***
Обязательный визит, который никак нельзя уже было оттягивать — разговор с Марией. Лео решил к ней зайти в день без тренировок, чтобы не привлекать внимания остальных своим участившимся общением со спортивным врачом. Дверь в её кабинет была открыта, и он, осторожно заглянув внутрь, увидел Марию, сосредоточенно перебирающую стопку каких-то папок. Он постучал по косяку двери, привлекая её внимание. — О, Лионель, добрый день, — она положила бумаги на стол и повернулась к нему, — а я уже сама хотела вас искать. Проходите. Есть новости? — Да. Он сел на стул рядом с её столом, хотелось, наконец, уже закончить с этими бесконечными объяснениями. — У меня болезнь ханахаки. — Ханахаки? — потрясённый выдох, — это значит, цветы в лёгких? Лео кивнул, и она замолчала, обдумывая. — Безответная любовь, — скорей для себя пробормотала она и посмотрела на него, явно собираясь добавить ещё что-то. — Да, и, честно говоря, я уже устал это обсуждать, — Лео перевёл взгляд на выбившуюся нитку на джинсах и начал её дергать, — давайте сразу к делу. — Лионель, — медленно начала она, — вы понимаете, что мне придётся это отразить в своём отчёте. — Конечно. — Хорошо. Насколько я могу знать, в больнице вам описали все возможные результаты лечения, если иные… — она замялась, — методы не помогли. Снова кивок. Нитка отказывалась поддаваться. — Тогда я запрошу все ваши документы и обсужу план лечения, — Лео чувствовал, как она внимательно смотрит на него, — скорей всего, на этой неделе будет собран совет, я сообщу вам о точном времени. Мария вздохнула и зашелестела бумагами на столе. — Вы знаете… — через какое-то время сказала она, — мне очень жаль, что так вышло. Лео, наконец, посмотрел на неё и слабо улыбнулся: — Почему-то все врачи за это извиняются, но вы тут не виноваты, никто не виноват, просто так получилось. Так получилось.***
Ради разнообразия он решил к выходу идти через поле и, протискиваясь через ряды сидений, ещё издалека заметил знакомую шевелюру. Жерар сидел один, закинув ноги на соседний ряд кресел. Он что-то слушал в наушниках, ритмично помахивая ногой и довольно зажмурившись. Лучшего шанса поговорить представить было нельзя. От этой мысли Лео замер, сердце ухнуло куда-то в желудок, а потом забилось в горле. Хотелось просто сесть рядом и обсудить последний матч, или просто уйти, просто не думать об этих проклятых цветах. От мысли, что он разрушит всё, с таким трудом созданное, начало подташнивать. А Жери, словно что-то почувствовав, повернулся к нему, приоткрыв один глаз. Заметив Лео, он поманил его к себе, похлопав по месту рядом. Тот рвано выдохнул и вцепился в ближайшую спинку кресла. Обратного пути нет. На негнущихся ногах он подошёл и тяжело опустился рядом, Жерар улыбнулся и молча протянул свой наушник. Лео послушно взял его и вставил себе в ухо. Мягко поплыл незнакомый мужской голос, и постепенно он начал расслабляться. В английском Лео был не силен, в приоритете был каталанский, но знакомые слова улавливал. Что-то про миллион дорог и миллион дверей. Песня закончилась, началась следующая, он вынул наушник и вопросительно посмотрел на Жери. — Ты что тут делаешь, сегодня тренировок же нет, — первым подал голос Лео. — Приехали с дедом подписать кое-какие документы, а ты? — Разговаривал с Марией. — И что? — Всё нормально, ничего такого, что нельзя было бы вылечить, — беспечно махнул рукой он. Повисла тишина. Лео, судорожно вдохнув, наконец, решился и повернулся к Жерару. — Я хотел тебе сказать, — хором начали оба, переглянулись и начали хохотать. — Давай, ты первый, — отсмеявшись, начал Жерар. — Нет, — Лео смотрел на него, такого красивого, что даже больно, и улыбался в ответ, своё признание хотелось оттянуть до последнего, — давай ты. — Хорошо, — тот вдруг стал неожиданно серьёзным, — ты не