Все скрывают свою сущность хотя бы иногда. И бывает так, что ты прячешь ее настолько глубоко, что даже не вспомнишь о ней, пока тебе не напомнят. А иногда ты сам хочешь забыть о том, кто ты такой. — Декстер
Освещённая мерцанием факелов и Сфер Света группа заклинателей пыталась оправиться от того, что только что произошло. Они начали озираться по сторонам, опасаясь, что их вновь застанут врасплох, и стараясь выделить для себя как можно больше деталей из окружающей обстановки, которые могли бы помочь им в будущем. Пещера, в которой они находились, в ширину и высоту составляла более пяти чжанов, и при желании могла уместить в своём гроте около тысячи человек. По большей части здесь было пустынно: голые стены, холодные полы и бескрайний мрак над головами чужаков. И только чуть поодаль виднелся поворот, ведущий к пруду с булькающей рубинового цвета жидкостью — тому самому, из которого до этого вылезла злосчастная рука. Самые смелые решились подобраться к кровавому пруду поближе и какое-то время внимательно вглядывались в мутную глубину. Так ничего и не произошло. Мертвецы сидели смирно, тёмная ци никак себя не проявляла, как и не звучала более мелодия флейты. Вокруг стояла оглушающая тишина, и это настораживало. В ней было что-то такое, отчего казалось, что после затишья снова грянет буря. Наконец, напряжённое молчание прервалось, когда вперед выступил Глава ордена Цзян. Внешне он выглядел абсолютно спокойным, однако грозная складка на лбу, упрямо вздёрнутый подбородок и пальцы, вертящие сверкающий ободок Цзыдяня, выдавали в нём взволнованность и смятение. — Я на поиски Цзинь Жуланя. Своих адептов вверяю вам, Цзэу-цзюнь, — хрипло бросил он и, не дожидаясь ответа, направился к каменной плите, за которой скрывалась лестница, уводящая вниз. И несмотря на категорический тон, которым был отдан приказ оставаться, двое самых умелых адептов ордена Цзян тут же последовали за ним — такое своеволие было чревато наказанием, но даже так они не собирались бросать своего главу. Остальные ученики продолжали топтаться на месте, не посмев ослушаться. — Позвольте и мне поучаствовать, Глава Цзян. Я могу предоставить вам в помощь своих лучших людей, — послышалось сзади и, когда Цзян Ваньинь обернулся, перед ним предстал Глава ордена Не, Не Хуайсан. Он привычно прятал лицо за раскрытым веером, а за его спиной виднелись три высоких человека в тёмно-серых клановых ханьфу. Помощник из Главы Не был неважный. Откровенно говоря, Цзян Ваньинь не понимал, для чего ему понадобилось идти вместе с ними. Единственным объяснением было то, что любопытство Не Хуайсана стало настолько велико, что тот окончательно растерял остатки здравого смысла. Однако адепты ордена Не всегда славились силой и мастерством в бою, и в незнакомом месте тройка опытных воинов пришлась бы как нельзя кстати. В конечном итоге Цзян Ваньинь принял предложение. Он сухо, кивком головы, поблагодарил Не Хуайсана и подошёл к камню вплотную. И тогда его окликнули. — Глава Цзян! Может, не стоит? Разумеется, я волнуюсь не меньше вашего — всё же А-Лин является и моим племянником — но без духовных сил идти в самое гнездо демона равносильно самоубийству. — На губах Цзинь Гуанъяо играла та самая всепонимающая и немного покровительственная улыбка, которую Цзян Ваньинь ненавидел больше всего. На короткое мгновение ему захотелось отбросить весь официоз и как следует проехать лицемеру по лицу, но статус главы ордена накладывал определённые ограничения. Так что вместо этого он выдавил: — Благодарю Ляньфан-цзуня за беспокойство, но куда мне следует или не следует идти, я решу сам. — Как будто сейчас ему было дело до каких-то там духовных сил! Глава Цзинь ещё что-то говорил, но мужчина его уже не слушал. Он ухватился за каменную плиту с одной стороны и жестами приказал адептам взяться с