***
Приближался конец декабря. Прошло уже полторы недели с официального похода Мародеров в цветочный магазинчик, а Сириус все никак не мог нормально поговорить с Сохатым. После сцены в магазине цветов оба гриффиндорца уже давно остыли, но между друзьями иногда проскальзывали странная холодность и недовольство друг другом. Бродяге это категорически не нравилось. Мародеры еще с начала учебного года договорились, что будут праздновать Рождество все вместе, если Джеймс покорит айсберг под названием Лили Эванс. А с таким настроем между лучшими друзьями... какой вообще праздник? Так что Бродяге с Сохатым надо было все-таки поговорить по душам, нравилось это им или нет. Сириус хотел выловить друга после завтрака в те выходные, когда у Джеймса не было запланировано очередного свидания с Лили. Но тот внезапно исчез с самого утра. Даже на Карте Мародеров было подозрительно пусто. Бродяга в третий раз пробежался глазами по всем закоулкам замка в поисках нужного имени, но так ничего и не заметил. Остальные были в Хогвартсе. И Хвост, и Лунатик, и рыжая Лили, и... О, Мерлин, Снейп! Снейп сейчас работает в цветочном. И, похоже, Джеймс направился именно туда. Бродяга сорвался с места, в рекордные сроки добегая до секретного хода, ведущего в подвал Сладкого Королевства. Он незаметно выбрался из подпола и, смешавшись с толпой, выскочил на улицу. Гриффиндорец отошел в пустой переулок и обратился черным псом, потрусив по снежным улицам. Сириус очень надеялся, что Джеймс не отправился ругаться с Сепией и заставлять "противную слизеринку" бросить его друга.***
Северус привычно сидел за прилавком, разглядывая колдографии на газете, которую ему притащил сегодня тот самый пуффендуец. В статьях не было ничего интересного, зато Северус от нечего делать пытался высчитать зависит ли длительность куска, проигрываемого колдографией, от количества людей, от их движений или просто ограничена определенным временным интервалом. Пока выходило, что ни то, ни другое. Может, свои лепту вносила модель колдокамеры. В общем, делать сегодня в магазине было совершенно нечего. Все цветы расставлены и политы, посетителей нет. Внезапно звякнул колокольчик на двери и покой магазина нарушил Джеймс Поттер, решительно ворвавшийся внутрь, но замерший на пороге в последний момент. Он огляделся по сторонам и нетвердой походкой направился к Сепии. — Привет, — прокашлявшись, поздоровался гриффиндорец. Северус неспеша свернул газету и отложил ее на прилавок, затем посмотрел на вторженца и вопросительно изогнул бровь. — Чем обязана? — хмыкнула девушка, закинув ногу на ногу и опершись локтями на стол. Взгляд ее был холоден как снега северного полюса. — Ты Сириуса любишь? — резко спросил Поттер, бегая по Сепии испытующим взглядом. Северус выпал в осадок от такого вопроса. Он скорее ожидал угроз и обвинений в свой адрес. А как отвечать на такое, совершенно не знал. — Разве такого можно не любить? — ляпнул он. — Красивый, харизматичный, букеты из Запретного леса таскает. Они молча разглядывали друг друга какое-то время. Поттер не выглядел убежденным и все пытался что-то высмотреть во взгляде Сепии. — Ты не кажешься до беспамятства влюбленной в Сириуса, — хмуро заметил гриффиндорец. — А я, по-твоему, должна петь дифирамбы в его честь на каждом углу? — Северус на секунду скривился, вспоминая стайку девчонок, которые всегда провожали Блэка томными взглядами. Но быстро взял себя в руки и уставился на собеседника. — Это не любовь, а тупое, слепое восхищение идеальным образом, нарисованным в голове поверх реального человека. Любовь – это принятие человека со всеми его недостатками, это умение видеть и понимать его настоящего. Кроме того, я не вижу никакого смысла рассказывать всем об этом направо и налево. Мне достаточно того, что сам... Сириус знает. — И каким же ты его видишь? — Поттер все никак не собирался уняться и отправиться восвояси. А Северус потихоньку закипал, вынужденный на ходу сочинять убедительную легенду и