поверишь, но я подписываю контракт с Манчестер Юнайтед. Об этом пока никто из наших не знает, ты первый, гордись. Улыбка, казалось, намертво прилипла к лицу Лео. — Я очень рад за тебя, — онемевшими губами медленно пробормотал он, — а надолго? — Пока на четыре года. — Пока? — Да, неизвестно, что там дальше будет. — И когда ты уезжаешь? — Думаю, недели через две, смотря как быстро всё согласуют. Наверное, на его лице, несмотря на все усилия, что-то такое отразилось, потому что Жерар мягко обхватил его голову двумя руками и прижался ко лбу. — Эй, ну ты что, — неожиданно тихо прошептал он, — я же не на войну ухожу. — Нет, — эхом отозвался Лео, — не на войну… — Я сам не хочу уезжать, но мне надо развиваться, тут возможности я не вижу. Ты ведь понимаешь? Лео кивнул и поднял на него глаза. Жерар был так непривычно близко, что он мог разглядеть тёмный ободок у светлой радужки. Некстати подумалось, что такой цвет у неба в январе. От чужого дыхания, оседавшего на лице, перед глазами всё начало плыть, и Лео понял, что, если он ждал момента, то вот он, настал. — Жери, — голос предательски дрогнул, он сглотнул и начал снова, — Жери, я... — Жерар! Лео вздрогнул, Жерар убрал руки, и они оба синхронно повернулись. У выхода с трибун стоял седой мужчина в строгом деловом костюме и недовольно хмурился. — Возвращайся, тебе ещё надо бумаги подписать, а у меня времени не так много, — он многозначительно показал на свои наручные часы. — Дед, ну дай мне пять минут, хорошо? Тот кивнул, ещё раз посмотрел на них и ушёл внутрь. — Так что ты говорил? — Жерар снова повернулся к нему, с интересом наклонив голову. Ялюблютебяаещёяумираюумираюумираю И Лео понял, что не может. Просто не сможет всё ему сказать. В глазах предательски защипало, и он, натянув на себя самую радостную улыбку, пролепетал: — Я надеюсь, что у тебя там всё получится. Даже нет, не надеюсь, я знаю. Тот неуверенно хмыкнул и смущённо потер затылок. — Посмотрим, но я уверен, что это ты будешь великим футболистом. Представляешь, — Жерар обвёл широким жестом ряды сидений, — все эти зрители выкрикивают твоё имя, — и задумчиво протянул, — Месси, Месси… Лео ткнул его в бок, криво улыбаясь: — Почему только моё? Ты про себя не забыл? У выхода донеслось гневное «Жерар!». Тот охнул и посмотрел на часы: — Всё, я побежал, ещё созвонимся, — он потрепал Лео по плечу, подхватил сумку и побежал к выходу. Лео проводил его взглядом, пока тот не скрылся в проёме, и потом бессильно сполз на сиденье вниз. Неудобная пластиковая спинка больно упиралась в затылок, но он не обращал внимание. Почему-то, когда Мария говорила о том, что несколько его сокомандников перейдут в основной состав, он нисколько не сомневался, что и Жерар там тоже будет. Что они так и будут дальше играть вместе. В целом, его вполне устраивал тот факт, что они просто будут дружить. Даже с учётом этой проклятой болезни и ограничений. А теперь и это у него отнимают. Приступ кашля накрыл внезапно, без знакомого клокочущего ощущения в груди. Он отнял ото рта руку, практически уверенный, что увидит там лепестки, но нет, только слюна с уже становящимся таким привычным травяным привкусом. Он застонал и закрыл глаза рукой. — Господи, — глухо прошептал он, — какой же я трус. Чуть помедлив, он вытаскивает из глубины своей спортивной сумки телефон и набирает номер. — Доктор Мендез? Это Месси Лионель. Когда вы сможете начать терапию?***