другой. Камень был тяжел даже для таких сильных заклинателей, и всё же вместе они смогли отодвинуть плиту. Им открылся небольшой проход в стене, прямо за которым уходила вниз, во тьму, крутая каменная лестница. — …-умайте о ваших людях, о вашем ордене. Давайте пока вернём плиту на место. — На плечо Цзян Ваньиня легла рука, и сдерживаться стало сложнее. — Глава Цзинь, — прорычал Цзян Ваньинь, — не кажется ли вам, что стоит всё же убраться с моего пути? — Не горячитесь, Глава Цзян! — вмешался Лань Сичэнь в попытке остановить возникающий конфликт, хоть и не понимал, почему его названный брат так сильно хочет остановить Главу Цзян. Даже без духовных сил тот был очень силён. — Нет, что вы. Но я бы сов… Терпение Главы Цзян, которого так и не прибавилось за прошедшие годы, лопнуло. — Прочь! — перебил он и тут же сбросил руку Цзинь Гуанъяо со своего плеча. От резкого движения тот не удержался на ногах и осел наземь. Цзян Ваньинь сделал адептам знак и первым ступил на узкие ступени под воцарившееся гробовое молчание. Не Хуайсан сначала посмотрел в его сторону, затем в сторону оставшихся заклинателей, и, видимо, что-то для себя решив, бросил нервное: «Прошу нас простить», после чего подхватил полы своего богато расшитого ханьфу и побежал за скрывшейся внизу процессией. И всего на мгновение Цзинь Гуанъяо показалось, что брошенный им напоследок взгляд не имел ничего общего с тем, с чем он был знаком ранее. Слишком цепкий, слишком жёсткий, слишком осознанный… Но это длилось всего мгновение и, стоило Не Хуайсану окончательно пропасть из поля зрения, наваждение спало. Глава ордена Лань неодобрительно покачал головой, придерживая своего названного брата за плечи, и обеспокоенно спросил того, как он себя чувствует. Цзинь Гуанъяо уверил его, что с ним всё в порядке, и прикрыл веки. Он не мог позволить, чтобы кто-то заметил плескавшуюся на дне его зрачков досаду.***
— Глава ордена Цзян, а это правда, что Старейшина Илина именно здесь вернул сознание Призрачному Генералу? — шёпотом поинтересовался Не Хуайсан, выглядывая из-за широкой спины Саньду Шеншоу, но тут же с тихим писком прячась обратно оттого, насколько мрачное зрелище ему открылось. «Чего он только сюда потащился?» — спрашивал себя Цзян Ваньинь, но ответа не находил. «Хоть бы в обморок не упал, а не то здесь и оставлю! Одна головная боль…» По словам адептов, всё в этом зале осталось прежним — те же заржавевшие цепи, тот же жертвенник, облепленный кровавыми талисманами, и те же глубокие борозды на стенах от когтей лютого мертвеца. — Да, так и есть. Здесь он держал свою шавку, и именно ради этого он отказался от родного ордена, который принял его, кормил и обучал! Неблагодарное отродье! — сплюнул Цзян Ваньинь. Воспоминания и обида на шисюна захлестнули его с новой силой, и во рту появился горький привкус. Не Хуайсан быстро скрылся за веером и тут же попытался перевести внимание с одной темы на другую: — А где?.. — Где там вход в этот треклятый зал?! — беспардонно перебил Цзян Ваньинь. Один из адептов Не дрожащей рукой указал на стену слева от них. Меньше всего он хотел почувствовать гнев Главы ордена Цзян на себе. Даже без Цзыдяня тот умел внушать такой ужас, что колени начинали дрожать и подгибаться. Прощупав и изучив всю стену, Цзян Ваньинь так и не добился желаемого. Чтобы не мешать ему, Не Хуайсан бесшумно вернулся ко входу на лестницу. Он как будто бы прислушивался к тому, что происходило уровнем выше, и Цзян Ваньинь успел заметить, как торжествующая улыбка промелькнула на его лице, прежде чем он вздрогнул и отрепетированным жестом вновь раскрыл веер. Затем он начал отходить к другой стене, но споткнулся и врезался в нее спиной, с такой силой, что, казалось, из лёгких вышибло весь воздух, а перед глазами замелькали звездочки. — Глава! — встревоженно воскликнул