подбирать правильные слова. — Он ничего не пожалеет ради близких людей, но при этом твердо держится за свои идеалы и никогда не пойдет против собственных принципов. Упорный, но знает, когда действительно нужно остановиться. Талантливый, хотя предпочитает не выкладываться на полную в учебе, — почти на одном дыхании выдал слизеринец, впервые связно оформляя все свои наблюдения о Блэке. — Все? Этого достаточно? Допрос закончен? — Прости, — сконфуженно выдала звезда львиного факультета. — Сразу дружеских отношений не обещаю, но мирно сосуществовать сможем. В этот момент Северусу невероятно захотелось сдернуть с себя гриффиндорский шарф и с радостными воплями помахать им перед носом Поттера, глядя, как до того постепенно доходит, что он только что говорил о примирении и извинялся перед Нюниусом собственной персоной. Но, как истинный слизеринец, он сдержал этот глупый порыв, довольствуясь лишь тем, что быстро обрисовало богатое воображение. — Извинения приняты, — Северус криво усмехнулся, стараясь не заржать после того, как представил себе эту картину. — А теперь выметайся отсюда, раз ничего не собираешься покупать. — И даже не проводишь гостя? — наконец Поттер обрел былую уверенность и выдал одну из своих нагловатых улыбочек. Северус в ответ лишь закатил глаза, но решил не выеживаться слишком уж сильно, мало ли чего этот олень опять себе надумает. Они вместе дошли до крыльца, и только тогда Северус заметил уже знакомую ему черную собаку. Судя по количеству следов, она уже давно нарезает круги около магазина. — О, ты снова здесь, — Северус приподнял уголок губ, когда собака подбежала к нему и, вильнув хвостом, взволнованно облаяла двух людей, вышедших на улицу. — И нечего мне тут лаять. — Ты знаешь, кто это? — с удивлением в голосе спросил гриффиндорец. — Да, эта собака прибегала уже пару раз. Она сидела тут на крыльце со мной, — ответил Северус, ласково погладив зверя по лобастой голове. — Он. Это пес, — уверенно поправил Поттер. — Какая разница? Собака, она и в Африке собака, — пожал плечами слизеринец, мимолетно скашивая взгляд под живот псу. Тот действительно оказался кобелем. — Так ты знаешь, чей он? — Твой, — Поттер как-то странно усмехнулся и довольный пошел назад в направлении замка. — Ну, как-нибудь еще увидимся, Сепия! — он, не оборачиваясь, махнул рукой, и большая черная собака с лаем кинулась за ним следом. — Не дай Мерлин, — себе под нос проворчал Северус, поспешно возвращаясь в тепло магазина. Не надо ему ни этой странной собаки, ни лишних встреч с Поттером.***
Джеймс, преследуемый черным псом, дошел до безлюдной пустоши между деревней и замком школы. Гриффиндорец остановился и вопросительно уставился на друга, намекая, что ждет его обращения обратно в человека. Бродяга повел ушами и, убедившись, что вокруг никого, в следующий миг уже стоял перед Джеймсом на двух ногах, сверкая довольной улыбкой Сириуса Блэка. — Сохатый, я правда очень ценю то, что ты первый пошел мириться с Сепией, — Сириус легонько толкнул его в плечо. — Она странная, — из-за бликов на стеклах очков виднелись немного виноватые глаза Джеймса. — Не как слизеринка, а вообще странная. Я не могу ее понять. Но, кажется, вы оба нашли друг в друге то, что вам было нужно. Сириус бросил задумчивый взгляд себе под ноги. Было ли что-то такое в Снейпе, что было ему нужно? Слизеринец умел выслушать, но при этом не пытался лезть с советами. Снейп был умен и изобретателен. Но этими качествами обладали и все друзья Бродяги. Ничего нового. К тому же, Сириус узнал все это во время их работы над медальонами, а не тогда, когда принимал решение о предложении сотрудничества. Значит, должно быть что-то еще. — Тебе не обязательно понимать ее, во всяком случае прямо сейчас, — Сириус привычным движением взъерошил волосы и зашагал в сторону Хогвартса, приглашая жестом и Джеймса.***