На утренней тренировке Лео старался изо всех сил не смотреть на Жерара, получалось средне, но сдерживающим фактором служил Сеск, поставленный ему в пару тренером. Поняв, с кем ему придется провести как минимум оставшиеся полчаса, Лео напрягся и приготовился к вопросам, но тот оказался подозрительно молчалив, только иногда бросал на него странные взгляды. Под самый конец, когда замаячила финальная растяжка и Лео уже расслабился, он всё-таки подал голос. — Слышал новость? Лео поднял голову, Сеск смотрел со всей серьёзностью, так непохожей на него. — Да, — смысла отпираться не было никакого. — И ты ничего не хочешь сказать? — Тебе? Нет. Сеск вздохнул: — Послушай... — Нет, это ты послушай, — Лео зашипел, стараясь не привлекать внимание остальных, — ну какое тебе дело-то, а? У тебя своих проблем нет? Что за желание поиграть во внештатного психолога? — Я просто хочу помочь. — Помогай другим! — На них оглянулись, и он понизил голос, — вот честно, Сеск, как ты сам думаешь, на что я могу рассчитывать? — Он развёл руки, показывая на себя, — где я и где он? — Нет, ну что ты, — и Сеск обескуражено замолчал. Лео мрачно хмыкнул: — Ты бы хоть пару аргументов для начала заготовил, а потом уже ко мне лез. Объявили не растяжку, а почему-то упражнения с гимнастическим мячом. Лео, удобно его ухватив, ткнул мягким боком в Сеска, заставляя того подхватить с другой стороны. Какое-то время они молча его перетягивали, пока он опять не подал голос. — Слушай, — осторожно начал тот, — я понимаю, что это страшно, вот так... — Да что ты понимаешь! — Лео не выдержал и с силой толкнул мяч в Сеска, тот не удержался на ногах и упал на газон. К ним поспешил помощник тренера, но он махнул рукой, показывая, что всё нормально. — Ты не черта не понимаешь, — торопливо зашептал он Сеску на ухо, делая вид, что помогает тому встать, — или ты считаешь, что мне так приятно будет насильно его удерживать, из жалости к больному человеку? Лео чувствовал, что его несёт. И что он не столько пытается задеть другого, сколько оправдать своё поведение тогда, на трибуне. Признать, что ему проще рискнуть своей собственной жизнью, чем увидеть в чужих глазах вежливое недоумение или, что ещё хуже, жалость. — Что, болезнь? — Как-то из его невнятного бормотания Сеск умудрился выхватить главное, — какая болезнь? — Неважно, — Лео скрипнул зубами, проклиная себя за несдержанность, — это неважно. — Нет, погоди, — Сеск цепко хватает его за локоть, — это твой кашель? Там что-то серьёзное? Наконец, объявляют конец тренировки, и Лео вырывает свою руку, собираясь уже влиться в толпу к остальным, направляющимся к раздевалкам, но от Сеска просто так не отстать, и он, смирившись, бурчит: — После поговорим. Тот согласно кивает, и они расходятся к своим шкафчикам. Слабая надежда на то, что Сеск забудет, не оправдывается, Лео видит его на стуле у двери, причём не одного. Рядом с ним стоит Жерар, и они что-то обсуждают, активно жестикулируя. Мелькнула мысль, что Сеск всё-таки рассказал ему, но тут они засмеялись и Лео, нервно выдохнув, пошёл в их сторону. — Я хотел тебя украсть, но этот слабо знакомый нам парень, оказался первым, — Жери улыбается и привычно притягивает его к себе одной рукой, — может, откроете тайну, что у вас там за дела? Лео выдавил из себя кривую улыбку и покачал головой: — Сейчас нет, может быть, потом. — Потом может быть поздно, — Жерар таким знакомым жестом потрепал его по макушке и отпустил. — Ничего, — Лео даже удивился, что его голос практически не дрогнул, — оно подождёт. — Ну, давай, до завтра, — подал голос молчавший до этого Сеск. Все попрощались, и Жерар ушёл, а они вышли на трибуны. Лео с тоской их оглядел, это какие-то сидения для нелёгких разговоров, а не места болельщиков. Сеск молча сел на ближайшее и выжидающе на него посмотрел. Лео тяжело вздохнул: — Я тебе расскажу, но при одном условии — ты никому больше не расскажешь, Жери тем более. Тот кивнул. — Ну, в общем, у меня болезнь ханахаки, — и он вкратце попытался обрисовать всю ситуацию. Где-то в середине его короткого рассказа Сеск совсем немужественно пискнул и вцепился Лео в руку. Тот недовольно к нему повернулся и встретился с округлившимися