один из адептов, и тут же часть стены, в которую влетел Не Хуайсан, пропала, обнаружив за собой лишь пустоту. Глава Не издал удивлённо-растерянный вопль и повалился назад. — Так и знал… — простонал Цзян Ваньинь. Он догадывался, что от того, кого называли Незнайкой из Цинхэ, будут одни проблемы. Хотя с недавних пор его всё чаще и чаще посещала мысль, что не таким тот был и Незнайкой — уж слишком намеренным ощущалось то, что он только что проделал. Адепты, стоявшие ближе всего к только что открывшемуся ходу, с отвращением попятились назад. Нахмурившись, Глава ордена Цзян подошёл ближе и заглянул внутрь. — Гуль бы тебя подрал! — выругался он. Тут же послышался топот множества ног. Зал начал заполняться людьми — видимо, они прибежали на вопль Не Хуайсана или на брань на юньмэнском диалекте. Зрелище, развернувшееся перед их глазами, заставляло кровь стыть в жилах и вгоняло в дрожь. Конечно, такое можно было сказать про всё, что находилось в проклятой пещере, но на этот раз причина была несколько иной. В тёмном помещении, больше напоминавшем склеп из-за витавшего там сладкого запаха разложения, лежала пара десятков трупов. Семь из них особенно выделялись на общем фоне. Пятеро были одеты в некогда отливавшие золотом ханьфу клана Цзинь, а остальные двое — в траурные цвета Гусу Лань, уже изрядно запятнанные грязью. Само зрелище тоже не было чем-то необычным, даже, скорее, ожидаемым, но что по-настоящему выбило заклинателей из колеи, так это узоры, которые украшали одеяния мертвецов. Это были узоры старейшин. Сильнейших и мудрейших членов своих орденов. И все они теперь валялись поломанными куклами в обители ужасного Старейшины Илина. В реальность заклинателей вернул звук падающего тела. Это Не Хуайсан упал в обморок, увидев, куда так «удачно» провалился.***
Немного постояв на месте, чтобы почтить память погибших, заклинатели понуро поднялись вверх по лестнице. Кто-то узнал в трупах своих родственников, товарищей и даже возлюбленных. Кто-то успокаивал несчастных, кто-то оплакивал павших, а кто-то метал молнии. — Это просто возмутительно! Ни в какие рамки! Да как посмел этот грязный пёс Вэй?! — Эта мразь ещё легко отделалась! — Точно! Лёгкая смерть досталась этому отродью! Со всех сторон звучали оскорбления. На каждый отдельный выкрик где-то эхом раздавался другой, на другой — третий, и вот уже вся толпа распалилась до предела, подхлёстываемая каким-то нервным яростным возбуждением. Как будто в такт этому шуму, в висках Цзян Ваньиня пульсировала навязчивая головная боль. — Заткнитесь все! — рявкнул он. Тут же в комнате воцарилось гробовое молчание. Прямо на него уставились десятки пар глаз. В повисшей тишине особенно явственно был слышен грохот разбивающихся об пол капель. — Господа, давайте вернёмся к решению нашей проблемы, — примирительно подал голос Глава Цзинь. — И правда! — подозрительно бодро для кого-то, кто только что пришёл в себя, воскликнул Глава Не. Затем он озадаченно повернулся к Цзинь Гуанъяо. — Старший брат, вы ведь что-то обсуждали, пока нас не было? — Да, так и есть. За это время мы успели прийти к выводу, что здешние ловушки не были установлены Старейшиной Илина, — не замедлил ответить Глава Цзинь. — А ещё, что рука, наполненная под отказ тёмной ци, этому месту не принадлежит. — Помимо этого мы обсуждали, как нам вернуть свои духовные силы, — мягко добавил Лань Сичэнь. И начал краткий пересказ прошедшего разговора. Что-либо разобрать в этом рассказе было непросто. То и дело кто-нибудь из глав мелких кланов норовил перебить и вставить что-то своё. Но самое главное Цзян Ваньинь для себя всё же выделить сумел: во-первых, в чём конкретно заключается причина их слабости, так никто и не выяснил; во-вторых, каждому из присутствующих следует показаться одному из лекарей, по счастливой случайности застрявших