Раздался громкий хлопок и по заброшенному кабинету зельеварения поплыл болотно-коричневый дым. — Блэк! У тебя руки из задницы, — ворчал Северус, глядя на поплывшее пятно зелья на полу и шипящую черную пену, противными соплями стекающую с серебряного медальона. — Сначала шарф, теперь это. Знай, если тебя не убьет обет, этим всерьез займусь я. Правильно говорят, что криворукий товарищ хуже хорошего врага. Блэк стоял рядом и чесал за ухом, разглядывая комбинацию рун, криво начертанных карандашом на форзаце северусова учебника по зельеварению. Гриффиндорец бормотал названия древних закорючек, словно это могло сейчас как-то исправить ситуацию. — В прошлый раз мы чертили все точь-в-точь, — упрямо заявил он. — А откуда ж тогда взялись все эти спецэффекты? — взвился Северус, одарив сотоварища недоартефактора сердитым взглядом из-под нахмуренных бровей. — Где в прошлый раз были эти искры, вонища, пена до потолка и тому подобное?! — У меня еще осталась куча комбинаций. Мы можем перепробовать все их, что-нибудь да подойдет, — Блэк пожал плечами и взял тряпку, принимаясь помогать оттирать шипящую жижу со стола. Лучше сначала попытаться убрать все без помощи магии. Неизвестно еще, во что превратятся сочетание рун и зелья под действием внешней магии. Не хотелось бы случайно создать нестираемое пятно или артефакт с темным действием. Что ж, если делаешь что-нибудь новое в магическом мире, стоит быть готовым к тому, что результаты будут необъяснимы и малопонятны. Но Северуса раздражал тот факт, что с шарфом все получилось. Артефакт исправно работал до сих пор. А сейчас такая подлянка с медальоном. Невоспроизводимость эксперимента – крайне печальное явление в науке, особенно, если эксперимент был удачным. Сиди теперь мучайся и разбирайся, что к чему. — Знаешь, мы поменяли только медальон, — неуверенный голос Блэка вклинился в мысли слизеринца. — Скорее всего в первый раз зелье сработало, потому что посчитало шарф за живой. — И в каком это месте эта твоя тряпка живая? — Северус опасливо покосился на гриффиндорца, внутренне перебирая варианты того, что сделает с ним, если шарф окажется какой-нибудь трансфигурированной животинкой. — Ну, натуральная шерсть, все дела, — Блэк развел руками. — А кулон так, бездушная железка. — Это твое озарение никак на ситуацию не влияет, — раздраженно проворчал Северус. — Все равно руны и зелье не работают. — Если подождать до рождественских каникул, я могу посмотреть книги в родовой библиотеке, там точно найдется что-нибудь. — Отлично, тогда отмываем этот срач и расходимся до каникул, — почти радостно выдохнул Северус. Перспектива почти на месяц избавиться от Блэка, который в последнее время появлялся в жизни слизеринца слишком уж часто, не могла не радовать.***
Примирение с Лили вышло неожиданным и оставило после себя приятное чувство где-то внутри души. Северус наконец почувствовал, как избавился от тяжелого камня, давившего на него уже долгое время после того глупого недоразумения. Он бы хотел уладить его и раньше, но необходимость работать по выходным, домашка, которую приходилось делать сразу в течение недели и эксперименты с Блэком сжирали все свободное время подчистую. А еще гордость – все-таки Северус хотел сделать как лучше и считал себя правым в выборе методов – не давала сделать первый шаг, находя оправдания, вроде той же занятости. Да и сама Лили тоже все свободное время отдавала отношениям с Поттером. Оба вроде давно остыли и успокоились, но так и не нашли времени поговорить. Поэтому эта недосказанность так и продолжала висеть между ними, не давая возобновить нормальное общение. Пока в один из понедельников на совместном зельеварении Слизерина и Гриффиндора Блэк не уволок Поттера себе за стол, а Северус не опоздал и не был вынужден неуверенно опуститься на последнее свободное место. Рядом с Лили. Поначалу они неловко передавали туда-сюда ингредиенты или инструменты. В полном молчании, потому что давно понимали друг друга без слов во многих ситуациях. Северус мрачно гипнотизировал котел взглядом, чувствуя, что как глаза угря, добавленные в зелье, медленно идут ко