от изумления глазами: — Боже… А как? Цветы… — И он потрясённо замолчал. Лео мрачно сложил руки на груди, совершенно не собираясь ему помогать и давать ещё какие-то объяснения. — Так, — Сеск, казалось, собрался, — и что? Таблетки на всю жизнь? Но ты же можешь приз… — Да хватит! — Лео резко его обрывает, — мне, честно, уже надоели эти разговоры. Достали уже! Ты узнал всё, что хотел? — Да, — Сеск с какой-то печалью на него смотрел, — не волнуйся, я никому не расскажу. Да и особо некому — я подписываю контракт с Арсеналом, думаю, через месяц меня тут не будет. — Как? — Наступила очередь Лео изумляться, — и ты тоже? — Да, в основную команду Барселоны меня никто не зовёт, так что от их предложения я отказаться не мог. — Понятно… Они молча сидели, обдумывая услышанное. Лео мог только отстранённо удивляться, как его, недавно казавшийся таким незыблемым, мир рушится на глазах, без возможности что-либо исправить. Он поднял голову, бесконечные ряды непривычно пустых трибун уходили в самое небо. Если закрыть глаза, то можно представить крики и пение фанатов, всю ту непередаваемую атмосферу матчей. Но сейчас только ветер гонял скомканный билет по проходу. Он поёжился и сильней закутался в куртку. — Ну, раз мы всё выяснили, пойдём? — Да, давай, — Сеск, не глядя, подхватил свою сумку с сидения и пошёл к выходу. Лео нагнал его, до самого выхода они шли молча, а там, как-то неловко попрощавшись, пошли каждый в свою сторону.***
На встрече с руководством клуба было человек десять, из которых он знал не больше половины. Болезнь и его положение в клубе обсуждали долго, муторно, но, к удивлению Лео, его участие практически не требовалось. Разве что сидящие рядом его тренер и тренер основной команды время от времени бросали на Лео любопытные взгляды. От них он только сильней вжимался в кресло, чувствуя себя экспонатом, выставленным на обозрение. Остальных больше интересовали практические вопросы, на которые уже как целый час отвечал доктор Мендез. Он сам больше всего опасался, что все начнут спрашивать о его чувствах, но, спасибо доктору, который кратко описал причины болезни и сразу сообщил, что требуется терапия, поскольку другие способы не помогли. — Доктор Мендез, — Лео посмотрел на подавшего голос, им оказался президент клуба, Жоан Лапорта, — сколько времени понадобится на саму терапию? Когда Лионель сможет вернуться к тренировкам? — Подбор препаратов займёт максимум месяц, из них пару недель надо будет полежать в больнице, потребуется наблюдение врачей, — доктор перевёл внимательный взгляд на Лео. — Сейчас лето, перерыв, — Лапорта что-то начал отмечать в своем блокноте, — месяц — вполне приемлемый срок, что скажешь, Франк? — Я видел его матчи, особенно последние, и, если он так забивает, будучи больным, то что будет после терапии? — Райкаард развёл руками. Все опять посмотрели на него. Лео смущённо поёрзал в слишком мягком кресле и украдкой покосился на часы. К счастью, на него перестали обращать внимание, когда все перешли к финансовой части. — Да, я думаю, клуб вполне сможет выделить эту сумму, — директор обвёл взглядом всех присутствующих, в конце остановившись на Лео, — вы один из наших самых перспективных игроков, Лионель, мы не готовы вами жертвовать. Я обсужу все детали с финансовым отделом. Лео незаметно выдохнул. Не то чтобы он боялся, что ему откажут в оплате лечения, его больше пугала мысль, что он не сможет играть. — И ещё одно. Лео, который уже начал приподниматься в кресле, сел обратно. — Я понимаю, что это чистая формальность, но мне нужно зафиксировать решение, — Лапорта улыбался, — Лионель, сеньор Месси, — он кивнул отцу, — вами заинтересовался футбольный клуб Челси. Ваш ответ? Челси, Англия, Жери. Не пришлось даже особенно думать. — Я, — он нервно вцепился в подлокотники