вместе с ними; и в-третьих, Глава ордена Су по какой-то причине напрочь отказался во всём этом участвовать. — Почему же вы отказываетесь, Глава Су? Разве вы не хотите выяснить, что держит наши силы под замком? — Похоже, Не Хуайсан тоже это понял. Сперва он удивлённо склонил голову, но тут же его глаза понимающе расширились, а лицо наполнилось состраданием. — Ах, если Глава Су стесняется, мы не будем настаивать. Разумеется, не у всех здесь такая хорошая фигура как у Ханьгуан-цзюня, но это не повод для того, чтобы расстраиваться. Более того, могу вас успокоить, моя фигура точно уступает вашей. С разных сторон послышались тихие смешки. Кто-то в толпе закашлялся, поперхнувшись воздухом. Адепты Гусу Лань старательно отворачивались, пряча лица за широкими рукавами ханьфу. Не Хуайсан выразительно хлопал ресницами, как будто не понимая, что могло вызвать такую реакцию. «Чего же он хочет этим добиться?» — продолжал недоумевать Цзян Ваньинь, но при этом внимательно следил за изменениями в лице Су Миньшаня. Лань Ванцзи скользнул внимательным взглядом холодных светлых глаз по тонкой фигурке Главы Не, но так ничего и не сказал. — Ты! Да как ты!.. — Су Шэ задохнулся от возмущения. — Простите меня! Я не знаю, я ничего не знаю, простите! — бессвязно затараторил нынешний Глава Не, ныряя за спины своих воинов. — Не сердитесь на А-Сана, Глава Су, — мягко произнес Лань Сичэнь, сохраняя привычное дружелюбие на лице. — Я уверен, он не хотел вас обидеть. — Не Хуайсан часто закивал, подтверждая слова старшего брата. — Глава ордена Лань… — начал Су Шэ. — И он тотчас же перед вами извинится, не так ли? — перебил Цзинь Гуанъяо, многозначительно смотря на Главу Не. — Верно! Я прошу прощения, что оценил вашу внешность ниже, чем внешность Ханьгуан-цзюня! Откуда-то послышался обречённый вздох. Су Миньшань раскрыл рот, чтобы вновь начать возмущаться, как вдруг в мгновение ока всю комнату поглотил резкий запах гари. С жутким скрежетом часть стены в дальнем углу сдвинулась в сторону, выпустив клубы тёмной энергии. Помещение за ней было полностью заполнено тьмой, которая как будто слабо покачивалась из стороны в сторону. Какое-то время ничего не происходило, после чего из образовавшегося прохода показался размытый силуэт, который, спотыкаясь, направился в сторону заклинателей.***
«Ну и что теперь?» — мысленно спросил себя Цзинь Лин, буравя взглядом книжку, лежавшую у него на коленях. С тех пор, как он очутился в этом тёмном, богами забытом помещении, прошло уже где-то двое суток, и ещё несколько часов с того момента, как он понял, где же всё-таки оказался. Рабочий кабинет Старейшины Илина. Место, где рождались на свет величайшие из его изобретений и где замышлялись страшнейшие из его злодеяний. Для своего громкого имени кабинет выглядел совершенно непрезентабельно. Внутри было темно и тесно, а запах затхлости, заполонивший собой всю пещеру, чувствовался здесь особенно сильно. Прошедшие годы и те, кто побывал здесь раньше, не оставили после себя почти ничего, кроме, разве что, груды камней, обугленных клочков бумаги и нескольких разрозненных кучек пепла. Многолетняя пыль окрашивала всё в этой комнате в дымчатый серый; от прихода Цзинь Лина потревоженные частички поднялись в воздух, и теперь от них краснели глаза и неприятно свербило в носу. На фоне всей этой разрухи книжка, которую он сейчас разглядывал, была до странного чистой. Даже тёмная ци, которая окутывала её вначале, очень быстро рассеялась, не оставив и следа. Это сбивало с толку. В поисках ответа Цзинь Лин вновь мысленно вернулся к моменту, когда нашёл её, и недовольно поморщился, когда эти воспоминания повлекли за собой и более ранние, о том, как же он оказался запертым в этой комнате. Всё началось с того, что его окликнул один из знакомых адептов. Цзинь Чань, кажется так