дну, так и он тонет в своей нервозности и неловкости момента. Хотелось так много всего сказать подруге детства, что невозможно было сосредоточиться на чем-то одном и начать. Да и не здесь же – в классе посреди толпы – говорить о личных конфликтах. Лили внешне тоже оставалась спокойна, стараясь не отвлекаться на собственные переживания, чтобы не напортачить с зельем. Но, в конце концов, она поморщилась, тяжело вздохнула и неуверенно позвала. — Северус? — дождавшись внимательного взгляда друга, она продолжила. — Я поговорила с Сириусом. И хотя я все еще не знаю, что между вами тогда произошло... Он тебя ни в чем не винит, и я не вижу больше смысла в это лезть. — Неужели глупые мальчишки наконец доказали тебе, что способны сами решать свои дела? — насмешливо фыркнул Северус, передразнивая поучительные интонации подруги. Лили поглядела на него и, увидев веселье в уголках темных глаз, не удержала немного нервный смешок. — Нет, глупые мальчишки доказали что хоть немного выросли и поумнели. Северус оглядел довольную подругу. В голову закралась мысль, что девушка в курсе их частых встреч с Блэком. Потому что в ее понимании "повзрослеть" для Северуса и Мародеров – это именно начать нормально общаться. Но, она сказала, что поговорила с Сириусом, а не застала их двоих за совместным времяпровождением, так что слизеринец от мысли легко отмахнулся. — Значит, встретимся в библиотеке, как обычно? — Да. За это время столько всего накопилось, а обсудить не с кем. Тишина библиотеки и подруга, сидящая напротив, уткнувшись в учебник, принесли с собой родную атмосферу учебы, в которой Северус находил для себя покой и удовольствие. — Что ж, ты официально прощена, но я больше не доверяю тебе свои секреты. Потому что теперь существует вероятность, что об этом узнают если не все Мародеры то, как минимум, Блэк. — Эй, я вообще-то умею хранить секреты, — возмутилась Лили. — Если они действительно важные. Скажем так, я знаю, что как раз Сириусу теперь можно доверить часть твоих секретов, — она хитро улыбнулась, прищурившись в сторону друга. — Что... А, видела все-таки, — со вздохом покачал головой Северус, понимая, что от разговора об этом теперь не отвертеться. — Так, почему именно Сириус? — Лили любопытно, и она будет копать до тех пор, пока не выяснит все волнующие ее подробности. Северус оглядывается по сторонам. В библиотеке только они вдвоем, но в волшебном замке даже у стен есть уши и глаза, поэтому он достает палочку и накладывает заглушающие чары. По его мнению, хлипенькие – профессора разрушат как нечего делать, но от вездесущих портретов, призраков и особенно любопытных учеников должно помочь. Слизеринец пересаживается на стол и задумчиво болтает ногами, глядя в пространство перед собой, собираясь с мыслями. — Ну, как тебе сказать. Я тут недавно понял, что он довольно интересный собеседник, — признавать это вслух сложно, но отчего-то очень волнительно. Северус усмехается, вспоминая, как на втором курсе уверял Лили в том, что никогда в жизни не захочет вести ни одной беседы ни с кем из проклятой четверки. — Этот образ обаятельного шалопая, от которого так тащатся все девчонки, почти полностью напускной. На самом деле он не такой уж дурак, когда искренен. И я даже иногда нахожу смешными его идиотские шутки. Проблема только в том, что он большую часть времени не бывает серьезен, и это просто невыносимо! — слизеринец всплескивает руками и переводит взгляд на подругу, чтобы убедиться, что она понимает, о чем он говорит сейчас. — Я ловлю себя на мысли, что то хочу сидеть и говорить с ним, то мечтаю придушить своими собственными руками. Как? Скажи мне, как человек может быть настолько располагающим и выбешивающим одновременно? Лили слушает его, удивленно подняв свои тонкие аккуратные брови, и смотрит так, словно перед ней появился и заговорил единорог. — Воу, не помню, когда в последний раз слышала от тебя характеристику человека, не ограничивающуюся только парой прилагательных. Тебе