Изуку Мидория и горстка здравого смысла

      Изуку заканчивал знакомство с учениками 1-б, когда его вызвали к директору. Это произошло так неожиданно, что он даже не успел, по пути к кабинету, сформулировать хоть какие-то гипотезы того, за что его вызывают. Он, вроде бы, не успел реализовать ни одной идеи, за которую ему требовался бы выговор. Если, конечно, не считать таковыми нападение на учителя и травму одноклассника. Но это звучало как мелочи, уж точно не стоящие внимания директора. Так что никаких достойных теорий в его голове не было. Оставалось только выяснять причину этого вызова эмпирически.       Постучавшись, и услышав разрешение войти, Мидория проскользнул в кабинет директора и закрыл за собой дверь. Только после этого он посмотрел на владельца кабинета и обнаружил, что прямо на него направлен пистолет.       — Как Вы победите такого противника?       — Кхм, — Изуку немного опешил. — директор, вы меня вызывали…       — Да, я помню. Мне просто очень любопытно, как вы выкрутитесь из такой ситуации.       Незу Контоку, директор академии UA, сидел в своем кабинете, за своим столом, на своем высоком кресле и направлял на студента свой серебристый пистолет модели desert eagle. Небольшой (фактически) директор был предельно элегантен и дружелюбен. Слишком дружелюбен для человека, угрожающего смертью ученику. И даже от двери Изуку отлично видел, что пистолет был не на предохранителе.       — Я, наверное, не совсем понимаю…       — Вы уже почти взяли в привычку доказывать, что можете справиться с противниками, катастрофически превосходящими вас по боевым способностям. Я просто предлагаю вам продемонстрировать это еще раз, на моем примере. Как вы выкрутитесь из подобной ситуации?       Если это был какой-то тест, то совершенно бессмысленный. Нельзя сказать человеку «вот тебе безвыходная ситуация, ищи выход». В голове Изуку образовались две основные версии происходящего: Первая — директор не в себе. В таком случае нет смысла пытаться искать смысл в происходящем при помощи классических логических конструкций. Вторая — не понимает происходящего сам мальчик. А на самом деле смысл в нем есть, просто скрытый. Очень качественно скрытый.       При любом из этих вариантов не было смысла искать настоящее решение. Во-первых, его не было. Обычный человек не способен без подготовки избежать смерти при конфликте с вооруженным противником (разве что полагаясь на удачу, что уж точно нельзя назвать планом). Во-вторых, сумасшедшего нормальное решение не удовлетворит, а затеявшего более хитрый тест не впечатлит. Значит, при любом раскладе было разумно искать решение, выходящее за рамки видимой задачи. И одна идея была. К счастью, Изуку слышал о легендарных свойствах допотопного desert eagle.       — Если вы выстрелите, от отдачи пистолета вам может раздробить руку. Стоит ли моя жизнь вашей руки?       — Весьма разумно, — приветливо заметил Незу, убирая пистолет в ящик своего стола, — Как вы думаете, зачем я Вас вызвал?       — Чтобы попытаться пристрелить?       — Вы считаете, что директора часто стреляют по студентам?       — Судя по вам — да.       — Как печально, я не хотел своими действиями дискредитировать своих коллег. Могу ли я, в качестве небольшого извинения, предложить выпить чаю?       — Боюсь, у меня уже сейчас начинается урок, на который я не хотел бы опаздывать, — Изуку посмотрел на часы. Его немного пугало странное поведение директора, совершенно не соотносившееся с его статусом.       — Все в порядке. У вас, насколько я знаю, должна быть математика. На ней вы обычно читаете книги, так как отлично владеете материалом. Не присядете?       Не имея возможности возразить, мальчик послушно сел в кресло напротив стола. Возможно это был тот разговор, во время которого нужно, не обращая внимания на всю его странность, впитывать получаемую информацию и, возможно, даже мудрость. Может и директору можно было, за его заслуги, сделать маленькую поблажку — назвать странность эксцентричностью.       — Знаете ли вы, как тяжело ухаживать за шерсткой? От человеческих шампуней она становится ломкой, приходится прибегать к средствам из зоомагазинов. Естественно, только высшего класса. Вам чай с сахаром? —Директор поставил на стол поднос с чайником, двумя чашками и сахарницей. Разливая чай, он продолжил: — Как видите, уход за шерсткой требует тщательного подхода. Как и геройская деятельность. Разумно ли заниматься чем-то подобным, не разобравшись во всех тонкостях?       — Боюсь, у меня было намного меньше времени на изучение… э… вопроса с шерсткой, чем у вас, директор.       — К сожалению, я и сам узнал о существовании шампуней далеко не сразу. Представляете? В то время как это одно из величайших изобретений человеческой цивилизации.       — Мало кто с Вами согласится. Обычно величайшими изобретениями называют более универсальные вещи, вроде колеса или квантовой механики.       — Вот именно, что мало кто согласится. Взгляд со стороны часто не принимается обществом, не правда ли?       — Простите?       — Вам же известно, что я — настоящее животное? Нет-нет, это не грубая самокритика, что вы.       — Извините, но я понимаю вас всё меньше и меньше.       — Видимо, наша программа по защите ценной информации работает как надо, раз даже вы не нашли достойных внимания упоминаний. Я, видите ли, не человек.       — А кто, — перед лицом шока и недоверия Изуку отказала его вежливость, — инопланетянин?       — К сожалению, нет. Но я не человек, с животной причудой, а животное, с, кхем, «человеческой» причудой. Забавно, не правда ли? Могу, чтобы вы поверили, порычать. Говорят, у меня это выходит очень достоверно.       В кабинете воцарилась тишина, так как Изуку не повелся даже на шутку. Он сидел в кресле, обхватив голову руками и пытаясь привести в порядки разлетевшиеся в клочья мысли. С точки зрения субъективного восприятия директора новая информация, конечно, ничего не меняла. А с другой — она пугала.       Значит, животные могут обладать причудами? Мальчик никогда об этом не слышал, следовательно, были поводы скрывать это от общественности. Значит, сознание директора могло работать совершенно не человеческим образом. Значит, «сознание» в принципе нельзя было называть прерогативой человечества.       — У вас были проблемы с получением гражданства? — почему-то в такие моменты Изуку после всех размышлений озвучивал наиболее бессмысленный из всех возможных вопросов.       — Что вы, — рассмеялся Незу, — всё вышло довольно легко. Правда, некоторое время приходилось существовать на правах домашнего животного. Если вам когда-нибудь предложат такой вариант, настоятельно рекомендую отказаться. Поверьте уж старому директору.       — Ваш интеллект — это Ваша причуда?       — Можно сказать, что я и есть то, что вы называете причудой. По случайности получил то, что людям принадлежит по праву рождения — личность. Забавно, не правда ли?       — Почему вы называете это причудой? Причуда это патология, а сознание не может быть патологией.       — Если смотреть на процесс эволюции, нет ничего патологичнее сознания. Того самого, которое вы в своем случае противопоставляете наличию боевой причуды.       — Откуда…       — О, я, как директор, просто обязан понимать своих учеников. Можете считать это маленькой педагогической хитростью.       — Есть огромная разница между боевыми причудами и врожденными мыслительными способностями.       — Нам с Вами не стоило бы отказываться от своих мыслительных способностей, не правда ли? В конце концов, они помогают нам спасать жизни людей. А вот грубую силу принимать не стоит, хоть она позволяет делать то же самое.       — Откуда вы…       — Просто наблюдательность и немного логики. Хотите еще чаю? — Мидории было совершенно не до чаю, поэтому он мотнул головой, отказываясь. Весь этот разговор был чересчур сюрреалистичным и непонятным. — На самом деле я Вас вызвал для того, чтобы обсудить несколько имен. Тодороки Шото, Хитоши Шинсо, Мэй Хатсуме и Мирио Тогата. Какие-нибудь из них вам знакомы?       — Только первые два.       — Хитоши Шинсо. Я слышал, Вы успели с ним познакомиться. Что можете сказать об этом мальчике?       «Один из немногих в этом заведении, кто действительно умеет думать своей головой» — про себя ответил Изуку.       — Софист, очень драматически воспринимающий свою способность. — произнес он вслух.       — Блистательно прошел программу поступления на геройский факультет в обход основного экзамена, так как ничего не может противопоставить боевым роботам. Некоторым это, правда, не помешало.       — Директор, если Вы обо мне, то у меня не было другого выхода.       — Что вы, что вы. Я просто так. Не про вас. — Это фраза звучало максимально фальшиво. Хотя, возможно, так и задумывалось.       — Возвращаясь к его способности…       — Да, я Вас слушаю?       — Почему Шинсо учится вместе с другими?       — Вам кажется, что его способность должна отталкивать от него людей?       — Что? Нет, бред. Просто так все будут знать, в чем она заключается. Если противник знает, что с ним нельзя разговаривать, он просто не будет это делать. Вы лишаете причуду, основанную на эффекте неожиданности, эффекта неожиданности. Разве он не должен обучаться тайно, чтобы никто не знал особенностей его силы?       — Знаете, в других геройских академиях есть такая практика. Все это держится в жуткой тайне, так что вы вряд ли слышали. Возможно именно по этой причине моя академия является ведущей в стране.       — Извините, я, кажется, не уловил связи.       — Эффект неожиданности это карта, которую можно разыграть только один раз. Может ли быть сильным герой, привыкший пользоваться одноразовым оружием?       — И поэтому Вы лишаете его возможности пользоваться неожиданностью с самого начала?       — Весьма проницательно. Как говорится, «плюс ультра».       