его звали. Один из тех, кто насмехался над ним из-за отсутствия родителей. — Чего тебе? — угрюмо спросил Цзинь Лин, недовольный тем, что кто-то прервал его размышления. — Можешь вернуться со мной в Зал Ночи? Кажется, я забыл там свой мешочек цянькунь, — пробормотал Цзинь Чань, стараясь не встречаться с ним взглядом. Цзинь Лин не питал к нему тёплых чувств, однако такое поведение было для него нехарактерно. Чтобы такой горделивый человек, как Цзинь Чань, попросил о помощи, должно было случиться что-то из рук вон выходящее. — Тебе что, больше просить некого? — Цзинь Лин пренебрежительно фыркнул для порядка, после чего развернулся и пошёл в сторону Зала Ночи. — Чего встал? Я тебя долго ждать не собираюсь. Быстро, туда и обратно. — Спасибо, молодой господин! От непривычного обращения в груди Цзинь Лина стало чуть теплее, а уголки губ непроизвольно поднялись вверх. Возможно, такими темпами они даже смогли бы стать друзьями. Разумеется, сперва Цзинь Лин заставит Цзинь Чаня встать на колени и извиниться, но уж потом-то… — Так какого цвета там твой мешочек? — он наклонил голову назад и едва успел уклониться от тонкого, обманчиво изящного кинжала, нацеленного прямо ему в спину. Моментально восстановив равновесие, Цзинь Лин отпрыгнул как можно дальше и развернулся, чтобы оказаться лицом к противнику. Безусловно, сам факт того, что Цзинь Чань пытался его убить, уже выбивал из колеи. Но что поразило Цзинь Лина по-настоящему, так это то, с какой злобой и жаждой крови смотрел на него его неудавшийся убийца. Временами взрослые, разгорячённые едой и выпитым вином, рассказывали истории о войне против Вэней. О том, как дети ненамного старше самого Цзинь Лина убивали других людей, подгоняемые только желанием отомстить и силой собственной ненависти. Эти истории всегда казались безумно далёкими и какими-то ненастоящими. Ведь то была война, а теперь настало мирное время. И сейчас, глядя на своего знакомого, Цзинь Лин сразу вспомнил все эти истории. Ярость в глазах Цзинь Чаня была настолько сильной, что от неё перехватывало дыхание. Цзинь Чань опять подался вперёд. Цзинь Лин попытался уклониться ещё раз, но врезался спиной в каменную стену, и блестящий металл скользнул по его груди, оставляя за собой алую борозду. Приложив руку к порезу, Цзинь Лин начал медленно оседать на пол. От кончиков пальцев по всему телу уже начал растекаться холод, в глазах запрыгали тёмные мушки. Реакция была слишком сильной для настолько неглубокой раны — стало быть, кинжал был смазан каким-то быстродействующим ядом. Через полуприкрытые веки Цзинь Лин видел, как Цзинь Чань подходит всё ближе и ближе, как кинжал слегка поблескивает в темноте. Последним, что он смог разглядеть, было щупальце Тьмы, появившееся из ниоткуда и отбросившее нерадивого убийцу прочь, ломая тому кости. Затем та же Тьма нежно обернулась вокруг Цзинь Лина, закутывая того, словно в одеяло. «Тепло», — с удивлением отметил он и потерял сознание.…
Он приходил в себя долго и неохотно. Голова была тяжёлой, тело мелко потряхивало, а во рту стояла неприятная сухость, от которой саднило горло. «Что произошло?.. Ах, точно, вспомнил». Цзинь Лин тут же потянулся к ране на своей груди, но вместо неё нащупал что-то другое, что-то тёплое и мягкое, как прикосновение нежного весеннего ветерка. Он с испугом отдёрнул руку и поспешил принять сидячее положение, морщась от боли и тяжело облокачиваясь о стену. Первым делом он потянулся к мешочку цянькунь, вытащил сферу Света и привычным движением зажёг её. Ещё какое-то время собирался с силами, прежде чем опустить голову и всё-таки взглянуть туда, где ещё совсем недавно была рана от кинжала. Вскрик, который непроизвольно вырвался из его рта, больше походил на жалкий писк. Прямо на его груди небольшими завихрениями ютилась Тьма, точь-в-точь повторяя по