действительно нужно было кому-то выговориться, — медленно выдает девушка, продолжая таращиться на друга. — Ничего не нужно. Ты бы сама от меня не отстала без всех подробностей. — Не ворчи. Так что там с хочу сидеть и часами разговаривать? — Лили заинтересованно придвигается ближе и всем своим видом показывает, что вся обратилась в слух. — Ничего там, — фыркает слизеринец, понимая, что постепенно открываться подруге становится все легче и легче. — Просто чертов Блэк делает все, что взбредет ему в голову. Влезает, куда не просят и куда не надо, а потом непременно тянет за собой в неприятности того, кто попался под руку. — И за это ты хочешь его придушить? Или за то, что тебе как раз интересно участвовать в этих неприятностях и ты на себя и на него за это злишься? — Я такого не говорил. — Я тебя не первый год уже знаю, поэтому прекрасно могу и без слов это понять, — смеется Лили. Они еще какое-то время делятся всем, что пропустили в жизни друг друга, доделывают домашку. Но все равно раз за разом возвращаются к Блэку. Сначала слизеринец вспоминает про свой учебник и про то, что подруга отдала его врагу на растерзание. Потом Северус довольно сообщает, что теперь понимает трансфигурацию чуть лучше, благодаря все тому же Блэку. Когда его имя всплывает в разговоре в третий раз, Лили задумчиво замолкает и смотрит на Северуса долгим внимательным взглядом. И Северус почти наяву слышит, как в ее рыжей голове перебирается полученная информация, как она раскладывается по полочкам и рождает новую мысль, которая впоследствии крепко пустит корни и никогда в жизни уже не отпустит Лили. Именно в этот момент Северус каким-то шестым чувством понимает, что не стоило заводить с ней разговор о Блэке, потому что девушка сейчас выдаст что-то, что может перевернуть его мир с ног на голову. — Я абсолютно уверен, что не хочу слышать того, что ты сейчас собираешься сказать, — хмыкает он, себе под нос. — Знаешь, будь Сириус девушкой, я бы без сомнения сказала, что это симпатия. Зная тебя... вы еще слишком мало общались, чтобы ты мог с уверенностью сказать, что достаточно его знаешь, чтобы довериться и влюбиться. Поэтому я пока могу говорить только о симпатии, — Лили серьезно посмотрела на друга, отслеживая его реакцию. — Но Сириус не девушка. Так что ты сам должен у себя спросить, что это. — Та-ак, ты намекаешь, что мне может нравиться Блэк? — Северус оперся подбородком о сложенные руки и задумчиво уставился перед собой. — В романтическом смысле нравиться? — Северус, ну ты же до этого никогда не говорил о том, что тебе нравится какая-нибудь девочка, — неуверенно начинает гриффиндорка. — И мы уже час говорим только о Сириусе. Я понимаю, что ты мог очень долго ругаться на Мародеров, но сейчас ситуация совсем другая. — О Мерлин, Лили, прекращай смотреть на меня так, будто я прямо сейчас вскочу и кинусь убивать Блэка, применяя непростительные, — Северус фыркнул, глядя на девушку, которая, казалось, в любой миг готова броситься останавливать друга. — Как бы ни заманчив был этот вариант, это не поможет мне разобраться в себе. А вообще, у меня есть способ на примете. Всегда можно сварить амортенцию и все проверить наверняка. — К каким бы выводам ты ни пришел в итоге, я останусь твоей лучшей подругой и поддержу, — заверила его Лили. — Сказала та, кто отдала мой учебник Блэку. Интонации в голосе друга были шутливые, с ноткой осуждения, но без раздражения или гнева. Девушка не удержала смешок и облегченно выдохнула. Не то, чтобы она верила в то, что слизеринец способен на убийство, но это не отменяло того, что разозленный Северус мог выкинуть что угодно. Лили улыбнулась и потянулась, чтобы привычно щелкнуть друга по носу, за что получила легкий подзатыльник. — Эй, мы уже закрыли эту тему с учебником!***
