Сто и одна сцена, оставшаяся за кадром

      Это звучит смешно, но, возясь в песочнице и пытаясь вылепить идеальный кулич, я не чувствовала, что это мне не по возрасту. Я ощущала себя на те шесть лет, которые мне исполнились, и никакие воспоминания из прошлой жизни меня не смущали: я от них отмахивалась, и чувствовала себя оттого за-ме-ча-тель-но. Единственное, что портило мой настрой, это то, что «идеальный кулич» что-то никак не получался. Не получался несмотря ни на мои старания, ни на чужие подбадривания, ни даже на опыт «взрослой» части моего сознания. Наверняка дело было в том, что та самая часть сознания как раз опыта в лепке куличей (тем более идеальных!) не имела.       Бесполезная тетка! — фыркнула возмущенно я, хотя, по идее, возмущалась на саму себя, да и «теткой» не была никогда. Умереть в пятнадцать, чтобы потом саму себя теткой обзывать… Но что еще делать, когда этот идеальный кулич нифига не идеальный?!              Психанув, я шлепнула по имеющемуся куличику ладошкой, расплющивая. Злость после акта разрушения целой мини-цивилизации (из одного «дома»… в нем наверняка жили ну очень цивилизованные люди! Какая я жестокая, аха-ха, разрушила их дом!) возродила во мне веру в лучшее, а именно в то, что если я прям щас соберусь с силами и попробую еще раз, то все у меня получится. Озвучив свои мысли и получив поддерживающий гул от сидящих в том же песке ровесников-гражданских, я принялась за дело… И так и замерла, когда мимо прошел (и ладно бы прошел, так он же остановился!) единственный человек, который, должно быть, в жизни бы не понял сакральности моих действий. — Вы что, играете в песочнице, — Кайо, казалось, вот-вот заржет, не смущаясь стоящей на моей стороне публики. Этот паршивец люби-и-ил (и умел, что важнее) строить важную рожу, типа он взрослый, но когда дело касалось ситуаций, где можно было (нельзя!) поржать надо мной, он от нее подозрительно легко отказывался и, ну, собственно, ржал. — Изуна-сама? Ха-ха!..       Озверев, я сделала глубокий вздох… — Я строю цивилизацию, дегенерат, — и смерила его высокомерным взглядом. Он стоял, а я сидела по уши в песке и грязи. Но я была наследницей клана, а кем был он? Никем. И в том, как ощущался баланс власти даже в этом положении, и выражалась разница между нами. Внутренне я приготовилась к едким фразочкам, на которые Кайо был горазд. Вот уж странное дело: половина взрослых от моих реплик затыкалась надолго, другая сконфуженно не могла подобрать слов, однако какая-то мелочь умудрялась держаться со мной не то что на равных… Ну, Кайо, по правде, из наших словесных баталий выходил чаще победителем. Да как он смеет?!..       Словом, приготовиться-то я приготовилась, но… Едких слов не последовало. Кайо стоял надо мной и больше не смеялся, но и хладнокровного («типа взрослый») выражения лица не держал. Он выглядел на редкость сконфуженно и как-то растеряно. Так… И чего это он молчит? — Что, впечатлен моим величием? — вот тут, каюсь, чуть сама не засмеялась в голос. — В шоке от моих амбиций? Так иди отходи от него в другое место, не мешай мне стро… — Что такое «цивилизация»? — с видимым трудом переборов смущение, спросил Кайо, и я заткнулась. Че? — И… «дегенерат»?       А тут замолкли даже мои мысли. В голове катилось перекати-поле.       Кайо вообще-то был странным мальчишкой. Круче всякой мелкотни быть было легко, а вот с Кайо отчего-то так не получалось, хотя он всего на два года старше. Я ему аргументированную (нет) позицию, а он мне — аргументивный разнос. Я могла наговорить ему кучу гадостей, а он ответить мне достаточно вежливо (а стоит ли отмечать, что вежливости в таком плане в нашем возрасте не учат?) и все равно задеть за живое. Короче, Кайо был крут и брутален (э-э-э… ну, может, где-то в глубине души и в своих влажных фантазиях), и зависала в наших разговорах чаще я. И тут здрасьте.       Внутри поднялось злорадство. Справедливость восторжествовала! Идеальный кулич у меня, может, и не получался, зато денек выходит что надо! — Ты что, не знаешь таких простых слов? — тяну с насмешкой, глядя с превосходством. Чисто теоретически, в восемь лет такие слова не знать вполне нормально. Но Кайо я всегда судила по иным меркам. По меркам «Ах, вот какие мы неидеальные, а, Кайо-о-о?».       А еще, «чисто теоретически», — протянула едко та самая «взрослая» сторона, от которой я всячески открещивалась, — издеваться над маленькими мальчиками — плохо. Ты плохая, Изуна?       