форме недавний порез. Едва будучи замеченной, она начала медленно рассеиваться. Рана, которую она скрывала, выглядела чистой, не имела следов воспаления и даже начала затягиваться бурой корочкой свернувшейся крови, что означало, что прошло уже немало времени. «Надо поискать у себя лечебные травы», — пришла непроизвольная мысль. Негнущимися руками Цзинь Лин достал из мешочка нужное, оторвал от подола ханьфу длинную полоску ткани и занял себя тем, что попытался обработать рану и худо-бедно перевязать её. Монотонные движения успокаивали, и к концу этой нехитрой работы он почти полностью вернул себе трезвость ума. «Как же такое может быть? Ведь это Тьма! Из-за неё умерли мои родители! Разве сейчас не прекрасная возможность довершить начатое? Но вместо этого она помогает мне… Что ей надо? Неужели она насмехается надо мной?! Или хочет чего-то взамен?» — Ненависть к Тёмному Пути была с Цзинь Лином столько, сколько он себя помнил. Она всегда помогала ему продолжать идти, когда хотелось опустить руки. Вот и сейчас он попробовал воззвать к ней, но с удивлением отметил, что к этой Тьме он не испытывает неприязни. Эта Тьма была тёплой, мягкой и отзывчивой. Такой, какой он иногда представлял собственную мать. Она помогла ему, вывела яд и остановила кровь. И, пусть он не мог полностью простить её, ему было, за что быть благодарным к этой сущности.…
А после кончилось действие Сферы, Тьма осветила пещеру, и Цзинь Лин нашёл книжку. После этого он ещё какое-то время — казалось, целую вечность — бродил в потёмках по тесному пространству комнаты, но, чем дольше он это делал, тем понятнее становилось, что из этого ничего не выйдет. — Слушай, а ты можешь мне помочь? Еще раз? — через силу прохрипел юноша. Он совсем не хотел просить о помощи, но именно она была нужна ему как никогда. Ему было просто необходимо выбраться из этого места. Тёмная энергия низко завибрировала — «да, могу», перевёл для себя Цзинь Лин — и потянулась жгутиками к нему за пазуху. Ему в ладони легла книжка, которую он ранее нашёл на полу. Теперь она лежала у Цзинь Лина на коленях, а тот сверлил её взглядом. — И это твоя помощь? Я её уже проверял, в ней ничего нет! — проворчал юноша, лениво перелистывая пустые страницы. Вдруг он почувствовал лёгкую боль и тихо зашипел — на пальце образовался порез, выступила красная капля и упала на чистый лист. — Чёрт! Мне сегодня совершенно не везет. И тут произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Сперва пятно начало расплываться, заполняя собой сначала всю страницу, затем весь разворот… В какой-то момент кровь, которой, Цзинь Лин был уверен, не могло быть так много, начала стекать вниз и капать ему на колени, но таинственным образом исчезала, когда оставался лишь один цунь. Книга приобрела насыщенный угольный цвет, а на одной из чёрных страниц красным цветом проявилась надпись: «Думаешь? А мне кажется, что ты счастливчик». Цзинь Лин мелко потряс головой, силясь прогнать морок. Надпись не исчезла. Напротив, прямо под ней возникла вторая. «И чему ты удивляешься, мм? Многие хотели бы заполучить меня в свои руки. Разве ты не из них? Ну-ну, не стоит делать такое лицо. Нет, ты ещё не слетел с катушек». — Ч-чего?.. Как ты?.. Стоп, ты что, читаешь мои мысли?! Что ты вообще такое?! Что тебе от меня нужно?! Где… «Ай-ай-ай-ай-ай, молодой господин Цзинь, спокойнее, спокойнее! Ты же сейчас меня помнёшь! Давай ты тихонько разожмешь пальцы и отпустишь меня, и тогда мы сможем всё-всё обсудить. Идёт?» Только сейчас Цзинь Лин заметил, что в какой-то момент успел железной хваткой вцепиться в почерневшую бумагу; в нескольких местах страница даже успела измяться. Юноша поспешно отпустил книгу. Она упала с глухим стуком и тут же укоряюще зашелестела. Цзинь Лин упёрся ладонями в пол и с новой силой уставился в лист перед собой. К