Праздничное настроение просыпалось медленно и неохотно. Бродяга глядел на Хогвартс и Хогсмид, потихоньку облачающиеся в рождественские цвета, и ощущал в груди только ленивую усталость: это скоро всем подарки подбирать, это знакомиться с родителями Эванс, это притворяться магглом при их соседях магглах и ничем себя не выдавать, это еще на Гриммо 12 надо заглянуть в библиотеку. Ведь работа над медальоном встала, и Сириус обещался до нового года выяснить, как решить проблему. Ну и теперь Снейп пропадает где-то в подземельях или с Лили в библиотеке, а Джеймс опять недоволен тем, что они общаются. В общем, никакого предвкушения чуда и праздника. Сплошная рутина. Это невероятно не нравилось Бродяге. Казалось бы, с Сохатым они помирились, скоро каникулы – все прекрасно. Но Сириус лишь тоскливо вздыхал, рисовал пальцем на окнах грустные рожицы и невпопад улыбался на шутки друзей. Теперь Лили стала проводить с Мародерами намного больше времени. И Сириус почему-то не мог отделаться от мысли, что пара внимательных зеленых глаз пристально следит за каждым его движением. Тут уж Джеймсу впору ревновать его, а не Снейпа. Серьезно, что вообще происходит? Именно этот вопрос он и задал Лили, когда на перемене утащил ее на безлюдный лестничный пролет. — У тебя что-то случилось? — девушка ответила вопросом на вопрос. — Нет, с чего ты вообще взяла, — возмутился Сириус. — Я о другом тебя спрашиваю. — Я за тобой наблюдала, потому что ты выглядел слишком меланхоличным и тихим, по сравнению с обычным собой. Согласись, это подозрительно? — девушка улыбнулась, как показалось Сириусу немного снисходительно, и покачала головой. Лили прямо посмотрела Бродяге в глаза, при этом выглядя одновременно как Джеймс, когда задумал очередной розыгрыш, и как Снейп, когда пытался прочитать эмоции Бродяги. От такой смеси Сириуса передернуло. Он сглотнул и нервно повел плечами. — Ничего особенного, — заявил он. — Я просто... — Готов поспорить, ты просто скучаешь по Сепии, — Джеймс появился словно из ниоткуда, скорее всего вооруженный мантией-неведимкой и их Картой, и приобнял друга за плечи. — Сколько ты уже не бегал к ней в Хогсмид? Недели две, да? Последний раз не считается, она тебя все равно не узнала, — друг подмигнул с самым хитрым выражением на лице, которое только был способен изобразить. — Сохатый, дело не в этом, — Сириус неопределенно махнул рукой, без малейшего зазрения совести облакачиваясь на Джеймса. — О, еще как в этом. Все заметили, что ты в последнее время вздыхаешь, как принцесса в башне. Кому как не мне различать все оттенки любовной тоски? — рассмеялся тот, подмигивая теперь уже Лили. Девушка отвела взгляд, покрываясь смущенным румянцем, но вдруг удивленно ахнула и уставилась на двух друзей. — Кто такая Сепия? — Лили выглядела необычайно взволнованной. Она переводила взгляд с Бродяги на Сохатого и нервно заламывала пальцы. Сириус не собирался сам отвечать на столь опасный вопрос. К тому же реакция Лили была слишком подозрительной. Она не должна знать про связь магазина цветов со Снейпом, но при этом почему-то очень напряглась при упоминании Сепии. Не к добру это. — Они встречаются, — непринужденно выдал Джеймс, похоже, не обратив внимания на сканирующие взгляды Лили и Бродяги, цепко направленные друг на друга. — Она работает в цветочном магазинчике в Хогсмиде. Мы ее один раз видели, помнишь? — А, вот как, — протянула девушка, почему-то выглядя немного расстроенной. — Ну, когда-нибудь познакомишь нас официально? — она посмотрела Сириусу в глаза. Тот лишь кивнул, удивленно таращась на Лили. Почему эта новость ее разочаровала? Что вообще происходит? Сириус, вроде бы, начал этот разговор чтобы прояснить все скопившиеся вопросы, а в итоге только обзавелся новыми.***