Да сама ты плохая! Я тоже маленькая девочка, над кем хочу, над тем и издеваюсь! И что сразу «издеваться»? Я просто спросила! С насмешкой… И с высокомерием… Хм!..       Маленькая девочка, ну-ну, — фыркнула злая тетя внутри меня и тут же устроила подлянку: — А ну-ка посчитай, сколько тебе уже. Пятнадцать плюс шесть?..       Фу, ну и гадина. Двадцать!       Спустя секунду осознания в ушах прозвучал звук шлепка. Чую, били таки по лицу. Двадцать один.       Впрочем, все эти ролевые игры к раздвоению личности не имели никакого отношения. Скорее это был разрыв между моей склонностью умиляться с тех детей, чья внешность это позволяла, и благоволить им, (ну, в общем, это типа заменяло мне совесть в этом вопросе) и природной вредностью и неприязнью к Кайо. В ходе долгих терзаний победило Его Величество Компромисс (спорим, Кайо таких слов тоже не знает, хе-хе), или, в простонародье, Дружба. Я решила совместить полезное с приятным. То есть, просвятить бедного необразованного Кайо и заодно показать, какая я умная. — Цивилизация… — чванливо начала я, задрав нос, — это… Цивилизация это…       Ну как это сформулировать-то? Да еще так, чтоб все (не только Кайо, малявки из песочницы, глазеющие на нашу битву, тоже) все поняли… Пакость, как ни странно, сказал отнюдь не Кайо. Кайо вообще тактично ждал, даже не показывая лицом, что думает о моих заминках, пока я объясню ему непонятные слова. — Да ты сама не знаешь, ха-ха-ха! — засмеялся какой-то карапуз, покатываясь со смеху и… И раздавливая своей спиной мои старые, неудачные, но мои же куличики! Внутри вскипела ярость, но силой воли я направила ее на благое дело. — Знаю, — сказала, как отрезала, и с демонстративной легкостью сформулировала определение: — Цивилизация — это народ, страна или даже страны со своей историей и особыми фишечками.       Я мастер объяснений, я знаю. Зато как это прозвучало! — А дегенерат… — продолжаю, наслаждаясь триумфом (буду я еще позволять какой-то мелочи пузатой надо мной смеяться!), и кошусь на Кайо с хитринкой в глазах, — это недоразвитый идиот. — Как я? — ой, стоило понять непонятные словечки, так сразу вновь крутой покерфейс натягиваем? Какой выпендрежник! Сарказмом (не слишком ли сложное искусство для малявки?) от его тона веяло за милю. Но я уже обиделась на своих сопесочников больше, чем на самого Кайо, ведшего себя сегодня довольно прилично. Ну так, в рамках нормы. Так что вместо обыденного «О да, как ты», я, хмыкнув, ответила: — Как-то самокритичненько, Кайо, ты не находишь? — фыркаю, бросая обиженный взгляд на ребят, с которыми мне больше играть не хотелось. Пусть прямо смеялся надо мной только один, но остальные чуть его не поддержали! Не буду я с ними больше дружить. Даже Кайо рот не открыл, а ведь это Кайо!..       Тому же самому Кайо мне, в общем-то, сказать больше нечего было, так что я вернулась к своему занятию. Новый кулич получался большо-о-ой, больше прошлых. И какой идеальный! Только стенки надо было отшлиховать и форму «поквадратней» придать. С квадратной формой проблем было больше всего: все вечно рушилось!       Кайо почему-то уходить не спешил. Только пялился, нервируя. — Чего смотришь? — буркнула я, не выдержав. Кайо, почти смутившись, отвел взгляд, и протянул, как бы невзначай: — Чем вы занимаетесь?       Ха. В смысле, «чем»? — А не видно? Я же говорила уже, что цивилизацию строю! — а так все хорошо начиналось. Нет, ну не может этот мальчишка просто пройти мимо и не докопаться! (Опустим тот факт, что докапываюсь обычно я, из-за чего нынешняя ситуация кажется еще более странной.) Судя по лицу Кайо, от моих объяснений лучше понимать это слово он не стал. Вообще, лепка куличей — занятие вполне нормальное, вовсе не постыдное (хотя в моем возрасте главным развлечением юных Учиха должны быть тренировки… Ну я тренируюсь! В… В дотоне почти тренируюсь, вот!), но, давая-таки ответ, я немного смутилась, аж щеки покраснели: — Куличики я леплю, вот, видишь?       