кресла, — я согласен! Все заговорили одновременно. Вскочил юрист, что-то начал лепетать Гратакос, к отцу, размахивая бумагами, подскочил незнакомый мужчина, до этого всё время просидевший молча, и начал тыкать в них пальцем. — Так, стоп, — через общий гомон пробился зычный голос отца, — я, как агент своего сына, сообщаю, что решение ещё не принято, нам необходимо время на раздумье. Он резко схватил Лео за руку и потянул его к выходу. — О решении мы сообщим завтра, до скорого, сеньоры. За дверью он, наконец, его отпустил, мрачно зыркнул и, процедив: «Поговорим в машине», пошёл к эскалатору. Лео вздохнул, ситуация не обещала быть простой.***
Они молча дошли до машины и сели, отец вставил ключ зажигания, но не провернул. Он задумчиво побарабанил пальцами по рулю и затем повернулся к Лео. — Что это сейчас было? Твоя болезнь дала реакцию на мозг, и ты начал сходить с ума? Клуб согласился оплатить терапию, как до этого оплачивал всё предыдущее лечение, твой переход в основную команду всё ещё в силе, — он устало потёр виски, — объясни мне, сын. Тот разглядывал через лобовое стекло машины серые столбы подземной парковки стадиона и судорожно пытался найти причины. Хотя бы одну, похожую на правду. — Хочу попробовать себя в английской Премьер-лиге, ведь всё началось именно там, это родина футбола, — звучало жалко, но это единственное, что пришло ему в голову. На отца он старался не смотреть. — Всё? Это желание перечёркивает для тебя всё то, что сделал для тебя клуб? — Они заплатят за меня много денег, — снова попытался Лео. — И? С каких пор тебя начала волновать сиюминутная прибыль? И не забывай, что Челси не знает про болезнь. Вполне возможно, что, когда всё вскроется, ты им будешь не нужен, а отношения с Барселоной уже будет не восстановить. Ты готов так рисковать? Лео молчал, на грудь начал неприятно давить ремень безопасности, и он нервно задёргал его, стараясь оттянуть. — К тому же, ты там будешь один, никаких друзей, — через какое-то время добавил отец, — ты тут-то с ребятами еле сошёлся, а что будет в Англии? Хотя стой, — Лео напрягся и замер, перестав дёргать ремень, — я слышал от сеньора Гратакоса, что с твоим другом, с этим Пике, заключил контракт Манчестер Юнайтед. Он замолчал и нахмурился, а Лео с ужасом наблюдал, как отец складывает факты, он практически мог слышать это щёлканье, с каким в чужой голове соединялся весь паззл. Но внезапно тот улыбнулся. — Сын, послушай, я понимаю, что ты видишь, как других зовут в хорошие клубы, но Барселона не хуже Челси или того же Манчестера. И ты не хуже этого богатенького мальчика. Тебе совершенно не надо куда-либо ехать, ты всего сможешь добиться тут, с этим клубом. Облегчение, что отец всё понял совершенно по-другому, резко накрывает Лео, и он обмякает в кресле, отпустив, наконец, многострадальный ремень. — Нет, я, — договорить он не успел, скрутил очередной приступ. Казалось, горло раздирает что-то острое, что выходить совершенно не желает, сквозь слёзы он видит заботливо протянутую бумажную салфетку. Просипев «спасибо», он прижимает её ко рту, от резких спазмов ноют мышцы пресса, и он, пытаясь отдышаться, прислоняется к окну, прикрыв глаза. Тишину в машине нарушало лишь его хриплое, с присвистом дыхание. Отец вздохнул. — Как твой отец, который является ещё и твоим агентом, я не подтверждаю твой переход в Челси. — Но папа! — Ты несовершеннолетний в Испании, в Аргентине тем более, моё последнее слово — нет, ты остаёшься тут, в Барселоне. И, видя его отчаяние, он мягче добавляет: — Так будет лучше для всех, поверь мне. К тому же, не думаю, что английский воздух пойдёт тебе на пользу, лишняя сырость явно не то, что нужно твоим лёгким. С этими словами он завёл машину и включил радио, показывая, что больше эту тему он обсуждать не собирается.