В следующий раз Бродяга застал Снейпа за поздним ужином. Вечер пятницы – лучшее время на неделе, когда можно до глубокой ночи засесть за каким-нибудь занятием, не боясь не выспаться на следующий день. Поэтому Мародеры собирались устроить грандиозные посиделки, и послали Сириуса на охоту за припасами для ночных перекусов. Бродяга решил сначала посмотреть, что осталось в Большом зале, и лишь потом наведаться на кухню к эльфам. За столами четырех факультетов почти никого не было, лишь парочка Когтевранцев, уткнувшихся в свои книги и не глядя хватающих все подряд с тарелок. И хмурый как тучи Лондона Снейп. Он сидел с самого края слизеринского стола и гипнотизировал взглядом чашку кофе и шоколадное печенье рядом с собой. Сириус зацепился взглядом за этот островок мрака среди ярко украшенного Большого зала. И пропустил момент, когда ноги сами понесли его к столу факультета-противника. Бродяга подошел к Снейпу и уже собирался окликнуть того, привлекая к себе внимание, как вдруг услышал тихий тяжелый вздох зельевара. Бродяга не решился прерывать мыслительный процесс в змеиной голове и с совершенно обыденным видом пристроился на лавке рядом. Слизеринец так и не заметил появления у себя под боком официально все еще своего главного врага, продолжая сидеть с отсутствующим видом. Да, вот уж у кого на самом деле нет праздничного настроения. Может это потому, что он остается на каникулах в замке? Да вряд ли, Снейп был бы рад возможности повозиться со своими зельями без лишних раздражителей. Бродяга фыркнул и схватил печенье с тарелки перед слизеринцем. Тот вздрогнул, выныривая из своих мыслей, и проводил взглядом потревожившую его руку. — Блэк! Ты что здесь забыл? — он удивленно поднял брови, от неожиданности даже забыв разозлиться на то, что Сириус влез в его личное пространство. — Что может забыть ученик Хогвартса в Большом зале с еще накрытыми столами? — усмехнулся Сириус, отправляя печенье себе в рот. — Хорошо, давай перефразирую, — в тон ему отозвался Снейп. — Что ты, Сириус Блэк, забыл за слизеринским столом рядом со мной, Северусом Снейпом? — Знаешь, очень радует то, что ты не перестал меня подозревать во всех смертных грехах, — Бродяга весело подмигнул собеседнику, получая в ответ недовольную гримасу. — Хоть что-то в наших странно меняющихся отношениях остается постоянным. — Я так понимаю, ты пришел сюда получить по своей наглой роже? — устало выдохнул Снейп. — Раз уж тебе так хочется, часть с драками тоже можем оставить постоянной. — Пожалуй откажусь, — Сириус постучал пальцами по столешнице, вспоминая, зачем вообще начинал этот разговор. — Я вот что спросить хотел. У вас на Слизерине что ли не принято Рождество праздновать? Что за кислая рожа в канун праздника? — Иди ты, Блэк, со своим праздником, — устало выдохнул Снейп. — Я, кстати, не понимаю, чему ты так рад. Целые каникулы в кругу твой драгоценной семейки. Слизеринец вопросительно уставился на Бродягу, по обыкновению вскидывая бровь. Сириус в ответ хитро улыбнулся и, сдерживая смех, попытался скопировать мимику собеседника. Снейп его стараний не оценил, только хмурясь. Но вдруг в его глазах мелькнуло озарение и что-то, мимолетно напоминающее зависть. — Ты сваливаешь, — попал в точку. — Готов поспорить, что к кому-то из остальной вашей четверки. — Ага, типа того. Сириус хватает последнее печенье с тарелки перед Снейпом и, смакуя вдруг появившееся чувство удовлетворения, поднимается из-за стола. Бросает слизеринца наедине с мыслями, точно так же, как тот сидел до его появления. Бродяга направляется в сторону кухни. Разговор со слизеринцем отнял время, за которое магия замка очистила столы Большого зала от оставшейся еды. Так что теперь разжиться запасами можно, только упросив эльфов приготовить что-нибудь для несчастных голодных учеников. Блуждая по ночным коридорам замка, Бродяга пришел к мысли, что Снейп слишком быстро нашел верный ответ, объясняя себе причину радости гриффиндорца. Как будто много думал об этом или сам оказался в похожей ситуации. Неужели, у него в семье тоже сложились не самые теплые отношения? И теперь Снейп точно также не хочет возвращаться назад, туда, где атмосфера праздника приобретает тяжелые оттенки и звенит невысказанными едкими упреками. Как-то раньше Сириус, глядя на вечно недовольного, закрытого и ворчливого Снейпа, никогда не думал, что, возможно, такой характер возник не на пустом месте.