Кайо смерил взглядом мой кулич, но что-то восхищения в нем было не заметно. — Кулич — это… вот это? — «вот это» прозвучало донельзя обидно! В смысле, блин, «это»? Это не «это», это… Это кулич! — Это ведь просто кучка земли…       Вот тут я вспыхнула вовсе не от смущения. Да я была в ярости! В бешенстве! В гневе! И начала свою тираду с мощным запалом. — Глупый! Это только сейчас это кучка земли, а потом я сделаю из этого маленький дом! А потом еще несколько, пока не получится город. А город — это уже, считай, цивилизация! — ну, на страну-то в песочнице места не хватило бы. Получив прилив сил от своего заявления, я тут же принялась активнее придавать форму песку. Довольно резво вышел не шибко ровный куб, и я, не заморачиваясь пока с ровностью, пальцем наделала в нем углублений. «Окна» и «дверь». — Вот!       Все это время я пыталась сделать максимально ровный и узнаваемый домик из песка — кулич. И сейчас, внезапно, оказалась близка к цели, как никогда. Что-то было неровным, где-то можно было подправить, и было б круто сделать «сад» из сухих веточек, но домик, по моему мнению, выходил красивый… — Не очень похоже, — поэтому на Кайо я обиделась сильно и от всей души. — А ты сам попробуй! Это не так-то просто! — выкрикнула уже не зло, а с нескрываемой обидой. Наверное, именно потому, что понял, что я обижена, Кайо, не мешкая, переборол свои гордость и чистоплюйство и залез ко мне в песок. Положил руки на мой кулич так быстро, что я не успела ему по этим рукам дать, да и наорать не успела за то, что лапает мой архитектурный шедевр. Зато Кайо успел сосредоточено нахмуриться, и его руки… Не знаю, что меня в них смутило. Они вроде не начали светиться, но что-то с ними сделалось.       А потом что-то сделалось и с моим домиком. Он вдруг принял идеально квадратную форму, у него легко образовалась крыша. Из стен выступили маленькие выступы, формирующие не такие грубые двери и окна, какие были у меня, а самые обычные, как в традиционных домах, перегородки. Со всеми десятками мелких квадратиков. Чакрой Кайо создал действительно идеальный домик из песка…       Я молчала. А Кайо встал и теперь смотрел на меня с четко читаемым в его виде осознанием собственного превосходства. Тогда как я ощущала себя униженной и оскорбленной. — Такой? — спросил он довольно и фыркнул: — Не так уж сложно строить ци… кулич.       Очевидно, он хотел сказать «цивилизацию», передразнивая меня, но не смог выговорить слово. Но меня это не успокаивало. Резко вскочив на ноги, я все задыхалась, мучимая желанием наорать на него, растоптать этот его идеальный чертов дом (но нога не поднималась, потому что он действительно был идеальным…). Но молчала. Лицо раскраснелось, а глаза начало щипать. Я… Я столько старалась, а он пришел и!.. — Вы что, плачете? — протянул он, издеваясь. Выпендрежник хренов! Мелкий… Мелкий гад!.. Вечно все портит! — Нет! — рявкнула я наконец и пробежала мимо него, покидая песочницу. Обернулась напоследок. Кайо стоял на том же месте. — Иди куда шел, что застрял? В песочнице захотелось поиграть?!       Игры в песке сразу показались недостойным, просто глупым для нашего возраста занятием, хотя еще недавно я была другого мнения. Надменно хмыкнув, Кайо сделал шаг из песка, а после… с прыжком исчез. Как настоящий шиноби. И домик из песка идеальный сделал именно, как шиноби.       Злые уничижительные мысли вертелись в моей голове, а я чуть ли не бежала. В итоге пред очи Аки-сенсея, сопровождавшего меня в этой прогулке, я предстала едва ли не с соплями. Зато глаза блестели так, что, представив себя со стороны, я расстроилась еще сильнее. — Изуна-химе?.. — обеспокоенно спросил Аки-сенсей. Причина для слез у меня была довольно глупая, но… Аки-сенсей выслушает. Аки-сенсей поймет. Утешит, накажет этого Кайо!..       На последнем аккорде перечисления достоинств сенсея я и дала спуск эмоциям. И завыла в голос. — Он мне до-о-омик построи-и-ил!.. Ва-а-а!..       Стоило ли говорить, что хотя Аки-сенсей и выслушивал, и утешал, причины моего концерта он так и не понял и Кайо не наказал. Да и, как выяснилось много позже, оказывается, не было правила, по которому мальчишку, построившему своей химе красивый домик из песка, можно было хоть как-то привлечь к ответственности за то, что она раззавидовалась. В конечном итоге… Пожалуй, причиной наших с ним плохих отношений, не самой главной, но весомой, была именно она. Зависть. Кайо с самого детства рос как шиноби, и хотя позже стало понятно, что вовсе это не делало его жизнь лучше, тогда это казалось мне свободой.       Может это и не было единственной причиной, но… точно не самой незначительной. В конце концов, Кайо долгое время был во многом лучше меня. А я хотела быть лучшей.