тому времени на нём уже расцвела новая надпись. «Ну что за молодежь пошла?! Чтобы со мной, личным дневником Создателя, обращались как с какой-то книжкой с весенними картинками, подумать только! И он ещё спрашивает, что я от него хочу! Да это от меня обычно что-то хотят, а не наоборот!» —…Ты дневник Старейшины Илина? — скорее уточнил, чем спросил Цзинь Лин. Его губы сжались в тонкую линию, а в груди что-то привычно кольнуло. «Старейшины Илина? Да, это определенно одно из имён, которыми называли моего Создателя», — не замедлило появиться на странице. В глазах у Цзинь Лина потемнело от боли, гнева и обиды. Рука невольно потянулась к одному из листов. Дневник был без сомнения очень ценен, его нужно было срочно передать в распоряжение глав орденов, но если самую малость надорвать страницы, подпалить обложку… Разве кому-нибудь будет от этого плохо? А так он сможет получить хоть немного удовлетворения. Этого ни в коем случае не достаточно, чтобы отплатить за убийство отца и мамы, но… «До чего же вы, заклинатели, любите торопиться с выводами. Ну давай, рви меня. И тогда никогда не узнаешь, что на самом деле произошло в те злополучные моменты и как на самом деле умерли твои родители». — Не смей читать мои мысли! Я и сам прекрасно знаю, как они умерли. Не собираюсь выслушивать эту историю еще и от тебя! «Знаешь, в самом деле? И то, что помимо Создателя в их смерти виновны ещё как минимум три человека? И что один из них уже мёртв, но двое всё ещё живы? Уж знать то, что духовные предметы не могут лгать, ты должен точно. Ну, а доступ к своему подсознанию ты предоставил мне ещё тогда, когда поделился своей кровью. Не хочешь, чтобы я читал твои мысли — не думай так громко. Мне доступны только самые яркие из них. Специально лезть в голову к подростку не станет даже такой тёмный артефакт, как я. У нас тоже есть принципы, знаешь ли!» Цзинь Лин почувствовал, как лицо заливает краска. В голове всплыл знакомый силуэт, облаченный в белоснежные одежды. Юноша тут же потряс головой, чтобы выбросить образ из головы. Мало ли, вдруг эти мысли тоже окажутся слишком громкими… Стоп, о чем он вообще думает?! «Если ты закончил хватать ртом воздух, то на твоём месте я бы начинал искать выход. Или ты уже не собираешься выбираться отсюда?» — Конечно собираюсь, — фыркнул в ответ Цзинь Лин и тут же добавил: — Только не думай, что я уже забыл, что ты такое. Кто в здравом уме станет тебе доверять? «Например, ты. В конце концов, не то чтобы у тебя был выбор. Вообще, я мог бы попытаться убедить тебя в том, что говорю правду и не желаю навредить, но ни у тебя, ни у меня сейчас нет на это времени. Вместо этого, раз уж ты так сильно хочешь найти здесь подвох, то как насчет сделки? Я могу показать тебе, где выход, а взамен ты поможешь мне кое-что осуществить. Ну, как тебе? Устраивает?» За свою недолгую жизнь Цзинь Лин успел прочитать довольно внушительное количество трактатов по заклинательству, и все они в один голос заявляли, что заключать сделки с тёмными сущностями — это феерически плохая идея. Только вот о том, что делать, если тёмная сущность была артефактом и не имела возможности говорить неправду, они почему-то умалчивали. — А не многого ли ты хочешь? — скептически хмыкнул юноша. «И вовсе не многого. Кроме этого я могу предложить тебе помощь в раскрытии всех, кто желал и до сих пор желает убить твою семью. Так лучше? Выход и правда, взамен на одну малюсенькую просьбу, которая даже не обязывает тебя к выполнению». — Теперь стало ещё подозрительнее! — вскинулся Цзинь Лин. — С чего тебе помогать раскрыть тех, кто желает смерти моей семье, если твой Создатель был одним из них? «О, Небожители! У меня больше нет на это сил! Спрашиваю в последний раз — согласен или нет?» Конечно же нет. Где-то здесь точно был подвох, пусть с первого взгляда и не