Опять картинки того, как его бьет собственный отец, как замахивается Грег... На его лице уже места живого нет — синяки заживать просто не успевают. А он опять нарвался... Проходит секунда... вторая... И на третьей он опасливо открывает один глаз, не чувствуя такого ожидаемого удара. Сдавленно всхлипывает, замечая сжатый кулак прямо перед своим носом. Рука противника остановилась буквально в сантиметре от его лица, не доведя начатое до конца. Может, Вик просто выглядел слишком жалко? Грех было руку поднимать? Но ни о чем парень не успевает подумать, как осторожно переводит взгляд чуть в сторону, видя обладателя этого кулака. Желтые глаза сталкиваются с колючим и изучающим взглядом чужих голубых глаз, которые так кстати блеснули в тусклом свете со второго этажа. — Показался наконец? — вдруг прозвучал женский твердый голос с едва заметной вопросительной ноткой, и Вик оторопело оглядывает лицо напротив. Женское лицо с острыми чертами, на которые опасно легли тени, тонкая напряженная шея, сомкнутые в одну полосу губы, сведенные на переносице брови. Эта девушка-солдат была ниже его ростом чуть меньше десятка сантиметров, но уверенности мальчишке это не приносило. Он буквально всем телом ощущал убийственную ауру, заставляющую сглотнуть противный комок в горле. Видя, как заметно дернулся кадык на юношеской шее, девушка внезапно разжимает кулак прямо перед его носом и крепко вцепляется в повязку на мальчишеском лице. Парнишку захлестнула паника в ту секунду, и он схватился за ее запястье, пытаясь оттянуть цепкую ладонь от себя, но женские пальцы уже бесповоротно сжали ткань. — Нет-нет-нет! — боязливо затараторил Вик, чувствуя, что скоро его физиономия окажется открытой, и попытался предотвратить это, придержав повязку. Поздно. Он не успел ухватить соскользнувшую ткань, когда кончик маски игриво вильнул прямо перед его носом. Проворная женская рука все же успела цапнуть вещицу. После шелеста ткани, мальчишка почувствовал легкий ветерок на своем лице, оторопев и не смея больше двигаться, вытаращившись на девушку перед собой. Краем глаза он заметил, как блеснули рыжим ее волосы в едва заметном свете со второго этажа. Он боялся не то что дышать — даже моргал через раз, боясь, что сейчас начнется непоправимое. Пусть и в почти полной темноте, но ему было достаточно страшно открывать свое лицо. Он уже привык после побоев ходить с тканью, и мурашки бегут по спине, когда о осознает, что его ссадины и синяки теперь открыты для всеобщего обозрения. Успокаивало только то, что сейчас ночь и почти ничего не видно. Только вот по внимательным бегающим по его лицу голубым глазам было трудно судить, что девушка не заметила его увечий. Слишком подозрительно она нахмурилась, и парень видит, как ее взгляд постоянно останавливается именно на тех местах, где у него располагаются синяки. «Она... видит это?..» Как можно почти в полной темноте увидеть, что с лицом другого человека что-то не так? Из источников света есть только тусклая свеча из открытого окна второго этажа и неполная луна, которую сейчас закрыло облаком. Как эта девица увидела это? У Вика нет сил больше сдерживаться, и он довольно шумно вбирает в себя воздух, так как до этого затаил дыхание. — А я-то думала, когда ж ты сюда явишься, — вновь говорит девушка, и мальчишка понимает, что этот голос ему знаком. Он не мог разглядеть ее получше из-за темноты, но по манере ее речи и тембру вдруг осознал, что сегодня этот голос он уже слышал. «Это Врени?.. Черт, я не могу разобрать!» Видя, как мальчишеские глаза вдруг чуть расширились, эта знакомая незнакомка хмыкает. — Узнал меня, значит? «Точно она, точно Врени. Черт, это же очевидно, она ведь сегодня на ночном дежурстве...» Вот это он влип. Руки предательски задрожали. Он не планировал встретиться с этой девушкой лично, причем при таких обстоятельствах! Когда казалось, что хуже уже некуда, откуда-то сверху раздался внезапный мужской голос: — Все интереснее и интереснее. Синхронно подняв головы, девушка и мальчишка узрели выглядывающего из открытого окна второго этажа черноволосого мужчину, который абсолютно спокойно сейчас глазел на них. Вик едва не подавился от неожиданности, ведь такого он не ожидал. Он-то думал, что сейчас комната Врени была пустой, ведь сама девушка сейчас прямо перед ним. А в этой комнате оказался еще и какой-то мужик... Продолжение следует... Ava Max — Salt