Это было то ли жестоко, то ли гениально. Во всяком случае, все объясняло. Но не доказывало, что в Юэй все равно есть тайные студенты, для которых это еще более важно. Эту мысль Изуку сразу отмел, как чересчур конспирологическую.       — Ваш одноклассник, — директор прервал размышления Изуку, — Тодороки. Не афиширует это, но является сыном и наследником Старателя. Ваше мнение? — Это многое объясняло в поведении нелюдимого одноклассника. Особенно его эгоцентризм.       — Избалованная замена героя номер два?       — Скорее, искусственное оружие. Если вы хотели познакомиться с ним ближе, рекомендую не затягивать.       — Что вы имеете…       — Мирио Тогата. Неужели не слышали?       — Ну… Видимо нет. Тоже студент? Видимо, с другого факультета?       — Нет, с другого курса. Недавно троих студентов моей академии окрестили «большой тройкой Юэй». Как вы считаете, стоит подать на них в суд за использование товарного знака?       — Не понимаю, они сувениры продают?       — Нет, а зря. Я бы на их месте продавал, — эта фраза снова заставляла задуматься об адекватности директора, — но это не так уж и важно. Думаю, вы скоро о них услышите, если будете прислушиваться к ходящим по академии слухам. Этим студентам прочат ни много ни мало места в первой сотне рейтинга героев сразу после выпуска. Думаю, это именно то, что можно назвать педагогическим успехом.       — Они настолько сильны? И для чего вы об этом рассказываете? С этим Мирио стоит познакомиться и научиться чему-то? — Естественно, Мидория не собирался упускать путей для приобретения силы. Если для этого нужно признать чье-то старшинство, на это, скрепя сердце, можно было пойти. Было бы глупо признавать, что иногда опыт оказывается важнее амбиций.       — Как думаете, почему вы оказались именно в «а» классе? — похоже, директор не собирался отвечать на прямо поставленный вопрос.       — Это ещё один тест?       — Можете так считать.       Судя по построению вопроса, на него имелся и ответ. Причем конкретно Мидория мог его дать. Видимо, что-то вроде неявной логики. Логики распределения по классам? Вряд ли при распределении Изуку применялась не та же логика, что для прочих студентов.       — Могу предположить, что подразумевается какое-то заметное различие между классами «а» и «б», раз их только два. Я прав?       — Не буду прерывать, — директор отпил из чашки.       Звучало это не слишком ободряюще. Но оставалось только перебрать в голове студентов из обоих классов и попытаться понять, в чем между ними разница. Студентов было множество и никакого сходства между ними не было. Слишком разные люди, чтобы их сравнивать. Это вообще невозможно.       — Извините, у меня не получается найти ответ.       — Вот и славно, — директор, казалось, был полностью удовлетворен этим ответом, — можете еще на досуге подумать над этим вопросом, он довольно забавный. Собственно, на этом у меня всё. — Наверное, это было предложением уйти из кабинета. И, наверное, сопротивляться этому было невежливо. Но все-таки кое-что директор так и не рассказал.       — Можно задать один вопрос?       — Конечно, не могу же я вас ограничивать.       — Вы назвали еще одно имя… Мэй, кажется.       — Мэй Хатсуме.       — Да, вроде так. Про остальных вы что-то сказали, а про него… неё? Ничего.       Директор задумался и пожал плечами.       — Просто найдите её при случае. Можете считать это советом от своего учителя.       Изуку встал и направился к двери. Он, по своей привычке, уже пытался провести анализ всего услышанного. Один из сильнейших студентов, сын героя номер два, умный студент и неизвестная. Это выглядело как список героев в какой-нибудь рпг, причем неизвестно еще, кто из них главный. Но звучало это внушительно. Это была какая-то подсказка на пути беспричудного мальчика к силе?       Что-то в голове щелкнуло от размышлений о сильнейших и путях к величию.       — Директор, — Изуку остановился на пол пути к выходу, — в классе «а» были собраны люди, искренне считающие себя главными героями?       — Что Вы, я бы назвал это просто «амбициозностью».       — Я, сын Старателя, Кацуки, девочка-вундеркинд, многие остальные тоже подходят… И все помещены под первую букву алфавита. Это попытка посмотреть, кто окажется сильнее всех?       — Вы уже были в классе «б». Подумайте, что было бы, если бы любой из вас оказался в нем. Кто сможет развиться до действительно великого героя, если никто не будет мешать чувствовать себя мощнее окружающих? — Очередная директорская мысль звучала то ли жестоко, то ли гениально. Коротко кивнув, зеленоволосый мальчик наконец вышел из кабинета. Оставшийся внутри Незу допил свой чай и хмыкнул.       Он представлял, как прокомментировали бы этот разговор остальные. Первый сказал бы, что он чересчур хитрит. Ботанику не понравились бы отсутствие четкой позиции и многословность. А Офицер просто улыбнулся бы, не став высказывать никакой критики. Но директором, в итоге, стал именно он, а значит только он мог нести ответственность за своих учеников. Незу предпочитал нести её именно таким образом.