было понятно, где. Вся эта история с правдой о смерти родителей была очень подозрительной. А вот выход, с другой стороны… Вряд ли Цзинь Лин смог бы выбраться из этого места без чужой помощи. Поэтому вопреки сомнениям он произнёс: — Согласен. Я хочу знать правду. «Ну наконец-то! А то я уж подумал, мы ещё лет двадцать будем тут сидеть». — Так где там выход? — проговорил Цзинь Лин, поднимая книгу и поднимаясь сам, отряхивая безнадёжно испачканное ханьфу. «Прямо за тобой. И у меня к тебе есть ещё одна просьба. Помимо той, про которую мы говорили». — Какая еще просьба? Мы договаривались всего на одну! «Это даже скорее не просьба, а совет. И я настоятельно рекомендую тебе прислушаться к нему, или плохо будет нам обоим. Не выдавай того, что я нахожусь в твоих руках, никому. Даже собственному дяде, даже Верховному Заклинателю. В первую очередь Верховному Заклинателю!» — Хорошо, — после недолгого молчания ответил Цзинь Лин. Он уже и так собрался обмануть тёмный артефакт — так чего стоила ещё одна ложь? — Это сделать я могу. Но учти, если навредишь хоть кому-то, я быстро раскрою тебя и выдам старшим. «Ну вот и славно. А теперь пойдём, Юная Госпожа, навстречу приключениям! — Да как ты сме-!.. — но гневному монологу не суждено было закончиться, так как стена, которая только что была неподвижна, начала сдвигаться в сторону. От поднявшихся пыли и пепла моментально заслезились глаза. Цзинь Лин поспешно сунул дневник за пазуху и, стоило ему это сделать, как пыль начала оседать и стало возможным различить нечеткие силуэты. Юноша прикрыл глаза рукой и шагнул навстречу им в открывшийся проём.***
— Цзинь Лин! — А-Лин! — Молодой господин Цзинь! Его бросились обнимать, окружили со всех сторон, тиская и прижимая к себе. Если сначала Цзинь Лин ещё пытался выпутаться из тесного клубка рук, то очень скоро понял, насколько бесполезными были его попытки и смирился с печальной участью быть задушенным. Его мучения прервал чей-то вскрик. Все тут же повернулись к адепту, который указывал пальцем туда, где плотной стеной теперь поднималось скопление тёмной ци. «Радуйся, у тебя первый ряд на этом представлении», — прозвучал мягкий, с легкой смешинкой голос в голове Цзинь Лина. Тот вздрогнул, но всё равно узнал своего недавнего собеседника. «Что ты сделал?» — панически подумал он, изо всех сил вглядываясь в угольно-чёрное марево. «О, всего лишь выполнил свою часть сделки. Хоть ты и не собирался выполнять свою», — на этих словах голос в голове на мгновение приобрёл укоризненные нотки, но тут же вернул себе былую мягкость. — «Просто доверься мне и наблюдай. Ни тебе, ни твоим близким сейчас ничего не угрожает». — От волнения в животе всё сжалось в тугой комок. Резко пришло осознание, что после того, что произойдёт сейчас, пути назад уже не будет. «Хорошо», — мысленно ответил Цзинь Лин, успокаивая себя тем, что соглашается лишь от безысходности. — Ну и чего ты кричишь? Никогда темной энергии не?!.. — взорвался Су Миншань, но, когда перевел взгляд на тьму и вгляделся повнимательнее, вдруг подавился собственными словами и отступил на несколько шагов назад. На лице его был написан такой ужас, как будто он только что увидел свою смерть. Судя по лицам остальных, уставившихся туда же, смерть увидел не только он. — Что, хотели сбежать от меня? Вы действительно надеялись уйти с Луаньцзан живыми? — глубокий, немного насмешливый, но властный голос заполнил всё вокруг, отражаясь от сводов пещеры. Обнажив бесполезные сейчас мечи, заклинатели медленно попятились назад. Многие из собравшихся на Погребальных Холмах были ещё слишком молоды, чтобы соотнести этот голос с его владельцем, но те, кто был постарше, смогли бы узнать этого человека даже с закрытыми глазами. Холодный взгляд, полыхающий алым, прожигал насквозь так же, как почти два десятка лет назад.