Трудный ребёнок

Гарри сидел у окна и угрюмо глядел на волшебников и волшебниц, то и дело заходящих и выходящих из лавки. Во всей этой обыденной уличной суматохе он отчётливо видел самого себя, неуверенно плетущегося по Косому Переулку с Хагридом и бросающего злобный взгляд на всех прохожих. Ему было тогда только одиннадцать, но в сердце на то время уже зияла глубокая рана испорченного детства и недостатка тепла и любви. Мальчик помнил, как будучи ещё совсем маленьким ребёнком, он огрызался и скалился на каждого, кто пытался обратиться или протянуть к нему руку. Люди удивлялись, шарахались от него, но они и близко не могли себе представить, что он чувствует и переживает на самом деле. Ругань, унижение, домашнее насилие. Всё это отразилось в изумрудных глазах страхом и немой болью, но никто не замечал, не понимал этого, или просто не хотел понимать. Гарри привык. Привык к грубости и к насмешкам, привык к жестокости и несправедливости, но не привык к любви. Ласковые слова Сириуса казались ему лживыми, горькими, как противная мекстура. В каждом объятии и в каждом поцелуе он видел подвох, не веря в искринность этих казалось бы совершенно обычных жестов. Испортить отношения не осоставило труда. " Придурок!", " Не лезь в мою жизнь!", " Ты мне никто!" Гарри сам не мог понять, почему он так возненавидел человека, которого он даже толком не знал. Он терпеть не мог его мягкую улыбку, невыносил его невозмутимость и весёлый смех. Хотелось его довести, разозлить, но он хоть убей не желал злиться, вместо этого вздыхая и отходя в сторону. Мальчика бесило это, потому что он никак не мог понять, почему он не кричит и не ругается, почему его терпение не лопается как у других людей, которых он знал? Ответ был очень простым, но непостижим для Гарри. У Сириуса был настолько хороший, добрый характер, что он готов был стерпеть любое оскорбление и колкость, лишь бы только не портить отношения со своими родными и близкими. Но у каждой, даже у самой глубокой чаши есть свои границы. После месяца молчания крёстный наконец сорвался и сделал то, чего крестник ожидал от него изначально - наказал его и это стало поводом для Гарри поддаться своему ложному убеждению, что в мире не бывает добрых людей и что в каждом из них заложена злоба и ненависть. Но ему было всё равно, всё равно до того момента, пока лёд в его душе наконец не начал таять и оттуда не проклюнулся росточек доверия и любви, которую он так отчаянно пытался скрыть, зная, что нельзя обидев человека, потом броситься ему на шею и начать вести себя как ни в чём не бывало после всего того, что произошло. И поэтому мальчик уходил, пряча слёзы, чтобы никому не показывать свою боль, свою слабость, свои страдания. Гарри ненавидел себя за это, но не даром же говорят, что человеку трудно изменить себя, и это задача оказалась ему непосильна. Он никогда не умел извиняться, а потому к Сириусу идти не смел, опасаясь, что вместо слов раскаяния у него вырвется " Ты сам виноват. " или " Я, впрочем, спокойно мог прожить и без тебя ". Гарри со всей силы ударил кулаком по стеклу, разбивая вкровь костяшки. Нет, это не жизнь, это жалкое существование, в котором нет ни смысла, ни любви, а все чувства давно уже потеряны. На секунду юный волшебник зажмурился, а затем вдруг быстро вскочил и подбежал к маленькому пыльному столику, доставая ручку и листок бумаги. " С этим надо покончить.",- повторял себе Гарри, пытаясь сосредоточить на пергаменте дрожащую руку. Подумав несколько минут, мальчик наконец набрал в лёгкие воздуха и принялся строчить. " Я завещаю тебе свою метлу и состояние в Гринготсе. Прости меня за всё. Я знаю, это невозможно, но хотя бы попробуй, потому что поверь, я не хотел тебя обидеть и на самом деле ты мне правда очень дорог. Я желаю тебе счастья и удачи. Прощай. Гарри " Со вздохом он вынул из рюкзака конверт и вложил в него письмо, написав на обороте адрес. Затем Гарри на секунду выбежал на улицу, и, бросив его в почтовый ящик, вернулся обратно и принялся судорожно размышлять, что же ему делать дальше. Упрямый разум кричал, что нужно положить конец всем своим страданиям, но сердце твердило, что надо переспать с этим, дождаться утра, и тогда станет легче, как это было раньше, но мальчик больше не желал ждать. Решившись наконец, он превратился и стремглав устремился к старому утёсу в пяти километрах от города. На ватных ногах Гарри подошёл к краю и испуганным взглядом посмотрел вниз. " Ну вот и всё. ",- пронеслось в голове.,- " Один шаг и всё кончено. Больше не будет боли, не будет мучений. Только лёгкость и приятная пустота в голове. Ну давай же. Прыгай." Мальчик закрыл глаза и расставил руки. Все чувства внезапно куда-то испарились, он больше не чувствовал ни волнения, ни грусти. Сердце отдавало размеренный ритм, в голове перестало гудеть. И вдруг... " Подумай что будет с Сириусом!",- резкое восклицание знакомого внутреннего голоса вывело Гарри из сладостного оцепенения.,- " Ты для него всё! Он не переживёт! Подумай во что ты превратишь его жизнь! Так нельзя! Нельзя сейчас прыгать! Нельзя вот так просто навсегда уйти из жизни! Нельзя! Нельзя..." Маленький анимаг отбежал от края, а затем обессиленно упал на колени, закрыв лицо руками. Из глаз брызнули горячие слёзы, горло сковал болезненный спазм, и в следующую секунду мальчик уже разразился громкими рыданиями. Ему ещё никогда не было так тяжело, он никогда ещё так не плакал. В один прекрасный миг, стоя на самом краю, Гарри вдруг понял, что не хочет умирать, и пока ещё есть ради чего жить, хоть это он уже и успел потерять. Да, для него ничего не изменится, но зато Сириус будет знать, что его крестник всё ещё живёт, во мраке, в скорби, но живёт, а значит и ему есть смысл продолжать жить и ждать, когда всё наладится... " Письмо!",- мальчик вдруг ошарашено подскочил, и, взметнувшись в вечернее небо понёсся к Косому Переулку. Но вот беда! Почтальон успел очистить почтовый ящик, и когда Гарри прибыл на место, его предсмертной записки там уже и в помине не было. " О, нет! Только не это! Только не это! Письмо надо забрать! Дом Блэков почти первый в списке, а значит почту туда привезут совсем скоро. Или уже привезли! О, чёрт, что же я наделал, что я наделал!",- и с этими словами он снова обернулся мышью и полетел в обратном направлении, пытаясь с неба распознать знакомый синий грузовичок...